«Мамонтова фауна»

Мамонт — «чудо номер один» древней фауны Сибири. «Чудом номер два» можно смело назвать другое огромное животное, ныне — обитающее только в тропиках, — носорога. Представьте себе зверя, весящего около трех тонн, длиной свыше трех с половиною метров, высотой в холке более полутора метров, покрытого густой шерстью, вооруженного двумя рогами, передний из которых достигал 130 сантиметров!

Родиной волосатого носорога вероятнее всего была Центральная Азия и Северный Китай. Отсюда носороги стали распространяться на север и запад, в Сибирь и Европу и, подобно слонам, предкам мамонтов, постепенно приспособились к жизни в холодном климате.

В 1771 году возле города Вилюйска охотники-якуты нашли в вечной мерзлоте хорошо сохранившуюся тушу мохнатого рогатого зверя. Голова и две ноги носорога доставлены были в Иркутск и переданы академику П. С. Палласу. Желая лучше сохранить останки, Паллас распорядился высушить их в духовой печи. Но шерсть от этого сгорела, а конечности обуглились.

Минуло более века, и в 150 километрах севернее Верхоянска на берегу реки Халбуй сибирский купец Н. С. Горохов обнаружил в 1877 году великолепно сохранившийся труп носорога, покрытого густой и длинной шерстью рыже-бурого цвета. От носорога отделили голову и передали ее в Иркутск, откуда она попала в Зоологический музей Академии наук (Ленинград). Туловище носорога пропало.

Совершенно неожиданно волосатые носороги были открыты в Галиции, лежащей в нескольких тысячах километрах к западу и югу от прежних мест находок. В 1907 году из шахты, где добывалась окисленная нефть — озокерит, — извлекли переднюю часть туловища и голову носорога. В 1929 году в соседней шахте сначала найдены были кости скелета носорога, а затем и полный труп, лежащий на спине со вздернутой головой и поджатыми ногами. По всей вероятности, носороги Галиции попали в глубокие ямы, — заполненные водой и загустевшей нефтью, и «законсервировались», пропитавшись нефтью и солью.

Волосатые носороги были более редки, чем мамонты. Их скелеты и остатки замороженных тел встречаются в три — пять раз реже, чем скелеты и туши мамонтов. Специалисты подсчитали, что соотношение числа мамонтов к числу носорогов можно выразить пропорцией 3:1. Зато численность бизонов и диких лошадей в десять раз превышала численность волосатых носорогов и более чем в три раза — численность мамонтов.

Бизоны хорошо известны нам по фильмам и романам, посвященным Дикому Западу: многомиллионные стада этих массивных, весящих более двух тонн животных бродили еще в прошлом столетии по прериям Северной Америки. Известны бизоны и по замечательным красочным росписям, оставленным людьми древнекаменного века — палеолита — на стенах пещер Пиренеев, Южной Франции и Северной Испании. Раскопки обнаружили останки бизонов в Предкавказье и на Русской равнине, в Поволжье и Прибайкалье, в Южной Сибири и на севере Якутии. В 1971 году в вечной мерзлоте на обрывистом берегу реки Индигирки был найден труп молодой бизонихи с кожей, щерстью и кишечником, сохранившим растительную пищу.

Постоянными спутниками мамонтов, столь же многочисленными, как и бизоны, были дикие лошади. И подобно бизонам они паслись на огромной территории, от Британских островов, в пору великого оледенения бывшими частью Западной Европы, до Аляски и далее к югу, вплоть до Мексики. Лошадь — вид удивительно пластичный, и в зависимости от природных условий тот или иной регион населяли различные виды лошадей, приспособившиеся к местности и климату. В Западной Европе обитала большеголовая, небольшого роста лошадка со стоячей гривой и толстыми ногами. На Русской равнине паслась крупная, с широкими копытами лошадь Громова, названная так в честь известного советского исследователя животных ледникового периода. Вплоть до конца XVIII — начала XIX века в лесах Польши и Белоруссии сохранялись лесные тарпаны, а до середины прошлого века в степях Украины жили степные тарпаны, мышастые дикие кони со стоячей гривой и темным ремнем по хребту. На Северо-Востоке Азии и на Аляске в последнюю ледниковую эпоху жил особый вид лошади — покрытая шерстью лошадь Черского, названная так в память ученого, впервые описавшего череп и скелет вымершего животного.

Впрочем, вымершего ли? В 1965 году горняки на прииске в долине реки Селирикан, в верховьях Индигирки, наткнулись на задние ноги и хвост лошади, свисавшие с потолка штольни. Зоологи, прибывшие к месту находки, извлекли переднюю часть туловища и шеи животного, затем обнаружили и ноги. Тщательному анализу труп лошади Черского был подвергнут в Зоологическом музее Академии наук в Ленинграде. И этот анализ показал, что эта лошадь, жившая 37 000 лет назад, удивительно близка современной породе якутских низкорослых лошадок, способных переносить жесточайшие морозы, пастись без каких-либо укрытий в Арктике и добывать себе корм из-под снега. Возможно, лошадь Черского была одомашнена якутами, пришедшими в XIV столетии из Предбайкалья и верховий Лены на свою нынешнюю родину, и стала родоначальником современных якутских лошадей. Или, быть может, якутская лошадь — это гибрид дикой лошади Черского и обычных лошадей; вопрос о происхождении ее окончательно не решен. Зато нам хорошо известно другое копытное животное, пережившее и мамонтов, и волосатых носорогов, и диких мохнатых лошадей, — современник ледникового периода. Это — северный олень.

