Служили два товарища…

Служили два товарища…

Юрий Рыбин (Мурманск)

Окончание. Начало см. «Авиация» № 5

Наравне с вылетами на перехват вражеских самолетов и штурмовку войск противника много внимания уделялось и воздушной разведке, так как специальных разведывательных подразделений в составе ВВС 14-й армии не было. В конце июня на Крайний Север прибыла 118-я отдельная разведывательная эскадрилья, ранее базировавшаяся под Ленинградом. Эта авиачасть имела на вооружении одиннадцать устаревших самолетов СБ в варианте разведчиков. Но эти машины с низкой скоростью, слабым оборонительным вооружением и плохой маневренностью не способны были эффективно вести воздушную разведку над линией фронта, а тем более в тылу противника. Поэтому разведывательная эскадрилья, сменив воинскую профессию, вошла в состав 137-го БАП, а «тазами» штаба 14-й армии с самых первых дней войны стали летчики-истребители 145-го ИАП. Уже за первый месяц на разведку войск противника было выполнено 175 самолето-вылетов. Конечно, не имея специальной подготовки, летчики-истребители не всегда могли точно описать в своих докладах обстановку на фронте, но среди выполняющих эти ответственные и сложные задания вскоре появились и свои лидеры.

Именно при ведении воздушной разведки проявился талант и незаурядные способности Леонида Гальченко — и как летчика- истребителя, и как воздушного разведчика. Как правило, капитан Гальченко вылетал в паре с ведомым в тыл противника, на бреющем они пересекали линию фронта и вели вооруженную разведку, обстреливая подходящие цели. Порой приходилось вступать в воздушные бои с превосходящими силами противника. Вот как воспоминал Л. А. Гальченко об одном из своих первых боевых вылетов в тыл врага:

"19-го июля командование полка мне поручило произвести воздушную разведку вражеского аэродрома Луостари, куда по агентурным данным перебазировалась большая группа бомбардировщиков противника. Нужно было произвести аэрофотосъемку. Задание было трудным и рискованным, осложнявшимся еще тем, что на всем маршруте погода стояла безоблачная. Поэтому я собрал весь личный состав своей эскадрильи, довел до сведения летчиков задание и спросил: кто желает пойти со мной в паре? Первым из строя вышел Александр Никитюк. Этот летчик обладал большой силой воли и имел отличную технику пилотирования, кроме всего прочего, мы были с ним друзьями еще с финской войны.

Отдав приказание технику эскадрильи подготовить самолеты к предстоящему вылету, мы с Александром стали уточнять задание и как будем понимать друг друга в бою, так как рации на самолетах не было. Подготавливаясь к полету, я откровенно ему сказал, что это задание очень сложное, что мы летим на аэродром, где базируются истребители противника, которые имеют преимущество в скорости и если мы их не обнаружим первыми и не обхитрим их, то можем и не вернуться обратно. Но ответ я услышиал тот же: «Я лечу с тобой». Получив такой ответ, я был уже уверен, что Никитюк не струсит в трудную минуту. Оставив свои ордена и документы на хранение комиссару эскадрильи, мы вылетели на задание.

Погода по-прежнему стояла предательски ясной, ярко светило солнце и, чтобы не обнаружить себя, мы пересекли линию фронта на бреющей высоте. Обходя сопки, укрываясь долинами, на высоте 5-10 метров мы прошли вглубь территории противника. К вражескому аэродрому подошли с тыла со стороны солнца на высоте 2500 м, на которой я и стал фотографировать, а старший лейтенант Никитюк — следить за воздухом. В момент съемки на аэродроме находилось много бомбардировщиков и истребителей противника. На взлетной полосе заклубилась пыль, это уже поднимались вражеские истребители на перехват наших самолетов. Закончив фотосъемку, мы сразу перешли на бреющий полет и, меняя курс, пошли на свою территорию. Подходя к линии фронта, я заметил, как слева из-за сопки выскочила группа истребителей в количестве семи самолетов. Также обнаружив наши самолеты, они стали заходить в атаку. Завязался воздушный бой. Первые 5–8 минут мы отбивались вместе, но потом на высоте 20–30 м зажгли самолет Александра Никитюка и он погиб на территории врага, совсем недалеко от линии фронта. Я оказался в сложном положении: горючее на исходе, боекомплект израсходован полностью. Почуяв легкую добычу, немцы решили меня привести на свой аэродром, сбивая с курса трассирующими очередями впереди моего самолета. Тогда я решил идти на таран. После нескольких атак противник разгадал мои намерения и стал держаться на значительном расстоянии, посылая в мою сторону трассирующие очереди, по-прежнему отсекая мои попытки прорваться к линии фронта, которая находилась уже рядом. В этом отчаянном положении я вспомнил о солнце и, резко развернувшись на него и снизившись до минимальной высоты, пошел в сторону, противоположную линии фронта. Теперь солнце светило прямо в глаза, лететь на малой высоте было очень трудно и опасно, но и противник на какой-то момент растерялся, выпустив меня из поля зрения. Воспользовавшись этим, я резко развернул самолет в сторону своей территории и стал уходить, наблюдая за действиями вражеских истребителей. Пролетая между сопками, я заметил, что один самолет меня все же преследует, а основная группа встала в круг и осматривает местность в поисках моего самолета. Преследовавший меня самолет, видя, что я все же ухожу на свою территорию, решил меня сбить и стал пристраиваться в хвост моего самолета. Я стал резко маневрировать, не давая ему поймать себя в прицел. Первая очередь прошла правее и выше моей кабины. Увлекшись прицеливанием на низкой высоте, немец зацепился плоскостью своего самолета за сопку и взорвался 1*. Когда я еще раз оглянулся назад, то увидел, что группа самолетов противника подошла к месту взрыва и опять встала в растянутый круг. Пока они разбирались, что произошло и чей это самолет горит, я перелетел линию фронта и благополучно вернулся на свой аэродром…"

Об этом боевом вылете капитана Гальченко была выпущена пропагандистская листовка, все армейские газеты рассказывали о его героическом подвиге. Но все же чаще в первые месяцы войны в газетах писали о летчиках 3-ей эскадрильи и ее командире — капитане Зайцеве. И первые боевые награды в большинстве своем получили летчики именно его подразделения. Из десяти награжденных пилотов 145-го ИАП семь были из эскадрильи капитана Зайцева. В том числе посмертно был награжден и лейтенант Небольсин, совершивший огненный таран.

