Американские ученые и спутник

Американские ученые и спутник

Если в СССР ученые, имеющие отношение к изучению и освоению космоса, в массе своей были весьма политизированы и буквально «болели» идеей космического первенства, то их заокеанские коллеги являли собой скорее обратный пример. Видимо, сказывалась их большая, чем у советских исследователей, близость к фундаментальным дисциплинам, достижения в которых традиционно считаются «благом всего человечества» и, как правило, делаются достоянием всеобщей гласности. Но не будем забывать и о духе, царившем в те годы в обществе «победившего социализма» — догнать и перегнать Америку. Задача эта была официально сформулирована в высшем программном документе партии — «Программе КПСС», принятом на XXII съезде КПСС в 1961 г.: «в ближайшее десятилетие (1961-1970) Советский Союз, создавая материально-техническую базу коммунизма, превзойдет по производству продукции на душу населения наиболее мощную и богатую страну капитализма — США…». Отсюда и соревновательная пассионарность, свойственная советским ракетчикам: действительно, разве можно допустить саму мысль о сотрудничестве с тем, кого во что бы то ни стало хочешь опередить, тем более на направлении, где победа наиболее очевидна и впечатляюща?

Дух «космической гонки» представителям страны, не сомневающейся в своей мощи и могуществе, был свойствен, конечно, в меньшей степени, нежели их советским «преследователям». Во всяком случае, до первых космических успехов СССР. Так, даже после известий о том, что Советский Союз разрабатывает свой проект искусственного спутника и не собирается делать его объектом международного сотрудничества в рамках МГГ, ученые США по-прежнему продолжали настаивать на необходимости запуска американского ИСЗ под эгидой Международного геофизического года. И это при том, что первоначально Соединенные Штаты, как и СССР, также собирались сделать спутник чисто национальной программой.

Нельзя, правда, сказать, что представители научного сообщества США не понимали: приоритет Советского Союза в запуске первого ИСЗ может нанести ущерб престижу США. Эту проблему они обсуждали в ходе второй встречи в рамках специального комитета по Международному геофизическому году, состоявшейся в Риме в сентябре 1954 г. И все равно рекомендовали данному комитету предложить запуск спутника под эгидой МГГ[81]. Предложение в принципе было принято, но лишь через 10 месяцев после этого, в июле 1955 г., президент Эйзенхауэр объявил о своем решении одобрить создание американского ИСЗ. Возможно, он прислушался к рекомендации своего специального помощника Нельсона Рокфеллера, который в специальном меморандуме Белому дому отметил: «Если мы позволим инициативе русских опередить нашу собственную и первыми приписать себе достижение в той области, которая символизирует научно-технический прогресс для всех людей планеты, последствия этого для нас будут весьма дорогостоящими. Поставленный на ставку престиж делает для нас проигрыш в этой гонке недопустимым»[82]. Во всяком случае, по мнению американских исследователей, Эйзенхауэр стремился успеть сделать подобное заявление до аналогичного шага со стороны русских[83].

Насколько ученые в СССР были последовательны в политическом прагматизме, настолько их коллеги в США — в научном идеализме. По словам Хью Одишау, исполнительного секретаря американского комитета по проведению МГГ, после того как в Соединенных Штатах было принято решение о запуске спутника, «никто в научной среде не вел разговоров о том, чтобы запустить спутник лишь с целью опередить русских»[84].

Забегая вперед, скажу, что одним из наиболее важных ответных шагов Эйзенхауэра на «бип-бип», переданные с орбиты советским первенцем, было привлечение ученых к участию в формировании государственной политики на высшем уровне. Во-первых, глава государства учредил должность специального помощника президента по вопросам науки и техники (Special Assistant to the President for Science and Technology). А во-вторых, он перевел консультативный комитет по науке (Science Advisory Committee) из относительно малозначимого отдела оборонной мобилизации[85] в администрации президента США в непосредственное подчинение Белому дому[86].

Но даже после этого американские идеалисты от науки опасались, что политически мотивированная космическая программа потребует больше средств на свою реализацию, чем если б она коренилась на чисто научной почве, и что это, в свою очередь, понизит внимание к другим научным проектам. «Выиграть гонку у русских» — стояло в ряду политических целей, достижение, которых в США традиционно было уделом политиков, а не ученых.