Раннее Средневековье

Схематически история стилей в Средние века выглядит достаточно просто. Сначала под натиском варваров и под грузом экономических проблем вслед за самой империей зодчество Рима прекращает свое существование. На смену ему в Европе приходит раннехристианская архитектура. Позже, в «Темные века» и в эпоху Великого переселения народов, строительство в камне практически прекращается, чтобы на рубеже тысячелетий триумфально возродиться сначала в романских соборах, а несколько позже – в готике. Параллельно на Востоке существует Византия – государство, для кого подлое и искушенное в интригах, для кого святое и страдающее от коварства Запада. Это православная страна, создавшая особый тип искусства и архитектуры, прежде всего сакральной. Именно ее культурное наследие повлияло на облик храмов в Болгарии и Сербии, в Грузии и Армении, на Украине и в России.

Рис. 7.2.1. Раннесредневековая базилика Святого Петра в Риме в середине XV века. Реконструкция. Гравюра по рисунку Г. У. Брюэра. 1891 г.[229]

Однако в жизни все было сложнее. Раннехристианская архитектура появилась задолго до падения Римской империи. По-видимому, первыми памятниками этой эпохи можно считать храмы, построенные по повелению Константина Великого в начале IV века. Прежде всего это собор Святого Петра, первого епископа Рима, то есть главный храм западных христиан, и сложный комплекс построек над обретенным Гробом Господним в Иерусалиме. Тогда же сложились и основные типы сакральных зданий: один с осевой композицией (это классическая базилика) и несколько центрических в плане. Среди таких, вписывающихся в круг, были, во-первых, простые восьмигранные постройки, ставшие баптистериями, то есть отдельными помещениями с купелью, где проводился обряд крещения; во-вторых, здания в форме греческого (равноконечного) креста; в-третьих, так называемые центрические базилики, когда круглые барабаны второго яруса водружаются на колонны в центре больших многогранников. Это последнее, очень популярное в ту эпоху композиционное решение действительно напоминает обычную базилику, только свернутую в кольцо. Пространство внутри барабана, щедро освещенное прорезанными под самой крышей окнами, играет роль клеристория, а круговой обход пониженной части – боковых нефов.

Рис. 7.2.2. Базилика Санто-Стефано-Ротондо. Внутренний вид. Рим. V век[230]

Рис. 7.2.3. Санто-Стефано-Ротондо. Рим. V век. План. Чертеж Иоганна Готфрида Гутенсона и Иоганна Михаэля Кнаппа. Вторая четверть XIX века[231]

Применительно к раннехристианской эпохе преждевременно рассуждать о стиле. Довольно сложно представить и соответствующую стилизацию позднейших времен, даже выговорить трудно: «псевдораннехристианское» или «неораннехристианское» здание. Скорее, речь идет об общности конструкций (весьма простых, как мы знаем) и о типах композиции. В то же время если уж употреблять искусствоведческий термин «стиль», то скорее в сочетании со словом «интернациональный».

Рис. 7.2.4. Мавзолей Галлы Плацидии. Равенна, Италия. V век[232]

Рис. 7.2.5. Мавзолей Галлы Плацидии. План. Равенна, Италия. V век[233]

Например, отправившись в небольшое путешествие вдоль берегов Средиземного моря, от итальянской Равенны до хорватского городка Пореч, можно встретить множество близких по типу сооружений эпохи ранних христиан. Важно, однако, что, несмотря на обманчивое сходство, создавались они совершенно разными народами и в совершенно разных обстоятельствах.

В самой Равенне есть несколько выдающихся памятников: два христианских мавзолея (один принадлежит позднеримской эпохе, другой построен для короля варваров-остготов Теодориха); два баптистерия (ранний, так называемый «баптистерий православных», и более поздний – остготский – «баптистерий ариан»). Есть здесь и две базилики, удивляющие схожестью композиции, конструкции и даже названия (обе носят одно и то же имя), но одна из них – времен Теодориха, а другая – византийская, хотя не имеет ничего общего с привычными константинопольскими храмами с планом в форме греческого креста. С Византией связана и самая знаменитая из равеннских церквей – восьмигранная базилика с комплексом неподражаемых мозаик.

