Глава 5. Курсом «Авроры»

Глава 5. Курсом «Авроры»

5.1. В первом сражении революционного флота. Рядом с «Авророй»

Наступил 1917 год. К февралю 1917 г. царская армия потеряла в ходе сражений 6 млн. убитыми, ранеными и пленными, а войне не было конца. Тяготы ее все острее ощущал трудовой народ. Фабрики и заводы остановились, повсюду царили запустение и разруха, голод, на фронте не хватало винтовок и снарядов.

Все это вызывало обострение классовых противоречий, ширились волнения, повсюду усиливалось забастовочное движение. В январе и феврале в Петрограде и Москве проходили массовые демонстрации под лозунгами «Долой царя!», «Долой войну!», «Хлеба!».

В армии и на флоте усиливалось революционное движение. Призыв большевиков повернуть штыки против самодержавия находил все более широкий отклик в солдатских и матросских массах.

27 февраля трудящиеся вместе с солдатами и матросами: свергли самодержавие. Однако в условиях небывалой активизации мелкобуржуазных слоев населения, составлявших большинство в стране, и недостаточной политической зрелости и организованности пролетариата государственная власть при содействии меньшевиков и эсеров перешла в руки буржуазного Временного правительства.

Активную роль сыграли в Февральской буржуазно-демократической революции матросы Балтики. Одной из первых поддержала ее команда крейсера «Аврора», стоявшего на ремонте в Петрограде. К ней присоединились команды других кораблей. Матросы подняли восстание в Кронштадте, Ревеле, Або и других базах Балтийского флота.

В марте – апреле 1917 г. во всех флотах и флотилиях – в базах, соединениях и на кораблях – были созданы судовые, бригадные и флотские комитеты, ставшие опорными пунктами в борьбе с контрреволюцией. Комитеты занимались вопросами демократизации флота, предоставления матросам гражданских прав, участия всего личного состава в общественной жизни, разрешали конфликты между матросами и офицерами. В их руках были практически сосредоточены все дисциплинарные права, вплоть до пересмотра некоторых статей устава царского флота и увольнения со службы офицеров, не пользующихся доверием у команд.

4 марта 1917 г. на многолюдном митинге матросов, солдат и рабочих в Гельсингфорсе было принято решение присоединиться к восставшим Петрограда. Командующим Балтийским флотом был избран начальник минной обороны вице-адмирал А. С. Максимов, пользовавшийся большим уважением и доверием матросов.

В конце апреля 1917 г. по инициативе матросов-большевиков был создан Центральный комитет Балтийского флота (Центробалт) – высший революционно-демократический орган флота. Председателем Центробалта 1-го созыва избрали матроса-большевика П. Е. Дыбенко. В первом уставе Центробалта четко указывалось, что «без одобрения ЦКБФ ни один приказ, касающийся внутренней и административной жизни всего Балтийского флота, не будет иметь силы»{271}.

19 сентября на пленарном заседании Центробалта судовые комитеты и матросская фракция Гельсингфорсского Совета совместно постановили, что флот больше «распоряжений Временного правительства не исполняет и власти его не признает»{272}. В это время фактически весь Балтийский флот шел за большевиками.

Буржуазное Временное правительство, стремясь не допустить победы революционных масс, вступило в тайный сговор с иностранными империалистами, намереваясь сдать Петроград немецким войскам.

Оценивая события тех дней, В. И. Ленин писал: «Наступательные операции германского флота, при крайне странном полном бездействии английского флота и в связи с планом Временного правительства переселиться из Питера в Москву вызывают сильнейшее подозрение в том, что правительство Керенского (или, что все равно, стоящие за ним русские империалисты) составило заговор с англо-французскими империалистами об отдаче немцам Питера для подавления революции таким способом»{273}.

Осенью германское командование, пользуясь бездействием английского флота, впервые за всю войну, сосредоточило в восточной части Балтийского моря свыше 2/3 своего флота, в том числе 10 линейных кораблей, 1 тяжелый крейсер, 9 легких крейсеров, 57 эскадренных миноносцев, 6 подводных лодок. Всего со стороны немцев в операции, которая получила название «Альбион», участвовало свыше 300 боевых и вспомогательных кораблей. Действия флота поддерживали 6 дирижаблей, 102 самолета и 25 тыс. человек десантного корпуса. Они намеревались провести десантную операцию по захвату Моонзундских островов, захватить острова Моон и Эзель, уничтожить русские силы в Рижском заливе и таким образом подготовить путь для разгрома Петрограда.

Морские силы Рижского залива включали 2 старых линейных корабля «Гражданин» (бывш. «Цесаревич») и «Слава», 3 крейсера («Адмирал Макаров», «Баян», «Диана»), 3 канонерские лодки («Грозящий», «Хивинец», «Храбрый»), 34 эскадренных миноносца (в том числе 12 типа «Новик»), 5 минных заградителей, тральщики, сторожевые корабли и катера. Эти корабли базировались на о. Рогокюль и рейде Куйваст в южной части пролива Моонзунд{274}. Главные силы флота, в том числе 4 новых линейных корабля, находились в Гельсингфорсе{275}.

К началу кампании 1917 г. на Балтийском море со стороны русских было четыре минно-артиллерийские позиции: Центральная, Передовая, Моонзундский и Або-Аландская. Последние три составляли единый рубеж обороны.

Моонзундская позиция состояла из двух участков. Первый проходил по линии пролив Моонзунд – пролив Соэлозунд – район к западу от островов Эзель и Даго. Второй участок включал в себя Рижский залив и Ирбенский пролив, обороняемый морскими силами Рижского залива. В 1917 г. в Ирбенском проливе было поставлено 1974 мины у Риги и еще 850 мин у восточного побережья Рижского залива. На Моонзундский позиции было 9 основных береговых батарей (37 орудий) и 12 запасных (38 орудий). Гарнизон островов состоял из одной дивизии неполного состава, насчитывающей около 12 тыс. человек. Оборонительные сооружения были еще недостроены.