Сам же командир знаменитой эскадрильи Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июля 1941 года «За образцовое выполнение боевых заданий командования…» был награжден орденом Ленина. Александр Зайцев стал трижды орденоносцем, и, пожалуй, в тот период среди армейских летчиков на Заполярном фронте никто не носил столько наград и не пользовался таким огромным и заслуженным авторитетом.

В то время, когда летчики уничтожали противника в небе и на земле, в тихих кабинетах НКВД тоже по-своему «боролись с врагами». В один из июльских дней был срочно вызван в Мурманск в особый отдел батальонный комиссар 145-го авиаполка Елисеев. Там его ознакомили со списком неблагонадежных, кто позволял себе неосторожно высказываться в адрес правительства или у которых по тем или иным причинам были «не чистые» анкеты и, по логике тех лет, указанные летчики могли в любую минуту предать Родину и Сталина. В этом списке была и фамилия капитана Зайцева.

От комиссара полка потребовали отстранить от боевых полетов указанных летчиков и провести расследование. Степан Иванович Елисеев наотрез отказался выполнять рекомендации карательного органа, заявив, что в его полку предателей нет. За этот отказ несговорчивого комиссара вскоре сняли с должности, но эта история, тем не менее, закончилась для него благополучно2*.

1* Не подтверждается.

2* В январе 1942 года С. И. Елисеева назначили командиром 767-га ИАП. Для него, нелетающего комиссара, это было равносильно смертному приговору. В одном из вылетов на Р-40Е во время неудачной посадки сломал ногу и получил ушибы разной степени тяжести, что дало ему возможность по состоянию здоровья не летать более на боевые задания, а руководить полком на земле. (Здесь и далее — прим. автора)

И. о. командира 145-го ИАП майор А. П. Зайцев. В это время личный состав полка в г. Горьком принимал новые самолеты ЛаГГ-3. (Фото из архива В. А. Крикленко)

Батальонный комиссар 145-го ИАП П. Н. Елисеев. Июль 1941 года, аэродром Шонгуй. (Фото из фондов краеведческого музея г. Мурманск)

В конце июля полк облетела приятная новость: прйшел эшелон с новыми самолетами — ЛаГГ-3. Прибыли и рабочие с завода, чтобы помочь военным собрать истребители. Летчики ходили вокруг новых машин и каждый мечтал, чтобы ЛаГГи попали именно в их эскадрилью. Но самолетов было всего двенадцать, а желающих летать — в несколько раз больше. Командование полка приняло решение: самолеты поровну распределить по всем эскадрильям и летать будут на них пилоты из числа самых подготовленных. Не прерывая вылеты на боевые задания, летчики начали изучать новую материальную часть. По мере того, как собирались ЛаГГ-3, у них возникало множество вопросов, так как инструкций по эксплуатации новой техники не оказалось.

Теоретически освоив новые истребители, летчики начали вылетать на задания. И не было почти ни одного боевого вылета, чтобы кто-нибудь не совершил вынужденную посадку. Вскоре радость сменили разочарование и злость. Техники выбивались из сил, устраняя многочисленные заводские дефекты и недоделки, а летчики, не имея на руках инструкций, методом проб и ошибок продолжали осваивать новую технику. Так, в одном из вылетов лейтенант Шпота на взлете отклонился от курса и произвел взлет в сторону сопки. С аэродрома хорошо было видно, как ЛаГГ-3 приближается к препятствию, казалось — столкновение уже неминуемо, как вдруг самолет сделал крутой подъем и перелетел сопку. И-16 и И-153 такую «горку» сделать не смогли бы. Первое время обходилось без серьезных аварий, но вскоре появились первые пострадавшие.

8 августа потерпел аварию и капитан Гальченко — на посадке сложилось шасси. Самолет имел столько производственных дефектов, что его отправили обратно на завод. 26 августа во время вылета на боевое задание из-за перебоев в работе мотора произвел вынужденную посадку старший лейтенант Янчевский, в результате чего самолет свалился в овраг и разбился. Летчик отделался легкими ушибами. Через несколько дней та же судьба постигла и капитана Зайцева, у которого во время учебно-тренировочного полета над аэродромом отказал двигатель, а на посадке — тормоза. Самолет также выкатился за пределы аэродрома и упал с обрыва. Зайцев сломал руку и сильно разбил лицо о приборную доску.

Командование части было вынуждено принять строгие меры. Арестовали инженера полка. Вместо него эту должность занял Павел Петрович Гольцев. Ему удалось в сжатые сроки довести почти все новые истребители до приемлемого летного состояния, научить техников правильно обслуживать, а летчиков — управлять ЛаГГ-3. В результате аварии пошли на убыль. После того, как новый инженер отрегулировал машину капитану Гальченко и научил его пользоваться винтом переменного шага ВИШ-61П, лучший воздушный разведчик полка стал с удовольствием летать на новом самолете, да и другие летчики вскоре изменили свое отношение к ЛаГГ-3.

Леониду Акимовичу Гальченко ЛаГГ-3 нравился. Долгое время он воевал только на этом типе истребителя, хотя у него была возможность впоследствии летать и на многих других — таких, как «Харрикейн», Р-4 °C, Р-40Е, МиГ-3, Як-7. И в дальнейшем он предпочитал самолеты конструкции Лавочкина. Возможно, это объясняется тем, что Леонид Гальченко был «южным» человеком, а, как известно, кабины ЛаГГ-3 и Ла-5 из-за близости водорадиатора были очень теплыми, что в условиях Крайнего Севера имело большое значение.

