Атомная бомба: против Японии или против России?

«Ковровые» бомбёжки Германии, ставшие европейской «репетицией» Хиросимы, лишь предварили уже настоящую ядерную Хиросиму.

Но если воздушный террор союзников по отношению к немцам не был оправдан ничем и не имел военной целесообразности, то с японской ядерной трагедией дела обстоят не так просто.

С одной стороны, считается, что атомные бомбардировки Японии сразу же сломили её дух и резко ускорили капитуляцию Японии. Черчилль в своих мемуарах, вспоминая о своей реакции на сообщение Трумэна об успешном испытании Бомбы в Аламогордо, писал:

«Для того чтобы подавить сопротивление японцев и завоевать страну метр за метром, нужно было пожертвовать миллионом жизней американцев и половиной этого числа жизней англичан… Сейчас вся эта кошмарная перспектива исчезла. Вместо неё рисовалась прекрасная… картина окончания всей войны одним или двумя сильными ударами».

Итак, по Черчиллю, Бомба против Японии была нужна. С другой стороны, можно вспомнить мнение французского публициста Мишеля Рузе, утверждавшего в 1962 году:

«Учёные не знали, что Япония уже проиграла войну, во всяком случае потенциально. А главное, они не знали, что борьба против фашизма не была основной задачей политики Вашингтона, что бомба… явится орудием устрашения, которое… фактически направлено против Советского Союза».

Рузе сообщает, что, по мнению некоторых историков, изучавших документы того периода, взрывая атомную бомбу, США хотели одержать молниеносную победу, предупредить вступление СССР в войну и тем самым устранить его от окончательных расчетов на Дальнем Востоке.

При этом американец С. Лене в своей работе 1977 года «The Day before Doomsday» («День перед Судным днем»), написал:

«Ни один историк сегодня не настаивает, что атомная бомбардировка была необходима, чтобы поставить Японию на колени».

Да что историки! Существует официальный доклад Группы по оценке стратегических бомбардировок Германии и Японии, в которой видную роль играл известный Джон К. Гэлбрейт. Доклад был готов в 1946 году, и вот что в нём утверждалось:

«Основываясь на тщательном расследовании всех фактов и свидетельствах причастных к этому японских руководителей, Группа считает, что Япония капитулировала бы определённо до 31 декабря 1945 года, а по всей вероятности, до 1 ноября 1945 года даже в том случае, если атомные бомбы не были бы сброшены, даже если бы Россия не вступила в войну и даже если бы никакого вторжения на территорию Японии не планировалось и не задумывалось».

Так с какими целями были применены в Японии две атомные бомбы — с военными, для ускорения окончания войны, или с политиканскими — для устрашения Советского Союза? Неужели Америка делала Бомбу прежде всего для того, чтобы психологически поставить на колени Россию?..

Я менее всего склонен к роли адвоката президента Трумэна, военно-промышленного ядерного комплекса США и американского империализма (в своё время, к слову, в последнем слове сами американцы видели не уничтожающий приговор, а просто констатацию глобализации интересов США к началу XX века). Однако я не склонен к подмене фактов и логики эмоциями или пропагандой.

Находясь же на почве фактов, нельзя не признать, что атомная бомбардировка была для обеспечения быстрой капитуляции Японии фактором не меньшей значимости, чем вступление в войну СССР.

Историки типа Ленса, публицисты типа Рузе и аналитики типа Гэлбрейта почему-то не берут в расчёт исключительное упорство и стоицизм, а также исключительные фанатизм и послушание японцев. Скажем, в Красной Армии, да и в германской армии, кстати, тоже, во время войны были нередкими случаи и массового, и индивидуального героизма, и даже — жертвенности. Однако институт «камикадзе» как элемент оперативного планирования был характерен лишь для Японии.

Уже одно это могло сделать войну затяжной, хотя, безусловно и однозначно, для Японии проигрышной.

Хиросима процесс ускорила качественно. Приведу представительный пример. Вот что мы находим в первом же абзаце книги создателя фирмы «Сони» Акио Морита «Made in Japan», написанной в 80-е годы:

«Я обедал (в полдень 7 августа. — С.К.) с моими сослуживцами-моряками, когда пришла невероятная весть об атомной бомбардировке Хиросимы…. Прошло уже немало месяцев с тех пор, как я понял — Япония проигрывает войну и продолжать её бесполезно, но я также знал, что военные хотят воевать до последнего солдата. ..А теперь, после Хиросимы, мне стало ясно — время истекло».

Это — реакция развитого японца. А до вступления в войну СССР оставалось ещё два дня.

Вот ещё свидетельства…

Командующий 4-й отдельной японской армией генерал-лейтенант Уэмура Микио:

«Я предполагаю, что причинами, предопределившими капитуляцию Японии, послужили следующие:

1. Вооружённые силы нашего союзника Германии были разбиты Красной Армией и союзниками…

Применение американцами атомной бомбы… Конечно, из-за применения одних только атомных бомб Япония не капитулировала бы, но на состоянии боевого духа народа это отразилось.

