Оператор Пространства-Памяти

Оператор Пространства-Памяти

У Времени было прошлое, которое прошло, будет грядущее, которого ещё нет. Что же такое настоящее? Миг между прошлым и будущим? Есть ли в таком случае само Время?

«Первое условие бессмертия — смерть», — пошутил Станислав Ежи Лец.

Поступая по аналогии, потребуем для «Времени на жизнь» обратного ему — «Времени на смерть», Покоя. Подействуем на оператор времени оператором смерти. Такая вот комбинаторика. «Достойно гибели всё то, что существует», — заявлял диалектически образованный Мефистофель у Гёте.

Или перевернём саму логику: что всегда что-то сперва должно появиться, чтобы исчезнуть. А почему, собственно, нельзя иначе? Сначала — Смерть, а потом — Рождение? Жизнь наизнанку? «Антивремя»? Отрицание бытия, то есть применение оператора смерти, даёт нам новое понятие, выражаемое, например, паузами между звуками, если звук — это жизнь:

Так что же такое «Антивремя»? Является ли Антивремя как противоположность Времени универсалией, то есть универсальным свойством, законом Вселенной? Грубо говоря, присуще ли свойство возрождаться «АаА» (переходить от смерти «Аа» к рождению «аА») — переход обратный времени «аАа» — таким же неотъемлемым свойством вещей, процессов, систем, событий, как и их временность, бренность? Если уж всё на свете временно, то временно и само Время (иначе это было бы исключением из универсальности). Конец времени, однако, это как раз «универсальный» покой, неизменность, сохранение. Вечность. А временен ли сам этот покой? Вечность временна? Антивремя оказывается тем самым феноменом, который мы привыкли именовать Пространством. В математике ему соответствуют «равенство» и «тождество» (Куликов, Гаврилов, 2009–2012, 2010, № 3).

«Действие равно противодействию». Слышали наверняка?

ВОПРОС № 38

Интифада — борьба палестинских арабов против израильской оккупации. Первую интифаду иногда также называют «войной камней», поскольку палестинцы в основном использовали против израильтян «оружие пролетариата». Мировое сообщество не одобряло кровопролития и применения против безоружных военной силы. Что же придумали израильтяне?

Если что-то нельзя изменить во времени, значит, что-то надо сохранить в пространстве. Если что-то где-то убыло, это когда-то где-то пребудет и проявится.

Этот четвёртый из универсальных по логике Диала приём имеет эмпирическое соответствие и в ТРИЗ:

«№ 26. Принцип копирования: а) Вместо недоступного, сложного, дорогостоящего, неудобного или хрупкого объекта использовать его упрощенные и дешевые копии; б) Заменить объект или систему объектов их оптическими копиями (изображениями). Использовать при этом изменение масштаба (увеличить или уменьшить копии); в) Если используются видимые оптические копии, перейти к копиям инфракрасным или ультрафиолетовым…»

А вот «лет 150 назад молодому инженеру-мостостроителю Дмитрию Ивановичу Журавскому поручили спроектировать железнодорожный мост. Ему очень хотелось использовать в проекте недавно изобретенные решетчатые фермы вместо привычных балок, что позволило бы существенно облегчить конструкцию моста. Но тогда еще не было методики расчета подобных ферм. Д.И. Журавский разработал собственную методику, но она дала странные результаты. Получалось, что в некоторых элементах конструкции вместо ожидаемых сжимающих усилий должны были действовать растягивающие. Конечно, нужно было проверить правильность расчетов на макете, но как определить усилия, если до изобретения тензометрических датчиков (датчиков напряжений) оставалось еще лет сорок! Журавский решил определять усилия на слух.

Он заменил в модели все элементы, которые, по его расчету, должны были испытывать растягивающие усилия, струнами и настроил их в ненагруженном состоянии в унисон (на одну частоту). Затем стал постепенно нагружать модель. После каждого прибавления нагрузки он обходил модель и проводил по струнам смычком. По изменению высоты звука под нагрузкой легко вычислялись действующие усилия. Все измерения совпали с расчетами» (Злотин, Зусман, 1989).

ВОПРОС № 39

Назовите то, что, по мнению, французского искусствоведа Андре Базена, с момента создания и по сей день служит для того, чтобы мумифицировать время? Что это?

В 1976 году в газете «Пионерская правда» создатель ТРИЗ Генрих Альтов опубликовал задачку для школьников: «В открытые железнодорожные вагоны грузили сосновые брёвна. Контролёры измеряли диаметр каждого уложенного ствола. Это нужно было, чтобы потом вычислить объём брёвен. Работа у замерщиков шла медленно. — Придётся задержать поезд, — сказал старший контролёр. — Сегодня мы никак не управимся. И тут появился изобретатель. — Пустяки! — воскликнул он. — Поезд уйдёт через пять минут. Возьмите… И он объяснил, что надо взять и что надо сделать. А что бы предложили вы?»

