Саратовские университеты

Летом 1951 года Юрий Гагарин в компании двоих друзей отправился из Люберец в Саратов для поступления в местный индустриально-педагогический техникум. 6 июля молодые литейщики написали заявление с просьбой о зачислении. Характерная особенность эпохи — несмотря на послевоенную разруху, тотальный дефицит и общую бедность, государство активно поддерживало желание молодежи обучаться: Саратовский техникум предоставлял учащимся общежитие, стипендию, бесплатное питание и бесплатную одежду.

Из книги воспоминаний Юрия Гагарина

«Дорога в космос»

Чугунов, Петушков и я отправились к директору ремесленного училища и попросили направления в Саратовский индустриальный техникум. Он душевно отозвался на нашу просьбу. Мы получили бесплатные билеты, сели в поезд и махнули на Волгу, где никто из нас еще не бывал.

Саратов нам понравился. <…> Устроились в общежитии на Мичуринской улице, в доме № 21, — и сразу на Волгу. <…> Мы долго стояли на пристани, любуясь быстротой течения Волги, ее необозримыми далями. Эта картина гармонировала с нашим приподнятым настроением, ведь мы входили в новую, еще не изведанную жизнь, становились студентами.

Все прибывшие в техникум волновались: как пройдут экзамены? А нам, люберецким, экзаменов сдавать не надо: у нас отличные оценки за семь классов. Единственно, что потребовалось, — сдать пробу по производственной практике. Но каждый из нас уже имел пятый разряд литейщика-формовщика, и, конечно, пробы сдали успешно. Вообще-то пробы сдавали все хорошо, ведь большинство будущих студентов прибыло в техникум с заводов. Многие были куда взрослее нас, приехали даже мастера, жаждавшие получить среднее техническое образование.

Заявление Юрия Гагарина при поступлении

в Саратовский индустриальный техникум

Директору Саратовского индустриального техникума министерства трудовых резервов от ученика ремесленного училища № 10 группы № 21 Гагарина Юрия Алексеевича, родившегося в 1934 году в Смоленской области Гжатского района, Клушинском с/с, деревня Клушино. Член ВЛКСМ с 1949 года.

                      ЗАЯВЛЕНИЕ.

Прошу Вас зачислить меня учеником вверенного Вам техникума, так как я желаю повышать свои знания в области литейного производства и принести как можно больше пользы своей Родине. Все требования, предъявляемые ко мне, обязуюсь выполнять честно и беспрекословно.

                                 Ученик РУ-10 Гагарин.

6.7.1951.

Автобиография, написанная Юрием Гагариным

при поступлении

в Саратовский индустриальный техникум

Я, Гагарин Юрий Алексеевич, родился 9 марта 1934 года в семье крестьянина-бедняка. Отец — Гагарин Алексей Иванович — родился в 1902 году, инвалид Отечественной войны. Мать — Гагарина Анна Тимофеевна — родилась в 1903 году. Брат — Гагарин Борис Алексеевич — родился в 1936 году, в настоящее время учится в Гжатской НСШ.

В 1943 году пошел в Клушинскую начальную школу. В 1945 году с семьей переехал в город Гжатск. Поступил учиться в Гжатскую среднюю школу, окончил там шесть классов и поступил учиться в РУ № 10 г. Люберцы. В 1950 году пошел учиться в седьмой класс Люберецкой школы рабочей молодежи № 1. В 1951 году окончил седьмой класс данной школы на «отлично».

16 декабря 1949 года вступил в комсомол. Как со стороны комсомольской организации, так и со стороны администрации училища взысканий не имею.

                             Ю. Гагарин.

Из воспоминаний Александра Петушкова

В Саратов нас, троих друзей — меня, Тимофея Чугунова и Юрия Гагарина, привез воспитатель ремесленного училища Владимир Александрович Никифоров. С вокзала мы направились прямо в техникум, сдали документы, получили места в общежитии и, оставив чемоданы, поспешили на Волгу. По Радищевской улице спустились вниз, и вот перед нашими глазами развернулась во всю ширь великая русская река. Долго мы любовались с крутого берега красавицей Волгой. Потом, сговорившись с каким-то рыбаком, заскользили на моторке по тихой воде к Зеленому острову. В общежитие мы вернулись, когда стемнело.

На следующее утро нам сказали в техникуме:

— У вас отличные оценки за семь классов, а поэтому экзамены вам сдавать не надо. А пока поезжайте в колхоз.

