Египетские истребители-бомбардировщики в «войне на истощение»
Египетские истребители-бомбардировщики в «войне на истощение»
Каким бы .мощным не казался на.м информационный взрыв, порожденный перестройкой, но справедливости ради надо сказать, что и и застойные годы скудный ручеек шепотом передаваемых сведений, позволял установить. что советские МиГи весьма достойно показали себя практически во всех локальных конфликтах. Уверенность в этом с приходом эпохи гласности только окрепла. На фоне заслуженной славы, завоеванной «изделиями» Микояна и Гуревича во второй половине XX веки, истребители-бомбардировщики, созданные в ОКИ П.О.Сухого, остались «в тени», а между тем, с начала 70-х гг. они, наряду с МиГ-17, фактически стали основой ударной мощи ВИС многих стран, и в их боевой карьере есть немало интересных страниц, часть из которых мы и собираемся приоткрыть…
Вторая половина 50-х и начало 60-х годов стало периодом бурного развития сверхзвуковой истребительно-бомбардировочной авиации. Для большинства военных всего мира ее явно завышенные (как показало недалекое будущее) возможности не подлежали сомнению, в результате чего на развитие самолетов этого типа были направлены значительные средства. Производившаяся при этом смена приоритетов привела ктому, что традиционным истребителям и штурмовикам пришлось потесниться, а в ряде стран последние вообще исчезли из боевого состава ВВС.
Не минула «чаша сия» и овеянную славой советскую штурмовую авиацию. Уже в апреле 1956 г. было решено списать поршневые Ил-10 и Ил-10М по плану Министерства Обороны и прекратить развертывание производства реактивного Ил-40. Однако задвинув в угол «летающие танки», высший генералитет не смог абстрагироваться от проблемы оказания непосредственной авиационной поддержки сухопутным войскам на поле боя. нанесения авиаударов по вторым эшелонам и резервам, а также необходимости изоляции района боевых действий.
Указанные задачи и должны были решать перспективные высотные фронтовые бомбардировщики и фронтовые бомбардировщики предназначенные для действий на малых и средних высотах. Первые должны были обладать максимальной скоростью полета до 2500 км/ч, потолком до 25-30 км, дальностью полета на сверхзвуке не менее чем 1500 км и до 3000 км на дозвуковой скорости. Вторые казалось бы выглядели менее «круто» (крейсерская скорость 1100-1200 км/ч и дальность до 2000 км), но зато от них требовалась способность действовать с грунтовых аэродромов и возможность применять ракеты класса «воздух-поверхность» с дальностью пуска до 150 км и максимальной скоростью 3000 км/ч!
К сожалению, ни один из опытных «высотников» (Ил-54, Ту-98 и Як-26) по мнению командования ВВС не соответствовал предъявляемым требованиям, что фактически привело к «замораживанию» этого направления на довольно длительный срок. В то же время, создававшийся на базе фронтового истребителя Су-7 ударный самолет С-22 отвечал почти всем запросам военных за исключением того, что не имел ракеты «воздух- поверхность», которую еще надо было создать. Во всем же остальном он вполне подходил ВВС и уже с 1960 г. под обозначением Су-7Б был принят на вооружение и запущен в производство на авиазаводе №126 в Комсомольске-на-Амуре.
Хотя самолеты первых серий имели немало конструктивных недостатков, но большая их часть, за исключением неважных взлетно-посадочных характеристик, постепенно была устранена. Последние, благодаря повлению крыла изменяемой стреловидности, были заметно улучшены лишь на Су-17, начавшем поступать в строевые части с 1970 г. Но если и этот «прокол» был в конце концов устранен, то с тактикой применения новых боевых самолетов дело обстояло значительно хуже.
Теоретически предполагалось, что пилоты сверзвуковых «сушек» будут способны наносить стремительные удары на значительном удалении от баз и не без успеха отражать контратаки перехватчиков противника, у которых к тому же будет не слишком много шансов догнать на отходе самолеты имевшие сопоставимые скоростные характеристики. Не исключалась также возможность этих самолетов действовать методом «свободной охоты», атакуя все мало-мальски привлекательные наземные (надводные) и воздушные цели. Однако подтвердить или опровергнуть эти расчеты мог только реальный боевой опыт.
К началу 1966 г. в соответствии с заданием правительства на базе планера Су-7БКЛ с облегченным (т.е. обычным, без лыжи) шасси и упрощенным составом БРЭО была создана экспортная (коммерческая) модификация Су-7БМК (С-22МК) предназначенная для поставки в дружественные «развивающиеся» страны. Уже в марте на 126-м авиазаводе был собран первый серийный самолет, а в июле 1966-го первую партию истребителей-бомбардировщиков направили в Египет. Всего же за год ВВС Египта получили 64 Су-7БМК, но по-настоящему проявить себя, как, впрочем, и дальними бомбардировщикам Ту-16, а также истребителям МиГ-19 и МиГ-21, «сушкам» тогда было не суждено.
Кадры фотокинопулемета установленного на «Мираже» Яхуды Корена запечатлели пару египетских истребителей бомбардировщиков Су-7БМК, рядом с которыми, видимо, находится топливозаправщик, а чуть дальше просматривается Ил-28. Авиабаза Файд, 5 июня 1967 г.
В конце 60-х достойное место в египетской тактической ударной авиации занимали МиГ- 17Ф, оснащенные дополнительными подфюзеляжными замками для 100-кг бомб и подкрыльевыми направляющими для 76-мм НУРСов, прекрасно дополнявшими достаточно мощное пушечно вооружение этих самолетов.
