Глава 7 Изобретатели и власть

Глава 7 Изобретатели и власть

Inpatria natus non est prophet a vocatus.

Нет пророка в своем отечестве.

Недавно по долгу службы оказавшись в одном известном техническом вузе Москвы, я решил зайти в библиотеку и полистать подшивки основных журналов для изобретателей. Удивлению библиотечных работников не было предела: оказалось, что за последние лет 15 эти журналы никто ни разу не спрашивал:, вероятно, потому, что в учебной программе изучение патентоведения не было предусмотрено. И такое невнимание к изобретательству я обнаружил не только в этом: государственном вузе высоких и нанотехнологий, который по определению должен выпускать изобретателей, но и во многих других учебных заведениях. Руководство вузов объясняет это напряженным учебным графиком. Занимаясь изобретательством много лет, отмечу, что государство в настоящее время этому вопросу уделяет слишком: мало внимания не только в вузах, но и в науке в целом.

Любопытно будет посмотреть, а как же к изобретателям относились власть имущие в другие времена и в других странах? Если: ответить коротко – по-разному. Некоторые примеры отношения власти к изобретателям уже приведены в предыдущих главах, здесь же более подробно коснемся этого вопроса. Как отмечает

В. Мухачев в своей книге «Как рождаются изобретения», египтяне обожествляли изобретателей со всеми: вытекающими: отсюда последствиями. «… В Древней Греции за дарованные изобретения приносились в жертву целые стада быков…» [1]. В Китае по одной версии: раб из восточного Туркестана за изобретение бумаги был предан смерти самым почетным образом, по другой версии изобрел бумагу в 105 году китайский чиновник Цай Лунь, которому были дарованы высший титул и богатство, и имя которого вошло в историю человечества. На самом деле этапов создания и усовершенствования бумаги было много, и у всех них были свои изобретатели. Не могут забыться кадры ослепления строителей храма в фильме Тарковского «Андрей Рублев», основанные на реальных событиях, связанных с желанием князя быть единственным обладателем такого храма. Это тоже можно считать своеобразным признанием человеческого гения. В любом из перечисленных случаев недооценки изобретательского труда не было.

В средние века жизнь изобретателей складывалась по-разному и они не всегда находили понимание у властей. Королева Англии Елизавета Первая запретила под страхом смерти производить и продавать вязальный станок, изобретенный Уильямом Ли в 1589 году, а также посоветовала ему жить честным трудом. Объяснила она это заботой о вязальщицах, которые могли остаться без работы. Станок же был уничтожен самими вязальщицами. Слава Богу, вечный английский соперник – Франция помогла внедрить это изобретение, с которого и началось все технологическое развитие Европы. Уильям Ли переехал во Францию и при покровительстве Генриха Четвертого организовал в Руане центр фабричного вязания. И только после смерти Ли англичане оценили его изобретение и наладили у себе вязальное производство.

Трагична судьба Антуана Лорана Лавуазье, выдающегося ученого химика, казненного в 1794 году во время Великой французской революции. Причина казни во многом была связана с его богатством, которое он тратил, кстати, в основном на развитие науки.

Другой пример. Хотя Наполеону и принадлежит фраза, что «гениальные люди это метеоры, призванные сгореть, чтобы озарить свой век» [2], а также общеизвестен его интерес к научным достижениям (рис. 7.1) и поддержка изобретателей, тем не менее он не оценил достоинства парохода Роберта Фултона (1765–1815), сочтя его изобретение химерическим. Справедливости ради надо отметить, что Наполеон отдал проект парохода на экспертизу ученым, которые ему ответили: «Государь, мы действительно обнаружили, пар имеет двигательную силу, но столь слабую, что он едва сможет двигать детскую игрушку» [2]. Через некоторое время флот Наполеона, подготовленный для вторжения в Англию, из-за длительного штиля не смог тронуться с места и выполнить намеченное. Позже, направлявшийся в ссылку Наполеон, глядя на быстро бегущий мимо него пароход, воскликнул: «Какие же возможности я упустил, не желая рисковать!» [3].

Но на этом изобретательская деятельность и взаимоотношения Фултона с властью не закончились. Он изобрел подводную лодку с миной на длинном тросе. Когда его лодка проходила под днищем корабля противника, в него втыкали специальный гарпун, сопряженный своим отверстием с тросом. Лодка проходила дальше, мина подтягивалась к кораблю и его взрывала. Но французское правительство отклонило проект, как зверский и постыдный опыт борьбы [2]. Поразительно, но когда Фултон предложил свою субмарину англичанам, они ему обещали дать пожизненную пенсию с условием – забыть свое изобретение примерно по тем же причинам.

Много пришлось претерпеть от тогдашней научной власти М.В. Ломоносову (1711–1765) вплоть до ареста и полуголодного существования. Но, мне думается, что от этого российская наука только выиграла. Есть такой тип людей, которых трудности только мобилизуют. Вот, например, свой арест из-за конфликта с советником академической канцелярии И.Д. Шумахером Ломоносов использовал для написания замечательных работ: «О вольном движении воздуха в рудниках примеченном», «Физические размышления о причине теплоты и холода», «О действии химических растворителей», «О металлическом блеске» и др. Даже названия этих работ ассоциируются с ограничением свободы.