Рис. 7.2.6. Джвари. Мцхета, Грузия. Строительство началось в 585–587 или 604–605 гг.[234]

Рис. 7.2.7. Джвари. Мцхета, Грузия. План. Строительство началось в 585–587 или 604–605 гг.[235]

Минуем пока Венецию и остановимся севернее, в небольшом городке Градо. Здесь тоже есть постройки интересующего нас времени. И хотя выглядят эти базилики как обычно, ни с Римом, в том числе папским, ни с остготами, ни с Византией они не связаны. Их строили епископы так называемого Аквилейского патриархата, теологические убеждения которых привели к разрыву и с Константинополем, и с главой католического мира. Когда Аквилея пала под ударами вестготов, гуннов и лангобардов, кафедра была перенесена в этот маленький прибрежный городок, где и появились небольшие, но очень важные для истории архитектуры храмы, в которых недолгая автокефалия дожидалась, пока убедительные аргументы (отнюдь не философские) очередного лангобардского короля не привели к воссоединению с Матерью-Церковью.

Рис. 7.2.8. Мавзолей Теодориха Великого. Равенна, Италия. 520 г.[236]

Далее, обогнув северное побережье Адриатического моря, мы попадем на полуостров Истрия (сейчас это Хорватия), где, помимо прочих достопримечательностей, стоит посетить город Пореч, основанный римлянами как курортное поселение военных ветеранов. В нем в VI веке епископом Евфразием была построена и неплохо сохранилась до наших дней раннехристианская базилика, опять-таки связанная с Византией. Таким образом, под понятие «раннехристианская базилика» попадают здания разных веков и разных народов.

Однако как памятники Византийской империи оказались на Апеннинском полуострове или вблизи него? Ведь, говоря об этой стране, мы, прежде всего, имеем в виду Царьград, а чтобы попасть в него – прибить щит на врата, продать драгоценные меха или призвать оттуда учителя веры, – нужно следовать путем варягов, а не фрязин. Даже в самом слове «Византия» есть что-то витиеватое, пряное, будто за ним прячутся лицемерные сладкие речи, медоточивые улыбки и непревзойденное коварство. Оно годится для Азии, но никак не для сердца Европы.

И это верно. Слово, произведенное от прежнего названия города – Византий, который Константин сделал новой столицей империи, было «приклеено» к стране позже, после падения Константинополя в 1453 г.

Рис. 7.2.9. Сант-Аполлинаре-Нуово. Равенна, Италия. Рубеж V–VI веков.[237]

Рис. 7.2.10. Сант-Аполлинаре-ин-Классе. Равенна, Италия. VI век[238]

Рис. 7.2.11. Базилика Сан-Витале. Равенна, Италия. 527–548 гг.[239]

Рис. 7.2.12. Базилика Сан-Витале. План. Равенна, Италия. 527–548 гг.[240]

Сами же византийцы были уверены, что продолжают жить в Римской империи, в ее восточной части. Они и называли себя римлянами – «ромеями» по-гречески. Более того, в VI веке уже знакомый нам император Юстиниан («соперник» Соломона) предпринял небезуспешную попытку вернуть утраченные территории. Замкнуть, как прежде, кольцо вокруг Средиземного моря ему не удалось, но север Африки, вся Италия и юг Испании вновь оказались под властью единого государства. Тогда-то и родился особенный феномен – архитектура Юстиниана. Явление это включало не только здания, подобные Святой Софии, возведенные в восточной части империи, но и трехнефные базилики и центрические постройки (потомки византийских гробниц-мартириумов), предназначенные для вновь колонизируемых западных территорий.

