Таким будем помнить
Таким будем помнить
Этот номер журнала готовился очень легко и быстро, но когда практически вся работа была сделана, вдруг обнаружилось, что в макете не хватает одной страницы. В сущности, при практикуемой в «Истории Авиации» плотности материалов, растянуть какой-либо из них не представляло сложности, но странное дело: на этот раз этого сделать не получалось. Решив, что глаза «замылились», я отложили работу над этим номером на несколько дней и взялся за следующий, в который планировалась очередная статья Владимира Кирилловича Бабича. Как обычно, работа над его материалами требовала многократных консультаций с автором, в ходе которых описываемые события обрастали новыми любопытными подробностями, а потому я, не мешкая, набрал знакомый номер. Трубку сняла жена Владимира Кирилловича. Известие, которое сообщила Римма Михайловна, в первый момент напоминало предательский выстрел в спину: 24 декабря 2002 г. Владимир Кириллович Бабич скончался.
Так получилось, что знакомы мы были всего три года, хотя, прочитав в начале 80-х ряд его статей в «Зарубежном военном обозрении», а самое главное, его книгу «Авиация в локальных войнах», я буквально мечтал встретиться с Владимиром Кирилловичем. К счастью, судьба подарила мне эту возможность.
Он родился 11 апреля 1926 г. и в грозном 42-м, приписав в своей анкете к своим 16 годам ещё два(П), поступил в спецшколу ВВС, где готовили лётчиков-истребителей. Однако на Великую Отечественную он всё же не успел, о чём, как позже вспоминал, страшно горевал. Их выпустили лейтенантами в самом конце победной весны 45-го. Судя по всему, летал Владимир Кириллович не просто хорошо, а отчаянно хорошо. Как вспоминала Римма Михайловна, «не раз иду в гарнизонную школу или магазин и слышу разговоры встречающихся лётчиков, возвращающихся после лётной смены: «Слышали? Бабич-то сегодня едва машину посадил. Шёл последним, а полосу уже туманом закрывать стало. Видимость метров 200…» Я первый раз, когда услышала, ещё подумала: какой это Бабич? У нас-mo гарнизон был большой, целая авиадивизия стояла. Подхожу и спрашиваю: какой это Бабич, а они мне «Да он у нас один — Володька… Ему команду на запасной уходить, а он передал, что остаток топлива слишком мал. По радио орут, чтобы катапультировался, а он решил сесть. Отчаянный.».»
Он учился воевать и учил подчинённых, понимая, что на войне пригодится может любое умение. Командование заметило, и на свою первую войну в Корею Владимир Кириллович отправился уже штурманом истребительного полка! А дальше?..
Дальше его закрутила спираль локальных конфликтов. Впечатляет даже простое перечисление стран, где пришлось побывать Владимиру Кирилловичу, а ведь надо было ещё и воевать, и учить. Венгрия 56-й, Вьетнам 66-й, в 67-м Египет и Сирия, в следующем году было участие в событиях в Чехословакии, в 72-м был снова Вьетнам, а в 73-м опять Египет и Сирия, потом Ангола, в 77-м Эфиопия, в 82-м в который раз Сирия, и, наконец, Афганистан.
Воздушные бои и бомбо-штурмовые удары, разведполёты и отработка методов боевого применения истребителей, а также ударных машин, обучение иностранных лётчиков и командиров, которое проводилось почти всегда в боевых условиях, анализ возможностей и испытание трофейной техники. Чего только не было за всю эту впечатляющую карьеру.
Во время перелёта группы советников в Анголу с земли сообщили, что авиабаза Сауримо атакована отрядами УНИТА, и ВПП находится под миномётно-пулемётным огнём, а потому посадку запретили. А баки у транспортного Ан-12 были, хотя и объёмными, но отнюдь не бездонными. Командир экипажа дал команду пассажирам прыгать с парашютами (благо на борту были одни лётчики да офицеры-десантники). Приземлились удачно в буше, но едва успели расстегнуть карабины привязных систем, как увидели бегущую толпу разъярённых аборигенов с копьями и луками. К счастью, всё обошлось.
В Эфиопии тоже было «весело». Там пришлось учить местных лётчиков сражаться на американских истребителях F-5 против сомалийцев, летавших на советских МиГ-21. В обычных условиях надо сначала всесторонне испытать «Фридом Файтер», а уже потом приниматься за обучение. Но шла война. Причём сомалийцы успешно наступали. Поставленная командованием задача была решена в рекордно короткие сроки: 12 июля началось открытое вторжение, а уже 24-го числа того же месяца эфиопские F- 5 сбили первый сомалийский МиГ-21, а на следующий день ещё три! К 1 сентября боевой счёт в воздушной войне составлял 25:0 в пользу ВВС Эфиопии. Вдумайтесь: за две недели наши инструкторы не только сами освоили незнакомые самолёты, но и научили на них сражаться эфиопов!!
Заслуги Владимира Кирилловича были по достоинству оценены Родиной. Ещё до начала войны в Афганистане его китель украшали орден Боевого Красного Знамени, три ордена Красной Звезды, медаль «За боевые заслуги» и несколько иностранных наград.