В августе капитан Гальченко сбил два вражеских самолета, увеличив свой боевой счет до пяти побед. 9 августа ночью, когда над сопками еще светило полярное солнце, по тревоге было поднято наше дежурное звено: севернее аэродрома прошла большая группа бомбардировщиков под прикрытием Bf 110 и Bf 109. Заметив барражирующие советские истребители, вражеские самолеты прошли стороной. Еще через несколько часов над аэродромом появились две двухмоторные машины. Находившееся в воздухе звено во главе с Леонидом Гальченко немедленно их перехватило. После очередной атаки ведущий сбил одну из машин врага.

Вернувшись на аэродром, Гальченко доложил об уничтожении «Хейнкеля-111», но, когда упавший самолет спустя несколько дней нашлм, выяснилось, что это «Юнкере» Ju 88 из 124-й группы дальних разведчиков (1.(F)/124), при этом один из членов экипажа был взят в плен 3* .

31 августа во время проведения воздушной разведки в паре с лейтенантом Ваулиным на обратном маршруте были атакованы два Bf 109 и один Bf 110. В результате боя капитан Гальченко сбил один «сто-девятый» 4*. Об этом боевом вылете он вспоминал:

"В моей эскадрилье было два самолета ЛаГГ-3, в фюзеляже которых были установлены фотоаппараты. На одном из них летал летчик Ваулин, имевший уже не один десяток боевых вылетов. Вылетая со мной в паре на разведку, он часто жаловался на тяжелое управление своего самолета. В очередной раз получив задание сфотографировать аэродром Луостари и порт Петсамо, я стал готовиться к полету. Лейтенанту Ваулину, объяснив боевую задачу, я сказал, что он полетит на моей машине, а я сяду на его. Это я сделал для того, чтобы уверить Ваулина в его силы и чтобы дальнейшие его полеты на разведку проходили без всяких сомнений. Я догадывался, что причина кроется не в тяжелом управлении самолетом, так как другие летчики не жаловались на этот самолет, а совсем в другом.

В 10:30 мы взлетели и пошли по намеченному маршруту. Не доходя линии фронта, мы пробили облачность и пошли за облаками, чтобы подойти к вражескому аэродрому незамеченными. Через 25 минут по расчетному времени в разрывах облаков я заметил впереди от нас аэродром. Пошли на снижение под облачность и с высоты 2500 м я стал фотографировать. В конце съемки зенитная артиллерия открыла сильный огонь по нашим самолетам, но разрывы ложились ниже и сзади, что не препятствовало моей съемке. Выйдя из разрывов зенитного огня, мы взяли курс на порт Петсамо, который находился примерно в 40 км от этого аэродрома. Видя, что истребители противника поднимаются в воздух, мы решили обмануть противника в нашем намерении и взяли курс в сторону нашей территории с набором высоты. Когда пробили облачность, я снова взял курс на порт Петсамо, а Ваулину передал по радио, чтобы он больше следил за воздухом в задней сфере. На маршруте к порту мы заметили группу истребителей противника, барражировавшую над облачностью, и мне пришлось снова изменить курс, чтобы запутать вражеские посты ВНОС. Прикрываясь облаками, я пошел со снижением в сторону Норвегии. Выйдя под облачность уже в районе Петсамо, я встал на курс фотографирования. По нашим самолетам открыла ураганный огонь зенитная артиллерия. Закончив съемку, мы резко перевели самолеты в пикирование до бреющего и, меняя курс, маскируясь местностью, пошли на свою территорию. В районе Титовки мы заметили две группы истребителей противника, которые разными курсами рыскали в воздухе на низкой высоте. Эту группу мы обошли с левой стороны на удалении, примерно шести километров. У линии фронта нам пришлось завязать бой с тремя Ме-109. В этом бою я сбиваю один вражеский самолет, который пытался атаковать Ваулина. Противник, видя равное соотношение сил, вышел из боя. Преследовать противника мы не собирались, так как горючее было на исходе. На аэродроме Ваулин стал делиться своими впечатлениями о нашем полете с товарищами, а я пошел докладывать о выполнении задания. После доклада я с Ваулиным в присутствии всего летного состава эскадрильи произвел детальный разбор нашего боевого задания. Этот полет для Ваулина не прошел даром, так как он понял, что смелость, решительность, хорошая техника пилотирования в облачности и взаимная выручка в значительной степени решает исход выполнения воздушной разведки. После этого полета Ваулин уже не «сомневался» в своем самолете и стал с огоньком вылетать на боевые задания. В последствии он был награжден орденом "Красного Знамени 5*.

3* Предположительно Ju 88А-5 WNr.0690; лейтенант Horst Wullner попал в плен, унтер-офицер Frilz Krit спасен горными егерями, остальные члены экипажа погибли. По другой версии самолет сбила зенитная артиллерия Северного флота.

4* Не подтверждается.

5* 22.01.42 в районе ледового аэродрома Лоухи лейтенант В.П.Ваулин при облете ЛаГГ-3 после ремонта мотора сорвался в штопор и разбился.

Радостные мгновения, связанные с очередной наградой. Майор Л. А. Гальченко и капитан В. Н. Миронов. (Фото из фондов краеведческого музея г. Мурманск)

8 сентября немцы предприняли третье, последнее в 1941 году наступление на Мурманском направлении. 14 сентября горным егерям удалось потеснить части 14-й стрелковой дивизии на глубину до 16 км и захватить ряд господствующих высот, а в районе 42-го километра перерезать единственную дорогу на Мурманск. Над городом и Кольским заливом нависла грозная опасность.

Для оказания помощи войскам 14-й армии, ведущим тяжелые оборонительные бои, была задействована вся фронтовая авиация и ВВС Северного флота. В эти дни для уничтожения живой силы противника впервые советскими летчиками в Заполярье был применен гранулированный фосфор. Самолеты И-153 и И-15бис вылетали с бомбами и гранулированным фосфором, снаряженным в ВАПах6* в сопровождении И-16 и ЛаГГ-3. После штурмовых действий истребители оставались над линией фронта для прикрытия наземных войск.