Рис. 7.2.13. Собор Святой Евфимии. Градо, Италия. V век[241]

Юстиниан был выдающейся фигурой. Правда, на начало его правления пришлось восстание «Ника», когда городские низы не вынесли непосильных налогов. Молодой император утопил город в крови, на улицах Константинополя осталось более 30 тысяч трупов. Однако Юстиниан жил в эпоху, когда грандиозные злодейства еще можно было совмещать с великими делами, и, оказавшись на троне (совершенно случайно, благодаря безвольному дяде), достойно обустроил государство, прежде всего восстановив систему римского права во всей ее логической целостности. Потом он расширил границы и построил в их пределах множество прекрасных зданий. Себя этот монарх видел прямым наследником римских цезарей, а не просто главой новой православной державы, хотя вмешиваться в дела церкви нисколько не стеснялся. Две ипостаси этого властителя – церковную и светскую – хорошо отражают его портреты. На фресках и мозаиках в храмах его изображали в приличествующих случаю длиннополых одеждах, в византийской короне. Зато в скульптуре он запечатлен как римский полководец, в боевом облачении: на коне, в шлеме с плюмажем, в доспехах и, соответственно, без штанов.

Рис. 7.2.14. Император Юстиниан со свитой и с епископом Максимианом. Базилика Сан-Витале. Мозаика. 546–547 гг. Равенна, Италия[242]

Рис. 7.2.15. Кириак Пиццеколли (Кириак из Анконы). Конная статуя Юстиниана в Константинополе. Рисунок. 1430 г. Библиотека Будапештского университета[243]

События, последовавшие за крушением Западной Римской империи, обычно представляются делом темным (некоторые энтузиасты из числа воинствующих дилетантов даже утверждают, что первого тысячелетия нашей эры вообще никогда не было). В самом деле, для Европы настали нелегкие и скудные времена. Множество далеких от цивилизации племен, больше не сдерживаемых римскими легионами, вышли из дремучих лесов и бескрайних степей и отправились на поиски новой родины или просто легкой добычи. Как всегда бывает в подобных ситуациях, умение рубить мечом или махать палицей стало цениться значительно выше, чем эрудиция и способности к аналитическому мышлению. Не на высоте были и трудовые навыки переселенцев. В сельском хозяйстве происходило все примерно так, как описано в школьном учебнике: орудиями труда были примитивный плуг без отвала и борона-суковатка. Урожаи выходили соответствующие, с прибавкой в полтора-два раза от посеянного. Строительное искусство также пришло в упадок: не только крестьянам, но и знати вполне хватало простых деревянных пос троек. Однако историкам архитектуры есть чем заняться, обращаясь даже к «Темным векам». «Кризис» вовсе не означает «застой». Исторические процессы после развала Империи были весьма интенсивными. Как будто что-то бурлило под крышкой, дабы в начале следующего тысячелетия раскрыться в новом, прекрасном облике.

Рис. 7.2.16. Церковь Святой Ирины. 548 г., перестроена после землетрясения 740 г. Интерьер. Стамбул, Турция[244]

Рис. 7.2.17. Церковь Святой Ирины. 548 г., перестроена после землетрясения 740 г. Интерьер. План. Чертеж Августа фон Эссенвайна. Середина XIX века. Стамбул, Турция[245]

С падением Рима на европейской исторической (а значит, и культурной) арене начали действовать по крайней мере четыре фактора.

