307

В период Ямато происходила экспансия на окраинные области севера Хонсю и на юго-западные острова, проводимая как с санкции центральной власти, так и местными могущественными родами по собственной инициативе. Этот процесс продолжался в течение нескольких столетий, включая в орбиту влияния центральной власти все новые территории. Оттесняемое автохтонное население, именуемое общим названием «народы эмиси», прославилось своей воинственностью и, в свою очередь, нападало на владения подчинявшихся центральной власти местных кланов. Большинство исследователей видит в эмиси («креветковые варвары», «волосатые люди») предков современных айнов, генетически связанных с археологической культурой Дзёмон. Однако есть мнение, что термин «эмиси» имел не столько этническое, сколько социальное значение, обозначая различного рода изгоев, вытесненных на периферию общества Ямато.

Важной особенностью этого периода являлась высокая внешнеполитическая активность государства Ямато. Дело в том, что именно материк в лице Китая и Корейского п-ова служил основным каналом доступа к новым технологиям и методам хозяйствования, а также к передовым методам управления. Не случайно практически все престижные вещи, являвшиеся символом высокого социального положения, в этот период были привозными (бронзовые зеркала, железные доспехи и мечи и т.д.). К VI в. относится проникновение буддизма на территорию Японии, а вместе с ним и постепенное распространение буддийского обряда кремации. Сооружение курганов, но уже в меньших масштабах, продолжалось и в VII в.

В 603 г. в Ямато была введена первая «система из 12 рангов». Хотя она получила ограниченное применение, в дальнейшем ранговая система продолжала развиваться (во второй половине VII в. было проведено четыре реформы чиновничьих рангов), и к концу VII в. рангами были охвачены практически все служащие государственного аппарата.

Важнейшим событием был так называемый переворот Тайка (645 г.) («великая перемена»), совершенный принцем Наканоэ. Он отстранил от власти влиятельный аристократический род Сога и начал реформирование государства по китайским лекалам. Был создан центральный аппарат управления и система местной администрации; вся земля объявлена государственной, крестьянам выделялись наделы фиксированных размеров с выплатой налогов за пользование ими, чиновники высоких рангов получали кормовые дворы и жалованье в натуральном эквиваленте, средних и низких рангов - натуральные выплаты шелком, полотном, шелковой ватой, мотыгами.

Для реализации реформ потребовался целый ряд подготовительных мероприятий: проведение переписи населения, организация школ чиновников, создание инфраструктуры, обеспечивавшей связь центра с регионами (устройство застав и почтовых дворов) и т.д. Реформы, особенно активно осуществлявшиеся со второй половины VII в., в наиболее полной мере были воплощены в VIII в., большую часть которого по названию столицы именуют эпохой Нара (710-794). Государство этого времени принято называть «государством, основанным на законах» (яп. рицурё кокка), подчеркивая тот факт, что самые разные стороны жизни этого времени регламентировались законодательными сводами, составленными по образцу танских законов.

В VIII в. деятельность государства регулировалась сначала сводом законов «Тайхо рицурё» (701-702 гг.), затем «Ёро рицурё» (сост. в 718 г., введен в действие в 757 г.). В источниках есть сведения о двух предшествовавших законодательных сводах, но их существование подвергается сомнению.

Правители Японии хотели не просто подражать китайским традициям, но ни в чем не уступать Китаю, установить отношения равенства, а не подчинения. С этой целью был проведен ряд мер, направленных на повышение статуса японского государства, как в его собственных глазах, так и перед липом соседей.

С начала VIII в. были введены собственные девизы правления (и их задним числом придумали для правителей предыдущего периода), тогда как государства, признававшие главенство Китая и подносившие символическую дань китайскому императору, но обычно фактически сохранявшие при этом независимость и самостоятельность, пользовались китайскими девизами правления. В VIII в. страна получила свое современное название Нихон.

Впервые факт употребления самоназвания «Нихон» зафиксирован на страницах танской хроники под 702 г., когда ко двору китайского императора прибыло посольство из Японии, объявившее, в частности, о переименовании страны. В китайской хронике отмечается, что прежнее название «Ямато» японцам не нравилось. Чем же объясняется переименование страны?

Одно из значений иероглифа, которым записывалось название Ямато и которым обозначали Японию в китайских и корейских летописях, звучало как «карлики, лилипуты», еще одно - «далекий, окраинный». Потенциальное наличие такого пренебрежительного оттенка действительно могло не понравиться амбициозной правящей элите древнеяпонского государства.

Но важнее другое. В системе международной практики, принятой на Дальнем Востоке в это время, переименование было равнозначно объявлению о своей независимости от Китая. Новое название «Страна восходящего солнца», «При-солнечная страна» имеет тесную связь с солярной символикой, бывшей важным элементом государственной идеологии. Императоры вели свое происхождение от богини Солнца Аматэрасу, которую почитали в своем родовом святилище Исэ-дзингу.

Принятое в русском языке название «Япония» (заимствованное из европейских языков) впервые фиксируется в источниках XVII в. и происходит от искаженного китайского названия Японии - «Жибэньго».

Правителей государства Ямато называли «великим господином» (iоокими), т.е. они были лишь первыми среди других «господ» (кими). С конца VII в. в качестве титулатуры императора стал использоваться китайский даосский термин тяньхуан (яп. тэнно), обозначавший Небесного императора или Полярную звезду.

В конце VII - начале VIII в. появились и первые постоянные столицы Японии, до этого правители Ямато не имели постоянных резиденций -в начале правления каждого императора возводился новый дворец на новом месте. Первой постоянной столицей стал г. Фудзивара, пробывший в этом статусе всего 16 лет - с 694 по 710 г. Название «Фудзивара» (букв. «Поле глициний») встречается в источниках лишь однажды (в поэтической антологии второй половины VIII в. «Манъёсю» («Собрание мириад листьев»), и некоторые исследователи считают это более поздней вставкой переписчика. Чаще всего первая столица в источниках называлась просто «столица».

С 710 по 784 г. столицей был г. Нара (другое название Хэйдзё). В отличие от прежних резиденций правителей и Фудзивара, и Нара представляли собой города с четко спланированной симметричной застройкой, копировавшие китайские образцы. Заранее прокладывалась сетка дорог, пересекавшихся под прямым углом и образовавших прямоугольные кварталы. Самая широкая центральная дорога (в Фудзивара в 32 м шириной, в Нара - 70 м в ширину) вела от южных ворот столицы на север к императорскому дворцу. Нара занимала площадь в 25 кв. км, по разным оценкам в городе могли проживать от 100 до 200 тыс. человек. В 784 г. столица была перенесена в Нагаока, а в 794 г. - в Хэйан. Нару окончательно забросили во второй четверти IX в.; город пришел в запустение, а его территория превратилась в рисовые поля.

В соответствии с законодательными сводами во главе государства стоял император. Непосредственно императору подчинялись три высших государственных учреждения - Палата большого государственного совета (Дадзё-кан), Палата небесных и земных божеств (Дзингикан), Ведомство инспекций цензоров (Дандзётай). В законе о штате ведомств первой названа Палата небесных и земных божеств, не имеющая китайских аналогов. Хотя формально ее возглавлял чиновник невысокого 4-го ранга, верховным синтоистским жрецом являлся сам император (синто - название, позднее использовавшееся для обозначения религиозной системы, основанной на почитании японских божеств).

Главным административным органом считался Дадзёкан, возглавляемый главным министром. В него входили левый и правый министры, а также советники. Внутри Дадзёкан существовал высший политический совет Гисэйкан, в который входили только представители старых кинайских аристократических родов (так же как и в Китае, столица и прилегающие к ней территории, составили столичный район - Кинай). Гисэйкан обсуждал важные государственные вопросы и отвечал за выработку политического курса. На протяжении VIII в. назначение в данный совет находилось в фактической монополии 21 рода, происходившего из Киная. Из них наибольшим влиянием пользовались пять родов: Фудзивара, Тадзихи, Ки, Оотомо и Абэ. На протяжении VIII в. постепенно укреплялась роль рода Фудзивара, занявшего доминирующую позицию во второй половине столетия. Ведомство инспекций цензоров должно было осуществлять проверки в столице и на местах, расследовать нарушения закона. Ниже Дадзёкан находились восемь министерств (се). Министерствам подчинялись управления (сики), отделы (ре или цукаса) и бюро (си или цукаса).

Система местного управления в Японии VIII в. строилась в соответствии с китайскими (танскими) образцами и, согласно законодательным сводам, выглядит стройной иерархической системой. Существовало четыре уровня административных единиц: округ (кит. дао, яп. до) - провинция (кит. чжоу, яп. коку) - уезд (кит. сянь, яп. гун) - село (кит. ли, яп. ри) (состояло из 50 крестьянских дворов). Насчитывалось семь округов, 68 провинций (их число колебалось и в отдельные периоды достигало 74) и 591 уезд.

В VIII в. было проложено семь так называемых «государственных дорог», соединявших столицу Нара с основными регионами и служивших в качестве их границ. Исходя из важности дорог, они ранжировались на «большие», «средние» и «малые». Статус большой имела только дорога, ведшая на о. Кюсю, поскольку тот служил основным каналом контактов с материком. Статус «средних» дорог был присвоен Токайдо и Тосандо. поскольку государство осуществляло экспансию на север о. Хонсю. Остальные дороги считались «малыми».

Дорожно-транспортная сеть функционировала вполне эффективно. В VIII в. расстояние между Кюсю и Нара государевы гонцы преодолевали за четыре-пять дней, а между северо-восточными районами Хонсю и столицей - за семь-восемь дней.

В VIII в. население Японии составляло около 6 млн человек и делилось на две большие социальные группы -рёмин («добрый люд») и сэммин («подлый люд»). К первой категории относились чиновники, свободные общинники и ремесленники, ко второй - государственные и частные рабы, охранники могил, преступники. Чиновничество делилось на столичное (найкан) и провинциальное (гайкан). Основным показателем социального статуса чиновников становится ранг, хотя сохранялись также и наследственные титулы знатности (кабанэ). Граница между столичным и провинциальным чиновничеством проходила по пятому рангу (он давал право служить при императорском дворе), всего рангов насчитывалось девять, внутри них также существовала градация, так что в целом шкала состояла из 30 ступеней.

Чиновники были освобождены от уплаты налогов (чиновники с 8-го по 6-й ранги только сами, а чиновники более высоких рангов распространяли это право на своих отцов, детей, братьев, сыновей и внуков). Согласно законодательным сводам общее число чиновников государственного аппарата составляло 6398 человек. Из них лишь около 250 персон обладали рангами с 1 -го по 5-й, причем эта группа чиновничества в целом представляла собой замкнутую, самовоспроизводящуюся группу.

Самой многочисленной группой населения были крестьяне, рассматривавшиеся господствующим слоем в качестве основы государства. Категория сэммин насчитывала по разным оценкам от 3 до 10% населения и включала в себя рабов различных категорий. Согласно «Тайхо рицурё», существовало две основных категории рабов - государственные и частные, каждая из которых в свою очередь делилась на группы.

Существовало три вида основных налогов: земельный налог (дэнсо), исчисляемый с площади надела, и составлявший около 3% урожая, натуральная повинность (те), раскладываемая подушно и включавшая полотно, морепродукты, шелковую вату, шелк (в зависимости от местных условий), и «заменительная натуроплата» (ё), которая уплачивалась вместо отбытия трудовой повинности. Налогоплательщиками считались мужчины в возрасте от 17 до 65 лет. Доставка налогов возлагалась на самих крестьян.

Сохранившиеся подворные реестры позволяют утверждать, что предписанные законом нормы наделения крестьян землей соблюдались не всегда. Если в провинции не хватало земель, выдавались наделы меньших размеров. Участки могли выдаваться не единым массивом, а вразброс и порой даже в соседней провинции. В таких случаях крестьяне нередко бросали свои дома, стараясь перебраться поближе к основному полю. Количество реальных налогоплательщиков в VIII в. не превышало четверти населения.

Помимо налогов крестьяне также привлекались к трудовой повинности и обязывались поставлять военнообязанных. Из четырех взрослых мужчин один человек должен был проходить военную службу со своим вооружением. Срок службы составлял один или три года, в зависимости от места несения. Отбытие трудовой повинности по закону могло занимать до 60 дней в году. Крестьяне должны были работать от восхода до захода солнца, без выходных, в два самых жарких летних месяца предоставлялся двухчасовой перерыв. Питание трудообязанных обеспечивало государство. В источниках сохранились нормы суточного питания некоторых категорий трудообязанных. Основным продуктом питания служил рис, помимо него выдавались соя, приправы, водоросли, мисо (соевая паста), иногда овощи и фрукты. Однако в случае болезни или простоя в работе, паек уменьшался вдвое.

В источниках есть сведения о массовом бегстве трудообязанных из столицы, причем бежали не только работавшие на различных государственных строительных объектах, но и призванные их охранять солдаты. Основными строительными объектами были дороги, буддийские храмы, административные здания. Рабочие руки требовались также для возведения столиц: Фудзи-вары, Нары, Нагаоки и Хэйана.

Еще одну важную статью дохода государства составляли поступления от «рисовых ссуд» (суйко) - частных (давались под 100%) и государственных (под 50%). Чаще всего ссуды выдавались весной, а возвращались осенью. По данным счетно-налоговых книг, процент невозврата ссуд из-за смерти должника был довольно велик (от 9 до 42%). По всей видимости, оформление ссуд на уже умершего крестьянина служило одним из источников дохода провинциального и уездного чиновничества.

Признаки деградации централизованной системы государственного управления стали появляться уже в конце первой половины VIII в. Упадок «государства, основанного на законах», был связан прежде всего с ростом частной собственности на землю и как следствие этого процесса с распадом надельной системы землепользования. Основным способом приобретения частных земельных владений было поднятие нови (осуществляемое в основном по инициативе столичной и местной знати).

Упадок надельной системы означал сокращение числа налогоплательщиков. При этом государственные расходы не уменьшились, а напротив имели тенденцию к увеличению. Во второй половине VIII в. налоговая система начинает давать сбои. Центральные власти во всем винили нерадивость и корыстолюбие местных чиновников. «Столичным чиновникам не хватает жалования, они страдают от холода и голода, а у провинциальных чиновников в достатке имеются и одежда, и еда. Поэтому многие чиновники, не ведая стыда, домогаются должностей в провинциях...», - гласило составленное в 775 г. «Продолжение анналов Японии». Провинции становились все более независимыми от центра, а центр все больше нуждался в доходах провинций.

С самого начала построения централизованного государства сосуществовали две системы: система рицурё, т.е. положения, прописанные в законодательных сводах, и прежняя родовая система. Так, например, высокая социальная мобильность, характерная для Китая, в Японии была ограничена системой «теневых рангов». Это означало, что чиновники 1-5-го рангов могли «отбрасывать тень» своего положения на своих сыновей и внуков, и те в зависимости от положения «отбрасывающего тень» могли получить «теневой ранг», который автоматически превращался в настоящий по достижении 21 года. Система теневых рангов существовала и в Китае, но в Японии она применялась шире и позволяла получить более высокий стартовый ранг. В результате центральная бюрократия в основном пополнялась за счет бывшей родоплеменной аристократии.

На уровне местного управления отклонения от конфуцианских принципов, предусмотренных законодательными сводами, были еще более значительными. Если должности в провинциальном аппарате высшего звена управления (управители, помощники управителей и примыкающие к ним инспекторы) замещались столичными чиновниками, то на должности уездных управителей назначались почти исключительно выходцы из местной родовой знати. Должность уездных управителей была пожизненной и имела выраженную тенденцию становиться наследственной.

Несмотря на впечатляющие успехи в создании централизованного государства, эпоха Нара отнюдь не воспринималась потомками в качестве «золотого века», ни один из императоров этого времени не считался образцовым. Одной из причин этого была политическая нестабильность, характерная для эпохи Нара, чрезвычайно богатой заговорами и мятежами. Возникновение политических кризисов было вызвано тремя основными причинами. Во-пер-вых, отсутствовал четкий порядок престолонаследия. В условиях полигамии круг претендентов на престол был широким, окончательный выбор определялся расстановкой сил, в которой помимо императорского рода участвовали наиболее влиятельные роды, вступавшие в коалиции (в предыдущий и последующий периоды на выбор наследника влияло происхождение его матери, которая в большинстве случаев была представительницей наиболее могущественного рода: Сога до реформ Тайка, Фудзивара - в период Хэйан). Во-вторых, реформы VII-VIII вв. изменили соотношение сил внутри правящей элиты, привели к разбалансированию прежних социально-политических механизмов. Наконец, выбор основной идеологической модели управления не получил завершения - представители правящего класса попеременно обращались к буддизму или конфуцианству.

Кардинальные перемены сопровождались активными процессами государственной самоидентификации. Государственная идеология складывалась на многокомпонентной основе, включавшей даосизм, конфуцианство, буддизм (получает распространение с VI-VII вв.) и синтоизм. Соотношение между этими компонентами, в особенности между буддизмом и конфуцианством, на протяжении VIII столетия неоднократно менялось: процесс усвоения пришедших с материка учений, их переработки и творческого преобразования еще не завершился. По сравнению с Китаем в Японии буддизм в качестве элемента государственной идеологии играл гораздо более существенную роль, но в исторической перспективе роль буддизма имела тенденцию к сокращению (что не отменяет значимости буддизма в формировании японской культуры), а роль синтоизма, напротив, - к увеличению. Тем не менее буддизм служил идеологическим обоснованием борьбы новой знати, группировавшейся вокруг императорского престола, против старой аристократии, возводившей свое происхождение к различным божествам синтоистского пантеона.

Таблички моккан. Япония

Божество-прародительница правящего рода богиня Солнца Аматэрасу прочно утвердилось в качестве верховного божества; как уже сказано, при императорском дворе была создана Палата небесных и земных божеств, жрецы которой отвечали за проведение обрядов в масштабах всей страны. К началу X в. в стране насчитывалось 2861 святилище (в них почиталось 3132 божества), включенное в систему общегосударственных обрядов - в основном призванных обеспечить плодородие, а также очистительных.

В письменной культуре господствовал китайский язык и китайская же образованность. Все источники этого времени: летописно-мифологические своды «Кодзики» («Записи о деяниях древности», 712 г.) и «Нихон сёки» («Анналы Японии», 720 г.), историческая хроника «Сёку нихонги» («Продолжение анналов Японии», 797 г.), официальная документация, эпиграфика, географические описания «Фудоки», законодательные своды и т.д. -написаны на литературном китайском языке. Единственным исключением является поэтическая антология «Манъёсю», составленная во второй половине VIII в. Стихи этой антологии записаны на японском языке, чтобы пере-

314

дать звучание живой речи, китайские иероглифы были использованы фонетически. Такой метод применялся и раньше, в основном для записи стихов, в «Сёку нихонги», а также для записи некоторых императорских указов, но за исключением «Манъёсю» это были лишь редкие вкрапления японской речи в китаеязычные тексты.

Моккан

Долгое время вопрос, удалось ли воплотить идеалы государства «рицурё» в жизнь, вызывал скепсис среди историков. Однако за последние десятилетия был получен целый ряд доказательств того, что система действительно работала. В частности, в 60-е годы XX в. в ходе археологических раскопок был найден новый массовый эпиграфический материал - деревянные таблички моккан.

Моккан - деревянная табличка с надписью тушью, размеры колебались от 10 до 166 см в длину. Но чаще всего длина табличек составляла 10-30 см, а ширина - 4-6 см. Моккан использовались в основном японскими чиновниками и ведомствами, и были материалом многократного использования. Ненужная надпись соскабливалась ножом, а затем наносилась новая. Уже непригодный к использованию моккан выбрасывали. Поэтому чаще всего моккан находят в ямах и рвах. Подавляющее большинство найденных моккан - свыше 200 тыс. сохранились в обрывочном виде. Лишь около 40 тыс. частично или полностью прочитываются. Основной массив моккан относится к VIII в. Но есть также небольшое число моккан, относящихся ко второй половине VII и к началу IX в.

Среди моккан в самом общем виде выделяют три вида: бирки, сообщения, учебные тексты. Бирки крепились к грузу, который отправлялся в столицу в качестве налогового платежа, на них указывался поставщик продукции, ее вид, количество. Бирки также использовали на складах для сортировки товаров. В количественном отношении именно бирки преобладают среди найденных моккан. Сообщения - это различная переписка между ведомствами, запросы, распоряжения, пропуска, объявления, выставлявшиеся на дорогах (о розыске вора, пропаже ребенка, домашнего скота) и т.д. Учебные тексты - это выписки из китайских философских текстов, из произведений изящной словесности, прописи иероглифов, выписки из действующего законодательства и т.д.

В основном моккан находят в столице, возле императорского дворца, в крупных усадьбах аристократов и храмах, на территории бывших государственных учреждений. Хотя в количественном отношении большая часть находок локализуется в центре, пусть и немногочисленные находки на местах охватывают практически всю страну от префектур Фукуока и Оита на севере Кюсю до Акита и Мориока на северо-востоке Хонсю.

Раздел III

МИР ОКОЛО ТЫСЯЧНОГО ГОДА. РАСЦВЕТ СРЕДНЕВЕКОВЫХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

ЯПОНИЯ ЭПОХИ ХЭЙАН (IX-XII ВЕКА)

В 794 г. резиденция японского императора была перенесена в г. Хэйан-кё (яп. «Столица мира и спокойствия»). Этот год принято считать началом нового периода японской истории - «эпохи Хэйан», которая закончилась в 1185 г. установлением власти военных правителей сёгунов. В период Хэйан распалась надельная система землепользования и распространилось частное землевладение, произошли значительные изменения в экономике, системе государственного управления и культуре.

Процесс образования частных земельных владений (сёэн) начался в VIII в. Согласно указу 743 г. было разрешено вечное частное владение вновь освоенными полями, поэтому большинство «ранних сёэн» возникло на новых землях. Такие владения не имели полного налогового иммунитета. Сёэн, которыми владела аристократия, обрабатывались крестьянами-арендаторами. Для возделывания владений, принадлежавших крупным буддийским храмам, привлекались крестьяне, исполнявшие таким образом трудовую повинность. «Ранний сёэн», как правило, представлял собой единый участок земли и находился в управлении непосредственного владельца (в случае храмового владения - в управлении специально созданной администрации).

Еще одной категорией крестьян, обрабатывавших частные земли, были беглецы с государственных наделов из-за высоких налогов. В результате массового бегства крестьян в конце VIII - начале IX в. резко сократился объем налоговых поступлений в столичную казну. Для фискального контроля над губернаторами в 824 г. на постоянной основе вводится система инспекторов кагэ-сюи. Двор и правительственные учреждения, стремясь обеспечить стабильное поступление налогов, создают собственные фонды земель. Так, в 823 г. учреждаются земли наместничества на Кюсю (куэйдэн), в 828 - земли императорского двора (тёкусидэн), в 879 г. - земли правительственных учреждений (кандэн).

В то же время государство пытается восстановить контроль над расширением частного землевладения. В 896 г. запрещается владение сёэн чиновникам младше 5-го ранга. В 902 г. был издан ряд указов, призванных упорядочить земельные отношения, в частности запрещалось создавать сёэн без официального разрешения. После длительного перерыва был также проведен передел земель. Тем не менее реформы начала X в. не были направлены на восстановление надельной системы. Напротив, указами 902 г. признавалась возможность перевода наследственных частных владений в разряд сёэн.

В начале X в. проводится реформа местного управления, в результате которой значительно расширяются полномочия губернаторов. Теперь губернаторы полностью контролировали налогообложение в провинциях, но были обязаны перечислять в столичную казну определенную сумму налогов. Подушное налогообложение заменялось поземельным. Земельные участки объединялись в фискальные комплексы мё, за сбор налогов с которых отвечали богатые крестьяне мёсю.

В X в. начинает формироваться иерархическая земельная собственность: стремясь защититься от фискального гнета и административного произвола со стороны губернаторов, мелкие землевладельцы жертвуют свои сёэн в пользу столичных аристократов. Прежние владельцы земли, как правило, становились управляющими сёэн и получали как вознаграждение за службу, так и часть доходов с управляемых территорий. В домах патронов (хонкэ) создавались особые административные советы мандокоро, которые отвечали за все земли, коммендированные в собственность хонкэ. Система управления государственными землями фактически повторяла систему управления сёэн: в качестве управляющих выступали губернаторы, а в качестве патронов - высшие государственные чиновники.

В период Хэйан система государственной власти претерпела значительные изменения. Уже в первой половине IX в. были созданы учреждения, не предусмотренные законодательством рицурё и подчинявшиеся напрямую императору: личная канцелярия государя (куродо-докоро) и полицейское управление (кэбииси-но тё).

Во второй половине IX в. устанавливается система «правления регентов и канцлеров» (сэккан сэйдзи) из рода Фудзивара при, соответственно, несовершеннолетних и совершеннолетних императорах. В 858 г. на престол взошел малолетний император Сэёва, регентом (сэссё) при котором стал его дед Фудзивара-но Ёсифуса. В 887 г. Фудзивара-но Мотоцунэ стал канцлером (кампаку) при императоре Уда. После смерти Фудзивара-но Мотоцунэ в 891 г. новый кампаку назначен не был, и император Уда правил самостоятельно. В 897 г. Уда отрекся от престола в пользу своего сына - императора Дайго. Именно при Дайго был проведен пересмотр системы сёэн, а также военная реформа, в результате которой за губернаторами была закреплена обязанность содержать воинские формирования в провинциях. Губернаторы получили право применять вооруженную силу с целью поддержания порядка на местах без согласования со столицей.

В X в. усиливается воинское сословие. В 30-е годы X в. в восточных провинциях началось антиправительственное выступление под руководством Тайра-но Масакадо. В 939 г., захватив несколько провинций, Масакадо объявил себя императором, но спустя несколько месяцев погиб в сражении с войсками Тайра-но Садамори и Фудзивара-но Хидэсада, посланными для усмирения смуты. В 940 г. антиправительственный мятеж в западных провинциях поднял Фудзивара-но Сумитомо.

В XI в. дом Фудзивара достиг пика своего политического могущества. В 1016 г. Фудзивара-но Митинага стал регентом при императоре Гоитидзё, который приходился ему внуком. Сын Митинага, Фудзивара-но Еримити, занимал посты регента и канцлера с 1017 г. до 1067 г.

В 1068 г. на престол взошел император Госандзё, не имевший прямых родственных связей с домом Фудзивара. Госандзё не стал назначать канцлера из рода Фудзивара и, заручившись поддержкой других аристократических родов, предпринял попытку усиления императорской власти. В 1069 г. был издан указ о ликвидации сёэн, возникших после 1045 г. Кроме того, было создано специальное ведомство, отвечавшее за проверку документов, подтверждавших права землевладельцев. Незаконные владения изымались в пользу императорского дома. В 1072 г. на престол взошел сын Госандзё император Сиракава. В 1086 г. Сиракава отрекся от престола в пользу своего сына Хорикава и после отречения принял буддийский монашеский постриг. При этом Сиракава сохранил политическую власть и фактически управлял страной до своей смерти в 1129 г. Таким образом, на смену «правлению регентов и канцлеров» пришла система «правления отрекшихся императоров» (инсэй).

Во второй половине XI в. между феодалами восточных провинций вспыхивали частые войны. В 1062 г. Минамото-но Ёриёси подавил мятеж управлявшего обширными территориями, населенными эмиси, могущественного дома Абэ, представители которого отказались подчиняться губернатору и платить налоги. В то время как Ёриёси и его соратники были щедро награждены двором, сын Ёриёси Минамото-но Ёсииэ, прославившийся в ходе «Трехлетней войны» 1083-1087 гг. с домом Киёхара, попал в опалу, так как двор опасался могущественного военачальника и его вассалов. В это время дом Минамото значительно расширил свои земли за счет участков, коммен-дированных мелкими землевладельцами.

Если отрекшийся император Сиракава стремился ограничить расширение владений феодальных домов и буддийских монастырей, то император Тоба, отрекшийся от престола после смерти Сиракава и правивший страной до 1156 г., не препятствовал образованию новых сёэн. При Тоба императорский дом стал крупнейшим землевладельцем. Сразу после смерти Тоба в 1156 г. между его сыновьями, отрекшимся императором Сутоку и императором Гос-иракава, взошедшим на престол в 1155 г., развернулась борьба за главенство в императорском доме. Бывший долгое время главой дома Фудзивара Фудзивара-но Тададзанэ и его сын Ёринага поддержали Сутоку. В 1156 г. в столице произошли вооруженные столкновения, которые получили название «Смуты годов Хогэн» (Хогэн-но ран). Сторонники Сутоку потерпели поражение, и отрекшийся император отправлен в ссылку. Победа императора Госиракава была во многом определена поддержкой наиболее могущественного в западных провинциях дома Тайра во главе с Тайра-но Киёмори.

В 1159 г. в столице подняли мятеж Минамото-но Ёситомо и Фудзивара-но Нобуёри. Эти события получили название «Смута годов Хэйдзи» (.Хэйдзи-но ран). Мятеж был подавлен Тайра-но Киёмори. В результате событий «Смуты годов Хэйдзи» дом Минамото был обезглавлен и уступил первенство дому Тайра. В 1167 г. Киёмори занял пост главного министра. Его дочь стала супругой императора Такакура и матерью императора Антоку, взошедшего на престол в 1180 г. Могущество дома Тайра основывалось не только на военной мощи его вассалов и доходах от подконтрольных провинций. Тайра также вели торговлю с Китаем и развивали судоходство во Внутреннем Японском море.

Бодхисатва Фугэн. Конец XII в. Дерево, лак, позолота, металл. Япония © Государственный музей искусства народов Востока, Москва

В конце 70-х годов XII в. произошел конфликт между Тайра и императорским двором. Отрекшийся император Госикракава был помещен под арест, знатные аристократы из его окружения лишились должностей и земельных владений. Но в 1180 г. против Тайра выступили феодалы восточных провин-

ч »«

ций во главе с Минамото-но Еритомо, сыном Минамото-но Еситомо. Война Тайра и Минам ото продолжалась пять лет и закончилась в 1185 г. разгромом Тайра в морском сражении при Данноура. Итогом войны стало значительное ослабление хэйанских институтов власти и установление новой политической и административной системы, значительную роль в которой играли воины восточных провинций.

