Страх

Существо, не испытывающее страха, будь то человек или животное, не сможет выжить, потому что это чувство уберегает нас от смертельных ошибок. Возможно, вам знакомо неприятное ощущение, которое возникает на большой высоте, например на площадке обозрения в горах или на Эйфелевой башне в Париже. Лично я ощущаю холодок в животе и желание как можно быстрее вновь спуститься вниз. Этот врожденный инстинкт оправдан с точки зрения эволюции, так как благодаря ему наши предки не сваливались с высоких скал и смогли продолжить свой род вплоть до наших дней.

Но животным не просто знакомо острое чувство страха или угрозы. Они еще способны осознанно извлекать из него уроки, о чем свидетельствуют кабаны. Нам предстоит небольшая экскурсия в Швейцарию, точнее, в ее кантон Женева. Здесь население в 1974 году путем референдума добилось запрета на охоту. Охотники – главные враги крупных млекопитающих. А поскольку они принадлежат к роду гомо сапиенс, то звери, являющиеся объектом охоты, боятся всех людей. Именно поэтому они совершают свои набеги на луга и поля преимущественно по ночам, а днем предпочитают отсиживаться в глухих кустарниках, вне поля зрения опасных двуногих существ. Но когда в Женеве запретили охоту, косули, олени и кабаны поменяли свое поведение. Они потеряли страх, и теперь их можно видеть в светлое время суток. И это касается не только женевских кабанов. Во всех прилегающих районах, в том числе и в соседней Франции, охота идет полным ходом. Как только начинается охотничий сезон, особенно загонная охота с собаками, кабаны превращаются в умелых пловцов. При первых же выстрелах и звуках охотничьих рогов они покидают французский берег и переплывают через Рону в кантон Женева. Здесь они чувствуют себя в безопасности и могут показать длинный нос французским стрелкам.

Плавающие свиньи демонстрируют нам три вещи. Во-первых, они осознают опасность и хорошо помнят, как в прошлом году во время охоты их родственник погиб под градом пуль или был тяжело ранен. Во-вторых, они ощущают страх, который побуждает их покинуть места, где они прекрасно чувствовали себя все лето. В-третьих, они понимают, что кантон Женева для них безопасен. Прошло уже более четырех десятков лет, и такое поведение стало традицией, которая передается от одного поколения кабанов другому: при первых признаках опасности надо плыть на другой берег. Эта модель поведения была разработана в 70-е годы прадедами сегодняшних кабанов с применением метода проб и ошибок.

Источником страха у животных могут быть и воспоминания, как мы видели это на примере электропастуха. Точно так же, как у нас определенные песни, запахи и картины могут вызвать из подсознания воспоминания об угрожающих событиях, происходит, например, у собак. Если у вас есть четвероногий друг, то вам это, вероятно, тоже известно. Наша маленькая Макси любила жизнь во всех ее проявлениях, если не считать ветеринарного врача. Ведь он ассоциировался у нее с прививками, удалением зубного камня и неприятным обследованием анальных желез. Неудивительно, что Макси каждый раз дрожала у него на смотровом столе и на всех процедурах являла собой крайне жалкое зрелище. Но это происходило не только в кабинете у врача. Еще на пути к нему она улавливала в машине характерные запахи местности и демонстрировала признаки страха, когда мы еще только заворачивали на стоянку. В ее голове уже крутился фильм, предвещавший неприятные события. То, что звери испытывают страх, можно считать доказанным. Но реакция нашей собаки демонстрирует и еще кое-что: собаки, как и многие другие виды животных, могут очень долго помнить различные события (как козы помнят о проводах под напряжением). Ведь между посещениями ветеринара проходило порой больше года.

