5 Языковой барьер
В то время как британские дешифровальщики взламывали немецкий шифр «Энигма» и меняли ход войны в Европе, раскрытие американскими дешифровальщиками японского машинного шифра, известного как «Пурпурный», в не меньшей степени повлияло на события в Тихоокеанском регионе. Так, в июне 1942 года американцы сумели дешифровать сообщение, в котором в общих чертах излагался план японцев: отвлекающей атакой стянуть военно-морские силы США к Алеутским островам, что позволило бы японскому флоту овладеть атоллом Мидуэй, который и был их подлинной целью. Хотя американские корабли вроде бы оставили Мидуэй, как и предполагалось японцами, но они все время оставались неподалеку. Когда американские криптоаналитики перехватили и дешифровали приказ японцев атаковать Мидуэй, корабли смогли быстро вернуться и принять участие в одном из самых важных сражений на Тихоокеанском театре военных действий. Как сказал адмирал Честер Нимиц, американская победа при Мидуэе «была, по сути, победой разведывательной службы. Пытаясь застать врасплох, японцы были застигнуты врасплох сами».
Почти год спустя американские криптоаналитики дешифровали сообщение, в котором был указан предполагаемый маршрут посещения северных Соломоновых островов адмиралом Исороку Ямамото, главнокомандующим японским флотом. Нимиц, чтобы перехватить и сбить самолет Ямамото, решил послать истребители. Ямамото, известный своей маниакальной пунктуальностью, прибыл к месту своего назначения точно по графику, в 8.00 утра, как и было указано в перехваченном сообщении. Там-то и встретили его восемнадцать американских истребителей Р-38, которые сумели уничтожить одну из наиболее влиятельных фигур японского верховного командования.
Несмотря на то что и японский шифр «Пурпурный», и немецкий шифр «Энигма» были в конце концов раскрыты, но первоначально они обеспечивали безопасность связи, и для американских и британских криптоаналитиков оказались по-настоящему крепкими орешками. На самом деле, если бы шифровальные машины использовались как положено — без повторяющихся разовых ключей, без силей, без ограничений по установкам на штепсельной коммутационной панели и расположениям шифраторов и без шаблонных сообщений, которые приводили к появлению крибов, то вполне, вероятно, что их вообще никогда бы не смогли взломать.
Подлинная стойкость и возможности применения машинных шифров была продемонстрирована шифровальной машиной Турех (или Туре X), которая применялась в британской армии и воздушных силах, а также шифровальной машиной SIGABA (или M-43-С), которая использовалась в американских войсках. Обе они были сложнее Энигмы, обеими пользовались так, как следовало, а потому взломать их не удалось на протяжении всей войны. Криптографы союзников были уверены, что сложные шифры электромеханических шифровальных машин могут обеспечить надежную и безопасную связь. Но сложные машинные шифры — это не единственный способ обеспечения безопасности связи. И действительно, одна из наиболее надежных и стойких форм шифрования, которой пользовались во Второй мировой войне, была также одной из самых простых.
Во время тихоокеанской кампании американские военные стали понимать, что шифровальным машинам, таким как SIGABA, присущ принципиальный недостаток. Хотя электромеханическое зашифровывание давало сравнительно высокий уровень стойкости, оно происходило мучительно медленно. Сообщение следовало вводить в машину букву за буквой, далее буква за буквой выписывать то, что получалось в результате зашифровывания, а затем весь шифртекст должен был передаваться радистом. При получении зашифрованного сообщения радист должен был передать его шифровальщику, который выбирал правильный ключ и вводил зашифрованный текст в машину, выписывая буква за буквой получающийся текст. Эту непростую операцию можно выполнять в штабе или на борту корабля, когда позволяет время и есть для этого место, но если вокруг враги и обстановка напряженная, как то было, к примеру, на островах в Тихом океане, машинное шифрование не годится. Один из военных корреспондентов так описывал трудности осуществления связи в разгар сражения в джунглях: «Когда бой шел на пятачке, все должно было делаться в доли секунды. Для зашифровывания и расшифровывания времени не было. В такие моменты последней надеждой оставалась английская речь — и чем грубее, тем лучше». К несчастью для американцев, многие японские солдаты учились в американских колледжах и достаточно свободно говорили — и ругались — по-английски. Ценная информация об американской стратегии и тактике попала в руки противника.