Империалистические замыслы контрреволюции были сорваны революционными моряками-балтийцами.

Оборону возглавили большевистские флотские организации, II съезд военных моряков в Гельсингфорсе принял обращение, в котором говорилось: «Ни одно из наших судов не уклоняется от боя, ни один моряк не сойдет побежденным на сушу… Мы обязались твердо держать фронт и оберегать доступы к Петрограду. Мы выполним свои обязательства. Мы выполняем его не по приказу какого-нибудь жалкого русского Бонапарта, царящего милостью долготерпения революции. Мы идем в бой не во имя исполнения договоров наших правителей с союзниками, опутывающих цепями руки русской свободы. Мы исполняем верховное веление нашего революционного сознания»{276}. Комиссары Центробалта совместно с судовыми комитетами осуществляли непосредственное руководство боевыми действиями.

Операция «Альбион» началась 30 сентября высадкой германского десанта в бухте Тага-Лахт на о. Эзель. Пользуясь численным превосходством, германские войска овладели им. В этот же день флот противника предпринял попытку прорваться через пролив Соэлозунд между островами Эзель и Даго на Кассарский плес, чтобы нанести сокрушительный удар по русским кораблям и отрезать их от Финского залива.

Германские миноносцы предприняли несколько атак на охранявшие вход в пролив Соэлозунд русские дозорные корабли. Это были эскадренные миноносцы «Десна», «Генерал Кондратенко», «Пограничник» и канонерская лодка «Грозящий». Огнем «Грозящего» были повреждены два неприятельских миноносца, но и в лодку попало три снаряда. Два человека были убиты, пять – ранены. На корабле возник пожар, который, правда, быстро ликвидировали.

На помощь дозорным кораблям прибыли вызванные в этот район эсминцы «Гром», «Забияка», «Изяслав», «Новик», и противник под прикрытием крейсера «Эмден» был вынужден отступить.

На следующий день немецкие тральщики, поддерживаемые «Эмденом» и несколькими эскадренными миноносцами, пытались расчистить проход в русском минном заграждении в районе пролива Соэлозунд.

Срыв тральной операции противника осуществляли три группы новых эскадренных миноносцев, по два в каждой: «Новик» и «Гром», «Забияка» и «Победитель», «Изяслав» и «Самсон». В 9 ч они обнаружили неприятельские корабли и вступили с ними в бой. Огонь наших эсминцев заставил врага прекратить траление и отойти{277}.

Самым ожесточенным был бой за Кассарский плес. 1 октября у восточной части пролива Соэлозунд несли дозор эскадренные миноносцы «Победитель», «Забияка», «Гром», «Константин» и канонерская лодка «Храбрый». Командир отряда русских кораблей держал свой флаг на «Победителе». Русские дозорные миноносцы стояли на якоре в 70 кабельтовых от мыса Памерорт.

Около 14 ч 30 мин сигнальщики «Грома» обнаружили на расстоянии 125 кабельтовых немецкий линейный корабль «Кайзер», который на полных парах устремился к русским кораблям. «Гром» быстро снялся с якоря, и в тот же момент линкор открыл огонь из орудий главного калибра.

«Снявшись с якоря ранее других кораблей, – докладывал командир «Грома» командиру минной дивизии, – я оказался в наиболее невыгодном положении, так как прикрывал собой миноносцы «Забияка» и «Победитель», не позволявшие мне повернуть на ост. С третьим залпом неприятеля получил попадание в правую машину. Снаряд пробил правый борт над водой, прошел через машину и разорвался под кораблем. Сотрясение было настолько сильным, что на переднем мостике сорвались со своего места главный компас и минные прицелы. Миноносец получил крен градусов в шесть, но продолжал еще некоторое время двигаться вперед, что дало возможность повернуть на ост. Когда весь пар через поврежденные правые машины, где были перебиты трубы свежего и отработанного пара, вышел, левая машина, до этого работавшая, остановилась. Миноносец вышел из-под огня, так как зашел за мыс. Неприятель прекратил стрельбу. Канонерская лодка «Храбрый», увидев, что миноносец остановился, быстро подошла к его левому борту и подала швартовы на «Гром»{278}.

Уходя из-под обстрела, миноносцы повернули к Соэлозунду, Для облегчения буксировки «Константин» прикрыл канонерскую лодку «Храбрый» и эскадренный миноносец «Гром» дымовой завесой. «Кайзер», прекратив огонь, перешел за мыс Памерорт. В это время туман закрыл пролив и находящиеся за ним корабли противника. В 15 ч 30 мин 17 немецких миноносцев на полном ходу начали прорыв на Кассарский плес. В прорыве участвовали кроме линейного корабля «Кайзер» крейсер «Эмден», 2-я флотилия и часть 6-й флотилии эскадренных миноносцев. «Кайзер» поддерживал их огнем своих 12-дюймовых орудий. При форсировании пролива четыре миноносца противника получили артиллерийские повреждения, но остальные 13 продолжали прорыв. Они разделились на две группы, пытаясь отрезать русским кораблям отход в Моонзунд.

«Победитель», «Забияка» и «Константин», прикрывая «Гром» и «Храбрый», вели с расстояния 70 кабельтовых огонь по вражеским эскадренным миноносцам. Комендоры «Победителя» уже с третьего залпа повредили один вражеский миноносец. Четырехдюймовый снаряд с «Забияки» угодил в другой немецкий эсминец, на нем возник пожар. Немцы, считая «Гром» и «Храбрый» легкой добычей, сосредоточили на этих кораблях огонь почти всей своей артиллерии. В этот критический момент на «Храбром» оборвались швартовы, и он на некоторое время отошел от «Грома», продолжая вести огонь по врагу. Несмотря на полученные повреждения, эсминец «Гром» также вел бой с противником. Метко стреляли комендоры корабля Юрченко, Дуболенко, Мельников, Алексеев, умело управлял четырехдюймовками артиллерийский офицер Севастьянов.

