Глава XVII. Полпути позади

Глава XVII. Полпути позади

Я решил, как только позволит погода, провести наступление «Цитадель» как первое наступление в этом году. Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно быть проведено быстро и с сокрушающей силой. Оно должно дать нам в руки инициативу на весну и лето текущего года. Поэтому все приготовления следует проводить с величайшей тщательностью и энергией.

Из директивы А. Гитлера от 15/1 У-1943 г.

17.1. Курск – вершина танковой войны

К весне 1943 г. советско-германский фронт в районе Курска образовал гигантскую подкову с Курском в центре, внутри которой находились войска двух фронтов – большей части Центрального и Воронежского. Эта подкова своим выступом вдавалась в расположение немецких войск и создавала благоприятные условия для того, чтобы одновременным наступлением с севера и юга окружить советские войска внутри дуги, после чего вновь угрожать Москве.

Главной особенностью Курской битвы, выделяющей ее среди других сражений Второй мировой войны, сталоло, что именно здесь впервые за два года с момента нападения фашистской Германии на СССР, отечественное командование правильно определило направление основного стратегического наступления немецких войск и успело заблаговременно подготовиться к нему.

Несмотря на то что немцы понесли большие потери в 1942 г. на Северном Кавказе, под Сталинградом и Ржевом, им удалось, во-первых, провести в 1942-1943 гг. реорганизацию и перевооружение армии новыми образцами боевой техники, обеспечившими им качественный перевес. Во-вторых, переброска на Восточный фронт свежих сил из Германии, Франции и проведенная тотальная мобилизация позволили немецким войскам сконцентрировать на данном участке большое количество войск.

Исходя из того что немецким командованием на данном участке были собраны отборные танковые соединения, в том числе танковый корпус СС, предложение об упреждающем ударе своими силами было отклонено. И хотя имелось некоторое преимущество в силах по отношению к вермахту, предусматривалось встретить наступающие немецкие войска глубоко-эшелонированной обороной, оснащенной большим количеством артиллерии, чтобы исчерпать силы наступающих в оборонительных боях, после чего переходить в стратегическое наступление свежими силами трех фронтов.

За короткое время инженерным управлением РККА здесь была проведена колоссальная работа: построена глубоко эшелонированная оборона, включавшая в себя противотанковые рвы, надолбы и эскарпы, танковые ловушки, сюрпризы, фугасы и минные поля, объединенные в три главных оборонительных рубежа и три дополнительных фронтовых оборонительных рубежа, обильно сдобренных артиллерией. Таким образом, на предполагаемых направлениях главных ударов противника каждый фронт имел 6 рубежей обороны с глубиной эшелонирования до 110 км на Центральном фронте и до 85 км – на Воронежском.

Советский танк в засаде. Севернее Курска, июль 1943 г.

Занятия танкового десанта. Июль 1943 г.

Сюда были стянуты все основные истребительно-противотанковые полки (ИПТАП), батареи полков и дивизионы дивизий также ставились на ПТО. Тяжелые пушечно-гаубичные батареи, тяжелые минометы и подразделения реактивных минометов «Катюша» также учились отражать удары немецких танковых подразделений. Зенитные батареи, вооруженные 85-мм пушками, были переданы в резерв фронтов для прикрытия особо важных направлений от танковых атак. Таким образом, советская оборона под Курском была главным образом противотанковой.

Описывая события лета 1943 г. под Курском, большинство авторов особое внимание уделяет крупнейшему танковому сражению всех времен, происшедшему под Прохоровкой. Коснемся и мы его.

После пяти дней оборонительных боев на южном фасе Курской дуги командование Воронежского фронта доложило в Ставку, что немецкое наступление выдыхается и наступил момент для перехода к активным действиям, и вечером 10 июля фронт получил приказ о проведении контрудара по группировке немецких войск, скопившейся в районе Мал. Маячки, Озеровский. Для проведения операции фронт был усилен двумя армиями, 5-й гвардейской под командованием А. Жадова и 5-й гвардейской танковой под командованием П. Ротмистрова. переданными из Степного фронта.

План контрудара, разработанный в штабе Воронежского фронта при участии представителя Ставки А. Василевского и командующих армиями, заключался в том, что ядро 5-й гвардейской танковой армии, усиленное двумя танковыми полками прорыва при поддержке двух самоходно- артиллерийских полков и полка гвардейских реактивных минометов и всей наличной штурмовой авиации, должно было разрезать надвое танковый корпус СС, силы которого, казалось, иссякли в предыдущий день. При этом планировалось достичь рубежа Покровка- Яковлево, после чего повернуть на восток и запад, перерезав немецким войскам пути для отступления, и окружить разрезанные группировки при содействии частей 5-й гвардейской армии, также 2-го гвардейского тк и 2-гз тк.

Подбитые советские танки. Июль 1943 г.

Однако подготовка контрудара, начавшаяся 10-11 июля, была сорвана немцами, которые сами нанесли на данном участке два мощных удара. Один – в направлении Обояни, а второй – на Прохоровку. Первый удар, но отзывам немцев, носил отвлекающий характер, но его сила и внезапность привели к тому, что некоторые части 1-й танковой и 6-й гвардейской армий отступили на 1-2 км в направлении Обояни.

Наступление же в направлении Прохоровки началось на разных участках в период 14.00-14.10, когда II батальон танкового полка СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» (LSSAН) совместно с 111 батальоном под командованием И. Пайпера внезапным ударом овладели высотой 252,2, господствующей над дорогой Тетеревино-Прохоровка. Через 10 минут рота «Тигров» дивизии «Мертвая голова» (Totenkopf) начала форсировать реку Псел, пытаясь расширить плацдарм между поселками Красный Октябрь и Михайловка.