Работали мы в колхозе, кажется в селе Бакуры, недели две. Возили зерно в Екатериновку на элеватор. Загорели, обветрились и в середине августа вернулись в Саратов.

В техникуме шли приемные экзамены, а нам нужно было только сдать пробу по специальности. Задание нам дали такое: под руководством мастера производственного обучения Анатолия Ивановича Ракчеева отлить из чугуна фигурные решетки. Для нас, литейщиков-формовщиков, работавших по пятому разряду, это было нехитрым делом. Мастер хорошо оценил нашу работу, и нас зачислили в техникум. А решетки наши до сих пор стоят по саратовским паркам.

Из письма Юрия Гагарина родственникам

Привет из Саратова!

<…> Сегодня у меня свободный вечер, и я решил написать письмо вам и домой.

В техникум я уже зачислен, еще 18-го нам об этом сказали. С 15 по 17 сдавали пробу в мастерских. 18-го сообщили, что зачислены, и отправили в колхоз на два дня на работу. Этот колхоз расположен в 200 км от Саратова. Мы ездили на своей машине и помогали колхозникам вывозить хлеб на элеватор. Несмотря на засушливый год, хлеба в колхозах много. Овощей же и фруктов в Саратове немного, и они немного дешевле, чем в Москве. В этом году на овощи и фрукты повлияла засуха. Местные жители говорят, что такое жаркое лето бывает здесь очень редко. Жара сейчас стоит такая, что жарко ходить в одной рубашке. На небе почти не бывает облаков. За все время, сколько я здесь нахожусь (с 10 по 23), выпал утром лишь один маленький дождь. Одно спасение — сидеть в Волге. Я загорел <…>. Как на юге.

Сейчас помогаем в подготовке техникума к учебному году. Пишем лозунги и т. д.

Мой адрес: г. Саратов, ул. Мичурина, д. № 21. Гагарин Ю. До свидания. Пишите все о себе.

С приветом. Ваш Юрий.

Жду ответа. 23.VIII-51 г.

Из книги воспоминаний Анны Гагариной

«Память сердца»

Летом 1981 года пригласили нас, родных Юрия Гагарина, на встречу в Саратовский индустриальный техникум. Приехали и товарищи Юры по СИТу. Гидом стал у нас один из Юриных товарищей, Виктор Сидорович Порохня, кандидат наук, преподаватель Московского авиационного института.

Приехали в саратовский парк «Липки», Виктор Сидорович спросил:

— Как вам нравятся эти чугунные решетки?

И указал на ограду вокруг парка.

Я поняла, что вопрос неспроста.

— Хорошие, — говорю, — старинные, что ли?

— Не старинные, но примечательные. Стоят около тридцати лет. Выполнены по заказу горисполкома учащимися техникума. Между прочим, первые решетки отливали как вступительную пробу отличники из ремесленных училищ.

В том числе — выпускники люберецкого училища Гагарин, Петушков, Чугунов.

— А вы? — спрашиваю.

— Я тоже, — ответил Порохня и пояснил:

— От экзаменов, как положено отличникам, мы были освобождены, профессиональную пробу выдержали успешно. Мы сами делали формовочную смесь, формовали, варили в вагранке чугун, заливали в опоки, выбивали и вчерне обрабатывали готовые решетки. Заказ был выполнен хорошо.

Виктор Сидорович не спеша перечислял, я видела, что ему приятно рассказывать, приятно, что дело их молодых рук до сих пор служит людям.

Из воспоминаний Виктора Порохни

Поначалу в нашей группе Л-11 было тридцать пять учащихся. Но потом одни не выдержали нагрузки и ушли из техникума, других призвали в армию, и нас осталось всего тринадцать человек. Всех поселили в одну комнату.

Из воспоминаний Нины Фоменко

Жил Гагарин в девятой комнате первого общежития. Очень любил, чтобы в комнате был порядок, каждое утро занимался гимнастикой, приносил цветы. Кстати, когда после космического полета мы стали просматривать документы, оказалось, что Юрий не был выписан из общежития. Так его и оставили в домовой книге. Он наш почетный жилец.

Из воспоминаний Бориса Щербинина

Учился Юрий хорошо, уже тогда ему прочили большое будущее — уж больно легко ему давалась учеба. Помимо занятий в техникуме он занимался комсомольской деятельностью и спортом.

