И ПРОНИКНОВЕНИЕ ПОРТУГАЛЬЦЕВ В СТРАНУ

В конце XV в. государство Конго находилось в расцвете своего могущества. Правил страной король Нзинга а Нкуву — судя по документам, человек умный и властный. О первой половине его правления нам почти ничего неизвестно. По-видимому, страна после длительного периода войн и междоусобий, сопровождавших процесс «собирания» земель, находилась в состоянии мира и отдыха. Развивались ремесла и промыслы, процветали рынки и торговля.

В течение второй половины правления Нзинга а Нкуву в страну впервые проникли европейцы — португальские мореходы и первооткрыватели новых земель.

Остановимся кратко на событиях в Европе и на Пиренейском полуострове, предшествовавших открытию португальцами устья р. Конго.

В середине XIII в. португальская реконкиста была завершена и арабы-мавры были окончательно изгнаны из страны. Тем не менее борьба с ними на всем Пиренейском полуострове продолжалась до конца XV в., когда в 1492 г. Испанская монархия покорила последнее арабское владение на полуострове — Гранаду. Некоторое участие в этой борьбе принимала и Португалия. В конце XIV в. (1385 г.) португальские короли одержали победу над кастильским войском и этим на несколько столетий обеспечили независимость Португалии от других пиренейских государств. Завершение реконкисты и удачно закончившаяся борьба с притязаниями соседей поставили Португалию перед новыми трудностями. Дворянство, жившее доходами от войны, в мирное время оскудевало. Выход из внутренних затруднений был найден в осуществлении политики завоеваний. Эти внутренние причины и выгодное географическое положение толкали Португалию к попыткам выйти за пределы известного мира, к попыткам открыть и завоевать новые, еще неизвестные земли. Исконная вражда с мусульманскими государствами Северной Африки и необходимость обезопасить страну ог возможных набегов с их

стороны приводили к тому, что внимание Португалии было .устремлено прежде всего на юг — в сторону Африки. Первым шагом по пути географических открытий и завоеваний в Африке была оккупация Сеуты (1415 г.). С тех пор Сеута становится важнейшей базой, от которой берут начало все новые и новые маршруты вдоль берегов Африки и к островам Атлантического океана. К 1420 г. был открыт о-в Мадейра, а затем вскоре Азорские острова, о существовании которых в Европе знали и ранее. В 1430 г. португальские послы добились у папы Мартина V специальной буллы, подтверждающей права португальцев на все открытые ими земли, до Индии включительно, и на обращение в христианскую веру населения этих земель. Мы не случайно упоминаем этот документ: он положил начало политике так называемого патронажа (духовного попечительства) Португалии над населением открытых (и открываемых) стран. Право «padroado» сыграло немалую роль и в истории Конго XVI— XVII вв.²⁴⁸.

В 1433—1434 гг., после ряда неудачных попыток, был обойден мыс Боядор; с этого времени проникновение португальцев все далее к югу, вдоль берегов Африки, идет гигантскими шагами. В 1439 г. португальские мореходы спустились до устья р. Сенегала. В 1441 г. в Португалию была привезена первая партия африканцев, а в августе 1444 г. прибыла партия рабов — 263 человека. Так началась эпоха работорговли, принесшая столько бед народам Африки. Торговля, а особенно работорговля, на побережье Гвинеи стала одним из наиболее прибыльных источников обогащения португальских авантюристов и доходов королевской казны. Папские буллы от 1454 и 1455 гг. закрепляли и освящали права португальской короны во вновь открытых землях давая право духовной юрисдикции над населением этих стран²⁴⁹.

