Лондон, 1862. СТАЛЬНАЯ ПУШКА ОБУХОВА

Лондон, 1862.

СТАЛЬНАЯ ПУШКА ОБУХОВА

Спустя одиннадцать лет после первой в Лондоне открылась новая Всемирная выставка. Расширился круг стран-участниц, число экспонатов увеличилось до 28 тыс., количество посетителей составило 6,25 млн. Уже меньше ощущалась разница в изделиях разных стран. Знакомство с продукцией других фабрик на предыдущих выставках отразилось -на товарах, национальные особенности в работе уступали общепринятым приемам.

На выставку принимались изделия промышленности, изготовленные после 1850 г. Они отражали изменения в мировой экономике, науке и технике за этот период. Шло техническое перевооружение отдельных отраслей промышленности, особенно металлургии, где появился способ массового получения литой стали с помощью бессемеровского процесса, аппараты Каупера, нагревающие воздух для дутья. Начиналось развитие химии синтетических красителей. Мировая торговля за предыдущее десятилетие почти удвоила оборот, достигнутый к середине XIX столетия за века своего развития. Протяженность железных дорог в мире за те же годы возросла более чем втрое.

Англия переживала период наибольшего экономического расцвета. Она первенствовала в металлургии, снабжала рельсами и машинами Европу, США, колонии и вывозила металла больше, чем его производила любая страна в мире. В судостроении она первой перешла от дерева к металлу, широко развернула строительство пароходов, и ее суда находили все более широкий сбыт во многих странах мира. Но «опьяняющий рост богатства и могущества», по признанию виднейшего представителя буржуазного либерализма И. Гладстона, распространялся только на имущие классы.

В мае 1862 г. на Всемирную выставку в Лондон приехали французские рабочие делегации из Парижа, Амьена, Лиона, представители рабочего класса Германии, Франции. Некоторые из них беседовали с К. Марксом.

Маркс получил предложение от венской газеты «Пресса» стать ее специальным корреспондентом на выставке. Поначалу он отказался от предложения ввиду больших расходов, связанных с посещением выставки. 28 апреля 1862 г. он пишет об этом Энгельсу: «Что за фантазия у этих немцев! Я должен ему (редактору. — Н. М.) прислать статью об открытии выставки, которая, вместе с сезонным билетом, необходимым для этого, и костюмом, который мне пришлось бы приобрести, а также всякими другими побочными расходами, обошлась бы мне по меньшей мере в 10 гиней...»

Летом того года семья Маркса испытывала острую материальную нужду. Женни Маркс тщетно пыталась продать что-нибудь из библиотеки мужа. Лишь с помощью Энгельса удалось погасить часть долгов, и 19 августа Маркс пишет в правление Всемирной выставки письмо, в котором просит прислать репортерский билет для посещения выставки, ибо «вследствие других занятий я только теперь смогу взяться за это дело».

В ответ правление предоставило Марксу 27 августа постоянный пропуск для свободного посещения выставки в качестве корреспондента газеты «Пресса». Первый раз на выставку Маркс пришел с семьей. Начал осмотр с промышленного отдела. Он тогда интересовался технологией металлов, посещал лекции, делал множество выписок. В эти годы он вел активную работу над экономическими рукописями — первоначальным вариантом «Капитала». На выставке Маркса интересовала каждая деталь, и прежде всего новинки техники.

Позже, в 13-й главе 1-го тома «Капитала» он приведет пример: «Одна американская машина для изготовления бумажных пакетов, показанная на Лондонской промышленной выставке 1862 г., режет бумагу, смазывает клеем, фальцует и производит 300 штук в минуту. Весь процесс, который в мануфактуре разделен и. выполняется в известной последовательности, здесь выполняется одной рабочей машиной, которая действует посредством комбинации различных орудий».

Летом 1862 г. посетил выставку Ф. М. Достоевский, впервые выехавший за границу. Сильнейшее впечатление на писателя произвел современный «Ваал», как он называл Лондон. В «Дневнике писателя» отмечено: «Я был в Лондоне всего восемь дней... Все так громадно и резко в своей своеобразности... Этот день и ночь суетящийся и необъятный, как море, город, визг и вой машин, эти чугунки, проложенные поверх домов (а вскоре и под домами), эта смелость предприимчивости, этот кажущийся беспорядок, который в сущности и есть буржуазный порядок в высочайшей степени, эта отравленная Темза, этот воздух, пропитанный каменным углем, эти великолепные скверы и парки, эти страшные углы города. как Вайтчапель, с его полуголым, диким и голодным населением. Сити со своими миллионами и всемирной торговлей, кристальный дворец, всемирная выставка... Да, выставка поразительна. Вы чувствуете страшную силу, которая соединила тут всех этих бесчисленных людей, пришедших со всего мира в едино стадо; вы сознаете исполинскую мысль; вы чувствуете, что тут что-то уже достигнуто, что тут победа, торжество».