Первый состоял в том, что формально Империя никуда не исчезла, она была тут же, рядом, в лице иногда могущественного, а иногда лишь из последних сил защищающегося от многочисленных врагов государства, которое мы теперь называем Византией. Именно в ее столицу варвар Одоакр отослал императорские регалии, отобранные у низложенного Ромула, признавая тем самым за Константинополем право считаться наследником Рима. В отличие от Западной, Восточная Римская империя еще много столетий хранила античное наследие, в том числе традиции учености и, что особенно важно для нас, традиции зодчества. Когда неискушенным в профессии архитектора соседям нужно было соорудить что-нибудь большое и каменное, они прежде всего обращались к византийскому опыту. Так поступили арабы, когда возводили на месте Храма Соломона круглую базилику Купола Скалы, то же сделал и Карл Великий, когда решил построить столичный комплекс в Ахене. При этом Карлу не понадобилось обращаться в Константинополь: и технологии, и даже готовые колонны можно было найти гораздо ближе, на севере Апеннинского полуострова, например в Равенне – недавней византийской провинции. Империя ромеев имела в Европе и на севере Африки свои «филиалы» – экзархаты, или наместничества. Даже после отторжения этих провинций от метрополии памятники византийского зодчества оставались на своем месте и могли служить в качестве образцов. Кроме того, один великолепный город сохранялся, пусть номинально, под властью Константинополя и тогда, когда все окрестные земли отошли во владения папы. Это, конечно, Венеция, с ее каналами вместо улиц, в сердце которой стоит непревзойденный образец восточнохристианской архитектуры – храм, перекрытый куполами на парусах и украшенный таинственным мерцанием золотофонных мозаик. Византийцам дорого обошлось владычество над этим городом. В 1204 г. именно корабли венецианцев доставили на берега Босфора крестоносцев, участников Четвертого похода. Уже напавшие до этого на христианский Задар и даже отлученные за такое преступление от церкви, рыцари так и не собрались в поход на Иерусалим, зато взяли штурмом и разграбили Константинополь. Многочисленные трофеи получила Венеция, в частности знаменитых бронзовых коней, украсивших фасад собора Святого Марка. Впрочем, вырвавшись из-под власти Восточной империи, венецианцы приобрели не только торговые преимущества, но и проблемы. Вскоре им пришлось самостоятельно «решать вопросы» с другим грозным соседом – с Османской империей.

Рис. 7.2.18. Собор Святой Софии. Первая половина XI века. Киев, Украина[246]

Второй фактор, имеющий как политическую, так и культурную природу, лучше всего освещен в учебниках по истории раннего Средневековья. Имеется в виду возникновение и становление новых европейских государств. Большинство из них, те, что были созданы в раннее время, не сохранились. Сформировавшиеся позже существуют и сегодня, с близкими названиями, но с иным контуром границ. В целом процесс этот почти всегда проходил по одному и тому же сценарию: сначала варварское племя занимало новую территорию; затем самый удачливый из вождей объявлял, что он уже вовсе не вождь, а король, цивилизованный глава государства, и вскоре начинал понимать, что для сплочения народа нужно почитание Единого Бога, крестился сам и принуждал принять христианство остальных. Далее у истории имелись варианты. Часто на те же земли приходило следующее варварское племя или другое стремящееся к расширению своих границ государство, чтобы вытеснить предшественников. Но иногда страна сохранялась, и тогда в ней появлялись первые королевские династии. Они приближали к себе лучших воинов, щедро дарили им земли (ибо другого способа прокормить армию между боевыми действиями не было) и тем самым делили Европу на множество феодальных владений, из которых, как из политического конструктора, в будущем складывались новые державы. Лесов тогда еще сохранилось много, так что архитектура, как уже говорилось, была в основном деревянной, хотя возводились и каменные постройки, обычно храмовые. Они не могут похвастать изяществом, но вполне прочны и добротны. Чувствуются традиции античного Рима, тем более что потомки граждан Империи никуда не исчезли, продолжая жить не только на территории современной Италии, но и, например, в Галлии, то есть там, где сегодня находится Франция.

Рис. 7.2.19. Сан-Педроде-ла-Наве. Эль-Кампильо, Испания. VIII век[247]

Третьим фактором, важным экономически и политически, стал в Средневековье аспект веры, то есть христианство. Современный человек если и придерживается религиозных взглядов, то, как правило, монотеистических. Встретить искреннего язычника, всерьез полагающего, что ему поможет Юпитер, Тор или Даждьбог, сегодня довольно трудно. Однако до первого миллениума все было иначе. Практически целое тысячелетие ушло на то, чтобы убедить будущее прогрессивное человечество, что Творец на всех один и что Единосущный Сын Его уже приходил в этот мир, чтобы искупить первородный грех и дать шанс людям. Варваров интенсивно приобщали к христианству, чаще насильственно, но иногда и силой убеждения. Разумеется, храмовая архитектура, умеющая производить впечатление на простодушных выходцев из лесов и степей, играла в этом деле не последнюю роль.