Кстати, скажу, что как педагог Владимир Кириллович находился на очень высоком уровне. Обсуждая с ним готовящиеся работы, я не раз удивлялся, как ему удавалось просто, в полном смысле «на пальцах», объяснять сложнейшие процессы аэродинамики сверхзвуковых и околозвуковых скоростей, а также принципы работы различных элементов БРЭО.
В перерывах между командировками на очередную войну он закончил Военно-воздушную академию им. Ю.А.Гагарина и защитил диссертацию на звание кандидата военных наук.
Уже после того как в звании гвардии полковника авиации Владимир Кириллович вышел в отставку, он перешёл на работу в НИИ авиационных систем и по совместительству читал лекции в Московском авиационном институте. Несколько раз мне удавалось познакомиться со студентами, которым он преподавал. На вопрос «ну и как на занятиях у Бабича?», следовал примерно пятиминутный набор вздохов и восхищённых эпитетов «Да вы что, да у него…, он так рассказывает обо всём, когда он…, да он же… ас».
О себе он рассказывать не любил, хотя временами в беседах с ним порой проскальзывали потрясавшие воображение подробности. Несколько раз я ему предлагал написать непосредственно о нём. «Да ты что?!.. — кипятился Владимир Кирилович. — О Покрышкине и Кожедубе ещё нормально не написали, а ты предлагаешь написать обо мне!.. Да и потом сбитых у меня маловато…» Сколько именно сбитых на счёту Владимира Кирилловича, мне так выяснить и не удалось, хотя только в Корее их было (судя по кадрам фотокамеры его МиГ-15) не менее трёх. Почему не менее? Да потому, что на этих снимках совершенно точно идентифицируются американские машины и видны попадания снарядов его истребителя. Остальные, по словам Владимира Кирилловича, были гораздо хуже, и «по ним ничего сказать точно нельзя». От моих вопросов, приходилось ли ему сбивать самолёты после Кореи, он дипломатично уходил, переводя разговоры на другие темы.
Да, Владимир Кириллович Бабич действительно был асом своего дела, став крупнейшим практиком и теоретиком современного воздушного боя в нашей стране. Среди огромного количества авторов 60-80- х годов, восхвалявших на все лады (иногда весьма глупым образом) советскую авиацию и её историю, его работы всегда отличала взвешенность суждений, научная глубина и глубочайший профессионализм. Удивительно, но факт: даже приход перестройки с её гласностью и возможностью полазить по отечественным и зарубежным архивам, что позволило серьёзно пересмотреть многие аспекты как отечественной, так и зарубежной истории, тем не менее, ни в коей мере не покачнул авторитета Владимира Кирилловича в области боевого применения современной авиации. Не раз разговаривая с ныне ставшими маститыми историками, которые сидят в архивах уже второе десятилетие(!), я, при упоминании работ Владимира Кирилловича, каждый раз слышал примерно следующее: «Бабич — это серьёзно».
Его работы были по достоинству оценены и за рубежом. Ежегодно различные зарубежные научные центры и организации лётчиков-истребителей США, Великобритании, Германии, Франции, и Израиля присылали приглашения на встречи с ветеранами локальных войн и на научно-практические встречи по обмену боевым опытом. Приглашали и те, кого он когда-то учил воевать — египтяне, сирийцы, вьетнамцы. Но выезжать было нельзя, а когда стало можно, уже не позволяло здоровье, да и не было денег.
Он был прост в общении и, в отличие от многих нынешних авторов, не жаден до денег. Этим частенько пользовались авторы и редакторы шикарных мелованных цельноцветных журналов, набитых денежной рекламой, выпрашивавших у него материалы и плативших в полном смысле копейки. При этом они постоянно катались по зарубежным авиашоу и стыдливо отводили глаза, рассказывая Владимиру Кириловичу о бедственном положении их изданий. Он верил и не настаивал.
В быту был прост и непритязателен. Когда государство предложило его семье переехать из двухкомнатной «хрущёвки» в трёхкомнатную квартиру улучшенноё планировки, он заявил, что ему не требуется улучшение жилищных условий. «Ну, посуди сам, — сказал он как то в разговоре с мной, — я дома-то бывал редко. Всё время в командировках, а жене и дочери вполне хватало и двух комнат. А когда ездить перестал — дочь выросла и к мужу ушла. Так посуди сам: зачем мне третья комната? Лишнюю пыль подметать?..»
Так и жил, скромно и просто. Главным для него была авиация, любил книги, а по выходным с удовольствием ходил на футбол. Впереди было громадьё планов, но нелепая бытовая случайность весной 2002 г. вызвала тяжёлую болезнь, и за полгода он сгорел. Сгорел быстро, как сгорает в воздушном бою подбитый самолёт. Он умер на Рождество, 24 декабря. Знаковое совпадение. Ему было 76 лет, 61 год из которых были отданы авиации.
К счастью, Владимир Кириллович Бабич оставил после себя богатое наследие. В распоряжении редакции остался ряд неопубликованных работ, а потому наши читатели ещё не раз смогут встретиться с Владимиром Кирилловичем на страницах «Истории Авиации».
Добрая память о Владимире Кирилловиче Бабиче навсегда сохранится в сердцах тех, кто его знал. Выражаю самые искренние соболезнование семье и близким покойного.
Александр Булах.
НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ
Михаил Жирохов, Максим Шаповаленко