Саратовский техникум тогда находился на полувоенном положении, там учились только мужчины. «Индустрики» ходили в красивой форме — черных шинелях и темных брюках, именно поэтому в городе их называли «грачами». В основном здесь учились иногородние, они жили в больших комнатах по 15 человек и поэтому были очень дружными.

Из рассказа Романа Полухина

Друг за друга стояли горой. В городе их уважали и побаивались. Был случай, когда Юрий возвращался поздно с тренировки и увидел, что группа хулиганов пристала к девушке. Гагарин тогда крепко подрался, но девушку отстоял. Так как дело благородное, ему даже выговор не объявили.

Из воспоминаний Виктора Порохни

Одной из первых лекций, которой начался учебный год в техникуме, была физика. Этот предмет нам читал заслуженный учитель РСФСР Николай Иванович Москвин. Москвин не давал никаких поблажек тем, кто не знал его предмета. Он безжалостно ставил двойки и требовал их исправления. На таких же позициях стояли и другие преподаватели.

В начале учебного года мне не повезло. Увлекшись спортом, я забросил занятия и схватил несколько двоек по математике. Положение стало критическим. И тут мне на помощь пришел Юрий.

В нашей группе он, я и Женя Стешин, сталинградец, были самыми молодыми — каждому по семнадцать лет. Хотелось покуражиться, порой все казалось нипочем. Но, когда надо мной нависла угроза исключения из техникума, всю браваду как рукой сняло. Юра, хорошо знавший математику, быстро подчинил меня своему влиянию и стал регулярно со мной заниматься. Засиживались мы с ним иногда за полночь, но какова же была наша радость, когда все экзамены за первый семестр я сдал успешно!

Во втором семестре наш курс завязал дружбу со студентами пединститута, учебный корпус которого стоял против нашего общежития. Студенты-филологи организовали у нас кружок художественного слова. Юрий был одним из первых его участников.

Характеристика на Юрия Гагарина

после первого курса обучения в техникуме

Характеристика на учащегося 2-ого курса Саратовского индустриального техникума Министерства Трудовых резервов СССР Гагарина Юрия Алексеевича. Учащийся Гагарин Ю. А. учится хорошо, принимает участие в общественных работах техникума, является членом бюро отделенной комсомольской организации.

В группе выполняет работу физкультурного организатора, с работой справляется. Много времени уделяет спорту.

Начальник отделения.

Классный руководитель.

23.11.1952 г.

Из воспоминаний Виктора Порохни

На втором курсе Николай Иванович Москвин создал физический кружок. В основном в него вошли ребята нашей группы. Обстановка в кружке была очень творческая, часто вспыхивали споры. Особенно яростные дебаты разгорались у Москвина с Юрием. Юра, чтобы доказать свою правоту, перелистывал сотни страниц различных книг, ставил опыты в пределах возможностей нашего физического кабинета. Разумеется, правым в таких спорах оказывался Николай Иванович. Но ему нравились любознательность, целеустремленность, упорство Гагарина.

Из воспоминаний Николая Москвина

Среди учащихся я слыл строгим и требовательным педагогом, тем более что отличные оценки я ставил крайне редко. Гагарин был в числе счастливчиков. И не потому, что я благоволил к нему или предвидел, что имею дело с будущим героем. Просто Гагарин по-настоящему увлекался физикой, был активистом физико-технического кружка, на заседаниях которого он выступил с тремя тщательно подготовленными докладами. За это ему была объявлена благодарность с занесением в личное дело.

Записка, составленная преподавателем физики

Николаем Москвиным

Директору техникума т. Коваль А. М.

Учащийся группы Л-21 Гагарин в течение 1951/52–1952/1953 учебных годов состоял председателем физического кружка, за эти два года сделал три доклада и со знанием дела организовывал самые занятия кружка — ставил на место эпидиаскоп, сделал электропроводку к проекционному фонарю, обучал членов кружка правилам пользования проекционным фонарем и эпидиаскопом.

За указанную работу прошу вынести от лица дирекции ему благодарность с занесением в личное дело

                             Москвин Н.

15.6.53.