Как бы там ни было, но развернувшаяся в арабском мире разнузданная пропагандистская кампания, направленная против Израиля и подкрепленная невероятным ростом военной мощи Египта и Сирии фактически стала неуправляемой. Широко распространенным было мнение, что «лишь тотальное уничтожение иудеев» единым махом могло разрубить весь гордиев узел проблем региона. Антиизраильская риторика в арабских средствах массовой информации подкреплялась масштабными военными приготовлениями.
В этих условиях министр обороны Израиля Моше Даян, считавший, что каждый день промедления только увеличивает шансы на успех объединенных вооруженных сил коалиции арабских стран, ранним утром 5 июня принял решение начать боевые действия молниеносным ударом авиации. В 07:45 утра израильские ВВС внезапно атаковали 19 египетских аэродромов на Синае, в дельте Нила и в районе Каира. Нападавшим сопутствовал полный успех и еще до полудня ВВС Египта потеряли на земле 309 боевых самолетов! Во второй половине дня не менее опустошительным налетам подверглись авиабазы Иордании, Ирака и Сирии, что довело количество уничтоженных на земле самолетов и вертолетов до 393!!
В этой бойне «семеркам» – в отличие от самолетов других типов – еще повезло: на аэродромах экипажи израильских «Мистеров» смогли уничтожить только 15 истребителей-бомбардировщиков. Уцелевшие безусловно представляли серьезную силу, но были слабо освоены летным составом. Тем не менее наиболее опытные пилоты, такие как, например, подполковник Мохамед Абабнак, все же решили поднять в небо уцелевшие машины. Но в условиях подавляющего господства израильской авиации их пилоты могли только демонстрирвать противнику свою решимость сражаться и тот факт, что не все египетские самолеты уничтожены на аэродромах.
Завоевав стратегическое господство в воздухе, ВВС Израиля смогли обеспечить своим сухопутным войскам полную свободу маневра, которые в результате стремительных ударов захватили весь Синайский полуостров. Спустя несколько дней израильские танки находились на подступах к Дамаску, а парашютисты занимали позиции на западном хребте Голанских высот. И хотя уже 19 июля правительство Израиля единогласно проголосовало за возврат всего Синая Египту в обмен на мирный договор и демилитаризацию полуострова – аналогичные предложения были сделаны Иордании по поводу западного берега реки Иордан и Сирии по поводу Голанских высот – попытка дипломатического урегулирования напряженности не была воспринята лидерами арабских стран, начавших подготовку реванша.
С помощью СССР побежденному Египту удалось очень быстро восполнить потери своих ВВС, что не удивительно – ибо до 40% государственного бюджета шло на прямые военные расходы. И не успели еще высохнуть чернила на подписанных обеими сторонами соглашениях о прекращении огня, как спустя буквально месяц после окончания «шестидневной войны» египетские ВВС снова начали испытывать на прочность израильскую ПВО. Уже 15 июля 1967 г несколько Су-7БМК взаимодействуя с дюжиной МиГ-17 атаковали израильские позиции напротив Суэца и в районе Исмаилии. И хотя поднявшимся по тревоге израильским «Миражам» удалось сбить один Су-7БМК, позже аналитики из обоих лагерей сошлись во мнении, что результаты этого внезапного налета более чем компенсировали потерю одного сверхзвукового истребителя-бомбардировщика.
С этого дня фактически ни о каком мире на линии фронта и говорить не приходилось, но если на сирийской границе периодически происходили стычки мелких подразделений, то египетские сухопутные войска, отделенные от противника довольно широким Суэцким каналом, в бой не вступали и подобно противнику в основном занимались инженерным совершенствованием своих позиций. Последний, впрочем, занимался этим вынуждено, так как египтяне быстро сосредоточили вдоль канала несколько мощных ариллерийских группировок, произодивших опустошительные огневые налеты на позиции израильтян. Евреи противопоставили этим регулярно налетавшим огненным «шквалам» внезапный огонь своих САУ, а затем и удары авиации, как по позициям египетской артиллерии, так и прикрывавших ее частей и подразделений ПВО. Несмотря на то, что решить задачу прикрытия с воздуха позиций свой артиллерии командование египетскими ВВС не смогло, все же мысль о том, что нападение – лучший вид защиты, не покидала арабских авиаторов, горевших желанием перенести игру на половину поля противника.
С учетом интенсивности подготовки летного состава египетских ВВС, готовившихся к новой войне, не слишком многочисленным «спаркам» Су-7УМК простаивать явно не приходилось.
Фото из архива Е.Гордона
Су-7УМК в «нильском» камуфляже. Авиабаза Бельбейс, 1969-1970 гг.
Преподанные в ходе трагической «шестидневной войны» уроки тщательно изучались и одним из результатов этого стало начавшееся на всех аэродромах масштабное строительство укрытий для самолетов, поначалу представлявших фунтовые обваловки укрепленные вскоре железобетоном. Наличие рассредоточенных по периметру летного поля укрытий теперь в принципе исключало одновременное уничтожение в ходе воздушного налета значительного количества самолетов, что не приминула отметить в своем докладе израильская разведка. Уже осенью 1968 г. ВВС Израиля генерал-лейтенант Богдыхай Хот, заявил на совещании высших офицеров, что поскольку в случае начала нового конфликта вновь уничтожить египетскую авиацию одним ударом не удасться, «мы должны будем их выманить из укрытий…».