На Золотом Береге, куда португальцы проникли еще в 1471 г., через десять с лишним лет была построена крепость Эл-Мина, которая стала важнейшим опорным пунктом для экспансии в глубинные районы Африки, а также крупнейшей факторией в торговле и работорговле в Верхней Гвинее. К этому же времени относится открытие устья одной из величайших рек Афри* ки — Конго. В 1482 г. португальская экспедиция Диогу Кау (Кану) была отправлена с заданием исследовать побережье Африки к югу от мыса св. Екатерины. В августе того же года каравеллы бросили якоря в устье большой реки и поставили на берегу каменную колонну (падран, падрану) с надписью о том, что в этих местах впервые побывали португальцы. В честь этого первого падрана (он не сохранился) река была названа Риу

ди Падрану. Местное название ее — Нзади, позже переделанное в слово Заир; лишь в XVIII—XIX вв. это название было вытеснено новым — Конго: река получила имя того государства, которое сложилось в ее низовьях и которое к этому времени уже не существовало как единое целое.

Экспедиция Кау продолжала свой путь, дойдя до мыса св. Марии, где был поставлен второй падран, датируемый 28 августа 1482 г. (сохранился до XX в.) ²⁵⁰. По возвращении на родину Кау был вновь послан к устью р. Конго с заданием проникнуть, насколько возможно, в глубь страны. Вторая экспедиция Кау имела место в 1485 г.²⁵¹. В экспедиции участвовали четыре миссионера²⁵². Достигнув устья Конго, каравеллы Кау поднялись вверх по реке. От местного населения Диогу Кау узнал, что он достиг владений короля, резиденция которого находится в глубине страны, в 200—300 км от устья, и называется Мбан-за-Конго, что все государство носит имя Конго. Правителю страны Диогу Кау отправил послов с подарками²⁵³. Состав посольства нам неизвестен. Сопоставляя данные из хроник Барруша, Маф-феи, Гарсиа ди Реженди и других историков и хронистов Португалии, Ж. Кювелье приходит к выводу, что в качестве послов были отправлены миссионеры²⁵⁴. Барруш называет их проста «некоторые из наших» ²⁵⁵.

В ожидании* возвращения послов экипажи кораблей знакомились с местным населением и вели с ним торговлю. В силу неизвестных причин португальские посланцы были задержаны королем Конго. Хронисты объясняют это тем, что король Конго, заинтересованный рассказами послов, одеждой и видом, не хотел отпускать их от себя²⁵⁶.

Не дождавшись возвращения послов, Диогу Кау поднял якоря и направился далее к югу. Доплыв до Кабу ди Серра, он поставил там четвертый падран (третий падран был поставлен им же севернее, у Кабу Негру). После этого экспедиция вернулась к устью Конго. Однако послов здесь все еще не было. Как пишет Барруш, срок, назначенный послам для путешествия в Мбанза-Конго и обратно, «истек дважды»^{257 258}, и капитан решил, что они «либо в плену, либо убиты» ^п. Именно этим объясняют и оправдывают хронисты последующие действия Диогу Кау.

«И видя, что негры земли доверяются ему и приходят уже на наши корабли, он решил... уехать с некоторыми из этих негров; и так это и сделал» ²⁵⁹,— пишет Реженди. Было захвачено четверо заложников. Капитан рассудил, что, побывав в Португалии, они познакомятся со страной и ее обычаями, уверятся в ее могуществе и, вернувшись в Конго, лучше сумеют рассказать правителю обо всем этом. Перед отъездом он дал обещание жителям побережья, возмущенным неожиданным насилием, вернуться через 15 лун и привезти пленников целыми и невредимыми²⁶⁰.

Замысел Кау удался как нельзя лучше: уже в пути заложники настолько освоились с обстановкой и языком, что научились понимать и объясняться по-португальски. В Лисабоне они были обласканы королем Жоау II, с ними обращались при дворе, как со знатными господами (они и в действительности были знатными баконго) ²⁶¹. По прошествии времени, которым Кау ограничил свое возвращение, Жоау II снова отправил его к устью Риу ди Падрану с богатыми дарами королю Конго²⁶². Вместе с этой, третьей по счету экспедицией Кау в Конго отплыли и пленники баконго, также богато одаренные королем Португалии. Эта экспедиция состоялась в 1487—1488 гг. ²⁶³. Прибыв в устье Риу ди Падрану, экспедиция была встречена с большой радостью прибрежным населением: их сородичи вернулись в целости и невредимости. Именно их и отправил капитан в качестве послов к королю Конго. Вскоре из столицы Мбанза-Конго на побережье прибыли португальцы, которых прислал обратно король Конго ²⁶⁴. После захвата заложников, как свидетельствует хронист Руй ди Пина, король Конго очень сурово обошелся с португальскими послами²⁶⁵. Автор «Истории Конго» придерживается иной точки зрения на этот счет: «Король Конго Мазин-гама (Нзинга а Нкуву.— А. О.), зная, как были уведены его близкие, очень развлекался и обращался с португальцами так, как если бы они были его сыновьями»²⁶⁶. И это мнение, подтверждающее, вопреки общераспространенному, доброжелательность и гуманное отношение к заморским гостям правителя Конго, нам особенно важно подчеркнуть.

