Замечательная идея

Мы читаем в газете: «Ученый утверждает, что это открытие особенно важно при лечении рака». Статья интересна с точки зрения использования идеи, а не с точки зрения самой идеи. Едва ли кто-то может понять важность идеи, но она такая замечательная. Возможно, за нее ухватятся некоторые дети. И когда ребенок хватается за подобную идею, рождается ученый. Эти идеи отфильтровываются (несмотря на телевидение, заменяющее человеческое мышление), и множество ребятишек воодушевляются — а когда чувствуется личность и ум, появляется ученый. В университетах воодушевляться слишком поздно, мы должны попытаться объяснить это детям.

Я хотел бы теперь вернуться к третьему пункту в системе ценности науки. Он имеет не совсем прямой смысл, не слишком прямой. У ученого большой опыт по части незнания, сомнений и колебаний, и этот опыт, по-моему, имеет огромное значение. Когда ученый не знает ответа задачи, он находится в неведении. Когда он интуитивно предчувствует результат, он колеблется. А когда он достаточно уверен в этом проклятом результате, приходят сомнения. Вопрос первостепенной важности — для движения вперед необходимо ощутить неведение и оставить место сомнениям? Основа научного знания — это утверждения различной степени определенности: некоторые выдвигаются с долей сомнения, другие почти уверенно, но нет утверждений, выдвинутых с абсолютной уверенностью.

Для нас, ученых, это норма — мы считаем очевидным, что решение задачи прекрасно согласуется с неуверенностью, что можно жить и не знать. Однако я не знаю, представляет ли кто-нибудь, насколько это верно. На ранней стадии развития науки наша свобода сомневаться родилась в борьбе с властями. Это было глубокое и сильное противостояние. Позвольте вопрос: сомневаться — значит не быть уверенным? Полагаю, это существенно. Мы не забываем важности этой борьбы и, возможно, теряем в ней что-то приобретенное. В этом заключается ответственность перед обществом. Нам грустно, когда мы видим, как контрастируют поразительные возможности людей с их скромными достижениями. Люди всегда думали, что могли бы сделать значительно больше. В прошлом, в кошмаре своего времени, они мечтали о будущем. Мы, их будущее, видим, что в ряде случаев их мечты превзошли ожидания, а во многом так и остались мечтами. Надежды на будущее сегодня связаны с разумной долей вчерашних ожиданий.