НООКОСМОЛОГИЯ И ГЛОБАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ В. В. Казютинский

НООКОСМОЛОГИЯ И ГЛОБАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

В. В. Казютинский

Непривычно звучащий термин «ноокосмология» был предложен для обозначения сферы научного поиска, репутация которой еще недавно оценивалась высоко, но за последние годы сильно поблекла ввиду отсутствия эмпирически значимых достижений.[1] Речь идет о поиске внеземных цивилизаций (ВЦ), совокупность которых образует «космическую ноосферу». Парадоксальным на первый взгляд образом — ведь ни одна такая цивилизация не обнаружена — разработка ноокосмологии уже сейчас приобрела не только мировоззренческое, но и практическое значение. Оно сохранилось бы даже в том невероятном, как мы считаем, случае, если бы наша собственная цивилизация оказалась в конце концов единственной. Видимость парадоксальности сразу же исчезнет, если мы учтем, что ноокосмология позволяет нам взглянуть на самих себя как бы в «космическое зеркало». Моделируя возможные сценарии прогресса космических цивилизаций (включая вопрос о теоретически мыслимых путях разрешения ими глобальных проблем), можно получить ценную информацию в отношении подобных проблем, стоящих сейчас перед нами, не говоря уже о значении, которое мог бы иметь непосредственный контакт с другой ноосферой.

Научный статус ноокосмологии

Как известно, проблема разумной жизни во Вселенной, в частности идея множественности обитаемых миров, «так же стара, как и человеческая культура».[2] Общепризнано также, что с началом космической эры разработка этой проблемы вступила в новый этап — его часто определяют как «научный» в отличие от предшествующего, связываемого обычно с натурфилософией или, скажем, с научной фантастикой. Но хотя для подобных оценок и в самом деле есть некоторые резоны, их все же нельзя принять без определенных оговорок и уточнения их смысла. Есть много аргументов, который позволяют считать, что становление ноокосмологии как научного направления на самом деле началось значительно раньше, чем принято считать. С нашей точки зрения, в разработке проблемы ВЦ следует выделять три основных этапа: мировоззренческий, естественнонаучный и общенаучный. Конечно, выделение этих этапов условно: отдельные попытки научного подхода к проблеме ВЦ встречаются и на мировоззренческом этапе, а на современном общенаучном этапе проблематика ноокосмологии сохраняет возрастающее мировоззренческое значение. Но все же тем самым фиксируется изменение системообразующего фактора рассматриваемой сферы познания — переход от универсалий культуры к естественнонаучной, а затем и общенаучной картине мира.

На мировоззренческом этапе проблемы, разрабатываемые сейчас ноокосмологией, еще не были «отдифференцированы» от социокультурного контекста. Они обсуждались как аспект отношения «человек — мир» в рамках картин мира, которые создавались сменявшими друг друга мировоззренческими системами. Научные знания — главным образом астрономические (система Птоломея, система Коперника), а также биологические — использовались, но еще не охватывали собственную проблематику ВЦ. В многочисленных системах как восточной, так и западной философской, мировоззренческой мысли обсуждались проблемы единства человека и мира, смысла и значения мира для человека и степени его имманентности миру. Но любая из этих систем уже на заре человеческой культуры неизбежно вела и к постановке «проблемы существования» других обитаемых миров. Альтернативные решения этой проблемы различными мировоззренческими системами были, по сути, первыми попытками понять место и роль в космосе самого человека как «микрокосма», взглянуть на себя в «космическое зеркало».

Важным поворотным моментом в разработке проблемы ВЦ стал рубеж XIX–XX вв., которым и следует, на наш взгляд, условно датировать превращение ноокосмологии в область научного поиска. Обозначение этого этапа как естественнонаучного может, впрочем, вызвать недоумение: проблематика цивилизационных процессов, хотя бы и отделенных от нас космическими расстояниями, кажется никак не сводимой к естествознанию. Подобное замечание не отражает, однако, сути дела. Ноокосмология выступает комплексным междисциплинарным направлением научного поиска, синтезирующим познавательные средства, методы, знания всех трех основных групп наук — естественных, общественных в технических. Но первоначально для научного исследования «созрели» только некоторые аспекты этой многомерной проблемы, связанные с прогрессом естествознания, т. е., как и раньше, астрофизики, биологии, космологии. Социальные аспекты ноокосмологии продолжали разрабатываться преимущественно на философско-мировоззренческом уровнем, причем в рамках одного лишь течения — русского космизма (главным образом в космической философии К. Э. Циолковского). Технические и связанные с ними аспекты ноокосмологии тогда еще не разрабатывались.