319

В период Хэйан официальные контакты с материком были прекращены: последнее посольство в танский Китай отправилось в 838 г., последнее посольство государства Бохай в Японию датируется 922 г. К IX в. объем культурной информации, заимствованный японцами из Китая, был огромен: в каталоге китайских книг «Нихон коку гэндзай сё мокуроку» («Каталог книг, имеющихся в Японии»), составленном Фудзивара-но Сукэё во второй половине IX в., перечислено 1579 китайских сочинений (при этом в каталог не включены буддийские сутры и трактаты). Синтез японских традиций и китайских заимствований дал начало процессу формирования самобытной «национальной культуры» (яп. кокуфу бунка). В живописи наблюдается постепенный переход к собственно японским сюжетам, в архитектуре начинает преобладать японский стиль синдэн-дзукури. Происходит становление новых жанров национальной литературы.

В IX в. на основе китайских иероглифов были созданы фонетические азбуки катакана и хирагана. Первым литературным произведением, записанным азбукой хирагана, стала составленная в 905 г. поэтическая антология «Кокин вакасю» («Сборник старых и новых песен»), Хирагана применялась для записи стихов, дневников, художественных произведений. Официальные сочинения (хроники, официальные дневники) записывались иероглифами по-китайски.

В IX в. были составлены пять официальных исторических хроник: «Сёку Нихонги» («Продолжение “Анналов Японии”», 797 г.), «Нихон коки» («Поздние анналы Японии», 840 г.), «Сёку Нихон коки» («Продолжение “Поздних анналов Японии”», 869 г.), «Нихон Монтоку тэнно дзицуроку» («Истинные записи о государе Японии Монтоку», 879 г.), «Нихон сандай дзицуроку» («Истинные записи о правлении трех государей Японии», 901 г.). Вместе с «Нихон сёки» они составили так называемые «шесть национальных историй» (риккокуси). В 892 г. один из наиболее видных ученых и государственных деятелей периода Хэйан Сугавара-но Митидзанэ по государеву указу систематизировал записи официальных хроник по тематическим разделам и составил сочинение «Руйдзю кокуси» («Систематизированная история Японии»), В конце XI - начале XII в. появляются исторические сочинения «Фусо рякки» («Краткие записи о Японии») и «Нихон киряку» («Сокращенные записи о Японии»), которые охватывали период с древности до XI в. В 1150 г. как продолжение «Нихон сандай дзицуроку» была составлена хроника «Хонтё сэйки» («Записи о правлениях государей Японии»), Среди нехудожественных произведений эпохи Хэйан важное место занимают дневники государей и высших сановников.

В конце IX - начале X в. появляется новый жанр сюжетной прозы мо-ногатари (яп. «повествование»). Первым произведением в этом жанре стала повесть «Такэтори моногатари» («Повесть о старике Такэтори»), Своего расцвета жанр достиг в XI в. с появлением «Гэндзи моногатари» («Повесть о Гэндзи») писательницы и поэтессы Мурасаки-сикибу.

К началу X в. относится появление жанра лирической прозы никки (яп. «дневник»), первый образец которого, «Тоса никки» («Дневник путешествия из Тоса», около 935 г.), принадлежит поэту Ки-но Цураюки. Родоначальницей жанра эссе дзуйхицу (яп. «вслед за кистью») стала автор «Макура-но соси» («Записки у изголовья», около 996 г.) Сэй-сёнагон.

То, что редко встречается

Тесть, который хвалит зятя. Невестка, которую любит свекровь.

Серебряные шипчики. которые хорошо выщипывают волоски бровей. Слуга, который не чернит своих господ.

Человек без малейшего недостатка. Все в нем прекрасно: лицо, душа. Долгая жизнь в свете нимало не испортила его.

Люди, которые, годами проживая в одном доме, ведут себя церемонно, как будто в присутствии чужих, и все время неусыпно следят за собой. В конце концов редко удается скрыть свой подлинный нрав от чужих глаз. Трудно не капнуть тушью, когда переписываешь роман или сборник стихов. В красивой тетради пишешь с особым старанием, и все равно она быстро принимает грязный вид.

Что говорить о дружбе между мужчиной и женщиной! Даже между женщинами не часто сохраняется нерушимое доброе согласие, несмотря на все клятвы в вечной дружбе.

{Из «Записок у изголовья» Сэй-Сёнагон)

В XI в. появляются исторические повести (рэкиси моногатари), наиболее известными из которых являются «Эйга моногатари» («Повесть о процветании») и «Оокагами» («Великое зерцало»).

В период Хэйан впервые были составлены сборники буддийских устных рассказов (буке сэцува) «Нихон рёики» («Японские легенды о чудесах», конец VIII - начало IX в.) и «Кондзяку моногатари сю» («Собрание стародавних историй», конец XII в.). В IX в. возникают новые буддийские школы. В 806 г. монах Сайте основывает школу Тэндай, в 816 г. монах Кукай - школу Сингон. Общей для этих школ была идея об изначальном присутствии природы будды во всех существах. В IX в. под влиянием школы Тэндай складывается представление о божествах ками как воплощениях будд и бодхисаттв (хондзи-суидзяку). Со второй половины XI в. начинает расти популярность культа будды Амида. Его последователи считали, что для спасения и возрождения в райской Чистой земле достаточно лишь повторять имя этого будды.

11. Всемирная история, том 2

ИМПЕРИЯ СУН В КИТАЕ

ОТ ЭПОХИ «ПЯТИ ДИНАСТИЙ»

К УСТАНОВЛЕНИЮ ДИНАСТИИ СУН

После свержения династии Тан Китай вновь распался на несколько враждующих между собой государств. На их престолах сменяли друг друга императоры из числа вчерашних бандитов, вождей кочевых племен и военачальников, посаженных на трон армией. Этот период получил в истории название «Эпохи пяти династий и десяти царств» (906-960), хотя государственных образований в этот период насчитывалось еще больше. Междоусобные войны и набеги степняков, разрушение дамб вели к запустению Поднебесной. Столица Чанъань подверглась разрушению настолько, что, по уверению современника, ее «развалины заросли боярышником и ежевикой, и по ним бегали лисы и зайцы». Население либо было перебито, либо уходило в более спокойные районы - на запад в Сычуань или на юг за реку Янцзы. В обществе неизмеримо возросла роль военных: коменданты военных округов - цзедуши чувствовали себя полными хозяевами, армейская верхушка составляла большинство в окружении императора, местные чиновники различного уровня, деревенские общины, даже монастыри, - все пытались содержать своих воинов, способных хоть как-то защитить в смутное время.

Китайская историография, ориентирующаяся на ценность государственного единства, рисует этот период самыми мрачными красками. Но, как и в эпоху Лючао, крах мощной империи нельзя оценивать однозначно. Ослабление налогового гнета и временное сокращение бюрократического аппарата позволяли быстро восстанавливать хозяйственную жизнь, как только наступало затишье. Новые крупные землевладельцы, сменившие танскую высшую бюрократию и знать, уже не надеясь на милости столичных властей, проявляли заинтересованность и в улучшении ирригационной системы, и в возделывании целины, что вело к подъему сельского хозяйства. Особенно бурно развивалось хозяйство в южных районах, удаленных от опустошительных набегов степняков. В новых государствах некоторым из вельмож удавалось сохранять культурные традиции, лавируя между враждующими правителями. Так, Фэн Дао (882-954) с характерным прозвищем «Никогда не унывающий старик» пережил восьмерых императоров пяти разных династий, сохраняя при этом должность цзайсяна. Покровительствуя ученым, он заботился о редактировании свода конфуцианского канона и основал в Лояне типографию, печатавшую эти тексты с деревянных досок. Гравюры на дереве были известны и ранее, но тиражирование книг применялось впервые, и поэтому Фэн Дао считается изобретателем ксилографии.

Но в памяти поколений междинастические периоды запомнились не этими успехами, а вторжениями варваров, которые пользовались ослаблением страны. Так, кидани, уже давно привлекавшиеся участниками междоусобных войн, захватили значительные территории на севере Китая, создав империю Ляо. Китайские правители вынуждены были выплачивать ей дань.

ЧЖУРЧЖЭНИ

Территория империи Сун к 978 г.

Действия войск тангутов

Граница государства тангутов Западное Ся к середине XI в.

Действия войск империи Сун Действия войск чжурчжэней Столицы государств Названия племен

^ ^J7eoxv Хоучэнл

(Шсньчжоу)г

Хами , (Кунул)

Ляоян

[уньхуан

Хуанхэ

пустыня Алашань

Наньцзин

ЗАПАДНОЕ СЯ (СИ СЯ)

ОРДОС

* -.^Хансон

0

(Синцин)

Синчжоу

Ганьчжоуч

^ЧЧЛЮ28₁

^НЧЖ’

КИДАНИ

)ньЧан

ТАНГУТЬ1^:

150 0 150 300 450 км

ЖЕЛТОЕ МОРЕ

.аньчжоу

^ 13(1 ЯПОНИЯ

о. Чесжудо

гЛиТжоЙ

^4зж1ькяп

ВОСТОЧНОгКИТАИСКОЕ

МОРЕ

Wnrintl

о Окинава

?ХЭПЬЯН!

ЧДАЛИ /

(с 937 г.) /

(Наньчжао)

Юаньцзян

еконг

го Хайнань

Китай в 978-1127 гг. (империя Сун)

Центром сопротивления киданям стало государство Поздняя Чжоу со столицей в Кайфэне, возглавляемое императором Чай Жуном (950 960). Предприняв ряд радикальных мер, в том числе конфискацию монастырских земель, ему удалось создать крепкую армию и присоединить земли в провинциях Шаньси, Сычуань и в междуречье Янцзы и Хуанхэ. Увеличив территорию своего государства, Чай Жун выступил против киданей, но во время этих войн умер. Армия провозгласила императором военачальника Чжао Куаниня, основавшего династию Сун (960-1279).

Новый император, получивший храмовое имя Тай-цзу, прекратил войны с киданями и сосредоточился на подчинении соседних государств. В период с 960 по 976 г. он выполнил эту задачу, объединив Китай за исключением земель, занятых государством Ляо. Столицей империи остался Кайфэн. Император начал свою деятельность с того, что поставил цзедуши под жесткий контроль со стороны центра. В дворцовой гвардии была проведена чистка командного состава. И отставные цзедуши, и гвардейские командиры, и правители присоединенных областей не могли жаловаться на свою судьбу -им гарантировались почетные и выгодные условия на новом месте. Придя к власти без кровопролития и объединив страну практически мирным путем, династия Сун не пошла на создание независимых пограничных территорий или сильной военной касты.

Империя Сун относилась к бюрократическим государствам. Постоянно совершенствовался экзаменационный принцип занятия должностей. Чиновники, регулярно перемещаемые с места на место, являлись носителями унифицированной культуры и «ученого» языка, что придавало устойчивость государству. Но бюрократический аппарат быстро рос, плодились все новые ведомства, а попытки сокращения штатных должностей оставались безуспешны. Разросшееся чиновничество потеснило знать. С начала XI в. перестают составлять генеалогические списки знатных родов. На руководящие должности по результатам экзаменов выдвигаются представители незнатных семей. Однако аристократия полностью не исчезла, императорская родня и члены прославленных древних фамилий получали синекуры. Но и за семьями высших чиновников закреплялось право выдвижения на должности, минуя экзаменационные конкурсы («право тени»), служилые роды обретали признаки аристократии.

В эпоху Сун завершился процесс становления социальной группы шэнь-ши («ученые мужи, носящие широкий пояс»), И хотя формально ими могли считаться лишь обладатели ученых степеней, многочисленных «учеников» и «кандидатов» трудно было отделить от этого слоя, дополнявшего чиновничество и даже сливавшегося с ним на низшем административном уровне, где их привлекали к управлению в качестве помощников. В руках шэныии сосредоточилось решение всех проблем в китайской деревне и волости. Конфуцианская традиция предписывала знание литературного канона, поэтому в еще большей степени, чем в эпоху Тан, множились частные школы, а репутация искусного преподавателя могла значить больше, чем громкий титул.

При этом проблема экзаменов и отбора на государственные должности находилась в центре общественного внимания. Реформаторы полагали, что важнее иметь более практические знания. Неоконфуцианцы порой сомневались в том, что эрудиция может заменить истинную добродетель, а проверка

письменных работ дает представление о подлинных моральных качествах соискателя. Философ Чжан Цзай в середине XI в. настаивал на том, что чиновников надо отбирать из членов прославленных фамилий. Историки видят в этом стремление высшей бюрократии превратиться в замкнутую касту, однако сам мыслитель считал такие меры наиболее полным воплощением конфуцианской морали, превыше всего ставящей семейные ценности. Компромиссом между принципами отбора кандидатов стало введение иерархии государственных школ. Последовательное прохождение трех уровней обучения и сдача экзаменов открывали дорогу в столичную императорскую академию, по окончании которой предоставлялась высшая степень цзинши - «совершенного ученого мужа», достойного должностей высшего ранга. Таким образом, постоянный надзор за нравственными качествами учащихся совмещался с проверкой их академической подготовки и контролем над содержанием образования. Но в 1121 г. эта система рухнула - в условиях военнополитического кризиса содержать 200 тыс. учеников казне оказалось не по силам.

Роль военных в эпоху Сун была ниже, чем в предыдущий период, однако численность армии росла. В столице и ее округе располагалось «войско запретного города», состоящее из отборных гвардейских частей, в каждом округе стояли местные гарнизоны, а специальные «сельские войска» выполняли полицейские функции. При необходимости мота производиться и мобилизация крестьян. В армии процветало казнокрадство, многие воины фактически являлись слугами своих командиров. Гигантская армия, превышавшая миллион человек, могла подавлять бунты и выполнять экстренные хозяйственные задачи, но не отличалась эффективностью в операциях против кочевников. Китайская конница была слаба (страна утратила главные коневодческие провинции), пехота же противостояла кочевникам, защищая себя переносными заграждениями-рогатками, а, позже - укреплениями из повозок. Технический гений китайских изобретателей постепенно вооружал солдат бамбуковыми трубками, стреляющими пороховыми зарядами, чугунными бомбами и огнеметами. Все это помогало ослабить мощь конной атаки и выдерживать осады, но инициатива по-прежнему принадлежала степнякам, и империя Сун вынуждена была откупаться то от государства Ляо, то от тангутов, отказавшись от контроля над Великим шелковым путем.

Хотя территория империи Сун была меньшей, чем в период Тан, ей удавалось достаточно долгое время содержать разбухший государственный аппарат и еще более разбухшую армию. Объяснялось это беспрецедентным взлетом китайской экономики. Отказавшись от надельной системы, правительство заботилось лишь о налогообложении обрабатываемых земель. Прекращение политики «установления земельных порядков» дало свои результаты. Большую часть земельного фонда Китая составляли частные земли, на которых происходил постоянный процесс концентрации владений. Земли покупались, дарились, закладывались за долги. Наиболее надежными были владельческие права на освоенные целинные и залежные земли. К концу первой трети XI в. в распоряжении таких «поглотителей» оказалось до половины всей обрабатываемой земли, на которой трудились арендаторы (кэху, дяньху), чей статус различался. Разумеется, собирание земель осуществлялось не только экономическими методами, но также путем силовых захватов и всевозможных махинаций. Ясно также, что арендные отношения не относились к чисто экономическим, раз неимущий крестьянин становился в положение «младшего» по отношению к хозяину.

Среди крупных землевладельцев встречались представители «сильных домов», гражданские и военные чиновники, купцы и ростовщики, богатые горожане и зажиточные крестьяне. Все они стремились добиться исключения своих земель из списка податных, используя то власть и силу, то связи и подкуп. В результате налоговая база сокращалась, а попытки приостановить концентрацию земельной собственности имели лишь временный успех. Крестьяне, лишавшиеся надела и не сумевшие стать арендаторами, пытались найти работу в городах и промысловых селах, но также пополняли шайки бродяг и разбойников. Государство, желая хотя бы отчасти решить проблему безземельных крестьян, мобилизовывало их в войска, что и приводило к росту армии. Так, при императоре Жень-цзуне (1023-1063 гг.) ее численность достигла 1260 тыс. солдат.

Усиливающееся неравенство повышало социальную напряженность. В 1043 г. в провинции Шаньдун вспыхнуло восстание под руководством солдата Ван Луня, к которому помимо крестьян и дезертиров примкнули горожане и даже провинциальные чиновники. Подавленное в этой провинции, восстание в 1046 г. перекинулось в соседнюю провинцию Хэбэй, где во главе повстанцев встал еще один солдат - Ван Цзе, который провозгласил создание государства «Умиротворенное Ян», чьи принципы основывались на мессианских идеях «наступления всеобщего счастья и благоденствия», пропагандируемых тайным обществом буддийской секты «Милэцзяо». Правительству пришлось заключать невыгодный мир с государством тангутов (1044 г.), чтобы найти силы для борьбы с мятежниками. Но разложение армии, неэффективность чиновничества, трудности со сбором налогов - все это убеждало в необходимости преобразований.

АПОГЕЙ СРЕДНЕВЕКОВОЙ КИТАЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Политические проекты XI в. нельзя рассматривать в отрыве от культурного контекста эпохи Сун. Династии не хватало легитимности, она не могла гордиться военными победами, да и для опоры на грубую силу ее армия была слишком слаба. Император Чжань-цзун (997-1022) поощрял синкретические культы на основе даосизма и даже сам объявил о некоем явившимся ему с небес Откровении. Это могло бы придать императору ореол святости в глазах простонародья, но отнюдь не «шэныии». Более успешно поиски оправдания и объяснения существующего порядка велись в период длительного правления его сына Жень-цзуна. Именно тогда начался процесс оформления неоконфуцианской доктрины, завершившейся в трудах Чжу Си, жившего уже в конце XII столетия. Он стал последним из «шести сунских мудрецов», чтимых конфуцианской традицией. Пять прочих творили во времена Жень-цзуна. По сути, они создавали новое учение, впитавшее в себя традиции буддизма и даосизма и сочетавшее в себе этическую, метафизическую и религиозную системы.

Гу Хунчжун. Ночная пирушка (деталь). X в. Музей императорского дворца, Пекин

Естественно, что в любой средневековой цивилизации поиски нового велись лишь с оглядкой на далекое прошлое, свое или чужое. В предыдущие эпохи в Китай новые идеи проникали извне (например, буддизм или манихейство), теперь, когда империя оказалась отрезана от крупнейшей торговой артерии, Великого шелкового пути, источником вдохновения могло стать только новое прочтение национальной традиции. В свое давнее прошлое напряженно всматривались китайские интеллектуалы, которые могли пользоваться благами ксилографического книгопечатания, вооружавшего мыслителей все новыми сводами древних текстов. В них философы отыскивали «истинное» знание, якобы непонятое и искаженное поколениями комментаторов и переписчиков. Например, философ Чжоу Дуньи, отыскал в гадательной «Книге перемен» («И цзин») намек на понятие «Великий предел». Как и прочие, он считал, что столь древнюю книгу мог написать только Совершенный мудрец - Конфуций. И несмотря на то, что в сочинениях самого Конфуция ни такого термина, ни понятия не встречалось, Чжоу Дуньи помещает «Великий предел» в центр всей конфуцианской мысли своей эпохи. Современные ему философы могли с ним спорить, но действовали схожим образом.

Интеллектуалы разрабатывали планы улучшения жизни в Поднебесной давно, но именно потрясения 40-х годов XI в. заставили императора приблизить мудрецов к власти, остановив свой выбор на Фан Чжуняне по прозвищу «Литературная истина». Он и его сподвижники предлагали решить проблему с помощью выдвижения честных и добродетельных чиновников. Помочь была призвана система поручительства, при которой человек, рекомендующий кого-либо, нес личную ответственность за ошибки своего протеже. На экзаменах предлагалось выявлять не только знание литературных канонов, но также истории и права, и удостовериться в наличии добродетелей и практических способностей. Традиционно считая земледелие главным и единственно достойным источником поступления доходов в казну, Фань Чжунянь разработал программу ирригационных работ, которые должны были осуществляться с привлечением армии. Предполагалось отобрать земли, захваченные «поглотителями», чтобы восстановить старинную практику раздачи «должностных полей». Из давнего прошлого брался и рецепт сокращения военных расходов: восстановить наделы солдат-земледельцев, которые вооружались бы за счет общины.

Попытка преобразований натолкнулась на сопротивление придворных, что привело к отставке Фан Чжуняня. Но новый император Шэнь-цзун (1067—

327

1085) приблизил к себе провинциального чиновника Ван Аньши, который в течение семи лет (1069-1076), осуществлял масштабные преобразования, получившие название «нового курса» {синь фа). Он принадлежал к знатокам старины, что не мешало ему, ссылаясь на старые тексты, предлагать нововведения. Первый же подготовленный им закон («Уравнение потерь») в этом смысле был характерен. Обычно все зерно, поступающее в виде налогов, свозилось в столицу. Транспортировка обходилась дорого, зерно продавалось в столичном округе по низким ценам из-за своего изобилия, а в случае недорода его трудно было доставить в голодающую провинцию. Ван Аньши сослался на прецедент времен династии Хань, когда зерно поступало в провинциальные казенные амбары, чтобы по мере необходимости продаваться на месте. Восстанавливая традицию, правительство добивалось выравнивания цен на хлеб, избегало перенасыщения столичного рынка и обогащало казну прибылью, которая раньше доставалась купцам.

Выступая в роли торговца, казна брала на себя и функции кредитора: мелким землевладельцам под умеренный процент выдавались государственные ссуды как семенами, так и деньгами (закон «Молодые всходы»). Помогая крестьянам, Ван Аньши защищал их земли от захвата «поглотителями» и лишал ростовщиков доходов. Ссуды выдавались также ремесленникам и мелким торговцам, что способствовало расцвету городов. Закон «Освобождение от повинностей» заменял принудительное участие в общественных работах денежными выплатами. Этот закон был ненавистен богачам, которые прежде легко увиливали от государственных повинностей. Теперь же устанавливались пять ступеней благосостояния с прогрессивной шкалой обложения. На собранные деньги нанимались работники. Массы крестьян и солдат привлекались к беспрецедентным по масштабу работам по устройству каналов, плотин и дамб (так, на Юге только за шесть лет «нового курса» было построено 11 тыс. ирригационных сооружений).

Важнейшим из преобразований «синь фа» была реформа земельного налогообложения (закон «Измерение площадей»). Сложную фискальную практику Ван Аньши постарался заменить более простой и справедливой системой, разделив всю пахотную землю на квадратные поля со стороной в тысячу шагов, которые делились на пять категорий в зависимости от плодородия земли. Каждое хозяйство, деревня и деревушка подлежали регистрации. Чиновникам теперь было сложнее давать ложные данные, уменьшая налогооблагаемую базу.

Понимая, что страна беззащитна перед кочевниками, Ван Аньши закупил 30 тыс. лошадей, переданных на содержание крестьянским семьям Северного Китая с условием выставлять всадников в императорскую кавалерию. Он пытался восстановить принцип рекрутского набора, а также поощрял создание и обучение отрядов местной самообороны.

Главная трудность состояла в том, что традиционный аппарат не мог и не желал выполнять новые сложные задачи, а привлечение новых чиновников возмущало старую иерархию. Да и подходящих людей, наделенных коммерческими способностями, математическими и инженерными знаниями, найти было трудно. Ван Аньши пытался пересмотреть и систему экзаменов, введя испытания по математике и естествознанию, умножал число государственных академий, борясь с засильем частных школ, которые, по его мнению,

больше интересовались культурой, чем величием государства. На все это требовалось время, а его не имелось.

Деятельность Ван Аньши, затрагивавшая интересы слишком многих лиц, вызывала растущую критику при дворе. Обличителями «нового курса» выступали интеллектуалы из числа бывших сподвижников Фан Чжуня-ня, лучшие из философов-неоконфуцианцев. Их полемика вошла в «золотой фонд» китайской политической мысли. Они утверждали, что прежде всего надо заботиться о морали и ритуалах. По словам Чжоу Дуньи, «надеяться на совершенное правительство без восстановления древней и изменения современной музыки - значит бить далеко мимо цели».

Когда историка Сыма Гуана спросили о том, как работает закон «Молодые всходы» в его родной провинции Шэньси, он ответил, что не знает, как там действуют новые законы, однако раз старые были для населения обременительны, новые будут еще тяжелее. Зачем усугублять страдания народа переменами, раз мир устроен так, что богатые дают бедным взаймы, чтобы разбогатеть, бедные берут в долг у богатых, чтобы жить, так они и живут, поддерживая друг друга? Стоит ли развивать в чиновниках алчность, заставляя их быть ростовщиками? Ведь не зря же Конфуций утверждал, что благородный муж говорит о морали, а низкие людишки - о прибыли.

Но соратников Ван Аньши нельзя было назвать «низкими людишками». Так, например, Шэнь Ко был гениальным математиком, географом и астрономом, автором важнейшей календарной реформы. Шэнь Ко разрабатывал новые технологии очистки каналов с использованием вычищенного ила для удобрений, разъезжал по стране, инспектируя инженерные и военные сооружения, разведывая полезные ископаемые (он первый организовал добычу нефти - «каменного масла») и пропагандируя политику Ван Аньши. В 1073 г. состоялась его встреча с правителем города Ханьчжоу, знаменитым поэтом Су Ши. Последний написал трактат против «нового курса», утверждая, что «сохранение или гибель государства зависит от того, насколько глубоки или поверхностны его добродетели, а не от того, сильно оно или слабо... Если добродетель поверхностна, а обычаи все время нарушаются, то даже богатое и сильное государство не спасется от скорой гибели». Шэнь Ко сделал выписки из трактата и послал их с депешей императору, в результате Су Ши лишился поста.

Воздадим должное эпохе: опальные чиновники отправлялись не на плаху, а в почетную ссылку, где продолжали заниматься поэзией и философией и обмениваться с оппонентами любезными письмами.

Историки пишут о «реформаторах» и «консерваторах». Однако взгляды неоконфуцианцев, не одобрявших вмешательства государства в экономическую жизнь, выглядели для Китая новее, чем доктрина Ван Аньши, апеллирующего к наследию древнего легизма. Скорее можно говорить о «деятельных» и «созерцательных» чиновниках. Полагают, что эта полемика определялась культурными различиями. Оппонентами «нового курса» выступали в основном жители севера, среди которых был более распространен даосизм, а в сочетании с консерватизмом он делал их поборниками «конфуцианского недеяния». Ван Аньши, Шэнь Ко и ряд их сторонников принадлежали к южанам и впитали элементы буддийского мировоззрения, распространенного на Юге. Их реформаторская деятельность сочеталась с этикой благодеяния, призывавшей к активности (вспомним удивительную предприимчивость буддийских монастырей в эпоху Тан). Наконец, в 1076 г. император отправил цзайсяна в отставку. Шэнь-цзун сохранял приверженность «новому курсу», но с течением времени созданная Ван Аньши система была пересмотрена, хотя его сторонники продолжали иметь определенное влияние.

Противники «нового курса» утверждали, что он принесет народу неисчислимые беды, однако еще целых полвека Китай не знал крупных восстаний. Демографические показатели данного периода необычайно интересны. Уже в первой трети XI в. численность населения подошла к пятидесятимиллионному рубежу. Вспомним, что империя Тан дважды достигала этого уровня, после чего следовал жестокий кризис, среди причин которого агарное перенаселение играло важную роль. Усиление социальной напряженности наблюдалось и сейчас, и реформы стали ответом на этот вызов. Но никакого катастрофического спада на сей раз не последовало, перепись 1083 г. показала, что в Китае проживает примерно 90 млн человек, а перепись 1124 г. свидетельствовала уже о 100 млн. Возможно, демографический «потолок» был достигнут, о чем свидетельствовал коллапс, порожденный войной и мятежами, но удвоение численности населения нуждается в объяснениях.

Как считают исследователи, в Китае, особенно в южных его областях, развернулась аграрная революция, выразившаяся в освоении целинных земель и, главное, в распространении новых сортов вьетнамского риса и передовой технологии рисосеяния. Конечно, она была подготовлена веками взаимодействия переселявшихся на юг ханьцев с местными народами, от которых были заимствованы навыки возделывания риса. Но к XI в. они были сильно усовершенствованы. Урожайность новых сортов риса составляла 30 центнеров с гектара - втрое выше, чем урожайность проса на севере. В некоторых областях собирали два урожая в год: после сбора риса сеяли пшеницу, причем правительственный указ запрещал землевладельцам брать арендную плату со второго урожая. Практиковались специальная обработка семян, выращивание рассады в парниках с хорошо подготовленной почвой. Улучшениям способствовала и помощь государства: поля на участках, отвоеванных у болот, окружались дамбами высотой до шести метров - по ним прокладывали дороги и сажали вдоль них деревья. В насыпях проделывались отверстия, чтобы в случае необходимости открывать заслонки и подавать на поля воду.

Рост площади пахотных земель и резкое увеличение урожайности привели к расширению экологической ниши Китая. И усилия реформаторов, бросивших все силы, включая армию, на ирригацию, если и не послужили единственной причиной «китайского чуда», то явились благоприятными факторами, наряду с отказом от амбициозных военных проектов. Сражения и немалые потери имели место, но крупных экспедиций в глубь степей не предпринималось. Дань варварам была тяжела, но она давала возможность не перенапрягать народ чрезмерными налогами.

Эпоха Сун стала апогеем экономического развития средневекового Китая. Уже на рубеже X-XI вв. в Китае было выпущено в десять раз больше монеты, чем в VIII-IX вв. и в середине XI в. больше половины всех налогов в казну вносились деньгами. Поскольку монеты для обращения не хватало, вводились ассигнации. Появившиеся сперва в Сычуани переводные чеки, обеспечивавшиеся звонкой монетой, были признаны в 1023 г. властями в качестве законного платежного средства. С середины XI в. правительство начинает выпуск ассигнаций в качестве равноправного с монетой средства обращения. Однако на рубеже XI-XII вв. власти стали злоупотреблять эмиссией ассигнаций, и они быстро обесценились. С ослаблением правительства снижалась и цена бумажных денег.

В X-XIII вв. стремительно развивались китайские города. В некоторых из них проживало свыше 1 млн жителей. Особо высокой урбанизацией отличались области Юго-Востока, где численность горожан доходила до четверти населения. Кроме городов появилось большое количество торгово-ремес-ленных и промысловых поселений, возникавших на скрещениях торговых путей или в местах концентрации промыслов. Жизнь внутри городских стен претерпела существенные изменения. В период Тан город строго разделялся на кварталы, каждый из которых запирался на ночь, а не успевший в свой квартал горожанин рисковал получить палочные удары от ночной стражи. Теперь же улицы превратились в круглосуточно открытые артерии, жизнь в городе не замирала ни на час, не запрещались ни ночная работа ремесленников, ни развлечения, причем работали даже ночные рынки со специальным освещением, контролируемым пожарной инспекцией. Городские власти больше всего опасались пожаров, возводили пожарные каланчи и пристально следили за увеселительными заведениями. Так, в Кайфэне для нужд «войска запретного города» было открыто 24 публичных дома, помещенных под надзор пожарных, чтобы вечно пьяные гвардейцы не подпалили столицу.