С целью более эффективного использования маскировки, осенью-зимой 1967-1968 гг. были введены две схемы камуфляжа для самолетов тактической авиации. Первая представляла собой почти классический горно-пустынный, представлявший собой набор коричневых пятен неправильной формы на песчаном фоне. Вторая более сложная схема представляла собой набор очень крупных бурых пятен и окантовывающих их полос выцветшего травянисто-зеленого цвета, нанесенных на песчано-желтый фон.Этот вариант предполагалось использовать на самолетах действовавших в районе дельты Нила, однако на практике машины в окрасках обоих типов действовали в зависимости от обстановки.
Надо сказать, что спустя всего год после окончания «шестидневной» войны противники серьезно усилили свои арсеналы. Войсковая и объектовая ПВО Израиля получила американские ЗРК «Хок», а на защиту неба Египта были призваны советские ЗРК С-75 и С-125. Существенные изменения произошли и в оснащенности ВВС. Обе стороны полностью перевооружили свою истребительную авиацию сверхзвуковыми машинами. У израильтян место истребителя первой линии занял «Мираж»III, а у египтян и сирийцев – МиГ-21. Все уцелевшие после июня 1967 г. дозвуковые МиГ-17 были переведены в разряд истребителей-бомбардировщиков. Несмотря на мощное пушечное вооружение, эти самолеты не слишком подходили на эту роль из-за весьма небольшой бомбовой нагрузки, составлявшей всего 400-500 кг и отсутствия специализированного бомбардировочного прицела.
На имевшиеся под консолями два штатных замка, куда крепились подвесные топливные баки можно было подвесить по одной 250-кг ФАБ-250 или по две «сотки». Не мудрствуя лукаво египтяне разместили под фюзеляжем МиГов еще по паре замков, каждый их которых был рассчитан на одну ФАБ- 100. Но этого арабам показалось мало, и под консолями истребителей-бомбардировщиков смонтировали направляющие для восьми 76-мм швейцарских неуправляемых реактивных снарядов «Сакр», выпускаемых известной фирмой «Эрликон». Доработка «семнадцатых» проводившаяся ударными темпами в авиамастерских Хелуана (к югу от Каира) была завершена к концу 1968 г. и уже к началу следующей кампании все «ветераны» были возвращены в строевые части.
Столь «развитая» подвеска вызвала рост лобового сопротивления и как следствие этого, падение максимальной скорости у земли до 700 км/ч. К тому же без ПТБ дальность полета загруженного под завязку бомбами и ракетами МиГа была очень скромной, а потому необходимо отметить, что в боевых условиях чаще летали с баками в дополнение к которым брали НУРСы и пару «соток». Полную боевую нагрузку (пару ФАБ-250 и две ФАБ-100 либо шесть «соток») брали только в том случае если цель находилась буквально на линии боевого соприкосновения – иначе говоря на берегу Суэцкого канала – или при использовании аэродромов подскока.
Но проблемы не ограничивались только летными характеристиками. Еще одним обстоятельством, препятствовавшим одновременному применению 250- и 100-кг бомб была различная баллистика боеприпасов, весьма существенно различавшихся по массо-габаритным показателям. В результате чего сброшенные с одного захода разные по массе средства поражения имели и разные траектории, а поскольку в действиях истребителей-бомбардировщиков ставка делалась на внезапность, делать дополнительный заход на цель представлялось по меньшей мере нецелесообразным, а большинстве случаев просто рискованным.
И все же несмотря на все эти недостатки, МиГ-17, по мнению египетских летчиков, было рано списывать. «МиГ-17 была великолепная машина, – вспоминал генерал-майор Мохамед аль Масери. – помимо мощного бомбового и ракетного вооружения она несла три пушки, одна из которых была 37- мм. Вы даже представить себе не можете ее эффективность. При попадании снарядов почти в любую преграду образовывалась дыра диаметром в целый фут (0,305 м). Две более скорострельные 23-мм пушки давали- тоже массу огня и осколков…-. Не менее высоко оценивал МиГ-17 и полковник Тахсин Заки, считавший его «идеальной машиной для маневренного боя».
Однако как ни хорошо смотрелись довооруженные МиГи, поступавшие в Египет Су- 7БМК выглядели явно лучше. Особенно арабов впечатляли максимальная скорость 2100 км/ч и бомбовая нагрузка более 2000 кг. Необходимо отметить, что неважные взлетно- посадочные характеристики «семерок», заставившие конструкторов в конечном итоге ограничить число точек подвески полезной нагрузки лишь четырьмя, в Египте даже несмотря на иссушающий летний зной Сахары практически не ощущались. Длинные и очень ровные взлетно-посадочные полосы аэродромов, многие из которых были построены еще англичанами, позволяли спокойно взлетать с двумя тоннами бомб даже в 55-градусную жару. Более того, посчитав массу боевой нагрузки для такого крупного самолета недостаточной, египтяне рискнули без согласования с ОКБ П.О.Сухого установить еще два дополнительных пилона с балочными держателями БДЗ-57КР на 500 кг каждый под консолями крыла. Это довело подвешиваемую на самолет массу средств поражения до 3300 кг. Теперь «сушка» смотрелась ненамного хуже полученного позже израильтянами «Фантома» с его дюжиной 227-кг фугасок Мк.82, висевших двумя «гирляндами» под крылом. После такого «самоуправства» «зашевелились» и разработчики, направившие в 1969 г. на испытания Су-7БМК с двумя дополнительными точками подвески, а начиная с 1970 г. этот вариант уже выпускался серийно.
Доработанные в мастерских Хелуана МиГ-17Ф получили направляющие для НУРСов и подфюзеляжные бомбодержатели (слева). Перед учебным вылетом на пилотирование по приборам (о чем можно судить по зашторенной задней кабине) (справа).