Непосредственным импульсом для перехода к современному общенаучному этапу разработки проблемы ВЦ, который обозначается как собственно ноокосмологии, послужило несколько событий, практически совпавших во времени: начало космической эры, ознаменованное запуском первого спутника Земли, революционные достижения радиофизики и радиоастрономии, обеспечившие техническую возможность межзвездной радиосвязи, успехи астрофизики, биологии, вычислительной математики. На основе этих достижений в США, СССР, Канаде, ФРГ и в других странах начиная с 1959–1960 гг. осуществляются многочисленные программы поиска космических сигналов искусственного происхождения. Специфика ноокосмологии обусловлена и появлением новых социокультурных факторов, также заметно влияющих на исследования в этой области.

Наиболее существенными представляются следующие моменты: 1) интенсивное развитие всего комплекса социальных наук, резкое усиление значимости не только краткосрочных, но и долгосрочных прогнозов будущего человечества (футурология); 2) появление в условиях космической эры принципиально нового подхода к нашей цивилизации — рассмотрение ее глобальных черт с точки зрения способности осуществлять контакты с ВЦ; 3) возникновение глобальных проблем, связанной с осознанием того обстоятельства, что ослабление или эффективное разрешение многих из них будет в конечном счете связано с выходом человечества в космос. Отсюда, между прочим, вытекает, что, поскольку с глобальными проблемами должна, по-видимому, сталкиваться любая цивилизация, создается возможность рассмотреть динамику этих проблем в обобщенном контексте, в их космической перспективе. Эти моменты рельефно подчеркивают не только научную, но и социальную значимость ноокосмологии.

Значительное расширение объема знаний, включаемых благодаря ноокосмологии в научную картину мира, сопровождается углублением смысла некоторых фундаментальных принципов, входящих в ее структуру и выступающих ее концептуальными основаниями. Среди них упомянем прежде всего принцип единообразия, или однородности Вселенной, который является исходным для всех стратегий поиска ВЦ. Углубляется и содержание тех аспектов принципа эволюции, которые используются сейчас в ноокосмологии. Если раньше основными были его естественнонаучные аспекты, то сейчас не меньшее, а скорее даже большее внимание уделяется аспектам социального и научно-технического прогресса, поиску единых «сквозных» закономерностей эволюции и самоорганизации Вселенной, охватывающих процессы на всех ее структурных уровнях — от сингулярной эпохи в эволюции Метагалактики до возникновения наиболее сложноорганизованных структур. Принцип эволюции все более тесно связывается в основаниях ноокосмологии с принципом единообразия и антропным принципом. Наконец, большое внимание уделяется и разработке различных аспектов принципа деятельности, на основе которого и выдвигается в конечном счете любая стратегия поиска ВЦ. Принимается, что деятельность любой такой цивилизации носит технологический характер, и обсуждаются критерии, позволяющие выделить внешние проявления ВЦ из многообразия астрофизических явлений.

Таким образом, ноокосмологии включает три основные группы вопросов: 1) существование во Вселенной (за пределами Солнечной системы) жизни, разума, космических цивилизаций, сущность этих феноменов; 2) обнаружение ВЦ и установление контакта с ними, проблему языка, на котором будут осуществляться контакты, содержание передаваемой информации; 3) возможные последствия контактов. При этом основным в ноокосмологии на современном этапе исследования считается вопрос о существовании ВЦ.

