ПРОЕКТ «УРАН» - РЕАЛЬНАЯ УГРОЗА ДЛЯ СССР?
ПРОЕКТ «УРАН» - РЕАЛЬНАЯ УГРОЗА ДЛЯ СССР?
После прочтения предыдущего раздела у кого-то может возникнуть вопрос — если советская разведка не контролировала (говоря другими словами, не получала достаточной информации) немецкий проект «Уран», то была ли в этом случае реальная угроза для Советского Союза. Ведь теоретически Третий Рейх мог первым на практике доказать, что атомную бомбу можно создать и, более того, применить ее против стран антигитлеровской коалиции. В этом случае операция советской разведки (письмо Альберта Эйнштейна), о ней мы рассказали выше, оказалась бы бесполезной.
За немецким атомным проектом внимательно наблюдали из Лондона. И не только смотрели, но и старались максимально замедлить процесс его реализации. Речь идет об активной деятельности британских спецслужб по уничтожению заводов по производству «тяжелой воды» на территории Норвегии и авиаудары английской авиации по соответствующим объектам на территории самой Германии160.
Так что руководство советской внешней разведки ощущало себя относительно спокойно. Существовали могущественные силы за рубежом, способные помешать немецкому проекту «Уран». Справедливости ради отметим, что это был не единственный фактор, препятствующий созданию атомного оружия Третьего Рейха. Было множество других причин. Расскажем о них подробнее.
Одна из них — сами ученные. Вернее их отсутствие в нужном количестве — многие из них до начала Второй мировой войны эмигрировали из Третьего Рейха. Причин для отъезда было три.
Первая — национальная. Многие ученные еврейского происхождения справедливо опасались за свою жизнь.
Вторая причина — конфликт между представителями «арийской физики» («немецкой физики») и «современной физики». Поясним суть данного противостояния. С середины двадцатых годов часть немецких физиков в результате непонимания и неприятия новых физических теорий, ныне известных как «Теория относительности» и «Квантовая механика», то есть, прежде всего, работ Альберта Эйнштейна, объявила их «Еврейской физикой». Кроме этого представители «арийской физики» отвергали части современной теоретической физики под предлогом того, что они были «догматическо-диалектическими» произведениями. По их мнению, познание природы зависит от расы, причем арийская раса имеет для этого наилучшие предпосылки. От физики требовалась наглядность моделей, причем в центре физики должен стоять эксперимент. Теоретические построения должны стоять «на твердом фундаменте классической физики».
Свое «официальное» название движение «арийских физиков» обрело благодаря автору учебника «Немецкая физика в четырех томах» (издан в 1936 году) лауреату Нобелевской премии по физике за 1905 год Филиппу Леонардо. В предисловии к учебнику автор приводит следующее высказывание, которое можно рассматривать как программу «арийских физиков»:
«Вы спросите — «Немецкая физика?». Я мог бы назвать ее также арийской физикой или физикой людей нордического типа, физикой исследователей реальности, искателей истины, физикой тех, кто основал естествоиспытание... В действительности наука, как и все, что создают люди, зависит от расы, от крови».
В 1937 году ученый-физик Йоханнес Штарк161 (лауреат Нобелевской премии 1919 года) опубликовал в газете СС «Черный корпус» статью «Белые евреи в науке», где подвергал нападкам теории Вернера Гай- зенберга под предлогом того, что они являются теоретическим формализмом и «духом отдуха Эйнштейна».
Понятно, что при разгуле антисемитизма на территории Третьего Рейха любой представитель «современной физики» рисковал впасть в немилость к властям со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если бы победили «арийские физики», то немецкий проект «Уран» был бы обречен на неудачу еще до своего запуска, так как один из его будущих руководителей Вернер Гайзенберг был одним из лидеров «современных физиков».
