Легенды и мифы современной России: нет у нас никаких «новых русских»

В последнее время к старым советским легендам и мифам прибавились совершенно новые. Например, к старой легенде, что Россия чрезвычайно богатая страна, прибавился миф, что ее распродают прямо на корню. Чистая паранойя: мания величия плюс мания преследования.

«Новые русские» — тоже плод мифотворчества. Анекдоты о них характеризуют не социальную реальность, а состояние общественного сознания, в котором эти анекдоты рождаются и распространяются.

С восьмидесятых годов, когда предприниматели еще назывались кооператорами, они были на самом дне иерархии престижем, ниже инженеров и колхозников. Потом их легализовали; часть старого неприятия перешла в мифологию. Она всячески расцвечивалась под мощным влиянием рекламы, пропаганды, латино- и просто американских сериалов, знаменовавших собой несколько запоздалый приход к нам массовой культуры (этот факт явно недооценивают все, включая специалистов). А массовая культура принесла новые ценностные ориентации, стандарты и модели жизни, принадлежащие среднему, если не верхнему слою совершенно другого общества, порождая социальную зависть, неадекватные ожидания и странные представления о стандартах жизни наших «новых русских».

«Новые русские» — это предприниматели; вот о предпринимателях и будем говорить. Не о всех: наши исследования не захватывают самых богатых из них, самую верхушку предпринимательского сословия. Однако согласитесь, Потанина, Гусинского или Вяхирева невозможно представить себе героем одного из анекдотов о «новых русских», так что для темы нашего разговора мы тут ничего не теряем.

Так вот, за исключением этих «верхних» наш предпринимательский слой, который и весь-то невелик, всего 3— 5 процентов работающих,— бедный. У него нет особых капиталов. Если мы возьмем, как это принято у экономистов, «дециль» (10 процентов наиболее состоятельных в нашей выборке людей, а это и есть главным образом предприниматели), то их доходы будут превышать средний уровень всего в три раза. Разрыв не очень большой. И примерно такой же разрыв в уровне запросов.

Жилье: даже обеспеченные предприниматели ориентируются примерно на тот уровень, который считался престижным в советские времена,— трехкомнатная квартира на семью из четырех человек. Фактически в этой группе обеспечены жильем немного выше среднего по городскому населению. Отличия начинаются, когда речь заходит о другом: есть ли дача, какая дача, есть ли автомобиль (не у всех он есть), когда куплен, какой марки.

Иначе говоря, специфического образа жизни, резко отличного от основной массы населения, по крайней мере городского, у этого слоя нет. Они только-только начинают выделяться, даже запросами, потребностями; их представления о том, что человеку нужно, превышают средние тоже не более чем в два-три раза.

Но это дело времени, люди в основном молодые: средний возраст 35—40 лет (за счет директоров, без них был бы ниже; чем мельче бизнес, тем обычно моложе предприниматели).

Они — надежда новой России

• На Пушкинской площади, прямо перед Александром Сергеевичем — здоровенная рекламная бутылка пива. величиной почти с памятник. Так сказать, встреча двух эпох

Откуда они взялись? Слой формировался в основном из пяти источников.

Директорский корпус. Подавляющая часть наших предпринимателей — люди, которые были руководителями производства. Наибольший социальный выигрыш от всех изменений последних лет получил, конечно, директорский корпус, который обрел свободу, обладает компетентностью, некоторой инициативой, часто умеет и любит работать. Их оценки нынешней ситуации наиболее оптимистичны, с ними, пожалуй, в этом могут сравниться только учащиеся, наглые от молодости.

70 процентов наших промышленных предприятий акционированы; тем или иным образом директоров выпихнули в рынок. Успешны они или нет и каковы их предпринимательские стратегии — это дело другое: одни ждут госдотаций, другие распродают завод, третьи эксплуатируют рабочих. Но в любом случае, каково бы ни было положение предприятия, сам директорский корпус выиграл: он получил экономическую самостоятельность, в том числе и право самому себе устанавливать оклады, зарплаты, льготы. К новым привилегиям он умудряется присоединить и старые; по нашим данным, старые совпрофовские привилегии: пособия, лечебные услуги, жилье, путевки, поездки — на две трети используются руководящим составом предприятий.

Часть прежней номенклатуры: инструкторы, секретари райкомов, комсомольские работники, министерские, старая госхозбюрократия, которая действует на рынке, используя старый политический капитал (в первую очередь связи, управленческую компетентность — это тоже капитал). Их меньше среди предпринимателей, чем директоров, хотя бы потому, что их вообще меньше.

