Ритуальная основа стратификации: У. Ллойд Уарнер

Ирвинг Гофман является важной фигурой в эволюции этого направления, но мы должны начать с его учителя Ллойда Уарнера. Уарнер был австралийским антропологом, который подтвердил в своей ранней полевой работе выводы Дюркгейма в его анализе обществ аборигенов. Позже он переехал в Соединенные Штаты. Уарнер пришел к заключению, что мы больше знаем о племенных обществах, чем о нашем собственном. Он и его студенты провели серию сессий по изучению сообществ, включая традиционный город в Массачусетсе (Янки Сити), среднеамериканский город Центрального Запада (Джоунсвилл), черный район Чикаго (Броунзтаун) и сегрегированное графство в Миссисипи (Дип Саус). Уарнер также осознал, что социальная структура сложного общества, подобного Соединенным Штатам, не может быть понята на основе статусной системы отдельных сообществ. Поэтому он провел исследования социальной мобильности и наследования в среде общенациональной деловой элиты, а также еще более глобальное исследование корпоративной экономики. Масштаб исследований Ллойда Уарнера не был оценен по достоинству, так как он никогда не входил во фракцию инсайдеров американской социологии. Марксисты и представители теории конфликта, которые входили в моду, считали, что его анализ стратификации слишком концентрировался на культуре и недостаточно на экономике. Уарнер начал изучение стратификации как системы престижа и как множества отдельных сообществ так, как будто его австралийские племена были ранкированы один над другим, подобно тотемному столбу. Важность этих подходов для изучения статусной стратификации и социальных сетей, которые сегодня переросли качественные описания Уарнера и вышли на уровень анализа количественными методами, не была достаточно оценена.

Можно задаться вопросом, почему Уарнер так быстро перешел от изучения племенных ритуалов к изучению стратификации. Ответ состоит в том, что когда пытаешься смотреть на современное общество или даже на одно из его сообществ, в глаза сразу бросается самый важный момент — стратификация. Существует не одна культура и не одна социальная группа, а большое количество таких групп. Для того, чтобы соотнести их, необходимо их ранкировать. При анализе разнообразия современного общества невольно приходит на ум концепция «классов», по крайней мере, в широком смысле этого слова. Эра масштабной эмпирической социологии началась в 1920-х годах с модой на изучение сообществ и продолжалась в 1930–1940-е годы. Уорнер приобрел известность именно на этом этапе. Также, впрочем, как Роберт и Хеллен Линд, антропологи, которые решили заняться городом Среднего Запада (Миддлтаун), а не островитянами южных морей. Они также указали на стратификацию как на первичную реальность. То же самое относится ко всем прочим сообществам. Все исследования сообществ в той или иной мере одновременно являются исследованиями стратификации.

Уарнер перенес дюркгеймовскую парадигму на современное стратифицированное общество, обратив внимание на его ритуалы. Существует тенденция рассматривать современное общество как секуляризированное и рационалистическое. Уарнер показал, что мы можем взглянуть на самих себя глазами антрополога и везде обнаружить ритуал. Религия представляет собой только одну из этой группы ритуалов. С точки зрения Уарнера, христианство вполне поддается тому же типу анализа, который применим к племенной религии. Ключом к современной религии, как и ко всякой другой, являются церемонии, с помощью которых она собирает сообщество и дает ему символическую идентичность. В течение года каждая встреча, каждая воскресная церемония, как и любая другая религиозная церемония, современной церковной конгрегации возобновляет узы моральной солидарности. Уарнер был особенно внимателен к тому, что эти религиозные сообщества являются частью стратификации современного общества. В «Янки Сити» основным маркером статусной стратификации был этнос. Английские протестанты (включавшие в себя большую часть высшего класса) отделялись от недавних иммигрантов-католиков (составлявших большинство рабочего класса) и евреев (составлявших в основном средний и высший средний классы, но резко сегрегированных от белых англосаксов протестантов).

