Куда прыгнет дракон?

Вот уже несколько лет экономика Китая переживает бурный подъем. Ее темпы роста поразительны. Ни одна страна не привлекает так много инвесторов; нигде так бурно не развивается строительство.

Китай становится сверхдержавой и в то же время — страной контрастов. Что ожидает Китай? Два десятилетия назад КНР и СССР почти одновременно начали перестраивать свое хозяйство.

Читая репортажи из Китая, регулярно публикуемые в западной прессе, невозможно не думать о судьбе современной России.

Нет в Поднебесной противников царственной воле.

Шицзин

Один шаг на север

Во многих кварталах Благовещенска, что в Приамурье, время словно остановилось. Полуразваленные деревянные домишки, разбитые дороги, заводские дворы, заросшие травой. Город с населением в 210 тысяч человек выглядит как в советские времена. Летаргия. Апатия. Скука. В этом го-роде на берегу Хэйлунцзяна, «Реки черного дракона», жизнь, похоже, замерла.

Никаких перспектив, безработица...

На другом берегу Амура, прямо напротив Благовещенска, лежит город Хэйхэ. Небоскребы из стали и стекла, крупные супермаркеты, дорогие рестораны. Всего за несколько лет город стремительно разросся. Всюду кипит стройка. Там возводят новый банк, здесь — зал для игры в боулинг.

Сотни русских безработных ежедневно направляются на работу в Хэйхэ. Тут не до гордости. В китайском городе спрос на русскую прислугу, на официантов, уборщиц.

Обратным путем едут китайцы. В российской глубинке фабрики и фермы стоят дешево. Их и скупают. На деревообрабатывающем заводе можно, например, наладить выпуск деревянных палочек для еды, без которых не обойтись в Китае. В том же Благовещенске все крупные новостройки контролируются китайскими бизнесменами. Местная молодежь, чтобы выбиться в люди, потихоньку учит китайский.

Наша империя и впрямь напоминает легендарного ящера древности, который как будто и не чувствовал, что какой-нибудь динозавр, вцепившись ему в хвост, пережевывал его. Этот исполин-тугодум не замечал, как одна за другой части его тела исчезают в чужой пасти. Так Константинополь, «первая Москва», когда-то терял одну окраину за другой, но и, сузившись до пределов «Царьградской области», удерживал гордый титул «империи» — сверхдержавы, от которой остались только иллюзии и память.

В сторону «златых гор» и западных пустынь

Как отмечают социологи, еще никогда за всю историю человечества не удалось превратить такое большое количество жителей одной страны из бедняков в зажиточных людей. В Китае всего за четверть века, то есть на глазах одного поколения, 400 миллионов вчерашних бедняков стали вполне респектабельными людьми.

За последние пять лет темпы экономического роста в Китае составили 8 процентов, в Индии и России за тот же период — 6 процентов (в России главным образом за счет роста цен на нефтяное и газовое сырье). «Народная экономика» Китая по своей покупательной способности уже обогнала японскую и немецкую экономики и пока уступает только американской. К 2040 году, полагают американские эксперты, Китай выйдет на первое место в мире по данному показателю.

Об инвестиционном климате в КНР говорит тот факт, что в 2003 году, например, страна получила на 53 миллиарда долларов прямых инвестиций больше, чем США. В свою очередь, Китай, располагая, поданным на 2004 год, крупнейшим после Японии валютным запасом в 403 миллиарда долларов, охотно предоставляет крупные займы государственным организациям и частным фирмам из США.

По словам обозревателя «Spiegel», «лишь с китайской помощью американцы могут жить не по средствам». Экономика самой преуспевающей мировой державы так тесно переплелась с самым народным хозяйством в мире, что, вздумай руководители США или КНР изъять все свои вклады, это привело бы к экономическому краху партнера, как, впрочем, и к собственному краху.

Кстати, в 2003 году, в год начала иракской войны, Пекин инвестировал в облигации государственного займа США около 100 миллиардов долларов. Таким образом, власти Китая помогли покрыть дефицит американского бюджета и фактически профинансировали войну в Ираке.

На экономическом форуме в Давосе в 2004 году новое китайское prosperity (процветание) стало главной темой обсуждения. Тон выступлений разительно менялся. Одни восторгались успехами китайской экономики; другие опасались повторения американского сценария 1920-х годов — нового «черного дня», после которого рухнет вначале «перегретая» китайская экономика, а затем — и мировая экономика.

Оптимисты пока преобладают. Ожидается, что в 2010 году, на Всемирной выставке в Шанхае, Китай, несомненно, будет выглядеть как лидер мирового прогресса, как страна, которую по праву можно будет назвать «сверхдержавой».

Ни одна страна в мире не потребляет так много стали, угля и цемента, как Китай. Нигде в мире, кроме США, так стремительно не растет спрос на нефть. Только за 2003 год уровень потребления нефти в КНР вырос на 15 процентов. Число городов-мнллионеров в Китае почти достигло сотни. Города связаны современными автострадами. В 2004 году в стране велось строительство 162 тысяч километров новых дорог. Этот асфальтовый пояс мог бы четырежды обогнуть земной шар.

