Давай сама (автор Анна Бурденко)

— Захвати мусор, пожалуйста! — Настя выглянула из кухни.

— Малышка, я не успеваю, давай сама, — сказал Федор и послал Насте воздушный поцелуй.

Настя сделала вид, что поймала поцелуй и прижала его к сердцу.

На улице пахло летом. Настя остановилась у кустов сирени и приблизила к лицу фиолетовое соцветие.

— Девушка с открытки! — сказал кто-то сзади. — Позволю себе только проигнорировать этот неживописный мусорный пакет.

Настя обернулась. На нее смотрел Витя Художник с пятого этажа. Его длинные пальцы шевелились, как будто он мысленно перебирал тюбики с краской. Выпученные огромные глаза странного мутно-серого цвета не мигали, и Насте сделалось не по себе.

— Мусор я выброшу, не извольте беспокоиться. Ничто не будет портить вашу открытку, — неловко пошутила Настя и отправилась к мусорным контейнерам, спиной ощущая на себе взгляд Вити.

— Ну надо же, еще одна девушка с открытки! — снова донесся возглас Вити. — С первомайской, рабоче-крестьянской.

На этот раз объектом внимания Вити Художника стала Люся Соковыжималка с первого этажа.

— Отойди, урод пучеглазый, — прогудела Люся.

Она оттерла Витю с асфальтовой дорожки могучим плечом, а тот и не сопротивлялся.

Люся подошла к контейнеру и заглянула в него.

— Не видела тут красной лампы? Мой младший разбил плафон и не нашел ничего лучше, как выкинуть лампу.

Настя каждый раз поражалась Люсе. Ее размерам, ее ручищам, на которых бугрились такие мышцы, что Люся могла носить только трикотажные кофты. Ничто другое не налезало.

— Не видела, — отчего-то виновато сказала Настя, — наверное, увезли уже.

— Посмотрим, — пробурчала Люся и с легкостью принялась расшвыривать битком набитые пакеты.

После улицы дома было душновато. Настя завязала фартук на тонкой талии и улыбнулась такому бессмысленному действию. Мама всегда надевала фартук перед уборкой, чтобы сберечь домашнее платье. Сейчас, когда одежду можно было закинуть в стиралку в любой момент, никакой необходимости в фартуке не было, но Насте нравились ритуалы. Ритуалы помогали настроиться на нужный лад.

— Был офисный планктон, стал планктон квартирный, — сказала Настя вслух и приступила к уборке.

После мытья полов воздух стал посвежее. Настя откинулась на диване и посмотрела в окно. Тополиный пух, подсвеченный заходящим солнцем, парил в воздухе и не думал опускаться.

— Привет, Федюня, — сказала Настя в трубку, — мы с ужином ждем тебя. Если не сложно, заскочи в магазин за хлебом и вкусняшкой к чаю.

— Ты небось весь день дома проторчала, — весело ответил Федя. — Сходи, прогуляйся. А я лучше к тебе прямой наводкой полечу. И к ужину. Я голодный как черт.

Настя бежала вниз по лестнице, раздумывая, сходить ли ей в ближайший магазинчик или дойти до супермаркета. На третьем этаже она притормозила. Из девятой квартиры выползал Игорь Иванович, ученый-лингвист. При виде Насти он попытался встать на тоненькие ножки, но вес гигантской головы не давал ему найти равновесие.

— Куда же вы, Игорь Иванович, — ахнула Настя, пытаясь поднять соседа.

— Лена уехала на неделю, — сказал Игорь Иванович, — а у меня бутилированная вода закончилась. Я не могу пить воду из-под крана. Даже фильтрованную.

— Как же Елена… Вернее, как же вы рискнули сами остаться?

Игорь Иванович внимательно посмотрел на Настю и слегка улыбнулся.

— Догадываюсь о первой формулировке вашего вопроса. Она яснее выражала ваше недоумение. Вы, женщины, порой очень самоотверженные и ждете того же от других. Лена — не только мои ноги и руки, она моя радость жизни. Неужели я не отпущу ее к семье, если в этом возникла такая необходимость? Не такой уж я и неприспособленный к жизни. В своем кресле, обложенный книгами, я весьма высокофункционален. Поверьте мне. Помогите мне спуститься к такси, и увидите, как я решительно и уверенно себя поведу.

Настя волокла соседа вниз, как медсестра бойца с поля боя. Загрузив Игоря Ивановича в машину, Настя размяла руки. Те ныли от непривычной нагрузки.

Времени до приезда Феди было достаточно, так что Настя решила пойти в супермаркет.

