Глава 10. Пальмовые воры и планета невезения

Юлиан думал погулять туда-сюда по открытой части палубы — как он собирался, пока вахтенный старшина не перехватил его для общения с Таубергом. Конечно, катамаран «Гулливер» — не круизный лайнер с большой открытой прогулочной палубой, но поле размером с волейбольную площадку под открытым небом — тоже неплохо. Юлиан без спешки прошелся вдоль внешнего ограждения, глядя, как на волнах играют солнечные зайчики, и собирался развернуться, когда сверху прозвучал вопрос:

— Юлиан, скажи, ты не ханжа?

— Нет, — ответил он, повернув голову на звук (более конкретно: на голос Аслауг Хоген, донесшийся с радио-мачтовой платформы, самой верхней плоскости на корабле).

— Отлично! Иди сюда. У меня есть адский коктейль, может, тебе понравится.

* * *

Мотив предварительного вопроса о ханжестве стал ясен, как только консультант по ЯД взобрался по трапу на радио-мачтовую платформу. Голландка из Центра Космических Технологий была одета лишь в трусики, причем леопардовой расцветки. Она сидела на широком толстом листе мягкого пенопласта, где могла поместиться еще одна персона.

— Падай, Юлиан, если я не смущаю.

— Все ОК, тебе идет такой стиль, — сообщил он, усаживаясь на пенопласт, — а что насчет адского коктейля?

— Ананас пополам с перцем халапеньо и со льдом, — она хлопнула ладонью по литровой кастрюле, на крышке которой лежала суповая поварешка, — у тебя нет предубеждений в смысле пить что-либо из общей поварешки с компаньоном?

— В прошлом году, 17 марта на Халкидиках я пил греческую брагу из общего бочонка с полудюжиной ирландцев за святого Патрика, — с этими словами Юлиан черпнул желто-зеленого зелья поварешкой из кастрюли и сделал пробный глоток. Он был готов к тем ощущениям в ротовой полости, которые за этим последовали, так что даже не скорчил гримасу изумленного ужаса.

— И как оно тебе? — с любопытством осведомилась голландка.

— Годное пойло, советую попробовать, только аккуратно.

— О! Как ты догадался, что я еще не пробовала?

— Так, немножко знаний по практической психологии, — небрежно ответил Юлиан.

Аслауг улыбнулась, забрала у него поварешку и осторожно отхлебнула.

— О!.. Черт!.. Резкая штука, но вроде, вкусно.

— Я же говорю: годное пойло.

— Ты прав… Кстати, извини, что я проверила сначала на тебе.

— Все ОК, — ответил он, — это инстинктивная стратегия: в до-палеолитие мужчины были намного менее ценными особями, чем женские, для размножения и сохранения вида.

— Инстинкт играет человеком, а человек играет словами, — откликнулась она, — иногда я думаю, что некоторые слишком увлекаются поисками объяснений в инстинктах.

Юлиан взял поварешку, сделал глоток зелья, и возразил:

— Большинство слишком увлекаются обратным: поисками объяснений без инстинктов. Изобретают какие-то человеческие идеалы, высокие устремления и прочую чепуху.

— Ты, значит, вообще не веришь в идеалы и высокие устремления?

— Я не верю ни в какие вещи, проявления которых отсутствуют на практике.

— Так по-твоему, такие вещи отсутствуют на практике?

— По крайней мере, я не видел таких вещей, — ответил он.

— Возможно, ты не видел потому, что не хотел видеть, — предположила Аслауг, приняла эстафетную поварешку и глотнула немного оттуда.

— Да, возможно, поскольку я субъективен, как и ты.

Голландка сделала еще глоток, передала ему поварешку и констатировала:

— Бесплодная тема… Эх!.. Прилетела бы крылатая корова, которая доится текилой.

— А! Томас уже раззвонил про мою алкогольно-сверхцивилизационную фантазию.

— Конечно! И про корову, и про гугол в десятой степени. У него отличная память. А ты действительно думаешь, что джамбли достигли такого энергетического уровня?

— Вообще-то нет. От этого предостерегал еще Станислав Лем, говоря, что троглодиты представляли себе богов — троглодитами, зажигающими костры размером как моря.

— Вот и я о том, — сказала Аслауг, — и такая энергетика не влезет в нашу Вселенную.

— Да, — Юлиан кивнул, — и поэтому я думаю, что джамбли освоили энергетически более экономичную работу с материей. Энергозатраты джамблей не так грандиозны, однако практически их возможности превосходят наши на коэфицент гугол в десятой.

— Значит, ты настаиваешь на экспоненциальном прогрессе?

Консультант по ЯД снова кивнул.

— Да. Я думаю, контр-прогрессивные периоды в истории человечества — это дефект, а не общее правило для цивилизаций.

