ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ОТ ПАССИВНОГО ПРОТИВОСТОЯНИЯ К АКТИВНЫМ БОЕВЫМ ДЕЙСТВИЯМ. 1940 г.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ОТ ПАССИВНОГО ПРОТИВОСТОЯНИЯ К АКТИВНЫМ БОЕВЫМ ДЕЙСТВИЯМ. 1940 г.

Полугодовая передышка – период затишья в военных действиях, прозванный странной или сидячей войной, – продолжалась с момента окончания 11ольской кампании и до начала немецкого вторжения в Данию и Норвегию в апреле 1940 г. Для бронетанковых войск Франции и Британии, с одной стороны, и Германии – с другой, она стала периодом укрупнения и реорганизации. Нельзя сказать, чтобы перемены эти как-то повлияли на события в Скандинавии. Завоевание немцами Дании прошло почти бескровно, а бои в Норвегии на суше, несмотря на то что они продолжались в течение двух месяцев, представляли собой в основном столкновения пехоты, сражавшейся с противником среди гор и фиордов, где бронетехника играла самую ограниченную роль. Многие из немецких танков, отправленных в Скандинавию, просто утонули по пути.

Накануне немецкого наступления против Голландии, Бельгии и Франции, начавшегося 10 мая. французы располагали примерно 3000 современных танков, 500 из которых приходилось на новые 20-тонные «Сомуа» и 320 на 32-тонные танки модели «В» (Char В), остальные же были представлены легкими Н35 и R35. Все они вооружались пушками, способными поразить броню любого неприятельского танка, в то время как сами но большей части оставались неуязвимыми для немецких танковых и противотанковых 37-мм пушек. Слабость французов заключалась в их доктрине. в организации танковых войск и в безосновательной уверенности в собственной силе. Приемы ведения боя устарели, качество боевой работы стрелков значительно уступало положению дел у противника, что ставило французов в невыгодное положение по отношению к немцам практически в каждом поединке. Влияние доктрины привело к тому, что три легкие механизированные дивизии в составе кавалерийского корпуса под началом генерала Р. Приу представляли собой обычные кавалерийские части, которые претерпели процесс механизации. Дивизии эти, в состав каждой из которых входило по 174 танка, придавались как силы поддержки союзным армиям, которым предстояло выступить на помощь [олландии и Бельгии в случае начала немецкого вторжения. После вступления в боевое соприкосновение с врагом, дивизиям следовало отходить иод его натиском на рубеж обороны по реке Диль и войти в состав резерва, задача которого состояла бы в том, чтобы контратаковать противника, остановить его прорыв, а затем перейти в контрнаступление и прогнать прочь с захваченной земли.

Аналогичным образом пять так называемых легких кавалерийских дивизий, каждая из которых и в самом деле включала конную бригаду, а также легкую моторизованную бригаду бронеавтомобилей, танков 1135 и моторизованной пехоты, должны были выполнять роль заслонов на различных направлениях и участках, в том числе и прикрывать считавшиеся танконедоступными Арденны.

Разбросанным по широкому фронту танкам, пехоте и артиллерии этих соединений предстояло действовать небольшими отрядами или вовсе поодиночке, при этом возможность взаимодействия еще сильнее снижалась за счет хронической неэффективности коммуникационных систем. Но, впрочем, даже если бы французская бронетехника применялась массово и вступала в противоборство с немецкой сосредоточенными соединениями, каждый отдельный командир танка (в задачи которого входило управление действиями экипажа, в большинстве случаев также и заряжание пушки, обнаружение цели и оценка дистанции, вывод машины на огневую позицию за счет указаний водителю, наводка орудия, производство выстрела и перезаряжание) оказался бы не в силах противостоять немецким танкам, в башнях которых находилось два или даже три танкиста, что усиливало эффективность действий экипажа. Немецкий командир танка мог сосредоточить усилия на основных командирских функциях, оставив обслуживание пушки специально обученным этому наводчику и заряжающему.

Попытки французской армии сформировать дивизии для сосредоточенных наступательных операций, чему перед войной упорно сопротивлялась «старая гвардия» и что начали все же осуществлять после событий в Польше, привели к формированию так называемых подвижных кирасирских дивизий (Divisions Cuirassees Rapide). В каждую из них входило по два батальона танков «В» (60 тяжелых танков), по два батальона, укомплектованных 78 новейшими легкими танками Н39. Однако каждая такая дивизия располагала одним- единственным батальоном моторизованной пехоты и двумя дивизионами артиллерии и ни в коем случае не походила на немецкую танковую дивизию. Кроме того, накануне немецкого вторжения французы успели сформировать только три таких дивизии (четвертая находилась в процессе комплектации) и ни одна из них не прошла еще должной подготовки, которой требовали маневренные операции. К тому же сами танки – что вполне характерно для французских бронетанковых войск – оказывались не в состоянии вести столь же эффективный огонь, как противник.

Слева: PzKpfw II вместе с танком чешского производства PzKpfw 38(f) во время боевого соприкосновения с противником (индекс (t) является первой буквой от немецкого слова «чешский»/tschechisch. – Прим. пер.). Несмотря на то что обе машины заслуженно классифицировались как легкие танки, немцы, страдавшие от нехватки PzKpfw III, использовали их в роли средних.

PzKpfw 38(f) Вес: 10 тонн Скорость: 40 км/ч Лобовое бронирование: 25 мм Вооружение: 1 пушка 37-мм, 2 пулемета

Внизу: PzKpfw 38(t) на марше.

Внизу слева: PzKpfw IV, используемый в качестве средства огневой поддержки вместо артиллерийского орудия.