После возвращения португальцев Кау отправил к королю Конго второе посольство с дарами, а сам тем временем приступил к исследованию Риу ди Падрану. Каравеллы смогли подняться вверх по реке лишь до порогов близ современного города Матади. Здесь, на левом берегу реки, на скале, матросы высекли надпись, гласившую, что «сюда прибыли корабли славного короля Португалии Дом Жоау Второго»²⁶⁷. Далее следовали имена главы экспедиции и основных ее участников. Исследование нижнего течения Риу ди Падрану имело место после мая 1488 г.²⁶⁸.

Вернувшись к устью реки, Диогу Кау сам отправился в Мбанза-Конго, где был с почестями принят королем Нзинга а Нкуву. Рассказы первых португальских послов, подтвержденные прибывшими из Португалии заложниками, о величии и силе португальского королевства, о богатстве и могуществе его короля, наконец, о таинственной силе божества, которому там поклоняются, оставили большой след в душе короля Конго. Новая религия, основы которой ему пытались преподать португальцы, так высоко возносившая короля над его подданными, казалась гораздо привлекательнее старой. Барруш пишет, что еще во время пребывания Кау в Конго «святой дух начал творить чудеса в душе этого языческого короля»²⁶⁹. Во всяком случае королю хотелось завязать более тесные связи с заморской державой, воспользовавшись выгодами от этого знакомства: он уже успел убедиться в силе огнестрельного оружия.

Результаты третьего путешествия Кау в Конго были таковы: он увозил с собой богатые подарки и официальное посольство короля Конго, состоявшее из нескольких «дворян» (фидалгуш, по терминологии хронистов). Во главе посольства стоял Касу-та, один из четырех баконго, побывавших в качестве заложников в Португалии: «который там уже был»²⁷⁰. Вместе с ним было отправлено несколько знатных юношей для обучения письму и чтению, а также для того, чтобы, узнав основы новой веры, они приняли крещение. Посол должен был от имени короля Конго просить португальского 'короля прислать миссионеров, чтобы крестить короля и все его королевство, а также мастеров — плотников и каменщиков для строительства церквей²⁷¹.

Диогу Кау, соединившись в устье Риу ди Падрану с экспедицией Бартоломея Диаша, возвращавшейся после открытия мыса Доброй Надежды, прибыл в Португалию в декабре 1488 г.²⁷². Послы короля Конго были приняты королем Португалии по всем правилам дипломатического этикета. Уже одно это показывает, какое большое значение в то время придавали в Португалии проникновению в бассейн Конго. В 1489 г. Касута был крещен. Его крестным отцом был сам король Жоау II, а крестной матерью — королева: честь для иностранца, тем более африканца, не слыханная при дворе. Вместе с ним были крещены и все юноши, прибывшие для обучения. Все они оставались з Португалии до конца 1490 г., когда в Конго была отправлена новая экспедиция под командованием Гонсалве ди Соуза (а после его смерти — Руй ди Соуза, его родственника). На трех кораблях в Африку везли церковную утварь, уезжали миссионеры (представители различных орденов, главным образом францисканцы и светское духовенство), ремесленники с семьями и все крещеные баконго во главе с Касута (после крещения Дом Жоау да Силва) ²⁷³. Во время плавания от чумы скончался сам капитан армады, часть матросов и Касута. Под командованием Руй ди Соуза флот прибыл в устье Риу ди Падрану в марте 1491 г. С этого времени начинается «духовное покорение» королевства Конго. Истинные причины усердия португальского короля в деле обращения «язычников» в христианскую веру раскрывает Ло-пиш. В главе своего «Правдивого описания», специально посвященной христианизации Конго, он не раз упоминает о том, что торговля с жителями африканского королевства оказалась очень выгодной для португальцев и именно поэтому они посылали з страну одну экспедицию за другой. Далее Лопиш рассказывает, что еще до экспедиции 1490—1491 гг. в Мпинда — прибрежном городе провинции Сойо — поселилось несколько португальцев и с ними некое духовное лицо, которое познакомило правителя провинции Сойо, мани Сойо, с основами христианского вероучения²⁷⁴. Таким образом, еще до осуществления «генерального плана» духовного наступления португальское духовенство обосновалось в Конго и исподволь подготавливало массовое крещение. При этом португальцы сумели заручиться поддержкой одного из представителей крупнейшей знати Конго. А он в свою очередь использовал все свое влияние, чтобы уговорить короля Нзинга а Нкуву принять крещение²⁷⁵.