Как ни неприятно об этом говорить, но большинство диких животных мало чем отличаются от Макси. Как только они замечают человека, в них нарастает чувство страха, во всяком случае когда расстояние до него становится меньше некой допустимой величины. Интересно было бы знать, как они нас воспринимают. Отличаемся ли мы для них от других животных? Догадываются ли они о том, что мы изготавливаем компьютеры, ездим на автомобилях и кое в чем намного превосходим их? Если посмотреть на ситуацию с нашей точки зрения, то мы ведь не выделяем какой-то отдельный вид животных (если не считать своих домашних любимцев) и не считаем его чем-то в корне отличающимся от всех остальных. В этой связи хотелось бы знать, безразлично ли, скажем, косуле, кто находится в ее поле зрения – человек, канюк или еж. Вероятно, да. Вспомните свою последнюю прогулку по лесу. Возможно, вам бросились в глаза какие-то редкие, особенно крупные или яркие экземпляры, но сможете ли вы вспомнить всех птиц и описать каждую встреченную муху? Конечно, нет. Ведь вокруг нас множество самых различных созданий, и мы считаем это настолько нормальным, что не вглядываемся в деталях в каждую ползающую или летающую тварь.

Вряд ли мы сможем ясно представить себе, как воспринимают нас другие существа, потому что нам трудно даже взглянуть на себя глазами другого человека. Что уж тут говорить про животных? Единственная возможность заключается в том, чтобы делать какие-то выводы на основании их реакции на нас. При этом большое значение имеет то обстоятельство, насколько сильно мы влияем на повседневную жизнь животных. С одной стороны, это влияние может проявляться в причинении смерти и боли (охота, выращивание на убой), с другой – в каких-то позитивных проявлениях (кормление). Лично мне больше всего нравится ситуация, когда мы не мешаем, но и не помогаем животным жить так, как им хочется. В этом случае они полностью нас игнорируют. Летом 2015 года издание Spiegel-Online опубликовало в интернете фотографию, сделанную в южноафриканском Национальном парке Крюгера. На ней изображены львы, которые прямо среди машин на дороге с оживленным движением разрывают на куски убитую антилопу. Кого-то это может удивить или шокировать, но главное – то, что хищникам совершенно безразлично, что их окружает: кусты, камни или люди в машинах.

Многочисленные не столь драматичные снимки делаются на фотосафари в национальных парках континента. Там можно припарковать машину в нескольких метрах от зебр, диких собак или антилоп. На Галапагосских островах, побережье Антарктиды, в бухтах Калифорнии и Йеллоустоунском национальном парке – повсюду животные подпускают нас очень близко, не проявляя недоверия. Почему же этого нет в Центральной Европе? Ведь плотность проживания млекопитающих здесь одна из самых высоких в мире. На квадратном километре леса живет около пятидесяти косуль, оленей и кабанов. По идее, мы должны были бы видеть их на протяжении всего дня, но встречаемся главным образом по ночам. Причина вам уже понятна: у нас повсеместно разрешена охота.

Из всех органов чувств люди ориентируются в основном на зрение, поэтому охотятся на тех, кого видят. Следовательно, цель потенциальной добычи заключается в том, чтобы скрыться из нашего поля зрения. Если бы мы охотились по запаху, то, возможно, на протяжении многих поколений животные потеряли бы способность выделять запахи. Если бы мы охотились по слуху, то они вели бы себя чрезвычайно тихо. Но в существующей ситуации животные стараются просто скрыться с наших глаз. Особенно в светлое время. Поскольку в темноте мы практически ничего не видим, наша добыча перенесла всю свою деятельность на ночное время. В настоящее время считается само собой разумеющимся, что косули, олени и кабаны ведут ночной образ жизни. Но это не так. Им требуется питание на протяжении всех суток. Днем они добывают его где-то в глухих лесных зарослях, а не в таких привычных для своего вида местах, как луга и опушки. Показываться на открытом пространстве они рискуют только с наступлением сумерек, когда у людей начинаются проблемы со зрением. Только очень голодные или неосторожные молодые животные выбираются из укрытий раньше и попадают под выстрелы с вышек. С точки зрения косуль и оленей, это чрезвычайно опасные сооружения, где сидят их самые страшные враги, посылающие внезапную смерть с грохотом и дымом.