Бывшие научные работники, старшие научные сотрудники в основном из НИИ, КБ, отраслевой науки; их среди предпринимателей довольно много.

Часть торговых работников, оказавшихся способными не только воровать, но и торговать,— это четвертый источник, не слишком значительный. Известно, что в частной торговле избегают брать на работу бывших советских продавцов и обслуживающий персонал: ленивы, наглы и вороваты.

Рабочие, люди без образования — последний, самый незначительный источник.

Мы работаем по самоответам. Если человек на наш вопрос отвечает: я — предприниматель, мы считаем его предпринимателем. При этом он может числиться рабочим или инженером на заводе, где давно нет ни работы, ни зарплаты, но это позволяет ему, скажем, уклоняться от налогов. По государственной статистике он остается рабочим, инженером.

Или челнок; он один — но он называет себя предпринимателем и действительно организовал свою структуру, цепочку, которую он один объединяет; она может никак не быть формально организована, но реально она действует как структура. Доставка, упаковка, охрана, реализация. Челноки — как правило, женщины с высшим образованием, низшая советская бюрократия: инженеры, конструкторы, экономисты, конторские служащие. Именно они попали в первую очередь под сокращение. Женщины, хозяйки, хранительницы семьи — они оказались психологически наиболее готовы к изменению образа жизни. Сначала они, возможно, включились в это дело вынужденно, но заработки росли, и очень сильно, и временное занятие стало постоянным. Мужчины, как правило, больше ценят свою профессию, достигнутый статус (а он у мужчин почти всегда выше) — и они оказались психологически менее гибкими, динамичными, подвижными. Поэтому мелкооптовая торговля — дело женское. И молодежи; но она — уж совсем на разноске. Надо сказать, это дело приняло большие масштабы и, главное, оказалось очень эффективно экономически.

• Одилон Редон. «Игрок». 1879 год

Казуха (касуха, косуха). В отличие от «косой», обозначение тысячи, указывает на новую журналистскую реальность. Заказной, оплаченный взяткой материал в СМИ.

Предпринимателей мало, но они сконцентрированы в определенных местах: прежде всего в крупных городах, в двух столицах и в Екатеринбурге. В Москве сосредоточено около 80 процентов всех капиталов страны. Москва — самый образованный город России. Есть несколько таких анклавов, где жизнь резко меняется. А периферия в спячке, в деградации — не случайно говорят о депрессивных районах, которые захватывают Сибирь, Дальний Восток, Урал... Конечно, и в той же Сибири есть области добывающие, сырьевые, экспортные: Тюмень та же — там очень высокие доходы, очень молодое население.

Вообще перемены наиболее ощутимы в местах, где население образованнее, моложе и где дальше всего продвинулась урбанизация.

По всем данным, ни одной стране мира нет предпринимателей с таким уровнем образования: 70—75 процентов наших предпринимателей имеют дипломы вузов. А ведь это не просто бумажки с печатью, это какие-то навыки рациональности; это все-таки не крестьяне и не воры, не щипачи — это другой уровень социальной регуляции, другая социальная мотивация, другое планирование времени, своих собственных действий и действий других, другой уровень мышления и культуры. Наш предприниматель чаще всего — носитель технологической рациональности, поскольку у нас базовое образование (42 процента всех специальностей, получаемых в вузах) инженерное и наши предприниматели более чем наполовину инженеры. Это не традиционное и не аффектированное поведение.

Понятно, почему предприниматели молоды: они меньше обременены советской этикой, лояльностью к властям, меньше стесняются, их представления о государстве гораздо менее патерналистские, они более образованны, начитаны, более честолюбивы — на мой взгляд, чрезвычайно важная характеристика.

• Здание офиса РАО «Газпром» взметнулось выше всех сталинских высоток — символ молчаливого могущества нового капитала. Л. Гудков жаловался, что предприниматели такого уровня не любят беседовать с социологами — они не любят и фотографироваться, и даже когда фотографируют их внушительный офис: мы хотели найти ракурс получше, но нас попросили уйти. Кого же тогда должно впечатлять могущество этого здания? Других предпринимателей?

• Казино на улице «Правда»: перед входом выставлен автомобиль — приз за выигрыш. Мы так и не поняли: автомобиль вместо выигрыша? Вместе с выигрышем? Поняли только, что это такая современная замена зазывалы

Как говорят наши исследования, этот слой отличается от всех других групп общества наибольшей терпимостью во всех сферах: социальной, национальной, интеллектуальной. Но — и решительность, агрессивная экономическая политика, безжалостность в делах, и как следствие нашей ситуации — бесчестность тоже. Поскольку это самая открытая часть общества, там больше всего маргиналов. Они в большей степени сочетают разные ценностные порядки, менее конформисты. В меньшей степени разделяют общепринятые ценности советского и постсоветского общества. Иначе и быть не могло. А среди этих ценностей есть и, так сказать, общечеловеческие. Уже чисто психологически сюда тянется тип, готовый на риск, готовый нарушить норму, что для обычного среднего человека проблематично или трудно.

