Глава 14 Марс

Верующие начали выстраиваться в очередь за много часов до начала представления. Первые прорвались в фойе конференц-зала в Гвадалахаре и стояли небольшими группами фанатичных приверженцев учения. Они были похожи на фанатов, ожидающих билеты на новый эпизод «Звездных войн», и ожидание воспринималось как часть ритуала «да пребудет с тобой сила!». В общем, палаточный городок на тротуаре с имперскими штурмовиками в мундирах, Ханом Соло и магистром Йодой.

Их Йода готовился за запертыми дверями. Илон Маск хотел сделать все правильно. Пришел его звездный час, и Маск не хотел спешить. Уже несколько месяцев он дразнил общественный интерес речью, которую собирался произнести сегодня, 27 сентября 2016 года, на ежегодной космической конференции – Международном астронавтическом конгрессе. Шумиха поднялась до лихорадочного уровня, до такой степени, что Маск затмил собой все остальное, превратив целый день международной космической конференции в шоу Илона.

Когда он основал SpaceX – целую жизнь тому назад, в 2002 году, – Маск был никому не известным чудаком с безумной идеей приватизации космоса, в которую даже сам не верил. Теперь он стал всемирной знаменитостью, этаким Тони Старком в «тесле», владельцем космической компании, интерес к коей напоминал культ – репортажи о ее запусках и посадках на YouTube набирали миллионы просмотров.

SpaceX стояла выше корпоративной Америки подобно тому, как NASA в свое время возвышалось над правительственной бюрократией, став учреждением надежды и вдохновения. Теперь Илон – все звали его только по имени – был новым лицом американской космической программы, воплощением духа исследований, современным гибридом Джона Кеннеди и Нила Армстронга с 10 миллионами последователей в твиттере.

Комната прессы в Гвадалахаре ломилась от репортеров, прибывших со всех частей света ради долгожданной речи под заголовком «Сделаем человечество мультипланетным видом», в которой Маск должен был наконец изложить свой план колонизации Марса.

За несколько месяцев до выступления в Гвадалахаре он уже раскрыл некоторые детали и рассказал Washington Post, что намерен построить транспортную систему до Красной планеты наподобие железных дорог, когда-то расчертивших Соединенные Штаты, и собирается высадить на Марс первых людей в 2025 году. NASA уже объявило о планах вступить в партнерство со SpaceX ради полета его корабля «Дракон» без пассажиров к поверхности Марса. После этого раз в два года, когда орбиты Земли и Марса находятся ближе всего друг к другу[326], SpaceX будет отправлять туда дополнительные припасы с целью основать там первое поселение людей.

«В сущности мы говорим о создании грузовой линии до Марса, – сказал Маск в интервью Washington Post. – Должна получиться регулярная грузовая линия, на которую можно рассчитывать. Отправка будет происходить каждые 26 месяцев, по расписанию, как у поездов на станции»[327].

Марс был его целью с момента рождения идеи SpaceX и причиной для основания компании. Стив Дэвис, один из первых сотрудников, вспоминает записки, которые он получал от Маска еще в 2004 году: «Сколько нужно топлива для посадки на Марс?» Когда впервые оценивалась работа Дэвиса, они говорили вовсе не о его показателях. «Мы говорили о Марсе. Речь шла только о нем. Как добраться до Марса?»

Теперь идея начинала обретать черты реальности, по крайней мере в голове Маска. В интервью Washington Post Маск был так взволнован перспективами, что с трудом мог сдерживать себя. «Мне так хочется рассказать больше деталей, – сказал он и тут же спохватился, не желая снизить градус ожидания предстоящей речи в Гвадалахаре. – Однако я должен ограничивать себя».

Марс был целью Маска с момента рождения идеи SpaceX.

Для первых полетов SpaceX собиралась использовать свою ракету «Фолкон Хэви», зверюгу о 27 двигателях, которая по сути являлась тремя «Фолконами-9», связанными вместе. Однако для обитаемой колонии предстояло построить нечто под названием Марсианский колониальный транспортер, в обиходе внутри SpaceX он проходил под обозначением BFR – Big Fucking Rocket, или, в несколько смягченной форме, – Охренительно большая ракета.