Издавна ремесло и торговля подвергались в китайском городе жесткому контролю, а идеалом считалось казенное производство. Однако идеалы отстояли от действительности все дальше. Многочисленные объединения ремесленников и торговцев (хан) основывались теперь не на территориальном, а на производственном принципе. Во многом они напоминали западные цехи - ремесленники устанавливали число подмастерьев в хозяйстве, стремились поддерживать равные для всех условия труда, заботились о сохранности секретов производства. «Хан» отмечал свои праздники и проводил богослужения, выделял деньги на лечение и похороны своих членов. Но при этом «ханы» не имели политического влияния на жизнь города и находились под полным контролем властей. Главной же их функцией в глазах государства считалась фискальная, поэтому в «ханы» заставляли объединяться всех: и мусорщиков, и гадателей-геомантов, и даже нищих (чьи тонкости «искусства» передавались по наследству, как секреты ремесленников).

Поначалу ремесленникам надлежало по очереди отрабатывать повинности в государственных мастерских, однако в результате реформ Ван Аньши отработки были заменены денежным взносом. Это дало заметный толчок развитию частного ремесла. Время от времени правительство предпринимало меры по усилению регламентации ремесла и торговли, по укреплению монополии на продажу железа и цветных металлов, соли и чая, квасцов и дрожжей, уксуса и лака, что ограничивало легальную сферу деятельности китайских купцов. Это приводило к расцвету контрабанды или даже к мятежам. Но чаще ситуация смягчалась за счет «подношений» чиновникам. В результате сложился особый тип китайского предпринимателя, сведущего как в своем деле, так и в умении встраиваться в бюрократическую систему.

Производство совершило грандиозный рывок. Металлургия усовершенствовалась за счет внедрения новых механизмов и технологий. По сравнению с эпохой Тан добыча меди увеличилась в 30 раз, железной руды - в 12. Возведенные в эпоху Сун железные пагоды и мосты на железных цепях кое-где дожили до наших дней. Массовое использование древесного угля в доменных печах и вагранках привело к исчезновению лесов, поэтому уже с середины XI в. металлурги использовали кокс каменного угля.

Заметно возросло производство тканей, в этой области возникали объединения мануфактурного типа. В конце XI в. в шелкоткацких мастерских Кайфэна работало 400 станков, в Чэнду - 154. Гуандун, Гуанси и Фуцзянь славились хлопчатобумажными тканями. Все больше производилось изделий из белого фарфора. Выпускались сервизы, все чашки которых при ударе серебряной ложкой отзывались на особый лад каждая, особо ценилась глазурь «цвета неба после дождя в разрыве облаков». Качество достигалось за счет усложнения технологических процессов, порой растянутых на несколько лет.

Техника ксилографии с трудом удовлетворяла спрос на книги, ведь весь текст вырезался на гладкой доске твердого дерева, и малейшая ошибка целиком губила матрицу. Однако изобретенный в ту пору наборный шрифт распространения не получил: слишком много иероглифов приходилось хранить в наборных кассах и слишком велика была роль каллиграфии, предполагавшей эстетическую ценность за каждым вновь начертанным иероглифом.

Именно город, в большей степени, чем императорский дворец и буддийский монастырь, стал центром расцвета интеллектуальной жизни. Здесь состязались в учености преподаватели массы школ. Большинство создаваемых в городах литературных произведений писалось не на ученом языке бюрократической традиции (вэнъянъ), а на разговорном наречии. На нем записывали «рассказываемые новеллы», посвященные сказочным персонажам, но изобилующие сценами из повседневной жизни, или своеобразные детективы - рассказы о праведном судье, способном распутать любое дело. От XII-XIII вв. дошло не менее семи сотен театральных пьес. Интересно, что женские персонажи наделялись более высокими нравственными качествами, чем мужские.

Особой популярностью пользовался в ту пору жанр «записок о путешествиях». Китайцы путешествовали гораздо чаще, чем прежде. Между провинциями была налажена регулярная почтовая связь, по рекам и каналам ходили суда с гребными колесами, в морские плаванья из эстуария Янзцы отправлялись огромные многопалубные и многомачтовые джонки, способные маневрировать при любом ветре и разделенные водонепроницаемыми переборками на отсеки.

Трудно оценивать уровень развития цивилизаций, сопоставляя достижения гуманитарного знания, для этой цели лучше подходят научно-техниче-ские успехи и в особенности самая абстрактная из наук - математика. В этом отношении эпоха Сун намного опережала другие китайские культуры. Если в период Тан математикой занимались высокопоставленные чиновники, то за исключением Шэнь Ко, приближенного к кормилу власти, великие сун-ские математики в основном трудились учителями частных школ. Примеры задач носили практический характер: исчисление монетной массы, расчеты конструкций дамб, распределения воды для ирригации, определение из отдаленного пункта диаметра и окружности городской стены. Математики исследовали методы решений систем уравнений высших степеней, приемы построения прогрессий, использовали символ нуля, заложив последующие основы китайской алгебраической традиции. Горожане охотно отдавали детей в их частные школы. Но попытки ввести математику в программу государственных экзаменов, предпринимаемые между 1084 и 1113 гг., закончились провалом, натолкнувшись на упорное сопротивление.

КРИЗИС ИМПЕРИИ:

СЕВЕР ПРОТИВ ЮГА

У власти часто менялись «реформаторы» и «консерваторы». Сторонник «нового курса» Цзяй Цин, уже ранее возглавлявший правительство, был снова назначен цзяйсяном молодым императором Хуэй-цзуном (1101-1126).

Чайный император

В 1101 г. на трон Поднебесной вступил девятнадцатилетний император Ху-эй-цзун. Тогда же он опубликовал свой трактат «Размышления о чае». В нем впервые упомянут белый чай, описываются различные сорта чая (такие как «Серебряные иглы с белым ворсом» или «Костный мозг зеленого феникса с высокого пика»), излагаются особенности чайной церемонии и объясняется сама суть напитка: «что до чая как предмета, то он изяществом своим превосходит изящество долин Оу и Минь, сбирает в себе всё совершенство гор и потоков, успокаивает душу и избавляет от тоски, дает ясность и приводит к гармонии...»

Поддерживать мировую гармонию - миссия императора, и он неустанно трудился на этом поприще, совершенствуя церемонии и прибегая к искусству Императоров-поэтов в истории Китая встречалось немало, но на сей раз, на троне оказался одаренный художник. Он вырос во дворце, украшенном пейзажами, утверждавшими красоту мироздания, а, следовательно, и порядок в стране. Но Хуэй-цзун предпочитал более камерные композиции жанра «цветы и птицы». Лишенные помпезности, они подчеркивали эстетическую ценность частных проявлений природы и при этом доказывали тезис о единстве живописи и поэзии. Император учреждает Академию живописи (1104 г.), где темами конкурсных работ художников служили строки из поэтических произведений. Однажды такой темой стала строфа из стиха танского времени:

«Бамбуковая роща окружает таверну Рядом с прогулочным мостом».

Пока все рисовали рощи, таверны и мосты, один художник нарисовал флаг, развевающийся над бамбуковой рощей, на котором был начертан иероглиф «вино». Император признал этот способ передать идею «окружает со всех сторон» самым оригинальным и присудил ему победу. Но, поощряя отказ от слепого подражания канону, Хуэй-цзун не допускал сомнений в эталонном характере собственных картин, копируемых учениками. Художник в нем был все же сильнее философа.

Синтез живописи, поэзии и философии призвана была подкреплять каллиграфия, в которой император также был признанным мастером. Может быть, именно поэтому цзайсяном стал в 1104 г. Цзяй Цин, имевший неоднозначную репутацию, но слывший лучшим каллиграфом своего времени. Возможно, император не вникал в подробности управления страной. Но он занимался другим- сочинял музыкальные произведения, совершенствовал экзаменационные программы, писал трактаты по садово-парковому искусству и архитектуре, производству фарфора. Сотни чиновников разъезжали по стране в поисках предметов старинного искусства и древних рукописей для пополнения императорской коллекции. Император начал составление сводного каталога императорской коллекции живописи, включавшего описание шести тысяч работ. Красота являлась залогом сохранения миропорядка, ради этого Хуэй-цзун трудился, не покладая рук.

На его картине 1112 г. изображен конек крыши и разлетающиеся по небу журавли. Поднимающийся к солнцу журавль служит добрым предзнаменованием, а в даосском пантеоне символизирует связь земли и неба, поскольку на журавлях летают в небесах бессмертные. В поисках философского смысла своей деятельности император все больше сближался с учением даосов. Приближенный ко двору даосский мудрец Линь Линьсу провозгласил Хуэй-цзуна воплощением старшего сына Верховного Нефритового императора, призванным установить даосское правление во всем мире. Здоровье души и тела императора, его долголетие и сексуальная энергия, поддерживаемая знаменитыми «золотыми пилюлями» даосов, гарантировала связь земли и неба, была стержнем той самой мировой гармонии, к которой стремился император. Увлеченный даосизмом император ко всему подходит серьезно - он занимается реформированием даосской литургии, сочиняет ряд религиозных гимнов (распеваемых по сей день), распоряжается отпечатать полное издание даосского канона. Придворные даосы убеждают его в необходимости ускоренного слияния буддизма с их религией. С 1117 г. буддийские монастыри реорганизовывались на даосский манер и переходили под контроль императорской администрации.

Потерпев неудачу в затеянной против его воли войне против чжурчженей, император увидел крах всего того, над чем работал всю жизнь. Ясно было, что причина катастрофы — внутренний недуг государства. Отовсюду подавались докладные записки, объяснявшие все коварством и корыстолюбием шестерых негодяев в правительстве во таве с Цзяй Цином. Но вместо того чтобы обвинить их, император, выплатив варварам огромную контрибуцию и заключив тяжелейший мир, 18 января 1126 г. отрекся от престола в пользу сына.

Сделал ли он это из страха? Император слишком много трудился во имя гармонии, веря в то, что она зависит именно от него, и поэтому, увидев крах своего идеала, не стал искать других виноватых. В китайской традиции Хуэй-цзун получил прозвище «ветротекуший император», историография, писавшаяся с позиции победившего консервативного неоконфуцианства, не прощала ему увлечения даосизмом, растраты средств на искусство, доверия к реформатору Цзяй Цину и его «банде шестерых». Но, по сути, он совершил лишь одну роковую ошибку, поддавшись уговорам и чиновников, и народа и разорвав мир с чжурчженями.

Трудно сказать, как доживал император еще восемь лет плена, что он оплакивал больше: гибель своей империи или гибель своей коллекции. А возможно, он продолжал заваривать белый чай и работать над картинами стиля «цветы и птицы».

Конфуцианская традиция характеризует Цзяй Цина как взяточника, потакавшего в желании удержаться у власти всем вздорным идеям императора. На самом деле он строил больницы для бедняков, пытался вести такую налоговую политику, чтобы богачам приходилось делиться своими доходами, ему удалось провести новую перепись населения, показавшую, что оно за

Император Хуэй-цзун. Журавли счастья. XII в. Китай

тридцать лет увеличилось на 10 млн. Инициированные даосами гонения на буддийские монастыри обогатили казну за счет секуляризации. Но основные цели «нового курса» реализовать не удалось: кавалерия не была создана, армия оставалась дорогой и беспомощной, налоговая система «квадратных полей» пришла в разлад, средства приходилось добирать за счет косвенных налогов (на соль, чай, лак), что вызывало всеобщее недовольство. А расходы возрастали: помимо оплаты меценатских затей Хуэй-цзуна, требовались деньги на войну.

Империя Ляо, некогда отторгнувшая у Китая северные округа и получавшая китайскую дань, клонилась к упадку. В 1115 г. Агуда, вождь подвластных Ляо племен чжурчженей, поднял мятеж, провозгласив новую империю Цзинь. В 1118 г. правительство Сун заключило с ним союз, договорившись о разделе владений Ляо. Но кидани, проигрывавшие свирепым чжурчженям, оставались сильнее китайской армии, терпевшей от них поражения. Пришлось вводить новые налоги, а в 1121 г. прекратить финансирование государственных школ, распустив по домам десятки тысяч учеников и преподавателей, пополнивших ряды недовольных. Неоконфуцианская идеология предъявляла к добродетелям власти завышенные требования, которым сун-ская бюрократия соответствовать не могла, а если пыталась их удовлетворить, то допускала ошибку за ошибкой. Восстановление миропорядка предписывало наказать наглых варваров и отвоевать исконно китайские территории, а раз это не получается, то не утрачен ли властью «мандат Неба»?

В 1120-1122 гг. в приморской провинции Чжэцзян вспыхнуло восстание, подготовленное тайной организацией «Минцзяо» («Учение о свете»),

335

чья идеология включала манихейские, буддийские и даосские верования. Повстанцы захватили Ханчжоу, и правительству пришлось двинуть на них войска, призванные сражаться на северных границах. Вождь восставших Фан Ла - крупный производитель лака, пострадавший от государственной монополии на его товар, обличая беззакония властей, особый упор делал на позорную дань, выплачиваемую варварам. В 1121-1122 г. в провинции Хэбэй вспыхнуло восстание чиновника средней руки Сун Цзяна, развернувшееся под характерным лозунгом «все люди - братья» и подавленное с еще большим трудом. Считается, что именно на основе народных легенд об этих событиях в XIV в. был написан самый популярный китайский роман «Речные заводи», где кроме вождей присутствуют и антигерои - Цзяй Цин и его подручные, наделенные портретным сходством (например, обыгрывается каллиграфический талант цзяйсяна). Сатирический роман «Цветы сливы в золотой вазе», написанный позднее, также буквально воспроизводит обвинения, выдвинутые против клики Цзяй Цина при дворе. С легкой руки победивших консерваторов (их оплот - придворная академия Ханьлинь - вела официальную историческую хронику) эпоха Сун стала символом неправедного правления.

Государство Ляо пало в 1124 г. Лишь небольшая часть киданей спаслась бегством в Семиречье, где они образовали свою державу. Поскольку многие из них исповедовали несторианство, до Запада дошли слухи о возникновении в тылу мусульманских государств христианского царства Пресвитера Иоанна.

Несмотря на то что вклад китайской стороны в победу был невелик, чжурчжени были готовы передать несколько областей союзнику. Но императорские войска предпочли занять все земли, некогда принадлежавшие Китаю. Императив морального долга был сильнее трезвых расчетов и верности договору, заключенному с варварами. Чжурчжени, однако, уничтожили китайскую армию и осадили столицу.

Ректор академии Ханьлинь публично обвинил во всем Цзяй Цина и его сообщников. Тот же, зная реальное положении дел в империи, настаивал на заключении мира на любых условиях. Хуэй-цзун согласился с ним, но заключив унизительный мир, в январе 1126 г. отрекся от престола в пользу сына. Новый император внял требованиям консерваторов, снял Цзяй Цина и, собрав новую армию, двинул ее вдогонку чжурчженям. Это привело к катастрофе. Армия была вновь разбита, а Кайфэн в январе 1127 г. оказался в руках варваров, захвативших старого и нового императоров. Вместе с тысячами придворных они были угнаны в Маньчжурию.

Весь Северный Китай оказался во власти чжурчженей, которые даже сумели переправиться через Янзцы, но были не готовы к тому, чтобы развивать дальше свой неожиданный успех. Они рассчитывали, что захватив императорскую семью, смогут организовать на юге государство, которое будет полностью зависеть от империи Цзинь. Однако младший брат императора Гао-цзун сумел бежать на Юг, где провозгласил восстановление империи, перенеся столицу в Ханьчжоу.

Под властью Южной Сун оставалось 50-милионное население, пополняемое беженцами. Многие рвались в бой, мечтая освободить Север. Но положение Южной Сун осложнялось новым мощным восстанием в провинциях Хунань и Хубэй, где давно действовала даосская секта Байлянь-цзяо. Восставшие грабили буддийские монастыри, убивали землевладельцев-«по-

глотителей» и непопулярных чиновников. Число восставших доходило до 400 тыс. человек. Они создали новое «царство Чу», где отменялись повинности и делались попытки установить всеобщее равенство. Армия «царства Чу» попыталась воевать с чжурчженями, но быстро была уничтожена.

С 1136 г. правительство Южной Сун начало переговоры с империей Цзинь, поняв, что для продолжения войны в стране нет сил. Однако движимые ненавистью к варварам, местные ополчения и отдельные регулярные части вели войну на свой страх и риск. Особенно выделялся военачальник Юэ Фэй, автор знаменитого стиля боевого искусства «длинный кулак». Вооружив своих воинов пиками с крюками, он научился противостоять атакам варварской конницы. Главным секретом его успеха являлась строгая дисциплина, установленная в войсках, и независимость в принятии решений. Правительство, желавшее заключить мир, никак не могло остановить Юэ Фэя. В конце концов он был вызван в Ханьчжоу и тайно казнен. Однако популярность его была такова, что 60 лет спустя император присвоил ему почетный титул, в его честь соорудили храм, слагались стихи и писались пьесы. Но тогда, в 1142 г., его устранение дало возможность заключить с государством Цзинь мирный договор, по которому чжурчженям отходили все земли к северу от р. Хуайхэ и выплачивалась огромная дань. Несмотря на периодически повторявшиеся попытки «партии войны» освободить Север, в целом мир удалось сохранить. Южная Сун смогла продлить свое существование и продолжить беспрецедентное хозяйственное и культурное развитие.

На землях, оказавшихся под властью империи Цзинь, шли процессы, характерные для «варварских» государств, возникавших в Северном Китае. В ходе завоеваний многие гибли, другие бежали на юг, значительную часть оставшихся превращали в рабов. Дамбы и ирригационные системы плохо содержались новыми властями, случались наводнения. С другой стороны, императоры Цзинь считали себя законными наследниками китайской культурной и государственной традиции. В каком-то смысле, порядки в империи Цзинь напоминали Танскую эпоху: более выраженным, чем на Юге, было стремление ограничить рост крупной земельной собственности и восстановить систему наделов. «Моукэ» - родовые общины завоевателей - образовывали привилегированные поселения воинов, напоминавшие старую систему «фубин». Однако уже к концу века былое единство общинников ушло в прошлое, а вскоре сановник Вэй Цзыпин констатировал, что молодежь из богатых семей не годится для военной службы из-за своей трусости, а бедняки разорились и не имеют возможности нести службу. Он предлагал освободить моукэ от обязанности военной службы и перейти к наемной армии, что вскоре и произошло.

Императоры, стремясь ограничить власть родовой знати, окружали себя китайскими чиновниками. Но имели место и попытки усилить чжурчжен-ский элемент в империи. Император Ши-цзун в 1173 г. ввел параллельные экзамены на чжурчженском языке, стремясь пополнить бюрократию выходцами из семей завоевателей. Однако кандидаты, выдержавшие эти экзамены, становились не чиновниками, а учителями чжурчженских школ. Подорвать китайскую культурно-бюрократическую монополию не удалось.

Остается лишь гадать, как далеко мог бы зайти процесс культурного синтеза, поскольку в 1234 г. империя Цзинь была завоевана монголами. Южная Сун сопротивлялась гораздо дольше, опираясь на технические новшества, в том числе на огнестрельное оружие. Однако в 1279 г. государство Южная Сун пало.

КОРЕЯ В Х-ХП ВЕКАХ

В конце IX в. корейское государство Объединенное Силла, ослабление которого началось еще со второй половины VIII в. (за 150 лет на троне сменилось 20 ванов, в числе которых десять лет государством правила женщи-на-ван, передоверившая власть фаворитам), распалось на три части: Позднее Пэкче, Позднее Когурё и сильно сократившуюся Силла. Период раздробленности охватывал первую треть X в. Одному из полководцев Позднего Когурё Ван Гону удалось завоевать популярность у населения, воспользоваться недовольством, которое вызывал ван, устроивший массовые репрессии (по легенде, он казнил по 100 человек в день, включая свою жену и двух сыновей) и при поддержке сановников организовать государственный переворот. После этого Ван Гон (ставший ваном Тхэджо) провозгласил создание нового государства Корё и перенес столицу в свой родной город Сонек (Кэгён).

Власть Ван Гона усилилась благодаря разумной политике. Он наладил контакты с представителями «сильных домов», породнился с аристократией (у вана имелось 29 жен), сохранил места чиновникам, служившим при прежней династии; попавшим из-за долгов в зависимое состояние (ноби) снова вернули свободный статус (яньин). В результате ситуация в стране нормализовалась. Последний ван Силла предпочел отказаться от титула в пользу Ван Гона (935), а в 936 г. было завоевано Пэкче. Таким образом, Корея была вновь объединена.

Реформы Ван Гона, продолженные его потомками, способствовали укреплению власти династии. Правители Корё стремились к ослаблению позиций старой аристократии, пересматривая статус ноби, на зависимости которых базировалось ее могущество. В 958 г. для получения чиновничьих должностей (кваго) была введена система сдачи экзаменов, в которых могли участвовать также и свободные крестьяне. В результате уменьшилась зависимость получаемых рангов от происхождения. Старая система, построенная на наследственности рангов, теряла свое значение, что подрывало могущество знатных родов.

Сложившаяся в законченном виде в XI в. административная система Корё, приближенная к сунской бюрократической структуре, представляла собой огромный чиновничий аппарат, в котором были определены и максимально унифицированы штаты всех учреждений и четко расписаны по рангам и степеням все должности в государстве. Только в центральном аппарате Корё насчитывалось 150-170 учреждений, имевших более 500 различных должностей, которые занимали около 2,5 тыс. чиновников. Уже в 958 г. были введены «два деления» (янбан): гражданских чиновников (мунбан) и военных (мубан). С этого момента понятие «янбан» стало синонимом корейского чиновничества. Военные чиновники занимали в Корё более низкое положение, чем гражданские. Военная система Корё базировалась на всеобщей воинской повинности крестьян-янъинов в возрасте от 16 до 60 лет.

Поскольку система экзаменов являлась основным источником поставки кадров административного аппарата, представители династии Корё уделяли большое внимание развитию образования. В конце X в. (992 г.) в столице например, из Аравии привозились благовония, красители, лекарства и ртуть. Именно от арабов в Европе впервые узнали о Корё. Внешняя и внутренняя торговля была строго регламентирована.

Во внутренней торговле в качестве денежного эквивалента наряду с рисом и тканями в конце XI в. стали использовать различные виды металлических денег, а для крупномасштабных обменов - деньги большого номинала, называемые «серебряные бутыли», в форме, напоминающей очертания Корейского п-ова.

В XI-XII вв. в Корё образовались две противоборствующие придворные группировки, одна из которых предлагала проводить активную внешнюю политику в отношении северных племен: покорить чжурчжэней и провозгласить собственную империю (что означало отказ от признания формальной вассальной зависимости от империи Сун). Это являлось продолжением традиций Когурё. В то же время другая политическая группировка, отстаивавшая приоритет культурных ценностей Силла, выступала за сохранение привычного статуса младшего союзника Китая и отказ от военной экспансии.

Чжурчжэни, жившие в основном на территории Маньчжурии, в начале XII в. еще не имели собственного государства и пытались поддерживать дружественные отношения с Корё. В то же время в конце XI - начале XII в. они начали интенсивно переселяться на территорию Корё. Поскольку в это время в правительстве верх одержали сторонники активной внешней политики, было решено завоевать чжурчжэней. В 1107 г. корёская армия вышла за стену в 1000 ли и оккупировала часть земель до р. Туманган. Активное сопротивление чжурчжэней и критика со стороны «партии мира» вынудили корёсцев отказаться от завоеванных земель. Вскоре чжурчжэни образовали государство Цзинь (1115-1234), разгромили киданей, завоевали северную часть сунского Китая и потребовали от Корё признания вассальной зависимости, на что Корё, предпочитая сохранить мир, согласилось в 1126 г.

За годы мира позиции военных чиновников ослабли, что привело к росту недовольства с их стороны. В результате начались многочисленные мятежи верхушки военных. К началу XII в. власть в стране удалось захватить военному аристократу Ли Джагёму, который на следующий год после подписания мира с чжурчжэнями попытался свергнуть правящую династию. Но ван, опираясь на согёнскую (пхеньянскую) группировку чиновников, смог подавить мятеж. В результате Согён стал альтернативным центром власти. В 1135 г. чиновники Согёна, намеревавшиеся воевать с Цзинь, подняли мятеж и создали на севере собственное государство Тэвигук («Государство великих деяний»). Мятеж был в 1136 г. подавлен правительственными войсками во главе с Ким Бусиком - известным талантливым полководцем, автором первого дошедшего до нас труда по истории Кореи («Самгук саги» - «Исторические записи Трех государств»)». Отношения с Цзинь остались дружественными.

В 1170 г. обострение борьбы внутри правящей элиты привело к захвату власти военными. Они свергли вана Ыйджона (1146-1170), посадили на трон его брата и управляли страной с помощью Чунбана- совещательного органа высших военачальников. Между различными полководцами шла борьба за власть. За 26 лет правители менялись шесть раз, пока к власти в 1196 г. не пришел Чхве Чхунхон, правивший до 1219 г. Он поднес вану пети-например, из Аравии привозились благовония, красители, лекарства и ртуть. Именно от арабов в Европе впервые узнали о Корё. Внешняя и внутренняя торговля была строго регламентирована.

Во внутренней торговле в качестве денежного эквивалента наряду с рисом и тканями в конце XI в. стали использовать различные виды металлических денег, а для крупномасштабных обменов - деньги большого номинала, называемые «серебряные бутыли», в форме, напоминающей очертания Корейского п-ова.

В XI-XII вв. в Корё образовались две противоборствующие придворные группировки, одна из которых предлагала проводить активную внешнюю политику в отношении северных племен: покорить чжурчжэней и провозгласить собственную империю (что означало отказ от признания формальной вассальной зависимости от империи Сун). Это являлось продолжением традиций Когурё. В то же время другая политическая группировка, отстаивавшая приоритет культурных ценностей Силла, выступала за сохранение привычного статуса младшего союзника Китая и отказ от военной экспансии.

Чжурчжэни, жившие в основном на территории Маньчжурии, в начале XII в. еще не имели собственного государства и пытались поддерживать дружественные отношения с Корё. В то же время в конце XI - начале XII в. они начали интенсивно переселяться на территорию Корё. Поскольку в это время в правительстве верх одержали сторонники активной внешней политики, было решено завоевать чжурчжэней. В 1107 г. корёская армия вышла за стену в 1000 ли и оккупировала часть земель до р. Туманган. Активное сопротивление чжурчжэней и критика со стороны «партии мира» вынудили корёсцев отказаться от завоеванных земель. Вскоре чжурчжэни образовали государство Цзинь (1115-1234), разгромили киданей, завоевали северную часть сунского Китая и потребовали от Корё признания вассальной зависимости, на что Корё, предпочитая сохранить мир, согласилось в 1126 г.

За годы мира позиции военных чиновников ослабли, что привело к росту недовольства с их стороны. В результате начались многочисленные мятежи верхушки военных. К началу XII в. власть в стране удалось захватить военному аристократу Ли Джагёму, который на следующий год после подписания мира с чжурчжэнями попытался свергнуть правящую династию. Но ван, опираясь на согёнскую (пхеньянскую) группировку чиновников, смог подавить мятеж. В результате Согён стал альтернативным центром власти. В 1135 г. чиновники Согёна, намеревавшиеся воевать с Цзинь, подняли мятеж и создали на севере собственное государство Тэвигук («Государство великих деяний»). Мятеж был в 1136 г. подавлен правительственными войсками во главе с Ким Бусиком - известным талантливым полководцем, автором первого дошедшего до нас труда по истории Кореи («Самгук саги» - «Исторические записи Трех государств»)». Отношения с Цзинь остались дружественными.

В 1170 г. обострение борьбы внутри правящей элиты привело к захвату власти военными. Они свергли вана Ыйджона (1146-1170), посадили на трон его брата и управляли страной с помощью Чунбана - совещательного органа высших военачальников. Между различными полководцами шла борьба за власть. За 26 лет правители менялись шесть раз, пока к власти в 1196 г. не пришел Чхве Чхунхон, правивший до 1219 г. Он поднес вану пети-

цию о реформах из 10 пунктов, в числе которых были требования: сократить чиновничество, прекратить захваты земель крупной аристократией и расформировать не облагавшиеся налогами монастыри. Вскоре сопротивление буддийских монастырей было подавлено, а ноби вновь освобождены из зависимого состояния.

Период господства клана Чхве длился до 1258 г.

В этот период продолжалось сосуществование конфуцианства, рассматриваемого в качестве политической идеологии; буддизма, которому покровительствовали ваны, строившие многочисленные храмы и монастыри, получавшие земли, ноби и различные привилегии; даосизма, часть обрядов которого получила статус государственных церемониалов.

Сосуд в форме лотоса. XII в. Корейский национальный музей, Сеул © 2011. Photo Scala, Florence

Распространенное еще во времена Силла учение геомантии активно занималось в XI-XII вв. решением вопроса о выборе благоприятного места для столицы. В результате столица была перенесена в находившийся в центре страны Ханян (Сеул) (до этого основными центрами были Кэгён и Согён (Пхеньян)).

Поэзия Корё испытала на себе большое влияние танской традиции, а проза - сунской. Корёская литература подверглась также и японскому влиянию, о чем свидетельствуют стихи в стиле танка. В Корё была распространена техника ксилографической печати, с помощью которой были напечатаны более 10 тыс. томов буддийских текстов («Тэджангён», «Сокчангён»).

Наибольшего развития в данный период достигло прикладное искусство, в особенности керамика, спрос на которую был высок в соседних странах. Художники увлекались изображениями «четырех благородных растений»: сосны, бамбука, сливы и орхидеи (древнейший подобный рисунок был обнаружен в могиле Ван Гона). Из архитектурных сооружений начала эпохи Корё сохранилось несколько каменных многоярусных пагод и памятников на могилах буддийских монахов (пудо). 38 лет сооружалась самая большая статуя Будды в Корее (завершена в 938 г.). Но качество скульптурных произведений стало более низким, чем в период Силла.

НАСЛЕДНИКИ ТЮРОК НА ПРОСТОРАХ ЕВРАЗИИ

Тюркские завоевания дали толчок процессам этно- и политогенеза в евразийских степях на несколько столетий вперед. Большая часть территории степного евразийского коридора в рассматриваемое время с полным правом может считаться наследием тюркской эпохи. Только степи Монголии и Забайкалья были заселены монголоязычными номадами - киданями и шивэй-цами. Кидани в указанный период создали на территории Северного Китая могущественную империю Ляо (907-1125) (см. также с. 335-336, 497).