Одним из первых, кто постарался решить эту проблему, был Филипп Джонстон, инженер, живущий в Лос-Анджелесе; он был слишком стар, чтобы участвовать в войне, но тем не менее хотел послужить своей стране. В начале 1942 года он приступил к разработке системы шифрования, вдохновленный собственным опытом, вынесенным из детства. Сын протестантского миссионера, Джонстон рос в резервациях индейцев племени навахо в Аризоне, в результате чего он полностью воспринял культуру навахо. Он был одним из немногих людей, свободно говорящих на их языке, что позволяло ему выступать в качестве переводчика при переговорах между индейцами навахо и правительственными чиновниками. Его деятельность в этом качестве достигла кульминации во время поездки в Белый дом, когда девятилетний Джонстон переводил для двух индейцев навахо, которые просили президента Теодора Рузвельта о более справедливом обращении с их народом. Полностью осознавая, насколько этот язык был непонятным для всех, кто не являлся членом племени, Джонстону пришла в голову идея, что язык индейцев навахо, или любых других аборигенов, мог бы служить в качестве практически нераскрываемого кода. Если бы в каждом батальоне на Тихом океане служили два коренных жителя Америки, то безопасная связь была бы гарантирована.
Он подал эту мысль подполковнику Джеймсу Е. Джонсу, начальнику связи района в Кемп-Эллиоте, неподалеку от Сан-Диего. Произнеся всего лишь несколько фраз на языке индейцев племени навахо озадаченному офицеру, Джонстон сумел убедить его, что эта идея заслуживала серьезного рассмотрения. Две недели спустя он вернулся с двумя индейцами навахо, готовый провести демонстрационные испытания перед старшими офицерами морской пехоты. Индейцев навахо изолировали друг от друга; одному из них дали шесть стандартных сообщений на английском языке, которые он перевел на язык навахо и передал по радио своему товарищу. Второй индеец, получив радиограммы, снова перевел их на английский язык и передал офицерам, которые сравнили их с оригиналами. Как оказалось, испытания прошли безупречно, и офицеры морской пехоты дали добро на экспериментальный проект, приказав немедленно приступить к их набору на военную службу.
Однако перед этим подполковник Джонс и Филипп Джонстон должны были решить, следовало ли привлечь для этого индейцев навахо или выбрать другое племя. В своей первой демонстрации Джонстон использовал индейцев навахо, поскольку он был лично знаком с этим племенем, но совсем необязательно, что они были наилучшим выбором. Самым важным критерием отбора был просто вопрос численности: морякам нужно было найти племя индейцев, которое могло бы дать много мужчин, свободно говорящих по-английски и грамотных. Отсутствие правительственных субсидий означало, что процент грамотного населения в большинстве резерваций был крайне низок, и потому все внимание было сосредоточено на четырех самых крупных племенах: навахо, сиу, чиппева и пима-папаго.
Самым большим по численности, однако наименее грамотным было племя навахо, в то время как индейцы племени пима-папаго были самыми грамотными, но в тоже время самыми малочисленными. Какого-либо явного преимущества ни у одного из этих четырех племен не было, поэтому в конечном счете решение было принято, основываясь на ином решающем факторе. Как было указано в официальном отчете относительно предложения Джонстона:
Племя навахо — это единственное племя в Соединенных Штатах, которое не осаждали немецкие студенты в последние двадцать лет. Эти немцы, изучавшие различные племенные диалекты под видом молодых художников, антропологов и т. п., без сомнения, хорошо овладели диалектами всех племен, за исключением племени навахо. По этой причине навахо является единственным племенем, способным обеспечить полную безопасность для рассматриваемого вида деятельности. Следует также указать, что диалект племени навахо совершенно непонятен для всех других племен и для всех других людей, за исключением 28 американцев, которые специализировались в этом диалекте. Данный диалект эквивалентен секретному коду для противника и превосходно подходит для обеспечения быстрой секретной связи.
Ко времени вступления Америки во Вторую мировую войну индейцы навахо жили в суровых условиях и считались низшими, второсортными людьми. И все же совет племен навахо поддержал деятельность правительства и объявил о своей лояльности: «Нет больших патриотов, чем коренные американцы». Индейцы навахо так стремились воевать, что некоторые из них лгали о своем возрасте или, чтобы набрать минимальный необходимый вес 55 кг, поедали бананы гроздьями и выпивали огромные количества воды. Не возникало также никаких сложностей в поиске подходящих кандидатов, которые бы пожелали служить в качестве радистов.
Через четыре месяца после бомбардировки Перл Харбора 29 индейцев навахо, — некоторым из них было всего лишь пятнадцать лет, — приступили к обучению на восьминедельных курсах связи с морскими пехотинцами.