«BFR – вполне подходящее имя для нее, потому что она очень велика, – поделился Маск с Washington Post. – Понятно, подробности я хочу приберечь до сентября. Но ракета будет выносить мозг. Выносить. Мозг, – повторил он нараспев. – Она будет действительно огромной».

И вот долгожданный момент наконец настал. Наконец двери зала заседаний открылись, и толпа ломанулась внутрь, стараясь занять места поближе к сцене. В течение нескольких минут стоял такой хаос, что те, кто уже занял места, снимали тех, кто роился вокруг.

Наконец все успокоились, и Маск – несколько дней небритый, в черной куртке поверх белой майки, – вышел на сцену и встал на фоне огромного подсвеченного фотоснимка Красной планеты.

«Итак, – сказал он, – что же мы придумали, спеша доставить вас на Марс?»[328]

В дни перед выступлением многие думали, что Маск отменит его, даже у такого нахала не хватит дерзости выйти на сцену. Разве это возможно, если за три недели до дня Х[329] еще одна его ракета взорвалась, превратившись в ошеломляющий огненный шар, и SpaceX до сих пор не знала почему?

На этот раз взрыв произошел во время заправки ракеты на стартовом комплексе перед огневыми испытаниями двигателей, за несколько суток до реального запуска. Что-то, однако, пошло не так самым ужасным образом, и внезапно ракета сдетонировала, выбросив облако плотного черного дыма на берега Флориды. Никто не пострадал при взрыве, но он чувствовался на расстоянии в несколько миль.

Во второй раз всего за год с небольшим SpaceX потеряла ракету в катастрофическом взрыве. Но на этот раз она должна была нести не коммерческий груз для МКС, а израильский спутник стоимостью 195 млн долларов, который планировала, в частности, использовать компания Facebook для обеспечения Интернетом развивающихся стран, в особенности в Африке, к югу от Сахары.

Взрыв сам по себе был скверным событием, но в попытке сэкономить время SpaceX установила многомиллионный спутник на ракету еще до огневого испытания, и это решение задним числом стало казаться глупым и несущим бессмысленный риск. Стандартная практика и, пожалуй, здравый смысл говорили, что с пристыковкой «головы» следует подождать и сделать это после огневых испытаний, когда ракета будет допущена к старту. Однако SpaceX любила «раздвигать границы дозволеного» и пыталась работать быстро – у нее уже скопилось много заказов на запуск.

Марк Цукерберг, главный руководитель Facebook, находился в Африке, когда узнал печальную новость. «Находясь здесь, в Африке, я почувствовал глубокое разочарование, узнав, что в аварии SpaceX разрушен наш спутник, который должен был предоставить соединение для столь многих предпринимателей и для всех остальных на этом континенте», – написал он в фейсбуке.

Вечером в передаче Late Show Стивен Колберт показал запись взрыва. «Бу-у-м! Она взорвалась на славу! – сказал он. – Да, она была беспилотной, и слава Богу. Очень важно: никто не пострадал. Однако она несла спутник, которому предстояло дать Интернет Африке южнее Сахары. Так что увы, как я понимаю, теперь у африканцев не только недостает чистой питьевой воды, но и не будет возможности поскулить об этом».

Комиссия по расследованию начала разбирательство, а SpaceX вновь оказалась прикованной к Земле. После взрыва, случившегося годом раньше, Маск уже вскоре был уверен: компания понимает, в чем заключается проблема и как ее исправить. Теперь он зашел в тупик. Что заставило ракету внезапно взорваться, когда она просто стояла на старте?

Маска явно потрясло случившееся. Через неделю после взрыва он поведал через твиттер, что потеря этой ракеты «оказалась самой трудной и сложной аварией в нашей практике за 14 лет». Он добавил: «Важно заметить, взрыв произошел во время рутинной операции заправки. Двигатели не включались, не было и другого явного источника тепла». Маск просил поделиться любыми записями взрыва тех, у кого они есть. Затем он добавил элемент интриги: «Расследование в особенности пытается определить источник звука – тихого удара за несколько секунд до начала развития огненного шара. Ракета или нечто иное?»

В Интернете, где уже оживились теории заговора, некоторые начали с уверенностью называть «нечто иное» быстро летящим объектом – то ли пулей, то ли НЛО. В твиттере Маск задал вопрос о возможности попадания в ракету снаружи и подлил бензина в огонь спекуляций, заявив: «Мы этого еще не исключили».