Точка зрения на научный статус ноокосмологии может быть суммирована следующими словами И. С. Шкловского: «Имеются все основания считать, что мы являемся свидетелями возникновения новой науки, находящейся на стыке таких наук, как астрофизика, радиоастрономия, биология, техника и… социология, науки, еще не получившей своего названия, но уже привлекающей самое пристальное внимание не только специалистов, но и широких слоев населения».[3] И. С. Шкловский спрашивает: «Может быть, эту науку назвать «космософия»? Немного неуклюже, но лучше придумать я не могу…».[4] Необычность этого термина должна, вероятно, отразить особый статус новой науки. Возникновение новых наук на стыке старых — вполне заурядное явление в условиях НТР. Специфика ноокосмологии состоит, однако, в настолько широком междисциплинарном охвате знаний и методов огромного числа сфер научной деятельности, что он не имеет аналогов в других областях познания, за исключением, пожалуй, экологии.

Но высказываются также другие предложения о названии новой науки. Их цель — подчеркнуть, что главным в ней, по словам Е. Т. Фаддеева, должно быть социологическое ядро, ибо ее предметом служат не звезды и планеты, вообще не природные объекты, а цивилизация, т. е. социальные процессы. В этом контексте для названия новой науки Е. Т. Фаддеев предлагает термин «астросоциология». С. А. Каплан считал более удачным термин «экзосоциология». Таким образом, представляется естественным, что научному этапу разработки проблемы ВЦ должно соответствовать формирование именно особой науки и цитированные авторы стремятся терминологически подчеркнуть новые моменты, которыми современные исследования в этой области отличаются от предшествующих. Но они не анализируют в большинстве случаев методологические основания, создающие возможность синтеза достаточно разнородных знаний и методов в целостную научную дисциплину. Тем самым вывод о формировании в ходе НТР новой научной дисциплины — называть ли ее космософией, астросоциологией или ноокосмологией — остается проблематичным.

Существует и другая точка зрения на научный статус ноокосмологии, согласно которой она должна рассматриваться в качестве комплексной междисциплинарной или даже общенаучной проблемы, далеко выходящей за рамки какой-либо отдельной науки. Было показано, что различные стратегии поиска ВЦ определяются весьма специфическими методологическими основаниями, радикально отличающимися от оснований других научных дисциплин, в том числе и возникающих на стыках различных наук. В этом отношении проблематика ноокосмологии опять-таки может быть сопоставлена только с экологической. Разработка подобных проблем оказывается возможной потому, что знание о существовании и свойствах объектов, пока не найденных экспериментальным или наблюдательным путем, помимо научных теорий, содержит также научная картина мира. Она и служит методологическим основанием для экстраполяции знаний из одной предметной области в другую. Например, свойства жизни и разума во Вселенной, закономерности прогресса космических цивилизаций обсуждаются путем экстраполяции на них особенностей соответствующих земных «образцов». Вот почему разработка проблем ноокосмологии в любом случае окажется практически ценной: даже если ни одна ВЦ обнаружена не будет, мы лучше поймем себя.

Сценарии прогресса ВЦ и глобальные проблемы

Если предположить, что ВЦ за пределами Солнечной системы все-таки существуют (несмотря на отсутствие наблюдательных свидетельств этого), то каковы возможные сценарии их прогресса? Особое внимание представляют сейчас следующие аспекты этой проблемы.

1. Возможные уровни технологического потенциала ВЦ, которые оцениваются прежде всего на основе критерия энергопотребления. Обсуждаются две альтернативные точки зрения. Согласно первой из них, технологически развитые цивилизации можно разбить на три типа: I — цивилизации, технологический уровень которых близок к современному земному; II — цивилизации, овладевшие энергией, излучаемой своей звездой; III — цивилизации, овладевшие энергией в масштабах своей галактики. Суть второй точки зрения: уровень энергопотребления космических цивилизаций принципиально ограничен, так что цивилизаций III типа в Галактике и ее ближайших окрестностях не существует.

2. Темпы и длительность эпохи технологического прогресса. Конкурируют две «шкалы времени». Одна из них — «короткая» — приписывает технологическим цивилизациям время жизни порядка десятков тысяч лет, т. е. существенно меньше возраста Метагалактики. Другая — «длинная» — связана с допущением, что время жизни технологических цивилизаций ограничено лишь космологическими факторами и может составлять миллиарды лет.

3. Проблемы автономного или гетерономного прогресса ВЦ — последний вариант обусловлен возможным взаимодействием некоторого множества космических цивилизаций в рамках их объединений, или метацивилизаций (последний термин также предложен Л. В. Лесковым).