С поступлением новой техники в египетских частях была развернута интенсивная боевая учеба, в которой активное участие приняли советские военные советники и летчики- инструкторы. О том что израильские ВВС после июньского «блицкрига» уже не рассматриваются в Москве в качестве «картонного» противника, можно было судить по уровню прибывшего летно-инструкторского состава. Все без исключения пилоты имели квалификацию «летчик-снайпер» и перед отправкой за рубеж сдали в Липецком Центре боевой подготовки курс боевого применения истребителей-бомбардировщиков со сложных видов маневра. Возглавлял «преподавательский состав» инспектор боевой подготовки истребительно-бомбардировочной авиации Краснознаменного Одесского военного округа (5-й Воздушная армия) подполковник Б.Павлов, обосновавшийся на авиабазе Бельбейс.
Необходимо отметить, что уже в то время этот крупный аэродром, помимо функции основного места базирования 202-й и 204-й истребительно-бомбардировочных авиабригад, являлся учебным центром египетских ВВС. Здесь находился истребительно-бомбардировочный колледж, начальником которого был полковник авиации Хосни Мубарак, впоследствии ставший- генерал-лейтенантом и президентом Египта. Недалеко находился и полигон, на котором пилоты оттачивали свое мастерство.
Для прибывших в Объединенную Арабскую Республику «хабиров» – так египтяне называли советских военных советников и специалистов – многое было в диковинку и жизнь незнакомой страны окружал ореол таинственности. Последнее, впрочем,началось еще в Союзе, когда всех кандидатов на отправку в зарубежную командировку подвергли тщательному медицинскому освидетельствованию на предмет возможности длительной работы в странах с жарким и сухим климатом. При этом, ничего определенного до самого последнего момента не сообщалось и каждый знал только то, что его касалось лично. Перед вылетом офицеров переодели в полевое обмундирование без знаков различия, что невольно наводило на мысль о том, что «посылавшее их за тридевять земель государство и само не слишком уверенно в правильности данного решения…» Однако если подобные мысли и были, то с прибытием на место от них не осталось и следа. Местная экзотика вкупе с непривычным климатом и ландшафтом, а также служба попросту не оставляли времени недолгие размышления.
Надо сказать, что советских специалистов принимающая сторона устроила весьма комфортно. Каждый офицер получил в свое распоряжение по отдельной квартире из нескольких комнат со всеми удобствами. Глядя на многометровую площадь этих апартаментов многие с тоской вспоминали свои семьи ютившиеся в маломерных «хрущевках», деревянных бараках сталинской постройки, а то и вовсе снимавших отдельные комнаты и углы. Ощутимо сказывалось и то, что дома находились не на аэродроме, где с утра до ночи не смолкал рев авиационных турбин, а в тихом городке, больше напоминавшем оазис.
Каждый день на рассвете за летно-техническим составом приезжали автобусы, доставлявшие офицеров и механиков к 05:00 на аэродром. Обратными рейсами в город отвозили тех, кто заканчивал ночную летную смену. Возвращались уже на закате, снова встречаясь с теми, кто шел на ночные полеты.
Впрочем, если с жильем было все более чем в порядке, то с питанием поначалу возник казус. Причина заключалась в том, что в обычном понимании летной столовой ни в городке, ни на аэродроме не существовало. Находясь на службе, египетский летный состав питался вскладчину, благо привелегированное положение пилотов в обществе, да и в вооруженных силах подкреплялось весьма солидным денежным содержанием. Как правило, ежедневно из числа технического персонала выбирался техник, который получив деньги отправлялся на базар за продуктами, а потом занимался готовкой. Основное место в рационе занимали различные блюда из мяса (исключая свинину) сдобренного обилием приправ, с которыми в огромных количествах потреблялись маслины и сладкий лук. Процедура принятия пищи тоже была своеобразной. Стульев и столов в «трапезных» не было и в помине (хотя в штабе и во всех других помещениях они имелись в избытке), ели сидя на коврах, не торопясь, с чувством смакуя каждое блюдо, отчего обед занимал немало времени.
Вообще создавалось впечатление, что никто никуда не торопиться. Все делалось «с чувством, с толком, с расстановкой». При этом интенсивность учебной подготовки и количество выделяемых командованием на ввод в строй пилотов летных часов далеко превосходили все мыслимые нормативы, свойственные для советских ВВС. Дома обычной нормой для пилотов строевых частей был годовой налет в 100-120 часов. Заметно выше он был у инструкторского состава Центров боевой подготовки, а также соответствующего Управления в Главном штабе ВВС и отделах находившихся в составе штабов Воздушных армий и соединений. Здесь нормой были 250-300, а то и 400 летных часов, позволявшие их обладателям выработать навыки, вызывавшие у строевых пилотов непреходящее чувство уважения.
Однако практика боевой подготовки принятая египетскими ВВС впечатляла даже этих «зубров», некоторым из которых приходилось бывать в Ейском высшем военном авиационном училище летчиков, где на аэродроме Полевое готовили летный состав для стран так называемого «третьего мира». Как правило после окончания училища все без исключения пилоты истребителей-бомбардировщиков направлялись в учебный центр на Бельбейсе, где преподавали наши инструкторы. Под их руководством и осуществлялась доподготовка летного состава. Помимо теоретических занятий, включавших основы тактики воздушного боя, знакомство с вооружением ВВС и ПВО Израиля, а также ряд других дисциплин, в программе важное место отводилось практическим занятиям объемом не менее 58-60 летных часов, в ходе которых отрабатывалась групповая слетанность на малой высоте в составе звеньев, боевое маневрирование, бомбометание и стрельбы.
В ходе учебных полетов отрабатывалась слетанность и применение всех видов оружия со сложных видов маневра, как самостоятельно, так и в составе групп.