— Хорошая девочка Настя, — мурлыкала она себе под нос, — на улице Мира живет. Соседа спасет от напасти и хлеба домой принесет.

Настя подумала о том, что хорошо вот так идти, импровизировать на ходу и не стесняться этого, потому что Феди рядом нет. От пришедшей в голову мысли Настя немного устыдилась.

— Пакет брать будете? — Кассирша подняла на Настю усталые глаза.

— Буду, — сказала Настя и тут же пожалела о том, что не захватила из дома сумку. — Надеюсь, окружающая среда меня простит.

Кассирша не ответила. С горбом от сидячей работы она была похожа на грустную нахохлившуюся птицу.

Дома Настю ждал Федя.

— Кормилица пришла! — закричал Федя. — Давай, родимая, мечи тарелки на стол, иначе я тебя слопаю, хотя в тебе не так уж и много питательных веществ. Жиров там, углеводов.

Пока Федор ел, Настя рассказала ему про Люсю Соковыжималку с выброшенной лампой, про Витю Художника и про Игоря Ивановича.

— А у меня все гораздо скучнее, — сказал Федя, — зато нам в конце месяца не нужно будет рыться в мусорке в поисках предметов интерьера.

— Недобрая шутка, — помолчав, ответила Настя. — Люся одна на себе тянет пятерых детей и больную маму.

— Достойный человек, — сказал Федор. — Человек-глыба! Человек-гора!

Когда Настя встала из-за стола, Федя схватил ее за талию и притянул к себе.

— Ну прости меня, — прошептал Федя, — просто не всем при рождении выдают такие фигуры, как у тебя.

Настя обмякла в теплых руках и поворошила густые волосы мужа.

***

Федя вернулся с работы раньше времени совершенно без настроения.

Молча он прошел на кухню, молча налил себе воды и уставился на Настю.

— Привет, любимый, — растерянно сказала Настя.

Федя не ответил и продолжал смотреть на Настю.

— Да что случилось-то? — не выдержала Настя.

— Уволили меня.

— Как? Одним днем?

Настя выхватила из рук Феди стакан и принялась его вытирать.

Муж выглядел каким-то съежившимся и маленьким. Насте стало нестерпимо жалко и его, и себя.

— Вот так, одним днем.

— Все образуется, — твердо сказала Настя, положив руку на плечо мужа. — Запас продуктов есть, квартплата потерпит. Я обязательно устроюсь на работу, а ты отдохнешь. Ты заслужил.

Федя вывернулся из-под руки Насти и пошел в гостиную.

Настя смотрела, как Федя выходит из кухни, и не могла понять, как ее большой и сильный мужчина может выглядеть таким потерянным и по-стариковски ссохшимся.

— Чем мне хуже, тем ты энергичнее, — с неприязнью сказал Федя, наблюдая за тем, как Настя носится по квартире, хватаясь за все дела сразу.

— Конечно, — сказала Настя, — останавливаясь у дивана и протягивая горячий чай, — мы, энергетические вампиры, просто жируем на тоске мужей.

— Вот то-то и видно, — сказал Федя.

Настя вздрогнула. В последнее время она и вправду немного раздалась.

Она присела рядом с лежащим мужем и погладила его по бедру.

— Я работу нашла, — тихо сказала Настя. — Выхожу завтра.

— Что за работа?

— Работа как работа. Главное, что какие-то деньги будут. А ты не спеши с поиском нового места, дай себе выдохнуть.

***

— Не зевай, новенькая! Посторонись!

Настя отпрыгнула от проезжающего мимо погрузчика. Сидящий в кабине одутловатый мужчина засмеялся.

— Я Настя.

— На первых порах будешь новенькой, а там посмотрим! — сказал мужчина и поехал дальше.

Настя второй час обрабатывала накладные, забивая данные в складскую программу, как дверь распахнулась и в ней появилась знакомая одутловатая рожа.

— Я привез новую партию. Принимай, новенькая.

— Я уже старенькой себя чувствую, — буркнула Настя, потягиваясь. — Откуда владельцы склада такую мебель выкопали? Из каких палеозойских слоев?

— Ничего, сейчас ящики поворочаешь и разомнешься, — сказала рожа.

— Я сама их буду с погрузчика снимать?

— У меня обед, а у тебя сроки, — назидательно сказал одутловатый и испарился.

На Настино счастье, ящики были не такие уж и тяжелые. Кроме того, в партии оказалось всего два наименования товара, и Настя быстро научилась различать их по особенностям упаковки. К вечеру коробки были идентифицированы, посчитаны и занесены в базу.

***

— Федя, я дома! Голодная, как волк с Уолл-стрит.

Федя молчал.

