САДЫ НА СЕВЕРЕ

САДЫ НА СЕВЕРЕ

Много у нас садов на юге — в Крыму, в Молдавии, в Средней Азии, на Украине, на Кавказе. Среди южных садов есть огромные: совхоз «Сад-гигант» у берегов извилистой речки Протоки, которая берет свое начало от Кубани и впадает в Азовское море, протянулся на восемь километров. Это самый крупный сад во всем мире — две с лишним тысячи гектаров, почти четверть миллиона плодовых деревьев.

На больших пространствах разбиты сады в центрально-черноземных областях. Ровные ряды фруктовых деревьев с побеленными стволами — обычная черта пейзажа где-нибудь под Орлом или Тамбовом.

Растут сады в Прибалтике, на Волге, под Москвой.

А ныне сады появились и на севере.

Казалось, сама природа поставила преграду продвижению садов в места с морозной зимой. Но творческая мысль эту преграду сломила.

Великий русский ученый Иван Владимирович Мичурин мечтал всю Россию сделать садом. Своим трудом он открыл садам путь в холодные края. Он научился переделывать природу растений.

Соединением и, что очень важно, последующим воспитанием растений Мичурин вывел за свою жизнь более трехсот новых плодовых сортов. Это число его последователи увеличили более чем вдвое.

Мичурин скрещивал и сращивал не только близкие друг другу растения, но и далекие — вишню с черемухой, грушу с рябиной, яблоню со смородиной, персик с миндалем. Этим он сильнее расшатывал наследственность, выбивал растение из старой колеи. Так ему легче было воспитывать растение в нужном направлении, усиливать в нем хорошие качества и подавлять плохие.

Соединял он и растения, отдаленные по месту рождения. Это играло определенную роль в его многогранном учении.

Мичурин начал с того, что попробовал переносить в Козлов, где он жил, южные плодовые сорта путем прививки их на местные холодостойкие деревья. Но взрослые пришельцы не могли привыкнуть к чужой природе и гибли. Пытался он также вести отбор лучших сеянцев, выращиваемых из семян нежных южных растений. И этот способ его полностью не удовлетворил: южные растения даже и в молодом возрасте к морозам приспособлялись с трудом. Тогда Мичурин начал выводить новые сорта, скрещивая южные растения с местными. Однако как следует совместить плодовитость и сахаристость растений юга с закаленностью растений Средней России простым скрещиванием не удавалось, в новых растениях побеждали местные признаки: яблони не боялись мороза, но плод оставался кислым.

И тут последовал гениальный вывод: местные признаки побеждают в привычной среде. Город Козлов должен быть чужбиной не для одного, а для обоих растений. Нужно поставить скрещиваемые растения в равные условия. Искусно подбирая пары, Мичурин стал соединять в Козлове южные растения не с местными, а с отдаленными.

Так была выведена, скажем, груша «бере-зимняя Мичурина». Пыльцу французской груши «бере-рояль» Мичурин перенес на рыльце пестика дикой уссурийской груши. Новый сорт оказался и плодоносным и морозоустойчивым. У французской груши он взял большую величину и хороший вкус, а у груши уссурийской — способность выносить морозы в сорок градусов. Груша выведена в Козлове, где оба растения — привезенные из Франции и с берегов Уссури — «равноправны». Высокая культура южных садов в сочетании со стойкостью восточноазиатской тайги переместилась в среднюю полосу России. Ум преобразователя природы опрокинул географические пределы, которые представлялись естественными.

Этот научный подвиг в царской России оставался малоизвестным, неоцененным. Лишь советская власть придала работе Мичурина общегосударственный характер. Мечты ученого осуществились: его труд стал служить народу.

Партия и правительство сделали все, чтобы работа Мичурина была плодотворна. Он получил щедрую поддержку государства.

В советские годы Мичурин руководил целым штатом научных работников; для них были предоставлены богатейшие лаборатории и кабинеты. После смерти Мичурина начатые им научные работы продолжаются, все расширяясь. Многие ученики Мичурина сами стали крупными учеными.