Показательна судьба бездымного пороха Д.И. Менделеева (1843–1907), который из-за невнимания чиновников не был запатентован в России. Технология его была украдена и патенты, в частности, GB190011567 и GB190102253 были получены американцем Д. Бернаду. В результате, во время Первой мировой войны Россия в огромном количестве покупала бездымный порох в Америке. Характерно, что Д.И. Менделеев состоял членом десятка зарубежных академий, но был забаллотирован в российскую, так как наши академики сочли его работы недостаточно фундаментальными. Сейчас же, как мы уже отмечали в предыдущей главе, его Периодическую систему элементов многие ученые считают высшим достижением науки всех времен и народов в истории человечества [4].

Справедливости ради, надо заметить, что государство в разное время все же пыталось упорядочить свои отношения с изобретателями. Регламентировать изобретательскую деятельность начали в средние века. Первым патентным документом стала декларация Венецианской Республики 1474 года. Однако первый полноценный патентный закон появился в Англии только в XVII веке. В марте 1883 года была заключена Парижская конвенция по охране интеллектуальной собственности. 17 июля 1812 года император Александр Первый издал манифест «Привилегия на разные изобретения и открытия в художествах и ремеслах». Интересно, что уже 7 октября 1812 года американский посланник в Петербурге Джон Адамс обратился к канцлеру графу Румянцеву с предложением запатентовать в России уже упомянутый нами пароход Фултона [2].

Но не только государство, а и отдельные личности выстраивали многоплановые отношения с изобретателями. Здесь нельзя не вспомнить купца и мецената Христофора Семеновича Леденцова (1842–1907), который все свое состояние оставил на поддержание и развитие российской науки. В апреле 1897 года 55-летний Х.С. Леденцов пишет нечто вроде завещания: «Я бы желал, чтобы не позднее 3-х лет после моей смерти было организовано Общество…, если позволено так выразиться, «друзей человечества». Цель и задачи такого Общества помогать по мере возможности осуществления если не рая на земле, то возможно большего и полного приближения к нему. Средства, как их понимаю, заключаются только в науке и возможно в полном усвоении всеми научных знаний» [5]. Интересно что, как говорил профессор С.А. Федоров, председатель этого общества: «…Х.С. Леденцов ставил, однако, условием, чтобы пособия Общества направлялись преимущественно на такие открытия и изобретения, которые при наименьшей затрате капитала могли бы приносить возможно большую пользу для большинства населения, причем эти пособия Общества должны содействовать осуществлению и проведению в жизнь упомянутых открытий и изобретений, а не следовать за ними в виде премий, субсидий, медалей»[5]. Царское правительство способствовало организации этого общества, оказавшего поддержку многим изобретателям, среди которых были Н.Е. Жуковский, И.П. Павлов, В.И. Вернадский, Н.Н. Лебедев, К.Э. Циолковский, но 1918 году по прямому указанию Ленина Леденцовское общество было ликвидировано.

Трагична судьба многих отечественных ученых и изобретателей после Октябрьской Революции, это отдельная огромная тема. Об этом очень подробно написано в книге С. Э. Шноля «Герои, злодеи, конформисты отечественной науки» [5]. В данном материале мы постараемся найти и положительные примеры в нашей истории последних десятилетий.

Уже в «Положении об изобретениях» от 30 июня 1919 года предусматривалось вознаграждение изобретателям. Постановлением ЦИК и СНК СССР от 12 апреля 1924 года изобретателю предоставили исключительное право на изобретение и выдачу патента. С 24 апреля 1959 года действовала инструкция о вознаграждении за открытия, изобретения и рационализаторские предложения. При этом выплаты эти строго осуществлялись до распада СССР. В то время активно работало Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов (ВОИР), создавались кружки изобретателей, на предприятиях функционировали патентные отделы и проводилось обучение молодежи защите интеллектуальной собственности.

В результате к 80-м годам прошлого века у европейцев к советским зарегистрированным изобретениям отношение было лучше, чем, например, к американским. Экспертиза проводилась на высоком уровне, и качество изобретений было достаточно высоким. В последнем законе СССР об изобретениях от 31 мая 1991 г. (ст. 32) были установлены конкретные и справедливые величины авторских вознаграждений за использование изобретений и продажу лицензий, привязанные к прибыли патентообладателя. Но мало кому их удалось получить. С начала 90-х годов наступил провал и в области изобретательства. Многие изобретатели стали «челноками», а кто и создал свой бизнес, чаще всего он были в области строительства и торговли.

За последние годы в печати неоднократно поднимался вопрос о недостаточной защите интеллектуальной собственности российскими изобретателями. Согласно экспертной оценке журнала «Патенты и лицензии» «При относительном росте федеральных бюджетных расходов на проведение НИОКР, которые в 2007 г. составили более 200 млрд руб., права закрепляются лишь в каждом десятом случае… При этом развитые страны патентуют за рубежом каждое четвертое национальное изобретение, что дает им возможность в дальнейшем эффективно продавать и защищать свои права на территории других государств. Россия патентует за рубежом только каждое шестидесятое национальное изобретение. Это в 100 раз меньше, чем в США и в 50 раз меньше, чем в Германии» [6].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.