В свою очередь ударная авиация Люфтваффе наносила массированные удары по позициям советских войск. Накал сражений над полем боя пришелся на середину сентября. 15 сентября при отражении массированных налетов вражеской авиации летчиками-североморцами было заявлено об уничтожении десяти самолетов 7*, три из них пополнили счет побед майора Сафонова — этот успех широко пропагандировался во всех средствах массовой информации.

Успех летчиков ВВС Северного флота разделили и их армейские коллеги, так как в этот день три И-16 и три ЛаГГ-3 145-го ИАП также принимали участие в отражении налета. После воздушного боя капитаном Гальченко, старшими лейтенантами Мироновым и Кузьминым было заявлено об уничтожении трех Ju 87.

В сентябрьских боях отличились и летчики 3-ей эскадрильи. В одном из вылетов на прикрытие города Мурманск капитан Зайцев во главе своей эскадрильи перехватил большую группу «юнкерсов» под прикрытием истребителей. Лобовая атака на вражеские бомбардировщики заставила их беспорядочно сбросить свой груз. В завязавшемся воздушном бою с истребителями сопровождения капитан Зайцев сбил Bf 110. Это была его восьмая воздушная победа 8* .

В период боевых действий с 9 по 29 сентября фронтовая авиация выполнила более 1000 самолето-вылетов на штурмовку наземных целей. Летчики совершали порой несколько боевых вылетов за сутки. В результате эффективной работы авиации во взаимодействии с наземными войсками наступление горных егерей было остановлено. К началу октября линия фронта стабилизировалась, обе стороны приступили к созданию оборонительных рубежей. Активность авиации заметно снизилась.

В конце месяца при подведении итогов летних и сентябрьских сражений командование ВВС 14-й приняло решение представить к званию Героев Советского Союза своих лучших летчиков — капитана А. П.Зайцева, капитана Л. А. Гальченко и старшего лейтенанта В. П. Миронова. Вскоре с присвоением очередного воинского звания — майор, Александр Зайцев был назначен штурманом полка.

Ветераны 145-го ИАП рассказывали: когда Леонид Акимович Гальченко узнал о представлении его к званию Героя Советского Союза, он заявил, что ему удалось добиться столь высоких результатов только благодаря своему ведомому старшему лейтенанту Миронову, который не раз спасал его от верной гибели, и если награждать его, то только вместе с Мироновым. Так это было или иначе, но к концу сентября на счету старшего лейтенанта В. П. Миронова имелось пять сбитых самолетов противника, что на тот момент давало возможность представить летчика к медали «Золотая Звезда».

После гибели старшего лейтенанта Никитюка Гальченко какое-то время не имел постоянного ведомого. После нескольких вылетов с Виктором Мироновым капитан увидел в новом напарнике смелого, надежного и находчивого товарища. Старший лейтенант Миронов хорошо летал, 2 июля одержал свою первую воздушную победу. На земле же он слыл веселым, неунывающим выдумщиком, душой любой компании.

В эти сентябрьские дни на хвосте гальченковского ЛаГГа и появилась «кошка». Вот что говорил об этом сам Леонид Акимович:

«На фюзеляже моего самолета всю войну красовался силуэт черной кошки. У летчиков было принято иметь своеобразные отличительные знаки. У немцев были рыси, медведи, тигры… Вообще они были очень суеверными людьми. Возили с собой талисманы, лампадки, всякую чепуху… Зная об этом, я скорее из озорства нарисовал черную кошку 9* — пусть боятся, будто я им перехожу дорогу. А потом привык к своей кошке и не расставался с ней уже до конца войны. Суеверным не стал, но в то, что черные кошки приносят счастье, поверил. Меня ни разу не сбивали 10*.»

С наступлением полярной ночи и вынужденным затишьем в небе Заполярья в авиационных соединениях развернулась интенсивная работа по доукомплектованию и формированию новых авиационных полков. Этому способствовал возрастающий поток военной техники, поступающий по ленд-лизу через Архангельский порт, в частности, в большом количестве прибывали самолеты — «Харрикейн» и Р-4 °C.

В течение зимы в составе ВВС 14-й Армии были сформированы новые истребительные полки — 609-й, 760-й, 767-й, 768-й, 835-й и 837-й. 609-й ИАП, сформированный в середине октября по своему вооружению и комплектованию летно-техническим составом разительно отличался от всех других вновь формирующихся полков.

Этот полк, первый сформированный на Крайнем Севере в военное время, был укомплектован в основном летчиками 145-го и 147-го ИАП, уже приобретшими боевой опыт в летних и осенних схватках с врагом. Часть получила на вооружение хотя и потрепанные в предыдущих схватках, но хорошо освоенные летчиками отечественные истребители ЛаГГ-3, МиГ-3 и И-16. Полк формировал и возглавил майор Гальченко. Почти сразу же после формирования 609-й ИАП был направлен на Медвежьегорское направление, где в составе 103-й авиационной дивизии в период с декабря 1941 года по март 1942-го вел активные боевые действия, связанные с наступательной операцией войск 32-й армии.

В середине декабря майор Зайцев, исполнявший обязанности командира 145-го ИАП 11*, также приступил к формированию нового полка — 760-го — из прибывших молодых летчиков, окончивших летные школы. Построив впервые на аэродроме весь личный состав, посмотрев на безусые молодые лица пилотов, имевших на этот момент всего по 10–12 часов налета, он полусерьезно воскликнул: «Ну, теперь держитесь, гансы!»

В начале января получили в Архангельске английские истребители «Харрикейн». С аэродрома Шонгуй в короткие промежутки светлого времени в сложных условиях Крайнего Севера, при постоянной угрозе быть сбитыми немецкими «охотниками», начались тренировочные полеты 12*.

