ПЕРВЫЙ ВОЗДУШНЫЙ БОЙ АВИАЦИИ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА РОССИИ

ПЕРВЫЙ ВОЗДУШНЫЙ БОЙ АВИАЦИИ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА РОССИИ

Владимир ИВАНОВ

Все билейные даты всегда служат поводом для осмысления прошлого и стремлением воздать должное жившим когда-то людям – их уму, таланту, подвигам. Восемьдесят шесть лет назад, 21 июля 1915 г. в небе Балтики, вблизи Моонзунда, состоялся первый воздушный бой над морем. Сохранившиеся архивные документы позволяют рассказать об этом событии, оказавшем влияние на развитие отечественной авиации военно-морского флота.

Уже самое начало Первой мировой войны показало, что авиация является не только средством разведки, но может быть эффективным звеном в системе противолодочной обороны, участвовать в атаках кораблей и наземных целей. Однако об использовании аэроплана в качестве средства противовоздушной обороны летом 1914 г всерьез еще никто не думал.

С марта 1915 г. интенсивность действий германской авиации усилилась. Не ограничиваясь только ведением воздушной разведки, немцы приступили к систематическим бомбежкам кораблей и береговых сооружений Балтийского флота. Либава была сдана 22 апреля, Виндава – 5 июля. Таким образом, вся Курляндия с хорошо оборудованными портами оказалась в руках неприятеля.

В то время российская морская авиация имела только две станции (базы): одну в Ревеле, другую – на острове Эзель (Моонзунд) в Кильконде.

Начальник авиации капитан второго ранга Дудоров не верил в возможность установки на самолеты пулеметов. Для противодействия противнику по его приказу выдали оружие офицерам. Летчики получили «маузеры», бортмеханики вооружились карабинами. Только Я.И.Нагурский решился установить пулемет на свой самолет «Морис Фарман».

Впрочем, и немцы шли по такому же пути. Командование германской морской авиации приказало снабдить экипажи карабинами.

С наступлением теплой погоды над Моонзундом все чаще и чаще появлялись германские самолеты. Начиная с 13 апреля 1915 г., почти каждый день хотя бы один немецкий гидроаэроплан с рассветом вылетал на разведку в сторону Моонзунда. Возвращались они вдоль побережья Рижского залива, чтобы вести наблюдение за передвижением русских войск. В мае германская авиация начала бомбить русские корабли и береговые сооружения. Ввиду активных действий немцев было принято решение развернуть еще одну – временную – станцию на острове Эзель вблизи города Аренсбург. На ровном участке побережья устанавливались уходящие в воду деревянные настилы (слипы) по которым гидросамолеты вытаскивали на сушу, а также палатки для размещения экипажей.

Утром 21 июля 1915 г. у острова Эзель опять появились немецкие самолеты фридрихсгафен, (Альбатрос) FF с бортовыми номерами «270» и «292». На этот раз они впервые встретили отпор. Две русские летающие лодки – FBA пилота Лишина с бортовым номером «4» и пилота Зверева с бортовым номером «8» – поднялись в воздух на перехват. К сожалению, у Зверева забарахлил мотор, и он принужден был вернуться обратно.Оставшись один, Лишин смело пошел на врага.

Вряд ли кто может лучше непосредственного участника боя описать увиденное, обосновать принятые решения, передать накал и динамику боя. Поэтому для более точного изложения происходивших в те далекие времена событий приведу рапорт лейтенанта Лишина, поданный в тот же день капитану второго ранга Дудорову (орфография сохраняется):

«Доношу Вашему высокоблагородию, что сего числа в 5 часов 35 минут утра я был около палаток, услышал шум мотора и вслед за тем увидел неприятельский аппарат.

В 5 часов 40 минут я с унтер-офицером Смолиным поднялся на аппарате FBA, имея при себе 3-линейный карабин и пистолет Маузера.

Поднявшись на высоту 500 метров, я заметил еще один аппарат и пошел на них, забирая высоту.

На 1050 метрах я разошелся с одним из аппаратов, обменявшись выстрелами. Механик, унтер-офицер Смолин, стрелял из карабина, я – из пистолета Маузера.

Неприятельский аппарат старался пройти над миноносцем («Московитянин» – прим. автора), а я ему мешал в этом. Разойдясь, мы развернулись и встретились опять, стреляя друг в друга, причем ясно было видно, что стреляют и пилот, и пассажир.

В это время ко мне направился и второй аппарат.

После перестрелки неприятельский аппарат повернул круто вправо, качнулся направо и налево несколько раз и, снижаясь немного, пошел к берегу – к маяку «Михайловский», затем вдоль берега, и скрылся со снижением в облаках.