И хотя такое не произносилось публично, расследовавшие аварию эксперты SpaceX рассматривали вариант диверсии всерьез.

«Мы буквально допускали возможность выстрела по ракете, – вспоминал Маск позднее. – Мы нашли отверстия, похожие на дырки от пуль, и подсчитали: если бы некто с ружьем с высокой энергией выстрела попал в правильное место ракеты, то произошло бы именно то, что произошло».

Поначалу компания не понимала причины взрыва. Президент Гвинн Шотвелл позднее говорила: «Первым приходило в голову что-то потустороннее. Мы просто не могли придумать, как в нашем мире такое могло произойти».

Если кто-то действительно выстрелил по ракете, требовалось как можно скорее собрать всевозможные улики, это было понятно. «И да, мы стали давить на ВВС США и на FAA, понуждая их собирать все возможные данные», – сказала Шотвелл.

Судя по первым показаниям, что-то заставило взорваться баллон с гелием на верхней ступени. На испытательной площадке SpaceX в Макгрегоре в Техасе инженеры фирмы пытались воспроизвести взрыв, но «взорвать такой баллон оказалось очень сложно».

Тогда они привезли ружье «и выстрелили по нему, – сказала Шотвелл. – И характер повреждений баллона оказался именно таким, как у найденного нами [на мысе Канаверал]. Простой эксперимент. Да, это Техас, где у каждого есть ружье и можно взорвать все что угодно».

Теперь, когда SpaceX захромала, Объединенный пусковой альянс перешел в атаку. Конкурент надеялся переманить клиентов Маска, предлагая им ускоренный график доставки их полезных грузов на орбиту. Он предъявлял внушительную статистику, с которой новому сопернику невозможно было сравниться: более ста последовательных запусков без единой аварии.

«В число приоритетов всех наших заказчиков входит гарантия запуска их космического аппарата по графику, получение ближайшей возможной даты в пусковом манифесте и выполнение задачи со 100-процентным успехом, – заявил президент и главный исполнительный директор „Альянса“ Тори Бруно. – Чтобы обеспечить эти приоритеты, мы более года работали над новым предложением, которое позволяет нашим клиентам получить запуск всего лишь через три месяца после размещения заказа»[330].

Конкуренция между компаниями оставалась столь же жесткой, как и ранее. После нескольких лет судебных разбирательств SpaceX наконец-то добилась права участвовать в конкурсе на прибыльные контракты Пентагона по запускам в интересах национальной безопасности. В течение десятилетия «Альянс» имел монополию на эту работу, но теперь SpaceX угрожала главному источнику дохода «Альянса».

И через две недели после взрыва ракеты «Фолкон-9» многолетняя вражда между ними пополнилась очень странным событием. Некий сотрудник SpaceX вдруг появился у порога одного из объектов «Альянса» на мысе Канаверал с необычным требованием: а нельзя ли получить доступ вон на ту крышу?

Когда SpaceX захромала, Объединенный пусковой альянс перешел в атаку.

Причина, как он объяснил, заключалась в том, что SpaceX располагала кадрами с видео, на которых видна тень на этой крыше, а затем яркое белое пятно. Здание располагалось примерно в миле от стартового комплекса SLC-40 в условиях прямой видимости[331].

Хотя сотрудник SpaceX вел себя дружелюбно и не предъявлял никаких обвинений, намек на диверсию был более чем очевиден, и в «Альянсе» с трудом поверили в услышанное. Компания отказала просящему в допуске и вызвала вместо этого представителей ВВС США, которые не нашли на указанном месте ничего необычного.

К моменту, когда Маск вышел на сцену в Гвадалахаре, тайна все еще оставалась тайной, а теории заговора процветали.

«Итак, что же мы придумали, спеша доставить вас на Марс?» – спросил он во вводной части своей речи.

Ответом оказалась большая ракета. Для наглядной демонстрации ее размера в презентации Маска рядом с ракетой нарисовали человечка. По мере того как камера «отъезжала», чтобы запечатлеть всю ракету, человек становился все меньше и меньше в сравнении с ней, и в конце был уже едва виден. «Она достаточно велика», – произнес Маск с каменным выражением лица.

