СИЛА ПОТОКА

СИЛА ПОТОКА

Электрические станции в большинстве построены у нас на дешевом топливе, которое раньше считалось бросовым: на буром угле, на торфе, на угольной мелочи. Но станции еще есть и на реках — на дешевом источнике энергии.

Большую гидростанцию соорудить не легко. Надо строить массивную плотину для подпора воды или деривационный канал: забрав воду, он полого идет вдоль берега, «поднимает» реку, а затем с высоты сбрасывает в прежнее русло, которое успело уйти вниз.

Но гидростанции быстро окупаются, потому что там за людей работает нескудеющая сила природы. Не надо постоянно тратиться на топливо, на постройку угольных шахт, — и киловатт-час электроэнергии обходится раз в пять дешевле, чем на тепловой электростанции.

С могучим напором текут великие реки по Русской равнине, по просторам Сибири. Ворочая камни и стачивая скалы, мчатся реки с гор Кавказа и Средней Азии. Нет страны более богатой водной энергией, чем наша. Но гидростанций Россия почти не имела. Сила ее рек перетирала хлебные зерна жерновами мельниц, несла на себе плоты леса да вращала тяжелые водяные колеса старых уральских заводов. Самой большой была гидростанция на Мургабе в царском имении — всего лишь 1 350 киловатт. Сейчас там целый каскад гидростанций.

Ленин был вдохновителем советской электрификации, Ленин был и творцом первой большой советской гидростанции. По его указанию заложили станцию на Волхове. Ее начали строить в годы гражданской войны, в годы разрухи, в тяжелое, голодное время. И строили всей страной.

Сейчас эта станция нам кажется маленькой. Ее едва бы хватило, чтобы насытить электрической энергией аудитории, кабинеты и лифты Московского университета на Ленинских горах. Каждая из турбин Куйбышевской ГЭС будет почти вдвое больше, чем весь Волховстрой.

Но мы любим Волховстрой как первенца советской электрификации, как память о Ленине, как живое воплощение мысли учителя. Станция эта давно уже называется Волховской ГЭС, но народ по-прежнему называет ее Волховстроем, как бы в память о тех днях, когда Ленин был с нами.

Великое значение тех дней с новой силой мы почувствовали во время войны, когда Волховская станция вплотную у линии фронта, под бомбами гитлеровцев, в огне пожаров не переставала работать. По кабелю, уложенному за одну ночь по дну Ладожского озера, она посылала осажденному Ленинграду энергию и жизнь.

За годы советской власти были воздвигнуты десятки гидростанций во всех концах страны. Их строили на крайнем юге — на Куре, на Рионе, где так тепло, что реки никогда не замерзают, и на Крайнем Севере — на Ниве, на Туломе, где летом строители вязли в болотах, а зимой промерзшая земля тупила лопаты, мороз схватывал бетонную массу и донный лед цеплялся за лопасти турбин. Их строили на волжских равнинах — в Иванькове, в Угличе; и у Хорога, в теснинах Памира, где реки пенятся на скалах. Люди пробуравили гору для водонапорного тоннеля у Кутаиси. Заполнили водой зеленую котловину на Храме, где вода с огромной высоты рушится на турбины по трубам. С заведомым наклоном построили большую гидростанцию на глинистом грунте берегов реки Свирь: когда грунт дал осадку, сооружение выпрямилось. А возводя на Дону Цимлянскую гидростанцию, не побоялись и мелкого песка.

Днепр на своем пути к морю пробивался через выступ древнего кристаллического фундамента Русской плиты. Скалы на протяжении почти ста километров загромождали его русло, он был изломан порогами «Ненасытец» да «Волчье горло» — недаром так их окрестили. Лишь искусные лоцманы могли спускаться через стремнины на небольших и вертких «дубах». Пороги делили судоходную реку на два разобщенных отрезка.