6* ВАП — выливной авиационный прибор.

7* В действительности 15.09.41 на Мурманском направлении немцы потеряли три Ju 87 и один Bf 110.

8* Предположительно, этот воздушный бой имел место 15 сентября, но, к сожалению, установить его точную дату, а также даты всех остальных побед капитана Зайцева за 1941 год автору не удалось.

9* Первоначально на хвосте ЛаГГ-3 была нарисована белая кошка, немного позже она была перекрашена в черную.

10* Действительно, Л. А. Гальченко ни разу не сбивали, но самолет с эмблемой, «черной кошки» один раз был сбит, в его кабине в этот момент был старший лейтенант Миронов.

11* В ноябре 1941 года командир 145-го ИАП майор Рейфшнейдер с летно-техническим составом полка убыл в г. Горький для получения новых ЛаГГ-3. А. П. Зайцев очень остро переживал, что его оставили в Шонгуе, так как в Горьком находилась его семья, а самолеты получали на заводе, где он ранее работал.

12* 29.01.42 во время тренировочного полета над аэродромом Шонгуй был сбит один «Харрикейн». летчик сержант С. Ф. Тарарыкин получил ранение в ногу, но сумел выброситься с парашютом.

Летчики 145-го ИАП у самолета J1. А. Гальченко. На «кошку» пальцем показывает «озорник» старший лейтенант В. Н. Миронов. (Фото из архива В. А. Крикленко)

Летчики вновь сформированного 609-го ИАП. Пятый слева: командир полка майор Л. А. Гальченко. Осень 1941 года, аэродром Шонгуй. (Фото из фондов краеведческого музея г. Мурманск).

Вскоре для 760-го ИАП было определено место базирования на новом, еще строящемся аэродроме Белое море на Кандалакшском направлении. Именно на этом участке в январе активно начала действовать ударная авиация 5-го Воздушного флота Люфтваффе. Пикирующие бомбардировщики Ju 87 из состава 1-й группы 5-й эскадры (l./StG 5), базировавшиеся на аэродроме Алакуртти, наносили штурмовые удары по объектам и поездам Кировской железной дороги, перевозящим стратегические грузы ленд-лиза во внутренние районы Советского Союза. 760-му ИАП была поставлена боевая задача — прикрыть Кировскую железную дорогу. Уже 10 января к месту базирования перелетело наиболее подготовленное к боевым действиям первое звено. Последние экипажи 760-го ИАП вместе с майором Зайцевым прибыли на свой аэродром в конце февраля.

В то время, когда летчики 760-го ИАП еще постигали азы воздушного боя, 609-й полк во главе с майором Гальченко уже вел активные боевые действия против финских ВВС в районе Медвежьегорска. И хотя погодные условия часто не позволяли выполнять боевые задачи, за три месяца летчики полка совершили более 500 боевых вылетов, сбили в воздушных боях четыре истребителя противника, потеряв при этом лишь одного своего пилота. Командование дивизии высоко оценило деятельность летчиков полка. Многие из них были награждены боевыми орденами и медалями.

В 760-м ИАП в первом же воздушном бою дала о себе знать слабая подготовка подопечных майора Зайцева. 24 января звено «Харрикейнов» вылетело на перехват четырех Ju 87 и трех Bf 109. В воздушном бою был сбит один «Харрикейн», еще один получил сильные повреждения 13*.

До середины апреля 760-й ИАП вел активные боевые действия над Кировской железной дорогой, отражая налеты пикирующих бомбардировщиков и перехватывая разведчики. С каждым вылетом росло мастерство и боевой опыт молодых летчиков. И не редко на основе горького опыта: тяжелую потерю полк понес 17 февраля: при перехвате шести Ju 87 и сопровождавших их четырех Bf 109 из шести «Харрикейнов» уцелело лишь два. Летчики старший лейтенант П. М. Зверинцев, младший лейтенант П. В. Дубовский и старшина С. С. Вавилов погибли. Но все же чаще подбитым в бою удавалось произвести вынужденную посадку или выброситься с парашютом. Несмотря на активность вражеской авиации железная дорога продолжала работать без перебоев. За этот период полк произвел 730 боевых вылетов, провел двенадцать воздушных боев, в которых погибло пять летчиков и было потеряно пятнадцать истребителей. В марте на помощь 760-му ИАП на Кандалакшское направление перебазировался 609-й.

Между тем на Мурманском направлении во второй половине апреля войска 14-й армии предприняли весеннее наступление. К началу операции на аэродромы Кольского полуострова с южных направлений стали стягивать авиационные подразделения. 760-й истребительный авиаполк в полном составе (двенадцать боеспособных «Харрикейнов) во главе с командиром спешно перебазировался на аэродром Мурмаши. 609-й ИАП остался прикрывать Канадалакшское направление.

13* Старший лейтенант В. И. Крупский произвел вынужденную посадку на лес. в результате которой самолет был разбит; старшему лейтенанту А. Е. Жгуну на подбитом самолете удалось дотянуть до своего аэродрома и там произвести посадку на фюзеляж.

На аэродроме Африканда. Вылет на боевое задание. (Фото из архива В. А. Крикленко)

Л. А. Гальченко со своим верным псом. Ветераны рассказывали, что командир полка Л. А. Гальченко иногда брал с собой собаку в полет. В одном из вылетов пес, сидя за бронеспинкой, залаял, Леонид Гальченко невольно оглянулся и увидел, как два «мессершмитта» заходят ему в хвост… В наши дни уже трудно определить, где быль, а где легенда. (Фото из архива В. А. Крикленко).

Всего две недели 760-й полк вел боевые действия на Мурманском направлении. «Харрикейны» прикрывали действия наземных войск, сопровождали бомбардировщики, проводили воздушную разведку, но именно в эти дни на аэродроме Мурмаши, где располагался штаб ВВС 14-й армии, случилось то, что изменило жизнь Александра Петровича Зайцева, а последующие события привели к его трагической гибели.