А в это время машинная команда самоотверженно боролась за жизнь корабля. Хладнокровно и умело действовал механик «Грома» Малышев. Пар обжигал лица и руки, но машинисты Везденеев, Цегельников, Котюков и другие упорно старались устранить повреждения.

Эсминец получил еще несколько пробоин, увеличился его крен, бушевал пожар. Окутанный паром и дымом, он стал постепенно погружаться в воду.

Канонерская лодка «Храбрый» вновь подошла к гибнущему миноносцу, чтобы снять с него команду. Вот как описывает этот момент в своем рапорте командиру корабля артиллерийский офицер «Грома» Владимир Севастьянов:

«С «Храброго» бросали круги и спустили шлюпку. Полагаю, люди упали при отходе «Храброго», нас сильно качнуло. Дальше стреляло лишь орудие № 4… Через некоторое время исправили орудие № 1, но наводка страдала (качка, крен). Были еще попадания в каюты и в кают-компанию, стали еще больше крениться. В это время «Храбрый» дал малый задний ход и подошел к левому борту… часть команды, видел, переходила на его борт…

Последние минуты эсминца «Гром» (вид с кормы). (стр. 148)

Корабль горит и тонет. Перешел на «Храбрый»… видел потопление одного миноносца, попадание в другой, больше ничего не видел, так как смотрел на «Гром», окутанный черным и белым дымом.

Считаю долгом отметить доблестное поведение Чепурковского, прислуги орудия № 1, фельдшера Тесляковского, заряжавшего орудие, артиллерийского унтер-офицера Юрченко, ушедшего от орудия № 1, когда его снесло на ют, где он молодцом работал. Полагаю, что мичман Тихомиров, Юрченко, Чернышев, Громов и командиры орудий № 3 и 4, Еремин и лица, мичману Тихомирову известные, заслуживают награды храбрых»{279}.

Семь человек было убито и шесть ранено.

Впоследствии член судового комитета эсминца «Гром» А. Г. Везденеев с полным правом докладывал съезду представителей Балтийского флота, что, несмотря на полученное повреждение, команда сражалась до последней возможности, когда уже были повреждены орудия и миноносец от полученных пробоин не мог своими средствами откачать воду. Приняв людей с «Грома», «Храбрый» развернулся и открыл огонь по приближающимся миноносцам противника. Силы были неравные. Преследуемые противником три русских корабля, прикрываясь дымовой завесой, продолжали отход к Моонзунду. В 16 ч 20 мин на помощь им с Куйвастского рейда подошли восемь миноносцев 5-го и 6-го дивизионов во главе с «Новиком» и канонерская лодка «Хивинец», которые с ходу вступили в бой. Бой был жестоким. Германские эскадренные миноносцы отошли и скрылись в проливе Соэлозунд. Противник потерял в этом бою восемь эскадренных миноносцев и восемь было повреждено.

По приказу командования в ночь на 2 октября минный заградитель «Припять» поставил на Кассарском плесе 135 мин. Через две недели на мине подорвался один германский миноносец. Два других, пытаясь обойти заграждение, выскочили на мель. Кассарский плес остался под контролем русских революционных кораблей. С беспримерным мужеством и отвагой сражались с врагом революционные балтийцы. Они несли потери, но стояли насмерть.

В этом бою впервые в истории русского флота действиями личного состава кораблей руководили не только их командиры, но и судовые комитеты, представители Центробалта, комиссары. Так, на всем протяжении боя рядом с командиром корабля «Гром» А. П. Вакстутом стоял секретарь судового комитета Соловьев, руководитель большевистской организации на эсминце.

Представители Центробалта и командования Балтийского флота, находившиеся на кораблях во время боя за Кассарский плес, единодушно отмечали, что экипажи всех кораблей и большинство их офицеров сражались с великим мужеством, с высоким сознанием революционного долга. Комендор «Грома» С. Г. Алексеев вспоминал: «…каждый из нас старался сделать все, что он мог. Мы горели желанием победить… Большинство команды состояло из молодежи призыва 1915 года. Мы радостно шли в бой и выполнили свой долг перед Родиной»{280}.

После неудачи на Кассарском плесе немцы решили подойти к Моонзунду со стороны Рижского залива. 4 октября произошел бой у Куйваста. В течение дня моряки линейных кораблей «Слава» и «Гражданин», крейсера «Баян» и миноносцев огнем артиллерии преграждали путь вражеской эскадре, стремившейся прорваться в пролив. Пользуясь многократным превосходством в силах, противник нанес тяжелые повреждения русским кораблям.

Особенно сильно пострадала «Слава», получившая несколько прямых попаданий крупнокалиберных снарядов германских линкоров. Вышла из строя носовая артиллерийская башня главного калибра, в носовой части корпуса тяжелый снаряд пробил брешь около 3 м в диаметре. Были повреждены динамо-машины, погас свет в отсеках, пришлось затопить носовой погреб, корабль принял более тысячи тонн воды. Возник пожар. Еще два снаряда противника угодили в церковную и батарейную палубы. Вода поступала к кормовой кочегарке, и часть котлов пришлось погасить. Но линкор продолжал сражаться. Огнем 12-дюймовых орудий комендоры «Славы» потопили эскадренный миноносец врага, пытавшийся выйти в торпедную атаку, и повредили один из линкоров.

В это время русские корабли получили приказ отойти через Моонзунд на север. «Слава», принявшая в корпус большое количество воды, из-за чего сильно увеличилась ее осадка, не смогла пройти проливом. Пришлось взорвать корабль, который собой закрыл врагу проход в Моонзунд.

6 октября неприятелем были захвачены острова Вель, Моон и Даго. Но северная часть Моонзунда оставалась в руках русского флота. Корабли, входившие в состав сил Рижского залива, отошли в Финский залив.