Анализ перечисленных вопросов чрезвычайно важен как для обоснования исследовательских программ в области ноокосмологии, так и для прогнозирования путей решения глобальных проблем.

Принципиально важный момент состоит в том, что неопределенность конкретных предсказаний ноокосмологии относительно того, где во Вселенной следует искать гипотетические ВЦ, как известно, сочетается с отрицательным результатом поиска космических сигналов искусственного происхождения (они ведутся преимущественно вслепую — аналогично поиску иголки в стоге сена). Космос «молчит». В этой связи часто формулируется так называемый астросоциологический парадокс: «Большая вероятность полной цивилизации Вселенной и отсутствие в настоящее время каких-либо наблюдаемых проявлений космической деятельности разумных существ».[5]

По своей гносеологической природе рассматриваемый парадокс, очевидно, отличается от тех, которые возникают время от времени в теоретической физике. Парадокс этого последнего типа формулируется, как правило, в рамках замкнутой теории и свидетельствует, что данная теория уже не может быть экстраполирована на предметную область, где возникают парадоксы. Что же касается астросоциологического парадокса, то он формулируется, во-первых, на уровне научной картины мира и, во-вторых, является следствием наложения друг на друга целой серии частично независимых гипотез. Какая-то (или какие-то) из этих гипотез может оказаться ошибочной, и тогда астросоциологический парадокс разрешится путем выявления неверной гипотезы. Природа этого парадокса заключается в противоречии между серией экспертных оценок, приводящих к представлению о распространенности жизни во Вселенной, и эмпирическими данными, которыми располагает современная наука. Подвергнуться пересмотру могут как те, так и другие. Ясно, что в подобных условиях мы имеем дело не с парадоксом в собственном смысле этого слова (т. е. на самом деле астросоциологического парадокса не существует), а с формулировкой научной проблемы, разрешение которой и составляет задачу ноокосмологии. Многообразные варианты решения этой проблемы выступают в форме либо конкретных программ поиска ВЦ, либо обоснования бесполезности попыток поиска по тем или иным причинам.

Классификация сценариев развития космических цивилизаций, соответствующих различным вариантам процесса самоорганизации во Вселенной, была предложена С. Лемом около двадцати лет назад. Современный уровень разработки ноокосмологии заставляет, конечно, внести в нее определенные уточнения и изменения, не касающиеся, однако, сути классификации. Лем выделяет три основных типа таких сценариев, которые сам он предпочитает называть гипотезами.

Первый из них — это сценарий суперцивилизаций, восходящий еще к идеям К. Э. Циолковского. Его «жестким ядром» выступает принцип неограниченного развития цивилизаций, согласно которому каких-либо внутренних ограничений на масштабы их деятельности, в частности на уровень энергопотребления, не существует. С учетом факта «молчания космоса» Лем сформулировал этот сценарий так: «Цивилизации возникают в космосе редко, но являются долговечными»,[6] и все или почти все цивилизации (сколь бы немногочисленны они ни были) развиваются по технологическому пути, который через достаточно большое время приводит к астроинженерной деятельности. Сам Лем считал эту концепцию маловероятной. Напротив, Н. С. Кардашев выступил ее решительным сторонником, считая существование суперцивилизации даже неизбежным. Конкретные проявления деятельности суперцивилизации должны заключаться в разного рода «космических чудесах», т. е. в высокоразвитой инженерной деятельности в космосе и в появлении мощных источников космического радиоизлучения, обладающих специфическими чертами.