Но до начала обучения в корпусе морской пехоты следовало преодолеть затруднение, связанное с языком коренных американцев. В северной Франции во время Первой мировой войны капитан Е. В. Хорнер из батальона D 141-го пехотного полка приказал использовать в качестве радистов восемь мужчин из племени чокто. Ясно, что никто из противников не понимал их языка, поэтому язык чокто обеспечивал безопасную связь. Однако этой системе шифрования был присущ принципиальный недостаток, поскольку в языке чокто не было эквивалентов, используемых в армейском жаргоне. Так что конкретный технический термин в сообщении при переводе на языке чокто мог выражаться расплывчатой фразой, в результате чего существовала опасность, что получатель неправильно его поймет.
Эта же проблема могла возникнуть и с языком индейцев навахо, но в корпусе морской пехоты планировали создать словарь из выражений и слов, используемых индейцами, для замены ими не имеющих аналогов в языке навахо английских слов, устранив тем самым любые неопределенности и неясности. Его помогли составить курсанты, стремясь для обозначения специальных военных терминов выбирать слова, которые применяются для описания окружающего мира. Так, для обозначения самолетов использовались названия птиц, а для кораблей — рыб (таблица 11). Командиры стали «военными вождями», взводы — «черными людьми», фортификационные сооружения превратились в «жилье-в-пещере», а минометы были известны как «ружья-которые-сидят-на-корточках».
Таблица 11 Слова из кода, которыми пользовались навахо для обозначения самолетов и кораблей.
Даже несмотря на то, что полный словарь состоял из 274 слов, по-прежнему оставалась проблема с переводом слов, появления которых сложно предвидеть заранее, а также имен людей и названий мест. Решение заключалось в том, чтобы в случае, если встретятся слова, представляющие затруднение, произносить их по буквам, для чего использовать закодированный фонетический алфавит. К примеру, слово «Pacific (Тихий океан)» будет произноситься как «pig, ant, cat, ice, fox, ice, cat (свинья, муравей, кот, лед, лиса, лед, кот)», а далее это будет переведено на язык навахо как bi-sodih, wol-la-chee, moasi, tkin, ma-e, tkin, moasi. Полный алфавит навахо приведен в таблице 12. За восемь недель курсанты заучили весь словарь и алфавит, так что отпала необходимость в шифровальных книгах, которые бы могли попасть в руки противника.
Для индейцев навахо запомнить все было очень просто, поскольку для их языка не было создано письменности и потому свои народные сказки и семейные предания им приходилось заучивать наизусть. Как сказал Уильям МакКейб, один из курсантов: «У навахо все хранится в памяти: песни, молитвы — все. Так уж мы созданы».
Таблица 12 Буквенный код навахо.
В конце обучения для курсантов из числа индейцев провели испытания. Одни индейцы — отправители — перевели несколько сообщений с английского на язык навахо, передали их по радио, а другие — получатели — перевели затем полученные сообщения обратно на английский язык с помощью запомненного словаря и, в случае необходимости, алфавита. Результат оказался безупречным. Чтобы проверить надежность данного способа, запись передач предоставили в разведывательное управление военно-морских сил, подразделение, которое раскрыло самый стойкий японский шифр — «Пурпурный». Спустя три недели напряженного криптоанализа дешифровальщики ВМС все еще пребывали в растерянности. Они назвали язык навахо «причудливой последовательностью гортанных, носовых, шипящих и свистящих звуков… мы не можем даже транскрибировать его, не то что взломать». Код навахо был признан удачным выбором. Двух солдат из индейцев навахо, Джона Беналли и Джонни Мануэлито, попросили остаться и обучать новую партию новобранцев, в то время как остальные 27 радистов-навахо получили назначения и были направлены в четыре полка на Тихом океане.
Рис. 52 Традиционная фотография по окончании учебных курсов; первые 29 радистов-навахо.
Японцы атаковали Перл Харбор 7 декабря 1941 года, и за короткое время они добились полного контроля над западной частью Тихого океана. 10 декабря японские войска разгромили американский гарнизон на Гуаме, 13 декабря они захватили Гуадалканал — один из островов архипелага Соломоновы Острова, 25 декабря капитулировал Гонконг, а 2 января 1942 года американские войска сдались на Филиппинах. Японцы планировали утвердиться на Тихом океане к следующему лету, построив аэродром на Гуадалканале и создав тем самым базу для бомбардировщиков, которые смогли бы помочь им разрушить линии снабжения союзников, сделав их контрнаступление практически неосуществимым. Адмирал Эрнст Кинг, главнокомандующий военно-морским флотом США, настоял на том, чтобы атаковать этот остров до того, как строительство аэродрома будет завершено, и 7 августа 1-я дивизия морской пехоты возглавила высадку на Гуадалканал. В состав передовых десантных отрядов впервые входила и впервые принимала участие в боевых действиях группа радистов-навахо.
