Победоносец 

В гербе Российской империи, как известно, Георгий Победоносец появлялся в разных качествах.[*Начало рубрики читайте с № 8 за этот год.] Помимо великокняжеского московского всадника, на груди орла был еще и герб царства Грузинского, где тот же святой был представлен в иной расцветке. Согласно узаконению Александра II, этот герб помещался на левом крыле орла или же — в иных вариантах герба — рядом с орлом и описывался следующим образом: «В золотом поле Святый Великомученик и Победоносец Георгий в лазуревом вооружении, с золотым на груди крестом, в червленой приволоке, сидящий на черном коне, покрытом багряницею с золотою бахромою, поражающий червленым копьем зеленого с черными крыльями и червлеными глазами и языком дракона». В описании не отмечен — но включен в композицию — также щит. Высочайше утвержденные подлинники обоих гербов с Георгием — московского и грузинского — отмечены, помимо строго геральдических особенностей, забавным различием: московский святой — чисто выбритый блондин, грузинский — брюнет и украшен бородой и усами.

Разумеется, «по ту сторону» обоих гербов — один и тот же реальный Георгий. Но, собственно, кто он и какова мера реальности сведений о нем?

Святой великомученик и победоносец Георгий, именуемый также Георгием Каппадокийским — это не только один из наиболее чтимых во всем мире святых, но и излюбленный персонаж мировой геральдики. Оба эти мотива неразрывно соединены в гербовом наследии Московской земли.

Память святого Георгия благоговейно чтится верующими, она запечатлена во множестве богослужебных и житийных текстов, иконы святого можно видеть повсеместно. При этом о самом святом мы знаем крайне мало. Не вызывает сомнений, что он был воином, исповедавшим христианскую веру во время гонений; претерпев множество жестоких пыток, Георгий погиб как герой. Ему было около тридцати лет от роду. Традиционно датой его кончины считается «восьмой день до майских календ» 303 года, то есть 23 апреля; в этот день Церковь празднует его память и сегодня [** Русская Православная Церковь, некоторые другие поместные Православные Церкви и многие неправославные общины Востока отмечают эту дату по старому стилю, так что праздник приходится на 6 мая по современному календарю.]. Скорее всего, мученик был жителем города Лидды (греческое название — Диосполис, ныне — Луд в Израиле); прозвание Каппадокийца (по Каппадоккии в Малой Азии) он мог получить либо вследствие происхождения родителей, либо по месту воинских подвигов, предшествовавших страданиям за веру. Греческое имя святого (переводящееся как «земледелец») не является надежным свидетельством происхождения: в ту пору множество народов Ближнего Востока находилось под влиянием греческой культуры. Все прочее в земной жизни Георгия и подавно относятся к сфере легенд и догадок.

Даже в эпоху мучеников религиозный подвиг Георгия явился поразительным событием. Образ «атлета Божия», чье воинское мужество и твердость воплотились в кротости и готовности страдать, произвел огромное впечатление на современников. Рассказывали, что многие свидетели его мук приняли христианскую веру; что в храме Аполлона, куда Георгия привели для принудительного участия в языческом жертвоприношении, он силой молитвы сокрушил изваяния ложных богов.

Икона с изображением святого Георгия Победоносца

Вместе с достоверными рассказами распространялись слухи. Старейшее жизнеописание Георгия, составленное от имени одного из его друзей, было в действительности произведением религиозной беллетристики. Автор добивался выразительности, а не точности, и с этой целью перенес действие в Иран, во владения никогда не существовавшего правителя, а череду непрерывных мучений, которым подвергали Георгия, растянул на семь лет. Когда этот рассказ стал восприниматься как документальный, Церковь с негодованием отвергла его. При этом святость самого Георгия сомнению не подвергалась. Были предприняты попытки составить достоверное житие, но до конца отделить слухи от фактов уже не удалось. Впрочем, решающую роль играла уже не легенда, а живое общение верующих с небесным заступником. Культ святого воина-мученика находил отклик в сердцах аристократов и простолюдинов, отшельников и императоров. Константин Великий перестроил церковь над мощами святого в Лидде — «граде святого Георгия», а в своей новой столице — будущем Константинополе — воздвиг церковь во имя этого святого. Феодосий II в 428 году превратил освящение новой церкви, посвященной Георгию, в международное торжество.

Лиддская гробница великомученика пользовалась особой славой. Ее чтили (как чтят и сегодня) не только христиане, но и мусульмане, нередко считавшие своим долгом посетить гроб праведника по пути в Мекку; другим центром мусульманского культа Георгия был Мосул. Даже тех, кто не разделял веры в единого Бога, нередко восхищало мужество Георгия и то, как при помощи «своего сильного Бога» он посрамил «слабых».