«Ядро» сценария суперцивилизаций — идея безграничного возрастания их энергопотребления была подвергнута критическому анализу. Как отметил В. С. Троицкий, «надо искать предельные возможности в развитии цивилизации, определяемые не только физическими, но и биологическими и социальными требованиями».[7] Рассматривая вопрос о возможности роста энергопроизводства космических цивилизаций, В. С. Троицкий показал, что, поскольку овладение высокоэффективными видами энергии неизбежно исключает недостаточно эффективные, безграничный количественный рост энергопотребления уже не является неизбежностью для ВЦ. Жесткие ограничения накладываются и на пространственный объем цивилизаций. Он должен быть таким, чтобы время передачи и переработки информации не превышало, скажем, тысячной доли жизни индивидуума. Если же оно окажется сравнимым с периодами, за которые в цивилизации происходят существенные изменения, последняя не сможет функционировать как единое целое. Неограниченная пространственная экспансия цивилизации привела бы к ее распаду на отдельные «мини-цивилизации». «Необходимость обмена массой и информацией при ограниченности скорости обмена делает практически нереальным образование галактической цивилизации», — считает В. С. Троицкий.[8] Главной причиной сдерживания скорости энергопроизводства будет, по его словам, «требование охраны среды обитания от энергетического загрязнения и нарушения экологических условий». Именно этим и объясняется, по мнению В. С. Троицкого, отсутствие признаков деятельности суперцивилизаций. Иными словами, цивилизаций третьего типа, по классификации Н. С. Кардашева, во Вселенной не существует.

Наконец, самое, пожалуй, существенное: было подсчитано, что даже при экспансии цивилизаций в пределах всей наблюдаемой Вселенной экспоненциальный рост возможен лишь ограниченное время (порядка нескольких тысячелетий). Следовательно, рано или поздно, он должен прекратиться; по мнению большинства исследователей, это произойдет на стадии освоения космической цивилизацией своей планетной системы. Дальнейшая экспансия, в том числе и для нашей цивилизации, оказывается почти бесполезной, так как не увеличивает продолжительности экспоненциального роста хотя бы на порядок, т. е. «игра не стоит свеч».

Обсуждение концепции суперцивилизаций привело к определенному видоизменению ряда ее положений. Теперь допускается, например, что расширение занимаемого объема вовсе не является необходимым в деятельности цивилизации. Для объяснения астросоциологического парадокса предлагаются вместо модели неограниченной пространственной экспансии иные возможные пути деятельности космических цивилизаций, которые обеспечивают перспективы достаточно длительного научно-технического и социального прогресса; исследование микромира, целенаправленные космические полеты к наиболее интересным объектам нашей Вселенной, изучение возможностей перехода в другие пространственные измерения. Согласно Н. С. Кардашеву, следует также принимать во внимание, что деятельность цивилизаций «может быть связана с тем, о чем мы не подозреваем». Такие виды деятельности будут содействовать получению информации о принципиально новых свойствах природы, овладению новыми источниками энергии и в конечном счете росту могущества космических цивилизаций, пределы которого предвидеть трудно.

Сценарий суперцивилизаций имеет лишь небольшое число сторонников. Наибольшее распространение получил другой подход к объяснению «молчания космоса», который Лем излагает следующими словами: «Цивилизации возникают в космосе часто, но их жизнь весьма кратковременна» (принцип финализма). Неизбежная гибель цивилизации может объясняться рядом причин, особенно подробно рассмотренных С. фон Хорнером.[9] Среди них могут быть, конечно, и крупномасштабные космические катастрофы, но главной является, согласно излагаемой точке зрения, принципиальная неразрешимость глобальных проблем. Ядерная катастрофа глобального масштаба, энергетический кризис, истощение природных ресурсов, загрязнение среды обитания, демографический кризис образуют в совокупности непреодолимый барьер для сколько-нибудь длительного прогресса технологической цивилизации.

Эта концепция подверглась наиболее сильной и аргументированной критике. Основа ее — допущение неспособности цивилизации решить стоящие перед ней глобальные проблемы, рассматриваемое как общий закон развития любой цивилизации, — представляется неубедительной. Точнее, она выступает как простая экстраполяция в будущее противоречий современного общества. Но, очевидно, у нас есть все основания не признавать современные социальные антагонизмы «фатально неустранимой неизбежностью эволюции космических цивилизаций», как удачно выразился Л. В. Лесков. Конечно, нельзя исключать, что некоторые ВЦ, возможно, «не справятся» со своими глобальными проблемами, и тогда время их технологического развития действительно окажется очень быстротечным.

Глобальные проблемы, и среди них прежде всего проблема войны и мира, действительно могут стать источниками необратимых изменений, представляющими опасность для существования человечества. Но эти проблемы в принципе разрешимы.[10] Никакой неизбежности самоубийства цивилизации не существует.