Что же до британцев, то они прибыли во Францию в 1930 г., имея множество легких танков и лишь 50 тяжелых пехотных танков, ни один из которых не нес в качестве вооружения противотанковой пушки. К маю 1940 г. и без того неудовлетворительное положение еще усугубилось доставкой дополнительных легких танков и переброской всего одного батальона пехотных, насчитывавшего в своем составе 23 новейших тяжелых «Матильды-П» с 40-мм пушкой. Только после начала немецкого наступления во Францию через пролив прибыли части бронетанковой дивизии и в их составе несколько горсток крейсерских танков, способных противодействовать неприятельской бронетехнике.

Перед лицом десяти немецких танковых дивизий (четыре легкие дивизии были переформированы и получили новое обозначение), во многих из которых теперь насчитывалось больше современных PzKpfw III и PzKpfw IV, чем в 1939 г., поражение союзников стало чем-то само собой разумеющимся. несмотря на наличие у них большего количества танков, превосходящих по вооружению и в броневой защите. Шансы противника на победу повышались также за счет введения им в бой самоходных штурмовых орудий с ограниченным углом горизонтальной наводки пушки, то есть напоминающих по конфигурации французский танк «Сен-Шамон» образца 1916 г. Удачно распорядившись шасси устаревших легких PzKpfw I и перепрофилировав несколько PzKpfw III. немцы получили фактически танк без башни, которому не хватало тактической гибкости настоящего танка, но который за то обходился дешевле и мог производиться большими темпами. Такие машины вооружались 47-мм и короткоствольными 75-мм орудиями, что повышало ударную мощь поддерживаемой ими пехоты. Немецкой пехоте, как отметило германское военное руководство в Польше, не хватало напора по причине недостатка той или иной бронетехники в роли непосредственной поддержки. Основная же масса немецких танков находилась в составе танковых дивизий, которые, как правило, объединялись вместе с моторизованными пехотными дивизиями в особого рода подвижных корпусах, или боевых группах, представлявших собой элитные ударные войсковые соединения.

Справа: Французский офицер наблюдает из полугусеничной машины, как легкие танки R35 прокладывают себе путь через грязь. Созданные главным образом для поддержки пехоты, эти танки применялись по мере необходимости и для других нужд. Вес: 10 тонн Скорость: 21 км/ч Лобовое бронирование: 45 мм Вооружение: 1 пушка 37-мм, 1 пулемет

Внизу справа: Немецкая 37-мм пехотная противотанковая пушка могла без особого труда выводиться на огневую позицию силами экипажа, оставаясь малозаметной из-за скромных габаритов и, главное, низкого силуэта, однако ее выстрелы оказывались почти бесполезными против средних и тяжелых танков союзников, если только огонь не велся почти в упор. (См. таблицу характеристик.) После 1940 г. она получила у немцев прозвище «дверного молоточка», и скоро на смену ей пришло более мощное 50-мм орудие со стволом длиной в 60 калибров.

БОИ НА ГРАНИЦЕ. МАЙ 1940 г.

Немецкий план завоевания Голландии, Бельгии и Франции в ходе одной быстротечной кампании заслуженно пользуется славой блестяще задуманной и великолепно проведенной операции, что оказалось бы невозможным без четкого взаимодействия между военной авиацией и механизированными войсками. Оборону Голландии, почти не располагавшей бронетехникой и отличавшейся территорией, которая счи талась не слишком пригодной для ее применения, предполагалось сломить за четверо суток за счет высадок во вражеском тылу воздушных десантов, чтобы те затем соединились с быстро продвигавшимися пехотными колоннами и одной танковой дивизией. Вторжение в Бельгию и Люксембург проходило через их границу с Германией, при этом четыре танковых корпуса осуществляли бросок на север в направлении Брюсселя через Маастрихтский аппендикс к Дина ну в центре и наиболее крупными силами на южном направлении к Монтерме и Седану. Можно считать насмешкой судьбы, а можно и тонким расчетом то, что на оси атаки двух корпусов на южном участке, который и являлся наиболее ключевым для знаменитого плана «Зихелыпнитт» (что означает движение для срезания колосьев серпом или косой, т.е. взмах косой. – Прим. пер.), где германским механизированным колоннам предстояло как серном срезать главный ствол союзнической обороны, отмечалось меньше всего столкновений танков с танками. И это в самой что ни на есть танковой кампании!

Осуществить размашистый южный мах косаря в условиях лишь незначительного танкового противодействия представлялось возможным потому, что французы оставили весьма небольшое количество танков на данном участке, где лежали лесистые холмы Арденн, считавшихся нетанкодоступными, и где также от прямого удара французов прикрывали фортификации «линии Мажино». И вот основные силы французских легких механизированных дивизий (ЛМД) оказались переброшенными в Бельгию, тогда как подвижные кирасирские дивизии (ПКД) остались в резерве позади реки Маас. Продвинувшись через Маас и вступив на извилистые тропы Арденн (где оказалось не так уж трудно продвигаться), французские легкие кавалерийские дивизии (ЛКД) с их пехотой, конницей и горсткой Н35 столкнулись с подвижным передовым охранением танковых дивизий: разведывательными дозорами на бронемашинах и с мотоциклистами, за спиной у которых следовали авангарды пехоты и противотанковые пушки, пользовавшиеся поддержкой полевой артиллерии и – если требовалось – танков. Против таких «сыгранных команд», состоявших из слаженных, опытных и чрезвычайно напористых бойцов, французы, в задачу которых входило патрулирование территории и обязанность по возможности задержшпъ врага, если тот попробует проникнуть через Арденны, ничего не могли поделать. Такой мощи и такого натиска они не ожидали. 11ехота и кавалерия не сумели справиться даже с легчайшими неприятельскими боевыми машинами, тогда как Н35 легко выводились из строя 37-мм противотанковыми орудиями, если вдруг экипажи решали драться, поскольку бой протекал зачастую на дистанции не более 2(H) м. Появление иногда наиболее тяжелых немецких танков вызывало панику. Она чрезвычайно быстро распространялась по уже откатывавшимся французским войскам, которые часто безнадежно перемешивались с гражданским населением, согнанным с насиженных мест вторжением. Танкобоязнь, которой не довелось испытать французам в Первую мировую войну, но действие которой сполна познали на себе немцы, начала разлагать боевой дух французских солдат еще до того, как сами панцерваффе успели развернуться в полную силу.