Юго-западнее Прохоровки в направлении нос. Ясная Поляна успешно повела наступление дивизия СС «Дас Райх» (Das Reich). Из-за внезапного неорганизованного отхода некоторых пехотных частей 5-й гвардейской армии и 2-го танкового корпуса была сорвана артиллерийская подготовка советского контрнаступления, начавшаяся 10 июля. Многие батареи остались без пехотного прикрытия и понесли потери на позициях развертывания. Фронт оказался в тяжелом положении. Л ишь быстрый ввод в сражение 42-й стрелковой дивизии и перевод всей артиллерии на прямую наводку позволили остановить продвижение немецких танков.

На следующий день командующий танкового корпуса СС Пауль Хауссер поставил своим трем дивизиям следующие задачи:

LSSAH – обойти пос. Сторожевое с севера и выйти на рубеж Петровка – ст. Прохоровка, одновременно укрепив свои позиции на высоте 252,2.

Das Reich – отбросить противостоящие советские войска на рубеж восточнее Ивановки.

Totenkopf – вести дальнейшее наступление по дороге Прохоровка- Карташевка.

Это представляло собой наступление в направлении ст. Прохоровка с трех направлений, при этом Das Reich должна была преодолеть последний рубеж советской обороны и подготовить «ворота» для ввода в прорыв резервов группы армий «Юг».

В это же время командование Воронежского фронта, считая немецкое наступление сорванным, а кризис преодоленным, собиралось само начать запланированное контрнаступление на Лучки, Яковлево. К этому моменту 5-я гв. танковая армия начала сосредоточение двух танковых корпусов, имевших в своем составе около 580 танков. П. Ротмистров выбрал рубеж развертывания первого эшелона армии западнее и юго-западнее ст. Прохоровка на фронте 15 км. Подготовились для удара также части 2-го гв. тк и 2-го тк.

Сразу после рассвета 12 июля начался легкий дождь, немного задержавший начало немецкого наступления, но не помешавший советскому 18-му танковому корпусу генерала Бахарова силами одной танковой бригады начать атаку II батальона LSSAH на окраинах совхоза «Октябрьский». В 7.45 до 40 советских танков начали атаку пос. Михайловка, но были отбиты дивизионом штурмовых орудий с большими потерями.

В 8.30 по донесению из бригад главные силы немецких войск в составе танковых дивизий «Лейб-штандарт Адольф Гитлер», «Дас Райх» и «Мертвая голова», насчитывавшие по полному штату в своем составе до 500 танков и САУ (в том числе 42 танка «Тигр»), перешли в наступление в направлении ст. Прохоровка в полосе шоссейной и железной дорог. Эту группировку поддерживали все имеющиеся в наличии воздушные силы.

На Харьков! Август 1943 г.

Советские танки атакуют. Южнее Курска, июль 1943 г.

Но в первом ударе этого наступления было задействовано лишь до половины имевшихся в распоряжении П. Хауссера сил – по одному батальону дивизий LSSAH и Das Reich, две роты «Тигров» и одна рота Т-34, обшим количеством до 230 танков, 70 штурмовых орудий и 39 САУ «Мардер».

В 9.00 после 15-минутной артподготовки немецкая группировка была атакована основными силами 5-й гв. танковой армии.

18-й танковый корпус генерала Бахарова на большой скорости прорвался в совхоз «Октябрьский» и, несмотря на большие потери, захватил его. Однако у пос. Андреевка и Васильевка он встретил танковую группировку противника, до 15 танков «Тигр» и дивизион штурмовых орудий. Два взвода «Тигров» (X. Вендорфа и М. Виттмана) открыли огонь по советским танкам с места с дистанции 1000-1200 м. Штурмовые орудия, маневрируя, вели огонь с коротких остановок. Потеряв около 40 танков, части 18-го тк смогли овладеть Васильевкой, но развить наступление дальше были не в состоянии и в 18 часов перешли к обороне. От их огня немцы потеряли сгоревшими один «Тигр» и семь штурмовых орудий, а также подбитыми и поврежденными три «Тигра», шесть средних танков и около 10 самоходных орудий.

Примерно в 11.30 29-й танковый корпус начал бой за высоту 252,5, где его встретили танки дивизии СС «Лейб-штандарт Адольф Гитлер». В течение всего дня корпус вел маневренный бой, но после 16 часов был потеснен подошедшими танками дивизии СС «Мертвая голова» и с наступлением темноты перешел к обороне.

2-й гвардейский танковый корпус, наступавший в направлении Калинина, в 14.30 внезапно для командования столкнулся с наступающей танковой дивизией СС «Дас Райх». В связи с тем что 29-й танковый корпус завяз в боях за высоту 252,5, немцы нанесли 2-му гв. танковому корпусу удар в обнаженный фланг и принудили его к отходу в исходное положение. В ходе этих боев 2-й гвардейский тк потерял 24 из 41 введенного в бой танка подбитыми и поврежденными. Из них сгорело 12 машин.

2-й танковый корпус, обеспечивавший стык между 2-м гв. танковым корпусом и 29-м танковым корпусом, смог лишь потеснить немецкие части, находившиеся перед ним, но попал под огонь подтянутых из второй линии штурмовых и противотанковых орудий. понес потери и остановился.

Еще один немецкий танк горит. Осень 1943 г.

Лобовой и бортовой листы этого танка Т-34 оторваны внутренним взрывом. Лето, 1943 г.

К полудню 12 июля немецкому командованию стадо ясно, что фронтальное наступление на Про- хоровку не удалось. Тогда они решили, форсировав Псел, выйти частью сил севернее Прохоровки в тылы 5-й гвардейской танковой армии, для чего были выделены 11-я танковая дивизия и оставшиеся подразделения танковой дивизии СС «Тотенкопф» (96 танков и САУ. полк мотопехоты, до 200 мотоциклистов). Группировка прорвала боевые порядки 52-й гв. стрелковой дивизии и к 13 часам овладела высотой 226,6.