В первой пятилетке плотина Днепровской гидростанции перегородила реку ребристой бетонной дугой, подняла уровень воды на 37 метров и образовала обширное озеро — подпор воды от Запорожья достиг Днепропетровска. Скрылись пороги. Днепр превратился в сплошной судоходный путь, пересеченный водяной ступенькой — шлюзом. Самая большая из гидростанций Европы дала дешевый ток Приднепровью, Кривому Рогу и Донбассу.

В помещении пульта, где на мраморных досках с приборами тончайшей чувствительности горят цветные сигнальные лампочки, в полной тишине спокойно сидит человек, дежурный инженер, — и сила смирившегося Днепра в его руках.

Гитлеровцы разрушили здесь все, что могли. Но еще в 1943 году, в разгар сражений, стал проектироваться новый, возрожденный Днепрогэс. И когда гитлеровцы были изгнаны с берегов Днепра, на развалинах станции днепростроевцы принялись за труд. Весной 1947 года первая из новых, уже более сильных турбин Днепрогэса дала ток. А затем и вся станция заработала в полную мощь.

Но Днепрогэсом перестройка Днепра не закончилась. Не вся еще сила взята у реки. Ближе к морю на Днепре достраивается другая, в два раза менее мощная гидростанция — Каховская. Она перехватит ту воду, что проходит через турбины и окна плотины Днепрогэса, даст энергию и поможет оросить днепровской водой засушливые степи Южной Украины. Со временем появятся гидростанции на реке и выше Днепрогэса.

Много гидростанций сооружено в Закавказье, из них Мингечаурская — самая большая.

Земля Эстонии обрывается к Финскому заливу известняковым уступом — «глинтом». Река Нарова, стекая с глинта, образует водопад — его механическую силу брала Кренгольмская мануфактура, выстроенная еще до революции. Сейчас здесь сооружается Нарвская гидростанция.

За войну в Узбекистане успели построить шесть гидростанций, за послевоенное время возвели еще несколько. Среди вновь сооруженных станций Фархадская, на порогах Сыр-Дарьи, у гор Могол-Тау, — одна из самых больших в нашей стране. Она помогает плавить сталь Беговата, перекидывает часть своей энергии Ташкенту. Плотина этой гидростанции облегчает орошение Голодной степи.

Сказочная царевна Ширин, чей замок стоял тут на скале, обещала стать женой героя, который оросит пустыню. Пока богатырь Фархад, чтобы провести воду и овладеть сердцем любимой, сдвигал горы и рассекал скалы, его хитрый соперник расстелил в степи цыновки, и их блеск на солнце выдал за блеск воды. Обманутая Ширин отдала ему руку, и отверженный Фархад подставил голову под острый кетмень, подброшенный вверх.

Злые силы прошлого не дали людям воды, и народный богатырь лишился возлюбленной, лишился и жизни. Это образ несбыточной мечты. Гениальным предчувствием узбекский народ, творец ныне осуществившейся легенды, угадал то место, где будет биться энергетическое сердце его родины.

* * *

Сооружая гидростанции, человек так смело вторгается в природу, что изменяет всю окружающую местность. Бетонная или земляная стена поднимает уровень воды, и река становится доступной для больших судов, сухие поля получают воду для полива. Энергетика, транспорт, орошение, рыболовство — целый комплекс. Ряд отраслей, связанных друг с другом, ускоряет свой рост.

В капиталистических странах тоже, конечно, строят гидростанции и кое-где очень крупные. Однако нигде еще это строительство не развивалось таким темпом, как у нас.

Мы позже начали, но быстро движемся: для этого в Советской стране есть все условия.

В странах капитализма один берег реки — частная собственность, другой берег — частная собственность, пароходная компания — частная собственность, оросительный канал — частная собственность, рыбные промыслы — частная собственность. Невозможно слить все эти частные интересы в единую волю.