Поэтому, когда корабли Руй ди Соуза прибыли в Мпинда, мани Сойо принял их как долгожданных гостей. 3 апреля 1491 г., после того как спешно была построена и освящена первая церковь, миссионеры крестили мани Сойо и его сына²⁷⁶. «И чтобы увековечить этот день,— пишет Руй ди Пина,— и в память первой мессы... приказал, чтобы отныне и впредь под угрозой смертной казни этот день отмечался как большой праздник»²⁷⁷. Так началось насаждаемое сверху и «под угрозой смертной казни» распространение христианства в Конго.

После празднества по случаю крещения мани Сойо большой караван, состоявший из миссионеров, ремесленников и части экипажа во главе с Руй ди Соуза, направился в столицу. Мани Сойо выделил для них 200 человек стражи и большой отряд носильщиков²⁷⁸. Это одно свидетельствует о многочисленности первого каравана миссионеров, отправленных португальским королем для духовного завоевания государства Конго. В столице их ждал торжественный прием. Хронист ордена доминиканцев пишет: по приказу короля здесь собрались несметные толпы народа, «казалось, будто собрано все королевство, и уверяют, что было более ста тысяч человек» ²⁷⁹.

Мастера, привезенные из Португалии, спешно приступили ю строительству церкви. Барруш сообщает, что по приказу короля в столицу было собрано великое множество народа: близ города не оказалось камня, его пришлось носить издалека²⁸⁰. Франциско да Санта Мария уточняет, что ежедневно трудилось более тысячи человек²⁸¹.

3 мая 1491 г., в день закладки церкви, миссионеры крестили: короля Нзинга а Нкуву, получившего имя Жоау I, и вместе с ним шесть человек из высшей знати²⁸². Эта торопливость была вызвана тем, что на северо-востоке страны вспыхнуло восстание и король со знатью должен был отправиться на подавление его.

Не установлены окончательно имена и общественное положение знатных баконго, получивших крещение вместе с королем. Известно лишь, что один из них был правителем Мбата (Жоржи), другой — Диогу — брат первого крещеного муконго (Касута), увезенного в Португалию Диогу Кау; третий — Ро-дригу—близкий родственник короля, позже вынужденный бежать на остров Сан-Томе²⁸³. Характерно, что с тех пор представители знатных фамилий, обращенных тогда в христианство, перечисляя титулы и подвиги предков, не забывают упомянуть, что их предки были крещены в числе первых. Нкенге Элау славит себя: «Я был среди первых, кого крестили». Мбата Кулунга, называя себя правителем обширной территории и командиром армии Конго, упоминает и о крещении: «Это я первым получил крещение в королевском городе Конго»²⁸⁴. Вслед за первой группой знати приняла крещение королева и с нею наследник престола Мвемба Нзинга, в то время правитель Нсунди, а в будущем король Аффонсу 1²⁸⁵. В течение первых месяцев после этого,

еще до отъезда Руй ди Соуза, миссионеры начали совершать массовые обряды крещения. После его отъезда (он оставил миссионеров в Мбанза-Конго и в Мпинда) крещение продолжалось. Кювелье, обратив внимание на распространенность в наши дни христианских имен (видоизмененных в соответствии с произношением киконго), считает возможным говорить, что в районе Сан-Салвадора были крещены все жители и почти все — в районе к югу от Кимпесе (населенный пункт на р. Квилу — левом притоке Конго) ²⁸⁶.