Интернет становится глобальным китайским средством связи. Уже сейчас КНР занимает второе место в мире по числу пользователей интернета после США: 87 миллионов «юзеров».

Китай стал мировой мастерской. В КНР изготавливают больше всего в мире игрушек, шьют больше всего платьев и мастерят больше всего обуви. Страна дешевого ширпотреба оказалась «впереди планеты всей» по выпуску современной бытовой техники. Здесь производят каждую четвертую в мире стиральную машину, каждый третий мобильный телефон, более 50 процентов всех цифровых камер, телевизоров, кондиционеров и DVD- плейеров. Товары «made in China» уже давно можно найти на полках крупнейших магазинов в странах «большой семерки». Только в США, по оценкам экспертов из «New York Times», за последнюю четверть века куплено китайских товаров на миллиарды долларов.

Пока что крупнейшие китайские брэнды — «Haier», «Galanz» или «Lenovo» — мало известны за пределами КНР, но владельцы этих концернов надеются, что через несколько лет станут так же известны, как «Сони», «Самсунг» или «Бош».

В современном Китае все выглядит грандиозно. В Шанхае, «самом обворожительном городе планеты» («Вашингтон Пост») и «самом перспективном месте для предпринимателей» («Форбс»), из аэропорта в сторону города регулярно проносится поезд на магнитной подушке, развивая скорость до 431 километра в час. Всего за 18 месяцев — в рекордные сроки! — в Шанхае возведена трасса для проведения гонок «Формулы-1». На Янцзы, близ крупнейшего в мире города Чунцина — в нем и его пригородах проживает около 31 миллиона человек, — завершается строительство самой крупной плотины за всю историю человечества — плотины «Три ущелья».

Чунцин стал подлинным символом прогресса в КНР, превратился в одно из ключевых понятий экономической географии Китая. Не случайно в 1997 году власти КНР придали этому городу, как Пекину, Шанхаю и Тяньцзиню, статус провинции. Чунцин, как когда-то Петербург, стал «окном» в новый мир — мир континентальных районов Китая. Ведь несмотря на огромные размеры занимаемой им территории, Китай в XX веке долгое время оставался по преимуществу «страной приморской». Две трети КНР пребывали в небрежении; там царила бедность. Теперь вырисовывается новый вектор развития. Богатства Китая будут прирастать — нет, не Сибирью, как молвит читатель-пессимист, а Внутренним Китаем, своей собственной «Сибирью». Понятно, что при таком переносе акцентов во внутренней политике уйгурский и тибетский сепаратизм станут еще более злейшими врагами властей Китая. Народам, проживающим на западе КНР, нечего и думать о восстановлении государственности. Их исконные земли — целинный фонд китайской экономики, необозримое поле деятельности китайских предпринимателей.

На окраинах Срединной империи

Вслед за экономическими успехами Китай намерен добиваться и внешнеполитических. Весной 2005 года власти Китая фактически объявили всему мировому сообществу, что оставляют за собой право «оккупировать» («воссоединить») Тайвань. «Восстановить порядок в мятежной провинции» — долг всех китайских патриотов. Диктат политиков целиком и полностью одобряется интеллигенцией, считающей, что независимый Тайвань станет «гигантским авианосцем» США и Японии.

В тени подобных заявлений остаются другие практические шаги. В последние годы китайские представители активно участвуют в различных международных программах ООН — миротворческих миссиях в Заире, Восточном Тиморе и даже на Гаити, всего в тысяче километров от побережья США. Китай давно ведет свою дипломатическую игру. Так, в разгар эскалации гражданской войны в Судане именно Китай наложил вето на проект крайне жесткой резолюции, осуждающей действия суданских властей. Такой поступок легко объяснить, зная, что главным потребителем суданской нефти является Китай.

«Если Китай проснется, мир вздрогнет», — обмолвился однажды Наполеон. Его пророческие слова, похоже, сбылись. «Центр тяжести мировой политики смещается в сторону Тихоокеанского региона», — говорит бывший госсекретарь США Генри Киссинджер. Обозреватель «Нью- Йорк Таймс» летом 2004 года отметил, что, если предыдущий век был веком США, то наступающее столетие станет «китайским».

Время «слабого Китая» прошло. Страна стремительно вооружается. Только в 2004 году расходы на оборону выросли, по официальным данным, на 20 процентов. Стремительно обновляется китайский флот. По мнению австралийского политолога Бенджамина Рейли, «в перспективе Китай бросит вызов лидерству США в тихоокеанском регионе. Нет никакой гарантии, что Океания и впредь останется своего рода акваторией американского флота».

Взбираясь на вершины науки

В октябре 2003 года Китай стал третьей в мире космической державой, после СССР и США. В китайском Политбюро, все члены которого по образованию инженеры, царила нескрываемая эйфория. Теперь все чаще говорят о том, что новый человек на Луне непременно будет китайцем.