Хотя индейцы-навахо были уверены, что их умение окажется полезным для морской пехоты, но первые их попытки только создавали путаницу и вносили замешательство. Многие из радиооператоров не знали об этой новой системе кодирования и слали панические сообщения по всему острову, утверждая, что на частотах американских войск ведут передачи японцы. Полковник, отвечающий за проведение операции, немедленно запретил ведение переговоров на языке навахо до тех пор, пока он сам, лично, не убедится в целесообразности применения этого способа. Один из радистов вспоминал, как в конце концов код навахо снова стал использоваться:
У полковника возникла идея. Он сказал, что поддержит нас, но при одном условии: если я смогу «обогнать» его «белый код» — механическую тикающую цилиндрическую штуку. Мы оба послали сообщения, он — с помощью белого цилиндра, и я — голосом. Мы оба получили ответ, и началась гонка — кто сумеет расшифровать ответ первым. Меня спросили: «Сколько это займет у тебя времени? Два часа?» «Скорее, две минуты», — ответил я. Другой парень все еще продолжал трудиться над расшифровкой, а я уже получил подтверждение на свое ответное сообщение, — примерно через четыре с половиной минуты. Я спросил его: «Полковник, когда вы намерены выбросить эту цилиндрическую штуку?» Он ничего не ответил, только закурил свою трубку и ушел.
Радисты-навахо вскоре доказали на поле боя, чего они стоят. Как-то раз на острове Сайпан батальон морских пехотинцев занял позиции, на которых ранее находились и с которых потом отступили японские солдаты. Внезапно поблизости раздались орудийные залпы. Батальон оказался под огнем своих же товарищей, которые не знали о его выдвижении на новые позиции. Морские пехотинцы попытались с помощью радиопередатчика по-английски объяснить свое расположение, но обстрел продолжался, поскольку атакующие американские подразделения подозревали, что сообщения посылались японцами, стремящимися одурачить их. И только когда сообщение поступило от радиста-навахо, атакующие осознали свою ошибку и прекратили наступление. Сообщения на языке навахо никогда не были ложными, и им всегда можно было доверять.
Вскоре известность о радистах-навахо облетела все подразделения, и к концу 1942 года поступил запрос еще на 83 человека. Индейцы-навахо служили во всех шести дивизиях морской пехоты, и их иногда даже «заимствовали» другие рода войск. «Война слов» вскоре превратила индейцев навахо в героев. Другие солдаты предлагали помочь нести радиопередатчики и винтовки, и им даже предоставляли личных телохранителей, отчасти чтобы защитить их от своих же товарищей. По меньшей мере в трех случаях радистов-навахо принимали за японских солдат и захватывали в плен соседние части. Отпускали их только после того, как за них поручались сослуживцы.
Непостижимость кода навахо всецело заключается в том, что язык навахо принадлежит к семейству языков на-дене, которое никак не было связано ни с одним азиатским или европейским языком. К примеру, спряжение глагола в языке навахо зависит не только от субъекта действия, но также и от объекта. Окончание глагола зависит от того, к какой категории принадлежит объект: длинный (например, труба, карандаш), тонкий и гибкий (например, змея, ремень), зернистый (например, сахар, соль), связанный в пучки (например, сено), вязкий (например, грязь, фекалии) и многие другие. К глаголу также присоединяются наречия, а кроме того, из него становится ясно, знает ли говорящий сам о том, о чем он говорит, или же это известно ему по слухам. Так что отдельный глагол может заменять собой целое предложение, и для не знающего язык человека практически невозможно разобраться в том, какой смысл он несет.
Несмотря на свою стойкость, коду навахо все же были присущи два принципиальных недостатка. Во-первых, слова, которых не было ни в обычном словаре языка навахо, ни в списке из 274 кодовых слов, приходилось произносить по буквам с помощью специального алфавита. Это отнимало много времени, поэтому было решено добавить в словарь еще 234 часто встречающихся термина. К примеру, навахо дали государствам такие прозвища: «Подвернутая шляпа» для Австралии, «Окруженный водой» для Англии, «Косички-на-голове» для Китая, «Железная шапка» для Германии, «Плавучий остров» для Филиппин и «Овечий недуг» для Испании.
Рис. 53 Капрал Генри Бейк-мл. (слева) и рядовой первого класса Джордж Г. Кирк используют для связи код навахо в зарослях джунглей на острове Бугенвиль в 1943 году.