Но эта победа буржуазности не восхищает Достоевского. Он всей душой ненавидел и считал главным врагом России и всего мира буржуа во всех его разновидностях. Писатель в «Зимних заметках о летних впечатлениях» нарисовал потрясающую картину Лондона, где увидел не только парадную сторону английской столицы.

Выставку посетил известный русский педагог В. И. Водовозов, так выразивший общее впечатление от нее: «Всемирное богатство лондонской выставки истомляет и зрение и внимание непривычного посетителя; в голове образуется пестрый хаос предметов и звуков, из которых без связи выдаются: то блестящая пирамида, означающая количество золота, добытого в Австралии, то армстронгова пушка, или маячный фонарь, весь в сиянии бесчисленных призм и зеркал, то звон колоколов вместе с игрою органов и говором шестидесятитысячной толпы, которая, не производя тесноты, теряется в огромном пространстве здания».

На выставке 1862 г. все еще господствовали паровые двигатели: стационарные машины и котлы, локомотивы и локомобили, а также тепловоздушные и газодвигательные машины.

Инженер-технолог Н. Ф. Лабзин сообщал, что на выставке никаких совершенно новых механизмов, еще неизвестных, не нашлось. Но встречалось довольно много улучшений по упрочнению конструкции машины, более точному выполнению работ и увеличению ее производительности. Это привело инженера к опрометчивому заявлению: «Без сомнения, в наш век, век таких громадных успехов машинного дела трудно ожидать еще чего-нибудь нового, которое могло бы сделать переворот в промышленном мире». А через несколько лёт появились электродвигатели, и век пара начал стремительно уступать место новому виду энергии.

Русских машин на выставке было мало. Лишь по классу земледельческих машин и снарядов имелось шесть экспонатов, в том числе железный сошник от Оренбургского казачьего войска. Крепостной строй России препятствовал использованию достижений науки и техники, обрекая страну на экономическую отсталость. Недаром в 1862 г. доля России в мировом промышленном производстве составляла только 1,7%.

Всего русских экспонатов в промышленном отделе было 585, из них 305 удостоились отличия, а именно 177 медалей и 128 похвальных отзывов. Такое выгодное соотношение числа присужденных наград к числу экспонатов имели лишь немногие государства — только Австрия и Бельгия в этом отношении были впереди России. И все-таки русская промышленность была представлена на выставке преимущественно сырьевыми продуктами — 98 медалей и почетных отзывов получено за них.

Знаменитый критик В. В. Стасов выразил неудовлетворение выбором русских экспонатов и их расположением: «И вот, вся эта выставка, печально составленная, печально разложенная и развешанная, сатира на наши необозримые богатства, на наши бесконечные силы, теснилась в одном из узких поперечных двориков выставки, сжимая еще более свое узкое пространство неловко и невпопад поставленными столами».

Русская экспозиция выглядела беднее, чем могла бы быть, и тем не менее многие экспонаты привлекали внимание посетителей. В отчете распорядительного комитета отмечалось: «Русское отделение выставки было украшено произведениями, которым равных по роскоши и богатству не было ни у одного народа. В течение шестимесячного открытия здания выставки тысячи зрителей толпились ежедневно кругом великолепных изделий из яшмы и порфира, а равно и мозаичных работ, выдвинутых по главному нефу впереди Русского отделения; подробным описанием их наполнялись столбцы английских и других иностранных журналов; изображения их появились на страницах лучших европейских иллюстраций».

Екатеринбургская гранильная фабрика получила медали за канделябр, вазу и яшмовую колонну, в ее изделиях отмечалась «отличная обделка твердого материала».

Женскую кустарную промышленность России на выставке представляла Мария Николаевна Ускова, жена урядника Оренбургского казачьего войска. Она отправила в Лондон шесть больших пуховых платков. Спустя несколько месяцев в один из хуторов станицы Оренбургской, где жила вязальщица, урядник Федор Гурьев доставил и под расписку (сам же расписался — за неграмотную) передал ей медаль, диплом и 125 руб. серебром за проданные на выставке платки.

В. И. Водовозов оставил описание педагогического отдела, который впервые появился на Всемирной выставке и располагался в уединенной комнате под самой кровлей. Отдел был очень мал, иностранные государства почти не принимали в нем участия. Сюда заглядывали изредка разве что родители с детьми да педагоги. Здесь собрали весьма полную библиотеку педагогической литературы Англии, модели народных школ с показом приемов обучения.