К сожалению, по прошествии стольких лет уже трудно установить, что же именно стало первопричиной отстранения от должности майора Зайцева. Многие ветераны, знавшие Александра Петровича, рассказывали, что рознь между ним и комиссаром полка — старшим политруком Т. — зашла так далеко, что в очередной стычке горячий и порывистый Зайцев, выхватив в пылу ссоры пистолет, выстрелил. Но, к счастью, промахнулся.

Истребитель ЛаГГ-3 командира 609-го ИАП майора Л. А. Гальченко. Аэродром Африканда, весна 1942 года. (Фото из архива В. А. Крикленко)

ЛаГГ-3 Л. А. Гальченко уже с другим камуфляжем и звездами по числу воздушных побед. Аэродром Африканда, осень 1942 года. (Фото из архива В. А. Крикленко).

Другие уверяют, что это произошло после разговора на повышенных тонах между Командующим ВВС 14-й армии и майором Зайцевым. Поводом были «донесения» комиссара о том, что Зайцев для прикрытия аэродрома с воздуха поднимал две пары истребителей, тем самым нарушая приказ Командующего ВВС 14-й Армии, который обязывал для выполнения этой боевой задачи (в целях экономии горючего и моторесурса) держать в воздухе только два самолета.

Пожалуй, эти мнения не исключают, а дополняют друг друга. В обоих случаях видна негативная роль комиссара 760-го ИАП, который и после снятия с должности А. П. Зайцева продолжал служить в полку.

1 мая 760-й ИАП во главе с новым командиром майором Е. М. Аникеевым перебазировался с аэродрома Мурмаши на аэродром Лоухи-13 (Кестеньгское направление). Майор Зайцев был назначен с понижением в должности командиром своей бывшей — 3-ей — эскадрильи теперь уже 19-го гвардейского ИАП, который в это время находился на аэродроме Африканда, где шло переучивание личного состава на американские истребители «Аэрокобра» и «Киттихок». По иронии судьбы Зайцев прибыл в полк в тот момент, когда летчиков, с которыми он начинал воевать в небе Заполярья, награждали за успехи в предыдущих боях орденами и медалями. Присутствуя на этом торжественном мероприятии, Александр Петрович уже знал, что представление его к званию Героя Советского Союза отозвано и положено «под сукно». Конечно, он искренне разделял радость своих однополчан, но не трудно представить, что творилось в душе разжалованного командира полка — летчика, привыкшего с первых дней войны быть всегда первым. Оставалось одно — заглушить горечь обиды в воздушных схватках с врагом и новыми успехами заслужить уважение и почет однополчан.

Ждать пришлось недолго. Уже вскоре в небе Заполярья стало «жарко». В конце мая из Рейкьявика вышел очередной союзный конвой, направлявшийся в наши северные порты Мурманск и Архангельск. Сразу же бомбардировочная авиация с той и с другой стороны начала наносить массированные удары по аэродромам противника, в воздухе с каждым днем росло противостояние между истребителями. В воздушных боях наши летчики отметили появление у противника новых, более маневренных и скоростных истребителей, ошибочно обозначая эти самолеты в своих донесениях как «Хейнкель-113» 14*. Несколько позже от пленных немецких летчиков стало известно, что это были Bf 109F.

11 мая семь «Аэрокобр» под командованием майора Зайцева перебазировались с аэродрома Африканда на аэродром Шонгуй. Это была первая группа летчиков полка, закончившая освоение американского истребителя — гвардии капитаны Кутахов, Мироненко, Бочков, гвардии старший лейтенант Гайдаенко, гвардии лейтенанты Миусов и Ибрагимов — самые опытные и результативные бойцы 19-го гвардейского полка.

Спустя несколько дней, 15 мая, на подступах к Мурманску в районе озера Пяйвеявр произошел дебют в небе Заполярья нового американского истребителя. Четыре «Аэрокобры» во главе с гвардии капитаном Кутаховым совместно с семью «Харрикейнами» 197-го ИАП 15* вступили в бой с шестью Bf 110 и двумя Bf 109. После скоротечной схватки гвардейцами было заявлено об уничтожении одного Bf 109 и одного Bf 110, один сбитый «сто девятый» записали на свой счет и летчики 197-го ИАП г. В бою были подбиты два «Харрикейна», летчику одного из них пришлось сажать свой самолет на фюзеляж.

На следующий день армейские истребители по тревоге были подняты на перехват вражеских бомбардировщиков, в сопровождении большой группы «мессеров» пытавшихся нанести удар по нашим наземным войскам. Пятерка «Аэрокобр», ведомая гвардии майором Зайцевым, четыре Р-4 °C 20-го гвардейского ИАП и семь «Харрикейнов» 197-го ИАП в районе Западной Лицы схватились с девятнадцатью Bf 109. Немецким пилотам удалось перехватить наши истребители и, связав боем, не допустить их к бомбардировщикам. По сути, воздушный бой вели «Аэрокобры» и Р-40, а «Харрикеины» встали в оборонительный круг и лишь отбивали атаки «мессеров». В результате один «Харрикейн» был потерян, получили повреждения и две «Аэрокобры». Гвардии майор Зайцев в этом бою сбил один истребитель противника, но и ему пришлось сажать на своем аэродроме самолет на фюзеляж, так как снарядом была перебита тяга выпуска и подъема правой стойки шасси. А гвардии лейтенант Гайдаенко из-за отказа мотора был вынужден произвести посадку на лес в трех километрах от аэродрома. Наши пилоты заявили о трех сбитых машинах врага 16*.