Разбирая последовательность умозаключений на страницах своих книг, писатель сообщал о неудачных решениях этой проблемы:

«… пусть замеры ведёт бригада в 300–500 человек; определить на глаз средний размер бревна и подсчитать, сколько брёвен; сделать срезы всех брёвен и без спешки измерить их диаметр, когда поезд уйдёт…

За выигрыш в точности приходится платить проигрышем в стоимости, сложности. И наоборот: если предпочтёшь простоту (измеришь на глаз), придётся поступиться точностью. За этим техническим противоречием спрятано противоречие физическое: поезд должен уйти и поезд должен остаться. Нужно сделать так, чтобы поезд ушёл и в то же время как бы остался…» (Альтов, 1987, С. 90–91).

Из этого случая изобретатель выводит эмпирический приём в такой формулировке «если трудно измерить какой-то предмет, надо получить копию этого предмета и измерить копию»

Брёвна фотографируют с торца, для масштабирования — если нет линейки — можно использовать хотя бы спичечный коробок, размеры которого стандартны. Поезд может ехать, все вычисления и измерения будут сделаны по снимку.

Для лучшего запоминания этого «трюка» детьми автор проводит аналогию с ситуацией, описанной в приключенческом романе Александра Дюма-отца «Десять лет спустя». Барон дю Валлон де Брасье де Пьерфон, некогда мушкетёр Портос, заказал себе новый костюм, но запрещал портному прикасаться к себе во время снятия мерки. Креативное решение было найдено, хотя до появления первых фотографий оставалось подождать несколько веков, по совету драматурга Мольера воспользовались зеркалом (размером с рослого мушкетёра) и сняли мерку с отражения.

Мы же привели здесь задачу Г.С. Альтшуллера, чтобы ещё раз подчеркнуть, что эмпирические приёмы являются частными случаями, отражениями глобальных принципов (в данном случае, соотношений и взаимопереходов Времени-Пространства).

Сама природа ежегодно на наглядных примерах учит человека этому эффектному приёму. В «Занимательной физике» Я.И. Перельмана спрашивается:

«В какую погоду образуются сосульки, которые обычно свешиваются с крыши не только жилых домов, но и неотапливаемых строений? В мороз? — Но тогда откуда берётся вода? В оттепель? — Тогда почему вода замерзает?»

Эта «загадка» природы тем любопытна, что содержит в себе техническое противоречие: «Чтобы могли образоваться ледяные сосульки, нужно в одно и то же время иметь две температуры: для таяния — выше нуля, и для замерзания — ниже нуля».

В одно и то же время! Но не в одном и том же пространстве!

На склон крыши, обращённый к Солнцу, лучи падают не полого, как на землю, а под углом, более близким к прямому. Освещение и нагревание лучами тем больше, чем больший угол составляют лучи с плоскостью, на которую они падают. То есть скат крыши нагревается сильнее, и снег на нём может таять. Оттаявшая вода стекает и каплями свисает с края крыши. Но под крышей температура ниже нуля, и капля, охлаждаемая к тому же испарением, замерзает. На замёрзшую каплю натекает следующая. В случае с отапливаемыми жилыми помещениями, тепловой эффект от солнечной энергии, проливающийся на скат крыши, заменяет само тепло жилья.

ВОПРОС № 40

Гляциология — сравнительно молодая наука о природных льдах. Оригинальный визуальный метод исследования альпийских ледников предложили в наши дни швейцарские исследователи (Салматов, 1990). Образно говоря, благодаря святому Луке гляциологам удалось получить в своё распоряжение богатую статистику для научного осмысления изменения состояния горного льда в Альпах за последние триста семьдесят лет. Чем же святой Лука так помог гляциологам в Альпах?

ВОПРОС № 41

В книге «Соловки» старейший помор Степан Петров вспоминал, как когда-то ходили в море: на баркасах, без моторов, на руках. Далеко уходили! Часов ни у кого тогда не было. Знали, что идти до цели придётся «Две воды». Так сколько же это будет часов — «две воды»?

Развитие речевых форм — неотъемлемая часть тренинга по креативному методу Диала. И хотя изложенное в этой книге носит характер графический, заинтересованному читателю следовало бы попробовать многократно произносить каждый из освоенных операторов, чтобы через речь воздействовать на характер обновляющегося таким образом мышления.

Если традиционная математика это язык символов, созданный человеком для отображения объективных закономерностей природы, то музыка как раз является другим универсальным языком — отображения и передачи закономерностей субъективных, то есть, прежде всего, эмоций, чувств человека. Древние говорили: «Музыка — искусство интонаций». Интонации — ключ к подсознанию человека.