В ходе Моонзундской операции было потоплено 26 германских кораблей и 25 повреждено. Революционный Балтийский флот потерял гораздо меньше: старый броненосец «Слава» и эскадренный миноносец «Гром». Повреждено было 7 кораблей: 1 линкор, 1 крейсер, 2 канонерские лодки и 3 миноносца. Кроме того, при отходе из Моонзунда было затоплено 4 транспорта и несколько вспомогательных устаревших судов для заграждения канала и подходов к передовой позиции.

Благодаря самоотверженным действиям революционных балтийских моряков планы германского командования были сорваны. Из-за больших потерь оно отказалось от продолжения операции и приказало 7 октября отвести свои линейные силы из Рижского залива. Попытка мирового империализма с помощью кайзеровского флота захватить Петроград не удалась.

Однако, анализируя действия Временного правительства, В. И. Ленин убедительно доказывал, что правительство и контрреволюционная военщина не оставят своих попыток сдать Петроград немцам и таким способом задушить пролетарскую революцию. В. И. Ленин требовал от партии, не теряя времени усиленно готовить вооруженное восстание.

Особую роль в подготовке и проведении восстания Владимир Ильич Ленин отводил Балтийскому флоту, который фактически находился в распоряжении партии большевиков:

«Дело в восстании, – писал он, – которое может и должен решить Питер, Москва, Гельсингфорс, Кронштадт, Выборг и Ревель. Под Питером и в Питере – вот где может и должно быть решено и осуществлено это восстание, как можно серьезнее, как можно подготовленнее, как можно быстрее, как можно энергичнее.

Флот, Кронштадт, Выборг, Ревель могут и должны пойти на Питер…»{281}

10 октября 1917 г. под руководством В. И. Ленина состоялось заседание ЦК партии большевиков, на котором было принято историческое решение о подготовке вооруженного восстания. Для руководства восстанием при Петроградском Совете 12 октября был сформирован Военно-революционный комитет (ВРК) под председательством Н. И. Подвойского. От балтийцев в комитет вошли П. Е. Дыбенко, Н. А. Ховрин, И. Д. Сладков и др.

Руководствуясь решениями ЦК партии, большевики Балтийского флота приступили к подготовке вооруженного восстания.

Днем 24 октября радиостанция крейсера «Аврора» передала обращение Военно-революционного комитета к рабочим, солдатам, матросам с призывом выступить на защиту революции.

В этот же вечер председатель Центробалта П. Е. Дыбенко получил от ВРК условную телеграмму «Высылай устав» о немедленном направлении в Петроград боевых кораблей и отряда революционных матросов. Той же ночью из Гельсингфорса должен был выехать в Петроград по железной дороге сводный отряд матросов с линейных кораблей «Полтава», «Севастополь», «Петропавловск», крейсера «Баян», эсминца «Азард» и других кораблей. Но из-за саботажа железнодорожной администрации первый эшелон балтийцев прибыл в город только 26 октября.

Утром 25 октября из Гельсингфорса вышли эсминцы «Меткий», «Забияка», «Самсон», «Деятельный» и сторожевой корабль «Ястреб». Этим кораблям было поручено получить оружие и доставить его в Петроград. Эсминцы «Меткий» и «Деятельный» задержались в пути из-за саботажа командиров, лишь «Самсон» и «Забияка» продолжали держать курс на Петроград. На этих эсминцах находился отряд моряков с линейных кораблей «Республика» и «Петропавловск».

Основными силами флота в решающий день восстания были корабли и матросы Кронштадта, части столичного гарнизона. В тот же день 25 октября в Гельсингфорсе состоялось общее собрание представителей судов минной дивизии Балтийского флота. Собрание приняло резолюцию, в которой говорилось следующее:

«Мы представители судов «Автроил», «Изяслав», «Капитан 2 ранга Изыльметьев», «Лейтенант Ильин», «Гавриил», «Новик», миноносцы № 212, 215, 217, 220, госпитальное судно «Лава», госпитальное судно «Ариадна», авиационное судно «Орлица», транспорт «Кама», походный штаб начальника минной дивизии «Либава», тральщики № 18 и 19, обсудив воззвание Петроградского Совета, Революционного комитета и резолюцию Гельсингфорсского Совета депутатов, Областного комитета Финляндии, Центрального комитета Балтийского флота и Исполнительного комитета Совета крестьянских депутатов, единогласно постановили:

1. Требовать перехода всей власти к Всероссийскому съезду Советов.

2. Немедленного роспуска Предпарламента Российской Республики, созданного для оплота буржуазии и контрреволюционного правительства.

3. Одновременно с переходом власти к Всероссийскому съезду Советов объявить демократическую диктатуру.

4. Никакой торговли за власть с буржуазными классами более быть не может, ибо, добиваясь власти, они направляют ее против народа и стремятся восстановить свое господство над трудящимися. Теперь прошло время слов, пора от слов перейти к делу. Контрреволюционеры не спят, они открыто повели борьбу против Всероссийского съезда и Учредительного собрания. Вся наша сила за Советами и мы в любой момент по их призыву готовы пойти на баррикадный бой против буржуазных классов»{282}.

В 17 ч 25 октября корабли «Самсон» и «Забияка» прибыли в Кронштадт, где получили оружие, боеприпасы и продовольствие. С «Самсона» на «Аврору» была послана радиограмма: «Пришел в Кронштадт, где остановился. Телеграфируйте о положении. Имею 100 боевых зарядов; взвод моряков. Где высадить?»{283}.

В 17 ч 50 мин «Забияка» и «Самсон» вышли из Кронштадта в Петроград{284}.

Около 19 ч эскадренные миноносцы вошли в Неву. Над ними развевались огромные полотнища с революционными призывами: «Вся власть Советам!», «Долой министров-капиталистов!». На палубе выстроились матросы. Рабочие и солдаты Петроградского гарнизона бурно приветствовали балтийцев. Корабли стали на якорь у Николаевского (ныне Лейтенанта Шмидта) моста рядом с «Авророй». Здесь же уже находились минный заградитель «Амур», посыльные суда «Зарница» и «Ястреб», заградитель «Хопер», учебное судно «Верный».