Я совсем не хочу сказать, что все эти люди достойны уважения, привлекательны и прочее: не мое это дело — оценивать; я хочу только сказать, что это очень активные, динамичные, образованные и компетентные люди. Для закрытого советского общества это была наиболее компетентная, деловая группа. Конечно, для советского; не стоит сравнивать наших предпринимателей с классическими западными буржуа, вроде Будденброков Томаса Манна, чье поведение и в делах, и в приватной жизни кодифицировано поколениями. Но это никак не люди, впервые в жизни попавшие в театр или не знающие, как себя вести в библиотеке.

Наехать. Обозначить или провести враждебные действия. Типичный случай расширительного значения, теряющего при расширении в буквальности, зато приобретающего в многозначности. Поначалу «наезд» был буквальным — представлял собой организованную автокатастрофу.

Распальцовка. Определенная жестикуляция с загибанием или отгибанием пальцев. Более общее значение — план, схема действий. Характерная черта «новых русских» из «братвы».

Братва. Хорошо узнаваемый слой рэкетиров, прошедших социализацию и «эмансипацию» в местах заключения.

Именно им в первую очередь адресован упрек в недостатке патриотизма, поскольку они не торопятся вкладывать деньги в развитие национальной промышленности, а работают в основном в финансовой и импортно-экспортной сферах. Но смешно требовать от бизнесмена, чтобы он действовал себе в убыток; упрек следует полностью переадресовать государству. Это государство до сих пор продолжает паразитировать на экономике: содержание огромной армии со всей мобилизационной системой, перешедшей к нам от советской власти; раздутый госаппарат; чеченская авантюра; социальные программы, совершенно неадекватные бюджету; дотации сельскому хозяйству и непродуктивной промьшшенности, хотя бы для того, чтобы сдержать недовольство, снизить напряженность.

Сохранение всей этой постсоветской структуры ложится на экономику в виде удушающих налогов. Следствие — коррупция, депрессия и бегство капиталов, которое ничем не остановишь, никакими мерами. Ну и, соответственно, наличие огромного лобби, которое заинтересовано в консервации этой ситуации или реставрации старой- Конечно, скорее консервации, чем реставрации — для многих нынешняя ситуация удобнее. И ничего другого не может быть, пока государство не уйдет из экономики.

Поэтому наиболее доходным до недавнего времени был бизнес, связанный с развитием финансовой сферы: ее раньше просто не было. И с созданием новой торговли. Это называется — формирование рыночной инфраструктуры: пока ее нет, никакого рынка вообще не будет.

Инфраструктура, и финансовая, и торговая, у нас сформировалась чрезвычайно быстро. Все-таки за первые же два-три года гайдаровских реформ, к 1994—1995 годам, в стране усилиями предпринимателей исчез дефицит. В 1988—1989 годах в списке проблем нашего общества номером один стояли пустые прилавки: дефицит, тотальный дефицит. Сейчас на дефицит как на проблему указывают от двух до шести процентов — в специфических районах, вроде Севера, где он сохраняется.

Так, как сейчас развивается, в принципе и должно было быть, и происходящие сдвиги в конечном итоге — позитивные. Разумеется, нельзя сказать, что у нас экономика развивается нормально, но этого и странно было бы ожидать. Разрыв очень сильный между нашими представлениями, ожиданиями, которые обличали только неготовность нашей культурной и социальной элиты к переменам,— и реальностью. Чем сильнее было государство, тем оно, естественно, сейчас коррумпированней. Вся советская экономика была коррумпированной и без этого не могла существовать; теневая экономика была не криминальной сферой, а дополнительной по отношению к официальной. Ни один завод при самом честном директоре не выжил бы без толкача, снабженца, без обманов, обменов, связей.

• Рынок был, рынок есть, рынок 'будет всегда. Торговля овощами и фруктами у станции метро «Баррикадная»

Упертый. Ортодоксально упорный, тупо последовательный, скучно- дотошно-замкнутый (о методе или человеке). Полный противовес «отвязному». В основе понятия лежит метафора коридора-тупика при слабом окрашивании лингвистической основы «переть» (грубо двигаться вперед с большой силой). В целом образ застопоренного движения, точно вставленного в то, что его остановило. Неплохая понятийная параллель поговорке «за что боролись, на то и напоролись». Простое и прямое значение — упрямый.