РАССЕЛЕНИЕ ОГУЗСКИХ ПЛЕМЕН

На пространствах Средней Азии в этот период обитали огузские племена. Они расселялись в Северном Прикаспии, бассейне Сырдарьи и в Приара-лье, основное их занятие составляло скотоводство: огузы разводили овец, лошадей и верблюдов, нм также были известны зачатки земледелия и стационарные поселения. В обществе существовало социальное неравенство, фиксируемое в источниках разделение на «беков» (вождей, элиту) и «эров» (простых скотоводов). В конце X в. среди огузов усиливаются междоусобные конфликты, которые привели к откочевке одной из племенных групп, сельджуков, сначала в Мавераннахр, а оттуда на территорию современного Туркменистана. Наивысший пик могущества Сельджукской державы пришелся на последнюю треть XI в. (см. с. 352-354). В 1071 г. в битве при Манцикер-те было разбито византийское войско, а император попал в плен; в 1077 г. захвачена Никея. Опорой государства на этапе военных походов выступали воины-кочевники. Однако с завоеванием народов, имевших давние традиции государственности, у сельджуков начинает складываться административный аппарат. С течением времени на подчиненных территориях стало возрождаться сельское хозяйство и городская жизнь. Началась постепенная седен-теризация кочевников. Была создана армия из наемников, стали раздавать наделы за службу и постепенно возникли традиционные в средневековом арабском мире институты землепользования (мульк, икта).

Сельджукская держава просуществовала всего чуть более полстолетия. На рубеже XI-XII вв. начинается затяжной экономический кризис, усобицы между кланами правящей элиты. Империя распадалась на несколько самостоятельных владений - Западносельджукское в Ираке, Восточносельджукское в Хорасане и Хорезме и Румский султанат в Малой Азии со столицей в Никее.

ОТ МИГРАЦИЙ ВЕНГРОВ К ВОЖДЕСТВАМ ПЕЧЕНЕГОВ

Одним из родственных огузам народов были печенеги (кангры). Они известны с середины I тысячелетия н.э. Кангры кочевали в районе Сырдарьи, а во второй половине VIII в. под натиском племен огузов были вынуждены мигрировать в междуречье Урала и Волги. Однако и там они задержались

Наследники тюрок в XI - начале XIII в.

Схема расположения в степях кимаков, кипчаков, половцев, куманов. Условные обозначения:1 -Русь; II -Венгрия; III - Болгария; IV- Грузия; V - Волжская Болгария. 1-2 - северная граница степей; 3 - кочевнические общности; 4 - основные направления кочевнической экспансии в конце X - начале XIII в. (Источник: Плетнева А.С. Половцы. М., 1990. С. 34-35)

недолго и были вытеснены в южнорусские степи. В 915 г. летописи фиксируют их первое появление у границ Руси.

Под натиском печенегов финно-угорские племена венгров (мадьяров) мигрировали из причерноморских степей на Запад. По пути около Киева они разбили русскую княжескую дружину и, взяв большую контрибуцию, откочевали в Паннонию. Оттуда они совершали набеги на Русь и продавали пленников в Византию. Венгерское войско насчитывало до 20 тыс. конников. Социальное устройство ранних венгров было подобно другим номадам тюркского мира. У них существовал институт соправительства: главой державы являлся кархан (произв. от каган), а его помощником в военных делах его воевода джила. С начала X в. начинается переход венгров к оседлому образу жизни, развитие у них земледельческого хозяйствования и становление государственности.

По византийским источникам известно 40 племен печенегов и восемь племенных объединений или вождеств (греч. фемов), которые возглавлялись вождями (греч. великими архонтами). Конфедерация печенегов делилась на два крыла: первое располагалось на востоке южнорусских степей, где печенеги соседствовали с Хазарией и Русью; второе крыло занимало западную часть Причерноморских степей и граничило с Булгарией, Венгрией и Русью.

Католический миссионер Бруно Кверфуртский характеризует печенегов как «самых жестоких» из всех язычников. В течение X-XI вв. печенеги своими набегами терзали Хазарию, лесостепную Русь и приграничные фемы Византии. Помимо этого вожди их племен постоянно вымогали дары от правителей оседло-земледельческих стран, чтобы раздавать их своим воинам и сородичам. Византийский император Константин Багрянородный в своем трактате «Об управлении империей» отозвался о печенегах как о «ненасытных и крайне жадных» до подношений. В то же время он приводит факты, свидетельствующие, что ханы выпрашивали подачки не из алчности, а для привлечения кочевников на свою сторону. «Когда василик (т.е. посланник императора) вступит в их страну, они требуют прежде всего даров василевса и снова, когда ублажат своих людей, просят подарков для своих жен и своих родителей».

343

Речь идет о важнейшем механизме создания надплеменной конфедерации у кочевников: хан объединяет номадов только для совместных походов на земледельческие государства, при этом каждый может рассчитывать на долю добычи. В мирное время ханская власть нужна для вымогания подарков от соседних стран. В число полученных от Византии даров перечисляются «влаттии» (драгоценные шелковые ткани, пурпур), «прандии» (ленты, платки и прочий мелкий галантерейный товар), «харерии» (вид шелковой персидской ткани), пояса, перец, парфянские алые кожи и другие предметы.

В 968 г., пользуясь тем, что русский князь Святослав находился в походе, печенеги осадили стольный град Киев. Только появление воеводы Претича с дружиной заставило их отойти в степь. Когда же Святослав в 972 г. возвращался домой из болгарского похода, он попал в печенежскую засаду на днепровских порогах и погиб в бою. Из его черепа печенежский вождь Куря сделал ритуальную чашу.

Князь Владимир Святославич строил засеки и пограничные крепости для защиты Руси от печенежских набегов: «Нача ставити городы по Десне и по Устрьи, по Трубешеви, и по Суле, и по Стугне», - сообщает древнерусский летописец. Но засеки не могли остановить набеги, а предназначались лишь для того, чтобы успеть проинформировать население о вражеском нашествии и собрать дружину. Кроме того, место прохода вражеского войска через засеку могло быть использовано для засады, чтобы отбить пленников и добычу.

Печенеги не умели брать городов приступом. Они обычно довольствовались разорением сельскохозяйственной округи, а в том случае, если они не опасались подхода подкрепления, могли взять город в осаду. В летописях приводится повествование об осаде Белгорода, имеющее легендарный характер. Когда в городе начался голод, белгородцы придумали хитрость. Они наварили из последних запасов бочку киселя и бочку сыты и вставили их в специально вырытые колодцы. После этого они пустили в город печенежских послов и угостили их едой из колодцев, утверждая, что запасов хватит лет на десять. Озадаченные печенеги решили снять осаду и «восвояси идоша».

В 1036 г. печенеги совершили последний поход на Киев. Ярослав Мудрый успел привести дружину из Новгорода и нанес им сокрушительное поражение. На некоторое время это обезопасило степные границы Руси. Печенеги перекочевали поближе к границам Византии и на протяжении почти полувека терроризировали империю своими набегами. Только благодаря поддержке половецких ханов Тугоркана и Боняка в 1091 г. войска императора Алексея Комнина одержали над ними решающую победу. Согласно византийским источникам, было уничтожено около 30 тыс. кочевников. После разгрома остатки печенегов влились в союз торков.

Торки пробыли в причерноморских степях не более двух десятков лет, после чего ушли к границам Византии. Летописец с облегчением написал: «Бог избави крьстьяны от поганых». В конце XI в. на южных границах Киевской Руси расселяются «черные клобуки» - «свои поганые», как характеризует их древний хронист. Клобуки имели союзнические отношения с русскими князьями и большей частью помогали отражать им набеги других кочевников.

ОТ КИПЧАКОВ К ПОЛОВЦАМ

К этому времени на границах Руси возникла новая опасность - половцы. Начала их этнической истории до сих пор не выяснены. Они известны в истории под самыми разными названиями: кипчаки, кыпчаки, куманы, куны, канглы, половцы, шары. Древнеславянское слово «половцы» происходит от слова «половый» (светлый, бледный, желтый). Этноним «кипчак» (кыпчак) впервые зафиксирован на так называемом Селингинском камне - уйгурской надписи середины VIII в. Это дает возможность предположить, что уйгуры указанного времени имели какое-то представление о данном народе.

Первоначально кипчаки входили в племенной союз кимаков. Расцвет ки-маков приходится на время после гибели в 840 г. Уйгурского каганата. Именно тогда на этой территории оказались бежавшие сюда токуз-огузские племена. Кимаки располагались на значительной территории от Иртыша до Прикас-пия. Глава союза принял титул кагана (хакана). В источниках сообщается, что в союз входили одиннадцать племен, которые управлялись утверждаемыми хаканом правителями. Кимаки активно воевали со своими соседями. Известно, что в их стране не только обитали кочевники, но и существовали города.

Половцы не представляли собой единого целого. Это был сложный конгломерат лингвистически и культурно близких между собой племен и вож-деств. Они занимали обширные пространства, раскинувшиеся от Западной Сибири и Казахстана до Прикарпатья. По всей видимости, можно локализовать три больших ареала расселения половцев: Казахстан - Западная Сибирь, междуречье Урала и Волги (Итиля), степные районы южного Причерноморья от Дона до устья Дуная. В некоторых источниках сообщается о «белой» и «черной» Куманиях.

С тех пор как они появились в южнорусских степях, те стали называться половецкими (Дешт-и-Кыпчак). Куманы обнаружили здесь тучные пастбища и достаточное количество водных источников, т.е. существенно более благоприятные природные условия, чем полупустыни Средней Азии. Из источников известно, что половцы имели типичный набор домашних животных кочевников евразийских степей: лошадей, овец, верблюдов и крупный рогатый скот. В Причерноморье зимы более теплые, чем в Азии, но более влажные и снежные. Выпадение большого количества снега создает трудности для выпаса мелкого рогатого скота. Для этого кочевники с давних пор используют тебеневку - выгоняют сначала табун лошадей, чтобы они разбили наст и разгребли глубокий снег. Возможно, именно поэтому на этой территории в основном используется так называемый «меридианальный» способ кочевания. Еще Страбон писал про местных кочевников, что зимой они спускаются на юг к Меотиде (Азовскому морю), а летом поднимаются к северу на равнины. Точно такой же метод практиковали на этой территории средневековые кочевники и калмыки в Новое время.

В древнерусских летописях упоминаются крупные стоянки - вежи. Кроме того, из археологических источников известны стационарные поселения с глинобитными жилищами. Одно из таких поселений (Белая Вежа) обнаружено на Дону. По летописям известны другие городки - Шарукань, Сугров, Балин. Правда, существует предположение, что их жителями были аланы. Так или иначе, во многих кочевых обществах в удобных для занятия земледелием местах существовали стационарные поселения. Их могли населять кочевники, не имевшие скота, пленники и перебежчики. Они снабжали кочевую часть общества продуктами земледелия и изделиями ремесла.

Археологические раскопки свидетельствуют, что в половецком обществе имелись опытные кузнецы, которые умели изготавливать предметы вооружения, стремена и конскую сбрую. Встречались также искусные ювелиры. Половецкие камнерезы изготавливали в память об усопших соплеменниках каменные статуи. Они знали свойства камня, владели техникой шлифовки, сложился определенный тип статуй с укороченной нижней частью. Тысячи таких статуй («половецких баб») найдены в южнорусских степях.

Половцам было знакомо социальное неравенство. В древнерусских летописях упоминаются «лепшие князья» (ханы племен и вождеств) и «лепшие мужи» (богатыри, предводители кланово-территориальных групп). Помимо них перечисляются низшие социальные слои - «челядь», «чаги» (домашние рабыни или служанки), «колодники» (пленники?).

Удобное географическое положение позволяло половцам контролировать транзитную торговлю между соседними странами, в случае необходимости вступать с их жителями в прямые отношения обмена. Другим источником доходов для них являлись грабительские набеги, вымогание даров от правителей соседних государств. Угнанных полоняников половцы выгодно продавали на причерноморских рынках работорговли.

Как и печенеги, половцы не имели централизованной политической организации. Один из европейских путешественников XII в. отметил, что «у них нет царя, а есть лишь князья и знатные семьи». Куманы делились на племена, состоящие из отдельных клановых групп. Известно, что эта рыхлая непрочная конфедерация распадалась на западную и восточную части (крылья?). Исследователи выделяют несколько групп половецких племен и вождеств - дунайско-бужскую, приднепровскую, лукоморскую, крымскую, донскую, нижнедонскую, предкавказскую и поволжскую.

Почему половцы не создали большую кочевую империю? Это, по всей видимости, было обусловлено несколькими факторами. Во-первых, обычно степная держава возникает как ответ на существование мощной империи с развитой земледельческой экономикой. Это порождалось тем, что кочевникам для набегов на государство с сильной армией и хорошо укрепленными городами нужна надплеменная конфедерация. Только крупная централизованная (хотя бы на время) сила способна преодолеть эшелонированную систему обороны границы. К моменту прихода половцев в причерноморские степи Византия переживала уже не самые лучшие времена. Русь также была раздроблена на отдельные княжества.

Во-вторых, для того чтобы степная империя могла не опасаться ответного вторжения, она должна была иметь некоторый защитный барьер. В Центральной Азии подобным буфером всегда являлась пустыня Гоби. Для скифов и гуннов щитом выступало Черное море, не дававшее возможности охватить их с фланга. В случае нападения можно было постепенно откатываться на восток, как поступили скифы в войне с древнеперсидским царем Дарием в

VI в. до н.э. Половцы подобного барьера не имели. Переходя границу лесостепи, славяне сразу вторгались в Дикое поле. В-третьих, никакое объединение кочевников невозможно без существования сильного лидера, который выказывал бы способность преодолеть сепаратизм племенных вождей. В русских летописях неоднократно упоминаются имена известных вождей

Половецкие вежи. Радзивилловская летопись. Список XV в. Библиотека Академии наук СПб.

половцев - Боняка, Шарукана, Кончака. По всей видимости, ни один из них не обладал такими же способностями, как Аттила или Чингисхан.

Первый контакт между славянами и половцами произошел в 1055 г. Уже через несколько лет в 1060 г. половцы совершили набег на Черниговскую землю. Князь Святослав Ярославич разбил в несколько раз превосходящее войско кочевников на р. Снови. Однако уже в январе-феврале 1061 г. половцы снова вторглись в пределы Руси. «Се бысть первое зло на Руську землю от поганых безбожных враг».

В период раздробленности Руси половецкие кочевья то и дело терзали приграничные княжества своими набегами. Они представляли серьезную опасность для Руси. Летописи полны горестных записей под тем или иным годом: «Створи бос я плач велик у земле нашей, и опустели города наши, и быхом бегюще и перед врагом нашим». В 1068 г. войска трех князей Яро-славичей - Изяслава, Святослава и Всеволода - были разбиты половцами. В 1092 г. Русь охватила сильная засуха. Половцы совершили рейд на несколько княжеств. На следующий год они предприняли новый поход, и дружина русских князей претерпела разгром, на Руси было захвачено много пленников. «Много христианского народа повели в вежи к семьям своим и сродникам своим; страждущие, печальные, измученные, стужей скованные, в голоде, жажде и беде», - так описывает страдания русских пленников летописец. Полонян половцы продавали в рабство византийским и венецианским купцам. По этой причине князья были вынуждены заключать с половецкими

вождями мирные договоры и дипломатические браки. Через некоторое время половцы оказались включенными в систему внутренних взаимоотношений между княжествами. Они принимали участие в княжеских междоусобицах в качестве наемников, принимались на службу в дружину и воевали в качестве вассалов. Только Ольговичи использовали их в качестве союзников не менее чем полтора десятка раз.

Уже было сказано, что половецкая степь (Дешт-и-Кыпчак) располагалась по соседству с древнерусскими княжествами. Это давало возможность князьям вторгаться в глубь вражеской территории. В случае погони нагруженные скарбом повозки номадов не могли уйти от погони всадников без обоза. Этим обстоятельством удачно пользовался князь Владимир Мономах. В 1095 г. он совместно со Святополком Киевским совершил поход в степь, взял богатую добычу и множество пленников. В 1111 г. он совершил рейд по половецким вежам, разрушил несколько укрепленных поселений, взял большой полон. «И скота, и коней, и овец, и пленников много захватили руками». В 1113 г. был совершен еще один поход, в результате которого погибли два десятка половецких вождей, не считая простых воинов и добычи в виде скота, домашнего скарба и женщин. Князь «пил золотым шеломом Дон и прием-шю землю их всю». После похода 1116 г. силы половцев оказались подорваны, что вынудило их откочевать подальше от русских земель.

На некоторое время славяне получили передышку. Однако во второй половине XII столетия, пользуясь раздорами князей, куманы снова стали совершать походы на Русь. Война велась с переменным успехом. За период с 1147 по 1210 гг. половцы осуществили десятки набегов на различные древнерусские княжества. Особенно страдали от набегов Киевская и Переяславская земли. Только на Киевщину половцы вторгались около 30 раз (примерно раз в пять-шесть лет). В ответ на это князья совершали карательные рейды в степь. Нередко походы приносили богатую добычу. Так, в 1170 г. состоялся поход на Дон, чтобы обезопасить торговые пути на Русь. В результате князья «взяша полона множество».

В апреле 1185 г. состоялся печально известный поход Игоря Святославича на половцев. В нем участвовала рать в 6-8 тыс. человек. 1 мая в районе Северского Донца войско Игоря наблюдало солнечное затмение, повергшее их в ужас: «оузревше и видиша всю и поникоша главами и рекошу моужи княже се есть на на добро знамение се». Войска прошли примерно 200 км и наткнулись на половецкий стан. Они захватили добычу и остались здесь пировать. Наутро они были окружены половцами. Князья решили выходить из окружения пешим строем. Битва продолжалась три дня. Большинство участников похода погибли или попали в плен. Не избежал полона и сам князь Игорь. Русские княжества снова оказались открытыми для набегов кочевников.

Фактически до самого монгольского нашествия половцы продолжали вторгаться в Русскую землю, принимали участие в княжеских усобицах, участвовали на стороне галичан в войне против венгров. Но в 1123 г. испуганные силой монголов они примчались на Русь с просьбой о защите: «Аще не поможета намъ, мы ныне исечени быхомъ, а вы наутрее исечени боудете». Рюриковичи приняли решение поддержать печенегов и вывели свои дружины в степь. 31 мая состоялось трагическое для русских князей сражение на р. Калке. Тумены Субэдея и Джебе разбили коалицию союзников. Дальнейшая история половцев связана с их завоеванием войском Бату-хана и включением их в состав населения своего улуса.

Со времен Тюркского каганата в Семиречье обитали кочевые огузские племена (гузы арабских источников), которые обособились от их восточной ветви (токуз-огузов). Мифологические, легендарные и исторические предания огузов известны под общим названием «Огуз-наме». Хранителями и исполнителями эпоса являлись певцы-озаны, сопровождавшие свою декламацию аккомпанементом на кобузе (кобызе) - двухструнном смычковом музыкальном инструменте. Сводом эпических сказаний огузов является «Книга моего дела Коркута на языке племени огузов», сложившаяся среди азербайджанских тюрок и записанная в XV-XVI вв.

Во второй половине VIII в. огузы покинули Семиречье и перекочевали в низовья Сырдарьи, а в IX-X вв. - в бассейн Сырдарьи и в Приаралье. Центром раннего государства огузов, с характерными для него сильными пережитками родоплеменного строя, являлся расположенный в низовьях Сырдарьи город Йангикент. Глава огузского племенного союза (состоявшего из 24 племен) носил тюркский титул йабгу, но его власть ограничивало народное собрание. Продвижение огузов в культурные области Средней Азии сопровождалось их исламизацией и распространением сведений о них в мусульманском мире. Подробный перечень и генеалогию 24 огузских родов приводят Махмуд Кашгарский (последняя четверть XI в.), автор написанного по-арабски, но содержащего образцы тюркских наречий сочинения «Свод турецкой лексики» («Диван лугат ат-турк»), и персидский историк XIII - начала XIV в. Рашид ад-Дин.

Среди огузских племен особенно выделялись сельджуки, получившие свое название по имени их полулегендарного предводителя Сельджука ибн Тугака. Усиление сельджуков проходило в постоянных столкновениях с эмирами Хорезма, Бухары и Газны. В 20-х годах XI в. сельджукам удалось захватить земли в предгорьях Копет-дага и на Балханах. На новом месте они столкнулись с войсками Махмуда Газневи, который разгромил сельджукские кочевья и выселил часть сельджукских орд (4 тыс. семей) в область Северного Хорасана. Оттуда они стали просачиваться дальше на запад - в западное Прикаспье и Иран.

Сельджуков возглавляли несколько вождей, главными из которых были внуки Сельджука, братья Чагрилбек и Тугрилбек. Последний в 1038 г. занял Нишапур, где был провозглашен султаном (1038-1063). В 1040 г. при Дан-данакане Тугрилбек наголову разгромил армию газневидского эмира Масуда ибн Махмуда (1030-1041) и стал хозяином Хорасана. После разгрома Газне-видов часть сельджуков осталась в Средней Азии, а другие отправились на Ближний Восток. Между 1040 и 1050 гг. сельджуки захватили Хорезм и почти весь Иран, а в 50-х годах XI в. - Азербайджан и Курдистан.

Убежденный суннит, Тугрилбек провозгласил себя защитником халифа от узурпировавших власть Бувайхидов и в 1055 г. легко овладел Багдадом Халиф ал-Каим (1031-1075) объявил его «султаном и царем Востока и Запада». Тугрилбек первым официально носил этот титул, потом его же удостоились Газневиды, а впоследствии он стал весьма распространенным.

Итил

?РсонвЛ

Щ&Н*Р0ГС€11

Цхуми

Qctnpu

%мендер

I

^CrttQ,

xema

'билис'ц

^mt^aH9Arnu

шан

рШ* С

Гид^

Уэ*члр*

^м*<Рна

анан]

07< ^ОНахч*

%{°нья

^Нг*ал_ь

6Е1р ilQ • vvHpH«

члшдяг

Маркин

г а ее.

Хама,

ШШш

кДР«^л ч

⁷Рол*а

^1{Сма

Районы кочевий сельджуков в 30-х гг. XI в.

Направление завоевательных походов сельджуков (с указанием дат)

Места и годы важнейших битв

Границы владений Газне видов до битвы при Давданакане (1040 г.)

Границы государства Бундов до 1055 г.

X 1071

Государства Сельджукидов в конце XI в.

70

A

*Н

,СоЛР^аН |_Тараа)

,0mp«P У

ИсфМ***

I Хайл*^

Цачр Ах^сгА*^$иЫ

⁸ ;$

60

₍К’У/ ДженД

т

в

о

/7*

^с^/л

Ч'

* х dWi

Гургандт (/я^^мч)Ь>-

О

:wf

ТТ^йус змиГкя KUP4.

Уерава

А К

Цесеф

ш

ШцЩ spf О/ Ииса

/А

.?Ч s t

« i¹¹ I

Г и--/!.1Л ?-§•

Ч о» Ябеску* ч ^-“‘

OVpwH

с т в I о

4*4 Р

I» f*l>®ⁱ‘Eir /

(Херо«) $/,

о

У

<5/

V

л

№#

с hs^c/Ta «I

/

7

, ''о-

!Р

I Керман . .ЦВардасир)^

^ ....

/>

*

з^Ьяабджард

V

,пвр-

?шГ

⁴v 1

* ^Чч^ъ ? . ^s^:

еУи р *

V

.t л *

Восточная граница Византии до битвы при Манцикерте (1071 г.)

штт*тт Границы владений Караханидов в начале 80-х гг. XI в.

«ММ • «км»й«чм «-«им»

( i j Территория, завоеванная сельджуками Вассальные земли сельджуков

180 0 180 360 540 км

I « ? -Г- . I I I -----------1

Итил

?РсонвЛ

Щ&Н*Р0ГС€11

Цхуми

Qctnpu

^cm_Qi

<*мендер

I

xema

'билис'ц

^mt^aH9Arnu

шан

рШ* С

Гид^

/эПИ*/*

^1ДШМ?^

^м*<Рна

анан]

07< ^ОНахч*

%{°нья

^Нг*ал_ь

6Е1р ilQ

• VI ной я

члшдяг

Маркин

г а ее.

Хама,

ШШш

кДР«^л ч

⁷Рол*а

^1{Сма

Районы кочевий сельджуков в 30-х гг. XI в.

Направление завоевательных походов сельджуков (с указанием дат)

Места и годы важнейших битв

Границы владений Газ не видов до битвы при Давданакане (1040 г.)

Границы государства Буидов до 1055 г.

X 1071

Государства Сельджукидов в конце XI в.

70

ft_Р А

*Н

_чСа!1Р^аН |_Тараа)

,0mp«P Vj/

ИсфМ***

I ХаЙАО^

t/ачр Ахсгл^/у,

⁸ ;ф J^TlT

60

*>ПжЖ л*^енА

т

в

о

ПУ

'^с*ы*

Vv

* х dWi

Гургандт (/я^^мч)Ь>-

О

:wf

ТТ^йус змиГкя KUP4.

Уерава

А К

Цесеф

ш

Шит «:•« О/ Ииса

' /А

.?Ч _, s t

« i¹¹ I

г "1 , ].. ^ ?ч Г ^„л J>3-

Ч о» Ябеску* ч ^-“‘

OVpwH

С Т В I О

Н ^Р

I» ГерЩШ /I (Херо«) $/,

О

У

V

Ч/

й

'еде

с hs^c/Ta hi

йшщ|| /

7

•• • . ";'•; -д

!Р

I Керман . .ЦВардасир)^

^ ....

/>

?

з^Ьяабджард

V

,Пвр-

;ЖГ

⁴v 1

* ^Чч^ъ ? . ^s^:

ЕУИ Р *

V

.t л *

Восточная граница Византии до битвы при Манцикерте (1071 г.)

штт*тт Границы владений Караханидов в начале 80-х гг. XI в.

шит • ц>м>й«чм «-«им»

( i j Территория, завоеванная сельджуками Вассальные земли сельджуков

180 0 180 360 540 км

I « ? -Г- . I I I -----------1

Как и поверженные им Бувайхи-ды, Тугрилбек полностью лишил халифа всех светских полномочий.

После смерти Тугрилбека его сын Алп-Арслан (1063-1072) завоевал Армению и Восточную Грузию (1064 г.), а в августе 1071 г. при Манцикерте нанес сокрушительное поражение крупной армии византийского императора Романа IV Диогена (1067-1071), в состав которой входили также армянские, грузинские и русские отряды. В результате византийское господство в Армении сменилось на сельджукское. Нашествие сельджуков вызвало массовое бегство армян из пределов Армении; они переселились в Киликию -историческую область на юге современной Центральной Турции, где образовали Киликийское армянское княжество (с 1198 г.-царство) во главе с династией Ру-бенидов (1080-1375).

Кувшин Ахсикет (Фергана). XI в. На тулове надпись «Сделал Ахмад» О Государственный музей искусства народов Востока, Москва

Действуя в качестве союзника египетских Фатимидов, стремившихся с помощью сельджуков обезопасить свои границы в Сирии от набегов бедуинов, сельджукский полководец Атсыз в 70-80-х годах XI в. захватил Палестину и Сирию. На востоке в последней трети XI в. сельджуки покорили караханидские княжества в Мавераннахре. В результате военных походов сельджуков образовалось огромное государство, простиравшееся от Амударьи и границ Индии до Средиземноморья. Династию султанов, правившую этим государством в XI-XII вв. (1038-1194), принято называть династией Великих Сельджукидов.

Своего расцвета держава Сельджукидов достигла при сыне Алп-Арсла-на султане Малик-шахе I (1072-1092), в правление которого завершилось складывание государственных структур, начатое еще при Тугрилбеке. В отличие от своих предшественников, носивших тюркские имена, Малик-шах взял себе имя, составленное из араб, малик и перс, шах (оба слова имеют значение «царь»). Столицей государства Сельджукидов Малик-шах сделал иранский Исфахан и быстро воспринял образ жизни своих мусульманских подданных.

Государство Сельджукидов в пору своего расцвета при Малик-шахе носило черты относительно централизованного государства, основные административные принципы которого были заимствованы у Аббасидов и Са-манидов. Верховным владыкой и собственником всей земли в государстве Сельджукидов считался султан, власть которого передавалась по наследству

от отца к сыну. Второй фигурой в государстве являлся вазир, руководивший системой центральных учреждений и ведомств (диванов). Центральная администрация дублировалась провинциальными структурами с четким разделением гражданских и военных властей, однако на практике централизованный аппарат управления не мог справиться с сепаратистскими настроениями на местах (в частности в Сирии).

Сельджуки, не имевшие собственного развитого аппарата управления, привлекали на государственную службу образованных лиц из местного населения, оставляя за собой ведение военных операций. Одним из иранцев, перешедших на службу к Сельджукидам, был Абу Али Хасан Туси, больше известный под именем Низам ал-Мулк (1064-1092), - могущественный вазир султанов Алп-Арслана и Малик-шаха. Низам ал-Мулк был выдающимся государственным деятелем, автором персоязычного трактата об управлении «Книга о правлении» («Сийасат-наме»), в котором он изложил свои принципы государственного строительства. За образец государства Низам ал-Мулк почитал суннитские империи Аббасидов, Саманидов и Газневидов.

Для реализации своих планов Низам ал-Мулк ввел новую систему подготовки чиновников и суннитских богословов. Преподавание религиозных наук, которое ранее велось в порядке частной инициативы в соборных мечетях или молельнях, он перенес в специальные учреждения - медресе (Мадраса), каждое из которых располагало более или менее значительной библиотекой. Благодаря тому, что в медресе преподаватели и студенты (талибы) содержались за казенный счет, государство получило возможность контролировать весь учебный процесс. Одной из главных целей новой системы образования была антишиитская пропаганда.

Прежнее родоплеменное ополчение сельджуков при Малик-шахе было заменено постоянным войском. Оно комплектовалось в основном из рабов-мамлюков, которых привозили из Средней Азии, обращали в ислам и обучали военному делу. Став профессиональными военными, мамлюки обретали свободу, и некоторые из них делали блестящую карьеру, дослуживаясь до высоких должностей.

Воины и чиновники получали условные земельные держания, дававшие им право на присвоение части доходов с земельных наделов в качестве жалованья. При Сельджукидах система «икта» получила дальнейшее развитие по сравнению с бувайхидским периодом. Во-первых, изменился порядок исчисления доходов: «мукта» получили право собирать налог в таком размере, который позволял бы им содержать подведомственное ему войско. Во-вторых, сельджуки разрешили передавать «икта» по наследству, что привело к складыванию автономных в фискальном отношении крупных земельных владений, выходивших из-под контроля государственной администрации. Уже при Малик-шахе образовались султанаты, в которых правили ветви династии Сельджукидов, лишь номинально зависимые от Великого Сельджука.

