СМЕНА ЛАНДШАФТА
СМЕНА ЛАНДШАФТА
Облик страны был аграрный, сельский. Деревни среди необозримых полей, хутора… Над городами подымалось больше колоколен, чем фабричных труб. Но вид этот говорил не только о том, что основой экономики отсталой России было сельское хозяйство. Он обличал также и отсталость самого сельского хозяйства.
Бескрайные расстилались поля, но было заметно, что они не однородны. Часть сложена из крупных кусков, а другая вся исполосована, исчерчена межами, и по ней тянутся узкие ленточки: десяток, другой борозд — и межа, заросшая бурьяном да кашкой; несколько борозд — и снова межа…
Крупные куски — это помещичьи угодья, а мелкие лоскутки — крестьянские. Да и помещичья земля во многих местах была распахана и засеяна полосками, а не сплошным массивом:, помещики отдавали свою землю в аренду крестьянам, чтобы брать с них кабальную плату.
Помещикам, кулакам, монастырям и царской семье принадлежало две трети всей сельскохозяйственной земли. Остальная земля — худшая — была раздроблена между многими миллионами бедняцких и середняцких хозяйств.
Поля, расстилавшиеся по стране, не были пустынными — на них вечно трудились люди. Но мало плодов приносил им этот непрерывный, тяжкий труд.
Телега у межи с опущенными оглоблями; свежеотваленная лемехом земля; клетчатый след лаптя на ней. Согнувшись над сохой, идет крестьянин за своей лошаденкой, устало ее понукает.
Измучен человек, а работа все движется медленно. Ушел пахарь к тому краю полосы — не дождешься, когда вернется. Недаром сказано у поэта: «Ну, тащися, сивка…» Изо всех сил налегает мужик на соху, а все неглубоко она берет — вершка на два, чуть больше. Точно такой же сохой пахал его дед. Боронил такой то же бороной с деревянными зубьями. Сеял рукой из такого же лукошка. Молотил таким же цепом.
Тракторов не было. Зато косуль, и сох насчитывалось восемь миллионов.
Как-то перед первой мировой войной компания кулаков из-под Благовещенска-на-Амуре задумала приобрести в Америке трактор. На Амуре у богатеев было много земли, а рабочие руки в тех не очень густо населенных местах стоили сравнительно с центральными губерниями России дороговато, кулацкие хозяйства завели косилки, жнейки. Вот на берегах Амура, в нынешнем Ивановском районе, появился и трактор — керосиновый, марки «Могул». Налаживать трактор приехали американские механики, но они никак не могли приспособиться к непривычным для них условиям Дальнего Востока. Да и техническая грамотность их, видно, была невелика — лемехи шли слишком высоко, земля вспахивалась плохо. Местные агрономы указали, как исправить недостатки, но иностранцы пренебрегли их советами. Трактор стал вскоре ломаться, останавливаться.
Американцы, ничего не сделав, уехали. На Амур пускать трактор вывезли немцев, но и у них дело не пошло.
Подсчитали предприниматели свои барыши — выводы получились неутешительные: и горючее, которое тогда привозили с Кавказа, стоило дорого, и иностранные «специалисты» уж очень хотели нажиться, и сама работа шла плохо.
И вернулись к привычной тяге — к извечной сивке.
В дореволюционной России на мелко вспаханной, не знавшей правильных севооборотов, слабо удобренной земле и урожай был невелик. Колосья короткие, стебли стоят редко, на поле здесь и там зияют плешины… Да и у помещика дело с урожайностью обстояло немногим лучше: ведь он строил хозяйство в значительной мере на том же крестьянском труде, на той же средневековой технике. На усовершенствования помещик тратился неохотно, предпочитая «отработки» или дешевый батрацкий труд.
Пережитки крепостного правя, задерживали рост сельского хозяйства. Только в немногих местах — скажем, в свеклосахарных районах Украины — помещичьи хозяйства достигали сравнительно высокого уровня; много хлеба давал юг России, где расширялось хозяйство кулаков-колонистов, с некоторым применением машин. На остальном пространстве земледелие велось допотопным способом. А в Азиатской части России громадные земли были заняты отсталым кочевым животноводством.
Пример чересполосицы в дореволюционной деревне.
Осенью, после сбора урожая, середняку на какое-то мгновенье казалось, что он может вздохнуть свободно. Часть хлеба продавалась. Выплачивались долги, на ярмарке покупались обновки, шумели свадьбы… Но ненадолго выглядывало солнце из-за туч. Уже зимой или с весны хлеб приходилось покупать. Крестьяне снова попадали в долги, сильнее затягивали пояс.
А бедняку и осень не сулила добра. Все, что достигал его упорный труд, уплывало из рук: часть — за аренду помещику, часть — в подать казне, часть — за инвентарь, за семена кулаку. И по-прежнему бедность, разорение.
Тяжелый гнет, малоземелье, отсталость техники, низкая урожайность — все это вело к неизбывной нищете, к постоянным голодовкам. При советской власти разрослись города, всюду развилась промышленность. Но так же широко расстилаются поля — без конца, без края. Это не прежние, а новые поля.