Расположение кораблей Балтийского флота на Неве 25 октября 1917 г.:

1 – «Аврора»; 2 -»Самсон»; 3 – «Амур»; 4 – «Забияка»; 5 – «Верный»; 6 – «Ястреб»; 7 -»Хопер»; 8 – «Зарница»; 9 – тральщик № 15; 10 – тральщик № 14. (стр. 153)

Отряд матросов с «Самсона» влился в ряды восставших петроградских рабочих. Вслед за ними отряды матросов из экипажей других кораблей, получив оружие из корабельных запасов, отправлялись на боевые задания.

Комиссар «Самсона» Г. С. Борисов в сопровождении матросов отправился в Смольный для вручения президиуму II съезда Советов резолюции и приветствия Центробалта. Оставшиеся на кораблях готовили орудия к бою, чтобы вести совместно с «Авророй» при необходимости огонь по Зимнему дворцу. Но стрелять по дворцу не пришлось. Натиск революционных масс был настолько стремительным, что применение крайних мер не потребовалось.

В 21 ч комендор «Авроры» Е. П. Огнев по команде комиссара корабля А. В. Белышева произвел холостой выстрел из носового шестидюймового орудия, послуживший сигналом к началу общего штурма Зимнего дворца.

Вечером 25 октября в Смольном открылся II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Съезд провозгласил Советскую власть, принял исторические декреты о земле и мире, сформировал первое Советское правительство – Совет Народных Комиссаров во главе с В. И. Лениным.

Эскадренный миноносец «Победитель». (стр. 154)

На другой день победы Октябрьского вооруженного восстания Керенский вместе с генералом Красновым организовали поход контрреволюционных войск на Петроград. Оновременно с этим вспыхнул мятеж юнкеров. 26 октября Центробалт обратился ко всем морякам с призывом выступить на борьбу с контрреволюцией{285}. В ночь на 28 октября В. И. Ленин разговаривал по прямому проводу с руководителем Гельсингфорсского Совета и потребовал срочно выслать в столицу боевые корабли и вооруженных матросов. Центробалтом были посланы в Петроград крейсер «Олег» и эскадренный миноносец «Победитель», которые прибыли к месту назначения на следующий день в 15 ч 30 мин{286} и заняли свое место в Морском канале.

1 ноября эскадренные миноносцы «Меткий», «Деятельный», «Победитель» и «Забияка», которые находились у Николаевского моста, прошли вверх по Неве и стали на якоре у села Рыбацкого в ожидании подхода контрреволюционных частей. Ближайшие железнодорожные станции оказались в зоне обстрела артиллерии эсминцев.

Накануне, 31 октября, революционные войска заняли Царское Село, а 1 ноября вступили в Гатчину, где захватили генерала Краснова вместе с его штабом.

Так, совместными усилиями красногвардейских рабочих отрядов, матросов и солдат был разгромлен первый поход контрреволюции против молодой Советской власти.

В обращении Совета Народных Комиссаров от 30 октября 1917 г., подписанном В. И. Лениным, говорилось: «Балтийский флот, верный делу революции, пришел на поддержку восставшего народа»{287}.

На Черноморском флоте в грозовом 1917 г. минная бригада, в которую входили эскадренные миноносцы типа «Новик» (Черноморский флот пополнился четырьмя эсминцами «Гаджибей», «Калиакрия», «Керчь» и «Фидониси») опубликовала свою резолюцию в газете «Известия Севастопольского Совета военных и рабочих депутатов» от 18 ноября. В ней говорилось:

«Мы, команда черноморской минной бригады, на общем собрании в минной базе № 1, обсудив текущий момент, решили единогласно: 1. Мы не допустим старой власти, которая за семь месяцев своего существования нам ничего не дала, кроме разрухи, корниловщины и кровопролития.

2. Мы от своих слов отказаться не можем, которые были сказаны: «Вся власть Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, как в центре, так и на местах». И эту власть будем поддерживать всеми силами и средствами, какие у нас найдутся.

3. Мы требуем, чтобы немедленно был созван съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, который должен взять власть в свои руки.

4. Мы приветствуем революционный Петроград и верный революции Балтийский флот, и мы, черноморцы минной бригады преклоняемся перед героической обороной петроградского гарнизона, Балтийского флота и рабочих г. Петрограда, которые так твердо стоят за счастье трудового народа.

5. Мы категорически протестуем против авантюры Керенского, который бросает полки для борьбы с пролетариатом.

6. Мы протестуем против тех сознательных и несознательных элементов, которые своим шатанием и соглашательством поддерживают буржуазию и явно способствуют подрыву в борьбе трудового народа с эксплуататорами».

Моряки минной бригады активно участвовали в борьбе с Калединым и Корниловым на Дону, в подавлении гайдамацких восстаний и мятежей татарских националистов. В декабре 1917 – январе 1918 г. они помогли рабочим и красногвардейцам очистить Крым от контрреволюционных войск.

Моряки эсминцев «Пронзительный», «Фидониси» и «Калиакрия» в первых числах января 1918 г. вместе с морским десантным отрядом А. В. Мокроусова вели бои за освобождение Феодосии от белых банд. Корабельная артиллерия и десантники из состава экипажей «Гаджибея» и «Керчи» помогали рабочим восстановить Советскую власть в Ялте. После бегства белогвардейцев из города отряды Красной гвардии совместно с матросами, прибывшими из Севастополя на эсминце «Счастливый», начали наступление на Алушту. Моряки «Дерзкого» помогали подавлять контрреволюционный мятеж, поднятый местными националистами в Евпатории{288}.

5.2. В ледовом походе

В ноябре 1917 г. Советское правительство, стремясь быстрее покончить с ненавистной империалистической войной и дать народу долгожданный мир, начало мирные переговоры с кайзеровской Германией. Однако, воспользовавшись предательской линией главы советской делегации на переговорах в Брест-Литовске Троцкого, германское правительство решило в середине февраля 1918 г. возобновить военные действия против Советской России по всему фронту от Балтики до Черного моря.