Наряду с мусульманскими принципами организации государства, заимствованными у покоренных ими персов и арабов, сельджуки сохранили и некоторые черты политического устройства кочевых народов. К ним относится, в первую очередь, семейная концепция власти, когда империя рассматривалась как собственность всей семьи, а не отдельных ее членов, и таким образом функция руководства могла принадлежать нескольким брать-

12. Всемирная история, том 2

353

ям или осуществляться старшим сыном умершего правителя. Это порождало частые междоусобицы, ослаблявшие государство. Первая междоусобная война разгорелась еще в первой половине 60-х годов XI в., после смерти Тугрилбека, когда за власть боролись сначала двое его племянников - Алп-Арслан и Сулейман, а затем Алп-Арслан, уже ставший султаном, и его двоюродный дядя Куталмыш. Малик-шаху также пришлось отстаивать свои права на престол, которые оспаривал его дядя Кара-Арслан Кавурд.

В государстве Сельджукидов сохранялся также институт атабеков (букв, «дядька, отец-опекун») - наставников, советников и воспитателей при малолетних принцах-наследниках, которым давались в управление отдельные области сельджукской державы. Атабеки, приобретавшие большое влияние на своих воспитанников, нередко отстраняли царевичей от власти и объявляли себя независимыми правителями. Так, в Дамаске укрепилась атабекская династия Буридов (1104—1146), в Мосуле - Зангидов (1127-1222), в Иранском Азербайджане - Идельгизидов (1137-1225), в Фарсе - Салгуридов (1148— 1270), а в Луристане - Хазараспидов (1148-1424) и ряд других.

В 1092 г. Низам ал-Мулк был убит, а через месяц скончался Малик-шах. Его смерть положила начало распаду империи Сельджукидов. Сыновья Малик-шаха в течение ряда лет оспаривали власть друг у друга: 1092-1094 гг. были периодом двоевластия: в Рее правил Беркъарук, а в Исфахане - другой сын Малик-шаха, малолетний Махмуд I (1092-1094).

Одержав верх над Махмудом, Беркъарук (1094-1105) стал верховным правителем Сельджукской державы. Ему пришлось отстаивать свое первенство и в борьбе против своего дяди Тутуша (1078-1095), эмира Сирии и Палестины, который угрожал Исфахану, а через несколько лет после разгрома армии Тутуша Беркъарук был уже вынужден отражать атаки своего брата Мухаммада. Братья заключили договор, разграничив сферы влияния: Беркъаруку, как верховному султану, отошел Центральный и Западный Иран и Ирак, а Мухаммаду, как его наследнику, - Северо-Западный Иран, Мосул и Сирия.

В восточных областях империи Сельджукидов Беркъаруку противостоял его дядя Арслан Аргун, который в 1092 г. захватил Хорасан. Сразу подавить воостание в Хорасане не удалось, но помог случай: в начале 1097 г. Арслан Аргун был убит своим же гулямом, после чего армия Беркъарука легко овладела Хорасаном. Там утвердился сводный брат Беркъарука Санджар.

В 1118 г. умер глава династии Сельджукидов Мухаммад I (1105-1118). Против его наследника Махмуда тут же выступил Санджар, который силой заставил Махмуда заключить договор. Санджар добился своего признания в качестве главы Сельджукидов, но одновременно с этим был вынужден отдать управление западных районов империи представителям других ветвей династии. Таким образом в начале XII в. Сельджукский султанат окончательно раскололся на несколько независимых и полунезависимых владений: Хорасанский (Восточносельджукский), Иракский и Румский султанаты.

Хорасанский, или Восточносельджукский султанат был основан Сан-джаром (1118-1157), четвертым сыном Малик-шаха, и вся история этого государства была связана с деятельностью этого правителя. Территория султаната - вместе с вассальными Хорезмом, Систаном, Газной и Маверан-нахром - включала в себя практически всю Среднюю Азию, Иран и Афганистан; столицей султаната был г. Мерв.

Все время правления Санджара прошло в войнах со своими вассалами, с иракскими Сельджукидами и с вторгшимися из Синьцзяна киданями. В сентябре 1141 г. под Самаркандом восточные сельджуки были разгромлены киданями, а сам Санджар еле ушел из окружения. Кидани захватили Бухару и наложили дань на хорезмшаха. Некоторое время после поражения Санджа-ру еще удавалось поддерживать единство своей державы. Он, в частности, вернул в вассальную зависимость хорезмшаха Атсыза (1127-1156), который разграбил Бухару в 1139 г., а в 1141 г. - захватил Сарахс и Мерв и увез к себе в Хорезм султанскую казну. Санджар сначала восстановил свою власть в Мерве, а затем осадил столицу хорезмшаха Ургенч, вынудив того вернуть награбленные сокровища. В 1152 г. Санджар разгромил у Герата войско другого своего вассала гуридского султана Ала ад-Дина I, отказавшегося платить Санджару дань.

Воспользовавшись ослаблением восточных Сельджукидов, против них взбунтовались огузы, вытесненные из Мавераннахра киданями и кочевавшие в Балхской области. Огузы платили дань за пользование землей и пастбищами султана и испытывали недовольство произволом его чиновников, увеличивших размер выплат. В 1153 г. между Мервом и Балхом огузы разбили армию Санджара, а его самого взяли в плен. Вслед за этим огузы разграбили Мерв, Туе и Нишапур. В 1156 г. Санджар бежал из плена в Мерв, но нашел там пустую казну. Никто из вассалов не пришел ему на помощь. В 1157 г. Санджар умер, после чего Восточносельджукский султанат распался на мелкие владения, во главе которых встали бывшие военачальники Санджара и огузские вожди.

Иракский султанат, доставшийся Махмуду II (1118-1131), просуществовал с 1118 по 1194 г. Султанат не был централизованным государством, а представлял собой конгломерат фактически не зависимых друг от друга владений сельджукских военачальников в Сирии, Палестине, Ираке и Иране. Большая часть государственных земель была роздана эмирам в качестве «икта», что только усиливало их самостоятельность.

Политической раздробленностью Иракского султаната не преминули воспользоваться его вассалы. Так, грузинский царь Давид IV Строитель (1089-1125) прекратил выплату дани Махмуду и нанес ему военное поражение в 1121 г. Однако главными противниками западносельджукских султанов стали крестоносцы, создавшие в начале XII в. вокруг Эдессы, Антиохии, Триполи и Иерусалима свои государства, и египетские султаны Айюбиды (1169-1252). Общим врагом как Сельджукидов, так и Аббасидов были ис-маилиты, под контролем которых находились несколько городов и областей Сирии и Ирана.

Одним из последствий междоусобиц, охвативших державу Сельджукидов в конце XI - первые десятилетия XII в., был рост политического влияния багдадских халифов. Получение инвеституры от халифа стало важным аргументом в династических спорах Сельджукидов. С усилением внутренней слабости Иракского султаната уменьшалась и политическая и экономическая зависимость халифов от сельджукских владык. В 1126 г. халиф ал-Му-старшид (1118-1135) прекратил выплату дани Махмуду II и сумел отразить атаку султана, осадившего Багдад. Ал-Мустаршид и его преемник ар-Рашид (1135-1136) были убиты исмаилитами, и средневековые арабские историки отмечали, что к этим убийствам могли быть причастны и Сельджукиды. Халиф ал-Муктафи (1136-1160) пошел еще дальше и, несмотря на вооруженное сопротивление султана Мухаммада II (1153-1159), поставил под свою власть почти весь Ирак. Халиф ал-Мустанджид (1160-1170) покончил с наиболее сильным союзником Сельджукидов в Центральном Ираке - шиитской бедуинской династией эмиров Мазъадитов. Окончательную независимость халифы обрели при ал-Мустади (1170-1180), опиравшемся на поддержку Айюбидов, которые в 1171 г. вернули Египет в лоно суннитского ислама.

Расширяя территорию халифата на восток за счет владений последнего сельджукского султана Тогрула III (1176-1194), халиф ан-Насир (1180-1225) оказывал поддержку его политическим противникам - хорезмшахам. Ан-На-сир рассчитывал на то, что хорезмшах Текиш (1172-1200) будет его верным вассалом. Однако желание того сохранить самостоятельность и общее усиление государства хорезмшахов при Мухаммаде II (1200-1220) заставило халифа искать ему противовес в лице исмаилитов и султанов Гура, а позднее — монголов.

Еще одна часть бывшей империи Великих Сельджуков располагалась на территории Малой Азии. Проникновение сельджуков в этот регион представляло собой продожительный процесс кочевой миграции. В X1-XII вв. в Малую Азию переселилось около 200-300 тыс. сельджуков. По оценкам исследователей, соотношение между переселенцами и местными жителями составляло один к десяти.

Часть тюркских переселенцев были оседлыми, и они устремились в малоазийские города. Однако большую часть составляли кочевники и полукочевники, которые сохранили свой образ жизни и совершали набеги на земледельческие области Византии и Киликийской Армении. Несмотря на сравнительно небольшую численность тюрок, своими периодическими набегами они довольно быстро разрушали привычный образ жизни местного оседлого населения, которое уничтожалось, уводилось в плен или бежало с насиженных мест. Освоение тюрками византийского мира принимало различные формы - от вытеснения греков с их земель, приводившего к депопуляции территорий, до исламизации греков, оказавшихся под властью тюрок.

После победы при Манцикерте сельджуки за короткое время овладели рядом византийских городов и стали образовывать свои эмираты. В Сева-стии (совр. Сивас) утвердилась династия эмиров Данишмандидов (1071— 1174), в Никее (совр. Изник)- эмир Сулайман ибн Куталмыш (1077-1086) из боковой ветви Сельджукидов. В 1081 г. Сулайман заключил договор с императором Алексеем I Комнином, по которому границей между владениями Византии и сельджуков признавалась р. Драконт. Никея стала столицей основанного Сулайманом Румского султаната (1077-1307), получившего свое название по арабскому наименованию Византии «ар-Рум».

Под напором крестоносцев, осадивших Никею в 1097 г., сельджуки вернули город византийскому императору. Они утратили значительную часть завоеванных ранее территорий, были вытеснены на Анатолийское нагорье, но сохранились как самостоятельное государство. Столицу султаната перенесли в город Иконий (совр. Конья), в связи с чем Румский султанат известен также как «(И)конийский».

В XII в. сельджукские султаны Кылыч-Арслан 1 (1092-1107) и Кылыч-Арслан II (1156-1192) расширили территорию султаната за счет владений Данишмандидов (в Сивасе и Малатье), которые к 1178 г. потерпели окончательное поражение в борьбе с султанами Рума. В 1176 г. при Мириокефале сельджуки разгромили армию императора Мануила I Комнина (1143-1180), что сильно подорвало военную мощь Византии. Султан Кылыч-Арслан II по древнему обычаю разделил страну на 11 уделов между своими девятью сыновьями, братом и племянником. Это надолго ввергло султанат в междоусобные войны. Изменились и внешние условия его существования.

Захват Константинополя в 1204 г. участниками IV Крестового похода привел к созданию на месте Византийской империи нескольких государств: крестоносной Латинской империи на Балканах, Никейской империи на западе Малой Азии и Трапезундской империи на южном побережье Черного моря.

В 1214 г. сельджукам удалось захватить важный черноморский порт Синоп, через который осуществлялась торговля с городами Крыма, а в 1223 г. -совершить оттуда набег на крымский порт Судак. Захват Синопа сельджуками превратил византийские владения в Малой Азии в два изолированных анклава - западно-анатолийский и понтийский, территория которых постоянно сокращалась под ударами туркмен. В первой четверти XIII в. сельджуки прорвались и к Средиземному морю (в районе Антальи), отрезав греков и киликийских армян друг от друга. В зависимость от румских султанов попало Трапезундское княжество, Эрзерум и Эрзинджан.

" Заключительному этапу в истории малоазийских сельджуков посвящена ис

торическая хроника Ибн Биби. Его подлинное имя было Насир ад-Дин Иахьа ибн Мухаммад, однако оно было вытеснено прозвищем по матери, и в литературе он известен как Ибн Биби (или Ибн ал-Биби). Занимавший высокое положение в социальной иерархии — он был эмиром, — Ибн Биби написал свою хронику по заказу монгольского государственного деятеля и историка Ала ад-Дина Ата-Малика Джувейни (1226-1283). Хроника Ибн Биби была составлена им в 1282-1285 гг. на персидском языке, игравшем наибольшую роль в культурной жизни турок Малой Азии, и охватывала период с 80-х годов XII в. по 80-е годы XIII в. В XV в., уже в османскую эпоху, хроника Ибн Биби была переработана и переведена на турецкий язык придворным панегиристом Языджи-огду Али, составлявшим по заказу султана историю малоазиатских Сельджукидов «Сельд-жук-наме» (или «Огуз-наме»).

В 1237 г. к границам сельджукского султаната впервые подступили монголы. В 1241 г. они захватили Эрзерум, после чего стали совершать набеги на Анатолию. Султан Кай-Хусрав II (Кей-Хосров) (1237-1246) согласился платить монголам дань, но это лишь отсрочило его порабощение. В 1243 г. в долине Кёседаг монголы нанесли сельджукам сокрушительное поражение, которое навсегда подорвало могущество Сельджукидов Рума. Они стали вассалами сначала монгольских ханов, а после образования державы Хула-гуидов - ильханов. В конце XIII в. государство Сельджукидов в Малой Азии распалось на отдельные княжества (бейлики).

ВИЗАНТИЯ ЭПОХИ МАКЕДОНСКОЙ ДИНАСТИИ и комнинов

К X-XI вв. Византия представляла собой значительное государственное образование, включавшее разнообразные в этническом, языковом и культурном отношении территории, объединенные «под властью и покровительством» василевса.

ПОЗЕМЕЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

В этот период правящей династии удалось укрепить свое положение, опираясь на достаточно эффективную работу бюрократического аппарата. Желая избежать сепаратистских тенденций аристократов и получить в лице знати союзников в деле укрепления государственности, византийские императоры пошли по пути налаживания стройной системы вертикальных связей за счет раздачи должностей и широкого распределения земель среди представителей богатейших семей и прелатов церкви. Василевсы сталкивали противоборствующие лагеря элиты и тем самым усиливали собственные позиции, ослабляя одних и возвышая других. Они стремились не только фиксировать размеры вотчин и число зависимых держателей {париков), но и сохранять пожалованные территории под своим контролем.

Рост крупной земельной собственности (домена правящей династии, владений магнатов и влиятельных иерархов церкви) протекал прежде всего благодаря присвоению земель свободного крестьянства, постепенно вовлекаемого в новые формы зависимости. Византийские императоры прибегали к особым способам передачи земельных фондов во временное пользование. Существовала практика предоставления динату (лицу, обладавшему положением и влиянием) монастырских (или иных, принадлежавших церкви) земель в рамках условного держания (харистикий).

Особое распространение в XI-XII вв. получила прения, по мнению многих исследователей, сходная с западноевропейским бенефицием и имевшая форму условного владения, при которой пожалованные земли передавались динату во временное пользование взамен реализации им ряда установленных государственной властью обязательств (преимущественно военного характера). В случае нарушения или неисполнения знатным лицом данных обещаний, правительство могло лишить его пронии. Держатель, получивший пожизненное право собирать с пожалованных земель подати, стремился передать находящиеся в его распоряжении владения по наследству. Наряду с землей динат приобретал напоминавшее западноевропейский иммунитет право «экскуссии», предоставлявшее ему привилегированное положение при уплате налогов, сборе податей, и тем самым частично выводившее владение из-под юрисдикции центральной власти.

Укрепление положения крупных собственников, получивших за счет бурного роста частновладельческих земель и расширения привилегий (в том числе судебно-административного характера) еще большую власть, сказалось на статусе податного крестьянства. Под давлением налогового бремени (ситаркии и капникона) оно было вынуждено переходить с одного имения на другое и, как следствие, постепенно утрачивать личную свободу, становясь зависимым (парики). Вследствие имущественного расслоения византийской деревни X—XI вв. значительно увеличилось число обедневших крестьян, продававших или иным способом уступавших господину свои наследственные земли ради предоставления им субсидий. В итоге они теряли наделы и заселялись на предоставляемые знатью участки с обязательством платить ренту (как деньгами, так и частью урожая).

Положение париков было достаточно тяжелым: попадая в зависимость, они могли быть не только лишены земли, изгнаны с обрабатываемого надела за неисполнение требований господина, но и проданы вместе с имением, и даже обменены. Однако при условии длительного и непрерывного пользования землей, уплаты всех податей и исполнения ряда обязанностей парик имел шанс передать надел по наследству. Обедневшие стратиоты - крестьяне, обязанные нести воинскую повинность и обладавшие имуществом и развитым хозяйством, также могли стать париками, прикрепляясь, как правило, к вотчинам военачальников. Наряду с париками во владениях дината работали по договору вольнонаемные служащие мистии; в хозяйственной жизни поместья по-прежнему заметную роль играли рабы, остававшиеся к X-XI вв. одной из наиболее востребованных (хотя и архаичных) категорий зависимых людей.

Дополнительным фактором усиления позиций византийской аристократии явилось постепенное вытеснение «государственной» ренты, которую выплачивало податное население центральной власти, рентой в пользу местного дината. Данная практика приводила к накоплению значительных финансовых ресурсов в руках знати, что способствовало ее дальнейшему обособлению и лишало казну империи регулярного притока налоговых взносов. необходимого для содержания армии и обеспечения выбранной василев-сом политики.

С введением в IX в. и утверждением в последующие столетия многоуровневой системы налогообложения, включавшей уплату «димосия» (поземельного налога), «синона» (хлебного налога), «капникона» (подымного налога) и «энномия» (хозяйственного налога), значительно усилился процесс разложения сельской общины. И все же несмотря на все возрастающую социальную дифференциацию в византийской общине сохранялись черты внутреннего единства, что нашло отражение в фактах земельного совладельчества, а также «солидарной ответственности» (аллиленгий) в виде уплаты свободными крестьянами коллективного налога. Тем не менее расслоение общины, разделение держателей на «богатых» и «бедных» приводило к попаданию части крестьян в зависимость. Замещение свободных общинников париками повлияло на финансовое благосостояние центральной власти. Осознав важность возмещения дефицита денежных средств и чрезмерную консолидацию элиты, василевсы пошли на ряд мер, призванных ограничить распространение парикии и расширить императорский домен за счет включения в него обширных (пустующих и невостребованных наследниками) земель после истечения срока давности. Для сохранения экономической и правовой независимости членам общины предоставлялось исключительное право выкупа сельскохозяйственных угодий. На законодательном уровне (например, в новеллах императора Василия II) значительно ограничивались возможности динатов присваивать земли свободных держателей. Политика центральной власти ориентировалась прежде всего на консервацию сельской общины, на недопущение усиления процесса разложения, признаком которого являлись пустующие территории.

Крупная земельная собственность в Византии не была иерархической. Василевс, стоявший во главе системы государственного аппарата власти, не имел устоявшихся связей с подданными, подобно западноевропейским вассально-сеньориальным. Основу земельного фонда аристократии, чаще всего рассредоточенного в разных провинциях империи (фемах), кроме наследственных территорий, составили имения, пожалованные государем представителям знатных родов за службу.

Важным и весьма распространенным в XI-XII вв. инструментом упрочения связей василевса и крупных землевладельцев (как светских, так и церковных) было предоставление им права взыскания налогов в определенных государственной властью землях (солемния). Тем не менее несмотря на многие меры императорам так и не удалось обрести в лице крупных собственников союзников, готовых в любой момент встать на защиту интересов правящей династии.

В распоряжении знати находились обширные земельные угодья, работники (разной формы зависимости) и даже собственные военные отряды; единственное, чего ей не хватало - это полного иммунитета. Богатые и влиятельные семьи все же были обязаны платить налог в пользу государства, представать в случае необходимости в судах империи; увеличение земельного фонда находилось под неусыпным контролем василевса. Ограничение властных прерогатив крупных землевладельцев вызывало недовольство, и представители знатных родов и военной верхушки пытались провести своих ставленников в императоры, но встречали сопротивление находящегося у «кормила власти» высшего чиновничества. Противостояние двух лагерей аристократии, боровшихся, по сути, за принципиально различные способы распределения финансовых ресурсов, сказалось на ходе внутриполитического развития византийского государства X-XI вв.

ВИЗАНТИЙСКИЙ ГОРОД

Подъем византийских городов, начавшийся в середине IX в. и достигший апогея в X-XII вв., был связан, главным образом, с торговой деятельностью и повсеместным распространением ремесленного производства. Появляется новый тип объединений производителей - ремесленные и торговые корпорации. Жизнь данных организаций, для вступления в которые требовалась уплата вступительного взноса, регламентировалась властями: так, деятельность свободных торговцев и ремесленников Константинополя, объединившихся в корпорации, протекала сообразно с правилами, зафиксированными в уставе - «Книге Эпарха» (X в.).

Византийские объединения принципиально отличались от западноевропейских цехов. Корпорации получали широкую поддержку городских властей, которые способствовали приобретению необходимого сырья, мест для сбыта товаров, устранению конкурентов со стороны «вольных торговцев», получению налоговых привилегий, но благодаря этому они оказывались в их подчинении. Чиновники, нередко самовольно, в обход мнения членов корпорации, назначали главу организации и обязывали ремесленников и торговцев следовать предписанным правилам; под их контролем находились финансовые и организационные вопросы (подбор персонала, характер производства и определение размера оплаты труда). Но несмотря на значительные ограничения свободы корпораций, их члены были заинтересованы в протекции со стороны городских властей, которые обеспечивали объединениям масштабные заказы светской и церковной знати.

Распространение ремесленных мастерских, в которых изготавливались предметы роскоши (ювелирные украшения, обрамленное драгоценными каменьями оружие, ткани) и декоративно-прикладного искусства, а также вещи, необходимые для повседневной жизни (предметы обихода, изделия из глины и стекла), наряду с технологическими новациями (применение в мореходстве косого паруса), стимулировало внешнюю торговлю.

Крупнейшим центром ремесла и торговли являлся Константинополь. Он издавна славился изготовлением дорогостоящих тканей, утвари и украшений и экспортировал свою продукцию по всему миру.

В декабре 1171г. в Византийской империи побывал Вениамин Тудельский — раввин из королевства Наварра, посетивший Месопотамию, Грузию, Сирию, Палестину и Малую Азию. Он оставил путевые заметки, в которых подробно описал столицу ромеев Константинополь: «...в город приходят купцы из земли Вавилонской из Месопотамии, Персии, Мидии, всех царств земли Египетской, из земли Ханаанской (Палестины), Руссии, Венгрии, земли печенегов, Хазарии, Ломбардии и Испании. В него стекаются для торговли со всех стран, морем и сухим путем, это шумный город; нет подобного ему ни в одной стране, за исключением Багдада... [В Константинополе] есть храм Святой Софии, и там живет греческий папа, потому что они не подчиняются римскому папе. В этой церкви столько алтарей, сколько в году дней. Ни в одном из храмов мира нельзя встретить богатства, подобного этому». Подробно, хотя и весьма предвзято характеризуя облик и поведение византийцев, путешественник замечает: «Для войны с турецким султаном они нанимают военных людей из различных народов, так как у них нет военного мужества: они подобны женщинам, у которых отсутствует сила военного сопротивления». Заметно утрированное (отчасти даже мифологизированное) описание Константинополя и его утопающих в роскоши жителей отражает вполне типичное для Средневековья представление о «другом» - иной культуре, одновременно привлекающей и пугающей своей загадочностью.

Провинциальные города Византии, для которых также характерно планомерное развитие профессиональных корпораций и интенсификация производства, играли заметную роль в упрочении внутреннего рынка и налаживании внешнеторговых сношений. Деятельность византийских ремесленных организаций имела определенную специализацию: Коринф и Фивы экспортировали шелковые ткани высокого качества; приморские города Малой Азии - изделия из металла (оружие), стекла и глины. Исключительное значение имели порты Восточного Средиземноморья и города, расположенные на сухопутных путях: Дамаск, Никея, Эфес.

Фессалоника установила прочные экономические контакты со славянскими государствами Балканского п-ова; городские ярмарки привлекали купцов из стран Западной Европы, Малой Азии и Руси. Византия оставалась главным центром транзитной торговли европейских держав с Востоком; города Сирии Антиохия, Дамаск и Алеппо являлись посредниками в налаживании экономических контактов империи ромеев с арабским миром. Упрочились связи с Италией, преимущественно с приморскими городами Пизой и Венецией а также с Закавказьем. Византия торговала с Причерноморьем; наряду с Фессалоникой в портовых гаванях Трапезунда и Смирны постоянно пришвартовывались корабли купцов из Европы и с Востока, вывозивших товары «греческого мира» и доставлявших ромеям предметы местного производства. Тесное сотрудничество Византии с европейскими и арабскими торговыми партнерами способствовало расцвету провинциальных городов, в которых велась застройка по образцу архитектурной планировки столицы империи.

Несмотря на интенсивное развитие внешнеэкономических связей византийские города постепенно приходили в упадок: сказывалась жесткая регламентация властями деятельности ремесленных и торговых корпораций, не имевших достаточных сил выдержать конкуренцию со стороны иностранных производителей. Развернувшееся в Константинополе соперничество византийских и итальянских торговых компаний, привело к тому, что первые постепенно уступали свои, в прошлом лидирующие, позиции на внутреннем рынке. Дополнительным фактором ослабления местного производства в Константинополе XI-XII вв. служило увеличение налогового бремени и покровительство центральных властей итальянским торговцам и купцам. Политика протекционизма доходила до того, что представители компаний Венеции и Генуи, облагавшиеся гораздо меньшими податями, чем местные корпорации, постепенно скупили значительные территории и заняли положение основных поставщиков продукции для аристократии Константинополя. Провинциальные города, избежавшие прямой конкуренции с западноевропейскими торговцами, страдали от произвола чиновников и притеснений со стороны знати. Данные обстоятельства сказались на характере, объемах и темпах византийского ремесленного производства, предопределив его скорую стагнацию.

УПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРИЕЙ

В истории византийской империи период X-XII вв. отмечен перестройкой структуры государственного управления, направленной на устранение разногласий в деятельности властных институтов, их последующую централизацию и четкое распределение функций, а также созданием разветвленной системы ведомств (секретов) и, как следствие, усилением позиций василевса - «владыки христианской ойкумены».

По пути реформирования устаревших механизмов властвования пошел император Лев VI Мудрый (886-912). Он унифицировал существовавшие к тому времени титулы, чины и ранги, создал иерархическую модель должностей и положил тем самым начало серьезным преобразованиям в области

государственного управления; его политику продолжили потомки - представители Македонской династии (867-1056).

Император, возглавлявший политическую иерархию и концентрировавший в своих руках все рычаги воздействия на чиновничество, определял состав и характер деятельности административных органов. Бюрократический аппарат зависел от воли василевса, тот выплачивал служащим жалованье и предоставлял им ряд привилегий. Учреждения, обладавшие фискальными, судебными и военными функциями, отвечавшие за контролирование налогообложения и пополнение казны, ведение международных контактов и военное обеспечение, на практике утверждали сильную централизованную власть императора. Совет высшей знати (синклит) не имел реальной силы: только в условиях политического кризиса знатнейшие люди империи, союзники василевса, могли встать на защиту интересов сюзерена и правящей династии. Особыми «скрытыми» функциями обладали члены курии -спальничие и евнухи; не располагая действенными способами воздействия на политику Византии, они, находясь в ближнем кругу императора, могли постепенно направлять волю василевса в нужном им направлении. С течением времени спальничие (паракимонены), насаждавшие в системе управления своих ставленников и притязавшие на определенные полномочия, становились децентрализующей силой.

Государь не только определял стратегию развития державы ромеев и дворцовую политику, но также направлял деятельность синклита и контролировал систему имперского управления, фактически замкнувшуюся на фигуре василевса. Тем не менее он был вынужден ради сохранения власти за своими потомками ввести институт «соправительства», что увеличило шансы наследника на преодоление сопротивления сановной знати и законное получение престола.

Даже после создания единой структуры управления, связывавшей василевса, глав столичных ведомств (логофетов), чиновников на местах, военных и других членов политической иерархии, к XI-XII вв. в Византии по-преж-нему повсеместно господствовала коррупция. Весьма популярна была практика покупки должностей.

Налаженная работа ведомств и учреждений государственной власти не остановила постепенный упадок фемной структуры, в которой на смену возглавлявшему ее стратигу пришел обладавший полномочиями в сфере гражданского судопроизводства претор; высшая военная юрисдикция была сосредоточена в руках главы отряда наемников - тагмы. Наиболее крупные пограничные военные округа (катепанаты), представлявшие особый интерес для василевса, переходили под контроль наместников, которые с течением времени устраивали на данных территориях частные наследственные владения. Активизировалась роль военных поселенцев (акритов), являвшихся заметной силой, стоявшей на защите рубежей византийской империи.

Получив значительные земельные угодья, почетные, увеличивающие влияние государственные должности, обретя привилегии и новые прерогативы, византийская аристократия с новыми силами вступила в борьбу за престол. С 1055 до 1071 г. на троне сменилось четыре императора; страну разрывали постоянные восстания, организованные знатью. Борьба гражданских и военных сил за политическое господство определила характер

развития обуреваемой постоянными мятежами империи. Только Алексею I Комнину (ок. 1057-1118) удалось, опираясь на поддержку родственников, а также провинциальной военной знати, сломить мощную оппозицию магнатов и лишить столичных вельмож прежнего влияния. С победой мятежного полководца над Никифором Вотаниатом, утверждением превосходства «милитаризованной партии» и приходом к власти новой династии Комнинов, в Византии наступил временный мир.

ВНЕШНИЕ И ВНУТРЕННИЕ УГРОЗЫ

На протяжении IX—XI вв. успехи империи в области внешней политики перемежались с дипломатическими неудачами и военными поражениями. Благодаря активному курсу Василия II Болгаробойцы (958-1025) держава ромеев значительно расширила свои границы. Византии удалось отвоевать у ослабевшего Арабского халифата Крит, Кипр и часть Малой Азии, в результате изнурительной продолжительной войны захватить Болгарию, вынудить сербов и хорватов признать верховное главенство василевса и присоединить некоторые кавказские области (с утверждением протектората в Армении и Грузии). Однако во второй половине XI-XII в. империя столкнулась с новым мощным противником, турками-сельджуками, и потерпела от них ряд поражений: в 1071 г. в битве при Манцикерте султан Алп-Арслан разгромил греческие войска, пленил Романа IV Диогена (1068-1071) и включил Армению и Малую Азию в свои владения; в 1176 г. при Мириокефале отряды сельджуков снова нанесли решительное поражение армии василевса. Алексей I Комнин с помощью рыцарей I Крестового похода сумел вытеснить сельджуков во внутренние районы Малой Азии, тем самым на время обеспечив безопасность границ.