Вторая проблема касалась тех слов, которые по-прежнему приходилось диктовать по буквам. Если бы японцы сообразили, что слова произносятся побуквенно, то они бы сообразили применить частотный анализ для того, чтобы установить, какими словами индейцы навахо обозначают каждую из букв. Вскоре стало бы ясно, что чаще всего ими использовалось слово Dzeh, означающее «лось» и представляющее собой букву e — чаще всего встречающуюся букву английского алфавита. Если просто продиктовать по буквам название острова Гуадалканал (Guadalcanal) и повторить слово wol-la-chee (ant, муравей) четыре раза, то это оказалось бы ключом к тому, каким словом обозначается буква a. Решение заключалось в том, чтобы для чаще всего используемых букв использовать не одно, а несколько слов, которые бы служили в качестве заменителей (омофонов). Поэтому для каждой из шести чаще всего встречающихся букв (e, t, a, o, i, n) было добавлено по два дополнительных слова, а для шести следующих по частоте использования букв (s, h, r, d, i, u) — по одному дополнительному слову. Букву a, например, теперь можно было заменять словами be-la-sana (apple, яблоко) или tse-nihl (axe, топор). Так что теперь при произнесении слова «Гуадалканал» останется только одно повторение: klizzie, shi-da, wol-la-chee, lha-cha-eh, be-la-sana, dibeh-yazzie, moasi, tse-nihl, nesh-chee, tse-nihl, ah-jad (goat, uncle, ant, dog, apple, lamb, cat, axe, nut, axe, leg; козел, дядя, муравей, собака, яблоко, ягненок, кот, топор, орех, топор, нога).
По мере усиления военных действий на Тихом океане, и по мере того, как американцы продвигались от Соломоновых островов к Окинаве, роль радистов-навахо все более и более возрастала. В первые дни атаки на остров Иводзима радистами-навахо было передано более восьмисот сообщений, и все безошибочно. По словам генерал майора Говарда Коннера: «Без индейцев навахо морские пехотинцы никогда не взяли бы Иводзима». Вклад радистов-навахо тем более примечателен, если учесть, что для выполнения своих обязанностей им зачастую приходилось сталкиваться и противостоять своим собственным, глубоко в них сидящим страхам перед духами. Индейцы навахо верили, что духи умершего, chindi, будут мстить живым до тех пор, пока над телом не проведут ритуальные обряды.
Война на Тихом океане была особенно кровопролитной, поля сражений были просто усеяны трупами, и все же радисты-навахо собирали все мужество, чтобы продолжать свое дело, невзирая на chindi, которые преследовали их. В книге Дорис Пауль «Радисты-навахо» один из индейцев навахо рассказывает о случае, который характеризует их храбрость, самоотверженность и хладнокровие:
Если бы вы приподняли голову хоть на шесть дюймов, вы были бы убиты, — настолько интенсивным был огонь. А затем, в первые часы после полуночи, не дождавшись никакого подкрепления — ни у нас, ни с их стороны, — наступила мертвая тишина. Должно быть, этот японец и не смог ее больше вынести. Он вскочил, завопил и завизжал во весь голос, и бросился к нашему окопу, размахивая длинным самурайским мечом. Я думаю, что в него выстрелили раз 25, а то и все 40, прежде чем он упал.
В окопе со мной находился мой товарищ. И этот японец рассек ему горло, прямо до позвоночника. Он судорожно пытался вдохнуть воздух горлом. И звук этот был ужасен. Конечно, он умер. Когда японец зарубил его, теплая кровь забрызгала мне всю руку, которой я держал микрофон. Кодом я позвал на помощь. Потом они сказали мне, что несмотря на то, что произошло, они разобрали каждое слово моего сообщения.
Всего было подготовлено 420 радистов-навахо. Хотя было общепризнанно, что как солдаты они смелы и отважны, но их особая роль в обеспечении безопасности связи являлась засекреченной информацией. Правительство запретило им рассказывать о своей деятельности, и их исключительный вклад в победу гласности не предавался. О навахо, подобно Тьюрингу и криптоаналитикам в Блечли-Парке, замалчивали целые десятилетия. В конце концов, в 1968 году, материалы о коде навахо были рассекречены, и на следующий год радисты-навахо впервые собрались вместе. Затем, в 1982 году, им воздали должное, когда правительство США объявило 14 августа «Национальным днем радистов-навахо». Однако величайшей данью уважения работе навахо является то, что их код оказался одним из очень немногих на протяжении всей истории, которые так никогда и не были разгаданы. Генерал-лейтенант Сейдзо Арисуэ, руководитель японской разведки, признал, что хотя они вскрыли код американских военно-воздушных сил, но не сумели ничего сделать с кодом навахо.