Проникновение португальцев и распространение новой веры проходило далеко не гладко. Недовольство простого населения этими нововведениями было, по-видимому, основной причиной большого восстания, вспыхнувшего в северо-восточных районах страны (от современного Стенли-Пула и до округов Нсанга и Мазинга). Слухи о восстании доходили до столицы еще в первые недели пребывания там Руй ди Соуза. В день крещения королевы король во главе большой армии выступил в поход против восставших. Руй ди Соуза вернулся в Мпинда, составил из матросов боевой отряд, по реке поднялся до места, где сейчас стоит город Матади, а затем присоединился к королевской армии²⁸⁷.

До сих пор остается неясным вопрос о локализации восстания, а также и о том, кем оно было поднято. И в «Хрониках» и в «Сообщениях» материалы неточны и противоречивы. Наиболее ранние и потому заслуживающие наибольшего внимания сведения о ?восстании дает Дуарти Пачеку Перейра (начало XVI в.). Он говорит о стране Анзикана, о жителях ее, 'которые носят на лбу и на висках татуировку в виде спирали²⁸⁸. Такого рода татуировкой в этих местах украшают себя лишь представители племен батеке²⁸⁹.

Барруш ?пишет, что восставшие из народа мундеквете жили на некоторых островах, расположенных на большом озере, «откуда вытекает река Заир»²⁹⁰. Однако мундеквете, которых современные исследователи идентифицируют с батеке²⁹¹, жили по правому берегу реки и область их расселения никогда не входила в ?состав территории государства Конго.

Один из крупнейших современных исследователей истории и культуры баконго Ж. Кювелье полагает, что речь в данном

случае идет не о самих батеке, а о ?племенах, родственных им — бомбу, бабинза, которые приняли участие в восстании²⁹².

Автор «Истории королевства Конго», ссылаясь на народные предания, утверждает, что восстание было поднято в областях Нсанга и Мазинга, но не на островах: «Вожди этих островов никогда не были подчинены ни королю Конго, ни королям Ан-зикус (Мукоко)»²⁹³.

Однако в большинстве случаев и хронисты и авторы ранних «Сообщений» называют восставших «анзики, анзикиш». Так, Реженди пишет об анзикиш — жителях островов, расположенных по течению Риу ди Падрану²⁹⁴, т. е. Конго. Лопиш также сообщает, что восстали жители Анзика, «которые населяют оба берега Заира близ порогов и к озеру и подчинены королю»²⁹⁵. Следуя их примеру, поднялось и население островов, убив правителей, поставленных королем Конго. Король послал против них войска во главе с «Манисунди, правителем этой страны»²⁹⁶. Таким образом, по сведениям Лопиша, восстание было поднято населением северо-восточной провинции Нсунди. А в хронике Франциско ди Санта Мария прямо сказано о том, что народный гнев был направлен против правителя Нсунди — будущего короля Аффонсу I, ярого приверженца новой религии²⁹⁷.

По-видимому, восстание, начавшееся на берегах р. Конго, было поддержано правителем соседней страны (Анзикана, Ан-зиче), воспользовавшимся возможностью ослабить влияние могущественного соседа.

Король Жоау одержал победу над восставшими «с помощью португальцев, которые его сопровождали»²⁹⁸, пишет автор «Истории королевства Конго». Для нас это свидетельство особенно существенно. Оно помогает понять движущие причины быстрого обращения в христианство правящей верхушки королевства Конго. Так король Конго впервые испробовал на собственных подданных силу огнестрельного оружия и убедился в тех существенных преимуществах, которые давали ему связи с заморской державой.