Проектов гидростанции на Днепре существовало множество еще в царское время. Говорят, папки с проектами могли бы заполнить товарный вагон. Но землевладельцам было невыгодно отдавать свои поля под разлив днепровских вод, да и достаточных капиталов не нашлось.

Давно родилась мысль и о постройке гидростанции на Волхове, но ее не давали осуществить владельцы электростанций Петербурга — боялись конкуренции.

То же самое и в современных капиталистических странах. В Америке полвека шел разговор о реконструкции реки, связывающей Великие озера с Атлантическим океаном. Ее зовут рекой Св. Лаврентия. На глубоководных озерах — большое грузовое движение, но свободный выход к океану затруднен: глубокосидящим морским судам мешают пороги на реке.

Особых технических трудностей для постройки на этой реке гидростанций со шлюзами нет: и берега и ложе реки скалисты. После многолетних речей и трудов удалось возвести две гидростанции — Бохарнуа № 1 и Бохарнуа № 2, но они не исчерпали вопроса. Надо построить третью гидростанцию — Бохарнуа № 3, решающую. Но дело остановилось из-за обилия препятствий. Препятствия не только в том, что на большом протяжении один берег реки принадлежит Канаде, а другой — Соединенным Штатам. Главное в том, что среди капиталистических монополий находятся сильные противники, они вставляют друг другу палки в колеса и тормозят все дело. Кто сопротивляется? Во-первых, электрические компании: они не хотят иметь конкурента. Во-вторых, железнодорожные компании: зачем им делить барыши с судовладельцами, которые поведут свои корабли по реке, ставшей легкопроходимой? В третьих, владельцы пароходств и портовых сооружений в Нью-Йорке: грузы с озер сейчас в большой мере идут через Нью-Йорк, а Тогда пойдут иным ходом к океану. И, наконец, американские хлеботорговцы — они боятся канадской пшеницы… Потому и получается, что важнейшая проблема внутреннего водного транспорта США остается не до конца разрешенной. Рузвельт не раз предлагал вплотную заняться реконструкцией реки — ничего не получалось. Бесконечное число раз создавались комиссии по изучению вопроса, велись переговоры — результаты не велики.

На американской реке Колорадо за тридцать лет построена, хотя и не полностью, большая гидростанция Боулдер-Дам. Ее построили бы раньше, да время ушло на долгий и бесплодный спор между штатами. Сооружение станции Гранд-Кули на реке Колумбия тянулось почти два десятилетия.

Из Атлантического океана в Средиземное море через Гибралтар устремляется поток во много раз более сильный, чем Волга. Гидростанция там обошлась бы в 12 миллиардов долларов. Следовательно, на нее хватило бы тех народных средств, которые тратятся в США на производство орудий войны всего лишь за несколько месяцев. А энергия Гибралтара могла бы для блага народа напитать электричеством все средиземноморские страны и превратить пустыню Сахару в поля и сады. Можно устроить гидростанцию и в Дарданеллах на течении из Мраморного моря в Эгейское. Но такие проекты остаются при капитализме чем-то вроде курьезной фантастики.

^{Важнейшие гидростанции, строящиеся и вступившие в строй в пятой пятилетке.}

Будучи комплексным делом большого масштаба, гидростроительство по самой своей сути переросло рамки капиталистического строя.

У нас, в социалистической стране, все отрасли хозяйства объединены единым планом. И если где-нибудь строится гидростанция, то этому радуется вся страна, потому что интересы советского народа едины.

На перепадах оросительного Невинномысского канала в Ставрополье появились гидростанции. Казалось бы, явный урон «Нефтеснабу»: там, где жгли керосин, будет гореть электричество. Но это никого не может смутить: «Нефтеснаб» — не частный предприниматель, жаждущий прибыли, а государственная организация, служащая интересам всего народа.

Гидростанция на Свири подняла воду и превратила порожистую реку в глубокий судоходный путь. Кировская железная дорога потеряла часть клиентуры — грузы пошли по воде. Но никому не придет в голову об этом сожалеть. Страна, государство только выиграли: речные перевозки дешевле железнодорожных.