— Значит, по-твоему, люди — это порченный вид разумных существ, или вроде того?

— Аслауг, ну откуда мне знать это?

— Знать тебе неоткуда, — согласилась она, — но если ты строишь гипотезу, то там должно присутствовать какое-то объяснение-классификатор полноценности и дефектности.

— Во-первых, — сказал он, — возможно, человечество еще выкрутится. Нынешний период стагнации по ряду признаков последний.

— Гм… Интересно, по какому ряду признаков?

— Это идея Жози Байо, она расскажет лучше, чем я.

Голландка энергично тряхнула головой.

— ОК, я спрошу у нее. А что во-вторых?

— Во-вторых, люди эволюционно появились как-то криво. Социальные насекомые тоже появились криво. Такая у нас планета невезения.

— Ладно, Юлиан, а что было бы не криво?

— Например, те же социальные насекомые, только размером хотя бы с кошку, как краб — пальмовый вор. Очень продвинутое членистоногое, кстати.

— Продвинутое? — переспросила Аслауг. — Вроде, просто большой сухопутный краб.

— Пальмовый вор не так прост, — возразил консультант по ЯД, — это существо, имеющее фасеточное зрение, превосходную моторику и способное благоустраивать себе норы в скалах. Их мозг похож на мозг у насекомых, но намного крупнее. Эти крабы одинаково приспособлены к жизни на берегу и на мелководье и довольно сообразительны.

— Тогда, — заметила она, — вроде, ничто им не мешало стать цивилизацией. Или как?

— Я не знаю. Я ведь яхтенный дизайнер, а не ученый-биолог.

— Юлиан! Не надо прибедняться и сползать. Просто, скажи: что ты думаешь?

— Я правда не знаю. Предки пальмовых воров произошли 540 миллионов лет назад при Кембрийском биогенетическом взрыве. Хороший старт, но что-то остановило их.

— Девонская катастрофа? — предположила голландка. — Нечто непонятной природы 370 миллионов лет назад. То ли падение астероида, то ли извержение супервулкана.

Юлиан выразительно развел руками.

— Я слабо представляю, что тогда могло быть. Может, у нас просто планета невезения. Представь: эволюционировавшие потомки пальмовых воров — крабы сапиенс могли бы создать космическую цивилизацию треть миллиарда лет назад. И если родная планета джамблей — везучая, то там жизнь на треть миллиарда лет моложе, чем земная жизнь.

— Даже как-то обидно… — пробормотала она. — У нас такая красивая планета, но если исторически приглядеться, то задница. Черт! Мы сползли на рабочие темы, а я даже не спросила: с чем генерал Тауберг прицепился к тебе?

— Аслауг, ты не поверишь: он заподозрил, что я джамблийский шпион.

— Джамблийский кто!!??

— Шпион, — повторил Юлиан, — так что, генерал хотел расколоть и перевербовать меня.

— У-у… У него что, последние мозги провалились в задницу?

— Я думаю, нет. Ведь его действия бюрократически логичны.

Аслауг Хоген изумленно выпучила глаза.

— Это как?

— Это вот как: Тауберг ведь не из ВВС, а из какой-то евро-контрразведки. Там имеется регламент раскрытия преступлений в сфере военного и промышленного шпионажа. По регламенту полагается выявить тайных агентов противника, расколоть их, провести их перевербовку, получить от них ценную информацию, и разработать план мероприятий. Никаких иных вариантов. Нарушение регламента — это бюрократическое святотатство.

— Так, значит, Тауберг думает, будто джамбли — вроде китайских коммунистов, которые собрались напасть на евро-банкиров, чтобы завоевать рынок финансовых пузырей?

— Пойми, Аслауг: по регламенту, генерал не имеет права думать иначе.

— Я поняла… И что он спрашивал у тебя?

— Всякое о планах джамблей. Что им надо от людей, и как они намерены достичь этого.

— Так, а ты что ответил?

— Я ответил, они понаблюдают, построят модель человечества, затем будут ставить над людьми всякие научные эксперименты, пока не приведут модель к адекватности.

— Wow! А генерал что сказал?

— Генерал грубо выругался, и мы расстались, довольные общением. Генерал выполнил параграф регламента, а я помечтал о сверх-зарплате шпиона сверхцивилизации.

— Позитивный пример мультикультурализма, — резюмировала голландка, — а я вот о чем подумала. Что, если вечером в кафетерии я раскручу Жози на лекцию.

— На лекцию о чем?

— О том, что ты говорил. Что, возможно, человечество еще выкрутится, что нынешний период стагнации — последний, и что из этого следует. Как-то так.

— А ты думаешь, что Жози согласится? — с сомнением в голосе, произнес Юлиан.

— Когда это Жози отказывалась от удачного повода эпатировать коллег? — задала Аслауг риторический вопрос.