Около июля 1491 г. Руй ди Соуза отплыл в Португалию, увозя с собой посла короля Конго Педру (племянника короля) с женой и несколько молодых знатных баконго.

Период правления Жоау II и Мануэла I Счастливого в Португалии, ознаменованный многочисленными открытиями в Старом и Новом Свете, в том числе и проникновением в бассейн Конго, был кульминационным пунктом развития португальской

монархии. В то же время этот период характеризовался все воз-раставшим соперничеством с Испанией, к концу XV в. завершившей реконкисту, объединенной под властью «католических королей» — Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской — и вступившей в свою очередь на путь географических открытий. Королева Изабелла оказала поддержку Христофору Колумбу, стремившемуся найти кратчайший путь в Индию. Именно она взяла на счет кастильской короны все расходы по снаряжению экспедиции Колумба, собираясь заложить собственные бриллианты, «если средства казначейства окажутся недостаточными для покрытия расходов»²⁹⁹. Успех экспедиции Колумба, неведомо для себя достигшего островов Америки, послужил толчком ко все новым и новым открытиям испанских мореходов. Результатом этого было обострение испано-португальских противоречий. Сам факт открытия Америки генуэзским моряком, состоявшим на испанской службе, был для Португалии неожиданным и тревожным. Испания нарушила все предыдущие папские буллы, отдававшие Португалии права на новые земли и на обращение в христианство их населения. Однако ей пришлось примириться с возрастающим могуществом Испании. Изменившееся соотношение сил обеих стран на международной арене было за-» креплено буллой папы Александра VI от 14 мая 1494 г. Эта булла разграничивала сферы деятельности Испании и Португалии, давая португальским королям права на все земли, которые будут открыты к востоку от меридиана, проведенного через Азорские острова, а испанским монархам — право на ©се земли к западу от этого меридиана»³⁰⁰.

Таким образом, королевство Конго и -близлежащие земли попадали в сферу влияния Португалии. Отныне она рассматривала Конго как свое потенциальное владение, однако не стремилась на первых порах к прямому захвату страны.

Продолжался обмен посольствами и отправка из Конго юношей для обучения в Португалию. Посол Педру и его спутники вернулись в Конго вместе с португальской экспедицией, везшей португальское посольство во главе с Жоау Суаришем (около 1494 г.³⁰¹).

Между тем в Конго после 'первых и быстрых успехов португальцев начали преследовать неудачи. Наиболее крупной и неприятной из них было отречение Жоау I (Нзинга а Нкуву), короля Конго, от христианства и возвращение его к традиционным культам. Трудно точно определить причины решения старого короля. По-видимому, наиболее серьезной из них было нараставшее в народе ?недовольство проникновением иностранцев. Новая религия и увлечение короля заморскими связями встретили оппозицию и среди большой группы знати. Во главе ее стал один из сыновей короля, правитель области Мпангу — Мпанзу а Нзима Китима, отказавшийся стать христианином³⁰². Эта группа знати настаивала на том, чтобы королю наследовал именно Мианзу а Нзима Китима, а не Аффонсу, симпатии которого к португальцам и новой вере были хорошо известны.

Король отослал Аффонсу в провинцию Нсунди и вместе с ним не только миссионеров, португальцев, но и всех знатных баконго, принявших крещение, в том числе и вернувшегося из Португалии своего посла Педру. Эти события имели место, по-видимому, к началу 1495 г. Вот как их описывает автор «Истории королевства Конго»: «Он отослал Аффонсу в качестве правителя в Нсунди и с ним всех миссионеров (братьев) и мирское духовенство и португальцев, которых Руй ди Соуза оставил в Мбанза-Конго... всех фидалгуш, получивших святое крещение»³⁰³. По другим данным, в столице вплоть до 1507 г. оставалось несколько представителей светского духовенства из числа приехавших в составе первых экспедиций³⁰⁴.

С 1495 г. центр христианской религии переместился из Мбанза-Конго в Мбанза-Нсунди, столицу провинции Нсунди.