Но на северных скатах высоты немцы наткнулись на упорное сопротивление 95-й гв. стрелковой дивизии полковника Ляхова. Дивизия была спешно усилена артиллерийским противотанковым резервом в составе одного ИПТАП и двух отдельных дивизионов трофейных орудий (один дивизион был оснащен 88-мм зенитными пушками). До 18 часов дивизия успешно оборонялась от наступавших танков. Но в 20.00, после мощного авиационного налета, ввиду отсутствия боеприпасов и больших потерь личного состава, дивизия под ударами подошедших немецких мотострелковых частей отошла за селение Полежаев. Здесь уже были развернуты артиллерийские резервы и немецкое наступление остановилось.

5-й гвардейской армии также не удалось выполнить поставленные задачи. Столкнувшись с массированным огнем немецкой артиллерии и танков, пехотные подразделения продвинулись вперед на расстояние 1-3 км, после чего перешли к обороне.

Таким образом, т.н. «танковое сражение под Прохоровкой» отнюдь не происходило на каком-то отдельном поле, как это было принято считать. Операция осуществлялась на фронте большой протяженности и представляла собой целый ряд отдельных сражений с применением танков обеими сторонами. Всего здесь участвовало, по оценкам командования Воронежского фронта, 1500 танков и САУ с обеих сторон. Причем 5-я гв. танковая армия, действовавшая в полосе протяженностью 17-19 км, вместе с приданными частями к началу боев насчитывала от 680 до 720 танков и САУ, а наступавшая немецкая группировка – до 540 танков и САУ.

Советская танковая часть в наступлении. Южнее Курска, июль 1943 г.

Главные события здесь происходили 12 июля, на которое приходится и максимум потерь матчасти и личного состава обеими сторонами. В боях 12 июля немцы потеряли западнее и юго-западнее Прохоровки, согласно донесению командования Юго-Западного фронта, около 320 танков и штурмовых орудий (по другим данным – от 180 до 218) подбитыми, брошенными и уничтоженными, группа «Кемпф» около 80 танков, а 5-я гв. танковая армия (без учета потерь группы ген. Труфанова) – 328 танков и САУ. По непонятными причинам в отчете фронта отсутствует точная информация о потерях действующих здесь же 2-го гв. тк и 2-го тк, которые оцениваются в 55-70 машин подбитыми и уничтоженными. Несмотря на большую концентрацию танков с обеих сторон, основные потери были нанесены им отнюдь не вражескими танками, а противотанковой и штурмовой артиллерией противника.

И, наконец, описывая Прохоровское сражение, большинство авторов почему-то забывают, что 12-13 июля немецкие войска продавили оборонительную полосу Юго-Западного фронта, а 14 июля части 5 гв. танковой армии, 2 гв. тк и 2 тк отошли под давлением немецких войск с треугольника Ивановка-Ржавец- Дружный. В этом треугольнике в ночь на 15 августа оказались в частичном окружении некоторые советские подразделения, но еще до рассвета им удалось прорвать непрочные кольца и выйти в расположение своих войск. А 16 июля немецкие войска самостоятельно оставили территории, занятые в ходе боев 5-15 июля и отошли к линии обороны Белгород-Томаровка.

Так почему же немцы, казалось бы выигравшие «по очкам» Прохоровское сражение и вроде бы прорвавшие фронт, отказались от дальнейшего развития наступления и ушли с занятых позиций? Ответ на этот вопрос пытались искать в потерях немецких войск, в высадке союзников в Италии и т.д., но, как это ни парадоксально, наиболее вероятная причина отказа от дальнейшего наступления немецких войск более прозаична. Имя ей – Михаил Ефимович Катуков. «Как? – Вскричит нетерпеливый читатель, – При чем тут Катуков? Ведь его первая танковая армия не участвовала в описываемом сражении». Верно, не участвовала, но ее расположение! Немцы прекрасно знали о ней. Одна из лучших советских танковых армий почти не сдала своих позиций и нависала всей массой над левым флангом глубоко вклинившейся немецкой группировки. По мнению немецкого командования, армия не растратила своих сил, постоянно пополнялась и в любой момент могла нанести смертельный удар во фланг и в тыл танковому корпусу СС, который, уйдя далее к Курску, не смог бы предотвратить операцию по перерезанию своих коммуникаций.

Курская битва, без сомнения, стала самым эпохальным событием Второй мировой войны. Именно здесь стратегическая инициатива войны на востоке окончательно перешла в руки советских войск. Произошло это во многом потому, что немецкое командование в который уже раз недооценило советские силы, сосредоточенные здесь, равно как и возможности советской военной промышленности. Их ставка на «всесокрушающие» танки, равно как и упование на большее умение немецких генералов, не оправдала себя, так как им противостояла уже не та армия, что встретила их на западных границах СССР в июне 1941 г., и даже не та, что пыталась перекрыть дорогу на Кавказ в 1942-м.

Победа советских войск здесь была предопределена во многом еще до начала немецкого наступления, а именно, когда советская сторона смогла правильно определить направления предстоящего главного удара и приняла решение о переходе в преднамеренную оборону.

Поврежденный «Тигр» захвачен. Севернее Курска, июль 1943 г.

17.2. С чем пришел к перелому вермахт?

Броня, мотор, натиск?

В последние дни августа 1943 г. состоялось заседание Государственного комитета обороны (ГКО), которое инициировало процесс под- веления некоторых итогов Курской битвы. Фактически этот процесс состоял из двух больших частей – анализа немецких новинок и рассмотрения положения вещей в Красной Армии, включая действия наших танковых и противотанковых частей и соединений.

