Кто вы, «берингийцы»?

Вполне возможно, что действительно около сорока веков назад из Старого Света в Новый переселились племена, давшие начало народам, говорящим на атапасских языках, поклонявшиеся Ворону и изготовлявшие характерные керамические изделия. Но переселение это проходило не по Берингии, в ту пору ставшей дном моря, а через Берингов пролив. Быть может, средством передвижения предков атапасков — и родственников палеоазиатов Старого Света! — были лодки и байдары, позволявшие плавать по бурным водам Берингова моря. Средства передвижения древних народов только в последние годы начали всерьез изучаться, и, как показали плавания Эрика де Бишопа, Тура Хейердала и других экспериментаторов, на своем личном опыте проверяющих эффективность первобытных плавсредств, эти плавсредства позволяли преодолевать многие сотни, а порой и тысячи километров морей и океанов.

Не исключено и другое: именно гибель Берингии послужила толчком к созданию уникальной культуры эскимосов и алеутов и ключом к загадке эскимосов, о которой мы рассказывали в «Книге загадок».

По мере того как изучалась культура эскимосов, находки археологов все дальше в глубины времен отодвигали время рождения этой культуры. А так как по языку эскимосы родственны алеутам, то поиск шел уже не просто предков эскимосов, но и алеутов, или, как называют общих предков этих народов, — эскалеутов («эскимосов+алеутов»).

В древнейших стойбищах алеутов обнаружили останки, позволяющие произвести датировку с помощью радиоактивных «часов». Они дали возраст в три тысячи лет. Затем сравнив основной состав лексики эскимосов и алеутов с помощью так называемых лингвистических «часов» — или метода глоттохронологии, — время разделения эскалеутского языка на эскимосский и алеутский определено было в 2900 лет. Совпадение данных радиоактивных и лингвистических «часов» считалось одним из надежных свидетельств того, что «часы» эти идут синхронно. Но, если ход лингвистических «часов» так же объективен, как и ход «часов» радиоуглеродных, близкие результаты должны давать самые различные языки мира. Проверка же показала, что далеко не всегда удается получить совпадение лингвистических часов и времени, которое показывают объективные данные. Более тысячи лет назад славяне — русские, белорусы, украинцы, чехи и т. д. — имели свои языки, государственность, письменность. А по данным лингвистических «часов», русский и чешский языки разошлись четыреста — пятьсот лет назад, чешский и польский — двести — четыреста лет назад. Точно такие же случаи несовпадения показаний лингвистических «часов» и исторически засвидетельствованных фактов дали и другие языки: исландский, армянский, ряд древних наречий Средней Азии. А затем последовало сенсационное открытие, сделанное советскими и американскими археологами в ходе их совместных раскопок на Алеутских островах. Оказывается, предки алеутов жили здесь не три тысячи лет назад, а семь с половиной или даже восемь с половиной тысячелетий до наших дней! При этом они обладали уже сложившейся культурой, что является верным свидетельством того, что алеутская культура начала складываться гораздо раньше, около десяти тысяч лет назад. А ведь это — эпоха гибели Берингии. Быть может, эта гибель и стала причиной того, что прежние охотники на мамонтов и другую крупную дичь превратились, в морских зверобоев?

О раскопках на Алеутских островах, в первую очередь на острове Анагуле, где были открыты древнейшие следы культуры алеутов, рассказывает книга сибирских археологов А. П. Окладникова и Р. С. Васильевского «По Аляске и Алеутским островам», вышедшая в Сибирском отделении издательства «Наука», и мы не будем ее повторять. А вот выводы, которые делают ученые на основании этих находок, заслуживают того, чтобы текстуально их воспроизвести. Во-первых, потому, что они имеют прямое отношение к Берингии. А во-вторых, потому, что между специалистами нет единогласия в вопросе о происхождении морской культуры охотников и зверобоев, которая стала слагаться в эпоху гибели Берингийской суши и наследниками которой являются эскимосы и алеуты. И здесь необходимы цитаты из первоисточников, чтобы не исказить в популярной книге мнения, высказываемые нашими ведущими учеными в этой области.

«В нашей литературе уже высказывалось основанное на анализе, археологического материала предположение о значительном различии между древнейшими пластами алеутской культуры и теми комплексами, которые считаются исходными для эскимосов. Говорилось и о довольно ранней обособленности алеутов, и эскимосов. Такое разделение культур, очевидно, произошло еще в период существования Берингийской платформы. Сейчас благодаря исследованиям В. Дафлина эта мысль убедительно подтверждается новыми фактами и не только археологическими, но и антропологическими», — пишут А. П. Окладников и Р. С. Васильевский в книге «По Аляске и Алеутским островам».