В педагогическом отделе Водовозов отметил предметы, служащие для наглядного обучения. Кроме кубиков и геометрических фигур, к ним относились картины и собрание разнообразных предметов. Он их перечисляет: кусочки гуттаперчи, сахарного тростника, глины, серы, разного рода орехи, образцы щетины, шерсти, тканей, кружев, семена кофе, зерна хлеба, шелковый кокон, обломок пчелиных сот, кораллы. Это вызвало восхищение Василия Ивановича: «Какой огромный материал для объяснений, для рассказов! Материал этот почти ничего не стоит; его можно собрать постепенно, без особых усилий, а между тем, искусно им воспользовавшись, можно раскрыть воспитаннику целый мир новых идей, прояснить взгляд его на жизнь и на природу».

Об изменениях в науке между двумя лондонскими выставками свидетельствовало развитие химии. Непременный секретарь Петербургской Академии наук К. С Веселовский в одном из своих выступлений в 1863 г. говорил: «С тех пор прошло немногим более десяти лет, а химическая технология значительно изменилась. Наука, проникнув во все отрасли промышленности, расширила их пределы, упростила, облегчила и усовершенствовала их производства; к прежним отраслям промышленности присоединились новые; эмпиризм, прежде преобладавший в технике, стал исчезать все более и более перед научным разъяснением способов работы; одним словом. технология приняла совсем новый вид...»

Большое значение для развития химии имел Международный химический конгресс 1860 г. в Карлсруэ, где собралось 150 представителей науки. В состав русской делегации из семи человек входили Д. И. Менделеев, Н. Н. Зинин, Н. П. Бородин и другие. На конгрессе были подытожены результаты предшествующего развития: определены понятия молекулы, атома и химического эквивалента, впервые была принята единая система атомных весов.

Активное участие в работе конгресса принимал Д. И. Менделеев (он входил в его комитет). В период работы конгресса молодой ученый сблизился с рядом выдающихся европейских химиков, связи с которыми продолжались и позже. В январе 1862 г. в лаборатории 2-го Кадетского корпуса Менделеев занимался перегонкой скипидара для отправки русскому заводчику А. К. Рейхелю, который должен был демонстрировать этот продукт на Всемирной выставке в Лондоне. Завод по сухой перегонке древесины Рейхеля ученый видел еще в 1861 г. Сам Дмитрий Иванович в 1862 г. неделю пробыл в Лондоне и посетил Всемирную выставку.

Чаша-треножник из коргонского порфира

Стальная пушка П.М. Обухова

Надпись на стволе пушки

Стальные доспехи, выполненные златоустовскими мастерами

Стальная пушка П.М. Обухова на лафете

На Лондонской выставке особенно выделялась химия красителей, которая в то время развивалась преимущественно в Англии и во Франции. Все 13 наград, присужденных за производство «смоляных красок», как в то время именовали синтетические красители, получили англичане и французы. Интерес к анилиновым красителям вызвал к жизни анилиновую промышленность и в других странах.

У истоков этой отрасли стояли исследования русского химика Н. Н. Зинина, который еще в 1842 г. открыл реакцию восстановления анилина из нитробензола. Полученный анилин стал исходным веществам для целого ряда анилиновых красителей. Разработанные ученым методы получили широкое распространение в органической химии. Принципы реакции Зинина лежат в основе синтеза различных ароматических аминов — класса азотсодержащих соединений. Они широко используются для производства синтетических красителей, фармацевтических препаратов и других веществ тонкого химического синтеза.

Работы Зинина в этой области перекликались с исследованиями друга его юности химика А. В. Гофмана, который работал теперь в Лондоне. Гофман высоко оценил открытие Зинина и на заседании Германского химического общества в 1880 г. заявил: «Если бы Зинин даже не сделал ничего более, кроме превращения нитробензола в анилин, то тогда его имя должно было быть записано золотыми буквами в истории химии».

Сам Гофман в 1855 г. в Англии интенсивно занялся изучением этой области химии, а в следующем году в его лаборатории У. Перкин получил первый анилиновый краситель. Благоприятные экономические условия Англии позволили сразу же изготовлять этот краситель в больших количествах. В последующие годы Гофман добыл важные экспериментальные данные о составе и свойствах промежуточных продуктов в синтезе различных анилиновых красителей. Демонстрация красителя, названного «фиолетовый Гофмана», на Всемирной выставке 1862 г. привлекла значительное внимание к анилиновым красителям. Появление фиолетового красителя вызвало настоящую сенсацию в салонах мод. В течение нескольких лет единственным модным цветом считался фиолетовый. Фабрики вначале производили только этот краситель.