Поскольку она должна была иметь возможность летать и дальше Марса, некоторые стали называть ее не Марсианским колониальным транспортером, как раньше, а Межпланетной транспортной системой.

Впрочем, при любом имени это был настоящий бегемот – более 120 метров в высоту, с 42 двигателями и космическим аппаратом, несущим сто и более человек, способным к дозаправке на орбите и к перелету к Марсу со скоростью 28 км/с, после которого он мог сесть на поверхность[332].

Стоя на сцене, Маск нарисовал оптимистическую картину будущего. Он заявил, что «самодостаточный город на Марсе» с населением в миллион человек может быть построен через 40–100 лет после первого полета системы, и стал рассуждать о «марсианском колониальном флоте», который отправляется в массовом порядке в сторону Красной планеты.

«Путешествие на Марс должно быть по-настоящему веселым и удивительным. Прочь чувства ограниченности или скуки! Специальное устройство экипажного отсека позволит играть в невесомости в разные игры и просто плавать туда-сюда. Будут фильмы, будут лекционные залы, каюты, ресторан. Ну да, лететь будет весело. Вы прекрасно проведете время».

Высшей точкой презентации было фантастическое четырехминутное видео, в котором демонстрировался старт гигантской ракеты и полет корабля в космосе. Затем в огромном лобовом стекле появлялся Марс в виде гостеприимного красно-золотого шара – Земля обетованная с сияющим ободком атмосферы.

Видео заканчивалось таймлапсом превращения иссушенной, мертвой планеты (которая, по мнению ученых, могла когда-то поддерживать жизнь) в землеподобный мир, с сине-зелеными океанами на месте обширных красных пустынь Марса.

Маск сказал правду: это действительно выносило мозг. Всё это. Ракета сверхъестественных размеров. Космический корабль, в лобовое стекло которого смотрит огромная Красная планета. Идея о том, что Марс можно разогреть и сделать обитаемым, как Землю.

Путешествие на Марс должно быть по-настоящему веселым и удивительным.

И в то же время все это было слишком фантастично, оно переходило за грань реальности, обладая чертами хорошей научной фантастики. «Теоретически возможно, но не практически», как сказал позднее один известный космический эксперт[333]. И особенно в текущий момент, когда стартовая площадка SpaceX лежала в руинах, а ее ракета не могла летать. Ну и умалчивая о том, что компания до сих пор запускала лишь спутники и грузы и ей только предстояло отправить в космос хотя бы одного человека – хотя бы на околоземную орбиту, не говоря уже про Марс.

Невероятный график работ вызывал смех. В 2018 году был показан первый старт к Марсу на ракете «Фолкон Хэви», а ведь ее разработка сталкивалась с постоянными отсрочками и техническими проблемами, да и первый полет ей только еще предстояло выполнить[334].

Марс оставался исключительно сложной задачей. В среднем его отделяло от Земли 225 миллионов километров, хотя каждые 26 месяцев две планеты сходились намного ближе. И из 43 запусков к Марсу автоматических КА, пролетных и посадочных, предпринятых четырьмя разными странами, а не компаниями, только 18 оказались полностью успешными.

Если бы Маску удалось все задуманное, оно стало бы «гигантским техническим предприятием человечества, большим по объему, масштабу и цене, чем Манхэттенский проект», – сказал Джентри Ли, главный инженер по исследованиям Солнечной системы в Лаборатории реактивного движения JPL. Чтобы успешная колония человечества на Марсе появилась по графику Маска, «потребовалось бы разрабатывать и внедрять новые технологии с намного более высоким темпом, мы ни разу еще не достигали таких скоростей ранее»[335].

Не только эксперты со скепсисом встретили мечты Маска. Лорен Груш, ведущий космический журналист, работающий на The Verge, после презентации стала выпытывать у Маска ключевые детали, о которых он промолчал.

«Вы не стали распространяться о том, как сделать дорогу, а также и жизнь на планете Марс безопасной по части радиации в дальнем космосе, – сказала она. – Не могли бы вы поделиться с нами предполагаемыми представлениями о системе жизнеобеспечения, о жилых помещениях, обо всем этом?»

