Свои ошибки учат лучше

Несколько лет назад я писал очерк для журнала «Уральский следопыт» о воине, находившемся в отпуске и убившем в состоянии аффекта человека. Так долго добивался встречи со своим героем, затратил на это столько сил и энергии, что, когда все решилось буквально в полчаса и за спиной уже щелкнул замок двери КПП колонии, вдруг отчетливо понял: я ведь совершенно не подготовился к разговору. Мои тогдашние ошибки хоть в учебное пособие вноси, как не должно делать журналисту в этом специфическом учреждении.

Во-первых, привел меня в барак офицер внутренней службы, отвечающий за оперативную работу, что, конечно же, сразу же насторожило Бориса – героя будущего очерка. Во-вторых, на виду у всех поговорил, точнее, обстоятельно отвечал на какие-то несущественные вопросы подскочившего мужичишки в мятом бушлате (он, как потом выяснилось, был из группы так называемых «опущенных»), а потом сразу подошел к Борису. В-третьих, начал беседу в присутствии третьих лиц. В-четвертых, хоть и не курю, даже не догадался захватить с собой сигарет, чтобы угостить собеседника. В-пятых, плохо помнил суть документально оформленного уголовного дела Бориса, переспрашивал об очевидном. В-шестых, нас все время прерывали: мой герой был «бугром» (бригадиром) и его то и дело о чем-то спрашивали – правда, Борис потом признался, что он сам просил друзей таким образом на всякий случай контролировать происходящее в каптерке. В-седьмых, по наивности думая, что все ограничится одним этим разговором, я быстро попытался «взять быка за рога», взывая к отнюдь не предполагавшейся откровенности, и герой мгновенно «закрылся».

Словом, только через несколько месяцев, после неоднократных встреч и многих писем (каюсь, переданных в колонию и неофициальными, указанными мне путями), после внимательного изучения обстоятельств дела, бесед с адвокатом состоялся разговор, выразивший в очерке нужную «тональность» рассказа об этом во всех смыслах неординарном человеке.

– Скажите, вот меня сначала учили убивать, выживать в любых условиях, реагировать на опасность автоматически (Борис был старшиной разведбата), а теперь, когда я адекватно ответил распоясавшимся пьяным подонкам, у меня сломана жизнь. Разве это верно? И потом, даже на войне были правила, только и соблюдая которые я остался живым. Первое из них: не будь эгоистом, не думай только о себе. Тот, кто спасал только свою шкуру – давно в земле. Но на «Большой земле» – эгоизм развратил людей. Прежде всего тех, кто чувствует безнаказанность за любое причиненное другому зло. А при первом же достойном отпоре прячется за законы. Разве так можно навести в стране порядок?

Герой моего очерка даже не мог предположить степень эгоизма, с которой столкнутся и после него целые поколения воинов, посланных в пекло от имени Родины.