Вечером 10 мая воздушная разведка сообщила союзному Верховному командованию о продвижении крупных вражеских механизированных колонн через Арденны, а также через районы Маастрихта, чтобы форсировать Маас в тылу у бельгийской крепости Эбен-Эмаэль, которую к тому времени уже захватили отважные воздушные десантники в головокружительной по быстроте и дерзости операции. К вечеру 12-го числа головные немецкие части вышли к берегу Мааса на участке между Динаном и Седаном, тогда как у Эбен-Эмаэль противник вел ожесточенные бои с кавалерийским корпусом Приу.

Ненадолго задержанный бельгийцами на Маасе и на канале Альберта, XVI корпус генерал- лейтенанта Эриха Гепнера с входившими в него 3-й и 4-й танковыми дивизиями обошел позиции бельгийской пехоты и 11 мая устремился в направлении реки Диль. Тем временем солдаты и офицеры кавалерийского корпуса Приу, состоявшего из 2-й и 3-й ЛМД, обнаружили по прибытии на Диль, что подготовленная оборона на позициях под Жамблу, которые им предстояло защищать, существует больше в воображении, нежели в реальности. Увидев это, 11риу начал осознавать, что задержать наступление врага надолго в таких условиях нереально и что вся схема обороны по реке Диль находится под угрозой срыва, особенно принимая во внимание то, что основные силы французской армии подтягивались с опозданием, так как днем существовала постоянная опасность воздушных налетов неприятеля. В действительности же последний не спешил мешать французам маршировать навстречу судьбе, поскольку немцы как раз и надеялись на выдвижение союзников вперед, чтобы войска на направлении главного удара, пролегающего через Арденны, смогли бы обойти противника с фланга и с тыла.

XVI корпус Гепнера вошел в боевое соприкосновение с кавалерийским корпусом Приу поблизости от Ганнута 12 мая. Поначалу в сражение вступили легкие силы. Французские патрули столкнулись с сильными передовыми дозорами в авангарде танковых дивизий. Происходили стычки с участием бронеавтомобилей, мотоциклистов и немногих французских 25-мм противотанковых пушек, от расчетов которых, когда на авансцену событий вышла мощная немецкая боевая группа, поступило по рации донесение «пора палить и побыстрей валить». Немцам приходилось задерживаться и терять время перед каждой засадой и перед каждым временным заслоном, прикрывавшим основные позиции кавалерийского корпуса с центром в Жамблу. Бой мало-помалу интенсифицировался. Одновременно обе стороны стали проверять ловкость и силу друг друга, нащупывая слабости оппонента и находя решения, которым предстояло выковывать будущую тактику танкового боя и его приемы.

Хотя сильные пехотные части легких механизированных дивизий располасались в передовых заслонах, представляя собой, так сказать, краеугольный камень обороны под Жамблу, внимание противников было приковано к вражеским танкам, при этом каждая сторона демонстрировала должное уважение к более крупным машинам неприятеля. Особых проблем с маленькими Н35 у немцев не возникало, однако «Сомуа» оказался не по зубам 37-мм пушкам, если только вооруженные ими танки не выходили за счет маневрирования на позиции, позволявшие бить врагу в более тонкие борта и в вентиляционные отверстия. К счастью для атакующих, приемы ведения боя французов позволяли добиться этого.

Французские танки редко маневрировали, считая естественным для себя (к чему подталкивала толстая броневая защита) вести бой с неподвижных позиций и вступать в этакие дуэли с противником, чего требовала их честь и что Фуллер осуждал еще в 1917 г. В любом случае, статическая тактика диктовалась французам, кроме того, и нехваткой раций, которые на многих машинах попросту отсутствовали. Планы действий доводились до сведения подчиненных командирами в процессе боя лично – отдельным частям приходилось собираться вместе и останавливаться для получения подробных приказов, и многие команды в сражении передавались сигнальными флажками. которые часто не представлялось возможным разглядеть по причине сильной удаленности. или тумана, или дыма, ухудшавших видимость на поле сражения. Имея дело с таким неуклюжим противником, немцы получали широкие возможности использовать маневрирование, сверяя действия на любом уровне по рации. Более того, немецкие танкисты быстро поняли, что меряться силами с таким неприятелем не так уж и опасно, поскольку французские оппоненты не только очень медленно стреляли, но и редко попадали. То и дело перегруженные командиры французских танков, совмещавшие обязанности наводчиков, неверно оценивали дистанцию до цели или не успевали прицелиться по великолепно использовавшим местность немцам.