Мичуринск, как теперь называется Козлов, стал научным центром «осеверения» плодовых деревьев. Здесь к тому же не только исследуют — здесь еще и учат. В городе созданы мичуринский вуз, мичуринский техникум.

Но Мичуринск не может разводить растения для всех местностей страны, потому что природа районов различна. На местах должны выводиться свои, местные сорта. Мичуринск дает не только саженцы, но и мудрый совет. Осуществляя идеи Мичурина, работу на местах ведут мичуринские опорные пункты, плодоводы-опытники, мичуринские кружки в колхозах и совхозах.

Именно это и решает все дело. Исправить карту плодоводства может лишь творческая инициатива масс, работа большого коллектива, взявшегося за выведение новых сортов, за приспособление растений к местным природным условиям. Создать новую географию садоводства может только сам народ. Вот где заложен источник успеха. Мичуринское движение могло стать массовым только в нашей Советской стране, в стране колхозов и передовой науки, в стране небывалого расцвета творческих сил.

Садоводство у нас расселяют по всей стране, продвигают на север.

Эта великая работа по улучшению природы, по ее облагораживанию была предвосхищена в юношеской поэме Энгельса:

Цветущим садом станет вся земля,

И все растенья страны переменят,

И пальма мира Север приоденет,

Украсит роза мерзлые поля…

Абрикос едва заходил за Ростов. А Мичурин дотянул его до Тамбовщины, так же как черешню. Яблоня едва-едва доходила до Вологды. А мичуринские сорта оставили к югу Архангельск. Одна из новых яблонь так и называется «таежная». Это значит, что границы садоводства сдвинуты к северу на семьсот километров, если не больше.

Москвича, попавшего под Ленинград, всегда удручало отсутствие садов. На подступах к этому северному городу простиралась пустая болотистая равнина. А сейчас вокруг Ленинграда заложены сады. Они с обеих сторон обступают идущие к городу железные дороги и автомобильные шоссе. Засажены вишневыми садами пологие склоны Пулковских высот. На сырых местах нарыты широкие валы с продольными бороздами для стока воды, а на валах посажены яблони, сливы, смородина, крыжовник. К юго-западу от города создан самый большой в нашей стране сад лучшей «невежинской» рябины.

В ленинградских садах прижились не только растения средней полосы, а еще и черешня. Ее создал мичуринец Филипп Тетерев. Мало того, что на севере приносит плоды растение юга. Создатель северной черешни вывел целую гамму сортов. У них разный срок созревания, поэтому Ленинград получает свежую черешню на протяжении двух месяцев.

Мичурин так и говорил: «Ленинградская область при всех ее климатических невзгодах может оказаться в течение нескольких ближайших лет покрытой цветущими садами».

На Урале вовсе не было садов. Теперь по всему Уралу, от Орска на юге до Верхотурья на севере, плодоносят яблони, груши, сливы, вишни. В Магнитогорске мичуринцы вывели свой сорт яблони — «магнитогорская десертная». В Свердловске создана яблоня «малютка», она начинает приносить плоды, когда ей только год.

Новые сады в новых местах. И новые формы хозяйствования. Завод Уралмаш первым создал рабочий коллективный сад. Такие же сады появились потом и на других заводах, в других городах. Люди не только выращивают яблони там, где их не было. Они растят и другое: активное, творческое отношение к природе.

Морозные зимы не пускали грушу и яблоню в Сибирь. «Сибирским яблоком» там называли картошку. Но где построены советские заводы, где есть советские города и селения, там должны быть сады. И сады там разбиты.

В старой Сибири садоводством занимались лишь одиночки-любители, ценный опыт которых, как правило, не выходил за пределы их собственного сада. Недалеко от Омска, в ковыльной степи, открытой всем суховеям и метелям, крестьянин Павел Комиссаров создал сад, но лишь теперь саженцы из этого сада, ставшего колхозным, распространяются по Сибири, дают начало новым садам. И на могиле Комиссарова в его саду возвышается серый мраморный обелиск, на котором золотыми буквами высечены имя пионера сибирского плодоводства и слова Некрасова: «Воля и труд человека дивные дивы творят».