Закончившего успешно «начальный курс» направляли в часть, где командир эскадрильи и командиры звеньев, а также опытные ведущие под непосредственным патронажем советских инструкторов продолжали втягивать его в боевую обстановку. Полный курс боевой подготовки на Су-7БМК исчислялся 160-170 летными часами, причем никаких ограничений по ресурсу двигателей (который для АЛ-7Ф-1 составлял всего 250 ч) или по расходу топлива египетское командование не выставляло, что и позволило в короткие сроки достаточно неплохо «натаскать» летный состав. Критерием готовности считалось умение «воевать» в составе звена – четверки самолетов – сохранять тактическое взаимодействие, оказывать взаимную огневую поддержку, грамотно выполнять групповой боевой маневр, накрывать цель огнем непрерывно – без интервалов между атаками отдельных самолетов. Только после этого летчика зачисляли в боевой расчет и он получал право выполнять боевые задания.
К моменту прибытия в Египет наших советников, уже было известно, что попытки выхода к цели на малых высотах приводят к тому, что пилот сверхзвукового самолета в лучшем случае вынужден атаковать со второго захода, а в худшем – вообще не замечает объекта удара. Правда, преимущественно пустынная местность серьезно затрудняла маскировку объектов, но одновременно с этим почти полное отсутствие заметных ориентиров на огромных песчаных пространствах Синая осложняло ориентировку пилотам, глазам которых было не за что «зацепиться». Свои коррективы вносила и погода. Прозрачным небо было только на высоте начиная с 2 тыс. м, а ниже этого уровня в воздухе почти всегда висели мельчайшие частицы песка в желтой мути которого тонуло все. В результате если на полигонах в Союзе в ясную погоду обнаружить танк или артбатарею можно было с расстояния примерно в 5 км, то в Египте эта величина была заметно меньше. Нередки были и песчаные бури, порой до неузнаваемости изменявшие расстилавшийся под крыльями самолетов пейзаж. Замечу, что никаких радиолокационных станций обнаружения и целеуказания, а также лазерных дальномеров на Су-7БМК не было.
Но даже если цель удавалось визуально обнаружить на подходе, вероятность выполнения атаки по ней с первого захода была
весьма незначительной. Причина этого заключалась в том, что за те несколько секунд, в течение которых пилот успевал идентифицировать замеченный объект, самолет проскакивал до двух километров. Затем требовалось довернуть на цель, наложить на нее марку прицела и дать ей «успокоиться» после маневра. Согласно оценкам, выполненным в 60-х гг., вероятность выполнения атаки с первого захода по малоразмерным объектам не превышала 0,1-0,2.
К тому же имевшийся в их распоряжении ассортимент средств поражения (две 30-мм пушки НР-30 и боевая нагрузка, состоявшая из различных свободнопадающих авиабомб калибром до 500 кг и НУРСы С-ЗК, С-5, С-21 и С-24, общей массой до 2000 кг) требовала на околозвуковых скоростях высочайшего мастерства, граничившего с искусством ювелира. Достаточно сказать, что стандартная ФАБ-250 при высоте сброса 500 м и скорости носителя 900 км/ч улетает от точки сброса за 10 секунд почти на 2,5 км(И), что самым отрицательным образом влияло на точность бомбометания.
Практика боевой учебы полностью подтвердила выводы теоретиков. Пилоты «семерок» исправно проскакивали мимо целей на полигонах, все детали которых были прекрасно известны летчикам. Мелькание однообразных участков местности быстро приводило к потере ориентировки даже при полете по прямой, после чего пара-тройка разворотов с целью ее восстановления тут же уводила истребитель-бомбардировщик в сторону от объекта атаки. Конечно уменьшив скорость до 750 км/ч или увеличив высоту полета пилоты заметно облегчали себе проблему ориентирования, но одновременно их самолеты становились более удобными целями для расчетов МЗА и ЗРК. Последние только недавно поступили на вооружение ПВО обеих сторон, но уже успели зарекомендовать себя как весьма грозное оружие, серьезно повлиявшее на методы ведения борьбы в воздухе.
Фактически стояла задача с одной стороны сохранить все преимущества низковысотного скоростного броска к цели, обеспечивающего внезапность, а с другой, не потратить полученную «фору» на восстановление ориентировки в воздушном пространстве противника и поиск цели. Необходимо отметить, что созданная по современному образцу противовоздушная оборона противника сама по себе не позволяла допускать для борьбы с нею неподготовленный летный состав.
Серьезно облегчал выход на цель заранее разработанный план полета, с буквально посекундным расчетом времени, курсов, высот и скоростей, выводивший группу сначала к заметному ориентиру, а затем после уточнения местонахождения самолетов и к району удара. При этом от ведущего требовалось только точное выдерживания всех заложенных параметров, после чего группа почти автоматически оказывалась в районе объекта удара. Однако далеко не всегда рядом с целями находились заметные ориентиры и в этом случае происходящее в полете неизбежное накопление «ошибки счисления», неизбежно приводило к потере ориентировки, восстанавливать которую можно было только одним способом – выполнив подскок на несколько сот метров, что во вражеском воздушном пространстве естественно было небезопасно.