И все же на протяжении 14 мая французы сдавали позиции очень неохотно, их «Сомуа» оставались доминирующей силой и крупной помехой на пути вражеских боевых групп. Потери немцев в танках, хотя еще далеко не катастрофические, все же продолжали расти, беспокоя руководство и заставляя его раздумывать над тем, как переломить ситуацию. От внимания немцев не укрылся факт недостаточной согласованности в действиях французов, которые сражались рассредоточенными силами, плохо координируя усилия отдельных частей и еще хуже взаимодействуя со средствами поддержки. Как бы хорошо ни действовали отдельные французские танкисты и маленькие боевые группы, все же они не могли стать перманентным ответом крепко связанным друг с другом, отлично подготовленным и находившимся к тому же под грамотным командованием общевойсковым боевым группам, прорвавшимся под Мердо и устремившимся к Жамблу, чтобы преодолеть противотанковые заслоны у Перве и выдержать в этом районе контратак) кавалерийских частей. К тому моменту основные силы союзных армий начали закрепляться на позициях по реке Диль и не только оказывать поддержку кавалерийскому корпусу, но также выказывать пагубную тенденцию прибирать к рукам его танки вместо того, чтобы использовать их как резерв для контрудара, как то определялось приказом Приу.

На данном участке фронта немецкий XVI корпус натолкнулся на остановивший его продвижение вражеский заслон из 81 пехотного батальона при содействии сильной артиллерии и не менее чем 800 танков, принадлежавших к механизированным соединениям и отдельным танковым батальонам, приданным пехоте в качестве непосредственной поддержки. Приу в бессилии жаловался на действия пехотных командиров:

«ОНИ УЖЕ НАЧАЛИ расчленять кавалерийский корпус и распределяют танки по всей протяженности позиций».

Совершенно понятно, что руки военного руководства потянулись к «Сомуа», представлявшим собой куда более грозное оружие, чем старые и более легкие танки, которыми оно уже располагало. Уровень потерь двух дивизий говорит сам за себя – из 160 «Сомуа» только 30 пополнили списки понесенного ущерба, причем несколько были брошены экипажами из-за отсутствия горючего, тогда как из такого же количества Н35 французы недосчитались 70 единиц. Несмотря на меньшие потери у немцев, все же урон рос и у них. что позволило кавалерийскому корпусу достигнуть цели до того, как его принялись растаскивать по частям. Тем не менее, хотя французам и удалось остановить продвижение XVI корпуса, они все равно ничего не выигрывали. потому что добились успеха на отдельном участке, внимание к которому французского командования враг притягивал намеренно, отвлекая от главной угрозы – механизированных орд. прокладывавших себе путь через Арденны.

Кроме всего прочего, противник успел заметно потрепать легкие механизированные дивизии еще прежде, чем их начали рассредоточивать по фронту, и боевой дух экипажей заметно пошатнулся. Более они уже не будут с прежним упорством драться с немецкими танкистами. Отныне экипажи тех танков, которые Приу все же удалось сохранить за собой путем личного обращения к Верховному командованию, стали трусить и поддаваться противнику.

ТАНК ТИПА «В»

ТАНК ТИПА «В» представлял собой лучший французский тяжелый танк, которыми укомплектовывались преимущественно так называемые подвижные кирасирские дивизии. Еще в 20-е годы он задумывался как специализированная машина поддержки пехоты, однако до производственных образцов дело дошло не раньше 1935 г. Хотя рассчитанная на одного человека башня, традиционная для принятой у французов компоновки, осложняла качество боевой работы наводчика довольно эффективной 47-мм пушки, установленное в корпусе короткоствольное 75-мм орудие служило действенным средством поддержки пехоты.

Интересно, что водитель располагал электрическими приборами, позволявшими выравнивать танк по азимуту для изменения горизонтального угла наводки пушки. Гидростатическая помпа служила для управления двойным дифференциалом, чтобы поступательно поворачивать танк, сообщая усилия то на одну, то на другую гусеницу.

И вместе с тем в танковом бою стрельба из 75-мм орудия оказывалась сопряженной с трудностями, особенно по движущимся целям. Благословением танка «В» можно считать его броневую защиту, однако и тут конструкторы оставили противнику, что называется, ахиллесову пяту в виде больших внешних вентиляционных решеток. Радиус действия машины составлял всего 140 км, притом по дороге и на самой высокой передаче. Вес: 32 тонны Скорость: 29 км/ч Лобовое бронирование: 60 мм Вооружение: 1 пушка 75-мм, 1 пушка 47-мм, 2 пулемета

«СОМУА» S35

Более легкий, чем танк «В», этот французский средний танк представлял собой основу материальной части легких механизированных дивизий, напоминавших организацией немецкие танковые дивизии. В качестве дальнего предка машины можно назвать легкие «Рено», разрабатывавшиеся в 20-е годы. Страдавший от неудачной компоновки и распределения обязанностей экипажа, танк не отличался особой результативностью в боях, несмотря на наличие у него хорошей броневой защиты.

Вес: 20 тонн Скорость: 40 км/ч Лобовое бронирование: 55 мм Вооружение: 1 пушка 47-мм, 1 пулемет

СУДЬБА КИРАСИРСКИХ ДИВИЗИЙ

К 11 мая. когда угроза немецкого прорыва через Арденны стала более очевидной, французы принялись перебрасывать 1-к›, 2-ю и 3-ю 11КД из мест их расположения в районе Реймса навстречу наступающему врагу. Тем временем в 4-й ПКД под началом бригадного генерала Шарля де Голля (которая все еще находилась в процессе формирования за счет сбора первых попавшихся частей) начался бурный процесс импровизации в стремлении поскорее поставить дивизию встрой. Фактически ни одна из этих дивизий не была на тот момент полностью укомплектованной всем необходимым. Все еще чувствовалась острая нужда в средствах и подразделениях связи, не говоря уже о совершенной психологической неготовности личного состава к выполнению предписанных задач. Изначально батальоны танков «В» обучались и готовились действовать в роли поддержки пехоты. Все это создавало положение, в котором экипажи оказывались неспособными к «подвижным» действиям не только морально, но и физически, так как они не имели в распоряжении подходящих танков. Более того, танки «В» ни при каких обстоятельствах нелыш было считать быстрыми, поскольку они разрабатывались как целевые тяжелые машины – средство поддержки пехоты с соответственно малым радиусом действия не более 140 км по сравнению с 175 и даже 200 км у немецких PzKpfw III и PzKpfw IV.