Преимущества социалистического хозяйства, умноженные трудовым энтузиазмом народа, позволяют нашей стране развивать гидростроительство такими темпами, каких не знал мир.

Роль гидростанций в СССР возрастает с каждым годом. За пятую пятилетку мощность всех электростанций увеличивается примерно вдвое, а мощность гидростанций растет круче — увеличивается втрое. И все же мы овладели пока малой долей запасов нашей водной энергии.

Но вот очередь дошла до великих рек Сибири. Это значит, что мы добрались до главных, доселе не тронутых водных богатств.

На Иртыше построена большая Усть-Каменогорская гидростанция, давшая новую силу Рудному Алтаю. А выше, возле устья горной реки Бухтармы, на Иртыше воздвигается новая, более сильная Бухтарминская станция. Ее плотина запрет узкую долину и создаст искусственное озеро, чуть не равное Байкалу, — самое большое в мире. В верховьях Иртыша озеро Зайсан поднимется на десять метров, разольется и изменит очертания.

Недалеко от Новосибирска строится первая из обских гидростанций. Она свяжет Новосибирскую и Кемеровскую энергетические системы, даст электричество промышленности, железным дорогам и сельскому хозяйству, улучшит судоходство на Оби.

Енисей, Амур и Лена еще ждут своего часа, но уже положено начало освоению реки Ангары, притока Енисея.

Впрочем, вернее, не Ангара приток Енисея, а Енисей приток Ангары: в точке слияния Ангара многоводнее. Она сразу родится многоводной — вырывается из Байкала прозрачным, широким и быстрым, никогда не замерзающим потоком. Затем, шурша галькой по дну, устремляется на север, вскипает в базальтовых ущельях на порогах, поворачивает на запад и, пробежав 1 830 километров и спустившись на 380 метров, отдает воду Енисею.

Нет у нас реки более заманчивой для постройки гидростанций, чем Ангара. Полноводная и быстрая, она способна привести в движение несколько гидростанций одну за другой и выработать столько электроэнергии, сколько могут дать Волга, Кама, Днепр и Дон, вместе взятые. И плотины удобно строить на ее скалистых берегах. А главное — нигде нельзя получить электроэнергии более дешевой. Станции будут работать ровно, без спадов, ни капли воды не сбрасывая через гребень плотин — равномерность стока Ангары охраняется водными запасами Байкала. Киловатт-час обойдется здесь меньше копейки. А киловатт-часа достаточно, чтобы добыть 75 килограммов угля, или прокатать 50 килограммов стали, или изготовить 10 метров ткани, или сшить 2 пары обуви.

И это еще не все: вокруг лежат несметные богатства и только ждут, когда их полным ходом пустят в дело. Тут и черемховский уголь — по добыче самый дешевый в стране. Тут и железные руды Приангарья. И соль в Усолье-Сибирском. И сырье для алюминия. И прямоствольные сосновые леса без конца, без края…

Все это закрутится в колесе гигантского комбината — электричество, электросталь, алюминий, уголь, бензин из угля, искусственный шелк и каучук, химические удобрения, машины, изделия легкой промышленности.

Советская индустрия шагнула в Сибирь могучим Урало-Кузнецким комбинатом, а скоро шагнет еще дальше столь же богатым промышленным комплексом Ангаро-Енисея. Восточная Сибирь выйдет из далекой дремучей тайги в первый ряд индустриальных центров мира.

Время, подготовленное всем нашим прежним развитием, пришло: XIX съезд Коммунистической партии принял решение об использовании водной энергии реки Ангары. Первая из ангарских гидростанций уже строится около Иркутска. Это одна из крупнейших наших гидростанций.

«Поражая воображение своей грандиозностью, — писал Алексей Максимович Горький, — развертываются сказочные картины будущего Сибири…» Мы близки к воплощению этих сказочных картин будущего.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.