Часть принадлежавших ромеям территорий была отторгнута норманнами: благодаря успешной военной кампании герцогу Роберту удалось в 1071 г. завоевать Южную Италию. С севера Византии угрожали печенеги: поражение Алексея I Комнина в битве при Доростоле (1088 г.) значительно ухудшило положение империи. Печенегам удалось не только захватить часть земель (Филиппополь), но и своим агрессивным наступлением привлечь как внешних (эмир Чаха), так и внутренних (богомилы) врагов державы ромеев. К началу 90-х годов XI в. нестабильность в стране, вызванная возрастающим давлением неприятеля, была настолько глубока, что Алексею I Комнину ничего не оставалось, как обратиться за помощью к западноевропейской знати и половцам. Благодаря успешной стратегии императору удалось 29 апреля 1091 г. в битве при Эносе разгромить орды печенегов, оттеснить их от границ Византии, а заодно (путем хитроумных дипломатических манипуляций) нейтрализовать притязания эмира Чаха. Последовательность Алексея I Комнина в деле защиты империи и сохранении ее территориального единства принесла плоды: он сумел вернуть значительную часть византийских владений в Анатолии.

Приход к власти династии Комнинов на время остановил череду внешнеполитических неудач: ромеи отвоевали земли, прежде захваченные сельджуками; вели успешные военные операции, направленные на ослабление норманнов - дипломатической победой являлся подписанный в 1108 г. Алексеем I Комнином и Боэмундом Тарентским Девольский договор. Это помогло отдалить перспективу раздробленности. Византийские императоры, надеясь любым доступным им способом сохранить территориальную целостность государства, делали ставку на заключение военных и династических союзов с европейскими монархами. Однако такая тактика, за редким исключением, не принесла реальных результатов.

Важным направлением византийской внешней политики было поддержание дипломатических отношений с Древнерусским государством, впоследствии вылившихся в прочные союзнические связи. На протяжении IX-XI вв. русы постоянно совершали вооруженные набеги на империю. В согласии с некоторыми из заключенных по итогам военных кампаний договоров (особенно 907/911 г.) им предоставлялись значительные привилегии (возможность ведения беспошлинной торговли); часть военной элиты русов в виде наемной силы была принята в византийскую армию. Исключительное значение в истории русско-византийских отношений имеет договор 987 г.: киевский князь Владимир Святославович, согласившись поддержать Василия II в его борьбе с оппозицией (Варда Фока), потребовал в награду руку сестры василевса Анны; греческая сторона в качестве одного из условий исполнения договора обязала Владимира принять христианство (см. с. 382).

Вместе с необходимостью преодоления оппозиции византийской знати и устранения внешней угрозы, исходившей от турок-сельджуков, норманнов и печенегов, императорам предстояло столкнуться с серией еретических движений. Богомилы, впервые появившиеся в Болгарии и досаждавшие официальной власти, обличали порочность духовенства, а также взяточничество местных чиновников. Они указывали на ущербность всей системы управления, ориентированной исключительно на удовлетворение интересов богатейших людей страны.

Учение богомилов, получившее широкую поддержку крестьян, части городского населения и военных, было во многом родственно идеям укрывшихся от гонений в Македонии и Фракии павликиан, имевших множество последователей в Армении. Массовые народные и еретические выступления, нередко отражавшие больше интересы аристократии, чем плебса, то и дело угрожали целостности империи: в 1040 г. Болгарию потрясло восстание Петра Деляна, в 1042 г. недовольным произволом чиновников удалось захватить дворец василевса, свергнуть и ослепить Михаила V Калафата, в 1078 г. около Месемврии разыгрался мятеж богомилов под предводительством Доб-ромира, в 1078-1079 гг. разразился бунт павликиан, наконец, в 1147 г. по о. Корфу прокатились масштабные выступления против власти.

Несколько раз восстания богомилов и павликиан вспыхивали в Филип-пополе; после первой военной неудачи еретиков они вновь собрались с силами, выдвинулись в 1084 г. против Алексея I Комнина и благодаря заключенному союзу с печенегами, а также умелому руководству полководца Травла нанесли византийской армии сокрушительное поражение. Позднее василевс все же сломил сопротивление мятежников.

Наряду с усмирением «светских» бунтовщиков, императорская власть стремилась искоренить всякое религиозное инакомыслие - еретичество не только вредило христианским устоям, но и угрожало социальной и политической стабильности государства, возбуждая в представителях низших слоев общества желания свергнуть существующий строй. Василевс, считавший себя защитником Православной церкви («общины верных»), наставлявшей людей в вере и направлявшей души к спасению, видел в ней политического союзника, игравшего важную роль на дипломатической сцене.

Произошедший в 1054 г. раскол между Православной и Католической церквями повлек за собой глубокие последствия для Византии. Столкновение константинопольского патриарха Михаила Кирулария, инициировавшего закрытие ряда придерживавшихся латинской литургической практики обителей в Южной Италии, и римского понтифика Льва IX способствовало увеличению расхождений (прежде всего догматических) между церквями и их дальнейшему обособлению друг от друга. Развернувшаяся полемика между византийскими иерархами и папским легатом Гумбертом привела к взаимным обвинениям и последующему отлучению. Предав 16 июля 1054 г. друг друга анафеме, представители церквей лишь несколько лет спустя смогли прийти к временному соглашению. Тем не менее схизма не была преодолена, и ее влияние отчетливо прослеживается на характере крестоносного движения.

Постоянная угроза со стороны врагов (сельджуков, норманнов и кочевников), внутренние раздоры, приводившие к дестабилизации аппарата управления, и недостаточно развитая армия вынуждали василевсов искать союзников. Набеги печенегов на византийскую империю диктовали Алексею I Комнину необходимость ведения переговоров с западноевропейскими рыцарями (1095 г.), которые могли бы силой своего оружия защитить рубежи державы ромеев. Уже говорилось, что первоначально благодаря участию крестоносцев византийцам удалось отвоевать у турок-сельджуков значительные территории в Малой Азии (включая Смирну и Эфес) и существенно укрепиться в этом регионе. Однако постепенно роль «латинского воинства» переставала быть исключительно союзнической: возрастало количество мелких стычек и масштабных столкновений населения с крестоносцами. Проникнувшие в крупные города венецианские и генуэзские купцы, все прочнее утверждались в жизни византийского общества, разоряли, как уже упоминалось, местных производителей и постепенно замещали греческие ремесленные и торговые корпорации, прежде являвшиеся основными поставщиками товаров для аристократии, итальянскими компаниями.

ПОСЛЕДНИЕ ВАСИЛЕВСЫ

На волне народного недовольства в мае 1182 к власти пришел Андроник I Комнин (1182-1185). Представитель правящей династии, сын высокопоставленного придворного (севастократора), он, прошедший через заключение и вынужденные скитания по Руси и странам Востока, путем искусных политических комбинаций, козней, заговоров и убийств достиг трона. Андроник ничем не гнушался: по его приказу умертвили дочь Мануила I Марию и ее мужа Раймонда Монферратского, казнили вдову василевса Марию Антиохийскую. Для упрочения положения Комнин связал себя узами брака с юной дочерью французского короля Людовика VII Агнессой - невестой убитого по его повелению малолетнего императора Алексея И.

Недолгое правление Андроника I, за которое ему удалось претворить в жизнь ряд реформ по отмене практики продажи должностей, унификации налогов, ликвидации чиновничьего произвола и коррупции, знаменовало усиление среди населения недовольства активностью иностранцев (итальянских купцов и крестоносцев) и углубление кризиса в византийско-европейских отношениях. Последовательный во внутренней политике Андроник I Комнин не преуспел на ниве дипломатии - турки-сельджуки заняли г. Созо-поль (Малая Азия), венгры и сербы захватили стратегически важные города в Далмации и на Дунае, норманны, подстрекаемые византийской оппозиционно настроенной знатью, взяли Диррахий (Драч) и Фессалонику (1185 г.). Своей «пронародной» ориентацией василевс («крестьянский царь», как называл его Ф.И. Успенский) возбудил против себя наиболее влиятельных аристократов, и те время от времени организовывали военные выступления и мятежи «самозванцев», направленные на свержение власти. На Кипре поднялось восстание, во главе которого стоял провозгласивший себя «императором» Исаак Комнин. В результате одного из заговоров, инспирированного знатью при поддержке части простого люда Константинополя, 12 сентября 1185 г. Андроник I Комнин был схвачен и казнен; трон перешел к представителю новой династии - Исааку II Ангелу (1185-1195).

Правление Ангелов (1185-1204 гг.) знаменовало упадок Византии: истощение военных (как армии, так и флота) и финансовых ресурсов страны, являвшееся следствием бессилия центральной власти, укрепляло сепаратизм и увеличивало угрозу внешнего вторжения. От державы ромеев отделились Кипр, Трапезунд, утрачена Далмация, от греческой власти освободились Сербия и Северная Болгария - ранее единая великая восточнохристианская империя распадалась на части. Ослабление Византии, вызванное помимо всего постоянными беспорядками и социальными волнениями и мятежами знати, было использовано западноевропейскими государствами - крупнейшими феодалами и прелатами церкви. Венецианская республика, давний соперник державы ромеев в средиземноморской торговле, добилась изменения маршрута IV Крестового похода: отряды рыцарей, прежде направлявшиеся к Палестине и Сирии, повернули к Константинополю. Новое «византийское направление» отражало интересы как римского папы, желавшего установить свое главенство над Православной церковью, так и германских феодалов и итальянских компаний, стремившихся (в том числе за счет расширения торговых миссий) увеличить собственное влияние на Востоке.

Поводом для вторжения в пределы империи послужил династический конфликт, итогом которого стало свержение Исаака II Ангела и утверждение ставленника оппозиции Алексея III (1195-1203). Бежавший в Италию сын Исаака II Алексей в начале 1203 г. обратился за помощью к западноевропейским феодалам, прежде всего к германскому императору Филиппу Швабскому, женатому на дочери смещенного василевса и заинтересованному как в новых территориальных приобретениях, так и в расширении влияния Католической церкви. Просивший восстановить легитимного правителя (т.е. Исаака II Ангела) на троне, царевич Алексей тем самым дал крестоносцам идеальный повод для вмешательства во внутренние дела империи: отряды рыцарей, возглавляемые Бонифацием Монферратским, захватили принадлежавший венграм город Задар в Далмации, а затем летом 1203 г. осадили и оккупировали Константинополь. Благодаря силе «латинского оружия» оппозиции удалось отстранить Алексея III, восстановить в правах слепого Исаака II Ангела, вновь провозглашенного императором, а его сына Алексея сделать соправителем. За участие крестоносцев в реставрации законного строя Исаак и Алексей обещали выплатить им значительную сумму - 200 тыс. дукатов. Однако в опустошенной казне не нашлось средств, и осенью 1203 г. между византийцами и западноевропейскими рыцарями разразился конфликт.

Правление Исаака II и Алексея было недолгим: на волне массовых народных выступлений к власти в начале 1204 г. пришел представитель рода Дук Алексей V (05.02.1204-13.04.1204), прозванный «Мурзуфл», т.е. «Насупленный». При первом вооруженном столкновении с рыцарями Генриха Фландрского плохо подготовленная и состоявшая по большей части из наемников армия Алексея V потерпела сокрушительное поражение; при отступлении византийцы оставили древнюю икону Богоматери «Палладиум Константинополя».

12-13 апреля 1204 г. после осады и разграбления Константинополя крестоносцами Алексей V бежал из города, укрывшись в Месинополе. Все его попытки найти союзников среди византийской знати (в том числе в лице изгнанного Алексея III Ангела) не увенчались успехом. Алексея V ослепили, а затем отдали в руки крестоносцев, которые казнили императора, сбросив его с колонны Феодосия в Константинополе. Со смертью василевса Византия, потеряв последний шанс сохранить территориальную целостность, распалась в начале XIII в. на несколько самостоятельных государств.

КУЛЬТУРА И ОБРАЗОВАНИЕ

Политические преобразования, проводимые на протяжении Х-ХИ вв. императорской властью и направленные на масштабное обновление бюрократического аппарата и формирование профессионального состава высшего чиновничества, накладывали глубокий отпечаток на развитие византийской культуры. Василевсы стремились предстать в глазах людей «мудрецами на троне», поэтому всегда покровительствовали искусствам, благоволили ученым мужам (причем не только профессорам, но и студентам), поддерживая их материально и одаривая высокими должностями; власть практически никогда не оставалась безучастна к процессам, происходившим в сфере культуры и духовной жизни. Образованность составляла одну из важнейших добродетелей императора. Ум государя ценился не меньше, чем талант полководца, а владение пером превозносилось порой выше мастерства воина. «Величайшим из василевсов» считался Константин Багрянородный (913-959), оставивший несколько энциклопедических трактатов, имеющих исключительную историческую ценность: «Об управлении империей», «О фемах», «О церемониях византийского двора». Прослывший среди современников знатоком Священного Писания и христианского богословия Алексей I Комнин активно привлекал к государственному управлению переводчиков, правоведов, нотариев; он также выступал инициатором учреждения специальной школы, предназначенной для детей погибших на полях сражений воинов, и повышения образовательных критериев, предъявляемых к будущим высшим иерархам церкви.

Низкое происхождение не мешало талантливым людям подняться по иерархической лестнице и достичь определенных высот: знаменитый философ, математик, физик и естествоиспытатель Лев Математик был возведен в митрополиты, а Михаил Пселл, на протяжении ряда лет состоявший советником василевсов, возглавил философскую школу. Не только мужчины, но и женщины могли получить образование и преуспеть в науках. Ярчайшим примером является жизнь и творчество «тринадцатой музы» Анны Комнины (1083-ок. 1153/1155)- дочери византийского императора, талантливой писательницы, автора знаменитой, прославляющей деяния Алексея I Комнина «Алексиады».

Нередко единственным условием приобретения знаний и учености была способность оплатить услуги дидаскала. Именно материальная составляющая часто препятствовала проникновению в «сокровищницу мудрости» простолюдинов - крестьян и городской бедноты.

Развитие византийской культуры X-XI1 вв. опиралось на античное наследие: приложение классической образовательной модели на практике привело к утверждению системы преподавания «тривиума» и «квадривиума». Начальные навыки чтения и письма, общие представления о библейской истории, христианском вероучении и греко-римской культуре византийцы, изучавшие Псалтырь, произведения Гомера и Эзопа, получали в элементарных, чаще всего частных школах; также существовали первичные образовательные учреждения при храмах и монастырях (например, при Нарсийской обители). В Византийской империи Х-ХТТ вв. сложилась разветвленная система школ: многочисленные светские и церковные центры учености находились как в Константинополе, так и в других городах державы ромеев; в них любой мог, освоив грамматику, риторику, диалектику, арифметику, геометрию, музыку, астрономию и физику, приступить к постижению «чистого знания» - богословия.

Важной вехой в эволюции византийской системы образования стало появление в IX в. в Константинополе высшей школы (иногда называемой в историографии «университетом»), размещавшейся в Мангаврском зале дворца василевса. Данное учреждение носило светский характер, преподавание в нем велось по четырем дисциплинам - грамматике, геометрии, астрономии и философии. В следующем, X столетии, Константин VII Багрянородный основал школу, структура и система обучения в которой походили на организацию предшествующего центра. Иначе была устроена Константинопольская высшая школа, созданная в середине XI в. Константином IX Мономахом; на двух ее подразделениях, философском и юридическом, готовились квалифицированные кадры для государственного аппарата.

Как элементарные, так и высшие учебные заведения Византии Х-ХИ вв. являлись проводниками античных знаний. Ставший впоследствии «ипатом» философов в школе Константина IX Михаил Пселл (1018-ок. 1096/1097) был одним из тех, кто возрождал традиции классической культуры в области философии и риторики. Последователь античного неоплатонизма и тонкий знаток древних авторов, Пселл оставил обширный корпус сочинений по философии, праву, логике, астрономии, медицине, математике, музыке и грамматике, в том числе историко-мемуарную «Хронографию», «Логику» и «Всеобщее наставление». В них он претворял в жизнь идею симфонии интеллектуальных достижений эллинистическо-римского мира и христианского Откровения. Его стремление разделить сферы действия веры и разума, богословия и философии, положившее начало тенденциям к рациональному объяснению важнейших вопросов человеческого бытия, повлияло на творчество ближайшего ученика, знатока диалектики, Иоанна Итала (вторая половина XI в.), осужденного церковью за приверженность к аристотелизму, повлекшему ошибочные, признанные еретическими, воззрения (1082 г.).

Заметных успехов в XI-XII вв. достигли естественные науки - новый уровень познания законов природы в связи с развитием человека-микро-космоса нашел отражение в трактате Симеона Сифа «Общий обзор начал естествознания»; с введением индийских (арабских) цифр расцветают математические дисциплины; благодаря использованию трудов Аристотеля и позднейших комментаторов расширяется система представлений византийских ученых о происхождении и строении животных. В целях совершенствования медицины и фармакологии в XII в. была организована специальная школа при больнице монастыря Пантократора.

Огромное значение в складывании «научной картины мира» византийцев имеют изыскания Евстратия Никейского (ок. 1050-1120), который систематизировал античные представления о земле и Вселенной. Наряду с постижением «благородного знания» интеллектуалы интересовались «суетной наукой» (Михаил Пселл) - астрологией, видя в ней, вопреки предостережениям авторитетных ученых, практический способ объяснения поведения людей с помощью движения звезд. Например, Михаил Глика открыто критиковал императора Мануила за его любовь к астрологии.

Достижения в области агрикультуры были сведены по поручению Константина VII Багрянородного в уникальный энциклопедический сельскохозяйственный труд «Геопоники». Греческая хронография X в. представлена сочинением Льва Диакона (950-ок. 1 ООО) «История» (ок. 990 г.).

Вместе с расцветом светских наук процесс систематизации византийского богословия, начатый во второй половине VIII-начале IX в. в условиях жесткой религиозной полемики («Источник знания» Иоанна Дамаскина, Федор Студит), получил продолжение в Х-ХИ вв. Мистическое понимание христианского Откровения и тайн мироздания характерно для Симеона Нового Богослова (949-1022), учение которого, по словам И. Мейендорфа, «нелегко укладывается в привычные богословские и церковные рамки».

Глубокие трансформации, происходившие в научных областях знания, также затронули сферу византийской литературы. В XI-XII вв. рождается новое направление словесности, связанное с реалистическим (предельно конкретизированным) изображением действительности - наиболее ярким примером принципиально иного подхода к вйдению различных сторон жизни общества является творчество Христофора Митиленского. В работах другого видного поэта-профессионала Феодора Продрома дается детальная картина быта и стиля мышления придворного общества XII в. Постепенно на задний план отходят традиционные жанры византийской литературы (памятники агиографии, литургическая поэзия), уступая место явлениям, связанным прежде всего с глубоким психологизмом и индивидуальностью.

Обретение мощей Климента Римского близ Херсонеса. Миниатюра из Менология императора Василия II. XI в. Ватиканская библиотека, Рим

В XI-XII вв. большой популярностью пользуются эпические, соединяющие исторические и легендарно-мифологические элементы фольклорных преданий («Дигенис Акрит»), а также эротические произведения. Широкое хождение имеют написанные на народном языке сочинения сатирического, обличительного содержания, пересматривающие устоявшиеся эстетические каноны и этические нормы поведения и отражающие «предренессансные» изменения в сознании как самих авторов, так и читательской аудитории.

Не только философия и литература, но и искусство, а также архитектура подверглись основательному изменению: на смену традиционной для Византии базилики пришла крестово-купольная форма храмового строительства; масштабная планировка сменяется малой по объему. В памятниках зодчества XI-XII вв. - церкви монастыря Хора в Константинополе, церкви св. Пантелеймона в Фессалонике, церкви монастыря Дафни близ Афин - отчетливо проявились черты строгости внешних форм и красочности внутреннего пространства (мозаика, фреска, икона), изысканности убранства. Храм-«образ мира» являлся в своем монументальном величии свидетельством торжества Православия, восхваляющего Бога и Его творения. В византийском искусстве на первый план вышла практика изображения лика, основанная на акцентировании не физической (с достаточной долей реализма), а духовной составляющей. Высокого художественного уровня достигло декоративноприкладное искусство - изделия из слоновой кости, глины и книжная миниатюра.

РАССЕЛЕНИЕ И ФОРМИРОВАНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН

Расселение восточнославянских племен в лесостепной зоне Восточной Европы - одна из последних волн миграций эпохи Великого переселения народов - по древнейшим достоверно славянским археологическим памятникам начинается в конце V - начале VI в. н.э. Пражско-корчакская и пенъков-ская культуры охватывают в это время территорию от Эльбы на западе до Среднего Днепра на востоке и Нижнего Подунавья на юге. Дальнейшее продвижение восточных славян на север и северо-восток в лесную зону охватило к IX в. земли вплоть до Ладожского озера, верховьев Волги, Волго-Окско-го междуречья и верховьев Дона.

В середине I тысячелетия в сочинениях византийских и римских писателей (Прокопия Кесарийского, Менандра Протектора, Иордана) появляются первые упоминания славян, которые обозначаются двумя этнонимами: «словене» (др.-рус. слов'Ьне, греч. ЕкХарт)Уо1 - «склавины», лат. slavi/sklavi -«славы/склавы») и «анты» (греч. "Avxai, "Avxriq, лат. antae). Первое являлось общим наименованием славян (не только восточных), второе относилось к юго-восточной их группировке с иранским субстратом, обитавшей в лесостепной зоне.

Характер древнейших восточнославянских общностей (до IX в.) восстанавливается по скудным, разрозненным и подчас косвенным данным крайне неопределенно. В позднейших греческих, латиноязычных и русских источниках упоминается до 100 наименований славянских (среди них около 10 восточнославянских) племен. Доминирующий способ образования восточнославянских этнонимов от названия местности указывает на то, что они возникли в ходе миграций как обозначения новых, территориальных общностей вместо старых, кровнородственных. В них выделились военные вожди и, вероятно, профессиональный военный слой (дружина) - о крупных военных походах антов сообщает ряд византийских историков. В это же время в лесостепной зоне среди многочисленных селищ появляются укрепленные рвами и земляными валами городища, что свидетельствует об усилении властных структур, способных организовать значительные массы людей. Основу хозяйства составляло земледелие, особенно продуктивное в лесостепной зоне, и пастбищное скотоводство.

На протяжении VIII-IX вв. в среде восточнославянских племен происходят существенные социально-политические сдвиги. Называемые в летописях «княжения» полян, древлян, северян, дреговичей, радимичей и других занимали большие территории, являли собой, вероятно, объединения более мелких родственных племен и возглавлялись князьями и родовой знатью -старейшинами. Мощным стимулом для перерастания этнополитических объединений в ранние государства, наряду с расширением пахотных земель и ростом прибавочного продукта (в лесостепной полосе), явилось формирование трансконтинентальных торговых путей, связавших Западную Евро-

пу через Балтийское море и реки Восточной Европы с арабским Востоком и, позднее, с Византией. Важную роль в освоении путей и осуществлении торговой деятельности играли скандинавы, которых уже с VII в. привлекал север Восточной Европы прежде всего как источник пушнины, высоко ценившейся в Западной Европе.

На протяжении VIII в. система североморско-балтийских коммуникаций продлевается на восток через Финский залив в Ладожское озеро, образуя мак-робалтийский регион, и через разветвленную речную сеть достигает Верхней, а затем и Средней Волги - Балтийско-Волжский путь, восточный отрезок трансконтинентальной магистрали. Возникновение в середине VIII в. на Волхове торгово-ремесленного поселения в Ладоге, а столетием позже -поселения на Городище под Новгородом, где размещался скандинавский гарнизон, а позднее находилась княжеская резиденция, свидетельствует об активном использовании этого пути. Уже в конце VIII в. купцы с европейского Севера и из Арабского халифата встречались в богатых городах Волжской Булгарии, начинается обильный приток арабского серебра в Восточную Европу и Скандинавию. Древнейшие клады восточных серебряных монет -дирхемов, оставленные скандинавами (на многих монетах процарапаны руны, изображения оружия и ладей, символы северных языческих культов), сосредоточены в Ладоге и ее окрестностях вплоть до Финского залива, а в IX-X вв. распространяются по всей территории Руси, в Восточной Прибалтике, на о-ве Готланд и в Восточной Скандинавии. Обильное поступление высококачественного серебра в эти регионы имело столь важное значение для их экономического развития, что в основу древнерусской денежно-весо-вой системы лег арабский дирхем.

В это время в финно-скандинаво-славянской контактной зоне на Северо-Западе Восточной Европы возникает и распространяется наименование русь (греч. ‘ Розе;, лат. Rhos, нем. Ruzzi, араб, ар-рус). По принятому большинством исследователей мнению, оно происходит от финн. Ruotsi (эст. Rootsi; в современных финских языках - «Швеция»), которое отражает древнескандинавское слово *rof?(e)R - «гребец, участник похода на гребных судах». Самоназвание скандинавских, по преимуществу шведских отрядов было воспринято финским населением еще в VI-VII вв., когда на землях прибалтийско-финских племен появляются скандинавские поселения и скандинавы начинают проникать в глубь Восточной Европы.

Вторая, трансевропейская, магистраль, называемая «Повестью временных лет» «Путем из варяг в греки», формируется на протяжении IX в. и с X в. приобретает не только международное торговое, но и внутрирусское административно-политическое значение. Балтийско-Днепровский путь обеспечил прямой выход на богатые рынки Византии и Переднего Востока. Это было тем более важно, что военно-торговым экспедициям русов в страны Арабского халифата препятствовал Хазарский каганат, контролировавший устье Волги. Интенсивное использование этого пути также вызвало появление ряда торгово-ремесленных центров и контрольных пунктов - в Гнёздове (у Смоленска), Шестовице (у Чернигова) и других, а также бурный рост Киева.

Одновременно с двумя меридиональными водными путями складывается и еще один трансевропейский путь - сухопутный, идущий в широтном направлении, который связал Центральную Европу через Среднее Подне-провье со Средним и Нижним Поволжьем (Волжской Булгарией и Хазарией) и выводил на Великий шелковый путь, тянувшийся вплоть до Китая.

Трансконтинентальные пути определили преимущества геополитического положения восточнославянских земель - на пересечении мощных потоков ценностей, разнокультурных импульсов и влияний. Возможность участия в дальней торговле притягивала к ключевым участкам путей местную знать, получавшую доступ к источнику легкого и быстрого обогащения, способствовала стратификации восточнославянских общностей, консолидировала и укрепляла центральную власть - все это в совокупности ускоряло процессы восточнославянского политогенеза.

Знакомые с восточноевропейским миром по рассказам купцов-очевид-цев, арабские писатели второй половины IX в. (Ибн Хордадбех и другие, чьи сочинения известны в переложениях авторов X в. Ибн Русте, ал-Истах-ри и др.) отличают народы ас-сакалиба и ар-рус, в которых современные исследователи видят славян и скандинавов. Первые - оседлые земледельцы со специфическими земледельческими культами, вторые - купцы и воины, которые взимают со славян дань, реализуемую затем в торговых операциях, и захватывают в плен славян, которых затем продают на Востоке в качестве рабов. Сходную картину для середины X в. рисует и византийский император Константин Багрянородный, знавший росов не понаслышке - его имя стоит под русско-византийским договором 944 г.: обосновавшиеся к этому времени в Киеве росы в осенне-зимний сезон собирают дани со славян-«пак-тиотов» (т.е. в соответствии с договором-пактом), а летом везут добычу на рынки Константинополя.

Процессы государствообразования протекали одновременно в нескольких регионах восточнославянского мира: в Поволховье, Среднем Поднепро-вье, Посемье, возможно в полоцком Подвинье.

На Северо-Западе на протяжении IX-X вв. складывается широкая зона, экономически связанная с Балтийско-Волжским путем (до Ярославского Поволжья на востоке и Белоозера на севере), в узловых пунктах этой зоны формируется сеть поселений, отмеченных скандинавским присутствием и восточными импортами (Псков, поселения у дер. Крутик на Белоозере, у дер. Тимерёво в Ярославском Поволжье, Городок на Ловати и др.), там встречаются многочисленные клады арабских монет. Главенствующее положение в регионе занимают Ладога, торгово-ремесленный центр, населенный преимущественно славянами, но также финнами и скандинавами, и Городище под Новгородом. Согласно летописному «Сказанию о призвании варяжских князей» (под 862 г.), в условиях внутренних раздоров знать местных славянских и финских племен пригласила правителем Рюрика (др.-сканд. Hrorekr) с дружиной - нейтральную военную силу, способную блюсти общие интересы и оборонять регион от вторжения отрядов викингов. Летописцы XI - начала XII в. существенно переосмыслили местное древнее предание, отражавшее историческую память о событиях второй половины IX в.: Рюрик, - вероятно, предводитель одного из многих военно-торговых варяжских отрядов, действовавших на Балтийско-Волжском пути, заключивший договор-«ряд» с местной знатью, преобразился в «Сказании» в первого легитимного правителя Руси и основателя династии русских правителей, просуществовавшей до конца XVI в. Ему было приписано основание Новгорода (который возник в 30-е годы X в.) и власть над территорией, объединенной Балтийско-Волжской системой коммуникаций: от Полоцка и Изборска на западе до Ростова Великого и Белоозера на северо-востоке и востоке.

Другим важнейшим регионом зарождения государственности было Среднее Поднепровье, где климатические условия более благоприятствовали производящему хозяйству и где поэтому процессы социальной стратификации, обособления знати и формирования потестарных структур начались раньше и происходили, видимо, интенсивнее, чем на Северо-Западе. Определенное влияние на развитие этого региона оказала близость Хазарского каганата, в данническую зависимость от которого попали восточнославянские племена Левобережья Днепра северяне, вятичи и радимичи. Славянские, прежде всего северянские, древности этого времени включают элементы хазарской кочевнической культуры, а на территории Киева, возможно, располагался хазарский форпост, осуществлявший сбор даней. Согласно «Повести временных лет», процессы зарождения государства в Среднем Поднепровье проходили в обстановке противостояния двух княжений: полян, занимавших земли на обоих берегах Днепра с центром в Киеве, и древлян, живших в Правобережье и занимавших территорию между реками Тетерев, Горынь и Припять к северу от полян с главными градами Искоростенем и Овручем. Победившие уже в X в. в этой борьбе поляне во главе с киевскими князьями варяжского корня, заняли главенствующее место в представлениях летописцев о ранней истории Среднего Поднепровья, и в летопись было включено полянское предание о происхождении их правителей. Восходящее к архаичным мифам, оно было радикально переосмыслено древнерусскими летописцами. Согласно летописному преданию, три брата Кий, Щек и Хорив и их сестра Лыбедь основывают город на Днепре и называют его Киевом по имени старшего брата, который правит племенем полян и становится родоначальником Полянских князей. Подтверждая «княжеский» статус Кия, летописец, основываясь на сообщениях о реальных походах в Византию князей X в., рассказывает о поездке Кия в Константинополь и его приеме императором.