1-ю ПКД, находившуюся под командованием генерала Брюно, 10-го числа по железной дороге перебросили в Шарлеруа, чтобы в случае надобности она смогла обеспечить помощь французским частям, сражавшимся под Жамблу. Путешествию сопутствовал хаос: за первым приказом последовали два взаимоисключающих распоряжения, что привело к замешательству. Прибывшие с первыми эшелонами танки и экипажи выгрузились с платформ 12-го, то есть в день, когда XV корпус генерал-лейтенанта Германа Гота силами 5-й и 7-й танковых дивизий вышел к Маасу севернее Динана. Преодолев несколько разного рода преград, немцы достигли восточного берега реки в решимости быстро форсировать ее. Бельгийские войска, усиленные французскими 1-й и 4-й ЛКД, оказали упорное противодействие на узких и извилистых тропах в теснинах Арденн. Однако вышеназванных усилий оказалось недостаточно, чтобы сорвать планы XV корпуса.

Пока части поддержки и эшелоны снабжения 1-й ПКД направлялись к Шарлеруа по запруженным беженцами дорогам, танки заняли позиции в городе и вокруг него и провели 13 мая в бездействии, в то время как немцы с поражающей воображение скоростью форсировали реку на широком фронте и принялись наращивать свое присутствие на западном берегу. Скоро в дело вступили противотанковые пушки, переправленныс через Маас, чтобы отразить контратаку французской пехоты при поддержке танков. Головные немецкие танки не могли вступить в бой до тех пор, пока в ночь с 13-го на 14-е саперы не закончили наведение мостов, способных выдержать тяжелую технику. Однако с рассветом ничто уже не мешало панцерваффе рвануться вперед, сокрушая все у себя на пути.

Именно донесения о появлении танков из 7-й танковой дивизии генерал-майора Эрвина Роммеля, бодро мчавшихся от западного берега реки утром 14 мая, убедили командование в 13:30 отдать приказ генералу Брюно повернуть к населенным пунктам Став, Корен, Флавион и Эрметон, чтобы устранить угрозу. Путь этот протяженностью около 38 км занял в общем и целом 14 часов, поскольку колоннам пришлось продвигаться по дорогам, запруженным бегущими от войны гражданскими лицами и деморализованными солдатами. дезертировавшими с фронта. Пробираясь на низких скоростях с постоянными остановками, полубригада «В» вышла в предписанный район сосредоточения между Эрметоном и Флавионом в 03:00 15 мая. Бронетехнике уже остро не хватало горючего, а произвести дозаправку немедленно не представлялось возможным, поскольку бензовозы плелись в хвосте колонны и безнадежно отстали. Полубригада «Н» и два артиллерийских дивизиона, посланные к Корену, находились в несколько лучшем положении в том, что касалось обеспеченности горючим. Однако силы артиллерии на данном участке скоро сократились до единственной батареи, тогда как остальные пять Брюно отослал в тыл, заключив, что атаку, которую ему предписывалось развернуть на рассвете, провести не представляется возможным. Массированные налеты пикирующих бомбардировщиков на районы сбора французских частей лишь только еще больше затянули выполнение задачи дозаправки и потрепали личный состав, оказавшийся совершенно неготовым действовать в подобных условиях. Ьрюно не смог вселить в войска уверенность и заразить их энергией, отчасти потому, что не имел ни малейшего понятия, где находится стремительный противник – следствие плохо налаженной связи с частями на передовой, – а отчасти из-за того, что не сумел организовать прикрытие из разведывательных подразделений. В общем, в итоге неудивительно, что в 08:30 полубригаду «В»», занятую дозаправкой техники, постиг настоящий шок. когда солдаты завидели танковые фаланги неизвестной принадлежности, приближавшиеся с направления от Анте, строившиеся клином и открывавшие ураганный огонь по неподвижно стоявшим в поле танкам «В» и ПЗУ. экипажи которых оказались застигнутыми совершенно врасплох.

Немецкий 66-й танковый батальон начал переправу через Маас утром 14-го с целью усиления тех частей 25-го танкового полка полковника Ротенбурга, которые уже вели упорный бой по соседству с Оне. Командир его, подполковник Рудольф Зикениус, сопротивлялся отправке танков в бой порознь и убеждал Ротенбурга, что бронетехника должна действовать сосредоточенно. Так или иначе в середине второй половины дня целый батальон устремился через лесистые овраги на овладение Анте. Одновременно появились танки – двигавшиеся как бы уступом – сзади и справа от него – головные танки 5-й танковой дивизии. Точно на учениях, разведывательные элементы каждой из дивизий продвигались вперед ночью через позиции охваченного паникой и разгромленного неприятеля, выясняя складывающуюся обстановку по ходу дела. Скоро они обнаружили полубригаду «В» и по рации сообщили координаты района, в котором французы занимались дозаправкой бронетехники. Тотчас же боевая группа, сформированная из 66-го танкового батальона, усиленного 37-мм противотанковыми пушками при поддержке полевой артиллерии, рыча моторами, поспешила по дороге к Флавиону, готовясь дать противнику бой, как выразились сами Роммель и Зикениус, но образу и подобию морского.