По мере приближения конвоя к северным берегам Советского Союза активность авиации с той и с другой стороны нарастала. Прежде всего это выражалось в нанесении штурмовых ударов по аэродромам. В эти дни все бомбардировочные авиаполки Карельского фронта были переброшены на Мурманское направление. «Пешки» 608-го БАП наносили удары по аэродрому Хебуктен под Киркенесом, а СБ 137-го и 80-го БАП пытались нейтрализовать работу еще более опасного аэродрома Луостари, где базировались «мессершмитты» 5-й Истребительной эскадры «Eismeer». На 19-й гвардейский авиаполк было возложено обеспечение действий СБ. К этому времени полк в полном составе перебазировался на аэродром Шонгуй. Две эскадрильи — 1-я и 3-я — имели на вооружении Истребители «Аэрокобра», а 2-я — Р-40Е. Перед 1-й эскадрильей под командованием гвардии капитана Кутахова стояла основная задача — прикрытие Мурманска и своего аэродрома от налетов авиации противника, двум другим вменялось в обязанность сопровождение бомбардировщиков. причем эскадрилья гвардии майора Зайцева была ударной, а 2-я — группой непосредственного прикрытия.

27 мая во второй половине дня гвардейцы в составе девяти «Аэрокобр» и семи Р-40 под командованием майора Зацева вылетели для сопровождения девятки СБ на бомбардировку вражеского аэродрома. Задание было выполнено, бомбардировщики с высоты 3300 метров сбросили свой груз, на аэродроме возник пожар. Дежурная четверка Bf 109 попыталась атаковать строй СБ, но вовремя была перехвачена нашими истребителями. «Мессершмитты», не приняв боя, ушли в облака.

В течение следующего дня, 28 мая, летчики 19-го гвардейского ИАП четыре раза вылетали для прикрытия своих подопечных из 137-го и 80-го БАП, а 1-я эскадрилья гвардии капитана Кутахова отражала налеты на аэродром Шонгуй 17*,

Первый вылет на сопровождение бомбовозов был произведен в восемь утра. Девятку СБ под прикрытием одиннадцати «Аэрокобр» и семи Р-40 повел сам командир полка — гвардии майор Рейфшнейдер. Вылет оказался неудачным: с маршрута по техническим причинам вернулись два СБ, аэродром Луостари оказался закрыт сплошным туманом и бомбардировщики нанесли удар по запасной цели — тыловым складам противника в районе Титовки.

Во второй половине дня группу самолетов в составе девятки СБ в сопровождении шести «Аэрокобр» и шести Р-40 повел гвардии майор Зайцев. В 16:25, не дойдя до цели, в районе озера Шульгуль-явр он заметил двенадцать Bf 109, заходящих со стороны солнца в атаку. Зайцев приказал ведущему бомбардировщиков разворачиваться и уходить домой, но строй СБ, сомкнувшись, продолжал полет к цели. Ударная группа «Аэрокобр» бросилась наперерез «сто девятым», но те, пользуясь запасом скорости, проскочили строй наших истребителей и атаковали СБ. С первой атаки был зажжен ведущий бомбардировщик. Подбитый самолет, оставляя за собой шлейф дыма, вышел из строя, развернулся и, прижимаясь к земле, скрылся из виду. Его место занял другой СБ. Строй бомбардировщиков упрямо следовал прежним курсом на вражеский аэродром. Нашим истребителям удалось боем связать большую часть перехватчиков противника, но отдельные Bf 109 снизу-сзади продолжали атаковать СБ. Вскоре был снова подбит самолет ведущего, после чего вся группа двухмоторных машин развернулась и легла на обратный курс. Вражеские истребители продолжали атаковать растянувшийся строй бомбардировщиков, а наши истребители прикрытия — отбивать эти атаки. В общей сложности воздушный бой длился около двадцати минут. В результате были сбиты два Р-40, летчики гвардии старший лейтенант Фатеев и гвардии лейтенант Кузнецов спаслись на парашютах; гвардии сержант Габринец, самолет которого попучил в бою сильные повреждения и на посадке скапотировал, к счастью, не пострадал.

137-й бомбардировочный полк, благодаря усилиям гвардейцев, в этой тяжелой схватке потерял лишь один СБ. Старший сержант Кукушкин на горящем самолете сумел благополучно произвести вынужденную посадку и спасти свой экипаж. Ведущему СБ капитану Ппотникову, первому вышедшему из боя, на одном моторе удалось вернуться на свой аэродром и там произвести посадку на фюзеляж. Капитан Володин, заменивший его в бою, также благополучно посадил подбитую машину на аэродроме Мурмаши.

Боевое задание бомбардировщики не выполнили и, несмотря на то, что летчиками-истребителями было заявлено об уничтожении в бою трех фашистских самолетов, старшему группы гвардии майору Зайцеву командование выразило недовольство.

Через несколько часов Зайцев со своими летчиками снова в воздухе. Задание прежнее — бомбардировка аэродрома Луостари. В строю вместо девяти СБ — семь. Плохие метеоусловия на маршруте вынудили группу свернуть с курса и в облаках искать окно, чтобы сбросить бомбы на запасную цель. Основная задача снова была не выполнена.

Не успела произвести посадку одна группа бомбовозов, как на смену в воздух поднялась другая, которой также не удалось пробиться в сплошной облачности к злополучному вражескому аэродрому. Бомбардировщики сбросили свой смертоносный груз на войска противника. Над линией фронта истребители сопровождения провели безрезультатный бой с шестеркой Bf 109.

На следующий день погода вконец испортилась. Низкая десятибалльная облачность не позволила авиации вести боевые действия. Лишь поздно вечером в 22:05 в разрывы облаков поднялась пятерка СБ. Учитывая неудачи предыдущих вылетов, А. И. Зайцев оставил группу Р-40 и две пары «Аэрокобр» с бомбардировщиками, а сам с ведомым гвардии лейтенантом Габринцом выдвинулся вперед, чтобы своевременно перехватить вражеские истребители в районе линии фронта.

14* Широко разрекламированный в Германии истребитель «Хейнкель-100», так и не был загущен в серийное производство, но. тем не менее, во всех наших военных авиационных справочниках имелись схемы и тактико-технические данные этого самолета, получившего при этом вымышленное обозначение — «Не 113».

