ВВЕДЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
До настоящего времени в нашей стране было опубликовано довольно много работ, посвященных истории создания и использования советских подводных лодок в послевоенный период. Их диапазон довольно широк: от фундаментальных многотомных исторических очерков, освещающих деятельность различных проектных организаций (таких, например, как СПМБМ «Малахит») до мемуарных статей в специализированных журналах, посвященных участию конкретных людей или кораблей в тех или иных событиях. Объем этой литературы просто огромен, и на первый взгляд не вызывает необходимости дополнять его очередным пересказом уже описанных событий.
Вместе с тем, возникла своеобразная ситуация. Попытки обобщить опыт развития отечественных подводных сил порой предпринимают люди, не то что не связанные с флотом, но даже не имеющие элементарного представления о нем. И это было бы еще полбеды. Гораздо страшнее даваемые при этом безграмотные, а порой просто нелепые оценки и комментарии. К сожалению вся эта, в лучшем случае некомпетентность, публикуемая сравнительно большими тиражами, находит достаточно широкое распространение. В данной монографии предпринята попытка обобщить и систематизировать большую часть работ специалистов, связанных с проектированием, постройкой и эксплуатацией отечественных подводных лодок после завершения Второй мировой войны и вплоть до распада Советского Союза. Причем разбита она на три тома. Первый посвящен АПЛ первого поколения, второй – АПЛ второго и третьего поколений, а третий – ДЭПЛ. В каждой из частей рассказано об истории проектирования и постройки подводных лодок, в том числе и нереализованных проектов, а также приведены их основные тактико-технические элементы, описаны конструктивные особенности, и предпринята попытка дать оценку тактических свойств.
В данной монографии вопрос рассматривается как бы по горизонтали: в каждом технологическом поколении идет описание всех входящих в него подклассов подводных лодок и только после этого дается оценка тактических свойств каждой из лодок. На первый взгляд, следовало бы придерживаться иной последовательности изложения – сначала дать определение предпосылкам, вызвавшим появление того или иного подкласса боевых кораблей[1*], затем факторам, влияющим на его развитие, а уже после этого вести разговор о каждом отдельном корабле. Однако предлагаемый подход построения монографии объясняется спецификой развития отечественного флота. Так сложилось, что его командование находилось под влиянием «государственных интересов», зачастую формулируемых руководством страны без привязки к какой- либо четко разработанной военно-морской доктрине. Достаточно вспомнить страстную любовь Н.С. Хрущева к ракетному оружию. В этих условиях зачастую приходилось исходить не из военной целесообразности, а из того, что могла «поставить» отечественная промышленность.
Бесспорно, нельзя утверждать, что точка зрения командования флота и позиция соответствующих научно-исследовательских институтов полностью игнорировались. Во главе нашей страны, а также военно-промышленного комплекса, что бы сейчас об этих людях не говорили, стояли далеко не дураки. Они отлично понимали, что такое государственные интересы и каким образом военный флот может обеспечивать их защиту. При этом, ответственные лица знали как об основных тенденциях развития мирового военного кораблестроения, так и о характере эволюции морских вооружений. Другое дело, в какой степени их субъективная точка зрения соответствовала объективно складывавшейся ситуации – здесь могли иметь место весьма существенные расхождения.
В качестве наглядного примера можно привести первую отечественную АПЛ. Как известно, она начала создаваться по инициативе инженеров-атомщиков, и изначально проектировалась как носитель огромной торпеды, оснащенной специальной боевой частью. Уже после завершения разработки технического проекта с кораблем ознакомились представители флота, которым удалось-таки изменить состав его вооружения – оно стало типичным для дизельной лодки того периода и включало в себя шесть 533-мм торпедных аппаратов. Только после этого, что называется, начал определяться тот круг задач, которые должен был решать этот корабль. Мало того, на его базе стали разрабатываться, причем несколькими проектными организациями, лодки различного назначения. Понятно, что их конструктивные особенности определялись не спецификой боевого использования, а исключительно характеристиками основного вооружения. Так, например, крылатые ракеты первого поколения могли стартовать только из надводного положения носителя. Как следствие, обводы легкого корпуса лодки обеспечивали ей неплохие мореходные качества, а компоновка прочного корпуса и главная энергетическая установка оставались такими же, как у прототипа. В принципе, такой подход к созданию корабля вполне логичен, и не раз воспроизводился за рубежом, теми же американцами. Нелогично другое – основные тактико-технические элементы этого прототипа определял не заказчик (в данном случае ВМФ), а исполнитель, в то время как в США именно оперативное командование ВМС решало (и решает в настоящее время) какие корабли ему нужны.
В результате, недостатки изначального проекта как бы «закладывались» во все его модификации, а затем усугублялись особенностями основного вооружения – все тем же надводным стартом ракет. Если вернуться к первой отечественной атомной лодке, то надо отметить, что ее тактико-технические элементы вполне годились для носителя стратегической торпеды, но ни как не подходили для «охотника» за авианосцами или хорошо охраняемыми конвоями. Корабль имел высокий уровень первичных физических полей (демаскировавших его) и несовершенное гидроакустическое вооружение. Несмотря на это, в 70-х годах прошлого столетия отечественные торпедные АПЛ первого поколения были вынуждены вести поиск и слежение за корабельными группировками противника, так как для советского ВМФ в решении этих задач возникла объективная необходимость. Правда, ничем другим эти лодки заниматься и не могли.