Ускорение процессов политогенеза в Среднеднепровском регионе происходит во второй половине IX в. в тесной связи со становлением широтного сухопутного пути, пересекавшего территорию древлян и проходившего через Киев, и Днепровского пути, связавшего Север с Византией и Передней Азией. Первые набеги на византийские владения известны уже в первой трети IX в. В 839 г. из Византии через Центральную Европу возвращается посольство «кагана» росов (они оказались свеонами), посланное из Восточной Европы, возможно, из Среднего Поднепровья или из Волховско-Ильменско-го региона. В 860 г. (по «Повести временных лет» - в 866 г.) состоялась первая осада росами Константинополя. Согласно летописной традиции, поход возглавили скандинавские вожди Аскольд и Дир, «воеводы» Рюрика, захватившие перед этим Киев. Новейшие археологические исследования позволяют относить примерно к этому времени возникновение крупного торгово-ремесленного центра на Киевском Подоле вдоль р. Почайна, сходного по топографии и функциям с Ладогой. Однако лишь в конце IX в. Днепровский путь превращается в крупнейшую магистраль Восточной Европы. Его интенсивное использование отмечается появлением комплекса поселений на

Верхнем Днепре у дер. Гнёздово в 12 км от Смоленска. Тогда же возникает и ряд других военных стоянок, торгово-ремесленных и административных центров со значительным населением скандинавского происхождения - в Шестовице под Черниговом, Седневе и в самом Чернигове (в земле северян), Китаеве и Любече на Днепре (в земле полян) и др.

ВЫХОД НА АВАНСЦЕНУ ИСТОРИИ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА

Началом складывания Древнерусского государства традиционно считается объединение Поволховского и Среднеднепровского предгосударствен-ных образований. Согласно устным преданиям, переработанным летописцами XI-XII вв., в 882 г. (все летописные датировки до XI в. условны) Олег (др.-сканд. Helgi), родич Рюрика, ставший после его смерти регентом при малолетнем сыне Рюрика Игоре (др.-сканд. Ingvarr), собирает разноэтнич-ное войско, с которым движется по Днепру на юг, захватывая по дороге Смоленск (Гнёздово), Любеч, Вышгород и другие города, оставляя в них своих «мужей». Остановившись у Киева, Олег хитростью заманивает местных князей Аскольда и Дира на свой корабль, убивает их и овладевает городом. Таким образом, под его властью оказываются оба узловых региона, обеспечивавшие контроль над всей системой коммуникаций Восточной Европы. Символическим актом, прокламирующим статус нового киевского правителя, стало принятие им хазарского титула «каган» (сохранялся до 70-х годов XI в.) и эмблемы в форме двузубца (впервые - в виде граффито на арабских монетах из кладов конца IX - начала X в.), ставшего сначала родовым «знаком Рюриковичей», а с начала XI в. - лично-родовым знаком князей Рюриковичей с помощью его разнообразных модификаций.

Утвердившись в Киеве, новая военная элита, преимущественно скандинавского происхождения, приступила к покорению близлежащих славянских княжений. Вероятно, в это время формируется территория, непосредственно подчиненная киевским князьям - так называемая «Русская земля» в узком смысле, включавшая, по одной из точек зрения, земли от Переяславля Южного и Чернигова до водораздела Припяти и Днестра.

Основной формой экономического обеспечения киевской элиты - как ранее поволховской - был сбор натуральных даней с подвластного населения, часть которых удовлетворяла непосредственные нужды элиты и профессионального военного слоя, часть реализовывалась в торговле, прежде всего с Византией. К середине X в. караваны купцов-русов с пушниной, рабами, воском и медом ежегодно совершали плавания по Днепру и Черному морю в Византию. Военные походы киевских князей на Константинополь: Олега в 907 (и 911?) г. и Игоря в 941 (и 944?) г. - завершались заключением исключительно выгодных для Руси договоров, главным содержанием которых было регулирование торговых отношений: порядка приезда и пребывания на византийской территории русских купцов, правил торговли и разрешения конфликтов как в среде самих русов, так и между ними и византийцами.

Приоритет внешней торговли обусловил ряд особенностей Древнерусского государства на раннем (до 50-х годов X в.) этапе. Сложение государ-

Приблизительные границы Киевского княжества

............ при Олеге (в начале X в.)

————- при Святославе (ок. 970 г.)

— — Примерные пределы завоеваний Святослава на востоке адыге Северокавказские народы,

обложенные данью при Святославе =:=:=: Границы Византийской

империи и прочих государств около 980 г.

-—?в'* Обычное направление морских походов Руси на Византию

Направление походов Руси 120 0 120 240 км

⁸⁰⁹ к берегам Ирана и к Бердаа I i i i i I i ? I

W*

Походы Святослава

.....—»- на Хазарию и Волжскую

⁸⁶⁶ Болгарию

|,-^>^1 Районы запустения ^ окраинных восточно-славянских земель вследствие набегов кочевников

угры Места прежних

поселений народов

мордва Народы и племена, бывшие данниками IX в.

- *? наДунайскую Болгарию и Византию

ривы

хазар в

'Potmai

SZi»*

&«p>3ia

п о

fife*яя*

AOJWv»<_s

k»«*<UoJ

Саркел

•_ляеяЛеР.

KJttfU*

'С^лоял

Л W*A^!

R Р И Я

Древняя Русь и ее соседи в IX-X вв. (до 980 г.)

ственной, т.е. для этого времени - подвластной киевскому князю, территории определялось несколькими факторами. Во-первых, присоединение к Среднеднепровской Руси новых племенных земель было важно в экономическом отношении, поскольку обеспечивало рост даней. Во-вторых, было необходимо закрепить под своей властью земли вдоль Днепровского пути, т.е. обеспечить стабильную связь между Волховско-Ильменским и Среднеднепровским регионами. Наконец, из Среднего Поднепровья по многочисленным правым и левым притокам Днепра открывались альтернативные пути на восток (на Оку и Северский Донец) через земли северян и вятичей и на запад вплоть до Дуная по местам обитания уличей и тиверцев.

Покорение киевскими князьями восточнославянских племен сталкивалось с рядом трудностей. Одной из них было хазарское влияние на Днепровском Левобережье: ближайшие к Киеву северяне и обитавшие севернее радимичи и вятичи платили хазарам дань. Проблема их «переподчинения»,

видимо, стояла достаточно остро: не случайно летописец неоднократно обращается к мотиву «хазарской дани», хотя и изображает покорение Олегом северян и радимичей как мирное соглашение с ними. Возможно, что относительно легкому присоединению этих земель к Киеву способствовало начавшееся ослабление Хазарского каганата, который уже не имел возможности контролировать отдаленные северные территории.

Другой трудностью было существование в Среднем Поднепровье сильных и самостоятельных племенных объединений, помимо Полянского, древлянского и северянского. Как и поляне, эти племена населяли плодородные земли лесостепной зоны, высокоразвитое земледелие и скотоводство обеспечивали их постепенное социально-политическое развитие, выделение поте-старных структур (известно о существовании у древлян в середине X в. князя и старейшин), возникновение крупных укрепленных поселений - «градов». Через земли древлян и северян проходил широтный путь из Среднего Поду-навья в Хазарию; Десна и ее притоки служили важным ответвлением пути «из варяг в греки», поэтому и те и другие могли пользоваться преимуществами дальней торговли. «Повесть временных лет» сохранила воспоминания о длительной и ожесточенной, начавшейся задолго до появления Олега в Киеве, борьбе полян и древлян. Приход к власти в Киеве профессиональной военной элиты резко изменил соотношение сил. Отрывочные сообщения летописи рисуют картину острого и кровопролитного противостояния, в котором древляне неоднократно восставали против власти киевских князей. Наиболее ярким эпизодом этой борьбы было убийство древлянами киевского князя Игоря (в 945 г.?), за которым последовало вторжение на их территорию войска вдовы князя Ольги, приведшее к уничтожению Искоростеня. Возможно, не столь драматично, но также силой оружия приводились в подчинение Киеву и другие племена как на северо-востоке («окняжение» земель северян и вятичей сопровождалось строительством дружинных лагерей), так и на юго-западе — с уличами и тиверцами, через земли которых открывались дополнительные выходы в Черное море и на Дунай, Олег, по летописи, «имаше рать».

К середине X в. власть над огромной территорией от Ладожского озера до Киева и от верховьев Дона до Днестра концентрируется в руках киевского князя. Однако все властные функции осуществляет княжеская дружина, которая не только составляет профессиональное ядро войска, но и выполняет административные (контроль над бывшими племенными территориями), фискальные (сбор дани), репрессивные и внешнеполитические функции. Она находится на содержании князя, доходы которого составляют натуральные дани, военная добыча и прибыль от торговли. Основными формами подчинения восточнославянских племен Киеву остаются выплата даней и участие в военных предприятиях киевских князей.

Однако различия в путях формирования двух основных «ядер» Древнерусского государства - Волховско-Ильменского и Среднеднепровского - обусловили специфические для каждого из регионов формы властных структур и заложили основы своеобразия их дальнейшего политического развития. На севере, где, как предполагается, Олег оставил своих наместников, сложилась система местного самоуправления. Рядом с княжеской резиденцией на Городище, которая сохраняется и в последующее время, в 30-е годы X в. возни-

кает Новгород как административный и торгово-ремесленный центр. Здесь сосредоточивается местная знать, осуществляющая контроль над сельской местностью, откуда поступают дани, часть которых отчисляется представителям киевского князя. Поднепровье же, находившееся под непосредственной властью Киева, было охвачено системой полюдья. На основе сообщения Константина Багрянородного реконструируется маршрут объездов князем подвластных ему территорий для сбора даней, вероятно, предварительно свозимых в центры, получившие позднее название «погостов». Путь пролегал из Киева по правому берегу Днепра, охватывая земли древлян, дреговичей и кривичей, достигал Гнёздова на Верхнем Днепре и поворачивал обратно на юг по левому берегу через земли радимичей и северян. Вероятно, часть даней собиралась княжескими воеводами: так, дань с древлян при князе Игоре собирал его воевода Свенельд. Размер даней, видимо, не был строго фиксированным, хотя и существовала некоторая регламентация их размера, что дало основание древлянам выступить против Игоря и убить его за попытку повторного (после Свенельда) сбора дани.

Середина X в. ознаменовалась рядом новых явлений в жизни Древнерусского государства. Во-первых, происходит укрепление центральной власти. После смерти Игоря его вдова и регентша при малолетнем сыне Святославе княгиня Ольга проводит общегосударственную административно-фискальную реформу: регламентирует подати и основывает опорные пункты княжеской власти на всей территории государства, включая Северо-Западную Русь - «погосты», куда должна свозиться дань. С этого времени киевские князья сажают в крупнейших центрах Руси своих сыновей: уже при Игоре в Новгороде сидит его сын Святослав, позднее центральную власть там представляет Владимир Святославич, в Овруче (в земле древлян) - Олег Святославич. Эта практика становится особенно распространенной в конце X -первой половине XI в.

Во-вторых, регламентация даней, превращающихся в подати, расширение административных и судебных функций, взимание штрафов и торговых пошлин начинают обеспечивать русской элите более или менее прочную экономическую основу; военные походы как источник обогащения постепенно уступают место внутренним ресурсам, и внешняя торговля перестает доминировать как средство обеспечения элиты. И хотя торговые связи и в XI в., и позже продолжают играть важную роль в экономике Древней Руси, зависимость от них прекращается.

В-третьих, длительные контакты с Византией - центром восточного христианства - оказывают существенное культурное влияние на древнерусскую знать, прежде всего в конфессиональной сфере. Проникновение христианства в Восточную Европу начинается еще в середине IX в., когда после похода на Константинополь 860 г. часть «росов» принимает крещение, о чем сообщает современник и участник этих событий - константинопольский патриарх Фотий. Новая волна скандинавов-язычников, пришедшая в Киев с Олегом, смела (или отодвинула на задний план) зачатки христианства в регионе. Однако на протяжении первой половины X в. положение христианской общины в Киеве упрочивается: если в договоре с Византией, заключенном Олегом в 911 г., русская сторона приносит клятвы только по языческому обряду, то в договоре Игоря 944 г. предусмотрено два вида клятв: русы-язычники по-прежнему клянутся на оружии, русы-христиане - целуют крест в церкви св. Ильи. Важное значение для распространения христианства на Руси имело обращение в новую веру княгини Ольги, которая, согласно летописному известию, была крещена во время ее поездки в Константинополь в 946 или 957 г. Это событие оставило глубокий след в исторической памяти и заложило основы почитания Ольги как «мудрейшей» правительницы Руси, «предвозвестницы христианской земли». Вплоть до своей смерти в 969 г. Ольга управляла государством от имени своего сына Святослава, который провел большую часть жизни в военных походах и остался в памяти летописцев великим полководцем.

Деятельность Святослава являлась отчасти продолжением внешней политики Олега и Игоря. С одной стороны, Святослав продолжил покорение восточнославянских племен, расширяя территорию Руси: подчинение вятичей (хотя вятичи, как и ранее древляне, долго еще боролись за свою независимость) открыло пути на Оку и Среднюю Волгу и в Волго-Окское междуречье. С другой стороны, несомненным успехом Святослава был разгром Хазарского каганата в ходе одного или двух походов (965 и 967 гг. ?), в результате чего Древнерусское государство получило доступ на Дон.

Главные же интересы Святослава лежали в другом регионе - Нижнем Подунавье. С 967 (968) г. открывается череда балканских войн Святослава, в начале которых ему сопутствовала удача. Заключив союз с византийским императором Никифором Фокой, который остро нуждался в союзниках против болгар, Святослав захватил северо-восточную часть Болгарии и сделал своим опорным пунктом Переяславец на Дунае (его местонахождение спорно), куда намеревался перенести столицу Руси - в место, где «вся благая сходятся»: золото и драгоценные ткани из Византии, вина из Чехии, серебро и кони из Венгрии, пушнина и рабы из Руси. Однако его попытка закрепиться в регионе вызвала острое беспокойство нового византийского императора Иоанна I Цимисхия, который направил против Святослава войско в 10-12 тыс. человек под командованием Варды Склира. Весной 970 г. Святослав вместе с теперь уже союзными болгарами и печенегами направился на юг, намереваясь захватить Константинополь, но в 120 км от него, около Аркадиополя, вынужден был вступить в сражение с армией Варды Склира, в котором, согласно византийским источникам, потерпел сокрушительное поражение (по русской летописи, Святослав дошел до Константинополя и получил «дань» -откуп от осады). Вряд ли Варде Склиру действительно удалось разгромить Святослава, поскольку в апреле следующего года против русского князя выступил сам Иоанн Цимисхий. Вскоре Иоанн захватил болгарскую столицу Преслав, откуда русскому отряду удалось прорваться в Доростол, где находился Святослав с основными силами. Последовавшее за трехмесячной осадой Доростола кровопролитное сражение не принесло победы ни одной из сторон и закончилось мирными переговорами в июле 971 г., в которых приняли личное участие русский князь и византийский император (эта встреча, как и вся византийско-русская война подробно описаны византийским историком Львом Диаконом). Остатку русского войска было гарантировано безопасное возвращение на Русь и необходимое продовольствие; восстанавливались торговые отношения, а Святослав вступал в военный союз с Византией. Однако обратный путь на Русь оказался нелегок.

В степях Причерноморья к середине X в. главной силой становятся печенеги активно используются Византией против Хазарии и Руси. Еще в 968 г. пребывание Святослава в Переяславце было прервано нападением печенегов, осадивших Киев: вернувшийся «вборзе» князь отогнал кочевников от города. Но осенью 971 г. ослабленное войско Святослава не смогло прорваться сквозь засаду печенегов (видимо, подстрекаемых Византией) у Днепровских порогов и зазимовало в устье Днепра. Весной следующего года войско вернулось на Русь, но сам Святослав был убит печенегами. С его смертью закончилась «героическая эпоха» в истории Древней Руси, отмеченная собиранием восточнославянских племен под рукой киевского князя и широкомасштабными походами на Византию.

Стремление Святослава переместить центр Древнерусского государства в Подунавье и смерть Ольги (969 г.), правившей Русью в его отсутствие, вызвали необходимость в реорганизации системы управления государством, и Святослав производит первый известный нам раздел Руси: на время своего отсутствия он отдает старшему сыну Ярополку Киев (с землями в Левобережье - северянской и радимичской), Олегу - Правобережье (древлянскую, а также, вероятно, дреговичскую и часть кривичской территории), Владимиру - Северо-Западную Русь (Новгород). Однако результатом этого раздела после смерти Святослава стала братоубийственная война, победителем из которой вышел Владимир Святославич, захвативший в 978 г. Киев.

РАСЦВЕТ ДРЕВНЕЙ РУСИ

Как внутренняя, так и внешняя политика князя Владимира существенно отличалась от политики его предшественников. Основные его усилия направлены на консолидацию территории и укрепление властных структур Древнерусского государства. Он решительно уничтожает последних независимых скандинавских правителей в Полоцке, присоединяет новые регионы на западе (Перемышль, Червенские города, Среднее Побужье), усмиряет восставших радимичей и вятичей, создает систему оборонительных линий вдоль южных рубежей Руси, страдавших от нападений печенегов. Впервые в его деятельности важное место занимает формирование общерусской государственной идеологии. Видимо, в его правление формируется династическая легенда о происхождении княжеского рода от Рюрика - первого «легитимного», пришедшего к власти по договору, правителя в одной из важнейших областей Руси. Идеологической консолидации государства служит и попытка укрепить позиции язычества: по рассказу летописцев конца

XI - XII в. (его достоверность подвергается сомнению), Владимир учреждает языческий пантеон в Киеве, объединивший богов балто-славянского (Перун - глава пантеона), славянского (Велес, Мокошь, Даждьбог) и иранского (Хоре, Симаргл) происхождения. Следующим шагом в этом направлении, имевшим непреходящее значение для дальнейшего развития Руси, стало принятие Владимиром христианства как официальной государственной религии. Это событие отразилось в ряде преданий, включенных как в летопись, так и в жития св. Владимира.

Летописное «Сказание о выборе вер» повествует о приходе к Владимиру представителей четырех вероисповеданий: мусульманина из Волжской Булгарии, иудея из Хазарии, христианина-«немца» из Рима и христианина, «присланного от грек». Выслушав рассказы каждого о своей религии (в «Речи философа»-грека кратко изложена библейская история и основы христианской догматики), Владимир вместе с боярами выбирает восточное христианство. Этот выбор был обусловлен всей предшествующей историей Руси с ее ориентацией на Византию и южных славян, с которыми она находилась в тесных политических, экономических и культурных связях. Истории собственно крещения Владимира посвящена «Корсунская легенда»: Владимир захватил византийский город Корсунь в Крыму (античный Херсонес, в черте совр. Севастополя) и потребовал от им-ператоров-соправителей отдать ему в жены их сестру Анну. По настоянию византийской стороны, Владимир в 988 или 989 г. принимает крещение в Корсуни и затем женится на Анне. Вернувшись в Киев, Владимир разрушает языческое святилище, на месте которого воздвигает христианский храм («Десятинную» церковь Богородицы) и заставляет под угрозой силы киевлян принять новую веру, а в Новгород отправляет своего дядю Добрыню для крещения новгородцев («огнем»).

Принятие Владимиром христианства проходило в исключительно благоприятных для Руси обстоятельствах: византийский император Василий II Болгаробойца остро нуждался в военной помощи для подавления внутреннего мятежа и в нарушение строжайших византийских традиций согласился отдать замуж за «варвара» багрянородную принцессу, что заставило византийские власти максимально ускорить организацию русской церкви: почти сразу была учреждена митрополия в Киеве с подчиненными ей епархиями в Новгороде, Белгороде, Полоцке и Чернигове; к концу XI в. уже насчитывалось девять епархий. Однако христианство далеко не сразу распространилось на Руси: на протяжении первого столетия оно постепенно охватывало лишь верхушку общества и горожан. Лишь к концу XIII в. оно укоренилось в сельской местности.

Принятие христианства сыграло важнейшую роль в консолидации государства: оно конфессионально объединило разноэтничные народы, вошедшие в состав Древней Руси, идеологически легитимизировало княжескую власть Рюриковичей и поддерживала ее своим авторитетом. Не меньшее значение христианизация имела и во внешнеполитическом плане: Русь вошла в семью христианских народов Европы, стала полноправным партнером в системе европейских политических связей, обрела доступ к сокровищнице европейской культуры.

Внутриполитическая стабильность, которой стремился достичь Владимир, разместив в крупнейших городах своих многочисленных сыновей в качестве посадников, была нарушена после его смерти 15 июля 1015 г. Согласно летописному рассказу, Святополк, «сын двух отцов» (беременная вдова Ярополка Святославича, убитого по приказу Владимира, была взята им в жены) и главный претендент на киевский стол, устранил своих младших братьев Бориса, Глеба и Святослава, первому из которых Владимир, видимо, намеревался передать власть. Сидевший в Новгороде Ярослав, сын Владимира и полоцкой княжны Рогнеды, узнав об убийстве братьев, выступил против Святополка и после битвы у Любеча (1016 г.) вынудил его бежать. Однако в

1018 г. при поддержке своего тестя, польского короля Болеслава I Храброго

Святополк захватил Киев, а Ярослав вернулся в Новгород, где собрал новое войско, подкрепленное отрядом варягов, присланных из дружественной ему Швеции. В битве на р. Альта (1019 г.) Святополк потерпел сокрушительное поражение и бежал (обстоятельства его смерти неизвестны). В Киеве вокня-жил Ярослав.

Начало его правления не отличалось спокойствием: в 1023 г. с претензией на киевский стол выступил княживший в Тмуторокани его брат Мстислав Владимирович (ум. 1036 г.). Ярослав в это время находился в Новгороде, но киевляне отказались впустить Мстислава в Киев, и он сел в Чернигове. Попытка Ярослава изгнать Мстислава в следующем году окончилась неудачей: он потерпел поражение в битве возле Листвена в Черниговской земле и бежал обратно в Новгород. Лишь в 1026 г. по предложению Мстислава был заключен мир, по которому Южная Русь была разделена: Киев с Правобережьем остался за Ярославом, Чернигов с Левобережьем - за Мстиславом. Смерть Мстислава в 1036 г. оставила Ярослава Владимировича единственным правителем Руси.

Княжение Ярослава Владимировича Мудрого (ум. 1054) - эпоха завершения процессов становления Древнерусского государства. В это время происходят кардинальные изменения практически во всех областях общественной жизни Руси. На смену дружинной форме управления государством, еще сохранявшейся при Владимире, приходят властные институты со специализированными функциями. Силовые методы борьбы за власть уступают место договорным разделам княжений, которые в последующем станут предметом соглашений на княжеских съездах. Происходит первая запись правовых норм - в 1015 г. Ярослав дает новгородцам «Правду Русскую» («Правду Ярослава»), Первый русский судебник был предназначен для ограниченного круга субъектов права - свободного городского населения, но уже через полвека он дополняется нормами, охраняющими княжеское хозяйство («Правда Ярославичей»),

В эпоху Ярослава создается государственная идеология: устанавливается общерусское прославление свв. Бориса и Глеба как небесных покровителей династии Рюриковичей и всей Руси, возникает концепция богоданности княжеской власти. Укрепляется материальное обеспечение церкви (десятина с княжеских доходов была установлена еще Владимиром): Ярослав предоставил церкви право взимания штрафов по делам, подпадавшим под церковную юрисдикцию. В своем церковном уставе Ярослав впервые законодательно разграничил сферы светского (княжого) и церковного права, передавая церковному суду юрисдикцию по вопросам семьи и брака, преступлений против нравственности, проявлений язычества и прочего; ей также подлежали духовенство и «церковные люди» (миряне, служившие в церкви, сироты и вдовы и т.п.). Ярослав делает первую попытку ослабить зависимость древнерусской церкви, подчиненной Константинопольскому патриархату, от Византии. В 1051 г. киевским митрополитом впервые стал русский священнослужитель Иларион, поставление которого состоялось, вопреки церковным нормам, не в Константинополе, а на соборе русских епископов. Написанное им незадолго до этого «Слово о Законе и Благодати» обосновывает права Руси на равенство среди других христианских народов. Возникают и получают княжескую поддержку монастыри, прежде всего Киево-Печерский, основанный, по преданию, Антонием и занявший главенствующее положение в культурной жизни Руси во второй половине XI в. В нем и в других монастырях осуществляются переводы византийских сочинений, как богословских, так и исторических, на древнерусский язык, закладываются основы летописания. создаются первые литературные произведения.

При Ярославе проводится масштабная перестройка Киева по константинопольскому столичному образцу с храмом св. Софии, Золотыми воротами и пр. В Киеве, как и в других крупнейших центрах государства, строятся новые оборонительные сооружения, возводятся соборы и церкви, в первую очередь кафедральные Софийские соборы в Новгороде и Полоцке.

Чрезвычайно расширяется круг международных контактов Руси: более или менее прочные отношения связывают молодое государство и со старыми, традиционными партнерами: Византией, Швецией и (после периода военного противостояния) с Польшей, а также с новыми партнерами - Данией, Норвегией, Германией, Францией и Венгрией. Радикально меняется характер и направление внешней политики Руси. Многочисленные, но личностные, не объединенные едиными целями контакты с Византией, Болгарией и Скандинавскими странами перерастают в систему межгосударственных отношений, в которых доминанта переносится с Византии на Запад и Север. Переориентация внешней политики диктовалась обстановкой начального периода правления Ярослава: необходимостью обеспечить себе союзников в борьбе со Святополком и поддерживающей его Польшей. Германия и Дания выступали естественными противниками Польши, Швеция была связана с Ярославом как издавна сложившейся традицией, так и новыми родственными узами - в

1019 г. Ярослав женится на дочери шведского конунга Ингигерде (в крещении Ирине). Разнообразнее становятся формы теперь уже межгосударственных отношений. Военно-политические и торговые контакты осуществляются через обмен посольствами, подвергаются регламентации и становятся предметом договоров (древнейший из известных нам, хотя его текст и не сохранился, с Норвегией 1024-1027 гг.), заключаются многочисленные династические браки: к концу своего правления Ярослав оказывается в родственных отношениях с правителями Швеции, Византии, Польши, Франции, Дании, Венгрии и Норвегии. Имя Ярослава становится широко известно в Европе.

ПОЛИТИЧЕСКОЕ УСТРОЙСТВО И ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ РУСИ В XI - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XII в.

Важнейшим наследием Ярослава Мудрого стало не только сильное, признанное во всем средневековом мире Древнерусское государство, но и введение нового порядка престолонаследия, которое обеспечило относительную стабильность Руси вплоть до конца первой трети XII в. - начала периода раздробленности. Как и в других ранних государствах, Русь рассматривалась как родовое владение (патримоний), право на верховную власть в котором имел любой представитель правящей династии, что выливалось в войны между Святославичами в 972-978 гг. и Владимировичами в 1015-1026 гг. В основе новой системы, определенной Ярославом в его завещании-«ряде», лежал принцип старейшинства (так называемое «лествичное право»), в соответствии с которым киевский, главный стол, наследовался следующим по старшинству братом умершего князя; при отсутствии братьев стол переходил к представителю следующего поколения - старшему сыну старейшего из братьев предшествующего поколения (если он в свое время княжил в Киеве); при смене киевского князя происходило перемещение остальных князей в города с более высоким статусом. Завещание Ярослава устанавливало главенство его старшего сына, Изяслава (1024-1078): согласно «ряду Ярослава», он не только получал княжение в Киеве, но и провозглашался верховным правителем Руси («в отца место»), остальным сыновьям выделялись меньшие уделы: Святославу - Чернигов, Всеволоду - Переяславль Южный, Вячеславу Смоленск, Игорю - Владимир Волынский. Хотя младшие братья временами выступали против Изяслава и даже изгнали его из Киева в 1073 г. (в Киеве вокняжился черниговский князь Святослав Ярославович, а затем - Всеволод Ярославич, уступивший стол Изяславу в 1077 г.), на протяжении почти 20 лет после смерти Ярослава доминировала согласованность действий (иногда обозначаемая как соправительство) трех старших Ярославичей при главенстве Изяслава. Этот порядок помогал сохранить единство государства в качестве владения всего рода Рюриковичей, хотя и порождал межкняжеские усобицы: обделенные потомки младших или не успевших занять киевский стол старших сыновей вступали в борьбу с более удачливыми родичами (как например, Ростислав, сын старшего из сыновей Ярослава Мудрого Владимира Ярославича, умершего ранее отца).

«Ряд Ярослава» имел кардинальное значение для дальнейшей истории Руси: уделы Ярославичей послужили основой ее последующей территориально-политической структуры - княжеств второй половины XI-XIII вв. с собственными династиями, происходящими от одного из Ярославичей. Он рассматривался позднее как правовой прецедент, закреплявший княжества (или точнее «земли») за соответствующими ветвями Ярославичей как «отчинами», и в условиях усилившихся попыток передела владений «отчинный» принцип получил подтверждение на Любечском съезде князей в 1097 г. Киевский же стол, на который претендовали потомки старших Ярославичей, занимается в дальнейшем по соглашению между ними.

Новой опасностью для Руси во второй половине XI в. стали кочевые племена половцев. С 1061 г. они постоянно опустошают земли Южной Руси. Тяжелое поражение русского войска в 1068 г. привело к изгнанию киевлянами Изяслава Ярославича, который отказался вооружить горожан для борьбы со степняками, и лишь черниговскому князю Святославу Ярославичу удалось разгромить половецкое войско. В 1093 г. кочевники разбили соединенные силы Святополка Изяславича Киевского и Владимира Всеволодовича Моно-маха. Это заставило южнорусских князей предпринять экстренные меры для отражения половецкого натиска. Первостепенную роль в этой борьбе сыграл Владимир Всеволодович (1054-1125), называемый Мономахом по своей матери - дочери (?) византийского императора Константина IX Мономаха. Еще при жизни отца занимая в качестве его наместника различные столы (в Смоленске, Ростове, Чернигове), он неоднократно организовывал походы против половцев. В 1093 г. после смерти Всеволода он по соглашению уступил киевский стол своему двоюродному брату, сыну старшего из Ярославичей,

13. Всемирная история, том 2

385

Святополку Изяславичу (1050-1113) как старейшему в роде, а сам сел в Чернигове, который отдал в следующем году Олегу Святославичу, оставив за собой свою отчину Переяславль и Ростовскую землю. В 1097 г. по его инициативе собирается Любечский съезд (см. выше), одной из целей которого было создать антиполовецкую коалицию князей, однако новый виток усобиц свел усилия Владимира на нет. Лишь в 1103-1116 гг. Святополк и Мономах, а затем один Владимир, ставший после смерти Святополка киевским князем, проводят ряд победоносных походов в Половецкую землю и на два десятилетия устраняют угрозу с этой стороны.