Я тогда повернул на второго и разошелся с ним на 30- 100 метрах. После перестрелки аппарат ушел к берегу, я за ним. Но, дойдя до маяка «Михайловский», пошел назад, так как мотор начал чихать.

Когда я повернул, неприятель пошел опять ко мне и затем в море; я лег на переменный курс и увидел в море нашу подводную лодку («Аллигатор» – прим. автора), к которой неприятель повернул тоже;

Я начал сближаться с ним и, сойдясь, открыл огонь. После короткой стрельбы аппарат пошел на Люзерорт, я за ним. Видя, что его нагнать не могу, пошел домой, так как мотор опять начал работать хуже. Всего в воздухе был 57 минут, наибольшая высота 1550 метров.

Унтер-офицер Смолин вел себя выше всяких похвал. У аппарата крыло было простреляно в 2-х местах и легко тронут винт, но через 1/2 часа прилета аппарат был опять готов к полету».

Уточню, что маяк «Михайловский» находился по другую сторону Ирбенского пролива (вблизи Курляндского побережья), Люзерорт – пункт на побережье по направлению к Виндаве.

Итак, два немецких самолета отступили перед одним русским. Интересно, что сохранилось донесение немецкого летчика поплавкового гидросамолета с бортовым номером «270» об этом бое. Приведу выдержки из него:

«…Кертиссовская летающая лодка (тогда немцы не знали, что в авиации Балтийского флота находятся летающие лодки FBA французской разработки и считали, что это американские летающие лодки «Кертисса», принятые на вооружение на Черном море – прим. автора) пыталась выиграть высоту и не допускала нас к себе ближе, чем на 2000 метров.

Самолет «292» вынужден был прекратить преследование ввиду невозможности так быстро забрать высоту. Во время многочисленных встреч лодка была обстреляна из карабинов.

В 5 часов 55 минут мне удалось сблизиться с противником до 800 метров на высоте 1900 метров. Здесь я повернул на юг, чтобы не залетать вглубь Аренсбургской бухты и чтобы использовать кормовые углы обстрела. Противник держался сзади меня приблизительно на 100 метров выше. Мой наблюдатель произвел 20 выстрелов из карабина. По-видимому, с успехом, так как летающая лодка круто повернула и спустилась у Цереля. После этого я проследовал в Виндаву».

И немецкое, и русское командование быстро сделали главные выводы из результатов первого воздушного боя. Уже через день для вооружения самолетов были заказаны пулеметы. Особенности маневров при атаке, способы ее проведения оперативно учитывались при создании первых рекомендаций по тактике воздушного боя. В этой работе самое активное участие принимал С.Н.Лишин.

Через год, в конце 1916-го., была написана, а в начале 1917-го опубликована книга под названием «Наставление для боевых действий воздушной дивизии Балтийского флота на 1917 год», которая считается первым боевым уставом отечественной морской авиации.

За проявленное мужество в воздушном сражении с численно превосходящим противником начальник авиации Службы связи Балтийского моря капитан 2-го ранга Дудоров представил экипаж к наградам: лейтенанта С.Н.Лишина – к ордену св. Георгия Победоносца 4-й степени, авиационного унтер-офицера Я.И.Смолина – к Георгиевскому кресту 4-й степени.

Жизнь Сергея Николаевича Лишина закончилась трагически, хотя поначалу все складывалось успешно. В 1916 г. ему было присвоено звание старшего лейтенанта (в те годы воинских званий капитан-лейтенанта и капитана 3- го ранга не было, следующим шел капитан 2-го ранга). В начале 1917 г. Лишина назначили исполняющим обязанности командира воздушной дивизии Балтийского моря, включавшей в себя всю боевую авиацию флота.

Февральская революция привела к резкому падению воинской дисциплины. Лишин не боялся открыто высказывать свое отношение к анархии, царившей на флоте, за что под давлением матросских советов был смещен со своей должности с понижением. Летом 1917-го., когда он проходил мимо батареи, «случайным» выстрелом из пушки холостым зарядом над головой ему повредили барабанные перепонки.

После Октябрьской революции Сергей Николаевич продолжал службу в авиации Балтийского флота. В 1919 г. он исполнял должность командующего противовоздушной обороной Петрограда и Кронштадта.

Но еще раньше, в начале 1918 г. Лишина привлек к активной деятельности один из основателей подпольной белогвардейской организации «Великая единая Россия», бывший начальник штаба авиации Балтийского флота морской летчик старший лейтенант В.В.Дитерихс. Во время отступления Северо-Западной армии генерала Н.Н.Юденича от Петрограда в конце 1919 г. С.Н.Лишин был арестован петроградским ЧК и вскоре расстрелян.

Испытано в СССР