Если вспомнить о том, насколько Маск всегда был внимателен к деталям, его ответ прозвучал странно. Он проигнорировал суть вопроса и просто заявил, что «проблема радиации на самом деле не такое уж важное дело».

Другой главный вопрос, вызванный презентацией, звучал так: а кто за все это заплатит? Маск объявил о намерении внести столько собственных средств, сколько возможно, но потом пошутил, что, вероятно, SpaceX придется выйти на Kickstarter, сетевую платформу для сбора пожертвований. «Стоит нам показать реальность наших замыслов… я думаю, поддержка будет расти со временем подобно снежному кому», – сказал он, не дав более никаких подробностей.

Но это было скорее желанием, чем конкретным бизнес-планом, и его идея проекта как «общественно-частного партнерства» также выглядела неправдоподобно.

NASA строило свой план достижения Марса и сооружало собственную ракету и корабль, чтобы добраться туда.

Хотя Обама закрыл унаследованную от эры Буша программу «Созвездие», пилотируемый корабль «Орион», разрабатываемый Lockheed Martin, сумел ускользнуть от бюджетного топора. Еще в 2014 году он поднялся на высоту 5800 км – выше, чем любой другой корабль, предназначенный для полетов человека, за последние 40 лет. И хотя на борту в первом испытательном полете не было астронавтов, NASA воспело его как «новую эру» в пилотируемых космических исследованиях[336].

Вскоре после этого, однако, контрольные органы правительства стали предупреждать: все те же перерасходы средств и сдвиги сроков, которые были бедой программы «Созвездие», имеют место и в планах администрации Обамы. Новая ракета, заменившая «Арес V» из эры Буша, называлась Космической пусковой системой SLS[337]. Однако ей еще только предстояло стартовать в первый раз, а критики уже давно высмеивали ее, предлагая другую расшифровку – Сенатская пусковая система, потому что она в большей степени казалась программой по созданию рабочих мест в «домашних» округах законодателей, чем средством для реального полета к Марсу. Управление правительственной отчетности GAO заявило: программа SLS и «Орион» суммарной стоимостью 23 млрд долларов реализуются в ситуации, когда NASA предстоит «борьба с ненадежными оценками стоимости, плохим надзором и недооценкой рисков»[338]. Марсианская миссия NASA, намечаемая где-то на 2030-е годы, казалась настолько неправдоподобной, что опытные космические журналисты, уставшие от бесконечной рекламы «путешествия на Марс», открыто высмеивали ее как «путешествие в никуда». Поддержка в Конгрессе тоже таяла.

«Мы приняли неверное решение, когда пошли по этой дороге», – заявил Дейна Рорабейкер, республиканец от Калифорнии.

Но это не означало готовности закрыть программу NASA – SLS и «Орион» – и профинансировать миссию Маска, даже если он обещал достичь Марса первым.

На протяжении нескольких недель Маск и небольшая спецгруппа из сотрудников SpaceX работала по субботам над архитектурой марсианского проекта и над презентацией. Однако они, по-видимому, не обратили внимания на ключевую деталь – на вопросы, которые будут заданы и на которые придется ответить.

Организаторы дали доступ к микрофонам любому в зале, и вскоре начался настоящий абсурд – аудитория воспользовалась возможностью спросить Маска обо всем, что душе угодно. Некий Альдо, говоривший так, словно он под кайфом, рассказал о своем недавнем походе в невадскую пустыню, на мероприятие, известное как Burning Man: там было холодно, пыльно и некомфортно, особенно из-за переполненного сортира. «Вот так и будет выглядеть Марс – пустынно, безводно и в дерьме по уши?» – спросил Альдо.

Другой парень сказал Маску, будто хочет передать ему книгу комиксов «о первом человеке на Марсе, типа вас». Он не смог прорваться через охрану, перекрывшую подходы, и закричал: «Мне что, просто бросить ее на сцену?» Была еще женщина, которая спросила: «От имени всех леди, могу ли я подняться к вам и поцеловать вас на счастье?»

Когда толпа начала вопить, словно в борделе, Маск сделался чопорным. «Спасибо, – грубовато произнес он. – Тронут вниманием».