В документах, оставленных Аффонсу, имеется ряд указаний на то, что именно сюда, а не в столицу Конго направляет миссионеров новый король Португалии Мануэл I Счастливый. Эти документы: «Манифест, или официальное послание, короля Конго Аффонсу главным господам своего королевства»³⁰⁵ и «Послание о гербе»³⁰⁶, который король Португалии даровал правителю Конго. Оба документа датируются 1512 г. В последнем Аффонсу пишет: «Царствующий король Дом Мануэл, наследник вышеуказанного короля Дом Жоау II Португальского, присылал нам несколько раз служителей религии»³⁰⁷.

Когда Аффонсу удалился в провинцию Нсунди (к началу 1495 г.), ему было около 35 лет. Дружба Аффонсу с миссионерами и усердие в делах веры были не случайны: он твердо знал, что португальцы не оставят его без помощи в борьбе за престол, которая предстояла ему после смерти отца. Упорная привязанность Аффонсу к новой вере и ее проповедникам привела к тому, что он и его приверженцы стали 'предметом неприязни и придворной знати и народа. Он сам пишет об этом в одном из своих писем: «Удалившись от ошибок идолопоклонства, в которых жили до сих пор мои предки, я сохранил истинную религию... Храня ее и следуя ей согласно наставлениям миссионеров (служителей религии) и португальцев, верных христиан, я подвергался большой неприязни со стороны короля, моего отца, грандов королевства и их людей» ³⁰⁸.

Нсунди становилось маленьким государством в государстве, со своими законами, своей верой. Аффонсу ревностно насаждал христианство, угрожая смертью всякому, кто сохранит в своем доме предметы древнего культа³⁰⁹. Нзинга а Нкуву принял решение сместить сына с поста, занимаемого им, и послал к нему вестника с приказом явиться в столицу. Но Аффонсу не опешил повиноваться. И народ и знать не сомневались, что предстоит гражданская война, более ожесточенная, чем обычное соперничество претендентов на престол. К началу XVI в. страна разделилась на два враждующих лагеря: один — во главе с Па.нсу а Китиму (Мпанзу а Нзима), которого источники называют младшим братом Аффонсу (Пансу а Китима поддерживало огромное большинство населения и знати); другой лагерь — во главе с Аффонсу, опиравшимся на небольшую группу знати, принявшую христианство, и на помощь португальцев. По традициям, король, наметив наследника, посылал его править провинцией Нсунди. Таким образом, оставаясь во главе этой провинции, Аффонсу имел больше преимуществ перед своими соперниками. Однако окончательно имя наследника становилось известным обычно уже после смерти короля. Три высших должностных лица оставались при короле в последние его дни. Именно им он передавал свою последнюю волю. Но чаще эти вельможи по взаимной договоренности сами определяли кандидатуру наследника. День смерти короля тщательно хранился в тайне, пока три должностных лица не давали знать избранному ими преемнику престола, чтобы он готовился к борьбе. Этим обычно избегалось большое кровопролитие и длительные междоусобные войны.

На этот раз все было гораздо сложнее. Европейцы — путешественники, хронисты, миссионеры утверждают, что в своей последней воле король Нзинга а Нкуву выразил желание, чтобы ему наследовал Аффонсу: «Назвал на пороге смерти своим законным наследником в королевстве Конго своего сына Аффонсу»³¹⁰. «Выборщики» же стояли на стороне его соперника. Не дожидаясь смерти короля, королева-мать послала тайно к Аффонсу гонца предупредить, чтобы он собирал своих сторонников³¹¹. Аффонсу с преданными ему людьми быстрым маршем направился к Мбанза-Конго. За три дня он преодолел значитель-пае расстояние и к ночи был уже недалеко от города. Здесь в его лагерь явился второй посланец королевы, который известил его о смерти короля и передал совет королевы ?ночью тайно войти в столицу. Он это и выполнил, заняв центральную площадь, господствующую над городом, и церковь на ней. В сражении, разыгравшемся днем, Аффонсу одержал победу, несмотря на численное превосходство противника. Источники и литература много внимания уделяют так называемому «видению», которого якобы сподобились противники Аффонсу и о котором он так подробно пишет в своих письмах³¹². Воины Пансу а Китиму увидели «апостола св. Яго и вооруженное воинство Христово, готовое снизойти на землю»³¹³, а также огромный крест. Устрашенные зрелищем, они бежали в панике с поля боя.