И это не только моя точка зрения. И моим коллегам, и охотникам совершенно ясно, что дичь накапливает опыт. Стадо оленей переживает отстрел одного из своих собратьев примерно следующим образом: раздается грохот, и сразу появляется запах крови. Зачастую выстрел бывает неточным и раненый зверь может в панике пробежать еще несколько метров, прежде чем упадет и начнет биться в агонии. Это зрелище в сочетании с действием гормонов стресса глубоко запечатлевается в сознании остальных членов стада. А потом с охотничьей вышки слазит охотник, чтобы забрать тушу зверя, и у умных животных формируются правильные взаимосвязи. Начиная с этого момента они, выходя на просеку, будут недоверчиво коситься на вышку, чтобы определить, сидит ли там кто-нибудь. Конечно, они могли бы и не подходить к ней, но обычно охотники устанавливают вышки в тех местах, где растет самый вкусный корм. Если такого места не находится, они специально высевают там что-нибудь вкусное, например специально подобранную смесь трав или кустарников. Поэтому для зверей каждый вечер становится игрой в рулетку. Если одолевает чувство голода, то косули и олени приходят на просеку слишком рано и попадают в поле зрения стрелка. Если побеждает страх, то они приходят к накрытому столу уже в темноте, и в этом случае охотники остаются с пустыми руками.

О том, насколько умны олени, рассказывают сотрудники из Национального парка Айфель. Там у одного лесничего, промышлявшего охотой, и у одного из его подчиненных были одинаковые марки машин. Но если дичь моментально пряталась, как только в поле зрения появлялась машина лесничего, то такая же машина рабочего не вызывала у животных никакого беспокойства. Однако отличать опасных людей от неопасных способны не только олени. Домашние животные тоже обладают такой способностью. Но если для оленей и им подобных источником опасности являются охотники, то для собак и кошек – ветеринары.

Конечно, охотники намного опаснее. Неудивительно, что некоторые виды животных различают появляющихся в лесу людей. Сойки, например, никак не реагируют на детей, да и обычных взрослых, прогуливающихся по лесу, почти не боятся. Но стоит им увидеть приближающегося охотника, как начинается переполох, который слышат все находящиеся поблизости животные. Именно поэтому охотники нередко стреляют по сойкам, хотя они незаменимы как распространители семян деревьев.

Появление человека в жизненном пространстве животных является причиной стресса. Если раньше доля времени в течение суток, которое животное оценивало как опасное для себя, составляла 5 процентов, то теперь она выросла до тридцати, поскольку двуногие существа постоянно находятся где-то поблизости.

Особенно это касается людей, поведение которых животным трудно предсказать. Те, что передвигаются по дорогам, – туристы, велосипедисты, всадники – не вызывают у них вопросов. Они издают много шума и движутся по предсказуемым маршрутам. И если они не отклоняются от дорог, то животным, наблюдающим за ними из укрытий, ясно, что они движутся из пункта А в пункт Б, поэтому их не следует бояться. Что же касается грибников, любителей маунтинбайкинга, охотников и лесничих, то они обычно передвигаются вне дорог. А поскольку они приходят в лес, как правило, в одиночку, то не создают столько шума, из которого животные могут составить представление об их маршруте. Время от времени лишь хрустнет веточка под ногой или человек откашляется – и больше ничего. Это вызывает сильное беспокойство у оленей и косуль; они сразу же убегают подальше.

Вы можете возразить, что так было всегда. Какая разница, кто вышел на охоту: волчья стая или человек? Разница – в количестве охотников. Если на пятьдесят квадратных километров приходится один волк, то двуногих хищников – до десяти тысяч. И животным трудно понять, что многие из них не вооружены. Они на всякий случай уклоняются от встречи с потенциальными врагами и не рискуют выходить при свете дня к местам кормежки. Таким образом, для животных, на которых разрешена охота, складывается драматическая ситуация, которой не существует больше нигде в природе: на каждую потенциальную жертву приходится по несколько охотников (в естественных условиях все наоборот).