Впрочем, не меньшее значение, чем сама вера, в Средние века имела посредница между нею и людьми, то есть церковь. Теперь это была уже не та полуподпольная организация, которая в первые века новой эры приобщала к Христу в катакомбах и в частных жилищах. В отличие от автокефальных («сам себе голова» по-гречески) конфессий Востока, западная ветвь христианства сохранила единство и единоначалие. Во главе ее, как и сейчас, стоял прямой преемник апостола Петра, папа римский, человек, имевший огромную власть. Прежде всего, у пап было свое настоящее государство, которое они неустанно стремились расширить, побуждая желавших церковной поддержки монархов отвоевывать и дарить им все новые и новые территории. Район в центре Рима, где сегодня находится Ватикан, лишь крошечная часть того, что когда-то называлось Папской областью. Однако реальная власть папы могла простираться гораздо дальше официальных границ теократического государства, практически на всю Европу.

Любой монарх должен был считаться с главой католиков, поскольку формально ни одно серьезное предприятие не могло быть начато без благословения папы. Отлучение короля или императора от церкви автоматически приводило к тому, что он в мгновение ока оставался без армии и придворных – воины и царедворцы освобождались в этом случае от клятвы верности суверену. Самый известный из таких случаев – это история противостояния императора Священной Римской империи Генриха IV и папы Григория VII (1077 г.). Выступивший против понтифика властитель вынужден был трое суток босым и раздетым простоять под стенами папской резиденции (в тот момент она находилась в тосканской крепости Каносса), чтобы вымолить себе прощение. Впрочем, такое могущество папы не было гарантированным. Тот же Генрих IV через несколько лет низложил Григория VII и возвел на престол собственного ставленника. Правда, память об унижении монарха все равно навсегда осталась в истории…

Политическое могущество пап в отдаленных частях Европы опиралось не только на право благословлять или отлучать от церкви. В каждом регионе имелся наместник – епископ, представлявший Вселенскую церковь, и целая армия его подчиненных, монахов и клириков, в свою очередь имевших огромное влияние на массы простых прихожан. В руках епископов сосредотачивались огромные богатства, прежде всего земли. Как и сегодня, церковь считалась юридическим лицом и выступала в роли могущественного феодала. Кроме того, в вопросах веры короли охотно делились с церковью и судебной властью. Такая ситуация сложилась не сразу. До конца первого тысячелетия епископы, как и папы, находились в большой зависимости от светских правителей. Однако постепенно церковь становилась все более и более могущественным институтом. Это привело к ожесточенной борьбе за право назначать архиереев на местах – к знаменитой борьбе за инвеституру, разгоревшейся между понтификами и монархами. Ни одна из сторон не желала уступать другой столь серьезный политический козырь. Недаром в английском языке шахматная фигура, известная в России как «слон», называется bishop (епископ). Это напоминание о том, что в Средние века церковный иерарх был серьезной «боевой» единицей.

Рис. 7.2.20. Собор Святого Креста. IX век. Нин, Хорватия[248]

Разумеется, церковная «армия», как и любая другая, состояла из разных «частей и подразделений». От уже знакомого нам латинского корня ordo (воинский строй, порядок) образовалось не только слово «ордер», но и «орден», рыцарский или монашеский. Рыцари, прежде всего участники Крестовых походов, вступали в особые духовные организации, становились монахами-воинами, готовыми воевать с иноверцами за Святую землю. Как мы уже видели на примере тамплиеров, это были очень могущественные объединения с развитой межгосударственной инфраструктурой, строгой иерархией и впечатляющими материальными ресурсами. Плюс к этому рыцари умели здорово драться.

Наконец, в подчинении у папского престола была еще одна сила, чье могущество заметно выросло к рубежу тысячелетий: монастыри и возглавлявшие их настоятели, такие как уже знакомые нам аббаты Сугерий из Сен-Дени и святой Бернар из Клерво. Всякая обитель являлась крупным землевладельцем; в монахи, как правило, не принимали без серьезных пожертвований. Именно монастырь, освобождая некоторых насельников от повседневного физического труда, становился центром религиозной и ученой жизни, причем не только для жителей окрестных городов и сел, но и для паломников из далеких областей. Даже в самые темные годы «Темных веков» грамотные иноки в стенах отдаленных аббатств (например, в Ирландии) не прекращали научных занятий, исправно переписывая древние книги и храня традиции философских и теологических споров. К моменту, когда к концу первого тысячелетия Европа начала выходить из экономического и политического кризиса, именно монастыри оказались серьезными заказчиками и потребителями новых величественных архитектурных сооружений.