Однако успехи космонавтики — лишь звено в череде других научных достижений. Вот как оценивает в интервью газете «Die Welt» перспективы китайской науки профессор Ли Юнсян, президент Академии наук КНР: «Наибольшим потенциалом обладают гуманитарные науки и биотехнология. Большую роль будут играть также информационные технологии. Далее, мне хотелось бы упомянуть нанотехнологию и разнообразные возможности ее применения. Открытия в области нанотехнологии могут способствовать, например, разработке новых материалов и лекарств. Китайские ученые уже достигли в этой области выдающихся результатов. Другие приоритетные отрасли китайской науки — исследования головного мозга и разработки в области энергетики. Сейчас мы стали заниматься даже полярными исследованиями.

Развитие науки в Китае тормозят пока... сами ученые и инженеры. Они слишком привыкли копировать то, что сделано учеными других стран. Нужны оригинальные инновации. Важно не количество научных публикаций, а фундаментальные результаты исследований.

Другим странам тоже есть чему учиться у Китая. В качестве примера можно назвать традиционную китайскую медицину, которая стремится рассматривать человеческий организм в его целостности. В традиционной китайской медицине, например, не стремятся выписать человеку таблетку от головной боли, а доискиваются до подлинной причины этой боли. У Китая — тысячелетние традиции в науке и философии».

Уже через полтора десятка лет важнейшую роль в мировой науке, наряду с США и ЕС, будут играть такие азиатские государства, как Китай, Япония или Корея, полагает Ли Юнсян. «Пока Азия по сравнению с Европой и США еще отстает. Это изменится. Сейчас мы выделяем на научные исследования и разработки лишь 1,32 процента валового национального продукта. Однако этот показатель будет неуклонно расти. К 2020 году мы планируем достичь уровня 2,5 процентов. Но и эти цифры не все. Еще важнее то, что мы готовим самых квалифицированных ученых и инженеров».

Недаром известный американский генетик Эрик Лэндер, выступая в Пекине перед студентами, воскликнул: «Будущее принадлежит вам». Когда-то и впрямь будущее принадлежало Китаю. Страна была оплотом мировых инноваций. Шелк и бумага, компас и сейсмограф, порох и бумажные деньги — этими изобретениями мир обязан Китаю. Всего пять столетий назад именно Китай был наиболее развитой державой мира и вполне мог завоевать Европу (см. «Знание — сила», 9/2002). В то время, по оценке экономистов, самый высокий в мире доход на душу населения был в Китае.

Однако китайские власти выбрали политику изоляции. В стране наступил застой; она погрузилась в «болото азиатщины». После столетий манчжурской власти и десятилетий гражданской войны, после японской оккупации, гоминьдановской коррупции и маоистских экспериментов Китай вновь пробудился от сна.

Веками европейцы догоняли Китай, заново изобретая книгопечатание или артиллерию. Теперь «в два прыжка» китайский дракон настиг вырвавшуюся вперед Европу.

Листья летят к дракону

Будущее принадлежит Китаю? В стране настойчиво культивируется национализм. В школьных учебниках каждый может прочесть, что «национальный дух — это средоточие нашей жизненной и творческой силы, залог нашей сплоченности». Национализм, подчеркивают китайские лидеры, это любовь не только к отечеству, но и к государству — к Китайской Народной Республике, возглавляемой и управляемой коммунистической партией Китая. Любой патриот обязан всемерно поддерживать линию компартии, следовать ее курсом, одобрять ее решения. Сама же партия постепенно подменила прежние коммунистические идеалы патриотическими ценностями — и строит свой национал-коммунизм, прибегая к политическим и экономическим доктринам всех времен и народов от Конфуция до Кейнса.

Великокитайская гордость присуща и многим миллионам китайцев, живущих за пределами родины. Их вклад в современные достижения Китая велик. «Пусть богатые русские покупают футбольные клубы в Англии и просаживают деньги на средиземноморских островах; пусть богатые индусы без разбора инвестируют свои миллионы в самые выгодные проекты по всему миру, — пишет обозреватель „Spiegel“, — китайцы предпочитают инвестировать деньги у себя на родине». Недаром еще в 1986 году Дэн Сяопин, человек, придавший Китаю его нынешние ускорение и направление движения, обратился ко всем китайцам, где бы они ни жили с призывом «не утрачивать любви к отечеству» и «помогать всемерно развивать его».

Многие, действительно, откликнулись. Около 60 миллионов этнических китайцев живет сейчас за пределами страны. Их общее состояние, по оценкам экспертов, составляло в начале 90 годов около 450 миллиардов долларов. Немалая часть международных инвестиций в Китае — это их деньги.

«Упавшие листья возвращаются к своим корням», — гласит китайская поговорка. Многие китайцы, живущие за 1раницей, мечтают когда-нибудь «вернуться домой в шелковом халате» — еще одна китайская мудрость, запечатленная в веках.

(Окончание в следующем номере)

УЧЕНЫЕ ОБСУЖДАЮТ

Сергей Ильин