И здесь значительную помощь египетским пилотам оказал разработанный нашими инструкторами метод графоаналитического моделирования. Сущность его заключалась в следующем. Местоположение целей, а также заранее разведанные позиций МЗА и ЗРК наносились на кальку и окружались зонами обнаружения и эффективного огня. На границах зоны поражения, отнесенной к выбранному диапазону высот, обозначались время полета зенитной ракеты до нее, а также цикл стрельбы. Затем от аэродрома взлета прокладывались трассы полета ударной группы, включавших безопасные (с точки зрения известных угроз) районы где ведущий мог восстановить ориентировку и заканчивавшиеся несколькими вариантами размыкания, боевых маневров и атак (с индивидуальным прицеливанием). Во всех случаях неизменными оставались минимальные (по меркам безопасности) временные интервалы между самолетами.
Графоаналитическая модель «отвечала» на вопросы, «что будет если… (опоздать с маневром, затянуть размыкание, нарушить профиль полета и т.п.)». После проверок в воздухе основными приемами были утверждены «развернутый веер» и «сложенный веер». В первом случае ведомые следовали по восходящей дуге за командиром звена до момента перевода его самолета в пикирование – получались поочередные атаки в широком секторе (с основанием на цели), а во втором – последовательные атаки в узком «луче». Как правило более часто использовался «раскрытый веер», поскольку превышений местности, способствующих маскировке полетов, в районах целей почти не было. По этой же причине терял свой смысл полет с огибанием рельефа местности (как прием скрытности), однако предельно малая высота при полете даже по прямой достаточно надежно маскировала самолеты от обнаружения наземных израильских РЛС.
Рассредоточенные по укрытиям египетские самолеты теперь уже было невозможно уничтожить внезапным ударом.
К середине лета 1969 г. подготовка в основном была завершена и 20 июля египетские истребители-бомбардировщики впервые продемонстрировали свои качества в бою. В тот день в 15:00 с аэродрома Бельбейс с целью нанесения удара по позициям зенитной артиллерии и радиолокационных станций в районе Исмаилии и Румана стартовали два звена Су-7БМК. Боевая нагрузка состояла из пары ФАБ-500 и двух ПТБ. Полет по маршруту до рубежа размыкания проходил на предельно малой высоте (75 м), затем две четверки разошлись к назначенным целям.
После визуального обнаружения цели пилоты выполнили отработанный на тренировках боевой маневр, бомбы сбрасывались с первого захода с углом пикирования 20°. В результате удара была повреждена РЛС противника в районе Исмаилии, а в районе Ругана удалось вывести из строя зенитно-артиллерийскую батарею. Данные фотоконтроля свидетельствовали о том, что четыре орудия повреждены. Противник оказался захвачен врасплох и не оказал противодействия.
Вечером того же дня египетское командование реализовало план одновременного удара трех звеньев МиГ-17 по трем различным целям. Согласно замыслу, самолеты должны были выйти к объектам атак ровно в 18:00. Однако по различным причинам этого не произошло и израильская ПВО получила шанс отыграться. Впрочем, ведомая капитаном Окашем четверка МиГов беспрепятственно отработала по позициям ЗРК «Хок» в районе Романи. Выйдя к цели колонной пар, египтяне сделали три захода, в ходе которых последовательно произвели сначала пуск НУРСов, затем набрав высоту сбросили 100- кг бомбы, а в заключение проштурмовали позиции зенитчиков пушечным огнем. ПВО ближней зоны оказалось подавлена и противодействия не оказала, в результате израильтяне не досчитались радара и как минимум одной пусковой установки.
Хотя и с небольшим опозданием, но вполне успешно действовало и звено капитана Хамои. Выйдя к цели (крупный склад боеприпасов в районе Кантара) в точно назначенный срок, пилоты МиГов не обнаружили объекта и были вынуждены произвести поиск. Восстановив ориентировку они успешно выполнили по две атаки с пикирования под углом 10-15° и ушли в сторону канала. Трудно сказать, насколько внезапным и успешным оказался этот удар (согласно докладу ведущего, склад был взорван в результате нескольких попаданий бомб и ракет), но ПВО, если она и была, ответного огня не открывала.
По иному развивались события в районе Исмаилии, куда для окончательного уничтожения уже поврежденной РЛС было направлено третье звено МиГ-17. Несмотря на 15- минутную задержку с вылетом звено капитана Фахми успешно провело три атаки с боевого разворота с углом пикирования 20°. На обратном пути уже за каналом ведомая пара потеряла ориентировку и связь с ведущим звена. Пилоты не долго думая выполнили «подскок» для обзора пространства и почти сразу же были атакованы парой «Миражей». Ведущий, выполняя оборонительный маневр, потерял скорость и сорвался в штопор, после чего (ввиду близости земли) был вынужден катапультироваться. Ведомый благоразумно попытался уйти на малую высоту, но не справился с управлением и врезался в землю. Самолет взорвался, а летчик погиб.
Анализируя причины потерь, египетское командование пришло к выводу, что они были вызваны нарушением боевого порядка из-за сложности распределения внимания летчиков при полете на малой высоте, а также 15-минутным опозданием с ударом, что позволило пилотам «Миражей» выйти на рубеж перехвата. Кроме того было отмечено, что несмотря на длительную подготовку, основная масса летчиков истребительно- бомбардировочной бригады почти не владеет навыками ведения воздушного боя.
Через четыре дня, 24 июля, было решено провести операцию с участием четырех звеньев Су-7БМК, однако из-за возможной утечки информации, решено было отказаться от проведения предварительной подготовки летного состава, не доводились до летчиков и конкретные детали операции. Фактически все свелось к постановке задачи, которая была поставлена непосредственно перед вылетом. Помимо этого при разработке операции из нее выпал такой важный элемент как разведка и доразведка. Последнее, впрочем, частично объясняется отсутствием в составе египетских ВВС современных самолетов-разведчиков. Устаревшие Ил-28Р могли действовать только под прикрытием МиГ-21, что серьезно ограничивало их радиус и не позволяло получить все необходимые данные. В частности, для командования египетских ВВС остался тайной боевой состав и дислокация даже израильских истребителей.