Неудивительно, что в лесах и полях царят страх и недоверие. Давайте посмотрим, какие виды животных подвержены стрессу. К уже упомянутым оленям, косулям и кабанам следует добавить таких млекопитающих, как серны, муфлоны, лисы, барсуки, зайцы, куницы, ласки. Кроме того, можно охотиться на куропаток, некоторые виды голубей, гусей и уток, чаек, бекасов, серых цапель, бакланов и воронов. Стоит ли после этого удивляться, что мы редко видим кого-нибудь из этих животных? А теперь представьте, что в Центральной Европе на каждом квадратном километре обитают 2–3 тысячи львов. В этом случае они превосходили бы нас по численности примерно в той же пропорции, в какой мы превосходим обитателей наших лесов. Мне трудно представить себе, что бы началось, но лично я вряд ли рискнул бы выйти из дома, если бы под каждым кустом и за каждым углом таилась смертельная опасность. Или выходил бы только по ночам, если бы знал, что мои преследователи в это время спят или, по крайней мере, не охотятся.

Тот, кто видел, как его окровавленный родственник падает на землю, будет передавать свой страх и панические чувства из поколения в поколение.

И для этого необязательно уметь говорить. Страх пронизывает весь организм и проникает в гены. В 2010 году в газете Welt появилось сообщение об открытии, сделанном в Институте психиатрии Общества Макса Планка в Мюнхене. Ученые выяснили, что в результате событий, травмирующих психику, к генам присоединяются так называемые метил-группы. В результате, как считают исследователи, могут наступить пожизненные изменения в поведении, что доказано на примере мышей. Ученые полагают, что через измененные гены определенные модели поведения могут передаваться по наследству. Другими словами, генетический код позволяет наследовать не только внешние признаки, но и, в определенной степени, опыт. А какой же опыт оказывает большее влияние на психику, чем ранение или убийство близкого родственника? Как ни прискорбно, но значительная часть окружающего нас животного мира имеет подобный печальный опыт.

К счастью, совместная жизнь диких зверей и людей имеет и свои положительные стороны. Есть надежда, что и в Центральной Европе они могут мирно уживаться друг с другом, о чем свидетельствует растущая плотность популяции диких животных в городах. В мире животных распространяется весть, что города – это своего рода заповедники. И действительно, в населенных пунктах охота категорически запрещена. Таким образом, Берлин, Мюнхен и Гамбург отличаются от национальных парков только застройкой. На газонах и клумбах с тюльпанами роются кабаны, которых невозможно прогнать. Лисы строят свои норы прямо у дорог. Еноты селятся в гаражах и на чердаках. Короче говоря, животные прекрасно обосновались в нашей цивилизации. Если для нас асфальт и однообразные ряды домов означают отход от природы, то животные видят в них всего лишь разновидность горной местности, где скалы имеют странную кубическую форму Городские ландшафты все чаще становятся экологическими жемчужинами. Так, в Берлине наблюдается одна из самых больших популяций ястребов – около ста пар, выводящих потомство. Они селятся в городских парках и охотятся на кроликов и голубей. Я сам видел возле Бранденбургских ворот в Берлине лису, которая спокойно доедала брошенный кем-то кусок колбасы.

Такая близость к животным не по душе некоторым городским жителям. Одна пожилая женщина рассказывала мне, как перепугалась, увидев на своей террасе лису. В голове сразу возникают мысли о бешенстве и альвеококках, и это портит впечатление от чудесной встречи с представителем дикой природы. Но опасность, исходящая от диких животных, весьма ограничена. Бешенство ликвидировано уже много лет назад, а паразиты альвеококки встречаются довольно редко (во всяком случае, в дикой природе). Я уже описывал механизм взаимного заражения мышей и лис и рассказывал об опасности, исходящей от лисьих экскрементов. Но если собака съела зараженную мышь (а есть немало собак, которые охотятся на мышей!), то она вместе с экскрементами выделит и несколько тысяч яиц ленточных червей. После этого она вылижет себя дочиста, отчего яйца могут попасть на шерсть и оказаться в вашей квартире. Таким образом, собственная собака может оказаться опаснее лисы, если вы не избавляете ее от глистов или делаете это нерегулярно.

Пожалуй, мы преувеличиваем опасности, исходящие из дикой природы, только потому, что в противном случае нам просто больше нечего бояться. Возможно, нашей архаичной системе инстинктов требуется реакция на опасность?