Не найдете вы глубоких рвов, какие раньше шли по краю имений, не увидите межевого столба с фамилией землевладельца. Великая Октябрьская социалистическая революция уничтожила частную собственность на землю.
Советская власть покончила с помещиками. Она передала крестьянам в пользование более 150 миллионов гектаров помещичьих, монастырских и царских земель. Это сверх той земли, которая и раньше была у крестьян. Коммунистическая партия спасла крестьян от помещичьей кабалы, нанесла решающий удар малоземелью.
Исчезли собственнические межевые знаки, а затем и узкие земельные полоски, обычные для старого деревенского пейзажа.
В первые годы после революции крестьяне возделывали свои участки обособленно и потому не могли избавиться от засилья кулаков. Не давала советская власть воли кулачеству, ограничивала его налогами и другими мерами. Но в деревне еще оставались богатеи-хищники, оставалась и крестьянская беднота. Мелкие хозяйства не могли применять на своих полях тракторы и другие машины, не могли повысить урожайность. Недостаток хлеба и сырья тормозил рост индустрии и всего народного хозяйства.
На XV съезде Коммунистической партии было принято решение о коллективизации. Советская власть направила в деревню тракторы и удобрения, подготовила новых агрономов. Десятки тысяч рабочих, посланцев города, помогали беднякам и середнякам объединяться в артели. На опыте первых колхозов крестьяне убеждались в преимуществе коллективного сельского хозяйства. Миллионы тружеников земли по призыву партии повернули на колхозный путь.
На основе сплошной коллективизации советский народ ликвидировал кулачество — последний в нашей стране класс, живший чужим трудом. Кулацкой кабале пришел конец.
Наше сельское хозяйство стало социалистическим, самым крупным в мире. В руках колхозов и государственных хозяйств — совхозов — сосредоточились обширные нерасчлененные поля, которые составляют сейчас у нас в стране основную черту земледельческого ландшафта.
Перед глазами расстилаются просторные единые массивы. Золотое раздолье пшеницы, колкая щетина жнивья, — их не перечеркивают, не дробят зеленые линии межей.
В помощь колхозам государство создало машинно-тракторные станции. Их около девяти тысяч. По договорам с колхозами МТС выполняют основные работы по обработке колхозных земель. Машинно-тракторные станции стали ведущей силой в развитии социалистического сельского хозяйства. Они отразились и в пейзаже: кирпичные мастерские, белые баки с горючим, гаражи, новые дома для специалистов и рабочих.
Новые заводы, созданные в годы довоенных пятилеток, дали деревне множество машин. С помощью государства сельское хозяйство вооружилось передовой техникой.
Число тракторов в МТС в 1953 году приближалось к миллиону. Трактор с многолемешным плугом так же прочно вошел в обиход земледелия, как раньше входила сивка с сохой.
Выше было рассказано о попытке кулаков ввести трактор на полях Ивановского района Амурской области. Дело с трактором тогда не пошло. А сейчас на месте той крошечной кустарной мастерской, где без конца чинили американскую машину, находится машинно-тракторная станция — в районе не единственная. По насыщенности тракторами и комбайнами Дальний Восток стоит у нас на одном из первых мест. В Ивановском районе — сотни тракторов.
Когда в дореволюционное время на берегу Амура заурчала, зафыркала невиданная машина, смотреть на нее сбежалась вся округа; некоторые крестьяне крестились и шептали молитвы. А сейчас в селах колхозного Амура, пожалуй, не найдешь семьи, в которой кто-нибудь не был бы связан с работой тракторной бригады. А бывает, и вся семья сплошь состоит из трактористов. В селе Ерковцы Ивановского района живет, например, Кузьма Абрамович Лазаренко. Он работает в МТС механиком по сельхозмашинам. Его сын Василий — помощник тракторного бригадира, другой сын, Михаил, до последнего времени был учетчиком-заправщиком в тракторной бригаде. Брат Кузьмы Иван — тракторист-бригадир, племянник Николай — тракторист, зять Андрей Семешко — тоже тракторист.
Сельское хозяйство вооружилось новыми машинами. А крестьяне вооружились новыми знаниями, приобрели новые профессии.
Много деталей в деревенском пейзаже изменилось с появлением трактора. На дороге не узкая черта, которую оставляет после себя соха, влекомая лошадью, а следы гусениц или широких колес; и уже сам ритм этих следов, вдавленных в землю металлом, говорит о чем-то новом, не знакомом старой деревне.
Вот поднялась озимь, и вид всходов совсем другой, новый. Раньше зернышко прорастало там, куда закинет его взмах руки, движение пальцев, дуновение ветра. А теперь стебельки расположились ровными рядами: здесь трактор вел сеялку, это рядовой посев.
И даже «пейзаж звуков» изменился. Раньше поле даже в часы работы было молчаливо. Неслышно резала землю соха. Тонуло в просторе полей унылое: «Ну, тащися…» А сейчас еще издали, откуда-нибудь из-за леса, услышишь четкий голос мотора. Он доносится то усиливаясь, то замирая. И как-то радостно и возбужденно откликается ему сердце: работа кипит на поле, жизнь.