Военные успехи Владимира Мономаха принесли ему высочайший авторитет и способствовали укреплению его власти как верховного правителя Руси. Подводя итоги своего правления, Владимир в «Поучении», предназначенном для своих сыновей, выступает идеологом сильной центральной власти, которую он и стремился поддерживать в реальной жизни. Крепкой рукой он подавлял попытки неподчинения князей, благодаря чему межкня-жеские усобицы, не прекращавшиеся уже с 60-х годов XI в., несколько ослабели. В его правление и в княжение его старшего сына Мстислава Великого (1076-1132) начавшие действовать после смерти Ярослава Мудрого центробежные тенденции затормозились, была достигнута стабилизация в между-княжеских отношениях, сохранялась роль Киева как главного объединяющего центра Древнерусского государства.

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ РУСИ

С начала XI и до второй трети XII в. произошли существенные изменения не только в политическом, но и в социальном строе и в экономической жизни Руси. Прежде всего, завершилась переориентация экономики государства с внешней торговли на внутреннее аграрное и ремесленное производство. В немалой степени этому содействовало прекращение на рубеже X-XI вв. притока арабского серебра (в связи с исчерпанием серебряных рудников в Халифате), что вызвало быстрый упадок торгово-ремесленных центров, рядом с которыми возникли или были основаны киевскими князьями новые города в качестве административных, производственных и церковных центров (Смоленск рядом с Гнездовым, Ярославль рядом с Тимерёвым и др.). В отличие от поселений X в. они были тесно связаны с аграрной округой: в них, вероятно, поступали подати с сельского населения, в них же сосредоточивалось ремесленное производство, обслуживающее округу. Превращение сельского производства в главную экономическую опору господствующего слоя повлекло за собой изменения в отношении к земле. Если в предшествующий период государственная территория являлась владением всего княжеского рода, но реальными собственниками угодий были общины-верви, члены которых, свободные общинники-смерды, занимались обработкой земли, то с конца XI - начала XII в. начинают прослеживаться следы частного землевладения, княжеского (княжеские «села» и «грады» существовали уже во второй половине X в.: Ольгин град Вышгород, село Берестово Владимира и др.), боярского и монастырского, и появляются новые социальные группы зависимых людей - холопы, закупы и др. Однако упоминания этих групп появляются только в Пространной редакции «Русской правды», составленной, вероятно, при Владимире Мономахе, в «Правде Ярославичей» (1072 г.) о них речь не идет.

Появление частного землевладения оказало значительное влияние на положение и структуру самого господствующего слоя. Естественное расслоение внутри дружины - по опыту и возрасту - дополнилось превращением старших дружинников в землевладельцев, из чего вытекала их экономическая независимость от князя. Землевладельцами, видимо, становились и уцелевшие представители старой родовой знати, и княжеские наместники, и другие чиновники. Особенно четко прослеживается процесс становления боярского землевладения в Новгородской земле: благодаря берестяным грамотам стало возможным установить принадлежность некоторых сел, разбросанных на обширной территории, определенным боярским родам, жившим в Новгороде.

Вместе с тем, в конце XI - первой трети XII в. предпосылки будущего раздробления государства на более или менее независимые княжества продолжают нарастать. В этот период формируются крупные боярские вотчины, усложняются и специализируются властные институты, упорядочивается система материального обеспечения церкви. На севере продолжается активная колонизация Беломорья, Подвинья и Предуралья из Новгорода и Суздаля.

Древнерусское государство существовало в форме совокупности династически единых и политически тесно взаимодействующих, но самостоятельных земель-княжений.

Со смертью Мстислава Владимировича (1132 г.) начинается новый этап в истории Древнерусского государства - эпоха раздробленности. Она ознаменовывается во второй половине XII в. острой борьбой князей за Киев, который постепенно утрачивает свое политическое значение; нарастающей политической и экономической независимостью от Киева отдельных княжеств, дробящихся на уделы; образованием в них самостоятельных княжеских династий, большинство из которых принадлежало к роду Владимира Монома-ха. Вместе с тем, Киев остается церковным (митрополией) и культурным центром, символом идеи общерусского единства. Сохраняется и архаическое представление о нем как о владении всего княжеского рода, что служит обоснованием смены в нем представителей разных ветвей Рюриковичей и объясняет стремление князей получить «причастие» (долю) в Русской земле в узком смысле, т.е. сесть в Белгороде, Переяславле Южном или Вышгороде.

Провозглашенный на Любечском съезде «отчинный» принцип привел к обособлению нескольких крупных княжеств и земель как отчин одной из ветвей Рюриковичей. Как уже сказано, большинство княжеских династий удельного времени восходят к Владимиру Мономаху: во Владимиро-Суз-дальской земле утверждаются потомки его сына Юрия Долгорукого (1097-1157), в Смоленске - внука Ростислава Мстиславича, в Галиче и на Волыни - сына Мстислава. Лишь в Чернигове сохраняют отчину потомки внука Ярослава Мудрого Олега Святославича - Ольговичи, и в Полоцке не прерывается династия, ведущая начало с конца X в. от сына Владимира и Рогнеды Изяслава. В Новгороде, где в 1126 г. восторжествовала традиция приглашения князя, собственной княжеской династии не сложилось, здесь соперничали местные боярские группировки, связанные с киевскими или владимиро-суздальскими домами (изредка приглашаются смоленские князья). На Руси устанавливается полицентрическая политическая система, при номинальном главенстве Киева.

Развитие крупной земельной собственности привело к возрастанию политической роли местной светской (боярство) знати (наибольшей остроты противостояние боярства и князя достигло в Галиче и Владимире-на-Клязь-ме). Возрастает роль городов, число которых неуклонно множится (в 30-е годы XIII в., по подсчетам В.А. Кучкина, их насчитывалось до 336). Городские советы, использующие поддержку горожан, выступают в роли корпораций сеньоров. Центры обособившихся княжеств становятся, как правило, и средоточием церковных округов, епархий (ко времени монгольского нашествия их насчитывалось 16), что существенно увеличивало авторитет кафедральных городов и укрепляло власть местных княжеских династий.

ПЕРИОД РАЗДРОБЛЕННОСТИ НА РУСИ

Уже в княжение младшего сына Владимира Мономаха Ярополка (1132-1139) в борьбу за киевский стол включаются черниговские Ольговичи во главе с Всеволодом Ольговичем, который после смерти Ярополка захватил Киев и удержался в нем ценой многочисленных уступок волостей и городов недовольным Мономашичам. Его попытки закрепить Киев за Ольговичами и по соглашению с другими князьями, которые даже целовали на этом крест, передать княжество своим братьям - Игорю, а затем Святославу, успехом не увенчались. Через несколько дней после вокняжения Игоря Ольговича киевляне пригласили на стол Мономашича Изяслава Мстиславича, сидевшего в Переяславле Южном, который быстро собрал войско и после разгрома Игоря утвердился в Киеве. Тем самым Изяслав пренебрег преимущественными правами на киевский стол своих дядей - Вячеслава и Юрия Долгорукого, с которым объединились черниговские Ольговичи, что привело к острой меж-дукняжеской борьбе в Южной Руси. На протяжении 1149-1155 гг. Киев оказывался в руках то Юрия, то Изяслава, на пару месяцев после смерти последнего им овладел внук Мономаха смоленский князь Ростислав Мстиславич, а затем черниговский Изяслав Давыдович, пока в 1155 г. в Киеве окончательно не утвердился Юрий, который оставался киевским князем до самой смерти. В эту усобицу оказались вовлечены крупнейшие княжества Руси; ее масштабы были особенно велики, поскольку она затронула и церковь, обычно служившую установлению мира между князьями. В 1147 г. Изяслав без санкции константинопольского патриарха поставил киевским митрополитом Климента Смолятича, стремясь обеспечить себе поддержку церкви, что вызвало раскол, поскольку часть епископов Климента не признала. Церковный конфликт был урегулирован в 1155 г., когда по просьбе Юрия Долгорукого из Константинополя прислали нового митрополита.

Междоусобие 1149-1155 гг. сильно ослабило Киев, но окончательно его статус изменился в конце 60-х годов после очередного противостояния владимиро-суздальских, смоленских и черниговских князей, последовавшего за смертью Ростислава Мстиславича. Приглашенный киевлянами Мстислав

Изяславич, внук Мономаха, несмотря на успехи в борьбе против половцев, не смог устоять перед натиском коалиции южно- и северорусских князей, созданной Андреем Юрьевичем Боголюбским. 12 марта 1169 г. впервые в истории Киев подвергся жестокому разорению, которое подорвало его политический вес. О падении роли Киева, равно как и о возвышении Владимиро-Суздальской земли, говорит уже то, что Андрей Боголюбский не сел сам на киевский стол, а посадил на него своего брата Глеба Юрьевича, а после его смерти - Романа Ростиславича.

С этого времени порядок генеалогического старейшинства при наследовании киевского стола был окончательно разрушен. После смерти Андрея Боголюбского в 1174 г. и нового витка междоусобиц в 1181 г. в Киеве установилось своего рода двоевластие: в городе по соглашению с другими князьями сел Ярослав Изяславич, а Киевская земля перешла в руки его соправителя Рюрика Ростиславича, однако реальное политическое влияние имел старейший среди всех Мономашичей владимиро-суздальский князь Всеволод Юрьевич Большое Гнездо.

К середине XII в. на первый план выходят четыре крупнейших политических образования: Черниговское, Владимиро-Суздальское, Смоленское княжества и Новгородская земля.

Чернигово-Северские земли охватывали территорию на Левобережье Днепра вплоть до Оки, граничили со степью и имели анклавы в Тмуторокани и Муроме. Княжеская династия в Черниговском княжестве вела род от сына Ярослава Мудрого Святослава и его сына Олега. После Любечского съезда, лишившего их права на киевский стол, что, впрочем, не мешало им иногда вполне успешно (например, Всеволоду Ольговичу) бороться за него, Ольговичи получили в виде компенсации курское Посемье и ряд городов на Правобережье Днепра. За немногими исключениями все выделявшиеся удельные княжества Черниговской земли - Новгород-Северское, Муромское, Курское и Вщижское - сохранялись в руках Ольговичей.

Разветвленное семейство Ольговичей продолжало дробить Черниговское и Северское княжества на мелкие уделы и вступать в усобицы с соседними князьями. Так, сыновья Игоря Святославича Новгород-Северского в начале XIII в. вмешались в борьбу за Галич и вокняжились в нем, но их жесткая антибоярская политика (по сообщению летописи, по их приказу убили 500 бояр) вызвала восстание; братья бежали в Венгрию, но были выкуплены боярами и повешены.

Черниговские и северские князья поддерживали тесные связи со степняками, временами воюя с ними, временами вступая в союзы, часто против других русских князей, и заключая браки. Одним из ярких проявлений многогранности контактов послужили события, отразившиеся в «Слове о полку Игореве»: после успешных действий против половцев киевских князей Святослава Всеволодовича и Рюрика Ростиславича весной 1185 г. в поход в степь неожиданно выступил новгород-северский князь Игорь Святославич (ум. 1201), который в трехдневной битве потерпел жестокое поражение и был взят в плен вместе со своим сыном. Немедленно половцы во главе с ханом Кончаком направились на Русь: на беззащитное Новгород-Северское княжество, на Переяславль Южный и на Киев. С большим трудом объединив силы нескольких князей, Святославу и Рюрику удалось остановить нашествие половцев. Игорь же бежал из плена, некоторое время спустя возобновил союз с Кончаком и женил своего сына на сосватанной еще до похода 1185 г. дочери половецкого хана.

Два другие крупнейшие образования, Владимиро-Суздальская и Смоленская земли, были отчинами Владимира Мономаха и после его смерти закрепились первая - за его сыном, вторая - за внуком.

Владимиро-Суздальская земля соседствовала на западе со Смоленским княжеством, на юге с Черниговской землей, на востоке ее ограничивала Волга, северные ее территории, включая Белоозеро, еще в начале XI в. принадлежали Ростову и служили плацдармом для дальнейшей колонизации на се-веро-востоке. Плодородное Суздальское ополье обеспечивало потребности в зерне не только самого княжества, но и Новгородской земли.

Получив от отца, Владимира Мономаха, Суздаль и став после его смерти суверенным суздальским князем, Юрий Долгорукий (1096/1097-1157), женатый на дочери половецкого хана, вел активную политическую борьбу, стремясь усилить влияние своего княжества. Он неоднократно сажал своих сыновей в Новгороде и претендовал на киевский стол, организовав несколько походов на Киев и трижды овладевая им, хотя и не надолго. Став киевским князем в 1155 г., Юрий, с одной стороны, раздал главные города «Русской земли» своим старшим сыновьям (правда, все они, кроме Глеба Переяславского, не смогли в них закрепиться, а Андрей Боголюбский сам ушел из Вышгорода), а младших посадил в городах Суздальского княжества. Юрий сумел существенно укрепить свое княжество, выведя его в число сильнейших, присоединил бассейн р. Москвы вплоть до Твери и основал ряд городов, в том числе Москву (первое упоминание в летописи - под 1147 г.). Города Северо-Востока быстро богатели благодаря торговле с Волжской Бул-гарией, тесным связям с Новгородом, куда поставлялась пшеница, а также даням с колонизуемых земель на севере. Одновременно крепло и боярство, получавшее земельные пожалования.

Усиление княжества продолжилось при сыне Юрия Андрее Боголюбском (ок. 1111-1174). Опираясь на боярство Ростова, Суздаля, Владимира и Переяславля Залесского, Андрей захватил, вопреки завещанию отца, власть в Суздальском княжестве (младших сыновей Юрия, которых тот хотел видеть на столах Владимиро-Суздальской земли, Андрей отправил в изгнание) и сделал своей столицей Владимир-на-Клязьме, что породило конфликт между боярством этих городов. В дальнейшем, участвуя в политической борьбе в южнорусских землях, Андрей не стремился сам занять киевский стол, а после успешного захвата Киева в 1169 г. посадил там своего брата Глеба. После длительной борьбы с Новгородом Андрею удалось установить над ним контроль. Однако в самом княжестве зрело недовольство боярской верхушки, что и привело к убийству Андрея, выступлениям против княжеских посадников и других министериалов. Попытка ростовских и суздальских бояр урегулировать ситуацию избранием князьями племянников Андрея успеха не имела, поскольку владимирское боярство настаивало на приглашении младших Юрьевичей - Михалка и Всеволода. Стабильность в княжестве восстановилась лишь в 1176 г. после победы последних и скорой смерти Михалки, когда владимирским князем стал сводный младший брат Андрея Всеволод Юрьевич Большое Гнездо (1154-1212).

В правление Всеволода было резко ограничено влияние боярства, расширена территория княжества, укрепились позиции владимирского князя в Рязани, Муроме и Новгороде, в общерусских политических делах и на международной арене. Свое влияние Всеволод поддерживал не столько военной силой, сколько дипломатическими средствами и путем династических браков с князьями Киева и Чернигова. Он был признан большинством князей старейшим представителем Мономашичей, обладал серьезным авторитетом во всей Руси и был первым князем, чей титул включил определение «великий». Однако многочисленность наследников, расширение территории, рост числа городов привели к владельческому, а затем и к политическому дроблению Владимирского княжества.

Роль Смоленского княжества, находившегося в XI в. под властью Киева (с 60-х годов XI в. дани со Смоленска распределялись между тремя старшими Ярославичами), в политической жизни Руси резко возрастает со второй трети XII в. Ставший киевским князем после смерти Владимира Мономаха Мстислав Великий посадил в Смоленске своего сына Ростислава (ум. 1167 г.), который стал родоначальником смоленской ветви Рюриковичей. При жизни отца он активно участвовал в его военных предприятиях (походы на чудь, Литву, Галич), но после его смерти политика Ростислава становится самостоятельной и направленной на обеспечение интересов собственного княжества. При нем расширяется территория Смоленского княжества, охватывая все Верхнее Поднепровье. В непрекращающейся борьбе киевских, черниговских и владимиро-суздальских князей за Киев Ростислав занимал гибкую позицию, поддерживая то Юрия Долгорукого, то киевских князей, дважды (в 1154-1155 и 1159-1067 гг.) занимал киевский стол как старейший среди Мономашичей, и с этого времени Белгородское и Вышгородское «причастия» в «Русской земле», как правило, принадлежали смоленским князьям. По его инициативе в 1136 г. была учреждена Смоленская епархия, доходы которой определялись в его Уставной грамоте. Сыновья Ростислава упрочили независимое положение княжества и окончательно порвали с зависимостью от Владимира, поддерживая младших Юрьевичей в их борьбе за власть. Наивысшего расцвета Смоленское княжество достигло в первой трети XIII в., когда на киевском столе сидели смоленские князья. В отличие от других земель Смоленское княжество практически не дробилось на уделы, и в начале XIII в. смогло оказать активное противодействие продвижению Ливонского ордена в Прибалтике. Утрата Полоцком западных областей в Ливонии и его неспособность противостоять наступлению Ордена заставила смоленского князя Мстислава Давыдовича взять Полоцк и посадить в нем сына киевского князя.

В усилении Смоленского княжества в XII - начале XIII в. существенную роль играли отсутствие разорительных набегов половцев, относительная редкость усобиц между удельными князьями, а также интенсивная внешняя торговля с балтийским регионом, прежде всего с Ригой и Готландом.

Новгородская земля, включавшая территории к северу от Западной Двины и Верхней Волги и расширявшаяся на север за счет колонизуемых земель в Заволочье и Подвинье, радикально отличалась от остальных русских земель по своему политическому устройству и экономическому укладу, восходящим к временам возникновения здесь государственности. Находясь в зоне рискованного земледелия и потому нуждаясь в регулярном снабжении зерном, Новгород процветал за счет международной торговли и промыслов.

Если в Чернигове, Владимире, Смоленске и Галиче к началу XIII в. княжеская власть в борьбе с боярством укрепляется, то в формировании политического строя Новгородской земли чрезвычайно сильны оказались (идущие из IX в.) традиции приглашения князей на основе договоров (докончаний), главными условиями которых были запрет на приобретение князем земельных владений в Новгородской земле, финансовая зависимость князя от местной власти и совместное с ней осуществление судопроизводства. Главной политической силой в Новгороде было боярство, обладавшее крупной земельной собственностью и осуществлявшее властные функции через институт посадничества, возникший, вероятно, в конце XI в., когда вместо посадников, назначаемых киевским князем, их стали избирать новгородские бояре из своей среды. В 1136 г. статус посадника как главы нового типа государства - «боярской республики» - был закреплен в конституировании «сместного» (совместного) суда князя и посадника, в котором решающее слово принадлежало посаднику. Вплоть до конца XIII в. посадничество не было регламентировано: не существовало установленного срока пребывания в должности посадника, избрание на должность зависело от влиятельности соответствующей боярской группировки, ориентировавшейся на одну из княжеских династий: владимирских Юрьевичей, черниговских Ольговичей, киевских Мстиславичей или смоленских Ростиславичей. Победа боярской группировки вела к приглашению нового, союзного ей князя. В межклано-вой борьбе широко использовалось вече (его преемственность от народных собраний догосударственного времени - предмет дискуссий) - сходки горожан, созываемые в целях силовой поддержки одной из группировок.

Важную роль в процветании Новгорода играли международные связи, прежде всего с Балтийским регионом: Скандинавскими странами, Германией, в XIII в. - с городами Ганзейского союза. Регулярная торговля способствовала обогащению принимавшего в ней участие боярства, выделению и усилению профессиональных купцов, которые уже в XII в. образуют гильдию при церкви Ивана на Опоках, а также интенсивному развитию ремесел, ориентированных на рынок. На рубеже XI—XII вв. в Новгороде появляется первый купеческий иноземный двор («Готский двор»), обладавший правом самоуправления; к концу столетия возникает «Немецкий двор» (ганзейская контора). Интенсивная торговая деятельность как иноземных купцов в Новгороде, так и новгородских в «заморье» регулировалась торговыми договорами (первый реконструируемый договор относится к 1024-1028 гг., древнейший сохранившийся договор датируется 1191/1192 г.). В Новгороде торговля контролировалась посадниками и купеческими организациями. Благодаря отсутствию собственной княжеской династии в Новгородской земле феномен удельной раздробленности не проявлялся, и она сохранила целостность.

Несколько особняком в политической жизни Руси довольно долгое время стояло Полоцкое княжество, которое являлось наследником независимой политии конца IX в., князь которой Рогволод был убит Владимиром Святославичем, взявшим силой в жены Рогнеду Рогволодовну. Через несколько лет Владимир отдал Полоцк ей и ее сыну Изяславу, ставшему родоначальником полоцких Рюриковичей. Участие в борьбе за киевский стол, в результате которой Всеслав Брячиславич, внук Изяслава, на некоторое время стал киевским князем, окончилось в 1129 г., когда киевский князь Мстислав Владимирович выслал полоцких князей в Византию и посадил в Полоцке своего сына Изяслава. Однако через десять лет после вокняжения Всеволода Ольговича в Киеве полоцкие князья смогли вернуться назад и начать борьбу за главный стол между собой. В ходе этой междоусобицы Полоцкая земля подверглась разделению на несколько небольших уделов: Витебский, Минский, Друцкий и др. Слабые удельные княжества вступали в союзы с более сильными соседями, прежде всего Смоленским княжеством, и не могли воспрепятствовать наступлению Ливонского ордена, что заставило Смоленск включить в свой состав не захваченные еще немцами территории Полоцкого княжества.

Муромско-Рязанская земля в Среднем Поочье входила в состав Черниговского княжества. Муромское княжество выделилось, вероятно, в 1127 г., когда в городе сел изгнанный из Чернигова Ярослав Святославич. После 1177 г., когда участвовавший в борьбу за владимирский стол рязанский князь Глеб Ростиславич был посажен в темницу и на следующий год умер, Муро-мо-Рязанская земля попадает под верховную власть владимирских князей.

На юго-западе Руси во второй половине XI - первой половине XII в. складываются Галицкая (на основе Перемышльского и Теребовльского княжеств) и Волынская (вокруг Владимира Волынского) земли, которые активно расширялись на протяжении последующего столетия, что сопровождалось основанием новых городов, в том числе Звенигорода (80-е годы XI в.) и Галича (начало XII в.). В конце XI в. в Перемышле и Теребовле сидят потомки старшего сына Ярослава Мудрого Владимира - Ростиславичи (сыновья Ростислава Владимировича), зависимые от киевских князей. В 1141 г. при объединении этих княжеств в единое Галицкое (позднее к нему было присоединено и Звенигородское княжество) столица переносится в Галич. Расцвета Галицкое княжество, ставшее к этому времени фактически самостоятельным, достигло при Ярославе Владимировиче Осмомысле (1153-1187). Он вел независимую от киевских князей политику, поддерживал Юрия Долгорукого в его притязаниях на киевский стол, восстановил дружественные отношения с Венгрией и Польшей, имел тесные контакты с Византией.

Во Владимире Волынском со времени Владимира Святославича сидели Мономашичи, которые рассматривали Волынь как свою отчину, где они выделяли уделы своим сыновьям (Владимир Волынский, Белз, Луцк и др.). В конце 60-х - начале 70-х годов XII в. здесь формируется Владимиро-Во-лынское княжество, князь которого Роман Мстиславич (правнук Мстислава Владимировича и праправнук Владимира Мономаха), стремившийся к автономии от Киева, в 1199 г. объединил его с Галицким княжеством, где умер последний из Ростиславичей. В результате было создано могущественное государственное образование, но оно держалось в основном на военной силе и авторитете Романа. До его смерти в 1205 г. в княжестве не успели сложиться единые административный аппарат и системы налогообложения и судопроизводства. Его составные части были неоднородны: бывшее Влади-миро-Волынское княжество обладало прочной центральной властью, в Галицком - при слабости княжеской власти силу набирало боярство.

Консолидации государственной структуры Галицко-Волынского княжества помешала война, начатая галицким боярством после смерти Романа.

Бояре восстали против его вдовы Анны и их малолетних сыновей Даниила и Василька. Княжество распалось, в его отдельных волостях и городах власть перешла к удельным князьям и даже боярам, являвшимся ранее наместниками и «держателями» Романа. Бегство Анны с детьми в Польшу, а затем в Венгрию дало возможность бывшим союзникам Романа, полякам и венграм, начать наступление на Галицко-Волынское княжество с целью его раздела. На несколько лет им удалось посадить в Галиче сына венгерского короля, тогда как Перемышль оказался под властью польского князя. Романовичам были выделены небольшие уделы, но между 1214 и 1215 гг. во исполнение соглашения между Венгрией и Польшей о разделе княжества они получили Владимир Волынский. На протяжении более 20 лет Даниил и Василь-ко Романовичи с переменным успехом собирали отчинные земли, но только в 1238 г. Даниил, опираясь на поддержку горожан, закрепился на галицком столе, восстановив тем самым Галицко-Волынское княжество.

Междукняжеские войны и отсутствие сильного объединяющего центра, дробление княжеств и соответственно снижение их военного потенциала в эпоху раздробленности существенно ослабили Древнерусское государство перед лицом надвигающегося врага - орд Батыя.

ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ ДРЕВНЕЙ РУСИ

Восточнославянская культура дописьменной поры известна мало и в основном в ее материальном выражении (домостроительство, одежда, украшения), поскольку она восстанавливается прежде всего по археологическим материалам. Общественное сознание формировалось язычеством с развитым пантеоном и мифологией, многочисленными культами, часть из которых, видимо, отправлялась в святилищах. Во главе пантеона, судя по позднейшим источникам, стоял Перун, небесный бог-громовержец, которому противопоставлялось единственное женское божество - Мокошь (Макошь), очевидно, богиня воды (земли). Важное место занимали солнечные божества Хоре (иранского происхождения?) и Дажьбог («русичи» названы в «Слове о полку Игореве» Дажьбожьими внуками). Земледельческие культы были связаны с Велесом, «скотьим богом». Функции других богов, Симаргла, Стрибога и т.д., неясны. Обнаруженные святилища и установленные на них резные изображения богов (как, например, Збручский идол), были, очевидно, связаны с культами одного или нескольких богов, однако определить такие связи не удается, так же как не сохранились и мифологические повествования. В славянском язычестве, безусловно, существовало почитание предков (Лады, Рода и рожаниц), в том числе первопредков племен и знатных родов, отголоском такого предания является сказание о Кие, Щеке и Хориве.

Возникновение Древнерусского государства во главе с военной элитой скандинавского происхождения вызвало формирование новой, «дружинной» культуры, маркировавшей социальный статус элиты. Она изначально синтезировала несколько этнокультурных традиций: восточнославянскую, скандинавскую, кочевническую, что ярко демонстрируют курганные погребения X в. в Киеве, Чернигове и Гнёздове. В это время создается пласт дружинных сказаний (возможно, в поэтической форме) о деяниях вождей и правителей: их переложения легли в основу реконструкции летописцами XI- начала XII в. ранней истории Руси от Рюрика до Святослава. Наиболее значительным был цикл сказаний о князе Олеге, который, будучи перенесен на север, нашел отражение в древнескандинавской литературе.

Важнейшее воздействие на формирование древнерусской культуры оказало распространение на Руси христианства в его византийском варианте. Ко времени крещения Руси христианство было сложившейся религией с собственным мировоззрением, системой литературных и литургических жанров и искусством, которые стали немедленно насаждаться в новообращенной стране греческими иерархами.

Еще в дохристианскую эпоху на Русь проникает (из Болгарии?) славянская письменность - глаголическая (изобретенная Кириллом) и кириллическая (основанная Мефодием). Древнейшая древнерусская надпись - «Горо-ухша» или «Гороуна» - процарапана на сосуде, найденном в погребении в Гнёздове и датируется серединой X в., но находки подобного рода крайне редки, поскольку письменность распространяется широко только после принятия христианства и прежде всего в церковной среде (такова «Новгородская псалтирь» - цера (восковая табличка), на которой было записано несколько псалмов; найдена в Новгороде в слоях начала XI в.). Обе надписи выполнены кириллицей - глаголица получила на Руси незначительное распространение.

Появление письма и знакомство с византийской культурой вызвало быстрое зарождение на Руси литературы. Древнейшее дошедшее до нас произведение принадлежит митрополиту Илариону. Написанное между 1037 и 1050 гг. (время написания спорно), «Слово о законе и благодати» настаивало на равноправии новообращенных народов и прославляло князя Владимира как крестителя Руси. Вероятно, в то же время или еще раньше (в конце X в.) возникают историописания, сначала, возможно, в виде отдельных записей на пасхальных таблицах. Однако необходимость воссоздания и осмысления национального прошлого нашла выражение в летописании. Его начальным этапом, как полагают, было составление сводного сказания о первых русских князьях, где были соединены исторические повествования разного происхождения - о Рюрике (ладожско-новгородское), Олеге (киевское) и др. Древнейшая дошедшая до нас, хотя и в составе более поздних летописей (самые ранние списки которых датируются концом XIV в.), - «Повесть временных лет». Она была написана в начале XII в. и явилась результатом работы нескольких поколений летописцев - монахов Киево-Печерского монастыря. Предшествующая «Повести» реконструируемая летопись - так называемый «Начальный свод», как считается, более точно отразилась в другой ранней летописи - Новгородской первой. Наряду с устной традицией летописцы XI-XII вв. использовали византийские исторические сочинения, которые служили для них образцом историописания, а также Священное писание, парафразы которого они охотно включали в свой текст. С середины XII в. ведение погодных записей начинается в Новгороде, несколько позднее в Суздальской земле, в Галиче и других крупнейших центрах Древней Руси.

Развитие как церковных, так и традиционных жанров литературы и словесности породило богатейшую библиотеку Древней Руси. С одной стороны, расцветает один из наиболее распространенных видов христианской

-I ^M

VH X ^Л^н СЬДГ«НАо (ЛОА ОДиГ

FOUAil СЬ (?ЧГ4 4 ,

(ЬНЛ^Л0 ? GrQb^MHfVM