Кабаны же при появлении потомства вообще ничего не боятся. Один мой берлинский знакомый, живущий в пригороде, рассказывал, что выгнать кабанов из своего сада не может даже громкими звуками. А больше ничего предпринимать не разрешается.

Еще один вид живых существ, который в последнее время охотно селится рядом с человеком, – это коршун. Раньше их преследовали и разрешали на них охоту, но с тех пор, как эти птицы попали под защиту, люди их не пугают. Во всяком случае, владельцы тракторов. Когда летом на лугах начинают скашивать траву, они извлекают пользу из близости к людям. Дело в том, что жатки не только срезают траву, но и убивают множество мышей и других мелких животных. Как это ни было бы печально, но у коршунов появляется дармовой обед. Как только трактор выезжает в поле, в небе над Хюммелем появляются эти величественные птицы с размахом крыльев до 160 сантиметров. Они летят за трактором на бреющем полете в поисках раздавленных мышей и детенышей косуль.

От встреч с куницами мы испытываем меньше радости, хотя это очень красивые животные. Поскольку в населенных пунктах на них никто не охотится, а установка силков и прочих ловушек в лесах и полях тоже стала редкостью, они в значительной степени утратили страх перед нами. Однажды мы приютили осиротевшего детеныша. Он позволял себя гладить и даже урчал при этом, как довольный кот. Сначала мы давали ему консервированный корм, но потом стали предлагать на завтрак мышей, чтобы приучить к жизни в дикой природе. Уже в скором времени малыш настолько одичал, что брать его в руки можно было только в перчатках. В конце концов мы стали оставлять дверцу клетки открытой, чтобы он сам принял решение покинуть нас. Уже на третью ночь он сбежал, и мы его больше не видели. Но, возможно, по ночам он еще навещает наш участок – ведь куницы живут более десяти лет.

Сделали ли мы добро, остается под вопросом. Перед нашим лесным домом всегда стоят два автомобиля – внедорожник для работы в лесу и семейный автомобиль для личных нужд. Однажды я увидел перед джипом кусок резинового шланга. Заглянув под капот, я обнаружил, что куница перегрызла несколько проводов и шлангов. Пришлось обращаться в автомастерскую.

Но почему животное так яростно лютовало в моторе? Откуда в нем эта страсть к разрушению? Для начала надо понимать, что в природе нет куницы как таковой. В Центральной Европе распространены два вида: лесная куница (желтодушка) и каменная куница (белодушка). Если первая представляет собой робкого лесного зверька, обитающего в дуплах и редко спускающегося с деревьев, то вторая предпочитает другую среду обитания – скалы и пещеры, а также жилые дома, которые для нее ничем не отличаются от угловатых скал. Именно здесь любопытная каменная куница выходит на охоту за добычей и при этом обследует все подряд своими острыми зубами. Но перегрызенные провода и шланги, расцарапанные маты звукоизоляции говорят не о любопытстве, а о безграничной ярости. А такую ярость у зверька может вызвать только конкуренция. Куницы помечают границы своих владений с помощью специальных желез, которые дают всем остальным представителям этого вида четкий сигнал: «Занято!» Обычно коллеги с уважением относятся к этому и не нарушают границ. Под капотом двигателя очень уютно, поэтому куница, обитающая на вашем участке, нередко туда заглядывает. Иногда она даже хранит там свой провиант. Однажды мы обнаружили на аккумуляторе заднюю лапку кролика. Однако такие посещения не причиняют автомобилю вреда – до тех пор, пока вы не оставите его на ночь на чьей-то чужой территории.

Там бродят другие куницы, которые тоже обследуют новый для себя объект и оставляют на нем свои пахучие метки. Когда машина возвращается на место, ваша «домашняя» куница выходит из себя. Она делает вывод, что кто-то из собратьев нарушил правила игры и без спроса воспользовался ее любимым убежищем. Это смертельное оскорбление! В приступе ярости куница пытается устранить все следы пребывания соперника. Удобнее всего вымещать свою злость на мягких шлангах, которые разрываются на части, и на матах звукоизоляции, закрепленных на внутренней стороне крышки капота. Иногда на них остаются только царапины, но в нашем стареньком опеле они были разодраны в клочья. Похоже, что куница, лежа на спине, яростно молотила ногами и ее острые когти выдирали из матов целые куски. Таким образом, куница ненавидит не автомобили, а конкурентов. Если вы всегда будете оставлять на ночь машину в одном и том же месте, с ней вряд ли что-то произойдет.