18 февраля 1918 г. немецкие войска, нарушив перемирие с Советской Россией, начали наступление на Ревель. В их планы входил также захват зимовавших там крейсеров и подводных лодок. Благодаря мерам, вовремя принятым местным ревкомом, и самоотверженности матросов и офицеров, оставшихся верными Советской власти, корабли удалось вывести из захваченного врагом порта. С колоссальным трудом 55 кораблей и транспортов при помощи ледокола «Ермак» пробились через льды Финского залива к Свеаборгскому рейду.

К концу февраля 1918 г. основные части Балтийского флота сосредоточились в его главной базе – Гельсингфорсе. Скованные льдами стояли тяжелые бронированные громады линейных кораблей и крейсеров. Здесь же базировалась минная дивизия, в состав которой входило 14 эскадренных миноносцев типа «Новик». У причалов ошвартовались подводные лодки, тральщики, минные заградители. Вместе с боевыми кораблями ожидали дальнейшего развития событий более 70 транспортов и вспомогательных судов.

Но долго оставаться в Гельсингфорсе корабли не могли. По условиям Брестского мирного договора, подписанного 3 марта 1918 г., Советская Россия должна была перебазировать из Эстонии и Финляндии свои корабли в русские порты или же немедленно их разоружить. Разоружить эти корабли – означало упростить их захват немцами и белофиннами. Положение осложнялось тем, что в результате контрреволюционного восстания в Финляндии белофиннами с помощью кайзеровской Германии удалось захватить большую часть территории, включая острова Гогланд, Лавенсаари и Соммерс. На очереди был Гельсингфорс.

Б. А. Жемчужин. (стр. 157)

Корабли, базировавшиеся в Гельсингфорсе, оказались между двух огней. Несмотря на Брестский мирный договор, германская военщина не отказалась от плана захвата кораблей Балтийского флота. «Законной» добычей считали их и белофинны.

Советское правительство приняло решение немедленно перевести корабли в Кронштадт с помощью всех имевшихся в наличии ледоколов. Задача предстояла сложная. Ледовая обстановка в Финском заливе была чрезвычайно тяжелая: сплошной лед, толщина которого местами достигала 70-80 см, распространялся далеко от Гельсингфорса, середина залива была покрыта битыми льдами.

Выполнению приказа мешало реакционное офицерство. Вся тяжесть борьбы с контрреволюцией при подготовке операции по приведению в готовность кораблей и экипажей к предстоящему плаванию во льдах и спасению флота легла на плечи большевиков. Душой революционных балтийских моряков и их руководителем был большевик Б. А. Жемчужин – комиссар группы кораблей и судов в Гельсингфорсе.

12 марта 1918 г. из Гельсингфорса в Кронштадт вышел первый отряд кораблей в составе линкоров «Гангут», «Петропавловск», «Полтава», «Севастополь» и крейсеров «Адмирал Макаров», «Рюрик» и «Богатырь». Путь во льдах им прокладывали ледоколы «Ермак» и «Волынец». Все корабли благополучно прибыли к месту назначения, не получив существенных повреждений и поломок.

К моменту выхода второго отряда обстановка на Балтийском театре еще более усложнилась. Германское командование, воспользовавшись тем, что Советское правительство, выполняя условия Брестского договора, уже к 15 марта вывело все свои сухопутные войска из Финляндии, высадило 3 апреля десант на Финском побережье у о. Гангэ (Ханко). Отсюда было рукой подать до Гельсингфорса. Пытаясь оказать давление на революционных моряков, немецкие самолеты разбрасывали над Гельсингфорсом листовки с призывом сдать корабли германскому командованию.

Стремясь во что бы то ни стало захватить русские корабли, немцы прежде всего нанесли удар по ледокольному флоту. Белофинны при содействии офицеров, предавших интересы революционной России, захватили ледоколы «Волынец», «Тармо» и «Черноморский № 1», которые затем были переведены в Ревель и сданы немцам.

Ледокол «Ермак», возвращавшийся в Гельсингфорс из Кронштадта за вторым отрядом кораблей, 29 марта обстреляла береговая артиллерия белофиннов с о. Лавенсаари, и он был вынужден вернуться обратно.

5 апреля 1918 г. вышли из Гельсингфорса корабли второго отряда в составе линкоров «Андрей Первозванный» и «Республика», крейсеров «Олег» и «Баян», подводных лодок «Рысь», «Тур», «Тигр». Вели отряд ледоколы «Силач» и «Город Ревель». Второму отряду пришлось труднее, чем первому. Передвигавшийся лед образовывал торосы, которые зачастую не могли преодолеть маломощные ледоколы. Только 10 апреля 1918 г. корабли второго отряда достигли Большого Кронштадтского рейда. Чтобы пройти расстояние в 180 миль, им потребовалось шесть суток{289}.

5 апреля, в день выхода второго отряда кораблей из Гельсингфорса, начальник немецкого отряда особого назначения контр-адмирал Майрер предъявил делегации Балтийского флота ультиматум. В нем было выдвинуто требование полностью разоружить корабли, находившиеся в Гельсингфорсе, снять с них команды, оставив лишь охрану (на эсминцах типа «Новик» не более десяти человек). Только при выполнении этого требования экипажам русских кораблей гарантировалась безопасность. В море в это время находилась германская эскадра, готовая в любое время оказать активное противодействие выводу оставшихся кораблей из Финляндии.

Срок германского ультиматума истекал в 12 ч 12 апреля, В ответ на это революционные моряки решили ускорить перебазирование оставшихся кораблей в Кронштадт. Переход третьего отряда, который насчитывал 167 боевых кораблей и транспортов, осложняло отсутствие части экипажей на кораблях. На эсминцах типа «Новик» вместо положенных по штату 153 человек оставалось всего лишь 60-90 матросов. Каждому моряку приходилось напряженно работать за двоих.