У сибирского климата крайности: летом — жара, зимой — сильный мороз. Но жару можно обратить на пользу, а от мороза укрыться. Омский профессор Александр Кизюрин ввел в Сибири культуру стелющегося сада; в нем не вертикальные, а горизонтальные стволы. Садоводы называют такую культуру «бахчевым стланцем».

Яблони колышками приклонены к земле и на зиму уходят под снежный покров. А там, под снегом, теплее, чем снаружи. Сибирские морозы для яблонь уже не страшны.

Сибирское лето — это сухой воздух и яркое солнце. В Европейской части Союза, в более мягком, влажном климате, деревья больше растут в древесину и встречают зиму не такими уж устойчивыми. А в Сибири хорошо созревшие за сухое, жаркое лето побеги меньше боятся морозов. В Европейской части фруктовые деревья сравнительно поздно вступают в пору плодоношения. А в Сибири яблоня приносит плоды уже на второй, на третий год после посадки. Восьмилетний сад там может дать до пятидесяти тонн яблок с гектара.

Заложенный перед самым началом войны на берегу Иртыша Стелющийся яблоневый сад в год окончания войны плодоносил второй раз. Тысячи яблонь, усеянных плодами, — в местах, о которых пелось: «на диком бреге Иртыша».

Над самой землей зреют яблоки до фунта весом. Под тяжестью плодов ветви пригибаются к земле и постепенно начинают приобретать стелющуюся форму, не надо их и прикалывать.

Кроме «бахчевого стланца», есть еще и «минусинский стланец», «тарелочная форма».

Сады и ягодники разбиты на Оби, на Енисее, на Лене, за Байкалом. В одном Новосибирске шесть тысяч приусадебных садов. Плоды яблонь и вишен получены в далеком Ханты-Мансийске. Цветут сады в Игарке.

Под Минусинском, у отрогов Саян, — малоснежная зима с пятидесятиградусными морозами, со жгучими ветрами. До революции там трудно было найти плодовое дерево. А сейчас в Минусинском районе нет ни одного колхоза без сада. Колхоз имени Ленина получает от яблок доход более чем в полмиллиона рублей.

Мичуринец Михаил Лисавенко и его сотрудники вывели на Алтае для сибирских садов новые сорта яблок, вишен, слив. Научили яблоню выдерживать любые холода, стоя во весь рост, не распластываясь по земле. А это важно — ведь стелющийся сад требует больше ухода, да и красоты в нем меньше.

Идет на север виноградная лоза.

Северная граница винограда в России долго держалась по линии Умань на Украине, Балаково на Волге, Хорезм в Средней Азии. А после Мичурина виноград завоевал центрально-черноземные области, отдельные очаги виноградарства появились на широте Ленинграда. Виноград выращивают и в Сибири — в Омске, на Алтае, в Кузбассе.

Виноградарство под Москвой стало развиваться в послевоенные годы. На любительских участках виноград здесь пробовали выращивать и раньше — скажем, на станции юных натуралистов в Сокольниках, в черте самой Москвы. В дачных поселках вокруг города было много энтузиастов-мичуринцев; среди них рабочие, ученые, врачи. Свой досуг они отдавали трудному делу выращивания под Москвой южных плодовых сортов и растений, включая виноград. Сойти с поезда где-нибудь в Пушкине, в тридцати километрах от столицы, пройти пять минут — и найдешь виноградник: один, два, три куста в маленьком садике. Вузовский профессор, школьный учитель, заводской инженер, больничный врач вырастили и воспитали эти кустики, увешанные сочными, нежными, красивыми гроздьями.

Задача заключалась в том, чтобы успех одиночек сделать всеобщим.