Вполне вероятно, они и не воспринимали его серьезно, но многие были по меньшей мере вдохновлены, и длинные очереди свидетельствовали об этом, как и рывок из фойе в зал. Вновь зажегся энтузиазм в отношении космоса, науки и исследований – тем, которые не могли возбудить до такой степени американскую публику на протяжении долгого-долгого времени.

Вполне вероятно, марсианская миссия Маска и представляла собой иллюзию, чистую фантастику, уместную в книге комиксов, которую тот шутник в зале пытался закинуть на сцену. Но может быть, это и не имело значения? Что если смысл всей затеи и заключался в стремлении показать марсианский космос таким реальным, будто его можно достичь?

В конце концов, SpaceX была тем местом, где работал девиз Гвинн Шотвелл: «Ставить дерзкие, почти невозможные цели и не терять веру. Голову вниз и пахать отсюда и прямо. Это очень в духе SpaceX».

Если целью ставилось достижение невозможного, то один взрыв ракеты представлялся лишь ограничителем скорости, а не препятствием, временным неудобством, а не катастрофой.

Если план черепахи состоял в том, что «медленно – значит гладко, а гладко – значит быстро», то заяц был готов проявить все достоинства нетерпения. Время давно пришло. Страна потеряла достаточно денег, пытаясь воспроизвести «Аполлон», но получая неудачу снова и снова.

Те, кто знал Маска и компанию, которую он построил, понимали, что этот момент наибольшего падения – старт в руинах, ракеты не летают, идет расследование, скептики цокают зубами, соперники выпускают когти – был самым правильным временем для обнародования самого смелого плана из всех возможных.

Отменить выступление? Никогда.

SpaceX недавно выпустила рекламные постеры в стиле ретро, на которых туристы, напоминающие героев мульсериала «Джетсоны», путешествуют по Марсу – выписывают виражи в Долине Маринера на реактивных ранцах, въезжают на трамвае на вершину горы Олимп («самый высокий пик в Солнечной системе») и смотрят вдаль, размышляя, не предпринять ли «круиз космической эры на луны Марса». Забористая смесь рекламы и фантазии означала появление нового лидера в пилотируемых космических полетах.

NASA при всех своих достижениях не могло более единолично претендовать на «исследование и освоение космоса», записанное в названии организации. Программа Space Shuttle оказалась компромиссом, не способным реализовать заявленные цели надежного и дешевого доступа в космос. Дорогая и опасная, она отняла жизни 14 астронавтов. Программу «Созвездие» Буша, целью которой было возвращение на Луну, закрыли. Заменившая ее программа NASA с заявленным намерением достичь Марса, не смотрелась на фоне десятилетий предыдущих попыток и нынешней разработки носителя SLS и корабля «Орион» с перерасходом бюджета и отставанием от сроков.

Получалось так, что Маск заполняет пробел, намного больший, чем его компания.

«Его работа состоит в том, чтобы обеспечить духовное лидерство не только для SpaceX, но и для более обширного космического сообщества, – говорил Джон Логсдон, известный космический историк, написавший книги по космическим программам Кеннеди и Никсона. – В течение очень долгого времени никого подобного не появлялось»[339].

А может быть, и никогда. Вообще факт существования компании SpaceX являлся невероятным триумфом агессивной и неустанной бизнес-стратегии, инноваций в технике и, что, пожалуй, еще важнее, воображения. Мысль о частном лице, способном основать космическую компанию и преуспеть, выглядела не менее смелой, чем новая идея Маска.

И словно желая подтвердить это наблюдение, Маск показал аудитории в Гвадалахаре забавную фотографию из ранних дней SpaceX, когда в фирме было всего несколько сотрудников и они пригласили на праздник мексиканский ансамбль марьячи.

Программа Space Shuttle оказалась неспособна реализовать заявленные цели надежного и дешевого доступа в космос.

«Я хочу просто показать вам: когда мы начинали в 2002 году, SpaceX по существу состояла из ковра и ансамбля марьячи, больше ничего не было. Вот и вся наша фирма в 2002 году, – сказал он. – Я думал, у нас, наверное, есть примерно десятипроцентный шанс сделать хоть что-нибудь, хотя бы запустить ракету на орбиту, куда уж пойти дальше и всерьез говорить о Марсе. Однако я пришел к определенному заключению: если на космическую арену не выйдет кто-то новый с сильной идеологической мотивацией, то вряд ли мы окажемся на траектории, которая позволит человечеству когда-нибудь стать космической цивилизацией и достичь звезд».