Без каких-либо преувеличений можно сказать, что любой естественный язык в буквальном смысле создан из интонаций (а так называемые «языки» животных, и вовсе, состоят из одних интонаций). Интонации образуют не только базу, но и основной «строительный материал» каждого звукового языка. Гласные фонемы языка, например, являются, по сути, «сокращёнными», «сжатыми» в компактные звуковые объекты «сложными» интонациями — в том же самом смысле, в каком музыкальные аккорды являются комплексом простых музыкальных тонов.

Прежде интонации речи, однако, идет её ритм. Что такое ритм? Это повторение (рекурсия) всех видов звуков, от повторения гласных фонем, разделённых паузами согласных (артикуляцией), до повторения слогов в словах, слов в предложениях и самих предложений в текстах. Наиболее четко ритм выражен в стихотворной речи (чередование ударений, а также длительностей звуков (пауз) и чередование рифм), но он всегда присутствует и в прозе. Скажем, монотонное перечисление вслух списка учитываемых товаров в магазине идёт в полном согласии с законом рекурсии — ритма, выражающего, в данном случае, одинаковость (возврат всё к тому же самому) всех перечисляемых вещей. А без их хотя бы относительной тождественности как единиц счёта, сам процесс счёта стал бы невозможным.

Повтор звука, как нетрудно догадаться, вовсе не обязательно требует паузы между повторяемыми звуками — звуки могут различаться как тоном, так и просто внешней их последовательностью (первый-второй…), задаваемой тем, кто их произносит, а то и наложением одного звука на другой, совмещением звуков (громкостью или ударением). Однако в каждом из случаев универсалия удвоения-рекурсии играет значительную роль. Красиво звучащая (правильная, мелодичная) речь соответствует законам музыкальной гармонии, а в ней, как хорошо известно всем, имеющим хотя бы минимальное музыкальное образование, повсюду имеет место удвоение (или деление на два, что, по сути, то же самое).

Ритм (как, впрочем, и вся интонация речи), как правило, не осознаётся слушающим непосредственно; передаваемая ритмом информация идёт прямо в подсознание, бесконтрольно минуя фильтры сознания. Вкладывая конкретный смысл в ритм речи, оратор способен, скажем, переходом на монотонность пропустить целые пласты речи напрямую в мозг аудитории (одна из форм гипноза), резкими сменами ритма пробуждая вновь сознательное внимание людей лишь тогда, когда оно ему требуется (скажем, для аплодисментов).

Вспомним универсалии: всё имеет свойство быть и не быть. Бытие (наличие) звука и есть, собственно, сам звук. Его отсутствие (небытие) — молчание. Звук вообще и молчание есть первые знаки любого языка, служащие для выражения (обозначения) чего-то. Диал здесь отнюдь не исключение и правило произвольности обозначений в Диале гласит: звуком или молчанием в Диале можно обозначить (выразить) что угодно. Так ли уж это необычно, встречается ли подобное в естественных языках? Тот, кто вспомнит, как не раз выражал своё мнение хмыканьем столь же многозначительным, сколь и неопределённым, или не менее многозначительным молчанием, нас сразу поймёт. А есть ли тот, кто этого не делал?

Уже из изложенного об универсалиях нетрудно понять, какими будут следующие знаки (операторы симметрии, описывающие её переходы-трансформации) Диала. Это, конечно же, рождение / и исчезновение , отображаемые появлением и исчезновением звука соответственно. Можно ли поменять их ролями в соответствии с математическим принципом произвольности обозначений? Ведь рождение чего-то одного всегда есть исчезновение другого, так? Безусловно, но только если вы уже не закрепили (не подразумеваете) некоего смысла за произносимым звуком.

Звук в Диале это не просто звук, а всегда некоторый знак. Звук имеет значение. Пусть, например, мы обозначили некую конкретную вещь неким конкретным же звуком-знаком (фонемой) У. Что будет обозначать рождение «/» этого звука (в Диале часто это пишут условно как «уУ»)? И наоборот, каков смысл Уу (исчезновения)? Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: уУ имеет смысл «рождения», но уже не абстрактного, а вполне конкретного, «рождения вещи». Той самой, которую мы пока произвольно обозначили звуком У Если У — человек, то уУ — рождение ребёнка, Уу — смерть человека. (впрочем, абстрактно, это может быть и просто «появление У» или его исчезновение). Далее уУу становится «жизнью» (или просто пребыванием, «временем на жизнь») человека. Тогда как УуУ — «паузой-смертью», отсутствием этого человека, своего рода абстрактным «возрождением», «сохранением», «пространством памяти» о нём, Антивременем (всё это просто разные слова для разных проявлений одной и той же универсалии).

И вновь здесь возможен иной подход к интерпретации, если не сделано предварительных допущений и обозначений. Кроме того, / это жизнь (время) паузы (молчания), где рождением паузы надо считать исчезновение звука , а её концом как раз рождение звука.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.