Лем привел еще одну возможность объяснения факта «молчания космоса». Она состоит в том, что реализуется принцип неортоэволюционного развития: «Цивилизации возникают в космосе часто и являются долговечными, но развиваются неортоэволюционно. Кратковременно не их существование, кратковременна лишь определенная фаза их развития, характеризующаяся их экстенсивным ростом параметров цивилизации по экспоненциальному закону. Затем «динамическая характеристика развития изменяется», но это не имеет ничего общего ни с автоликвидацией, ни с вырождением».[11] Сценарий, при котором время жизни ВЦ может описываться «длинной шкалой», т. е. ограничивается лишь космологическими факторами, но максимальный количественный уровень энергопотребления соответствует цивилизации второго типа (по Н. С. Кардашеву), подробно обосновывал и разрабатывал В. С. Троицкий. Сейчас появились интересные и практически ценные попытки математического моделирования неортоэволюционных путей развития космических цивилизаций, в которых рассматриваются способы поддержания процессов непрерывного технологического развития по законам, отличным от экспоненциального роста.

Ни одна из выдвинутых ноокосмологией исследовательских программ пока не обладает неоспоримыми преимуществами по сравнению с другими, если исходить из идеалов и норм доказательности знания, принятых в современной науке, и ни одна из них не привела к успеху, несмотря на усилия исследователей.

Более того, мы имеем дело с почти беспрецедентным в науке случаем: именно отсутствие эмпирически значимых достижений — факт «молчания космоса» — каждая из стратегий поиска стремится использовать как аргумент в свою пользу, свидетельствующий одновременно о неубедительности конкурирующей стратегии, основанной на другом сценарии развития ВЦ. Вполне естественно, что в сложившейся ситуации наблюдательные программы поиска ВЦ осуществляются до известной степени независимо от рассмотренных сценариев.

Насколько непростой, неоднозначной является ситуация выбора между различными сценариями прогресса ВЦ, показывает эволюция взглядов по этому кругу вопросов И. С. Шкловского. В начале 60-х годов он высказывал мнение, что конкретные достижения науки «сделали возможным в наши дни серьезную постановку вопроса о множественности миров во Вселенной и о типах возможных контактов между ними».[12] Он решительно отвергал идею о том, что «уровень технологического развития внеземных цивилизаций примерно такой же, как и нашей». Напротив, если во Вселенной имеются цивилизации, считал И. С. Шкловский, уровни их развития должны быть самыми различными. Подавляющее большинство цивилизаций должно иметь уровень технологического развития несоизмеримо выше нашего. По словам Шкловского, «мыслимы такие цивилизации, которые создали искусственную биосферу в масштабах звездной системы…» Но допуская, таким образом, возможность существования суперцивилизаций, он высказывал несогласие с одним из главных моментов общепринятого сценария их эволюции. А именно: он выступал с самого начала как сторонник «короткой шкалы» их развития, подчеркивая, что на пути превращения ВЦ в суперцивилизацию ее «ожидают глубокие кризисы. И очень вероятно, что какой-либо из них окажется роковым». В этом контексте часто перечислялись те возможные «кризисы-противоречия» в развитии ВЦ, которые были намечены С. фон Хорнером. Тем не менее И. С. Шкловский подчеркивал: «Для меня величайшим подлинным чудом было бы доказательство, что никаких космических чудес нет».

Подобная точка зрения защищалась И. С. Шкловским в течение ряда лет. Но в 1976 г. он резко изменил свою позицию и высказался в пользу идеи о нашем космическом одиночестве, обосновывавшейся в свое время А. Уоллесом.[13]

По словам И. С. Шкловского, если бы в Галактике возникло некоторое число цивилизаций «земного типа», то часть из них, «преодолев многочисленные кризисные ситуации, должна стать на путь неограниченной экспансии»; их «космическая активность» была бы «неизбежно нами замечена». Значит, «мы с логической неизбежностью должны сделать вывод, что число цивилизаций «земного типа» не только в нашей Галактике, но и во всей местной системе галактик либо незначительно, либо скорее всего равно нулю».[14] Вывод о нашем одиночестве во Вселенной, по мнению Шкловского, «в настоящее время обосновывается не хуже, а значительно лучше, чем традиционная концепция множественности обитаемых миров». Он добавляет, что этот вывод «имеет большое морально-этическое значение. Неизмеримо вырастает ценность наших технологических и особенно гуманистических достижений… В огромной степени вырастает ответственность человечества перед исключительностью стоящих перед ним задач».[15]