Сейчас это все, конечно, вылезло и усилилось, поскольку рыночные механизмы часто блокируются тем же государством, а контролировать что бы то ни было у него просто нет уже никаких сил. Скажем, все кричат — мафия! мафия! — имея в виду «боевые отряды» крупных фирм. По сути же, они исполняют функции частной полиции. Функции эти стали особенно актуальны, когда развалилось государственное распределение. Скажите, как можно получить долг? Заставить выполнить экономическое обязательство? Государство сделать это не в состоянии.

Это характеристика всех запаздывающих, догоняющих модернизаций.

Пройдет очень долгий период, пока не возникнут структуры прежде всего гражданского общества, структуры оформленных интересов, которые будут направлены на обеспечение порядка. Сейчас пока они слишком слабы, но они формируются. Я не о народных дружинах говорю, а о ситуации, когда выгодно быть честным. Люди будут соблюдать обязательства. Вы можете нахрапом взять банк, потом кто-то точно так же нахрапом заберет его у вас. Или так: вы не можете же сидеть на этих деньгах, вам надо их куда-то вложить. Легализация ваших капиталов неизбежна, иначе они не будут работать.

По некоторым косвенным данным, зона рэкета сейчас сужается. В ВВП его доля сокращается; сегодня, как говорят специалисты, это 3 процента; в момент наивысшей своей востребованности его доля составляла 10 процентов. Он сохранился в основном в розничной сфере, и там быстро упорядочивается. Точно такие же процессы, какие описаны классикой об игорном бизнесе в Лас-Вегасе: рано или поздно произвол вызывает самоорганизацию, самозащиту. Происходит отладка, легализация других механизмов, упорядочивающих сотрудничество. Чем быстрее будет уходить государство из экономики, тем быстрее этот процесс разовьется. Задача государства — создать правила экономической игры и следить за их выполнением, а не управлять хозяйством.

Что такое гражданское общество? Это система ассоциаций, корпоративного контроля, этики. Структуры интересов всех участников приводят к образованию свода правил, некоторых конвенций, поддержанных культурно, этически, чем угодно. И закрепляется это уже формально — в виде ассоциаций, клубов и прочее, и прочее. Я думаю, не менее эффективны, чем киллеры, традиционные в такой системе санкции, хотя бы недопущение в приличное общество (не случайно возникает иерархия различных объединений). И если на того, кто, получив прибыль, туг же начинает ее проматывать — шикарный «мерседес» и прочее,— посмотрят косо, как на человека с дурным вкусом, это тоже санкция, поскольку тот через какое-то время начинает чувствовать себя дураком.

Прошло очень мало времени, а процессы, на самом деле, очень активно идут.

Думаю, правда, что очень долго в противоположном направлении будет действовать невозможность сохранить нажитое и передать его дальше, детям; если легально — у вас заберут больше половины. Пока у нас частная собственность декларированная, но не обеспеченная — ни юридически, ни социально.

Крутой. Из уголовного. Соблазнительно проследить связь, во-первых, с глаголом «крутиться», «крутить», имеющим множество значений — от «воровать» до «задерживать», «арестовывать», «лгать» и т. д., и во-вторых, с существительным «бугор» (начальник, глава преступной группировки). Было: резкий, чрезмерно сильный. Стало: отличный, страшновато-величественный, подавляющий, высококачественный... Вот бы вывести архетип примитивной религии, которую общество не осознает, но развивает! Крутизна и бугор — культовое место, имеющее власть над простершейся передним долиной.

Отвязный. Придурковато-свободный, расслабленно- раскрепощенный, чудаковатый, веселый, непредсказуемый, надоедливый... В лагерном «отвязанный» характеризует «отвязавшегося» от своих авторитетов. Полная противоположность «упертому». Следует подчеркнуть незагруженность «отвязного» какой-либо идеологией, тогда как «упертый» обязательно отстаивает что-либо с пеной у рта и переубедить себя не дает. «Отвязному», наоборот, все «до фени».

Отношение общества к предпринимателям остается амбивалентным. В принципе, изменения оцениваются довольно высоко, позитивно: открытие границ, контакты с Западом, развитие частного, особенно мелкого сектора. И легализация частной собственности. С другой стороны, фигура предпринимателя вызывает скрытую напряженность; около 70 процентов опрошенных считают их, без сомнения, активными, но — жуликами, прохиндеями.