Руководя операцией во главе батальона, Зикениус приказал двум передовым ротам, укомплектованным легкими PzKpfw 38(t) и PzKpfw II. при поддержке PzKpfw IV, построиться в клин и вести огонь с борта, другим же ротам служить своего рода крыльями, удлинявшими фланги клина и перехлестывавшими район сосредоточения французов. Тем временем прислуга 37-мм противотанковых пушек отцепила их и развернула в поле против живой силы и моторного транспорта противника. Нельзя сказать, будто немецкий огонь отличался особой меткостью, кроме того, их орудия часто не могли поразить бронирование танков «В» иначе, как на предельно короткой дистанции. Наводчики, учебные занятия для которых приходилось сокращать по причине нехватки боеприпасов, палили с воодушевлением, однако из града снарядов поражения достигали лишь немногие. И все же застигнутые на месте в этакой полудреме французские танки, не особо пытавшиеся спастись бегством, один за другим выводились из строя (некоторые немецкие стрелки концентрировались на гусеницах) до тех пор, пока боевой дух их экипажей не улетучился вовсе. Девятнадцать танков «В» (все имевшиеся в наличии) и 14 Н39 были подбиты или захвачены при почти полном отсутствии потерь у 66-го батальона. Попытки французских экипажей, сбитых с толку молодецким напором нападавших, развернуть танки «В» так. чтобы вести огонь из смонтированных в корпусе 75-мм орудий, тоже ничего не дали и в результате даже, напротив, позволяли атакующим стрелять в более уязвимые узлы крупных машин. Перегруженные обязанностями командиры и одновременно по совместительству наводчики во вращающейся башне показали себя точно так же плохо, как их товарищи на «Сомуа». Скоординировать собственные действия в обороне французы не смогли, потому что батареи в их никуда не годных рациях просто сели.

ФЛАВИОН, ФРАНЦИЯ. 15 мая 1940 г. РАЗГРОМ 1-й КИРАСИРСКОЙ ДИВИЗИИ

Застигнутые врасплох и неготовые к неистовому напору нападавших, экипажи танков «В» и Н39 из французской 1-й ПКД стали легкой поживой для немецких танковых орудий в одном из сравнительно нечастых для кампании 1940 г. крупных боев танков с танками. Разыгравшееся побоище продемонстрировало не только превосходство приемов руководства боем и тактических воззрений немецких командиров. но также особо подчеркнуло важность скорости и внезапности в такого рода столкновениях. Кроме того, бой показал, сколь устарело уже танковое вооружение, представленное слабой и малоэффективной 37-мм пушкой в сражении с «толстокожими» машинами противника. В результате с этого момента начался процесс интенсификации соревнования между пушками и броневой защитой.

Переброску танков «В» и 1139 1-й ПКД. достигших района Эрмегона, Флавиона и Корена в ранние часы 15 мая, ни в коем случае нельзя оценить как протекавшую нормально, вследствие перегруженности заполненных беженцами и военным движением дорог во время марша от Шарлеруа. Смятение и паника нарастали. Обе полубригады – как «В», так и «11» – достигли района сосредоточения едва ли не на последних каплях горючего, проделав 38-км марш на низких скоростях за 14 часов. Несмотря на активность вражеской авиации, попытки прятан, техник) поддеревьями или в ближайших рощах не предпринимались. Танки стояли открыто, при этом экипажи не подозревали о близости смертельной опасности, поскольку никто не позаботился отправить боевое охранение из легких частей разведки в восточном направлении. 66-й танковый батальон подполковника Зиксниуса, возглавлявший наступление 25-го танкового полка в направлении Флавиона, подобной неоправданной роскоши себе не позволял. Дозорные бронеавтомобили и мотоциклисты 7-й танковой дивизии обнаружили полубригаду «В» и сообщили о ее местонахождении по рации Зикениусу, который применил прием, побудивший дивизионного командира, генерал-майора Роммеля, сравнить разыгравшееся сражение с морским боем. Таким оно и выглядело, но только со стороны немцев. Вражеские тяжелые танки стояли неподвижно, заправляясь из цистерн наконец- то прибывших бензовозов горючим. Некоторые из их водителей добрались до сосредоточения бронетехники во второй половине дня, страшно вымотанные трудным переходом. Энергичный Зикениус и представить себе не мог, что противник своим разгильдяйством приготовит ему такой подарок. Он тут же построил танки и 37-мм противотанковые пушки клином. Руководя действиями атакующих с переднего края, подполковник мог на основе собственных наблюдений убедиться в верности донесений разведки и уверенно вывести две головные танковые роты на огневые позиции.

РАЗГРОМ 1-й КИРАСИРСКОЙ ДИВИЗИИ

АТАКА 7-й и 5-й ТД НЕМЦЕВ НА ФРАНЦУЗСКУЮ 1-й ПКД 15 МАЯ 1940 г.

На панораме изображен бой в момент самого разгара. немецкие PzKpfw 38(l) бьют из 37-мм орудий с расстояния 200 м и менее, целясь в более слабые борта и вентиляционные решетки танков «В». PzKpfw IV накрывают огнем 75-мм орудий грузовики и экипажи около них, поскольку фугасные снаряды пушек с низкой начальной скоростью полета снаряда почти не причиняли урона хорошо бронированным французским танкам.

Из-за естественных укрытий вблизи поля боя. согнувшись за щитами, вступают в сражение расчеты 37-мм противотанковых орудий. С севера на звуки битвы спешит бронетехника из состава 5-й танковой дивизии, бойцы которой, прослышав о легкой поживе, тоже стремятся принять участие в праздничном пиршестве соседей-победителей. Однако их не ждала такая же удача, как та, что выпала на долю удальцов Зиксниуса. На сей раз французы успели приготовиться, поскольку у врага отсутствовал элемент внезапности. Вот и результат: потери 5-й танковой оказались заметно выше урона, понесенного 7-й дивизией. А тем временем Роммель, для которого боевое соприкосновение под Флавионом стало лишь звеном в цепи блестящих успехов в деле уничтожения деморализованного и теряющего волю к борьбе противника, уже отдавал указания 25-му танковому полку развивать успех и двигаться в направлении Филиппвилля, чтобы скоро сокрушить полубригаду «11» под Кореном, вследствие чего танковый парк 1-й 1 1КД сократился до каких-то 50 единиц, да и тем остались лишь немногие часы службы. Разгром был полным.