Для отпугивания этих животных существует множество способов. В моторном отсеке подвешивают и матерчатые мешочки с человеческими волосами, и туалетные блоки. Действенность этих средств не превышает нескольких дней. Некоторое время мы пробовали использовать для подобных целей черный молотый перец. Это помогло, но тоже ненадолго. Значительно лучшие результаты продемонстрировал электрошокер. Он устанавливается в тех местах, где зверек обычно проникает в моторный отсек. После первого касания животные впредь избегают машины. Неплохой эффект дают ультразвуковые устройства со вспышкой, срабатывающие от датчиков движения. А вот приборы, непрерывно излучающие ультразвук, могут вызвать глухоту у животных, в том числе у летучих мышей и некоторых других видов, поэтому мы не рекомендуем их использовать.

А что можно сказать про домашних животных? Действительно ли они обожествляют нас и добровольно живут с нами? Или их удерживает страх? Если мы сооружаем вокруг животных забор, то вопросы излишни. Коровы, лошади и козы – это, строго говоря, пленные, хотя, возможно, они себя так не чувствуют. Есть еще одно довольно неприятное сравнение – так называемый стокгольмский синдром. Его открыл американский психиатр Фрэнк Окберг, исследовавший взаимоотношения между преступниками и жертвами в ходе захвата заложников в одном из шведских банков в 1973 году. Отношение заложников к тридцатидвухлетнему преступнику напоминало отношение детей к матери, а вот по отношению к полиции и властям они испытывали, скорее, ненависть. Этот парадокс типичен для многих подобных ситуаций и считается защитным рефлексом, позволяющим более или менее безболезненно для психики пережить угрозу.

Если у животных такая же ранимая душа (а я исхожу именно из этого), то они тоже могут вырабатывать схожие защитные стратегии. Если мы захватили их в плен и удерживаем насильно, то поначалу они сторонятся нас и относятся с недоверием, но уже через некоторое время начинают проявлять радость. Вам не нравится такое описание? Но ведь пожизненное содержание коз и лошадей за загородкой – это совсем не то, что предусматривала для них природа. Давайте не будем себя обманывать: если их не запирать, они убегут. Пожалуй, лучшей альтернативой для них в сложившейся ситуации будет выработка некого подобия стокгольмского синдрома. Это позволит им смириться с судьбой и даже воспринимать ситуацию как нечто приятное.

В том, что козам и лошадям приятно наше присутствие, мы часто убеждаемся, работая на лугу. Они радостно приветствуют наше появление. Конечно, это можно объяснить и тем, что мы приносим еду. В этом случае они воспринимают нас лишь как разносчиков пищи…

Что касается кошек и собак, то здесь ситуация немного другая. Начало взаимоотношений тоже связано с определенным недоверием, потому что они не являются добровольными для животного. Его приносят в дом и держат некоторое время под арестом, а гулять выводят на поводке, но только до тех пор, пока оно не привыкнет к человеку. Пусть даже привыкание было не совсем добровольным, впоследствии собаки и кошки обретают свободу и в принципе могут убежать, но не делают этого. Есть и более трогательные случаи, когда брошенное животное по собственной воле прибивается к людям. В таких отношениях нет никакого принуждения, и они свидетельствуют о подлинном партнерстве.

Кстати, подобные партнерские отношения возникают не только между человеком и животным, но и между различными видами животных. Например, между волками и воронами, о чем сообщает исследовательница волков Элли Радингер. Вороны охотно селятся рядом с волчьими стаями, и щенки часто играют вместе с птицами. Если вблизи появляются крупные хищники, например медведи, вороны криком предупреждают об этом своих четвероногих друзей. Те тоже платят им добром, позволяя угоститься своей добычей.