Ситуацию в Третьем Рейхе в первые годы Второй мировой войны можно проиллюстрировать цитатой из книги Дэвида Ирвинга «Атомная бомба для Адольфа Гитлера»:
«Быть физиком в национал-социалистической Германии оказалось нелегко. Большинство новейших и фундаментальных открытий было создано в значительной степени физиками-евреями, а потому считались «декадентскими». И не раз собирались конференции и совещания в различных частях рейха специально для того, чтобы найти хоть какую-то возможность пользоваться теориями Альберта Эйнштейна, отрицая в то же время авторство Эйнштейна»162.
Сложно сказать, что послужило причиной того, чтобы руководством Третьего Рейха движение «арийских физиков» было признано неправильным. Возможно, в Берлине решили, что реализация проекта «Уран» важнее, чем фанатичное следование политике антисемитизма.
В ноябре 1940 года было заключено соглашение (известное как «Мюнхенский разговор о религии») между представителями «арийской физики» (Рудольфа Томашека, Альфонса Бюля, Людвига Веша и Вильгельма Мюллера) и представителями «современной физики» (Карлом Рамзауэром, Георгом Джоссом, Гансом Копферманом и Карлом Вайцзек- кером). При этом представители «немецкой физики» должны были признать неопровержимые факты современной физики и прекратить политические нападки на них. Письменное соглашение закрепляло следующие пункты:
«теоретическая физика является неотъемлемой частью физики;
специальная теория относительности является неотъемлемой частью физики, однако требует дальнейших проверок:
четырехмерное представление природных процессов является математической абстракцией и не является моделью пространства-времени;
квантовая механика представляет собой единственную возможность описания атомных процессов, тем не менее требуется более глубокое понимание эффектов, стоящих за формализмом».
После этого договора «австрийская физика» потеряла свое влияние. Обратим внимание, что произошло это только в конце 1 940 года. К этому времени часть ученных - физиков уже уехало из Третьего Рейха.
Третья причина эмиграции ученых-физиков из Третьего Рейха — их участие в двадцатые — начале тридцатых годов в деятельности германской и австрийской компартий, а иногда и сотрудничество с советской разведкой. Выше было рассказано об Энгельберте Брода, который после прихода к власти Адольфа Гитлера дважды попадал в тюрьму по политическим мотивам и обвинению в сотрудничестве с советской разведкой. Клаус Фукс в 1932 году вступил в германскую компартию, а в 1933 году был вынужден бежать из Третьего Рейха.
Выше мы упомянули о том, что участники проекта «Уран» ощущали острый дефицит «тяжелой воды». Без нее было сложно провести множество важных экспериментов, из-за чего возникла эта проблема, ведь в начале Второй мировой войны немцы захватили завод по ее производству на территории Норвегии.
Британская разведка совместно с норвежскими подпольщиками провела серию дерзких операций по разрушению завода, где ее производили, а также уничтожила судно, на котором крупная партия транспортировалась в Третий Рейх. Об этих акциях мы расскажем ниже.
А еще Португалия внезапно прекратила поставки вольфрама, необходимого для производства противотанковых боеприпасов. Вместо него пришлось использовать добавки урана. А без этого снаряды не могли пробить броню советских танков Т-34. К концу 1943 года на заводы Круппа было передано около 1200 тонн урана163. Кто мог предположить такой сценарий развития событий в 1940 году? Теоретически Берлин мог каким-то образом решить проблему дефицита «тяжелой воды», но на это требовалось как минимум время, не говоря уже о других ресурсах, а его катастрофически не хватало. Маловероятно, что германские ученые располагали точными сведениями об успехах, которые достигли их коллеги в США и Великобритании. Хотя, зная, кто именно из бывших граждан Германии и Австрии в середине тридцатых годов сбежал в Великобританию и США от «коричневой чумы», могли предположить, какие успехи достигнуты в этих странах.
Наличие трех научных групп, каждая из которых подчинялась своему ведомству, привела к жесткой конкуренции между ними. Доходило до абсурда. Если одной группе требовался уран или «тяжелая вода» для проведения экспериментов, то получить эти вещества от другой группы в нужном количестве они не могли — те просто не хотели делиться164.