На основе работ инженера Василия Евдокимова, вырастившего в Кучине отличный виноград, был организован опытный пункт северного виноградарства. Отсюда в колхозы и в совхозы, на приусадебные участки колхозников, рабочих и служащих пошла виноградная лоза.

Оправдались слова Мичурина: «Про виноград вообще нужно сказать, несмотря на то, что он растение теплых стран, сеянцы некоторых разновидностей его могут приспособляться к таким климатическим условиям, при которых даже простые сорта наших яблонь не могут успешно развиваться, и как бы ни казалось невероятным такое мое сообщение, на деле это неопровержимый факт».

Виноградники под Москвой станут делом обычным. Обычным делом станут здесь и бахчи. Это тоже переворот, и не только в плодоводстве, а и в пейзаже: на поле возле северной ели или сосны спеют полосатые арбузы и желтые дыни, которые, казалось, могли расти только где-нибудь у Камышина или Самарканда.

Подмосковный колхоз имени Ильича вырастил в 1947 году в открытом грунте двести сладких арбузов и сто дынь. А потом и в других колхозах и совхозах Подмосковья стали создавать свои бахчи. Люди ездили в колхоз имени Ильича, говорили с зачинателями дела, учились у них. Отводили под бахчи лучшие, защищенные от северных ветров участки, со склоном на юг. Создавали курсы бахчеводов, готовили парники, горшочки для рассады. По способу Серафимы Лебедевой прививали дыню на тыкву, ускоряли созревание. И выращивали на подмосковной земле то, что обычно привозится из горячих степей далекого юга.

Сейчас не диво встретить москвича, который, порядком потрудившись, вырастил арбузы и дыни на заботливо разработанном пригородном участке.

Впервые начали выращивать арбузы и дыни под Ленинградом. «Гастроном» на Невском проспекте уже не раз торговал ленинградскими дынями.

Ведутся опыты по разведению под Москвой шелкопряда. Не тутового, конечно, как в Средней Азии и Закавказье, и даже не дубового, а березового. Перевоспитывают дубового шелкопряда, учат его питаться листьями березы. И он наматывает шелковый бледно-кремовый кокон.

Дальний Восток почти не знал садоводства. Первые русские поселенцы на Дальнем Востоке должны были во всем начинать сначала. Край был дикий. Им приходилось не только расчищать тайгу под поле, но и привозить с собой из России семена.

Через три океана черниговцы и тамбовцы провезли в жарком трюме обмотанные мокрой тряпкой саженцы антоновки и белого налива, но эти испытанные любимые сорта вымерзли на новых местах в первую же зиму. За сырое, непривычное дальневосточное лето древесина не вызревала, и зимой деревья гибли под ударами сорокаградусных морозов. Лишь немногие сорта европейских яблонь прижились на узенькой полоске южного Приморья, где океан слегка смягчал морозы.

Перенос российских культурных сортов на Амур не удался.

Старый опыт не годился, был нужен новый.

Тогда, чтобы раздобыть деревья для сада, обратились к окрестной тайге. А в дальневосточной тайге чуть ли не семьдесят видов диких, но ценных плодово-ягодных растений.

Здесь когда-то был более теплый климат, чем сейчас. Лес привыкал к холодам постепенно. В нем сохранились «реликты» — лианы, красное дерево — тис, бархатное дерево, маньчжурский орех, абрикос — ущербные погрубевшие остатки давней богатой растительности.

Нелегко дался им переход в иной климатический мир. Виноград за Амуром сумел приноровиться к вечной мерзлоте, но стал мелким, кислым, терпким. Однако он остается виноградом. Осенью по опушкам тайги собирают его гроздья.

Актинидия, обычная для тропиков, могучей лианой обвивает кедр. Ее крупные сладкие ягоды здесь называют кишмишем.

К охотнику, настоявшему чай на веточках лианы-шизандры, возвращаются силы; в ее красных ягодах больше лимонной кислоты, чем в самом лимоне.

В уссурийских лесах растут желтые, густо опушенные абрикосы. Созревают жирные толстокорые маньчжурские орехи. Вырастает горьковатая вишня.