Настя посмотрела на тумбочку в прихожей. Федины ключи были на месте, значит, муж был дома.

— И обеспеченная, как волк с Уолл-стрит! Сегодня дали первую зарплату.

Ответа никакого не было.

Федя лежал на диване, повернувшись к стене лицом, и не двигался.

— Федя, — тихо позвала Настя, подходя к дивану. — Просыпайся, будем ужинать.

— Я не сплю, — глухо отозвался муж. — И ужинать не буду, дома нечего есть.

— У нас же были деньги на продукты, — сказала Настя. — Ты целый день так и пролежал?

Федя так резко вскочил с дивана, что Настя отшатнулась.

— Да, — медленно проговорил муж, — вот так весь день и лежал. Да, никуда не ходил. Ты мне хочешь что-то сказать по этому поводу?

— Нет, — ответила Настя, — я вовсе не хотела тебя в чем-то упрекнуть. Сейчас схожу в магазин и приготовлю ужин.

— Ешь без меня, я не заслужил. Я не сидел в уютненьком офисе целый день, кнопки не жал.

Настя развернулась и вышла из гостиной. Спина ныла, а джинсы так сильно сдавливали живот, что Насте больше всего хотелось содрать их с себя и плюхнуться в кровать.

***

— Младший сказал, что у магнитолы случайно оторвалась антенна. — Люся Соковыжималка мрачно обозревала содержимое контейнера.

Настя пожала плечами и аккуратно положила мусорный пакет в самый уголок бака.

— Говорят, что Федю пару месяцев назад уволили. — Люся посмотрела на Настю.

Настя снова пожала плечами.

— Держись, девочка. Мы, бабы, народ крепкий. Хотя, как я погляжу, ты вполне себе справляешься. А ну-ка, подсоби!

Люся ухватилась за сиденье кем-то выброшенного кресла.

Настя подсобила. Под креслом действительно оказалась магнитола.

— Надежная конструкция! На века раньше делали! — удовлетворенно сказала Люся, оглядывая магнитолу.

— Носи трикотаж, он хорошо тянется, — напоследок сказала Люся неожиданно ласково и отправилась к своему подъезду, покачивая монументальными бедрами.

— Девочка моя, — ахнул знакомый голос.

С равнодушным видом Настя повернулась. В кустах на крошечном табурете сидел Витя Художник.

— У меня имя есть, — равнодушным голосом сказала Настя.

— Прости, бога ради, за фамильярность. Просто я никогда не видел, чтобы люди так быстро менялись.

— Люся — мой личный герой, а люди стремятся быть похожими на своих героев, — ответила Настя.

— Не теряй себя, — тихо сказал Витя Художник.

— Может быть, я только сейчас себя и нашла, — вежливо ответила Настя. — Среди ящиков и погрузчиков. И вообще, приспособляемость к среде — лучшая стратегия для выживания.

— Конечно-конечно, — закивал Витя, ошалело всматриваясь в Настю. — Ты не уходи только, я сейчас вернусь.

***

— Настюха, убери корму с моего курса!

Сзади загромыхал погрузчик.

Настя застыла на месте.

Погрузчик яростно гудел, а Настя с отстраненным удивлением ощущала, как по лицу текут слезы.

Гудение прекратилось.

— Слыш, ты чего? Случилось что-то? — Толя, обладатель той самой одутловатой рожи, участливо заглядывал в лицо Насти.

— От счастья плачу, — сказала Настя, — что я для тебя больше не новенькая, а Настюха.

Толя насупился.

— Я ж по-хорошему, — мрачно сказал он, — а ты все шуточки.

— Прости, Анатолий. Спасибо за участие, я пойду.

И Настя пошла. Она прошла мимо своей каморки, мимо охраны и мимо молча куривших сотрудниц склада, похожих друг на друга как сестры.

— Я есть хочу, — капризно сказал Федя, — отнеси меня на кухню.

Муж, усохший до размера пятилетнего ребенка, лежал на диване.

Настя встала перед ним и подняла руки. Она медленно повернулась и спросила:

— Ну что, нравится? Талия тонкая моя, ноги стройные?

— Меньше жрать надо и больше двигаться, — сказал Федя.

— Правильно, — согласилась Настя. — Но, как говорится, хочешь изменить жену, начни с себя.

Настя легко подхватила на руки Федю и вынесла его за дверь, сунув напоследок ему в карман несколько купюр.

Пока Федя слабо колотил в дверь маленькими кулачками, не в силах дотянуться до звонка, Настя тяжело кружила под музыку. В руке она сжимала рисунок, на котором на фоне соцветий сирени улыбалась хрупкая девушка.