Согласно разработанному плану в оперативное построение выделенных сил входили четыре группы, перед которыми были поставлены различные задачи (ударная, подавления ПВО, прикрытия и горячего резерва). Регулировать их движение должен был наземный командный пункт, боевой расчет которого имел плановую таблицу и временной график.
В 14:15 звено Су-7БМК атаковало передовой израильский командный пункт ПВО в районе Исмаилии. Любопытно, что первая пара несла по две ФАБ-500 и ПТБ, а вторая по четыре ОФАБ-250 с 11 -секундным замедлением. Полет по маршруту проходил колонной пар с интервалом между последними 1500 м. Каждая пара шла со скоростью 950 км/ч в строю пеленг с интервалом между самолетами 75 м и дистанцией 150 м. При подходе к цели пилоты увеличили скрость до 1050 км/ч («полный» маловысотный вариант), а бомбометание производилось после набора высоты 1600 м с обратного направления в пикировании под углом 20°. Контроль результатов не производился, но летчики доложили о попаданиях в цель. Судя по всему противник находился в достаточно высокой степени готовности, так как вторая пара попала под огонь МЗА и на самолете ведомого после приземления было обнаружено несколько пробоин от прямых попаданий 20-мм снарядов.
Спустя четверть часа два звена Су-7БМК ведомые майором Мунибом, атаковали КП и батареи ЗРК «Хок» в районе Суэца. Самолеты несли ПТБ, 250- и 500-кг осколочно-фугасные бомбы. По маршруту (до рубежа расхождения) группа следовала в строю колонна звеньев со скоростью 900 км/ч. После расхождения скорсоть была увеличена до 1050 км/ч, но несмотря на близость объекта удара к аэродрому взлета первое звено уклонилось от цели на 2 км и поэтому после восстановления ориентировки ведущий принял решение осуществить поочередную атаку «гребнем» с размыканием на безопасные интервалы в ходе полета по прямой под углом к цели. Из-за срыва прицеливания майор Муниб вынужден был повторить заход с другого направления.
Истребители-бомбардировщики МиГ-17 атакуют израильскую моторизованную колонну вблизи побережья Суэцкого канала. На переднем плане видны прячущиеся израильские солдаты.
Второе звено цель обнаружило своевременно, но поскольку с КП сообщили о подходе к району удара «Миражей», пилоты были вынуждены атаковать «с горки». Более того, второй паре звена атака была вообще запрещена. Внезапное изменение ситуации привело к нарушению боевого порядка. Самолеты уходили к каналу по кратчайшему расстоянию, часто вне выделенных «коридоров безопасности». Египетские зенитчики находившиеся в боевой готовности приняли мчавшиеся на небольшой высоте свои истребители-бомбардировщики за вражеские и открыли огонь, в результате чего один Су- 7БМК был сбит. Часть пилотов не видя истребителей противника, предприняла хаотичные маневры с целью срыва наведения и ухода от обстрела, но этим только позволила «Миражам» выйти на дистанцию действительного огня. В результате пилоты последних смогли также сбить один Су-7БМК.
На фоне потери двух самолетов, доклады летчиков о том, что «вражеский КП разбит прямыми попаданиями», а также «поражены объекты на позициях зенитных батарей «Хок»» выглядели не слишком адекватной компенсацией, а потому операция продолжалась по заранее разработанному плану, согласно которому в 14:17 звено Су-7БМК ведомое капитаном Элью нанесло удар по позиции зенитной артиллерии противника у Большого Соленого озера. Любопытно, что в качестве боевой нагрузки для поражения расчетов зенитных орудий были выбраны 250-кг зажигательные бомбы ЗАБ-250!
Несмотря на то, что ведущий вывел четверку самолетов к цели на малой высоте, а после набора высоты пилоты произвели атаку сходу (пикируя на цель под углом 20°) эта группа, судя по всему, не избежала обнаружения противника, хотя ни зенитная артиллерия, ни ЗРК огня не открывали. На выходе из атаки истребители-бомбардировщики были атакованы из засады звеном «Миражей», которые также находились на малой высоте. Однако египетские пилоты применив противоистребительный маневр «змейка», успели «отскочить» за канал, а устремившиеся было в погоню «Миражи» сами были контратакованы истребителями МиГ-21 из состава находившейся в зоне дежурства над своей территорией группы прикрытия.
Практически в этот же момент звено МиГ- 17 ведомое капитаном Багером атаковало скопление израильских танков в полевых укрытиях. Самолеты как и в предыдущем случае несшие бомбы и НУРСы, вышли к цели на бреющем в строю колонны пар. Поскольку предполагалось, что ПВО противника после ударов нанесенных ранее будет находится в боевой готовности, то первую атаку пилоты выполнили сходу после «горки». Вторая выполнялась с боевого разворота в обратном направлении. Установленная на самолетах фотоаппаратура зафиксировала два подбитых танка. На отходе МиГи были настигнуты «Миражами», но выполнив оборонительный маневр с выходом навстречу противнику, сорвали атаку вражеских прехватчиков.
Наконец, последним, в 14:19, удар по зенитно-ракетной батарее «Хок» в 12 км восточнее Исмаилии нанесло звено МиГ-17 возглавляемое капитаном Хишатом. Несмотря на то, что самолеты не смогли точно выйти на цель, пилоты все же, после дополнительного поиска, обнаружили объект и выполнили две атаки с боевого разворота «веером», зафиксировав несколько попаданий в цель. Вопреки ожиданиям, противник на этот раз не оказал противодействия и все самолеты вернулись на базу.