Для всех было очевидно: гибель Георгия обернулась моральной победой. Отсюда — греческое прозвание «несущего трофеи», в русской версии — Победоносца, то есть победителя (хотя слава небесного помощника со временем обеспечила и альтернативное понимание этого слова: приносящий победу).

Древнейшие изображения святого Георгия относятся к V — VI векам. Как и подобает воину, он был представлен в доспехах и с оружием, иногда — на коне. Старейшие изображения святого были найдены в коптском монастырском храме в Бавите (Аль- Бавити, Египет). Среди этих изображений был и барельеф, представляющий Георгия верхом на коне, разящего крестом на длинном древке, словно копьем, некое чудовище. Вероятно, имелось в виду одно из языческих изображений, низвергнутых святым, или же дракон воплощал зло и жестокость вообще[* В ранних версиях жития св. Георгия правитель, возглавивший преследования христиан, сравнивается по своей жестокости с аспидом и драконом.

Надо заметить, что победа над аспидом и крест как орудие этой победы могли быть заимствованы и из ранней иконографии Христа. Известны изображения, на которых Он повергает (или поражает крестом) змею в соответствии со словами 90 псалма, символически описывающими торжество праведника: «на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия».]. Впоследствии такие изображения появлялись во множестве; поражаемое чудовище окончательно приобрело облик змея, дракона. Есть все основания полагать, что первоначальная композиция не иллюстрировала какое-либо деяние Георгия, а условно выражала идею духовной победы. Но к особой популярности образа змееборца привел не его иносказательный пафос, а близость к сказочным и мифологическим мотивам[** Между тем Церковь, имеющая основание в реальности и достоверности воплощения Бога, проявляла настороженное отношение к иконам с иносказательными изображениями. В 692 году эта тенденция была запечатлена 82 правилом VI Вселенского (Трулльского) Собора. Возможно, легенда, повествующая про победу Георгия над чудовищем, была сложена для того, чтобы «достоверно» обосновать популярный иконографический извод.].

В ХI столетии на Ближнем Востоке уже рассказывали о том, что за несколько лет до своего мученичества Георгий избавил город (иногда отождествлявшийся с Киреной в Ливии) от чудовищного змея. Затем эта история приобрела всемирную известность и воплотилась во множестве литературных версий. Согласно многим из них, до появления святого горожане пытались откупиться от змея, предлагая ему овец, а затем и людей. В конце концов жребий пал на дочь правителя города. Девушка была оставлена змею на съедение, но освобождена проезжавшим мимо Георгием. Когда появился змей, Георгий силой молитвы лишил чудовище силы, так что тот, несмотря на ярость, казался прирученным. Потрясенные горожане приняли христианство. Перед отъездом Георгий, дабы окончательно обезопасить город, расправился со змеем.

Бросается в глаза сходство этого предания с древним мифом о Персее, освободителе Андромеды. Культ Персея-избавителя был широко распространен среди эллинизированного населения Палестины, так что не исключено, что история «чуда о змие» сложилась не без прямого внехристианского влияния. С другой стороны, метафора победы над зловредной рептилией была широко распространена в христианской символике.

Севастополь, храм Георгия Победоносца

Мощи св. Георгия Победоносца в Лидде

Конечно, нет ничего невозможного и в том, чтобы исторический Георгий действительно избавил какое-либо из крупных поселений от свирепого животного. Было бы нелепо оценивать этот сюжет, опираясь на современные критерии правдоподобия, неотделимые от массовой культуры наших дней. Но фактом является то, что все старейшие тексты, посвященные Георгию, не говорят о победе над змеем ничего.

При всей фантасмагоричности образ «чуда о змие» отчетливо выражает отношение к святому Георгию как могучему защитнику, скорому помощнику и заступнику (нередко эта тема подчеркивалась включением в композицию беспомощной фигурки спасаемой «царевны»). Как раз таким заступником Георгий, благодаря посмертным чудесам, запечатлен в опыте Церкви; вероятно, поэтому прижилась и причудливая иконография.

На протяжении Средних веков культ святого Георгия утвердился повсеместно.

На Западе мученик-воин был объектом всенародного почитания, однако по преимуществу считался покровителем рыцарского сословия. Именно Георгия считали покровителем своих стран и престолов многие правители Европы.