Одним из главных моментов при оценке материальной части немецких танковых войск на заседании ГКО прозвучал доклад маршала Н. Воронова, кратко описавшего все немецкие новинки, с которыми довелось встретиться в июльских боях советским артиллеристам и танковым войскам.

Наибольшее внимание в этом докладе, как и весной, уделялось тяжелому танку «Тигр». Но немало эмоций досталось также на долю танка «Пантера», модернизированных «троек» и «четверок», тяжелого штурмового орудия «Фердинанд» и нескольких других образцов самоходной артиллерии.

Проведенное немцами в 1942-1943 гг. перевооружение Воронов оценил очень высоко, признав при этом, что существующая советская противотанковая артиллерия в основной массе своей не способна бороться с новыми тяжелыми танками и штурмовыми орудиями на дальности действительною огня (600-1200 м).

Получивший слово нарком вооружений Д. Устинов доложил, что для противодействия «Тигру» уже выпускается 57-мм противотанковая пушка и ее танковый вариант, а также начаты работы по освоению полевых, танковых и самоходных 85-мм орудий.

Оценивая на том же заседании немецкие танковые и противотанковые орудия, командующий бронетанковыми войсками Красной Армии генерал-полковник Н. Федоренко отметил, что «появление на поле боя 88-мм противотанковой и штурмовой пушек обр. 1943 г. делает броневую защиту всех имеющихся в Советской армии и перспективных танков и самоходных орудии проницаемой». К сожалению, полный текст заседания автор не обнаружил, а имеющиеся ссылки на его стенограмму не отражают вывода, сделанного руководством ГКО.

По окончании заседания ГКО НКТП открыл ряд тем по изучению передовых образцов немецкой бронетанковой техники. Причем ОГК НКТП под руководством нового начальника И. Вера (назначенного вместо погибшего С. Гинзбурга) совместно с НИБТполиго- ном ГБТУ вели изучение МТО и ходовых частей немецких танков и САУ, НИИ-48 совместно с техотделом НКБ исследовали броневую защиту и методы борьбы с нею, а техуправление НКВ совместно с НИ И-13 и ЦАКБ самым внимательным образом исследовали артиллерийское вооружение новых немецких танков и САУ.

Брошенная«Пантера»на улицах Харькова, сентябрь 1943 г.

Памятуя, что немецкая броня всегда отличалась высоким качеством, сотрудники НИИ-48 внимательно исследовали состав брони новых немецких танков и методы ее усиления у танков, прошедших модернизацию.

Как уже говорилось, наибольшее внимание было уделено тяжелому танку «Тигр». В отчете по его обстрелу указывалось: «…в настоящее время изучению подвергнуты 5 танков типа T-VIH «Тигр», обнаруженные на полях боев в районе Орловско-Курской дуги… Всего в броне указанных танков обнаружено 8 пробоин, среди которых 3 калибра 122-мм, 3 калибра 85-мм, одна калибра 76-мм и одна сделана снарядом неустановленного калибра… При этом в лобовой части и бортах корпуса и башен танков обнаружено 39 неопасных поражении калибра 45 и 76-мм глубиною до 55мм». Что позволило исследователям сделать такой вывод: «Броневая защита танка T-V1H «Тигр» отличается высокой прочностью и практически неуязвима для орудий противотанковой артиллерии калибра 45-мм и 76-мм». Обстрел танка «Тигр» на полигоне продемонстрировал следующее: «Для борьбы с тяжелым танком Т- VI «Тигр» пригодно 85-мм противотанковое орудие обр. 1941 г. или аналогичное. Огонь вести по лоб. проекции с дистанции до 800 м, или в борт с дист. 1300- 1500 м бронебойным остроголовым снарядом.

76-мм дивизионное и противотанковое орудие обр. 1942 г., или танковую пушку обр. 1940г. возможно применять только против бортов танка «Тигр» на дальности 50-100м бронебойным снарядом БР-350БСП, или 76-мм бронебойным катушечным боеприпасом на дальности до 400м.

Применение 57-мм противотанковой или танковой пушки обр 1943 г. возможно против бортов танка «Тигр» бронебойным снарядом на всех дальностях стрельбы; против лобовой брони катушечным боеприпасом с расстояния, по-видимому, до 600 м.

45-мм противотанковую пушку обр. 1942 г. и обр 1937г. применять только для стрельбы по бортам танка « Тигр» подкалиберным катушечным боеприпасом с дист, не свыше 300м…

Бронебойные ружья неэффективны, но могут применяться для обстрела ствола орудия, ведения прицельного огня по приборам прицеливания, командирской башенке и пулеметным амбразурам танка с малой дистанции..»

Исходя из прочитанного можно сделать вывод, что «шкура» танка «Тигр» оказалась весьма толстой и прочной для большинства артсистем, имеющихся на вооружении Красной Армии.

Захваченный немецкий танк PzKpfw IV Ausf Н. Осень 1943 г.