В эпоху последнего оледенения северные олени занимали огромную территорию, не уступавшую зонам распространения бизонов в диких лошадей. Но и сейчас они распространены на обширном пространстве севера Евразии и Америки: от Норвегии и Кольского полуострова до Охотского побережья, Аляски и Канады (в Новом Свете диких оленей называют индейским словом «карибу»). Следы оленей, как вы помните, привели Ивана Ляхова на Новосибирские острова. Исследователи Северо-Востока Сибири прошлого века запечатлели величественную картину миграций диких оленей, стада которых занимали пространство до ста верст. В начале нашего столетия численность карибу в Северной Америке превышала два миллиона голов. И в наши дни, в последней четверти XX века, в тундрах Советского Союза мигрируют около 700 тысяч диких северных оленей (только один из подвидов их — новоземельский занесен в «Красную книгу» охраны вымирающих и редких видов). На Аляске насчитывается 300 тысяч карибу, а в Канаде — около двухсот тысяч.

Гораздо меньше численность и много уже ареал обитания других современников мамонтов — овцебыков. В ледниковый период их стада бродили по территории всей Европы, Северной Азии и Аляски, южная граница их обитания доходила до Киева, Куйбышева, Среднего Урала. Сейчас же эти удивительные животные, одетые, в плотную шерстяную «шубу», сохранились лишь на северо-востоке Гренландии, на севере Канады и на островах Канадского Арктического архипелага. Сохранилось около десяти тысяч овцебыков, хотя ученые наших дней начинают успешно разводить овцебыков на месте их прежнего обитания — на островах Шпицбергенского архипелага, на острове Врангеля и полуострове Таймыр.

«Живым ископаемым», современником мамонтов и волосатых носорогов, является и «степная антилопа» — сайгак. Сайгаки живут в полынных степях и полупустынях Калмыкии, Казахстана, Монголии, но в эпоху последнего оледенения их стада кочевали на территории от берегов Атлантики до Аляски и от Новосибирских островов, в ту пору бывших частью «мамонтова материка», до Ирана и Китая.

Находки костей сайгаков вместе с костями мамонтов, овцебыков, северных оленей удивляли и продолжают удивлять зоологов. Каким образом могли жить совместно приспособленные к суровым условиям Арктики, покрытые густой шерстью коренастые овцебыки, — чьим последним убежищем стали безлюдные районы Крайнего Сервера, и легконогие антилопы-сайгаки, ныне обитающие в сухих и жарких степях и полупустынях?

В «Книге мамонтов» мы приводили расчеты профессора Верещагина, оценивающего численность мамонтов, обитавших на Северо-Востоке Сибири. Если сделать поправку на то, что удается обнаружить лишь 3–5 процентов бивней, оставшихся от этих гигантов, численность мамонтов в этих краях будет равна примерно 50 000 голов.

Добавьте к ним 10–15 тысяч волосатых носорогов, более 150 тысяч диких лошадей, свыше 100 тысяч северных оленей, 150 тысяч бизонов, 100 тысяч овцебыков, 50 000 сайгаков. Все эти крупные травоядные животные «мамонтовой фауны» одновременно паслись в эпоху последнего оледенения, а кроме них на Северо-Востоке Сибири обитало неисчислимое множество сурков, сусликов, леммингов, также питавшихся в основном растительной пищей (травоядными животными, в свою очередь, питались хищники «мамонтовой флоры» — росомаха и песец, волк и пещерный лев, чьи кости найдены далеко на севере, на Новосибирских островах).

Какие обширные и обильные пастбища должны были быть в ту пору, пору жесточайших морозов и огромных «ледяных лишаев», на земле, ныне являющейся унылой тундрой и арктической пустыней? Ведь климат должен был быть еще более суровым, чем сейчас, в послеледниковую эпоху! И что это был за ландшафт, позволявший жить бок о бок песцу и льву, овцебыку и сайгаку, мамонту и лошади, бизону и волосатому носорогу?

Только в последнее время после долгих споров, поисков, неожиданных находок ученым нашей страны и в первую очередь тем, кто работает на Севере, удалось найти «ключ» к загадке «мамонтовой фауны». И «ключ» этот — в комплексном подходе к ее решению, к учету самых разных факторов и фактов, даваемых геологией, гляциологией, зоологией, палеонтологией, ботаникой, экологией, мерзлотоведением, климатологией и другими науками, вплоть до истории географических открытий, казалось бы, столь далекой от проблем вымирания мамонтов и их современников.