В машинно-тракторных станциях свыше четверти миллиона зерновых комбайнов. Когда колонна этих «сухопутных кораблей» плывет по безбрежному морю украинской или кубанской степи, воочию видишь, что сельскохозяйственный труд становится индустриальным трудом. В руках знаменитого мастера комбайновой уборки Константина Борина один агрегат в 1937 году заменил 950 человек, 150 лошадей, 37 веялок, 20 конных молотилок… Новыми стали наши поля.
Да и люди на них работают новые. Таких, как Борин, сейчас у нас много. А сам Борин уже успел получить высшее образование, стал ученым специалистом сельского хозяйства, кандидатом наук.
С помощью государства советская деревня вырастила людей с широкими, общенародными интересами и высокой культурой, людей самоотверженного труда и гражданской доблести, каких не было и не могло быть в старой деревне. Эти люди преобразили нашу землю.
Колхозы и совхозы получили возможность применять самые совершенные способы агрономической техники. Сельскохозяйственный труд поставлен у нас на научную основу. Его производительность возросла. Увеличились урожаи, особенно в передовых колхозах, у новаторов.
Не легко дались эти успехи. Но советский народ все преодолел: и прежнюю техническую отсталость и сопротивление врагов, тянувших назад.
Огромной работой по переустройству нашего сельского хозяйства мудро и твердо руководила Коммунистическая партия. Она возглавила общественный переворот величайшего исторического значения — и обновила деревню.
* * *
Велика наша страна, разнообразна ее природа, поэтому и отрасли сельского хозяйства СССР разнообразны. Вот самые важные из них.
Ведущая роль в нашем сельскохозяйственном производстве принадлежит зерновому хозяйству. Советский Союз — один из крупнейших производителей зерна во всем мире.
Первое место среди зерновых культур занимает у нас пшеница. Ею в четвертой пятилетке засевалась примерно треть всех посевных площадей. По посевам пшеницы Советский Союз стоит впереди всех стран.
Основной район пшеницы в СССР совпадает с поясом черноземной степи и лесостепи. Постепенно суживаясь, он тянется полосой с запада на восток — через Украину, Дон, Кубань, Среднее Поволжье, Южный Урал, Северный Казахстан, Западную Сибирь. Эта полоса и есть главная житница нашей страны.
Все больше места занимает кукуруза — ценная культура, играющая важную роль в укреплении кормовой базы животноводства. Раньше кукурузу сеяли лишь в районах юга, а теперь она распространяется по всей стране.
Много сеют в СССР и других зерновых культур — ржи, овса, ячменя.
Рожь и овес менее требовательны к теплу и почве, чем пшеница. Поэтому они занимают черноземную и нечерноземную полосу. По размерам посевной площади ржи и овса СССР стоит впереди всех стран.
Первое место за нами и по посевам ячменя. Ячмень созревает скорее других зерновых культур, и потому его граница заходит далеко на север и в горы. Но главные поля ячменя — на равнинах юга: на Украине и Северном Кавказе.
Важное место среди зерновых культур занимают у нас также просо, рис.
Сырье для хлопчатобумажной промышленности дает хлопчатник.
Хлопчатник требует много тепла и растет на юге, главным образом в Средней Азии и в Восточном Закавказье, на орошенных землях. Советский Союз производит больше хлопка, чем известные своим хлопководством Индия, Пакистан и Египет, вместе взятые.
Волокно для выделки льняных тканей дает лен-долгунец. Это растение в противоположность хлопчатнику нуждается в прохладном, влажном лете, в длинном дне. Больше всего льна сеют на северо-западе — в Калининской, Смоленской, Псковской областях, в Белоруссии. По посевам льна каша страна занимает первое место в мире.
Первое место в мире занимаем мы и по посевам сахарной свеклы, из которой вырабатывается сахар. Основной район сахарной свеклы в нашей стране — Украина и отчасти Курская и Воронежская области.
Подсолнечник растет главным образом на юго-востоке Европейской части СССР. Из семян подсолнечника выделывают растительное масло.
Больших размеров достигло в нашей стране производство картофеля. Возделывается он почти повсеместно, особенно в нечерноземной полосе, и идет в пищу, на корм скоту, а также служит сырьем для некоторых отраслей промышленности.
На юге страны сильно развито садоводство, виноградарство, бахчеводство.
Там, где много земли занято лугами, велика роль животноводства. Отличное масло и молоко дают наши северные области — Вологодская, Архангельская и другие, а также Западная Сибирь. Высокопродуктивным животноводством выделяются Прибалтийские республики.
Много крупного рогатого скота разводится на молоко и мясо вблизи городов в густонаселенных районах, например в центральных областях нашей страны и на Украине.
Сильно развито скотоводство на юго-востоке, где пастбищами служат сухие степи и пустыни: в Казахстане, Средней Азии, Азербайджане. Животноводческие колхозы и совхозы этих мест дают мясо, шерсть, кожу.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.