Броневая зашита танка «Пантера» не столь впечатлила наших военных и, по общему мнению, оказалась значительно слабее. Поэтому и общие отзывы о танке, сделанные специалистами различных ведомств, были куда более сдержанными:

Традиционно большой интерес вызвал у наших специалистов модернизированный «старый знакомый» – танк PzKpfw IV Ausf Н, в отношении которого говорилось так: «Средний танк Т-4 подвергся модернизации бронирования за счет утолщения лба подбашенной коробки до 80-85 мм в ряде случаев наложением дополнительного броневого листа толщиною 25-30 мм. Однако встречены также танки, несущие монолитный лист лоб. брони толщиной 82 мм, что позволяет сделать предположение, что в производство герм, промышленности принята новая модификация указанного танка…»

PzKpfw III Ausf L-M заинтересовал специалистов Кубинки главным образом конструкцией броневой зашиты лобовой части подбашенной коробки и башни. Поскольку листы дополнительной брони подбашенной коробки и башни были установлены со значительным зазором, конструктор НКБ А. Погодин высказал предположение, что они станут серьезной преградой для отечественного бронебойного каморного снаряда, так как «…передний лист брони высокой твердости толщиной около 20 мм установлен со значительным зазором относительно основной брони толщиной 52 мм… Таким образом, передний лист будет выполнять роль «взводящей брони», от удара о которую будет частично разрушаться головная часть бронебойного снаряда и взводиться донный взрыватель так, что срабатывание В В может осуществиться еще до пробития основной брони подбашенной коробки… Таким образом, при суммарной толщине лобовой брони подбашенной коробки танка Т-3 в 70- 75 мм эта двухслойная преграда может быть непроницаема для большинства бронебойных каморных боеприпасов, снабженных взрывателем МД-2». Это подтвердилось позднее во время испытаний на Свердловском полигоне, когда из трех выстрелов 85-мм пушки обр. 1939 г. (52-К) и двух 122-мм пушки обр. 1922 г. (А-19) лобовой брони не пробил ни один, так как разрыв ВВ снарядов случался до пробития брони подбашенной коробки, либо при прохождении экрана и повторном ударе в броню корпуса снаряд разрушался.

Захваченный немецкий танк PzKpfw III Ausf L Лето 1943 г.

Самый массовый немецкий танковый двигатель «Майбах»HL 120 TRM

В итоговой части исследований НИИ-48 говорилось:

«…необходимо признать, что в производстве немецких танков и САУ основным типом брони по наст. время остается хромо-никелевая катаная броня средней и низкой твердости… содержащая 0,75- 0,85% марганца, 1,8-2,3% хрома, О,1 7-0,2% никеля и до 0,1-0,2% молибдена. В отличие от первого и второго периодов воины, применение цементованных броневых листов в изготовлении средних и тяжелых танков и САУ в настоящее время сходит на нет… Видимо, немецкая промышленность начала испытывать трудности технологического характера при производстве броневых корпусов толстобронных танков. Чтобы скомпенсировать снижение стойкости бронированных листов своих танков, немецкие фашистские конструкторы вынуждены пойти на увеличение на 20-30мм

толщины лобовой брони и введение ее закалки по методу Крупа, но в отличие от отечеств, брони глубина поверхностно закаленного слоя невелика и составляет в среднем 0,5-1,0 мм для брони средней толщины и /- 1,5 мм для большой. Таким образом, толщина лобовой брони танков Т-4 и Атрштурм-75 составляет в настоящее время 82-85 мм и фактически неуязвима для наиболее массовых в К А бронебойных снарядов калибра 45-мм и 76-мм…»

Двигатели и трансмиссия новых немецких танков также изучались специальной комиссией ОГК НКТП. Но ничего революционного в моторах новых немецких танков обнаружено не было. Это по-прежнему были все те же компактные бензиновые моторы «Майбах» без всяких следов внедрения в танки дизеля. Но если в начале войны этот факт вызывал если не недоумение, то удивление, то уже в 1942 г. этому было найдено вполне здравое объяснение:

«Применение немцами на новом танке карбюраторного двигателя, а не дизеля может быть объяснено:

а) спецификой топливного баланса Германии, в котором основную роль играют синтетические бензины, бензолы и спиртовые смеси, непригодные для сжигания в дизелях;

б) преимуществом карбюраторного двигателя над дизельным по таким важным для танка показателям, как минимально возможные для данной мощности габариты, надежность запуска в зимнее время и простота изготовления;

в) весьма значительным в боевых условиях процентом пожаров танков с дизелями и отсутствием у них в этом отношении значительных преимуществ перед карбюраторными двигателями, особенно при грамотной конструкции последних и наличии надежных автоматических огнетушителей;

Схема электромеханической трансмиссии Ф. Порше, примененной на «Фердинанде»

г) коротким сроком работы танковых двигателей из-за крайне низкой живучести танков в боевых условиях, из-за чего стоимость бензина, сэкономленного в случае применения на танке дизеля, не успевает оправдать необходимого для изготовления дизеля повышенного расхода легированных сталей и высоко- квалифицированного труда, не менее дефицитных в военное время, чем жидкое топливо».

В самом деле, при прочих равных условиях немецкие танковые моторы оказывались легче, чем дизели В-2 и В-2К, а с учетом систем питания и охлаждения преимущество и подавно оказывалось за немцами. Расположение бензобаков за пределами обитаемой зоны за герметичной выгородкой позволяло экипажам даже при возникновении пожаров нормально покидать танк, не пострадав от огня.

Изучая новые двигатели, стоявшие в «Тиграх», «Пантерах» и «Фердинандах», представители ОГК НКТП отмечали: «Немецкие конструкторы по прежнему делают ставку на карбюраторные танковые двигатели прежних типов… Так как их конструкция не претерпела изменений, то значительно больший интерес в настоящее время вызывают трансмиссии немецких танков и САУ…»

А вот с этим вопросом поле деятельности было обширным. Под Курском собрались танки со всеми мыслимыми и немыслимыми трансмиссиями и широчайшей номенклатурой коробок перемены передач (КПП).

Однако особо пристальный интерес представителей ОГК НКТП вызвала электротрансмиссия штурмового орудия «Фердинанд» и безвольная КПП танка «Тигр», позволявшие легко управлять этими тяжелыми машинами. И.о. начальника ОГК НКТП И. Бер писал:

«…наибольший интерес для отечественного танкостроения представляют КПП и механизмы поворота танка Т-6Н «Тигр» и штурмового орудия Т-6Р «Фердинанд»… Управление этими тяжелыми машинами весьма легкое и удобно по мнению водителей-испытателей… В наст, время ОТК НКТП проводит исследоват. работу по изучению особенностей трансмиссий нем. танков с целью возможного внедрения наиболее удачных решений в отечественном танкостроении…»

Не бронею единой!