Различные религиозные доктрины не только символизировали различные социальные группы, но также служили для того, чтобы разделять и стратифицировать эти группы. Религиозные ритуалы воспроизводят классовую структуру, воздействуя на человеческое сознание моральных и религиозных различий и утверждая структуру межличностного общения и исключения из этого общения. С точки зрения Уарнера, живой реальностью стратификации был вопрос о том, кто с кем общается и на каком уровне интимности. Уарнер стал отцом сетевого анализа стратификации, который достиг значительной изощренности в исследовательском опросе, проведенном Эдвардом Лауманном и другими. Это открыло множественные измерения паутины стратификации, в которой мы живем: иерархии социального класса, которые делятся дальше этносом, и другие анклавы личных знакомств. Наиболее интимный тип общения и ассоциации представляет семья. Практика брака укрепляет в повседневной жизни этнические и классовые модели.

Религии закрепляют эту основу интимных ассоциаций, так как они особенно заботятся о поддержании семьи. Семьи принадлежат церквям целиком. По крайней мере, в богомольных семьях религиозные церемонии пронизывают семейную жизнь. Молитвы на сон грядущий, молитвы, связанные с благословением пищи, представляют собой церемонии, которые используют «ритуальную столицу» церкви для утверждения семейной ячейки. Авторитет отца в традиционной семье поддерживается тем, что он сидит во главе стола и председательствует над благословениями. Это не слишком отличается от той картины, которую рисует в отношении древних греков Фюстель де Куланж. Основные религиозные праздники превращаются в семейные ритуалы: Рождество (ритуал семейного обмена дарами), Пасха (игры с пасхальными кроликами, конфеты для детей, а также возможность демонстрации своего статуса в сообществе походом в церковь в своем лучшем наряде). Даже Хеллоуин с его невероятным наплывом духов и призраков происходит из традиционного христианского поминовения мертвых. Другими словами, церковь окружает семью церемониями, которые направлены на то, чтобы удержать ее вместе. Рождение освящается крещением, отрочество — ритуалом конфирмации или бар-мицвой, брак — венчанием, смерть — отпеванием и похоронами.

Уарнер подчеркивал, что сами символы современных религий отражают семейные связи. Традиционный протестантизм воспевает отца, «который на небесах», строгого, дисциплинирующего и моралистического. Он также утверждал авторитарного человеческого отца в каждом автономном доме. Католицизм в большей степени подчеркивает, каким образом каждая семья подчиняется централизованной церкви, которая посредует власть божью через иерархию папы, епископов и священников, а также святых. Центральным семейным символом католицизма является Дева Мария, мать, которая одновременно является совершенной женщиной и девой, и она идеализирует семью без разрушительного сексуального элемента. Уарнер замечает, что, учитывая различия между типами семейной структуры, которые символизирует религия, неудивительно, что этнические группы, основанные на этих религиях, должны быть столь разделены. Он также утверждал, что изменения семейной структуры повлекли бы за собой и изменение доминирующих религиозных концепций.

Уарнер также проанализировал секулярные ритуалы в отношении их воздействия на стратификацию. Патриотические церемонии вроде парада 4 июля, Дня труда или исторические празднества — это церемонии, рассчитанные на то, чтобы направить внимание сообщества на самого себя как целое. В «Янки Сити» идеей этих парадов и ритуалов было соединение практически всех сообществ, но под эгидой исторических символов, возвышающих роль аристократии белых англосаксов протестантов. Когда-то обычные люди, Джордж Вашингтон и Авраам Линкольн, выставляются теперь эталонами протестантских добродетелей. Тем самым восславляется не только собственная страна, но и подразумеваемое политическое лидерство более поздних белых англосаксов протестантов, которые специально продолжали свой высокостатусный ритуальный стиль жизни. Патриотические церемонии — это ритуальные орудия классового господства. Они подавляют чувства классового конфликта и раскола, подчеркивая групповое единство и имплицитно предоставляя легитимность тому классу, который возглавляет ритуалы и представляет их культуру. По этой же причине высшие классы занимаются уходом за могилами предков. «Культ мертвых» делает честь им, живым19.