Сибирские промышленники В. Н. Латкин и М. К. Сидоров привезли в Лондон образцы природных богатств Сибири — графитовые глыбы весом от 4 до 8 пудов каждая, каменный уголь, соль, руду, а также меха и дерево, мамонтовую кость и изделия из нее. В английских газетах запестрели заголовки: «Россия опять нас удивила». Латкин и Сидоров присутствовали на торжественном рауте, устроенном президентом Всемирной выставки и Королевского географического общества Р. Мурчисоном. Русские были встречены с почетом и радушием как подлинные герои выставки. Из Сибири также побывали на выставке молодые кяхтинцы, купцы Ф. Н. Сабашников и В. С. Кандинский.

На Лондонской выставке заметно выделялся отдел производства железа. Металлургия в этот период быстро прогрессировала. Мировая выплавка чугуна в 1860 г. достигла почти 7 млн. т, выплавка стали составила около четверти миллиона тонн. Во Франции, в США, Германии увеличилась доля чугуна, выплавленного на коксе. Большую роль в увеличении производительности доменных печей и в уменьшении расхода кокса сыграло внедрение воздухонагревателя Каупера, изобретенного в 1857 г. Потребности военной промышленности, станкостроения, судостроения и особенно необходимость в более прочных рельсах толкали техническую мысль на поиски дешевого способа массового производства литой стали взамен дорогого малопроизводительного тигельного процесса. Задача была решена изобретением бессемеровского конвертора (1856).

На выставке впервые появились огромные массы прокатанного железа в виде броневых плит для зарождавшегося тогда броненосного флота. Англичанин Вильям Армстронг показал свои кованые орудия, Альфред Крупп выставил болванку литой стали весом 22,8 т, Генри Бессемер доставил первые образцы литой стали, полученные в конверторе по его способу.

Русская металлургия на выставке выглядела весьма убедительно. Только 16 казенных и частных заводов Урала отправили десятки образцов. Боткинский горный завод — литую сталь и железо для орудийных стволов, корабельное железо, цепные канаты, Невьянский и Алапаевский заводы — железо полосное, кованое и листовое (глянцевое и черное), заводы Демидова — лист кубового железа в 14 пудов, литую сталь, медь.

Многие удостоились наград: Демидовские заводы — «за железо, сталь и медь хорошо известного превосходства», Пермские — «за полное и поучительное собрание образцов, объясняющих выплавку меди на Пермских заводах». Кстати, по окончании выставки распорядительный комитет оставил в Англии подарки — 80 коллекций, которые передал в разные учреждения и музеи.

В отделе оружия выделялась Златоустовская оружейная фабрика. Ее изделия из литой стали — сабли, клинки, шашки, кирасы — удостоились медали «за отличную выделку и закалку». Однако главным экспонатом в этом отделе признали стальное орудие 12-фунтового калибра. Создателем пушки был горный инженер Павел Матвеевич Обухов, пришедший на фабрику через несколько лет после кончины П. П. Аносова.

П. М. Обухов в 1843 г. окончил с золотой медалью Институт горных инженеров в Петербурге, работал на уральских заводах, в 1854 г. стал управителем Златоустовской оружейной фабрики, где совершенствовал процесс производства литой стали.

Еще в 1855 г. Обухов высказал смелую мысль о получении крупных стальных отливок: «Из литой стали удобно будет отливать полевые артиллерийские орудия, которые должны быть несравненно легче, дешевле и прочнее медных».

В начале 1860 г. были отлиты первые стальные пушки. После пробной стрельбы в Златоусте одну из них отправили в Петербург. Глубокой осенью начались испытания. После трех тысяч выстрелов точность полета ядер не изменилась. Лучшее орудие 12-фунтового калибра, блестяще выдержавшее все испытания, попало на Всемирную выставку 1862 г. и там было отмечено золотой медалью. Сейчас оно находится в Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и связи в Ленинграде.

Успешное испытание русских пушек положило конец крупповокой монополии. Русский артиллерийский комитет на своем заседании отметил, что «литая сталь Обухова превосходна, его орудия отлично выдерживают стрельбу даже более сильными зарядами, чем обыкновенные. Вязкость и упругость этой стали таковы, что орудие выдержало без разрыва 4000 выстрелов и металл при этом нисколько не подался. Доставленное Обуховым орудие ни в чем не уступало орудиям Круппа, и остается только пожелать, чтобы точно такие же орудия приготовлялись им в большом числе».

В России за короткое время появились крупные сталелитейные заводы, основанные на способе Обухова, — в Златоусте Князе-Михайловская фабрика (1860), в Перми сталепушечный завод (1863) и в Петербурге Обуховский завод (1865). Уезжая с Урала, Обухов взял с собой златоустовских мастеров, которые и положили начало столичному предприятию.