Наиболее обстоятельным среди прочих был отчет техуправления НКВ: «.Артиллерийское вооружение новых немецких фашистских танков и самоходов». Актуальность этого отчета была столь велика, что его автор, инженер-полковник П. Соломонов, написал на основании его материалов пять статей в различные печатные издания, а также сценарий учебного фильма для отечественных танковых школ.

Так, в отчете, в частности, говорилось, что немецкая танковая дивизия 1943 г. по огневым средствам стала вдвое более мошной, так как если количество танков в ней уменьшилось в 2-3 раза, то количество огневых средств, отданных дивизии, возросло в то же время в среднем вдвое. В состав танковых и моторизованных дивизий организационно была включена штурмовая и самоходная артиллерия. Новая организация основного танкового соединения вермахта стала больше пригодной для выполнения не только маневренных действий, но также прорыва укрепленных полос обороны.

К лету 1943 г. почти повсеместно в танковых дивизиях основу танкового парка составляли средние и тяжелые танки, вооруженные преимущественно новыми пушками калибра 75-мм (7,5 cm KwK.40 или 7,5 cm Stu.K.40; 7,5 cm Kw.k.42 или 7,5 cm Stu.k.42) и 88-мм (8,8 cm Kw.k. 36 и 8,8 cm Stu.k. 43), тогда как легкие, вооруженные 20-мм и 37-мм пушками, составляли теперь абсолютное меньшинство.

Немецкая противотанковая пушка на позиции, лето 1943 г.

«Реализованная немцами система артиллерийского вооружения бронетанковых частей лета-осени 1943г. (по времени появления на полях битв) не является случайной и представляет собой третью систему артвооружения танков и самоходов фашистской Германии за три года войны, в течение которых немцы конструктивно отрабатываю три идеи тактико-технических требований к артиллерийским танковым орудиям.

Первая идея тактико-технических требований предусматриваю получение скорострельной малокалиберной пушки с мощным бронебойным выстрелом, что и было осуществлено в 37-мм и 50-мм танковых пушках. Эти пушки имели малый вес и незначительные габариты, что повышало их огневую маневренность, скорострельность и разрешало резко увеличить число патронов возимого в танке боезапаса.

Мощность бронебойного выстрела достигалась широким применением подкалиберного снаряда с тяжелым карбидовольфрамовым сердечником. Так как снаряд обладает пониженным весом, относительно нормального бронебойного снаряда, ему может быть сообщена высокая начальная скорость без нарушения прочности орудия…

Однако вследствие «катушечной» формы снаряда, при его полете развивается большое сопротивление воздуха, что приводит к быстрой потере им начальной скорости и большому рассеиванию снарядов на средней и дальней дистанции. Стрельба подкалиберными снарядами такого типа на дистанции свыше 600м мало эффективна.

Вторая идея тактико-технических требований являюсь дальнейшим развитием первой. Ствол орудий делался цилиндро-коническим, что несколько повышает полезную работу пороховых газов. Снаряд орудий с коническим каналом подобен подкалиберному, но обладает относительно большим весом и немного более удобообтекаемой формой, что обеспечивает лучшую кучность стрельбы и мощность бронебойного действия на больших дистанциях… Но в танковом вооружении орудия с цилиндро-коническим каналом ствола распространения не получили.

Наконец, третья идея тактико- технических требований к танковым орудиям заключаюсь в получении больших начальных скоростей снарядов среднего калибра за счет значительного удлинения канала ствола и увеличения абсолютного и относительного веса порохового заряда.

Танковые орудия средних калибров имеют, конечно, больший вес и габариты, чем орудия первых двух типов, но зато они разрешают применение подкалиберных снарядов удобообтекаемой формы, а осколочно-фугасные их снаряды по мощности фугасного и осколочного действия обладают рядом неоспоримых выгод…

Таким образом, создавая систему вооружения 1943 г., немцы отказавшись от одностороннего развития танковых орудий путем увеличения их бронепробивной мощности и начали придавать значительно большее значение осколочному и фугасному действию их выстрелов.

В этом отношении система вооружения 1943 г. является наиболее гармоничной и удовлетворяющей современным боевым требованиям. Опыт боев показывает, что глубокое эшелонирование современной обороны, наличие специальных противотанковых оборонительных районов, в основе которых лежит высокая насыщенность артиллерией, требуют от танковых орудий обеспечить наилучшие возможности ведения дуэльной борьбы с артиллерией, расположенной в боевых порядках обороняющихся…

Основные характеристики новых 75-мм и 88-мм танковых и самоходных пушек, получивших распространение в 1943 г., помещены в табл. I»

Далее в отчете подчеркивалось, что переход панцерваффе на вооружение танков 75-мм и 88-мм орудиями привел не только к повышению бронепробиваемости немецкой танковой артиллерии, но и к увеличению осколочного и фугасного действия танковой артиллерии. Особое внимание обращалось на то. что часть «старых знакомых» – танков Pz III получила короткоствольные 75-мм орудия, имеющие осколочно- фугасный снаряд, сравнимый по мощности со снарядом танка Pz IV и штурмового орудия StuG 40. В плане же боевого применения увеличение мощности вооружения танков позволило немцам реализовать новые тактические приемы ведения боя:

«I) массирование средних и тяжелых танков и артсамоходов на направлении главного удара в наступательных операциях;

2) использование мощности бронирования для ведения прицельного огня с места или маневрировании на ограниченных участках местности;

3) ведение эффективного огневого боя против наших танков, а главное – артиллерии на дистанции 1000-2000 м, что обеспечивается мощностью бронебойного, и главное – фугасного выстрелов».