Важный фактор, помешавший реализации проекта «Уран», — действия британской авиации и диверсантов. Расскажем подробнее об этом эпизоде «тайной войны».
Решение об уничтожении завода по производству «тяжелой воды» на территории Норвегии было принято Лондоном еще летом 1941 года. Премьер- министр Уинстон Черчилль приказал произвести серию бомбардировок. От этой идеи быстро отказались, так как авиационное командование доложило, что бомбовые удары имеющимися в его распоряжении самолетами по цели, расположенной скрыто в горах, никакого эффекта не дадут. Да и норвежское эмиграционное правительство, находившееся в Лондоне, выразило сомнение в необходимости авианалетов. Оно опасалось, что в результате может пострадать местное население.
Тогда было принято решение о проведение диверсионной операции. Было проведено несколько операций, но только одна из них — «Ганнерсайд» («Артиллерийская позиция») — закончилась успешно. В результате не с 1 марта 1943 года завод временно прекратил свою деятельность — в результате взрыва вся электролизная аппаратура была уничтожена, а на землю вылилось до пятисот кг «тяжелой воды».
Через шесть месяцев, когда завод вновь начал функционировать, он подвергся атаке 155 американских бомбардировщиков. В результате авианалета 16 ноября 1943 года была разрушена электростанция, снабжавшая завод энергией, частично пострадали трубопровод и цех электролиза. Эта акция стала возможной благодаря совместной деятельности британских спецслужб и норвежских подпольщиков. В Лондоне смогли заранее создать макет завода и точно определить цели для бомбовых ударов. А о том, что часть смертоносного груза упадет рядом с целью — так об этом было известно еще в 1941 году. И только приказ Уинстона Черчилля, запретившего диверсионную акцию, заставил союзников прибегнуть к помощи авиации.
После этого инцидента Германия приняла решение вывезти все запасы «тяжелой воды» из Норвегии. В конце января 1944 года к отправке было приготовлено 14 тонн этого вещества. В результате диверсии паром, перевозивший ценный груз, затонул. Так немцы окончательно лишились норвежских запасов «тяжелой воды» .
В этой связи возникает такой вопрос: а что мешало Германии создать подобное производство на территории Третьего Рейха? Если спрятать такой завод под землей, то авиация противника не смогла бы его разрушить. Да и диверсанты не смогли бы проникнуть на территорию этого «объекта». Основная причина — энергетическая. Процесс производства «тяжелой воды» требует огромного количества энергии. В Норвегии много горных рек, на которых были построены гидроэлектростанции. В Германии для получения того же количества электроэнергии пришлось бы использовать возможности тепловых электростанций. А с нефтью и с углем в Третьем Рейхе к 1943 году было напряженно.
Теперь позволим высказаться самим участникам проекта «Уран». Находящиеся в американском плену немецкие ученые — ядерщики Отто Ган, Курт Гейзенберг и другие — на следующий день после применения США атомного оружия в Японии подготовили специальное заявление для прессы:
«В последних сообщениях печати был допущен ряд неточностей в освещении якобы производившихся в
Германии работ по созданию атомной бомбы. В связи с этим нам хотелось бы кратко охарактеризовать немецкие работы по урановой проблеме.
Деление атомного ядра урана открыто Ганом и Штрассманом в Институте кайзера Вильгельма в декабре 1938 г.
Это результат чисто научных исследований, не имевших ничего общего с прикладными целями. Лишь после опубликования сообщений о том, что подобное открытие почти одновременно сделано в разных странах, появилась мысль о возможности цепной ядерной реакции и ее практического использования для атомных энергетических установок.
В начале войны была образована группа из ученых, которые получили указания исследовать практические применения этого открытия. В конце 1941 года предварительные исследования показали, что атомную энергию можно использовать для получения пара и, следовательно, для приведения в движение различных машин.