Из книги воспоминаний Юрия Гагарина

«Дорога в космос»

Москвин организовал физический кружок, участники которого выступали с докладами. Были доклады о законах Ньютона, о механике, о достижениях в электричестве. Мне Николай Иванович поручил сделать сообщение по работе русского ученого Лебедева о световом давлении. Доклад кружковцам понравился. И тогда я взялся за другую тему — «К. Э. Циолковский и его учение о ракетных двигателях и межпланетных путешествиях». Для этого мне пришлось прочесть и сборник научно-фантастических произведений Константина Эдуардовича, и все книги по этой теме, имевшиеся в библиотеке.

Циолковский перевернул мне всю душу. Это было посильнее и Жюля Верна, и Герберта Уэллса, и других научных фантастов. Все сказанное ученым подтверждалось наукой и его собственными опытами. Циолковский писал, что за эрой самолетов винтовых придет эра самолетов реактивных. И они уже летали в нашем небе. Циолковский писал о ракетах, но они уже бороздили стратосферу. Словом, все, прозорливо предвиденное Циолковским, сбывалось. Должна была свершиться и его мечта о полете человека в космические просторы. Свой доклад я закончил словами Константина Эдуардовича: «Человечество не останется вечно на Земле, но, в погоне за светом и пространством, сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство».

<…> На эту фразу, похожую на формулу, обращал мое внимание еще Лев Михайлович Беспалов в гжатской средней школе. Но тогда я не понимал ее значения так, как понял теперь. И может быть, именно с этого дня у меня появилась неудержимая тяга в небо, в стратосферу, в космос. Чувство это было неясное, неосознанное, но оно уже жило во мне, тревожило, не давало покоя.

Из воспоминаний Леонида Романова

Таких техникумов, как наш, по стране было немного, и они считались привилегированными. Поэтому нас, кроме стипендии в 50 рублей, обеспечивали бесплатной формой, общежитием и дармовым же питанием. Но кормили «элиту» рабочего класса хоть и бесплатно, но не обильно. Поэтому, как и нынешние студенты, по вечерам и выходным дням искали, где бы нам подработать. Помню: однажды отправился Юрий с друзьями на Волгу разгружать баржи с цементом. А когда вечером заявился, мы ахнули — вся спина у него была в запекшейся крови. И у других ребят, работавших с ним, тоже не лучше. Грузчицкому-то делу тоже учиться надо, а у Юры опыта не было. На улице лето, жара — он и снял рубашку, чтобы легче мешки таскать. Да вышло наоборот: их грубая ткань расцарапала кожу, ссадины разъело потом, и в итоге на Юрину спину было страшно смотреть. Позже опытные грузчики посоветовали для защиты накрывать спину мешковиной. После этого случая <…> мы долго боялись такой работы.

Из книги воспоминаний Анны Гагариной

«Память сердца»

Юра любил подвижные игры, поступил в баскетбольную секцию, прислал фотографию команды. Стоит он первым. Самый невысокий, но видно — сильный. Стал в команде капитаном. Играли хорошо. Команда в соревнованиях всегда отличалась, занимала даже первые места. Другие увлекались лыжами, третьи, конечно, футболом. И об их успехах Юра не забывал написать.

Сначала Алексей Иванович слушал новости о спортивных успехах с молчаливым осуждением, думал, что Юра не бросил еще мысль о спортивной профессии. Но потом понял, что сын спорту отдает только свободные часы.

В Саратове хороший оперный театр, и Юра стал ходить на спектакли. Я прикинула, что выкраивать ему на билеты нелегко из маленькой стипендии, послала ему денег. Но Юра тут же откликнулся: мама, не беспокойся, не отрывай от себя, знаю — вам тяжело достаются деньги. Нас обувают, одевают, даже кормят бесплатно, так что стипендия полностью идет на развлечения.

На самом же деле они часто ходили разгружать вагоны, чтобы заработать на кино и театр. Но то, что достается нелегко, больше ценится. Юра, его товарищи особенно ценили театр, потому что путь к нему лежал через работу для покупки билетов.

Только в Саратове он впервые услышал оперу. О спектакле напишет, о композиторе тоже сообщит. Так в Юриных письмах прочитала я о Глинке, Чайковском, Даргомыжском, Бизе.

Организовывала эти посещения их классный руководитель, преподаватель математики Анна Павловна Акулова.

Из воспоминаний Анны Акуловой

Юра был отличным учащимся, активным общественником, душой группы. Разносторонний спортсмен, он и по лыжам имел разряд, и плавал хорошо, и легкой атлетикой занимался. Но особенно любил он баскетбол, по которому получил сначала третий, потом второй и наконец первый разряд. Его меткие броски вызывали горячее одобрение болельщиков, а баскетбольная команда техникума, капитаном которой был Юра, была бессменным чемпионом города.