Также в выводах по исследованию озвучивалась мысль, что немцы реализовали наиболее экономный вариант усиления вооружения своих танков, как для пробития брони, так и для борьбы с полевыми укреплениями и огневыми точками, в ходе которого эффективная дальность стрельбы из танка увеличилась по сравнению с началом войны в 4-5 раз, а фугасное действие возросло в 2-3 раза..

Далее, сравнивая массо-габаритные данные 75-мм пушки KwK 42, 88-мм пушки StuK 43 и унитарных патронов к ним, автор признавал, что 75-мм длинноствольная пушка не имеет существенных преимуществ перед новой 88-мм пушкой как с точки зрения монтажа пушки в танке, так и с точки зрения ее боевого обслуживания. При этом пушка KwK 42 была на 30% слабее по бронепробиваемости и приблизительно на 16-17% по фугасности, а по стоимости указанное орудие превышает 75-мм пушку «обр. 1940 г.» (KwK 40) почти вдвое, имея при этом оригинальный выстрел, размеры которого затрудняют размещение внутри танка большого возимого боекомплекта.

Автор отчета и статьи счел такое разнотипие главным недостатком немецкой системы танкового вооружения и свидетельством того, что она еще не закончена, прогнозируя, что в кампании 1944 г. в немецкой армии должны были появиться танки, вооруженные 88-мм длинноствольными пушками, 105- мм танковыми пушками или орудиями еще большего калибра…

Зачистка бронекорпуса Т-34 после сварки, завод № 183, весна 1943 г.

17.3. А что же у нас?

Еще до окончания Курской битвы Главным бронетанковым управлением Красной Армии были инициированы поиски причин больших потерь советских танков не только в наступательной, но и в оборонительной фазе. При этом главное внимание уделялось неудачным действиям 2-й и 5-й гвардейской танковым армиям, понесшим наибольшие потери в боях 5-15 июля. К сожалению, автор не имел возможности познакомиться с оригиналом этого документа, и потому может только предполагать. какие выводы и в каких выражениях там содержатся.

Но общие выводы по итогам оборонительных боев, сделанные 8-10 августа, отражали следующее: «Все имеющие место попытки советских танковых войск контратаковать вклинившегося противника заканчивались большей частью неудачно с большими собственными потерями, так как неизменно натыкались на крепкую оборону, которую немцы успевали возвести… в кратчайшее время непосредственно в ходе наступления подтягивая к месту прорыва орудия ПТО, пулеметы, штурмовые и противотанковые САУ… Положение усугублялось тем, что большинство контрударов про- водилось без достаточного артиллерийского обеспечения и при недостаточно разведанной обстановке…»

Ставка сочла, что удар 5-й гвардейской танковой армии и 5-й гвардейской армии вместе с частями усиления не достигли поставленной цели и потому Прохоровское сражение было отнесено сначала к числу неудач Юго-Западного фронта. Видимо, командующий 5-й гвардейской танковой армии П. Ротмистров почувствовал «куда ветер дует», ибо 20 августа он направил письмо первому заместителю Народного комиссара обороны СССР, маршалу Советского Союза Г. Жукову.

Письмо было весьма пространным и в нем говорилось, что с 12 июля по 20 августа 1943 г. в танковых сражениях 5-я гв. танковая армия встретилась исключительно с массами новыми типами танков противника. По словам П. Ротмистрова на поле боя больше всего было именно танков Pz V («Пантера»), в значительном количестве были танки Pz VI («Тигр»), а также модернизированные танки Pz III и Pz IV, после чего шел оправдательный пассаж:

«Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны, я вынужден доложить Вам, что наши танки на сегодня потеряли свое превосходство перед танками противника в броне и вооружении.

Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше и только исключительное мужество наших танкистов, большая насыщенность танковых частей артиллерией не дали противнику возможности использовать до конца преимущества своих танков. Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки. Сильно снижается эффективность использования наших танков и увеличивается их выход из строя».

Ремонтники восстанавливают танк под огнем артиллерии. Южнее Курска, июль 1943 г.

Далее автор письма говорил, что готов успешно маневрировать против новых немецких танков, используя подвижность Т-34, но как только немцы переходят к обороне и лишают наши войска преимущества в маневренности, то прекрасно реализуют свою «длинную руку» – длинноствольные танковые и самоходные пушки, способные подбить Т-34, находясь за пределами дальности прицельного огня Т-34 и КВ.

«Немцы, противопоставив нашим танкам Т-34 и KB свои танки Т-У («Пантера») и Т-У1 («Тигр»), уже не испытывают былой танкобоязни на полях сражений.

Танки Т-70 просто нельзя стало допускать к танковому бою, так как они более чем легко уничтожаются огнем немецких танков.

Приходится с горечью констатировать, что наша танковая техника, если не считать введение на вооружение самоходных установок СУ-122 и

СУ-152, за годы войны не дала ничего нового, а имевшие место недочеты на танках первого выпуска, как-то: несовершенство трансмиссионной группы (равный фрикцион, коробка перемены передач и бортовые фрикционы), крайне медленный и неравномерный поворот башни, исключительно плохая видимость и теснота размещения экипажа не полностью устраненными и на сегодня.

Если наша авиация за годы Отечественной войны по своим тактико- техническим данным неуклонно идет вперед, давая все новые и новые более совершенные самолеты, то, к сожалению, этого нельзя сказать про наши танки…

Ныне танки Т-34 и KB потеряли первое место, которое они по праву имели среди танков воюющих стран в первые дни войны.