Существовал и еще один, четвертый фактор, очень важный для понимания как политической истории, так и истории искусства, – это Западная Римская империя, официально прекратившая существование в 476 г., но и много веков спустя сохранявшая свое влияние. Европейцам, по крайней мере их значительной части, все время казалось, что империя должна быть, что независимое существование мелких государств – это неправильно, это лишь временное недоразумение, которое непременно надо исправить. Как только появлялась сильная королевская династия, объединявшая под своей властью значительные территории, сразу вставал вопрос, не возрождение ли это Рима? Первые из таких властителей – правившие на территории современной Франции Меровинги – еще никак не проявляли императорских амбиций. Это неудивительно, ведь основатели рода пришли к власти, когда настоящая Империя еще существовала.

Зато Карл Великий, второй король династии Каролингов, давший ей свое имя и объединивший в единое государство всю Европу, в 800 г. был коронован папой Львом III как император. Правда, то, над чем он властвовал, еще не осмеливались прямо назвать Римской империей, то есть так же, как ее великую предшественницу. Попытка сделать это вызвала громкий дипломатический скандал: вмешалась Византия, полагавшая себя единственной наследницей выдающейся державы прошлого. Впрочем, искусство и архитектура ясно показывают, что подданные нового императора чувствовали себя законными хранителями античных традиций. Есть даже специальный искусствоведческий термин – «Каролингский ренессанс», подчеркивающий наличие в произведениях той эпохи черт древнегреческого и древнеримского искусства.

Наконец, в 962 г. представитель саксонской династии Оттон I Великий стал главой государственного образования, получившего название Священная Римская империя. Это было довольно рыхлое тело, состоявшее из множества мелких государств, объединенных под властью выборного монарха. Поначалу в границы данного образования входила часть современной Италии, позже остались только немецкие земли, что в конце концов отразилось в измененном названии – Священная Римская империя германской нации (с 1512 г.). Несмотря на часто лишь номинальную власть, до 1648 г., то есть до Вестфальского мирного договора, титул императора считался более почетным, чем звание короля.

Рис. 7.2.21. Капелла Карла Великого (Палатинская капелла). Интерьер. Архитектор Одон Мецский. Ахен, Германия. Строительство началось в 796 г.[249]

Рис. 7.2.22. Капелла Карла Великого (Палатинская капелла). План. Архитектор Одон Мецский. Строительство началось в 796 г. Ахен, Германия[250]

Рис. 7.2.23. Надвратная капелла (Кёнигсхалле) аббатства Лорш. Начало X века. Германия[251]

Священная Римская империя прекратила свое существование в 1806 г., но идея не угасла. В принципе всякая европейская страна, назвавшись империей, видит себя продолжательницей славных свершений Древнего Рима. Даже в далекой России царственные особы часто полагали себя подобными властителям Вечного города. Это нетрудно заметить на многих парадных портретах, но яснее всего видно в памятнике Петру Великому работы скульптора Фальконе, где монарх на вздыбленном коне предстает в полуантичных одеяниях, в римских сандалиях, в лавровом венке и с особым жестом – адлокуцио (adlocutio), которым приветствовали войска римские полководцы. Позже строители еще одной «тысячелетней империи» превратили этот жест в прямолинейный нацистский «зиг». Третий рейх вообще во многом ориентировался на Священную Римскую империю. Именно от нее велся отсчет: Древним, или Первым, рейхом считалась Священная Римская империя, а Вторым – кайзеровская Германия, объединенная в единое государство при канцлере Отто фон Бисмарке. Многие понятия, знакомые нам по кинофильмам о Великой Отечественной войне («рейхстаг», «имперская канцелярия», «рейхсканцлер»), изобретены вовсе не нацистами. Они известны либо со времен оттоновских династий, либо из административной практики кайзеровской Германии второй половины XIX века.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.