Товарищи очень любили Юру, а нас, преподавателей, поражала разносторонность его интересов. Он отлично знал математику, увлекался физикой и литературой, выступал с политинформацией, участвовал в литературных диспутах и математических олимпиадах, охотно помогал отстающим, был секретарем ДСО «Трудовые резервы» и комсоргом литейного отделения.

Мне он запомнился подтянутым, всегда чрезвычайно опрятным, в отлично отутюженной форме и непременно в белоснежной рубашке.

Из воспоминаний Виктора Порохни

В нашей группе было много заядлых театралов. Начало этому увлечению положил техникумовский профком, закупивший как-то билеты в Театр оперы и балета имени Н. Г. Чернышевского. В числе обладателей билетов были и мы с Юрием. С тех пор Юрий, Женя Стешин, я и другие ребята из нашей группы стали завсегдатаями театра. Мы ходили слушать «Ивана Сусанина», «Кармен», «Пиковую даму», с большим удовольствием смотрели мы и многие пьесы в Драматическом театре имени Карла Маркса. С этим театром как раз и связан эпизод, о котором я хочу рассказать.

Однажды мы собрались на спектакль «Девушка с кувшином». В этот вечер муж Анны Павловны, преподаватель суворовского училища, дежурил, и мы, зная об этом, решили пригласить Анну Павловну в театр.

Пьеса нам понравилась, вечер прошел чудесно.

Зато утро следующего дня для некоторых из нас оказалось мрачноватым. На занятиях по математике Анна Павловна вдруг стала вызывать по очереди к доске всех театралов. Это было для нас полной неожиданностью. Из-за культпохода никто за учебник алгебры не брался. Жалкое зрелище мы представляли. Саша Осадчий, Женя Стешин, Коля Тезиков и я получили двойки.

Последним к доске Анна Павловна вызвала Гагарина. Ну, думаем, и Юра наш влип. Но Юра спокойно взял мел и спокойно вывел формулы логарифмов корня и степени. В этом эпизоде проявились самые существенные, на мой взгляд, черты его характера: целеустремленность, сосредоточенность, сознание ответственности.

Из воспоминаний Анатолия Ракчеева

Юрий Гагарин занимался много, терпеливо, упорно. Припоминается такой случай. Однажды формовали мы маховик для пресса. Но формовка все никак не давалась. Другие учащиеся разошлись, а мы с Юрием бились над этим злополучным маховиком до глубокой ночи, до тех пор, пока не сработали все в лучшем виде.

Из воспоминаний Виктора Порохни

Мы много читали, особенно советских писателей — Алексея Толстого, Михаила Шолохова, Александра Фадеева, Бориса Полевого. Преподаватель литературы и русского языка Нина Васильевна Рузанова, видя нашу тягу к книгам, организовала литературный кружок. Была у нее и еще одна цель — научить нас правильно говорить по-русски, так как речь многих ребят была очень засорена. В кружке мы обсуждали прочитанные книги. Первый диспут был посвящен «Повести о настоящем человеке». Самыми интересными были выступления Жени Стешина и Юрия Гагарина.

— Я любил Овода, — сказал Гагарин, — но Маресьева полюбил сильнее. Он мой современник.

Из воспоминаний Нины Рузановой

В своей группе Юра был по литературе первым учеником. Обычно, затрудняясь с ответом, ребята говорили:

— Спросите Гагарина, он-то знает наверняка…

Много Юра читал. В его библиотечном формуляре можно было увидеть произведения Чехова, Толстого, Пушкина, Гоголя, Фадеева, Островского. Юра любил повторять слова Корчагина о том, что жизнь надо прожить так, чтобы потом не было стыдно за бесцельно прожитые годы.

Уроки Юра выполнял очень аккуратно, и только однажды пришел он на занятие с небрежно выполненной работой по русскому языку. Я удивилась: такое было впервые. Пришлось сделать Юре серьезное внушение. Он же, выслушав меня, сказал:

— Больше этого не повторится. Работу я переделаю.

Слова своего Юра не нарушил.