3…Япония не могла бороться против Красной Армии и против армий всего мира. Это — главная причина…»

Командующий 1-м фронтом Японии генерал Кита Сэити:

«По-моему, капитуляция была вызвана двумя обстоятельствами:

1. Применением… атомной бомбы…

2. Советский Союз начал войну против Японии…»

Можно привести ещё ряд подобных оценок, но, пожалуй, достаточно и этих.

Получив известие о начале наступления советских войск на Дальнем Востоке, премьер-министр Японии К Судзуки на заседании Высшего совета по руководству войной заявил: «Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны».

То есть Японию ставило окончательно в безвыходное положение сочетание обоих факторов — «советского» и ядерного.

При этом к моменту капитуляции непосредственно на Японских островах находилось 2,2 миллиона войск и около 700 тысяч в Маньчжурии против СССР. А ещё 4 миллиона солдат и офицеров было разбросано по всему Азиатско-Тихоокеанскому театру военных действий.

То есть резервы сопротивления объективно были велики, и если бы не «ядерный» шок от Хиросимы и Нагасаки, то одного вступления СССР в войну для обеспечения быстрой и почти бескровной капитуляции могло бы и не хватить.

Что же до выводов Группы по оценке бомбардировок, выводов других аналитиков и историков о якобы избыточности атомных ударов по Японии и даже об избыточности вступления в войну СССР, то при знакомстве с подобным анализом вспоминаются слова уже цитировавшегося мной Шота Руставели: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны».

Это ведь как раз такие «аналитики» в августе 1941 года докладывали высшему руководству США о том, что Россия, мол, разбита бесповоротно и помогать ей бессмысленно.

По свидетельству доктора Артура К. Комптона, Трумэн подчёркивал, что он сознательно подгонял срок боевой демонстрации атомной бомбы под сроки вступления в войну с Японией СССР.

Вряд ли Трумэн при этом не имел в виду ещё и аспект угрозы Советскому Союзу — доказательств тому хватает. Однако чисто «японский» аспект в решении о реальном применении Бомбы, думаю, тогда превалировал.

Сочетание русского наступления с атомными бомбардировками, по мнению Трумэна, дало бы максимальный эффект для целей обеспечения быстрой и бескровной капитуляции. И, думается, Комптон передавал всё верно, а Трумэн душой не кривил.

Всё это очень похоже на правду.

Но как быть с утверждениями уже советской «ядерной» историографии о том, что Соединенные Штаты создавали своё ядерное оружие для борьбы прежде всего против Советского Союза, что уничтожение Хиросимы и Нагасаки было предупреждением нам, а не японцам?

Что ж, у «Манхэттенского проекта» США имелся, безусловно, и сильный антисоветский аспект. Чего уж больше, если сам руководитель атомных работ в США генерал Гровс заявлял в комиссии конгресса США:

«Уже через две недели после того, как я принял на себя руководство «Манхэттенским проектом», я не сомневался в том, что противником в данном случае является Россия и что проект осуществляется именно исходя из этой предпосылки».

А атомные работы в США развернулись в 1942 году. Мы тогда сражались с немцами под Сталинградом.

Однако послевоенные «откровения» Гровса надо воспринимать критически.

Во-первых, Гровс, безусловно, был антисоветчиком, но интеллектуалом он не был. Учёных, которых он прозвал «длинноволосыми», он ненавидел. И профессор Массачусетского технологического института Б. Фелд говорил в 1983 году советскому историку В.Г. Трухановскому, что немцам следовало бы поставить Гровсу памятник, поскольку если бы не он, то Бомба была бы сделана быстрее и её успели бы применить в войне против Германии.

Уже по последней причине Гровсу после войны было выгодно нажимать на «антисоветский» аспект проекта. Мол, с самого начала Бомбу делали против Советов, а то, что не успели сделать её против Гитлера, ну что ж…

Во-вторых, антисоветизм Бомбы было выгодно выпячивать вообще всем (и Гровсу тоже) в атмосфере «охоты на ведьм» и нарастающего антикоммунизма в США. Гровс, скорее всего, даже не лгал. Он просто незаметно сам для себя выдал желаемое после 1945 года за планируемое в 1942 году.

Конечно, побудительные причины к развёртыванию атомных работ на Западе были далеко не однозначными, но в их начальной фазе, во всяком случае, эти причины были не только антисоветскими.

Достаточно вспомнить историю начала английских атомных работ… Меморандум Пайерлса — Фриша (отнюдь не англичан, а эмигрантов из Германии), комитет МОД, проект «Tube Alloys» — это всё реакция на угрозу агрессии Германии, а не планы новых крестовых походов Англии против «Советов». Хотя позже подобные планы в Англии и появились.

Реальное же использование Бомбы против Японии было определено прежде всего военной необходимостью. И Бомба против Японии была в 1945 году нужна.

Однако и сбрасывать со счётов то, что говорил Гровс, не стоит. Уже к осени того же 1945 года все атомные усилия США имели своей единственной целью обеспечение атомного диктата по отношению к СССР, а то и уничтожение СССР.

Поэтому наиболее верным будет сказать, что американская Бомба рассматривалась Западом в 1945 году как абсолютное оружие и против Японии, и против России.

А к осени 1945 года — уже против только России.