Взгляды И. С. Шкловского в некоторых моментах сильно отличаются от тех, которые в свое время выдвигал Уоллес. Среди этих отличий назовем следующие. Для Уоллеса земная цивилизация единственная, возникновение которой оказалось возможным во Вселенной, и она представляет собой высший продукт эволюционного процесса. Напротив, согласно И. С. Шкловскому, отсутствие суперцивилизаций вполне возможно объяснить даже при широкой распространенности феномена жизни во Вселенной: «Нужно только сделать естественное предположение о том, что в процессе эволюции жизни искомые сверхцивилизации либо не реализуются совсем, либо в силу внутренних причин (например, неизбежного разрушения породившей биосферы) имеют очень малое время существования».[16] И, развивая свои взгляды, И. С. Шкловский ставит вопрос: «Не является ли тупик возможным финалом эволюции разумных видов во Вселенной, что естественно объяснило бы ее молчание?».

Как бы ни относиться к изложенной позиции, она имеет свои достоинства. И. С. Шкловский особенно убедительно подчеркивает трудности и неопределенности, с которыми неизбежно сталкивается оценка распространенности ВЦ. Те же самые данные, которые используются для убедительного на первый взгляд обоснования концепций множественности обитаемых миров, почти столь же эффективно могут быть повернуты в сторону диаметрально противоположной концепции. Но, разумеется, эти моменты еще отнюдь не доказывают, что обсуждаемая концепция более адекватна объективной реальности, чем другие.

В частности, неизбежность превращения части ВЦ в суперцивилизации — не более чем определенная гипотеза, полученная методом экстраполяции, а точнее, просто экспертная оценка, начисто игнорирующая возражения против неограниченного роста энергопотребления ВЦ, выдвинутые, например, В. С. Троицким. Эта гипотеза, как и всякая другая, может оказаться правильной или неправильной, но решительно никакими доказательными основаниями для ее уверенной оценки современная наука, к сожалению, не располагает.

Не является доказательным также и предположение, согласно которому феномен разумной жизни во Вселенной не находится на магистральной линии эволюционного процесса, а скорее представляет собой «тупиковую ветвь» эволюции. Сама по себе эта идея не нова. Подобно идее нашего космического одиночества, она широко обсуждалась в биологии уже с конца XIX в., естественно, вне связи с фактом «молчания космоса». Но необходимыми основаниями для оценки этой идеи современная наука также не располагает. Поэтому привлекать ее для объяснения молчания космоса, как говорится, все равно, что объяснять тайну через загадку, или наоборот. Можно заметить тем не менее, что рассматривать человечество в качестве обычного биологического вида, отвлекаясь от присущих ему социальных свойств, при обсуждении проблем ноокосмологии едва ли уместно. Если уже сейчас достижения НТР позволяют излечивать некоторые из наследственных болезней человека, вплотную подводят к возможности регулирования механизмов наследственности, то в будущем появятся и неизвестные сейчас возможности преодоления тупиков, подготовленных биологической эволюцией.

Нельзя также не отметить, что социально-этический и гуманистический пафос гипотезы о космическом одиночестве человечества столь же, если не в большей мере, присущ и концепции множественности ВЦ. Утверждение И. С. Шкловского, что «твердое сознание того, что никто нам не будет давать «ценных» указаний, как овладеть космосом и какой стратегии должна придерживаться наша уникальная цивилизация, должно воспитывать чувство ответственности за поступки отдельных личностей и всего человечества»,[17] является не более чем полемическим преувеличением. Ответственность за такое решение глобальных проблем, которое обеспечит нам выживание, воспитывается у нас сложной и тревожной ситуацией в современном мире пока совершенно независимо от проблемы ВЦ.

Таким образом, объяснение «молчания космоса» на основе идеи о нашем космическом одиночестве не имеет каких-либо явных преимуществ социально-этического порядка перед альтернативным подходом. Но — это даже более существенно — рассматриваемый подход не обладает также какими-либо преимуществами собственно научного характера. Именно поэтому большинство исследователей и сохраняют верность идее множественности космических цивилизаций.