Теперь у Маска в Хоторне, Макгрегоре и на мысе Канаверал работало более 5000 сотрудников. Компания также располагала стартовой площадкой на авиабазе Ванденберг в Калифорнии и строила собственный частный старт в Браунсвилле в штате Техас, откуда смогла бы летать свободно, по мере надобности, не беспокоясь о слишком напряженном временами графике на правительственных площадках.

После того как SpaceX подала в суд на ВВС США за право участвовать в конкурсах на запуски в интересах национальной безопасности, стороны в итоге пришли к согласию и Пентагон наконец сертифицировал ракету «Фолкон-9» для таких стартов. Маск стремился к этим дорогостоящим заказам в течение многих лет, и теперь наконец-то мог конкурировать с «Альянсом», который в течение десятилетия имел монополию на многомиллиардном рынке таких контрактов.

Победа стала завершением того, что Тим Хьюз, главный юрисконсульт SpaceX, назвал «десятью годами тяжелой работы».

«Наш лозунг с первого дня был таков: разрешите нам конкурировать, и если мы проиграем заслуженно, значит, не судьба, – говорил он. – Но для этого вы должны разрешить распуститься цветку конкуренции, вы должны позволить вступить в игру тому, кого мы считаем домашней командой. Мы имеем в виду, что у нас – полностью американская ракета. Она не полагается ни на русские двигатели, ни на какие-либо другие важные компоненты, сделанные за рубежом».

SpaceX стала невероятно привлекательной для инвесторов.

Однако в первый раз, когда ВВС объявили конкурс на один из запусков, «Альянс» уклонился от участия, сказав, что не может представить заявку. Он заявил, будто требования составлены в пользу того кандидата, который предложит низкую цену (то есть SpaceX), а не того, у кого максимальный опыт и наилучший послужной список (то есть собственно «Альянс»)[340].

Кроме того, Конгресс ограничил использование изготовленных в России двигателей, которые «Альянс» применял на ракете «Атлас V», и ограничения сделали отправку заявки невозможной.

SpaceX и остальных эти оправдания не убедили.

«Я думаю, это было решение труса, – сказала Шотвелл. – Можете цитировать мои слова. Они не хотели проиграть – и знали, что проиграют».

Со дня основания SpaceX заяц прокладывал путь, заодно расчищая его для остальных. Маск добился того, что NASA стало доверять таким компаниям, как у него. Он потащил ВВС США в суд и выиграл. Он снова сделал космос крутым занятием, и сделал это первым. На оставленном им следе начала быстро появляться новая коммерческая космическая индустрия.

Инвесторы, которые долго сомневались в этом рискованном предприятии, начали входить в дело. По данным некоммерческой космической организации Space Foundation в 2014 году глобальная космическая экономика стоила 330 млрд долларов и приросла на 9 % по отношению к предыдущему году, в то время как в 2005 году она составляла всего 176 млрд долларов. В 2015 году компании Google и Fidelity инвестировали в SpaceX миллиард долларов, чтобы поддержать еще одно начинание Маска: смелый план строительства группировки из нескольких тысяч малых спутников, которые будут роиться над Землей и обеспечивать Интернетом самые удаленные уголки мира.

SpaceX стала невероятно привлекательной для инвесторов: компании приходилось отвергать предложенные средства! К примеру, она предложила повременить Стиву Джарветсону, одному из самых успешных венчурных капиталистов Кремниевой долины и стороннику SpaceX с давних пор. «Интерес настолько велик, что они не могут принять всё», – пояснил он[341].

К середине 2017 года, получив 350 млн долларов в новом раунде инвестирования, SpaceX оценивалась в 21 млрд, такая сумма «сделала ее одной из самых дорогих компаний в частном владении в мире», сообщила New York Times[342].

Этот рост питали перспективы многократно используемых ракет, которые драматически снизили бы стоимость запуска, а также революция малых спутников. На протяжении многих десятилетий спутники были большими, как мусоровоз, и дорогими, стоимостью в сотни миллионов долларов. Но теперь технологии изменились и, подобно айфону, они умалились в размерах до величины обувной коробки и стали стоить намного дешевле[343].