Сведения о чудесных появлениях святого Георгия во главе крестоносных войск в Святой Земле представили его полководцем всего христианского воинства. Как следствие, ему была приписана эмблема, первоначально относившаяся к самому Христу — красный крест на белом фоне[* Белая хоругвь с красным крестом (или красная с белым крестом) — нередкий атрибут западной иконографии Спасителя, прежде всего в сцене Воскресения. Цвет хоругви соотносится со страстями Христа (белый — чистота, свет; красный — кровь) и, возможно, с Евхаристией (тело и кровь).]. Эта композиция была осмыслена как личный герб святого[** Отголоски этой традиции можно найти и в российской геральдике (например, в гербе графов Капнистов присутствуют генуэзские «георгиевские знамена»).]. В Англии и Арагоне пользовались гербовым знаменем святого как одним из официальных символов страны — и до сих пор белое полотнище с красным крестом служит флагом Англии; отсюда же и красный крест на флаге Британии, знаменитом Юнион Джеке. При Кромвеле герб, приписывавшийся святому Георгию, даже некоторое время служил официальным гербом Англии. Точно так же красный крест Георгия был гербом Генуэзской республики. Во многих государственных, земельных и иных гербах крест святого Георгия появился как один из элементов. А гербов, в которых «атлет Божий» представлен побеждающим дракона всадником, и вовсе не счесть. Зато весьма редки геральдические изображения пешего Георгия.

Георгию как покровителю рыцарства были посвящены десятки аристократических орденов и сообществ, включая первый светский рыцарский орден в истории Европы — венгерское Братское рыцарское общество святого Георгия Мученика, а также старейший из сохраняющихся ныне светских рыцарских орденов — английский Благороднейший Орден Подвязки[* Среди множества иных рыцарских орденов, посвященных Победоносцу, следует — кроме российского военного ордена — прежде всего упомянуть Константиновский орден святого Георгия в Королевстве Обеих Сицилий, одноименный орден герцогства Пармского, баварский и ганноверский ордена святого Георгия, греческий королевский орден святых Георгия и Константина, а также военный орден святого Георгия в герцогстве Луккском, основанный в подражание российскому (впоследствии реформированный и ставший военной наградой Тосканы). Некоторые из этих орденов существуют до сих пор как династические. К числу британских орденов относится, помимо ордена Подвязки, также орден святых Михаила и Георгия. Этот перечень отнюдь не полон.]. Знаки этих орденов чаще всего украшались изображениями святого, поражающего змея, и красного креста на белом фоне. Но были и интересные исключения. Оформление ордена Пеликана во имя «святого рыцаря Георгия», основанного в 1444 году курфюрстом-пфальцграфом Рейнским Людвигом IV Добрым, напоминало лишь о мученичестве[** Согласно древней легенде, пеликаны — самоотверженные родители, готовые в голодное время накормить птенцов собственной плотью. В христианской традиции символ пеликана оказался связан прежде всего с крестными страстями Христа, но также и с мученичеством и исповедничеством вообще. Согласно житию, мученичество Георгия «напитало» очевидцев, многие из которых приняли христианскую веру или утвердились в ней. Избрав знаком своего ордена пеликана в гнезде, курфюрст желал показать, что главная рыцарская добродетель, заповеданная Георгием — это готовность жертвовать собой.].

С таким же рвением Георгий был чтим и на Востоке. Греки и балканские славяне унаследовали византийский «императорский» культ Победоносца. Христиане Леванта и Малой Азии видели в нем своего земляка.

Почитание святого на Кавказе, согласно преданию, было введено святой Ниной, которая приходилась Георгию родной племянницей. Из Египта, где твердостью великомученика вдохновлялись монахи-аскеты, культ Георгия распространился в Эфиопию; там святой Георгий стал почитаться как покровитель страны и престола. Появились даже цыганские легенды о том, как святой Георгий установил для кочевого народа особые житейские правила[* Отдельно следует упомянуть самый новый из устойчивых мифов о святом Георгии: якобы его почитание было «отменено» у католиков. В действительности с 1969 года Папа Павел VI, ревизуя святцы и заново определяя список церковных праздников, объявил, что день святого Георгия не относится к числу обязательно отмечаемых дат. Культ святого был оставлен на усмотрение местных духовных властей. Подобное решение было принято и в отношении множества иных святых, о которых церковь не располагает достаточно внятными и достоверными сведениями. Как ни относиться к этой мере, нельзя не признать, что культ христианского святого не может опираться только на некритически воспринятые легенды, а «религиозный фольклор» не всегда должен отождествляться с церковным преданием, в основе которого — принцип исторической подлинности. Так или иначе, фактическое почитание святого Георгия в католической среде мало изменилось в результате реформы.]...

Рубенс. Персей и Андромеда.

Культ Персея-избавителя был распространен среди эллинизированного народа Палестины, поэтому не исключено, что история «чуда о змее» сложилась не без прямого внехристианского влияния.