Вполне присоединяясь к мнению И. С. Шкловского о том, что концепция нашего космического одиночества доказана не хуже, чем концепция множественных обитаемых миров, мы не можем, однако, согласиться, что она доказывается даже лучше. Если анализ концепции И. С. Шкловского в ее динамике что-нибудь и доказывает, то лишь по преимуществу ценностную природу выбора между различными сугубо гипотетическими вариантами сценариев ВЦ. Фактически произошла радикальная переоценка И. С. Шкловским примерно той же самой совокупности знаний, из которых он исходил и раньше. Основной причиной этой переоценки, насколько можно судить, послужил «застой» в ноокосмологии, т. е. неоправдавшиеся ожидания контакта с ВЦ.

Анализ изменений позиции И. С. Шкловского позволяет более адекватно представить как механизмы формирования современных представлений о сценариях развития ВЦ, так и проблемы, связанные с их научным обоснованием и выбором между ними. Мы убеждаемся, что никакой теории ВЦ в настоящее время еще не существует, а сценарии их развитая выступают перед нами как совокупности нестрогих и притом крайне гипотетических представлений.

Сейчас положение в ноокосмологии начинает понемногу меняться благодаря применению в этой области методов математического моделирования, сходных с теми, которые применяются для прогнозирования динамики глобальных процессов на Земле. Построение системных моделей развития ВЦ позволяет повысить достоверность соответствующих прогнозов, повышает их практическую ценность.[18]

В рамках этого метода космическая цивилизация рассматривается как динамически устойчивая саморегулирующаяся система, отличительное свойство которой — активная творческая деятельность по преобразованию окружающей среды. Результат этой деятельности — освоение новых экологических ниш, повышение устойчивости существования цивилизации, нарастающее усложнение и дифференциация ее внутренней структуры.

Естественно, функциональные математические модели, основанные на подобном понимании ВЦ, абстрактны и способны представить лишь некоторые стороны процессов их самоорганизации. На адекватную репрезентацию собственно социальных процессов они не претендуют. Однако метод математического моделирования позволяет оценить достоинства и недостатки существующих сценариев развития ВЦ и разработать новые, более обоснованные сценарии. Было показано, например, что неизбежность безграничного роста энергопотребления вплоть до звездных и галактических масштабов отнюдь не вытекает из законов развития ВЦ. Отсюда следует, согласно Л. В. Лескову, что вероятность существования ВЦ типа II и особенно III очень мала. «Фактически единственное направление технологической эволюции ВЦ — это их интенсивное развитие, основанное в первую очередь на периодических переходах к новым, все более эффективным технологическим производственным процессам, обеспечивающим поддержание равновесия с окружающей средой, и соответственно на периодической организационной перестройке внутренней структуры цивилизации. Рост количественных показателей, в первую очередь энергопотребления, происходит при этом только в той степени, в какой не нарушаются эти основные условия эволюции».[19] Выполненный анализ приводит к выводу, что космические цивилизации обладают высокой устойчивостью по отношению к возмущающим факторам внешнего и внутреннего происхождения. Это, конечно, не означает, что гибель цивилизации вообще невозможна, но вероятность такого исхода очень невелика. Существенно при этом подчеркнуть, что выход из потенциально опасных кризисных ситуаций ВЦ, как правило, должны находить на интенсивных путях развития.

* * *

Итак, исследования в области ноокосмологии уже привели к некоторым достижениям, хотя и не всегда общепризнанным. Наиболее ценным моментом является «наработка» знаний о глобальных космических чертах нашей собственной цивилизации, а также ноосферы в ее космическом контексте. Кроме того, несомненную ценность представляет полученный в ходе исследования вывод, что «молчание космоса» совместимо далеко не со всеми сценариями прогресса космических цивилизаций (если они существуют). Некоторые из этих сценариев довольно уверенно отсекаются уже в современной ноокосмологии — например, неограниченная космическая экспансия суперцивилизации, а также рост энергопотребления, происходящий по экспоненциальному закону.

Дальнейшее развитие ноокосмологии будет все более увязываться с учением о ноосфере В. И. Вернадского и обсуждением путей решения глобальных проблем человечества.