Маск не был единственным предпринимателем, приглядывающимся к потенциальным доходам от новой спутниковой технологии. Компания OneWeb при поддержке Ричарда Брэнсона также планировала вывести на орбиту созвездие из нескольких сотен миниатюрных спутников, которые, как она заявила, свяжут с цифровой экономикой миллиарды людей без доступа к Интернету.

Топ-менеджеры компании Google Ларри Пейдж и Эрик Шмидт инвестировали в фирму Planetary Resources, которая намеревалась добывать полезные ископаемые на астероидах. Как объяснил телекомпании CNBC сооснователь фирмы Эрик Андерсон, астероиды с богатым содержанием драгоценных металлов являются «неограненными алмазами Солнечной системы».

На астероидах имеются «редкоземельные металлы, промышленные металлы и даже топливо, – сказал он. – Мы можем создать заправки в космосе, которые позволят путешествовать по всей Солнечной системе, как в „Стар треке“».

Фразы, летающие туда-сюда, напоминали диалоги из фильмов Джеймса Кэмерона; впрочем, они действительно могут таковыми стать: голливудский режиссер был советником компании[344]. С другой стороны, компания же стала субъектом закона, подписанного в 2015 году президентом Обамой, который предоставил американским компаниям права на ресурсы, добытые в космосе. И это привлекло внимание инвестиционных банкиров.

«Мы полагаем, что космической добыче еще предстоит пройти долгий путь до коммерчески выгодного предприятия, но у нее есть потенциал еще сильнее облегчить доступ в космос и способствовать созданию производства в космосе, – заявил один аналитик компании Goldman Sachs в информации для инвесторов. – Добыча ископаемых в космосе может оказаться более реальной, чем представляется… Один астероид размером с футбольное поле может содержать платины на 25–50 млрд долларов»[345].

Роберт Бигелоу, мультимиллионер и основатель компании Budget Suites of America, выступил с идеей космической гостиницы, сделанной из материала типа кевлар, которая надувалась бы на орбите подобно воздушному шару. Другое предприятие под названием Made in Space отправило на МКС первый трехмерный принтер в порядке работы над созданием производственных предприятий в космосе.

Волна новых компаний породила что-то вроде «аполлоновского» ренессанса в программах аэрокосмического образования. В Университете Пёрдью число заявлений на обучение по программе бакалавра в аэрокосмической области выросло на 50 %.

«Спрос на нашу программу значительно вырос из-за таких компаний, как Virgin, SpaceX и Blue, – заявил Стивен Хейстер, профессор Школы аэронавтики и астронавтики. – Мы не можем принять так много студентов. Нам приходится отвергать некоторых вполне подходящих кандидатов… Я уже старый человек, я выпустился в начале 1980-х, и за всю мою карьеру сейчас самое волнующее время».

Маск являлся главным спонсором возбуждения. Лицом новой индустрии, ее фактическим лидером. Он один вышел на сцену и принял на себя нефильтрованные вопросы масс. Заяц. «Голову вниз и пахать отсюда и прямо». Все, кто последовал за ним, включая и Blue Origin, некоторой долей своего успеха были обязаны SpaceX и ее неустанному походу на Марс.

Как сказал Маск репортеру Washington Post, ему хотелось вновь зажечь в людях интерес к космосу, заставить людей «загореться». Марс, сказал он, стал бы «самым великим приключением в истории». В Гвадалахаре целью Маска было «сделать так, чтобы Марс казался возможным, причем возможным еще при нашей жизни. Ты можешь полететь».

Он намерен взять с тебя очень, очень невысокую цену в 200 тысяч долларов. Тех денег, которые Брэнсон изначально хотел брать за суборбитальные прыжки в космос, будет достаточно для полета на Марс и обратно. Конечно, это будет трудно и опасно, и – Маск, увы, не ошибается, «люди будут умирать».

Но подобно любой великой мечте, как сказал исполнитель роли Супермена Кристофер Рив, эта будет поначалу казаться невозможной, потом невероятной, а потом и неизбежной. Нужно просто верить и смотреть сквозь плотный лес неверия на ту точку вдали, где сомнения уступят место невероятному вопросу: «А что если всё, что говорил Маск, – правда?»