15* Не подтверждается.

16* Не подтверждается.

17* В 13:55 при отражении налета в воздушном бою был сбит гвардии майор Кутахов Летчик произвел вынужденную посадку в 8 км северо-западнее аэродрома Шонгуй.

Командир 19-го гвардейского ИАП майор Г. Л. Рейфшнейдер-Калугин. Лето 1942 года, аэродром Шонгуй. (Фото из фондов Краеведческого музея г. Мурманск).

Барражируя над линией фронта и ожидая свою группу, Зайцев заметил появление семи «мессершмиттов», причем четыре из них были модификации F. Вражеские истребители, также обнаружив наши самолеты, разделилась на две группы и атаковали с разных сторон. Силы были явно неравными, немецкие пилоты стремились разбить пару и по одиночке разделаться с советскими летчиками. Гвардии майор Зайцев, отбивая атаки и прикрывая своего малоопытного ведомого, оттягивал бой на свою территорию, надеясь, что с минуты на минуту подойдет подкрепление. В один из моментов схватки паре «сто девятых» все же удалось занять выгодную позицию и атаковать самолет гвардии лейтенанта Габринца. Огненная очередь разбила руль поворота, один снаряд попал в элерон, другой — в маслобак. Габринец, видя, что давление масла падает и температура начинает расти, резко спикировал и на малой высоте, маскируясь ландшафтом земли, направился домой. Зайцев, прикрыв выход из боя своего ведомого, с переворотом через крыло также спикировал к земле и, догнав дымящийся самолет лейтенанта Габринца, сопровождал его до самого аэродрома, где оба произвели нормальную посадку. В то время, когда майор Зайцев над линией фронта вел воздушный бой, ведущий бомбардировщиков СБ капитан П., подлетая к линии фронта не заметил в облаках сопровождающую их четверку «Аэрокобр», и, посчитав, что пяти Р-40 будет недостаточно для прикрытия своей группы, развернулся на обратный курс, попутно сбросив бомбы в тыл наших войск.

Реакция командования была незамедлительной и суровой. Ведущий группы бомбардировщиков был арестован и предан суду военного трибунала. Гвардии майор Зайцев перед очередным вылетом на сопровождение бомбардировщиков перед строем летчиков уже не в первый раз за эти сутки был подвергнут очередному разносу со стороны командира полка, также получившего нагоняй от более высокого начальства за «художества» своих подчиненных.

О том, что за этим последовало, можно прочитать в скупом сообщении оперативной сводки No.300 от 30.05.42: «… на аэродроме Шонгуй, летчик 19 Гв. ИАП майор Зайцев на самолете Аэрокобра при взлете на боевое задание — сопровождение бомбардировщиков, стал пилотировать на малой высоте. На высоте 700 м сделал переворот и, не выходя из пикирования, врезался в землю. Самолет сгорел, летчик погиб.»

Истребитель упал на берегу реки Кола на противоположной стороне от аэродрома. Обломки рухнули в воду. Тело летчика нашли не сразу. Лишь спустя несколько дней оно было случайно обнаружено намного ниже по течению реки и предано земле на кладбище в районе железнодорожной станции Шонгуй 18*.

Война — это не только проверка боевых качеств, профессионализма и мастерства военных летчиков, но и испытание на прочность характера, силы воли. Конечно, сейчас невозможно выяснить всех обстоятельств того, что толкнуло Александра Петровича Зайцева на такой поступок — направить твердой рукой свой самолет в смертельное пике. Но именно так закончился жизненный путь замечательного летчика-истребителя, героя первых воздушных схваток в небе Заполярья.

После войны в своих неопубликованных воспоминаниях бывший командир 145-го ИАП Г. А. Рейфшнейдер записал: «Александр Зайцев — о нем надо сказать особо. Это был первый командир эскадрильи полка. Бесстрашный воздушный боец, всегда впереди всех. Именно он, как командир эскадрильи, принял в июне 1941 года первый удар немцев. Он участвовал во всех

самых тяжелых неравных боях, готовый всегда грудью броситься на защиту своего товарища…»

Боевая жизнь шла своим чередом. С потерей майора Зайцева героические традиции в 19-м гвардейском не закончились. На ведущие роли вышли другие летчики-истребители, хорошо известные в последствии, такие, как Герои Советского Союза П. С. Кутахов, К. Ф. Фомченков, И. В. Бочков и многие, многие другие, а боевые заслуги некогда знаменитого летчика постепенно забывались. До наших дней дошли лишь короткие и отрывочные воспоминания немногих ветеранов, переживших жестокие схватки 1941-42 годов в небе Заполярья, знавших А. П. Зайцева.

Мы же вернемся к боевой деятельности Леонида Акимовича Гальченко. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1942 года летчикам капитану Л. А. Гальченко и старшему лейтенанту В. П. Миронову было присвоено звание Героев Советского Союза. (Напомню читателю, что если бы командование 14-й армии не возвратило представление на капитана А. П. Зайцева, он в соответствии с этим же Указом тоже получил бы высокое звание Героя СССР).

609-й ИАП продолжал до конца 1942 года базироваться на аэродромах Кандалакшского направления, где воздушная обстановка в это время по сравнению с тем, что творилось в небе над Мурманском, была более чем спокойной. Полк в интересах наземного командования 19-й армии вел воздушную разведку и осуществлял вылеты на перехват вражеских разведчиков. За этот период воздушных боев с истребителями противника не было, так как основные силы 5-й истребительной эскадры Люфтваффе «Eismeer» в это время находились на побережье Баренцева моря.

В ноябре 1942 года по приказу Народного Комиссара обороны СССР на базе частей и соединений ВВС Карельского фронта была сформирована 7-я воздушная армия. В соответствии с этим же приказом все армейские военно-воздушные силы переформировывались в авиационные дивизии. На базе частей ВВС 14-й армии была сформирована 258-я истребительная авиационная дивизия, в которую вошел и 609-й ИАП.