Это не может не отражаться на самих предпринимателях и вызывает у многих чрезвычайные внутренние напряжения. Ведь они — плоть от плоти этого общества и порой действуют, внутренне сопротивляясь рыночному поведению. Директор крупного завода — он же был раньше у себя король, о деньгах не думал, сам себя уважал и его все уважали; а теперь он вынужден торговать, вести себя так, как он никогда не хотел, не ценил. Ученые особенно часто говорят, что занялись бизнесом, чтобы обеспечить свою лабораторию, исследование, и только потом втянулись, отошли от прежних дел. На фокус-группах (особый вид глубокого социально-психологического исследования) они очень низко оценивают себя и свой нынешний статус.

Мотивация обогащения, как правило, очень краткосрочная, человек решает какую-то конкретную задачу — и оглушительный успех часто становится личной катастрофой. Больше ничего не нужно. Становится скучно, человек перестает так уж вкладываться в дело. Порой, и не так уж редко, начинают спиваться. Нет сильных стабилизирующих психологических механизмов, поэтому напряжение, которое дает им энергетику, может оказаться одновременно и разрушительным. В нашем обществе по сравнению с западным очень слаба «достижительская» ориентация. Максимум 5 процентов хотели бы открыть свое дело, вести его на свой страх и риск, получать большие деньги, но без всяких гарантий на будущее. Большинство же предпочитают небольшой, но гарантированный заработок, а много работать и много получать — не больше четверти.

Даже та небольшая дифференциация, которая обозначилась между предпринимателями и остальными, сразу вызвала сильное напряжение в обществе. Оно распределяется неравномерно. Меньше всего оно заметно в группах наименее обеспеченных, в каких-нибудь дальних заброшенных деревнях: там и запросы незначительны. Напряжение достигает максимума на грани между средним и низшим слоями, где люди еле-еле удерживаются на прежнем уровне, ощущая постоянную угрозу соскользнуть вниз. Это, как правило, государственные служащие; интеллигенция: инженеры, учителя, врачи; рабочие оборонных предприятий. Эти группы живут в депрессивных районах, в малых городах. Объективных перспектив улучшить стандарты жизни, у них очень немного.

Кто создает эти анекдоты о «новых русских»? Разумеется, люди, которые в состоянии отрефлексировать ситуацию. И те, кто испытывает наибольшее напряжение. То есть именно те группы, которые теряют статус и культурные, социальные основания своего старого благополучия. И анекдот становится для них средством психологической защиты. Как его составляют? Берется нечто, ценимое автором: свобода поведения, например — и снижается гротескным ходом ее носитель — представляется как дурак, чукча.

Заморочки. Трудности, ошибки, «тараканы в голове», видимости, дела, совместимые со скукой и проблемами, бредовые спекуляции, самообман. Слово из конца семидесятых, вероятнее всего, из наркотического словаря.

Не катит. Не проходит, не годится, бесполезно. То же, что «не идет», но симптоматично обзаведшееся колесами.

Капуста. Деньги; если имеются в виду доллары, то «грины», «зеленые», «баксы». Смесь уличного жаргона с уголовно-лагерным. В отличие от последнего, «рубить капусту» означает не «бежать», но делать деньги.

Фишку сечь. Разбираться в деле быстро и хорошо. Из игорно-уголовного.

Разборки. Конфликты из-за денег, сфер влияния ит. п. В просторечии — ссоры, драки, перестрелки. В слове заложен российский скептицизм: бессильное сомнение в силах разума, опираясь на который, де, невозможно прийти к справедливому решению проблемы или конфликта. «Разобраться» означает разобраться силой: кто сильнее, тот и прав, никаких иных, кроме силовых, решений не существует.

Но постепенно за десять лет, которые мы ведем исследования, отношение к предпринимателям начало меняться. Миф о мафии, жуликах, спекулянтах не то чтобы исчез, но несколько поблек и сохраняется в уходящих группах: на культурной периферии, в провинции, где «новых русских» меньше всего можно встретить, а с другой стороны — у людей старшего возраста, низкообразованных, где самосознание в наиболее девственном, нетронутом виде.

А на первый план в более молодых, наиболее образованных и, как теперь говорят, наиболее продвинутых группах отношение к ним серьезно поменялось и преобладают сегодня позитивные оценки. Мало того, изменилась сама шкала престижа. Если лет шесть назад в иерархии предпочтений социальных занятий последовательность была такая примерно: министр — секретарь обкома — профессор - зав. магазином — торговые работники — учителя — врачи — рабочие — инженеры — военнослужащие, то сегодня впереди, и с большим отрывом, у молодежи идут предприниматели.

Не знаю, рассказывает ли молодежь анекдоты про «новых русских» — наверное, рассказывает. А что, бывают и очень остроумные... •

Записала И. ПРУСС

NN, эксперт «в маске»