«По мнению большинства исследователей, алеуты и эскимосы были, когда-то одним народом, говорившим на одном языке. Марш и Свадеш, основываясь на методе глоттохронологического анализа, полагают, что разделение алеутского и эскимосского языков произошло 3000–4000 лет назад в районах Юго-Западной Аляски, — пишет Р. С. Васильевский в монографии “Древние Культуры Тихоокеанского Севера”. — Однако это положение плохо согласуется с археологическими данными. Алеуты и эскимосы как лингвистически близкие группы должны были в какое-то время иметь общего предка. Если принять положение Марша и Свадеша, то этот “общий предок” должен был бы существовать в Юго-Западной Аляске около 4000 лет назад. Но его следы там не обнаруживаются. Различия между древнейшими пластами алеутской культуры и теми комплексами, которые предполагаются исходными для эскимосов, как это уже отмечалось, столь велики, что прямая связь между ними очень сомнительна. Имеющиеся археологические факты значительно углубляют время обособления алеутской и эскимосской культур, отодвигая его предел за 8000 или 10 000 лет назад (учитывая материалы Анангулы), т. е. ко времени существования сухопутного моста — древней Берингии, которая соединяла Аляску с Азией. В Азии, по-видимому, и находился тот “субстрат”, на основе которого выросли предалеутская и в какой-то степени предэскимосская культуры».

В другой работе — «О роли Берингии в заселении Алеутских островов», опубликованной в книге «Берингия в кайнозое», Р. С. Васильевский намечает конкретные пути проникновения из Азии через Берингию в Америку предков алеутов и эскимосов. Серьезные климатические и географические изменения, произошедшие в конце ледникового периода и в начале нашей, послеледниковой эпохи, вызвали сокращение и даже исчезновение крупных животных — мамонта, бизона, лошади, носорога и т. д. Это привело ж тому, что жители «края Ойкумены» должны были искать новые средства существования. «Адаптируясь к этим условиям, люди вынуждены были переходить к новым формам экономики и соответственно производить новые виды орудий. Культуры Северной Японии, Приморья, Камчатки, Алеутских островов в рассматриваемый период были культурами рыболовов, собирателей и охотников на небольших животных, в том числе и морских, как это было, по-видимому, на Анангуле. Об этом свидетельствуют как топография стоянок, так и фаунистические остатки».

Распространение этих культур в северные широты, по мнению Васильевского, началось на рубеже плейстоцена и голоцена, то есть ледникового и современного периодов, «когда Японские и Курильские острова еще были связаны с материком, а на Северо-Востоке существовал широкий (более тысячи миль в ширину) сухопутный мост — древняя Берингия, соединяющий Азию с Аляской. Острова Св. Лаврентия, Нунивак, острова Прибылова в то время были возвышенностями на Беринговой платформе, остров Умнак был продолжением полуострова Аляска и формировал, по существу, его юго-западную оконечность, а остров Анагула составлял часть острова Умнак».

Движение на север из «тихоокеанской» области могло идти двумя путями: либо вдоль материка по Охотскому побережью и затем через Чукотку к Берингии, либо по маршруту Хоккайдо — Курильские острова — Камчатка и далее вокруг Берингова моря по южной окраине Беринговой платформы к Алеутским островам. «Анагульские параллели с изделиями стоянки Саккоцу на Хоккайдо, а также морфологическое сходство между протоисторическими алеутами и населением Хоккайдо, на которое указывает У. С. Лафлин (1963), предполагают второй путь, хотя первый вариант не исключается. Движение по этому пути было не массовым, а постепенным и многоэтапным распространением небольших групп, которые со временем рассеялись по всему маршруту от Хоккайдо до Аляски. Следы их можно видеть, например, на Камчатке в V–VI слоях Ушковской стоянки, на Сахалине (Имчин). Отдельным группам переселенцев удалось обогнуть около 10 тыс. лет назад Берингово море по южной окраине Берингии и спуститься вниз по краю платформы и ее оконечности — Умнакско-Анагульскому выступу. Здесь, встретив благоприятные географические условия и богатую фауну, они обосновались. Анагульцы, по-видимому, были первыми людьми, которые достигли этого района Аляски, по крайней мере в настоящее время нет никаких свидетельств, указывающих на более древние следы пребывания здесь человека».

«Древняя Берингия сыграла решающую роль в заселении Алеутских островов» — такой вывод делает профессор Р. С. Васильевский в статье, опубликованной в томе «Берингия в кайнозое», Однако в той же книге вслед за работой Васильевского идет работа, авторами которой являются не менее известные археологи Ю. А. Мочанов и С. А. Федосеева. И в работе этой излагается иная модель заселения северо-западной оконечности Нового Света.

Вслед за «дюктайцами», древнейшими охотниками Восточной Сибири, пользовавшимися орудиями палеолита, приходят представители так называемой Сумнагинской культуры. Сумнагинцы, как и дюктайцы, их предшественники, были охотниками, а не рыболовами. Только охотничьей добычей их были не мамонты, как у дюктайцев, а лоси и северные олени. «Вся совокупность фактов свидетельствует, что сумнагинцы генетически связаны не с дюктайцами, а с палеолитическими приенисейскими популяциями охотников на северного оленя, которые проникли в бассейн р. Лены на рубеже плейстоцена и голоцена, около 10,5 тыс. лет назад».