Более поздние авторы к рассказам о кресте добавляют рассказ о видении «белой дамы», шедшей во главе войска. Блеск ее якобы ослепил врагов Аффонсу³¹⁴. Брас Корреа .в письме, отправленном в Рим в 1622 г., пишет, что вместе с апостолом св. Яго ? небе появились пять воинов-кавалеристов со сверкающими саблями; они-то и помогли захватить власть³¹⁵.

На деле Аффонсу, по-видимому, получил весьма существенную помощь огнестрельным оружием и именно благодаря этому победил. Точных доказательств, к сожалению, нет: публикация источников по истории Конго находится в руках церковников, а следовательно, и подбор текстов очень тенденциозен.

До сих пор не установлено, сколько лет длились описываемые события. Некоторые церковные хронисты, в частности Франциско ди Санта Мария, считают, что война продолжалась несколько лет³¹⁶. Не установлена и точная дата «чудесной победы» Аффонсу. Называют различные даты. Так, Брас Корреа указывает на 1500 г.³¹⁷, Лопиш ди Лима — на 1503 ³¹⁸, Кавацци, а вслед за ним Эшер — на 1492 г.³¹⁹.

Ж. Кювелье, большой знаток церковной истории Конго, склонен принять дату, предлагаемую Фелнером³²⁰: конец 1505 — начало 1506 г., и вот по каким соображениям³²¹. В письме Д. Аффонсу от 5 октября 1514 г.³²² есть указание на то, что прошли по меньшей мере два года с момента битвы и до прибытия миссионеров из ордена Св. Иоанна Крестителя в Конго, что имело место в 1508 г. Опубликованное Фелнером следственное дело от 11 декабря 1511 г., извлеченное из архивов острова Сан-Томе, содержит донесение о преступлениях некого авантюриста — Гон-салве Ройц (Родригиш) ³²³. Это событие, происшедшее после битвы Аффонсу, случилось примерно за пять лет до расследования, т. е. в 1506 г.³²⁴.

После победы Аффонсу, осудив Пансу а Китиму (Мпанзу), предал его казни, но дал возможность свободно уйти из столицы представителям рода Мпанзу, 'расселившимся в разных областях Конго. Так, некоторые из них направились в Нсунди и в Мпангу. Другие сначала остановились на возвышенности Нкан-да, затем ушли в страну Нкусу, правители которой, родственники короля Конго, были очень могущественны. Четвертые во главе с Вита Ними Лукени направились в район Зомбу, что находился в провинции Мбатта, а затем к границам Нзолу. После сражений с главой Нзолу (Не-Нзолу) и победы над ним Вита Ними обосновался в Кимпангу и стал главой области, называемой Мпангу Мбатта. Он признал себя вассалом правителя провинции Мбатта — Исаку Лау. Не-Вунда, главнокомандующий Мпанзу, попал в плен, но крестился, приняв имя Педру, и был пощажен. Его переход на сторону победителя привел в лагерь Аффонсу большое число бывших его противников.

В честь победы Аффонсу приказал устраивать большой праздник и смотр войск ежегодно 25 июля в день св. Яго. С победой и воцарением Аффонсу начинается длительный период в истории Конго, который многие авторы (Кювелье, например) считают периодом расцвета государства. Действительно, и сам Аффонсу I пользовался большой властью и большим авторитетом в стране, и государство было еще едино и крепко. Однако воцарение его открыло широкую дорогу проникновению авантюристов и работорговцев всех стран и народов. Этим самым правление Аффонсу начинает период все разрастающихся междоусобиц и войн, главной целью которых был захват военнопленных (обеими воюющими сторонами) и продажа их в рабство. Итогом всех этих процессов, растянувшихся более чем на два века, был постепенный упадок средневекового Конго и почти полный развал государства в XVIII в.