" ПОД НОГАМИ ДОСКА, В ЖИВОТЕ ТРЕСКА, НА ДУШЕ ТОСКА"

" ПОД НОГАМИ ДОСКА, В ЖИВОТЕ ТРЕСКА, НА ДУШЕ ТОСКА"

Одним из слагаемых успешного выполнения всех этапов этой работы была увлеченность и самоотверженность ее участников. Люди не замечали, просто игнорировали все житейские трудности, были непритязательны, к бытовым неустройствам относились с юмором.

Условия быта на Севере В.П.Финогеев характеризует ходившей тогда поговоркой: "Под ногами доска, в животе треска, на душе тоска". Впрочем, тосковать было некогда, душевные заботы в основном касались дел служебных.

В отношении "доски" верно: не только тротуары были дощатыми, но дорога на центральную площадку полигона тоже была деревянной. По болоту пролегала лежневая дорога. Это распиленные вдоль бревна, ориентированные плоской стороной вверх. Лежневка была мокрой и скользкой, в любое время суток большее время года: от дождя, снега, наледи, от просачивающейся снизу воды при проезде машин. Хождение по ней было занятием не из приятных. Промочить ноги еще не самое страшное, опасность таилась в другом. Дорога была узкой и неосвещенной, поэтому неверный шаг влево или вправо – и путник мог оказаться в воде, глубина погружения при этом зависела уже от его дорожного счастья.

Такая участь постигла одного тихого офицера, метеоролога по специальности. Как-то в темноте, возвращаясь в часть, он невольно отклонился в сторону и … булькнул. Как ему удалось выбраться, он не рассказывал, но изрядно изумил дежурную службу, появившись на контрольно-пропускном пункте эдаким водяным, покрытым тиной и ряской. Сдержанно улыбнулся в ответ на реакцию дежурных и без объяснений проследовал в часть.

Кстати, по этой дороге ежедневно туда и обратно пешком ходил приехавший на испытания в 1955 году главный конструктор двигательной установки ракеты скромнейший Алексей Михайлович Исаев.

Что касается "трески в животе" – тоже верно. С едой там и тогда было скверно, зато полки магазинов были заставлены 50-градусной водкой и питьевым спиртом. Правда, был еще известный ресторан Эдельмана. Здравствующий тогда его директор умел в то трудное время вкусно и не очень дорого накормить посетителей.

Непросто было и с жильем. Офицеры полигона были поселены в общежития в сборно-щитовых казарменных домиках без всяких удобств. Холод в них зимой был лютый. Спать приходилось не раздеваясь, укрывшись вторым матрацем. Воды горячей в части не было, в коммунальную баню попасть было сложно. В общем, с помывкой была "напряженка". Однажды офицеру морского полигона удалось попасть в душевой номер. Чтобы максимально использовать это небывалое везение, он решил одновременно устроить постирушку. Естественно, такая программа требовала времени больше чем полагалось. Ожидавшие за дверью "немытые" стали проявлять нетерпение. Наш герой на их ропот не реагировал. По характерному плеску воды догадались, что за дверью стирают белье. Чаша терпения переполнилась. Очередники стали рвать двери, взывая к совести и угрожая расправой. Каково же было их изумление, когда через некоторое время открылась дверь и из номера вышел поклонник "китайской прачечной" в наглухо застегнутом кителе и в лихо надетой набекрень фуражке. Удивленно глядя на осаждавших и невозмутимо помахивая мочалкой, он продефилировал мимо них, держа в другой руке только полотенце и мыльницу.

В предбаннике немая сцена: просто невероятное что-то!

На самом же деле все было просто. Выстиранное белье не исчезло. Не желая скандала, виновник конфликта надел его мокрым на свежее и облачился затем в мундир.

Несколько лучше устраивались гости, которых размешали на обеспечивающем корабле "Аэронавт". Это было немецкое трофейное судно. На нем была установлена телеметрическая станция, и при стрельбе "Аэронавт" выходил тоже в район стартовой позиции. На корабле было много кают и поэтому очень удобно: тут тебе и гостиница, тут и смотровая палуба для наблюдения за стартом ракет. Однако и здесь гостей подстерегали неприятности.

На "Аэронавте" по старинной флотской традиции жила медведица Машка, спокойный добродушный зверь, любимица команды.

Однажды один из гостей, научный сотрудник, решил ее подразнить. Машка стала гоняться за новоявленным дрессировщиком. Самоуверенный "Филатов" в мундире кавторанга, струсив, бросился наутек. Проявив неожиданную резвость, он скатился по трапу на жилую палубу и, пробежав длинную дистанцию по коридору вдоль кают, поспешно скрылся в одной из них. Машка, потеряв из виду обидчика, влетела в первую открытую дверь. А в это время там другой научный сотрудник, благодушно стоя у открытого иллюминатора, одну за другой таскал из моря корюшку. Так как занятие это не требовало мозговых усилий, он одновременно был погружен в творческие мысли. Клев был успешный, и поэтому рыболов все больше "абстрагировался".

Можно представить его состояние, когда рядом оказалась рычащая морда Машки. Ракетой он вскочил на стол, а оттуда на верхнюю койку. Машка встала на задние лапы, и защищаться от разъяренного зверя пришлось все теми же научными мыслями, но изложенными на бумаге и собранными в папку – оружие интеллектуала. Неизвестно, чем бы все закончилось, не подоспей на шум моряки из команды "Аэронавта", которым Машка доверяла.