Напуганный революционными событиями, изменил своему, воинскому долгу командир эскадренного миноносца «Самсон» Б. А. Иванов. Перед уходом кораблей он скрылся, прихватив с собой почти все корабельные деньги. С «Самсона», сославшись на болезнь, сбежали лейтенанты Г. В. Штернберг, В. П. Антонович и инженер-механик В. М. Реклейтис. Покинул эсминец «Азард» мичман В. Д. Державин, который похитил 2215 рублей казенных денег{290}. Но таких были единицы. Лучшая часть офицерского состава, верная делу революции, оставалась на своих боевых постах. В их числе были И. С. Исаков, Ю. Ф. Ралль, С. П. Ставицкий, Г. А. Степанов, Н. Б. Павлович, А. В. Томашевич, Е. И. Салмин, Е. Е. Шведе и др., впоследствии видные деятели Советского Военно-Морского Флота.

Командир эскадренного миноносца «Изяслав» И. С. Исаков, 1918 г. (стр. 159)

Третий отряд составляли эскадренные миноносцы, подводные лодки, сторожевики, тральщики – корабли с относительно слабыми корпусами, мало приспособленными к плаванию в ледовых условиях. Поэтому для следования кораблей был выбран так называемый стратегический фарватер, проходивший вблизи северного побережья Финского залива, в шхерном районе, хотя он был более сложен в навигационном отношении.

Сформировали шесть эшелонов, которые выходили из Гельсингфорсской гавани по мере готовности. Первый эшелон в составе восьми подводных лодок вышел в Кронштадт 7 апреля. Спустя два дня отправился в путь второй эшелон, который состоял из шести угольных эсминцев, тральщиков, четырех сторожевых кораблей и нескольких транспортных и вспомогательных судов.

Третий, четвертый и пятый эшелоны вышли из Гельсингфорса 10 апреля. В эти эшелоны входили в полном составе минная дивизия и большая часть кораблей сторожевой дивизии о транспортами и вспомогательными судами – всего около 100 кораблей и судов, в том числе все 14 эскадренных миноносцев типа «Новик». (Сам «Новик» в это время находился на ремонте в Петрограде.)

По эшелонам эскадренные миноносцы типа «Новик» распределялись так: «Азард», «Десна», «Гавриил», «Самсон» под командованием командира 1-го дивизиона эскадренных миноносцев – третий эшелон; «Забияка», «Лейтенант Ильин», «Орфей», «Капитан 1 ранга Миклухо-Маклай», «Победитель», «Свобода» (бывш. «Владимир») под командованием командира 2-го дивизиона эскадренных миноносцев – четвертый эшелон; «Автроил», «Изяслав», «Капитан 2 ранга Изыльметьев», «Константин» под командованием начальника минной дивизии – пятый эшелон.

Так как у транспортов более прочные корпуса, чем у миноносцев и подводных лодок, они шли впереди военных кораблей следом за ледоколами, раздвигая льды в канале. Замыкал кильватерную колонну эскадренный миноносец «Изяслав».

Когда последние корабли выходили из Гельсингфорсской гавани, на территории порта шло сражение, красногвардейцы сдерживали натиск немцев и белофиннов, прикрывая отходящие корабли.

Уже под выстрелами белофиннов удалось вывести из порта эскадренный миноносец «Орфей». Он стоял у стенки Южной гавани с погнутым гребным валом и разбитой турбиной. Почти всю команду перевели на другие корабли, на «Орфее» осталось всего несколько человек. К эсминцу подошел транспорт «Бурлак» под советским флагом, взял его на буксир и повел вслед за уходившим отрядом{291}.

Участник ледового похода писатель Леонид Соболев, находившийся на «Орфее», в своей книге «Краснознаменная Балтика» рассказывает: «Мы стояли в Южной гавани… Утром в городе затрещали выстрелы финских белогвардейцев. Возле миноносца высился портовый кран. На верхней его площадке простым глазом, без бинокля, были видны пять фигур финнов-рабочих с красными повязками на рукавах, среди них одна женщина. Они прильнули к решетчатым фермам крана, сжимая в руках револьверы. На Торгет-плац появились перебегающие фигуры с винтовками. Они стреляли по окнам, по подвалам, оттесняя в переулки рабочие отряды финских красногвардейцев. Тогда с крана началась редкая, но точная стрельба. Невольные свидетели, скованные условиями мирного договора, мы лишь смотрели, как на Торгет-плац падали одна за другой одетые в добротные штатские пальто фигуры с белыми повязками…»

12 апреля был захвачен Гельсингфорс. Начался кровавый террор. Жертвой его пал и комиссар при старшем морском начальнике в водах Финляндии, один из организаторов операции по спасению флота большевик Б. А. Жемчужин. Он оставался в Гельсингфорсе для завершения эвакуации русского военного имущества из Финляндии.

Переход третьего отряда проходил в первой половине апреля, однако весь фарватер был еще покрыт крепким льдом, местами встречались торосы высотой до 5 м. Особенно осложнилась обстановка к 13 апреля, когда в шхерах началось движение льда. Все ждали ледокола «Ермак». Он подошел вместе с ледоколами «Силач» и «Город Ревель» к зажатым во льдах кораблям третьего отряда 13 апреля к 10 ч утра. Началось освобождение кораблей из ледового плена. Операция продолжалась целую неделю, до 19 апреля. Продвигались трудно, преодолевая метр за метром. Часть военных кораблей шла на буксире. Так, ледоколу «Смелый» пришлось взять на буксир эсминец «Азард», получивший повреждение; транспорт «Цецилия» вел эсминец «Десна», ледокольное судно «Ястреб» вело за собой эскадренный миноносец «Лейтенант Ильин». Это осложняло переход.