И действительно, если вспомнить наши танковые бои 1941 и 1942 гг., то можно утверждать, что немцы обычно и не вступали с нами в бой без помощи других родов войск, а если и вступали, то при многократном превосходстве в числе своих танков, чего им было не трудно достичь в 1941 г. и в 1942 году…

Я, как ярый патриот танковых войск, прошу Вас, товарищ маршал Советского Союза, сломать консерватизм и зазнайство наших танковых конструкторов и производственников и со всей остротой поставит вопрос о массовом выпуске уже к зиме 1943 г. новых танков, превосходящих по своим боевым качествам и конструктивному оформлению ныне существующих типов немецких танков…»

Прочитав это письмо первый раз, автор впал в ступор. Вот ведь, оказывается, кто, по мнению будущего блестящего маршала танковых войск, «победителя величайшего в истории войн встречного танкового сражения», является главным виновником больших потерь матчасти и личного состава 5-й гвардейской танковой армии! «Консерваторы и зазнайки – танковые конструкторы и производственники!» Те самые, что последнее отдавали, чтобы укомплектовать указанному полководцу танковую армию. Те, что довольствовались в пять-семь раз меньшей пайкой и 14-часовым рабочим днем, чтобы на фронте не было голодно. Те, что после войны долгое время будут считаться людьми «второго сорта»… При этом, что удивительно, командующий 1-й танковой армией М. Катуков и командующий 3-й танковой армией П. Рыбалко по какой-то причине не сказали ни одного дурного слова ни о конструкторах, ни о производственниках. Лишь пожелали побыстрее снабдить танки Т-34 и KB более мощной пушкой, а также дать побольше самоходно-артиллерийских установок в танковые корпуса.

Завершая это лирическое отступление, автор должен признать, что в тот момент для него был потерян интерес к «прохоровскому сражению», равно как и к теме боевого применения типов танков, как таковых. Пустое это.

Советские танки Т-70 выдвигаются для атаки. Южнее Курска, июль 1943 г.

17.4. Последний вздох легких танков

К завершению оборонительных боев на Курской дуге, в конце июля, завод № 40 был готов начать серийный выпуск танков Т-80. Двигательный цех выдал первые кондиционные двигатели ГАЗ- 203Ф (ГАЗ-80).

В сжатые сроки были проведены работы по адаптации орудия ВТ-42 в башне Т-80. Однако чисто косметическими мерами здесь обойтись не удалось. Для нормального функционирования орудия при больших углах возвышения пришлось сконструировать не только новый подъемный механизм, но перерабатывать конструкцию накатника. Такое орудие получило индекс ВТ-43.

В августе 1943 г. танк Т-80, вооруженный пушкой ВТ-43 (рабочий индекс танка Т-80-43), проходил испытания на Свердловском артполигоне и был рекомендован для принятия на вооружение. Правда, было признано, что вести прицельный огонь по самолетам из его штатного вооружения весьма затруднительно, но точность стрельбы из пушки и пулемета по целям, расположенным на вершинах холмов, верхних этажах зданий и деревьях, была великолепной.

Кроме того, согласно записке нач. ОГК НКТП Бера, инженерами наркомата совместно с выпускниками МВТУ им. Баумана был проработан эскизный проект установки в танк Т-80 и САУ СУ-76 дизеля GMC мощностью 210 л.с., что позволяло впоследствии усилить их бронирование и вооружение. Казалось, что танк Т-80 ждет лишь самое светлое будущее, но внезапно завод получил распоряжение о прекращении его производства.

Связано это было, очевидно, со следующим: «опыт кампании Лета- осени 1943 г. наглядно показывает, что отечественные танковые части и соединения имеют недостаточные средства огневого сопровождения и усиления… Потому наступательные действия танковых войск вынужденно проводились чаще всего при отставшей артиллерии, и как следствие без должного артиллерийского воздействия и сопровождения, и потому часто заканчивались большими потерями танковых войск.

Поскольку вооружение танка Т- 70 слабо и делает его неспособным бороться с тяжелыми танками «Пантера», «Тигр» и САУ «Фердинанд»…, а также по причине слабой броневой защиты указанных танков, отмеченной командирами танковых частей, необходимо остановить серийный выпуск танка в пользу более необходимых армии самоходных орудий артиллерийской поддержки.

…Срочно увеличить выпуск самоходных установок огневой поддержки СУ-76, СУ-122 и СУ-152… Освоить противотанковые САУ, способные на дистанции 1000м пробить броню толщиной 82-102мм…

Для этого…

Заводу № 40 и ГАЗ. Прекратить выпуск легких танков, обратив высвободившиеся мощности на выпуск крайне нужных в наступлении САУ-57 и СУ- 76… УЗТМ. Производство танков Т-34 прекратить, обратив высвободившиеся мощности для организации массового производства орудии СУ-122 и С У-85…

Челябинскому заводу. Шасси танка KB- 1С использовать для организации производства артиллерийских танков, вооруженных 122-мм или 152-мм гаубицей… В боекомплект указанных танков ввести бронепрожигающий кумулятивный снаряд. Конструкцию СУ-152 доработать с целью устранения недостатков, отмеченных в ходе летних боев…»

Испытания 45-мм пушки ВТ-43 в танке Т-80, август 1943 г.

Таким образом, выпуск танка Т-80 на заводе № 40 ограничился всего 81 серийным образцом (в отчете завода говорится о 85 машинах, но, возможно, сюда были отнесены также опытные образцы трехместных Т-70 и прототип Т-80), после чего завод был переориентирован на массовое производство остро требующихся для оснащения танковых войск самоходных установок СУ-76.

Таким образом, начиная с конца 1943 г. отечественные легкие танки исчезают из списков новой техники, поступающей на фронт с танковых заводов. А все имеющиеся потребности Красной Армии в машинах такого типа могли быть покрыты теперь только за счет ленд-лизовских «Валентайнов».

17.5. Т-34 умер! Да здравствует Т-34-85!