С другой стороны, учитывая технические возможности, доступные в Германии, в тот момент нельзя было создать атомную бомбу. Поэтому все последующие работы были направлены на создание атомного двигателя, для чего, кроме урана, появилась необходимость в «тяжелой воде».
Для получения больших количеств «тяжелой воды» был переоборудован норвежский завод в Рью- кане. Однако действиями сначала партизан, а затем авиации этот завод был выведен из строя и снова начал работать лишь к концу 1943 года.
Одновременно во Фрейбурге проводились эксперименты по усовершенствованию метода, не требующего «тяжелой воды» и основанного на увеличении концентрации редкого изотопа урана — урана-235.
Опыты по получению энергии, в которых использовался наличный запас «тяжелой воды», проводились в Берлине, а впоследствии в Хайгерлоке (Вюртемберг). К моменту окончания войны они продвинулись настолько, что установка по получению энергии могла бы быть построена за короткое время»165.
Кроме этого, отдельные высокопоставленные участники проекта «Уран» утверждали, что они сознательно саботировали его реализацию.
Среди тех, кто препятствовал созданию атомного оружия, были Вернер Хайзенберг и Карл Вайцзеккер. В конце сороковых годов они утверждали, что сознательно затягивали сроки реализации проекта «Уран».
Сейчас невозможно достоверно утверждать, был ли это на самом деле вклад немецких ученых в сопротивление нацизму, как утверждали они сами после окончания Второй мировой войны, или на пути их разработок возникали трудности иного свойства.
Хотя некоторые факты, свидетельствующие о сопротивлении ученых, налицо. Стали известны слова Вернера Хайзенберга об «активном» и «пассивном» сопротивлении физиков. «Я сознательно возглавил урановый проект, чтобы, насколько это было возможно, затормозить его развитие», — говорил он сам. Но при жизни он так и не решился опубликовать эти слова — даже для послевоенной Германии это было слишком.
Документы того времени свидетельствуют, что, когда речь заходила о возможной передаче разработок немецких физиков-ядерщиков в промышленное производство, Хайзенберг прибегал к различным «тормозам». Например, на заседании Уранового союза в июне 1942 года рейхсминистр вооружений Альберт Шпеер задал физику вопрос: «Господин Хайзенберг, сколько денег вам необходимо для успешной работы?» Ученый в ответ назвал сумму в 40 тысяч рейхсмарок, которая по тем временам была попросту смешной для подобных проектов. Тогда, видимо, рейхсминистру вооружений со всей очевидностью стало ясно, что ничего толкового с данной командой ученых не добьешься. Об этом было доложено Адольфу Гитлеру. Фюрер отреагировал сдержанно: «Это же фундаментальные исследования, они не оказывают решающего влияния на исход войны».
Правда, были другие группы ученых, члены которых не отличались особой сентиментальностью и фанатично служили режиму — таковы были физики, работавшие под руководством рейхсминистра почт Вильгельма Онезорге. У министерства было много денег, и его разработки отличались новаторскими подходами. Именно оно открыло крупный исследовательский центр в Мирсдорфе под Берлином «Ведомство по особым физическим вопросам». Кстати, в годы ГДР на его территории также располагался закрытый институт, занимавшийся ядерными исследованиями. Также ведомство располагало неподалеку от Берлина, в курортном городке Бад-Сааров, экспериментальными установками, на которых можно было теоретически получать граммы или даже килограммы урана-235. Вот только их реальная производительность была крайне низкой. За год можно было получить не более 400 г урана, а для атомной бомбы его требовалось не менее 50 кг166.
Участник американского атомного проекта, лауреат Нобелевской премии, бывший германский подданный Ханс Бете167, который бежал от преследования нацистов в США, утверждал, что его германские коллеги «к 1945 году преодолели только половину пути», который было необходимо пройти, что бы создать атомную бомбу.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.