Эскадренный миноносец «Десна» во время ледового похода. (стр. 161)

Ледоколам приходилось не только взламывать ледяные поля, но и проводить через торосы транспорты и миноносцы. Трещала обшивка, гнулись шпангоуты, ломались винты. У эсминца «Автроил» сломался форштевень, у эсминца «Лейтенант Ильин» разошлись стыки и пазы листов обшивки и сломался форштевень{292}. Команды, насчитывавшие, как уже говорилось, менее половины штатного состава, самоотверженно боролись за живучесть кораблей, сутками не покидая своих постов. Моряки понимали, что от их воли и труда зависит спасение родного флота.

Переход кораблей третьего отряда из Гельсингфорса в Кронштадт продолжался 16 сут и завершился 22 апреля 1918 г. Все 62 корабля прибыли к месту назначения.

В марте – апреле 1918 г. из Гельсингфорса в Кронштадт перешло 185 кораблей и вспомогательных судов, в их числе 6 линкоров, 5 крейсеров, 45 эскадренных миноносцев (включая все корабли типа «Новик»); 12 подводных лодок, 5 минных заградителей, 7 тральщиков. История военных флотов мира не знает примеров подобных операций{293}.

Оценивая значение этой эпопеи, И. С. Исаков писал: «Полное передислоцирование всех морских сил данного театра с одной стратегической базы (Рижский залив – Ревель и шхеры – Гельсингфорс) с потерей двух приморских крепостей и нескольких оборудованных позиций на новую стратегическую базу в восточной части Финского залива, когда передислокация производится в условиях активного противодействия вооруженных сил врага (немецкий флот, десант, авиация и белофинны) – такая передислокация является стратегической операцией. Именно так надо рассматривать операцию, проведенную Балтийским флотом и имевшую неизмеримое значение для сохранения морской мощи нашей страны»{294}.

5.3. «Керчь» выполняет ленинский приказ

В 1918 г. сложной была обстановка и на юге страны. В начале года кайзеровская армия продвигалась в глубь Украины. В руках врага мог оказаться Крым. Угроза нависла и над Черноморским флотом. 22 марта 1918 г. МГШ обратился в Высший Военный Совет Республики с докладом, в котором предлагалось перевести флот в Новороссийск. Высший Военный Совет нашел эту меру правильной и своевременной{295}. 27 марта МГШ направил Центральному комитету Черноморского флота телеграфное распоряжение о немедленной подготовке к эвакуации флота в Новороссийск. На пленарном заседании Центрофлота в Севастополе большинством голосов было принято предложение большевиков «немедленно готовить базу для флота в Новороссийске. Флот также привести в боевую готовность так скоро, как это будет возможно»{296}.

25 апреля был захвачен Симферополь. Германское командование предъявило Советскому правительству ультиматум о сдаче Черноморского флота, находящегося в Севастополе. Украинские буржуазные националисты, эсеры и контрреволюционно настроенные офицеры начали усиленно агитировать на кораблях за поднятие желто-голубых флагов Центральной рады{297} и оставление кораблей в Севастополе. 29 апреля на линейных кораблях «Воля» (бывш. «Император Александр III»), «Свободная Россия» (бывш. «Императрица Екатерина II») и некоторых эсминцах такие флаги были подняты по приказу командующего флотом контр-адмирала М. П. Саблина. В ответ на это на фок-мачте эскадренного миноносца «Керчь» взвился сигнал «Позор и продажа флота!». В этот же день на этом эсминце собрались представители команд кораблей минной бригады, чтобы обсудить положение. Экипаж «Керчи» предложил идти в Новороссийск{298}. Его поддержали представители семи эскадренных миноносцев «Калиакрия», «Пронзительный» «Пылкий», «Громкий», «Поспешный», «Гаджибей», «Беспокойный», шести угольных миноносцев «Жаркий», «Живой», «Лейтенант Шестаков», «Капитан-лейтенант Баранов», «Сметливый», «Стремительный», дивизиона сторожевых катеров и подводных лодок.

Сразу после собрания командиры эскадренных миноносцев «Поспешный» и «Громкий» явились к командующему флотом М. П. Саблину и доложили о решении части судов идти в Новороссийск. Командующий не препятствовал, но посоветовал уходить до 24 ч, так как к этому времени боны будут закрыты.

В 22 ч на эскадренном миноносце «Пронзительный» командиры уходящих судов обсудили план выхода в море и похода. Совещание поручило командование отрядом командиру «Калиакрии», а в случае задержки корабля – командиру «Керчи» В. А. Кукелю.

Контрреволюционеры от имени экипажей линкора «Воля» и «Свободная Россия» передали на готовящиеся к отходу корабли, что расстреляют их из орудий главного калибра. В ответ эсминцы приготовились к торпедной атаке. Согласно выработанной на совещании командиров дислокации около 23 ч 30 мин корабли в полной боевой готовности начали выходить из Южной бухты в море, приказав транспортам, стоявшим на рейде, следовать за собой{299}.

Утром 1 мая корабли благополучно вошли в Цемесскую бухту Новороссийска.

Накануне, 30 апреля, немецкие части подошли к Севастополю и заняли высоты над бухтой, откуда можно было расстреливать корабли в упор. Команды судов потребовали, чтобы командующий флотом М. П. Саблин немедленно увел оставшийся флот в Новороссийск. В 23 ч, не зажигая огней, корабли начали выходить из Севастопольской бухты. Первыми шли эсминцы «Дерзкий» и «Гневный», затем «Звонкий» и «Зоркий».

Эскадренный миноносец «Гневный», выбросившийся на берег. (стр. 164)

Немцы заметили движение кораблей на рейде. Как только эсминцы подошли к проходу в боковых заграждениях, бухта осветилась ракетами, и с берега был открыт орудийный и пулеметный огонь. «Дерзкому» удалось на полной скорости проскочить зону обстрела невредимым, а на «Гневный» обрушился шквал огня. Совершая маневр уклонения от артобстрела, «Гневный» наскочил на боковые заграждения, от попадания вражеских снарядов в корпусе образовалась пробоина. Команда решила не сдавать корабль врагу. Эскадренный миноносец повернул в бухту и выбросился на берег в Ушаковской балке. Экипаж, покидая корабль, открыл кингстоны и подорвал машины.