Одним из серьезнейших недостатков, вскрытых в ходе операции было отсутствие у большинства пилотов истребителей-бомбардировщиков навыков ведения оборонительного боя, хотя способы нанесения ударов по наземным целям и преодоления объектовой ПВО ими были освоены достаточно хорошо, о чем можно было судить на основании данных фотоконтроля полученных в ходе ударов по некоторым целям. Тем неменее «Миражам» удалось сбить Су-7БМК. Вообще надо сказать. что борьба с воздушным противником являлась ахилесовой пятой практически всех экипажей истребителей-бомбардировщиков во все времена. Заметим, что согласно советскому Боевому уставу, она должна была осуществляться методом «отражения атак», но сама методика фактически в то время не была разработана, за исключением простейших приемов вроде «змейки» или ухода на малую высоту с последующим огибанием рельефа местности. Это в свою очередь порождало вакуум в боевой подготовке, за который расплачиваться приходилось кровью.
Однако ретроспективно рассматривая ситуацию тех лет необходимо признать, что даже без учета проведения необходимой подготовки, пилоты истребителей-бомбардировщиков Су-7БМК и «Миражей» в воздушном бою находились в весьма неравной ситуации. И дело не только в различии летных данных, обусловленным разным полетным весом. Огромная роль принадлежала качеству оружия. Если пилот израильского истребителя имел в своем арсенале БРЛС и управляемые ракеты, в дополнение к которым располагал парой 30-мм пушек, то пилот Су-7БМК – только последними.
Безусловно наиболее опасным противником египетских истребителей-бомбардировщиков оказались израильские истребители «Мираж»ШС|, практически ни в чем не уступавшие МнГ-21.
В этих условиях значительная роль принадлежала истребителям прикрытия. Если тактическое взаимодействие с группой МиГ-21 было налажено (а этот аспект согласовывался до мельчайших деталей перед вылетом), то последние достаточно легко отсекали атакующие перехватчики от ударных машин. В противном случае, пилотам «сушек» приходилось расчитывать только на себя и на удачу…
Гораздо сложнее обстояло дело с организацией оперативного взаимодействия с частями ПВО, которое ограничивалось установлением «коридоров безопасности», по которым должны были следовать через Суэцкий канал туда и обратно ударные группы. Когда внезапно возникшая угроза со стороны «Миражей» заставила отдельных пилотов срочно отойти в свое воздушное пространство вне обусловленных коридоров, то самолеты были обстреляны своей зенитной артиллерией. В результате истребительно- бомбардировочная бригада не досчиталась еще двух самолетов.
Таким образом, основные «проколы» произошли в сфере планирования и организации. В то же время авиационная техника и летный состав показали вполне достаточный уровень надежности и удовлетворительный уровень выучки, хотя боевой опыт многим пилотам конечно еще предстояло накапливать. Низкий показатель выживаемости и организационные просчеты послужили причиной почти двухмесячного тайм-аута в боевых действиях египетских истребителей-бомбардировщиков. Предоставленное время использовалось для доработки элементов тактики и боевого управления, а также повышения стрелковой и бомбардировочной подготовки летного состава.
11 сентября 1969 г. последовало повторение операции разработанной по принципу «ослепление – удар» (под «ослеплением» понимается подавление средств обнаружения ПВО). Операция состояла из трех «волн» (групповых налетов истребителей-бомбардировщиков) «накатывавшихся» на объекты противника с трехчасовым интервалом. Всего египтяне задействовали в тот день более 100 боевых самолетов.
В 10:00 удар по радиолокационному посту Порт-Саида нанесло звено Су-7БМК возглавляемое майором Макаримом. на этот раз самолеты несли 57-мм НУРСы С-5К в блоках УБ- 16 (на каждом самолете по два блока) и подвесные баки. Следуя бреющим в колонне пар со скоростью 900-950 км/ч, машины вышли к цели и на дистанции около 8 км от объекта, выполнив «подскок» на высоту 1600-1700 м, атаковали цель, находившуюся прямо по курсу, «с горки» на снижении под углом 10-12°, выпуская снаряды «серией». Вторая пара отвернула от боевого курса после доклада ведущего «вижу цель» и произвела атаку под курсовым углом 20°. Противник был захвачен врасплох и не оказал противодействия и после нанесения удара группа вернулась без потерь. По данным фотоконтроля (на каждом самолете была установлена фотокамера, фиксировавшая точность стрельбы) был сделан вывод о том, что несколько снарядов поразили цели.
Новый боевой маневр был достаточно сложен по исполнению, так как «оставлял» для визуального обнаружения цели при наборе высоты считанные секунды, но одновременно сокращал время пребывания самолетов в воздушном пространстве противника.
В 13:00 второе звено Су-7БМК было направлено для нанесения удара по радиолокационному посту в Суэце. Самолеты несли по паре ОФАБ-250 и по два подвесных топливных бака. Выйдя на малой высоте к цели, египтяне парами атаковали с боевого разворота. В процессе маневрирования ведомый второй пары обнаружил приближавшуюся пару «Миражей», возглавляемую лейтенантом Шломо Вейнтраубом, ведомым которого был лейтенант Гиора Эпштейн, впоследствии одержавший 17 побед и, ставший лучшим израильским асом. Ориентируясь по докладам своих постов ВНОС израильтяне направились к объекту подвегшемуся нападению с выключенными БРЛС, что обеспечило скрытность выхода на рубеж атаки. Лишь на дистанции менее 20 км пилоты «Миражей» включили свои БРЛС и распределили цели.