Затем, по мысли Мочанова и Федосеевой, эти пришельцы с берегов Енисея начали продвижение дальше на восток. Когда они добрались до «края Ойкумены», Берингии уже не было, и она не могла служить им сухопутным мостом. «Распространение этой культуры через Берингов пролив по Аляске сейчас фиксируется на материалах комплексов Галлахер-Флинт, Кобук и Анангулы. Мы склонны думать, что сумнагинцы явились одним из основных этнических компонентов протоэскимосоко-алеутской популяции. Окончательное сложение эскимосского этноса и его культуры происходит в арктической и субарктической Америке под влиянием адаптации к местным условиям и контактов с северными индейцами. Реликтовая сумнагинская культура, очевидно, сохраняется и у эскимосов-карибу. Около 2,5 тыс. лет назад отдельные эскимосские популяции, с вполне сложившейся культурой морских зверобоев, вновь переходят, но уже в обратном направлении, Берингов пролив и осваивают прибрежную часть Чукотки и Восточной Якутии. Интересно отметить, что по археологическим материалам это была единственная “берингийская” миграция населения из Нового Света в Старый».

Таким образом, если крупный специалист по «тихоокеанским культурам» Р. С. Васильевский, как и его американские коллеги, например профессор Лафлин, полагают, что предки алеутов пришли с юга и пользовались Берингийским мостом суши для проникновения в Америку, не менее известные специалисты по «восточно-сибирским» культурам каменного века из Якутии считают, что предки алеутов и эскимосов пришли не с юга, а с запада и связаны с эволюцией культуры охотников на оленей и лосей, пересекших Сибирь от берегов Енисея до Берингова пролива. Однако есть и еще одно, не менее авторитетное мнение, принадлежащее крупнейшему магаданскому археологу, члену-корреспонденту Академии наук Николаю Николаевичу Дикову.

Диков, так же как и Васильевский и Мочанов, считает, что возникновению специализированного зверобойного промысла предшествовал длительный период формирования приморской экономики, начавшейся, вероятно, в голоцене после вымирания мамонтов и других крупных животных (в этом пункте ни у кого из специалистов расхождений, по сути дела, нет). Но, как отмечает Н. Н. Диков, «еще во многом неясно, где происходило первоначальное формирование морского зверобойного промысла. Одни считают, что в зоне Берингова пролива, другие — на берегах Бристольского залива на юго-западе Аляски, причем первый центр связывается только с эскимосами, а второй — с эскимосо-алеутами. Существует мнение и о двух независимых очагах приморской адаптации: у предков эскимосов в районе Бристольского залива на юго-западе Аляски и у предков коряков на северном побережье Охотского моря и соответственно о двух “кругах” морских зверобойных культур: северном эскимосском и южном корякско-чукотско-алеутском».

Для культуры алеутов примечательны так называемые лабретки, украшения для лица, найденные в древних стоянках каменного века. Подобного рода украшения найдены при раскопках на Курильских островах и Камчатке и среди племен южной части Тихоокеанского бассейна. Это обстоятельство служило одним из аргументов южного, а не западного происхождения культура алеутов и родственных им эскимосов… до той поры, пока на Таймыре не обнаружили лабретку, относящуюся к рубежу I тысячелетия до нашей эры. Быть может, не с юга, а с запада, с Таймыра, пришли древние предки палеоазиатов и арктических районов Америки, в том числе и алеутов? И советские исследователи и американские специалисты во главе с выдающимся археологом Л. Гиддинсом полагают, что это так. Не к теплым островам Тихого океана, а к холодным просторам сибирской тундры и тайги надо обращаться в поисках прародины эскалеутов, а возможно, и всех палеоазиатов.

«В свое время и мы предложили экологическое объяснение местного, как мы до сих пор убеждены, происхождения эскимосской культуры, отделив этот аспект проблемы от другого ее аспекта — происхождения самого эскимосского этноса (допустив появление последнего из более южных районов Северо-Восточной Азии)», — пишет Н. Н. Диков в своей последней монографии «Древние культуры Северо-Восточной Азии», вышедшей в издательстве «Наука» в 1979 году. По мнению Дикова, похолодание, начавшееся с конца II тысячелетия до нашей эры, и вызванное им полное обезлесение арктической прибрежной полосы должны были сыграть решающую роль в выработке ядра характерных особенностей арктической культуры зверобоев, которая именуется в научной литературе как «древняя эскимосская культура». Но она в действительности, по мнению Дикова, «соответствует различным этническим группам эскимосов, а в некоторых ее локальных проявлениях может оказаться вовсе даже не эскимосской по этнической принадлежности ее носителей».