Сначала русские люди, поселившиеся на Дальнем Востоке, просто переносили в сады дикие растения тайги, а затем стали их скрещивать с культурными сортами.

Европейская яблоня дала бы вкусные яблоки, но она гибла от морозов.

Дикая таежная яблоня не боялась мороза, но приносила горькие плоды величиною с пуговицу.

Бухгалтер Иван Ефремов из этих двух яблонь вывел в Благовещенске по совету Мичурина хоть и мелкие, однако съедобные «ранетки». Но чтобы получить их, он должен был перебрать за долгую жизнь несколько сот вариантов.

Эти опытники были людьми высокой страсти. Учитель Артемий Лукашев создал в Хабаровске груши «лукашевки». Он дал им имена, как детям: Тема, Поля, Лида, Ольга…

Все же на Дальнем Востоке до революции мало было своих груш и яблок. Только в наши дни колхозы заложили здесь большие сады. На крайнем юге, возле озера Хасан, создан виноградарский совхоз. Впервые яблоки вызревают на севере Сахалина — их там вывел мичуринец Терентий Мысник.

Пройдет время — и пади нашего Тихоокеанского побережья будут так же покрыты виноградниками и фруктовыми садами, как сейчас долины Крыма. Ибо в плодоводстве здесь добились главного: заставили тайгу передать саду привычку к морозам.

Садоводам помогают научные станции. Плодово-ягодная станция около города Ворошилова отбором и скрещиванием создала новые морозоустойчивые сорта слив, винограда, смородины.

Советский человек заботится не только о себе. Он двигает вперед общее дело. Ученики Чоботовской школы под Москвой заложили фруктовый сад на пустыре. Это не все. Они позвали за собой пионеров и школьников Советской страны: «Украсим Родину садами!» Так родился общесоюзный конкурс на лучшего юного садовода.

Война не помешала распространению садов на север и восток. Но там, где были гитлеровцы, садоводство сильно пострадало. Враг вырубил на дрова, опустошил яблоневые сады Белоруссии, вытоптал виноградники Молдавии. В послевоенное время все это восстановлено.

На протяжении сотен километров выращиваются сады вдоль дорожных магистралей.

Начинают покрываться садами и рощицами терриконы в Донбассе — всегда раньше голые, черные, при ветре рождавшие пыль.

Дело у нас не ограничивается созданием новых садов или восстановлением старых. Во многих горных местностях растут дикие фруктовые леса — на Кавказе, в горах за Ташкентом, у Алма-Аты. Их можно «окультурить», и лесоводы за это взялись.

Заросли дикой яблони, дикой груши, дикой сливы покрывают предгорья Кабарды. Часть этих лесов превращена в культурные сады путем прививки к диким плодовым деревьям культурных, благородных сортов. Особенно хорошо поддаются перепрививке грушевые деревья. Они дают плоды весом в полфунта. Весь пояс горных лесов Кабарды будет превращен в плодовый сад. Так же улучшаются фруктовые и фисташковые деревья в горных лесах Средней Азии.

В Советском Союзе немало садов и на колхозно-совхозной земле и на приусадебных участках. Но вспомним: в стране живет двести миллионов человек, их запросы растут день за днем. И мы поймем: садов у нас еще гораздо меньше, чем нужно.

В послевоенные годы развитие садоводства шло медленно. В некоторых областях площадь под садами даже сократилась. В 1953 году садов не имела половина колхозов.

Между тем фрукты, ягоды, виноград — это ценные продукты питания. И спрос на них непрерывно растет, пока оставаясь далеко не полностью удовлетворенным.

Организуя быстрый подъем народного благосостояния, расширяя производство продуктов питания, Коммунистическая партия заботится и о подъеме садоводства. Она поставила задачу — резко увеличить производство и потребление плодов, ягод, винограда, а для этого повысить урожайность садов и виноградников, расширить их площадь, механизировать работу в садах.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.