МОРСКОЕ БОЕВОЕ ПОСТРОЕНИЕ

ДИСПОЗИЦИЯ 66-го танкового батальона в «морской битве» на суше – в ходе немецкой атаки против 1 -й ПКД под Флавионом. Танковый клин продвигается в направлении противника, при этом машины каждой роты поворачивают пушки так, чтобы вести максимально плотный огонь в любом направлении, прикрывая одни других с флангов, с фронта и с тыла. Командиры находятся на переднем крае, принимая решения немедленно на основании динамично меняющейся обстановки, отдавая приказания по рации. Мотопехота следует позади под прикрытием, везя на буксире противотанковые пушки, а артиллерия обеспечивает тыл, по-лягушачьи перепрыгивая с одной огневой позиции к другой. Тем временем разведка на бронеавтомобилях прощупывает местность впереди и прикрывает фланги.

НАСТУПЛЕНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

В последовавшем затем бою французы показали себя лучше, хотя остатки полубригады «В» подверглись трепке под Эрметоном от 31-й танковой бригады полковника Вернера, однако и французы тоже сумели нанести немцам более весомый урон. Первой весточкой о присутствии поблизости немцев для одного из командиров роты танков «В» стал снаряд, который получила в бок его машина, хотя поначалу командир приписал попадание случайному выстрелу кого-то из своих. Разозлившись, он сделал пять выстрелов из 47-мм пушки в направлении противника, а потом двинулся вперед. Тотчас же водитель заметил среди деревьев танк, по которому представлялось возможным выстрелить из 75-мм орудия, просто потому что машина находилась прямо на пути. Ближайший немецкий танк вспыхнул, экипаж бросился вон из машины. Но только теперь командир заметил с левого фланга от себя несколько крупных немецких танков, некоторые из которых, похоже, горели.

– РАДИАТОРЫ У МЕНЯ БЫЛИ РАЗБИТЫ, моя 75-я получила попадание в ствол и ее заклинило на максимальном откате. Я продолжал дело из 47-й».

В поисках более безопасной огневой позиции южнее командир попал под сильный обстрел 105-мм полевых пушек, когда в бой против французов включилась немецкая артиллерия. Потери росли.

– С дистанции я заметил «Гар» с открытой дверью башни… справа подбитий танк из 28-го. Немецкие танки образовывали как бы полукруг, всего я насчитал их приблизительно от 50 до 60. Я приказал своей роте отходить… «Урк» и «Изер» медленно откатились, а «Геро», как я увидел, загорелся…»

Что бы ни делали французы, они все равно не имели даже малого шанса остановить 5-ю или, тем более, 7-ю танковую. Расценивая победу под Флавионом как малозначительный инцидент, Роммель устремился в направлении Филиппвилля, обходя полубригаду «Н» у Корена и об равная в паническое бегство французскую пехоту. К наступлению ночи в 1-й ПКД осталось всего 50 боевых машин, некоторые из танков «В» достались немцам целехонькими в виде призов. На следующее утро, в результате механических поломок и нехватки горючего, численность материальной части дивизии сократилось и вовсе до 17, которые вечером 16-го были в итоге уничтожены Роммелем южнее города Авен.

В крушении оставшихся подвижных кирасирских дивизий повинны, несомненно, как действия напористого противника, так и не компетентность французов, как мы уже видели в случае с 1-й дивизией. 13 мая танки 2-й ПКД перебросили по железной дороге в Шарлеруа, но потом переадресовали в Сен-Кантен. Затем их рассредоточили у Гирсона с тем, чтобы превратить в этакого рода доты по реке Уаз для противодействия пяти танковым дивизиям группы генерала Эвальда фон Клейста, которые быстро приближались, наступая от Монтерме и Седана. Подразделения снабжения 2-й 11КД отправились по автодорогам к населенным пунктам Гиз и Ретель, где 15 мая по ним ударили головные немецкие части.

Дивизия разворачивалась и вступала в боевые действия по частям. Точно так же она и уничтожалась, так ни разу и не сосредоточив все силы в единый кулак. Что же до 3-й 11КД. встреча с судьбой ждала ее в районе Шмери, куда она прибыла утром 14 мая, чтобы встать на пути у XIX корпуса Гудериана (действовавшего на левом крыле группы Клейста) на начальной стадии прорыва с берегового плацдарма под Седаном. Получив указание атаковать с марша в 11:00, 3-я дивизия не имела совершенно никаких шансов выполнить приказ. Оперативные подходы командования этого соединения годились в качестве товара для антикварной лавки. Никто не отдал жизненно важных предварительных распоряжений, дозаправка топливом осуществлялась с ловкостью и поспешностью бегемота, приемы развертывания напоминали недоброй памяти 1918 г. Только в 16:00 головные танки достигли исходной позиции. К тому времени командир корпуса отменил атаку и перешел к обороне, приказав 3-й ПКД создать опорные пункты для противодействия боевым группам Гудериана, продвигавшимся на юг. Но тут вдруг неожиданно боевые группы эти развернулись в западном направлении, открывая фланг для контратаки. Прошло 12 часов прежде, чем приказ о такого рода ударе поступил в дивизию, после чего еще 12 часов иссякли в приготовлениях, затем начались затяжки и проволочки, поскольку организм системы командования дивизии уже разъедала инфекция недееспособности и пораженчества. Возможность сосредоточенного выпада была безнадежно утрачена. Все что смогли отдельные части, подразделения и одиночные танки – нанести несколько разрозненных «шлепков» по немецкой пехоте, которая к тому моменту находилась на наскоро подготовленных позициях под надежным прикрытием противотанковых пушек и штурмовых орудий.