Культ Георгия был связан с почитанием других святых — архангела Михаила (согласно житиям, он являлся Георгию в заключении), царицы Александры (обратившейся под впечатлением от страданий христианских мучеников; легенда совместила это событие с мученичеством Георгия), уже упомянутой равноапостольной Нины; а также с культом воинов-мучеников вообще. Из их числа — великомученик Феодор Стратилат, подобно Георгию, прославился победой над чудовищным змеем.

Надо заметить, что череду змееборцев среди христианских святых открывает не кто иной, как апостол Андрей Первозванный, брат первоверховного апостола Петра, ныне почитаемый как покровитель России. Давняя и устойчивая легенда приписывает Андрею победу над чудовищной рептилией, одержанную между делом, в одной из апостольских проповеднических поездок. Однако апостол запечатлелся в памяти Церкви прежде всего как ученик Христа, просветитель и мученик за веру, а его собственное «чудо о змие» отступило на второй план и теперь мало кому памятно.

В Древней Руси слава святого Георгия (Юрия, Егория, как его называли наши предки) широко распространилась вскоре после принятия христианства. Имя «Георгий» было дано при крещении Ярославу Мудрому, который верно чтил своего покровителя — дал его имя одному из новых городов (Юрьев; ныне — Тарту в Эстонии), основал в честь святого церкви и монастыри в Новгороде и Киеве. Освящение киевской церкви во имя святого великомученика Георгия было отмечено введением на Руси ежегодного торжества, «Юрьева дня осеннего» 26 ноября[* Сегодня этой дате соответствует 9 декабря по новому стилю. Именно в осенний Юрьев день, а точнее — в течение недели до него и недели после него, крестьяне до конца XVI столетия имели право переходить от одного хозяина к другому.]; так Георгий Каппадокийский получил еще один праздник в русском церковном календаре. Впоследствии многие представители дома Рюриковичей с гордостью носили имя «Юрий»; среди них — основатель Москвы Юрий Долгорукий.

Культ знатного героя-воина был естественным для князей и их дружинников. Среди крестьян Георгий часто представал в ином свете: как защитник домашнего скота, повелитель животных вообще, блюститель земледелия. Оба дня памяти святого — весенний и осенний — совпали с вехами ежегодного цикла полевых работ. Многие представления, связывавшиеся в языческой традиции с божествами-хранителями, были перенесены на Георгия. Однако было бы совершенно неверно связывать исключительную популярность образа Георгия лишь с языческим наследием в фольклоре. Тема мученичества Георгия также завладевала умами и чувствами прихожан; о страданиях за веру повествуют, в частности, многочисленные иконы «Георгия в житии», где в центре помещается изображение святого в рост или образ «чуда о змие», а по периметру, подобно раскадровке, идет череда житийных «клейм». В этом жанре было создано множество шедевров древнерусской живописи.

Надо сказать, что и поединок Георгия со змеем, при всей популярности легенды о спасении царевны, воспринимался в народе и «на духовный лад» — как поединок добра со злом. Сохранился ряд народных свидетельств об этом, включая поразительную по едкости сказку-анекдот о старушке, ставившей свечки и Георгию, и змею — «а вдруг попаду в ад!». Здесь змей отчетливо отождествлен с нечистым духом, и вся сцена поединка предстает как картина духовной борьбы, а стремление сохранить нейтралитет в противостоянии добра и зла проявляет всю свою нелепость...

Иконописная традиция запечатлела Георгия в облике позднеримского воина. Разумеется, античные одежда и доспехи воспроизводились художниками более чем условно, в соответствии с представлениями эпохи и манерами письма. Между тем на Западе покровительство Георгия рыцарству имело следствием частое изображение святого не в древнем облике, а в виде рыцаря, закованного в самые современные (на момент изображения) доспехи.

Надо думать, что аллегорическое изображение государя-змееборца на московских печатях при Иоанне III и его преемниках испытало двоякое влияние иконографии Победоносца. В XVIII — XIX веках Высочайше утвержденные геральдические изводы московского «ездца» органично совместили традицию светской аллегории и иконографию св. Георгия; тело всадника неизменно облекали античные или якобы античные доспехи. Лишь на гравированном изображении, изданном в Полном собрании законов, Георгий оказался — вопреки подлиннику — представлен в рыцарских доспехах. В наши дни этот неофициальный (хотя и опубликованный официально) вариант претерпел дополнительные метаморфозы и лег в основу утвержденного московского герба. Впрочем, судьба московской символики в наши дни заслуживает отдельного разговора.

ВСЛЕД ЗА ТЕЛЕПЕРЕДАЧЕЙ

Наталия Басовская