День 127

Какой-то бестолковый день. Проснулся не пойми когда. Кажется, в два. Здесь, конечно, время условное, но порядок должен быть какой-то? А его нет. Сразу настроение в минус.

Дальше всё тоже наперекосяк. Хотел сделать себе бутерброд с яйцом и репчатым луком и запрограммировал не тот хлеб. Ну то есть вместо чёрного ржаного — чёрный шоколадный для тортов. Откусил — сначала вообще ничего не понял, что это. Потом прожевал, разобрался, пришлось выплюнуть. Не жрать же такое. Начал было программировать заново, и понял, что аппетит пропал. Даже не пропал, а испортился. Есть хочется, а как подумаешь о какой-то конкретной еде — фу и бэ.

Вот и с этой писаниной как-то не идёт. Никак не могу рассказать историю про Арканар и что там случилось. Хотя история-то недлинная. Но столько всего за ней тянется. Будто взялся за какой-то кустик, стал дёргать, а там корень километровой длины.

Я о нём впервые услышал в лётном. Если совсем точно — когда присягу принимали. Нас для этого на Луну возили. Ну что сказать? Красиво. Силовой купол, чёрное небо, огромная Земля в зените. Трубы, стрельба, всякие громкие слова.

Потом инструктор отвёл нас в транспорт, раздал нам всем по пломбиру, а когда мы съели, то порадовал сообщением, что это наш последний пломбир на следующие пять лет. Ну это он, конечно, погорячился, мы и пломбиры, и шоколад себе делали только в путь. Но тогда — было такое чувство, что влипли. Было.

Но я не об этом. Я про памятник.

На плацу перед зданием Генкомандования стоит этакая, как бы это сказать, скультуптурная композиция. Формально считается, что это памятник звездолётчикам. Тем более — люди в шлемах, лиц не видно. Но все думают, что это памятник Ермакову, Жилину и Крутикову. Потому, что это имена из учебника для второго класса средней школы. Некоторые спорят, кто там кто. Но вообще спор дурацкий, потому что памятник и так хорош. Это уметь надо — чтобы без лиц, без каких-то вычурных поз, но мурашки по коже. Потому что видно: люди совершают предельное усилие. Один идёт, но вот как-то так сделано, что видно — идёт из последних сил, споткнётся — всё. Второй за него держится. И у него тоже все силы уходят, чтобы держаться и при этом идти. Третий ползёт, но опять же видно — этот доползёт. И вон на спине у этого третьего — четвёртый. Судя по виду — еле дышит, сил едва хватает со спины не свалиться.

Так вот, я потом инструктора спросил — ну хорошо, допустим, это Быков, Жилин и Крутиков, а кого тащат?

Инструктор как-то нехорошо поморщился и сказал:

— Был такой. Его на Венере-семнадцать ребята из болота вытянули.

Тоном это было сказано таким, что сразу стало понятно: сделали они это совершенно зря.