Из воспоминаний Леонида Романова

Из нас готовили мастеров производственного обучения для ремесленных училищ. По сути — педагогов и воспитателей. А мы — через слово мат-перемат. Да не простой, а такой заковыристый, многоэтажный. Юрий тоже этим грешил, а про меня и говорить нечего — за свое беспризорное детство я прошел 18 различных детприемников, детдомов и две полуоткрытых колонии. Остальные ребята из нашей комнаты, скажем помягче, тоже за «добрым» словом в карман не лезли — они сами так и слетали с губ. С таким лексиконом на заводе работать удобно, а вот с детишками — тут иной язык нужен, поприличнее. Вот и решили мы, по примеру Павки Корчагина, от мата избавиться. Сперва просто договорились, что с этого момента народные выражения употреблять больше не станем. Да куда там — через десяток минут они снова наполнили комнату. Тогда мы придумали клятву. Начиналась она очень торжественно: «Борясь за чистоту нашей речи, клянемся прекратить выражаться матерным языком…» А заканчивалась неприкрытой угрозой: «Кто нарушит эту торжественную клятву, пусть его голова вспухнет от щелбанов своих товарищей!» Затем один из нас — Витя Порохня — заиграл на мандолине торжественный марш. Мы выстроились в шеренгу и под звуки музыки трижды обошли вокруг стоящего посреди комнаты стола, после чего один за другим поставили свои подписи под текстом клятвы.

Первые головы начали пухнуть от щелбанов уже через полчаса после торжественной церемонии. На «клятвопреступников» набрасывались все десять соседей, и только чудом никто не получил сотрясение мозга — щелбаны пробивали на совесть. Некоторые из проштрафившихся даже специально тренировали искусство щелчка, дабы отомстить «мучителям». Как ни странно, метод воздействия в виде дружеских щелбанов сработал — материться мы стали гораздо реже, а некоторые — хоть и не все — напрочь забыли народные выражения. Кстати, Гагарину по голове щелкали меньше всех: во-первых, он достаточно поздно возвращался из спортивного зала, и, во-вторых, Юра как-то сразу стал себя контролировать.

Из книги воспоминаний Юрия Гагарина

«Дорога в космос»

После окончания третьего курса захотелось мне купить новый костюм, а денег не было.

— Слушай, Гагарин, не поедешь ли ты физруком в детдомовский лагерь на лето? — предложил мне секретарь райкома комсомола. — Отдохнешь, да и заработаешь немного…

Пионерский лагерь находился в замечательном месте, весь в зелени, на реке. Там мне впервые в жизни пришлось вести воспитательную работу. Надо сказать, ребята попались живые, а некоторые даже «вредные». Они обрадовались, что уехали от учительских глаз, и шалили вовсю. На весь лагерь было только двое мужчин, если меня в то время можно было назвать так, — я да слепой баянист Иван Алексеевич, человек тонкого слуха и большой музыкальной души. Мы как умели помогали молодой воспитательнице Тане Андреевой и завучу детского дома Елене Алексеевне. <…>

Лагерное лето пролетело быстро. Я вернулся домой и приобрел новый костюм, ботинки, часы. Словом, все сложилось хорошо — и практику воспитателя прошел, и деньги заработал.

Из воспоминаний Владимира Каштанова

Я Гагарина помню еще до аэроклуба по волейбольной площадке в Детском парке. Каждый вечер ходил туда играть в волейбол. Я и сейчас люблю с молодежью мяч покидать, а тогда дня не пропускал. Он тоже спортсмен заядлый; мы друг друга сразу приметили. Слышу, он спрашивает: «Откуда, мол, этот загорелый дядька?» Я подхожу, отвечаю: «Из аэроклуба». Ребята меня окружили: «Где тут аэроклуб? Кого принимаете?» Обычно перед набором мы сами ходили по заводам, техникумам, школам, рассказывали о профессии летчика, о задачах аэроклуба. Правда, как раз директор индустриального техникума Сергей Иванович Родионов был против того, чтоб у него выпускников переманивали, ход нам был туда затруднен, так что приезжие ребята могли действительно ничего не знать. Представляете, с каким удовольствием я вел свою полуподпольную агитацию!

Из воспоминаний Анатолия Ракчеева

Успехи в учебе дали Гагарину уверенность в своих силах, и он все чаще думал о том, чтобы поступить еще и в аэроклуб. В 1954 году, когда Юрий был уже на четвертом курсе, он обратился к дирекции за разрешением заниматься одновременно в аэроклубе. Его желание научиться летать было серьезно, а сомневаться в его способностях оснований не было, и разрешение ему было дано.