Ну и наконец наступил черед 4-й ПКД де Голля, наименее готовой к боевым действиям из всего страдавшего от скверного дирижерства квартета, которая задирала южный фланг Гудериана во время его броска в западном направлении. Она то и дело осмеливалась на полные драматизма (и впоследствии удостоившиеся хорошего паблисити) выпады против немцев, приносившие, правда, не так уж много плодов. В итоге ее бросили в лобовую против немецкой пехоты на береговых плацдармах южнее реки Соммы около Абвиля, где она в компании с крейсерскими и легкими танками британской 1-й бронетанковой дивизии была расстреляна 37-мм противотанковыми пушками и 88-мм зенитками. Назвать это столкновение насыщенным противоборством танков с танками практически невозможно.

Расчленение легких механизированных и разгром подвижных кирасирских дивизий определили судьбу союзных армий, которые лишились подвижных бронетанковых кулаков. Неглубокие, тактически устаревшие заслоны, или «ежи», которые французское командование в отчаянии приказало образовать на пути у энергично продвигавшихся немцев, не смогли и не могли остановить скопления танков. Иногда немецкие танковые командиры прорывали такие заслоны, опрокидывали или просто обходили их, едва заметив, что преодолели какой-то рубеж, хотя следовавшей за ними пехоте, вынужденной входить в боевое соприкосновение с врагом в оставленных без внимания танкистами очагах упорной обороны, порой приходилось весьма и весьма трудно. Факт оставался фактом – единственным антидотом против быстрой и подвижной бронетехники могла служить только быстрая и подвижная бронетехника. Однако всего лишь раз на протяжении всей кампании немцам довелось столкнуться с чем-то, по меньшей мере, отчасти напоминавшим нечто подобное со стороны противника.

КОНТРУДАР ПОД АРРАСОМ 21 МАЯ 1940 г.

Контрудар союзников под Аррасом 21 моя 1940 г. стал свидетелем взаимных обходных маневров и контрманевров противоборствующих сторон. Интересно отметить, в частности, что союзные и немецкие танковые части часто, хотя и ненамеренно обходили друг друга. Однако как тем, так и другим немало доставалось от выведенных на огневые позиции неприятельских пушек.

КОНТРУДАР ПОД АРРАСОМ

Контратака союзников под Аррасом протекала вскоре после того, как 20 мая XIX корпус Гудериана достиг Ла-Манша в районе Абвиля. Продвижение XIX корпуса параллельно с XLI корпусом генерала Гeopra Ганса Рейнхардта (оба возглавляли группу Клейста) не встречало особых помех с того момента, как 14-15 мая удалось создать береговые плацдармы на Маасе. Поставленных французами заслонов наступающие почти не замечали, наскоки отдельных французских танков и выстрелы случайно попавшихся на пути орудий не могли поколебать решимости атакующих. Ни разу службы тылового обеспечения не подвели немцев на их 250-км шестидневном марше к морю, но, несмотря на это, численность танкового парка сократилась на 50 процентов, по большей части в результате механических поломок, а не вследствие вражеского противодействия. И все же такое положение нельзя даже сравнить с тем, что происходило в плане технической надежности у британцев, которые теряли от аналогичных причин до 75 процентов наличной техники. В любом случае, уменьшение численности парка не играет большой роли для армии, покуда она сохраняет способность возвращать технику и приводить ее в порядок. Поскольку немцы наступали, они такой возможностью располагали, тогда как отступавшие союзники то и дело теряли машины – и теряли безвозвратно. Только 21 мая бронетехника союзников сподобилась на скоординированные действия против немецких танков и, сделав это, явственно продемонстрировала подлинное значение танкового контрудара.

Как военные, так и гражданские лица легко поймут, что проложенный немецкими танкистами коридор походил на этакое бутылочное горло, которое было бы нетрудно отколоть. Вновь назначенный главнокомандующим генерал Максим Вейган как раз это и намеревался сделать, однако он не располагал ни временем, ни возможностью сосредоточить необходимые по численности силы. По сути дела. Вей га ну пришлось импровизировать, а тем временем железный поток немецких механизированных колонн угрожал Аррасу – главной базе Британских экспедиционных сил, которые вошли в Бельгию вместе с французами и над которыми нависла угроза быть вот-вот отрезанными от источников снабжения. Британцы настаивали на каких-то контрмерах. Группа Клейста проследовала южные предместья Арраса 20-го, а 7-я танковая дивизия Роммеля, возглавлявшая XV корпус Гота, достигла пригородов во второй половине дня, где встретила решительный отпор со стороны пехоты гарнизона. Данное обстоятельство дало союзникам достаточно времени, чтобы отреагировать.

Кое-какие недобитые части кавалерийского корпуса Приу – около половины 3-й и остатки 1-й ЛМД – собрались на горном кряже Вими. Тем же вечером с ними соединились 58 британских пехотных танков «Матильда-I» и 16 «крепышей» «Матильда-II», состоявших в 1-й армейской танковой бригаде. Ни в коем случае не располагавшие полными данными о положении дел у противника, лишенные воздушного прикрытия и решительных командиров на самом верху, эти бронетанковые части, усиленные за счет пехоты и артиллерии британской 50-й пехотной дивизии, 21 мая получили приказ сформировать три колонны с целью атаки против немцев южнее Лрраса.

Грозное 88-мм орудие двойного назначения – зенитка и противотанковая пушка. Как видно из таблицы, в те времена она обладала способностью поразить бронирование любого союзнического танка на большой дистанции.