Очевидные недостатки первого поколения заставили уже в конце 50-х годов приступить к разработке АПЛ второго поколения. На этот раз для каждого из подклассов разрабатывался свой прототип, имевший свои конструктивные особенности, обусловленные характеристиками основного вооружения. Проектирование уже велось на основании ТТЗ, разработанных флотом и под его наблюдением. Но и здесь не обошлось без «решений сверху». В начале 60-х годов принимается обширная программа создания сил и средств, призванных вести борьбу с ГОТАРБ противника практически на всей акватории Мирового океана. В свете этой амбициозной программы, торпедный вариант АПЛ второго поколения директивно сориентировали на противолодочную войну, а функции борьбы с авианосными соединениями и торговым судоходством возложили на лодки, вооруженные крылатыми ракетами. Конечно, те и другие имели довольно развитое торпедное вооружение и при удобном случае могли бы его использовать против любой цели.
Развитие АПЛ второго поколения продолжалось достаточно долго, причем в рамках одного подкласса оно шло сразу в нескольких направлениях. Подобного явления в послевоенный период не наблюдалось ни в одной стране мира. Несмотря на некоторую «разбросанность» по направлениям, корабли, в каждом из них, от проекта к проекту совершенствовались. Характерно то, что на пике своего развития торпедные (или ракетно-торпедные) лодки стали многоцелевыми, а остальные подклассы продолжали сохранять узкую специализацию. Если эволюция носителей баллистических ракет являлась естественным процессом, то в отношении лодок с крылатыми ракетами этого сказать нельзя. К началу 80-х годов они выглядели очевидным анахронизмом. На причинах морального устаревания лодок этого подкласса мы еще остановимся. Здесь лишь отметим, что сама идеология построения, и как следствие, характер боевого использования, отечественных противокорабельных ракет во многом был навязан промышленностью. Они были хороши для надводных кораблей, но мало годились для подводных лодок.
Дело в том, что из-за массогабаритных характеристик, боезапас этих ракет на каждой из лодок ограничивался, как правило, восемью единицами. Причем самим лодкам приходилось оперировать самостоятельно. При этом они могли получать целеуказание либо от корабельных средств (для ПКРК тактического назначения), либо от самолетов и космических аппаратов разведывательных комплексов (для ПКРК оперативного назначения). В первом случае обеспечивался подводный старт ПКР, а избирательное поражение целей ограничивалось возможностями БСУ ракет и их головок самонаведения. Очевидно, что при малом боезапасе на каждом из носителей, шансы поразить требуемую цель, находящуюся под сильным охранением и в условиях радиоэлектронного противодействия, оказывались, ничтожно малы.
Во втором случае эффективность боевого использования ПКРК зависела, в первую очередь, от живучести средств целеуказания (а она оставляла желать лучшего, особенно в части касающейся авиации). Если даже его удавалось получить, то проблема избирательного поражения цели сохранялась. На АПЛ первого поколения (а также и на ДЭПЛ, вооруженных ПКРК) ее решали за счет использования режима телеуправления. Однако необходимость пребывания носителя в надводном положении ставила под сомнение саму возможность достижения, хоть какого-либо успеха в бою. На АПЛ третьего поколения данную проблему попытались решить за счет массированного использования ПКР, чьи БСУ и системы самонаведения позволяли перераспределять между ними цели за счет обмена информацией. Но опять же, целеуказание и в этом случае не обеспечивалось корабельными средствами и по-прежнему зависело от внешних источников. Немаловажным фактором являлись огромные размеры и высокая стоимость такого корабля.
За рубежом дальность полета противокорабельных ракет определялась возможностями радиотехнических средств их носителей. Они имели малые массогабаритные характеристики и могли выстреливаться из штатных торпедных аппаратов, что предполагало сравнительно большой боезапас на каждом из носителей. Благодаря этому обеспечивалось массированное применение ракет. Бесспорно, разрушительное воздействие такого снаряда на цель гораздо меньше, чем у отечественной, пусть даже и не самой большой, противокорабельной ракеты, но как показывает опыт, одного его попадания было достаточно для гибели крупного боевого корабля. Это притом, что с увеличением числа ракет в залпе росла вероятность поражения цели.
Несмотря на то, что развитие носителей баллистических ракет являлось естественным процессом, мы и здесь умудрились «отличиться». В свое время по указанию Министерства обороны Советского Союза устоявшаяся линия развития отечественных жидкостных баллистических ракет была прервана, и начались работы над их твердотопливным аналогом, которым решили вооружить лодки третьего поколения. Этот аналог, стартовым весом почти 90 т, «потянул» за собой и размеры своего носителя – в настоящее время он является самой крупной из когда-либо построенных лодок, а по водоизмещению превосходит тяжелые авианосцы Второй мировой войны. Интересно то, что наряду с этими «монстрами», в нашей стране велась постройка вдвое меньших по размерам кораблей, имеющих примерно такой же боезапас, состоящий из жидкостных ракет. Среди АПЛ третьего поколения, пожалуй, лишь одни торпедные лодки в полной мере отвечали потребностям флота. Они изначально задумывались и строились как многоцелевые корабли.
Все вышесказанное наглядно демонстрирует, что развитие советских подводных сил шло не в соответствии с четко сформулированной военно-морской доктриной, а скорее исходя из возможностей промышленности, как реакция на текущее состояние, а также возможные перспективы сил и средств ВМС вероятных противников.
1* Класс – это группа кораблей, однородных по предназначению и основному вооружению. В подкласс сведены корабли одного и того же класса, отличающиеся друг от друга водоизмещением, вооружением и спецификой решения боевых задач. Все подводные лодки относятся к одному классу кораблей, так как все они способны погружаться и длительное время действовать под водой. В зависимости от состава основного вооружения, и, следовательно, предназначения, они подразделяются на подклассы: ракетные с баллистическими ракетами; ракетные с крылатыми ракетами и торпедные или ракетно-торпедные.
