Глава 9 Комитет № 3

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 9

Комитет № 3

Все это по-прежнему оставалось «техникой особой секретности», и для открытой переписки новый орган именовался Комитет № 3[221]. Постановлением Совета Министров СССР от 10 июля 1946 года № 1529-678сс. А.И.Шокин был назначен заместителем председателя комитета. Ему подчинялись три отдела, связанные с разработкой и проектированием морской, авиационной и артиллерийской «специальной техники», а также еще два отдела по развитию промышленности и производству радиолокационных станций для Министерства вооруженных сил. Руководя их работой, А.И. Шокин отвечал за выработку и реализацию планов НИОКР по созданию новых образцов радиолокационной техники и последующее оснащение ими вооруженных сил. А счет развернутых научных исследований и конструкторских разработок шел на сотни.

К разрабатывающим и производящим РЛС министерствам авиационной, средств связи и судостроительной промышленности добавилось Министерство вооружений: Д.Ф. Устинов взял на себя ответственность за станции орудийной наводки. Если в период Совета всю переписку подписывал А.И. Берг, то теперь подписывал А.И. Шокин, либо А.Н. Щукин.

Работы было непочатый край! За то время, пока наша страна насмерть сражалась с Германией, в США электронная промышленность вступила в период необычайного творческого развития и роста. Согласно «Истории радиационной лаборатории Массачусетского технологического института», выпущенной в 1946 году, США израсходовали на разработки и производство радиолокаторов средств больше, чем на атомную бомбу. Под влиянием этого многомиллиардного потока незначительная отрасль промышленности, ориентированная на производство бытовой радиоаппаратуры, превратилась в мощного производителя прочной и надежной военной техники, способной выдерживать действие экстремальных температур, влажности, вибрации и ударов в боевых условиях. В 1944 году объем продаж в этой отрасли достиг цифры 4,5 млрд долл. (с учетом производства радиодеталей), что составило по сравнению с довоенными годами рост 1875 %. В конце войны промышленностью производилось по 2000 радиолокаторов в месяц. На каждом американском танке было установлено радиоаппаратуры примерно на 5 тыс. долл., а тяжелые бомбардировщики были начинены самыми сложными и тонкими радиоустройствами на 50 тысяч. Число занятых в промышленности возросло от предвоенного максимума примерно в 110 тысяч рабочих до военного максимума 560 тысяч.

Огромным техническим достижением стало создание радиовзрывателей для зенитных снарядов. Задача создать снаряд, который поражал бы цель без прямого попадания, взрываясь в непосредственной близости от нее и нанося максимальный ущерб шрапнелью, была поставлена Управлением вооружения ВМС США еще за 10 лет до Второй мировой войны. Американские разработчики обратились к опыту создания слуховых аппаратов, уже массово выпускавшихся промышленностью на базе субминиатюрных ламп, развили его и создали лампу с ударопрочностью 20 000 g, которая и стала основной частью радиовзрывателя. Снаряды с радиовзрывателями были впервые применены в 1943 году в английской системе ПВО и оказались в три раза более эффективными, чем снаряды с дистанционными трубками. Потери немецких самолетов-снарядов «Фау-1» во время ударов по Лондону в 1944 году от зенитных батарей увеличились с 24 % в первые недели налетов до 79 % 11 недель спустя. Немцы были вынуждены прекратить эти атаки вследствие неэффективности. Таким же неэффективным благодаря применению радиовзрывателей оказались атаки японских камикадзе на американские корабли близ Окинавы в 1945 году. Радиовзрыватели использовались также в минах, ракетах и бомбах. Общая стоимость этого проекта приблизилась к 1 млрд долл. В него была вовлечена третья часть электронной промышленности США, которая выпустила до конца войны свыше 20 млн взрывателей разового применения.

Задачи перед советской радиоэлектроникой стояли грандиозные, а возможности для их решения были очень скромными. Страна, туго затянув пояс, начала работу над созданием атомного оружия, а это означало создание огромной промышленности. Были сокращены государственные вложения по статьям прямых расходов для улучшения жизни народа, зажаты многие восстановительные работы для поднятия из руин городов и сел. Так что финансировать радиоэлектронику в таких же масштабах, как атомный проект советская экономика была не в состоянии, тем более что средства требовались еще и на реактивную технику. При скудных возможностях из всех заявок военных Комитету надо было выделить первоочередные, а затем рационально спланировать расстановку научных и инженерных сил институтов и заводов. Не оставались без внимания и вопросы поощрения. Постановление СНК СССР № 514 от 6 марта 1946 г. «О повышении окладов работникам науки и об улучшении их материально-бытовых условий» устанавливало с 1 апреля 1946 г. новые, повышенные оклады работникам науки, имеющим ученую степень и звание. Существенно изменялась система снабжения промышленными и продовольственными товарами. Взамен существовавших дополнительных видов снабжения (литерные обеды, продлимит, сухие пайки) было введено специальное снабжение ученых научных учреждений Академии наук СССР и отраслевых академий наук. Постановление определяло задачи по жилищному строительству, выделению легковых автомобилей для ученых[222].

Так, разработка и производство СОН были поручены Министерству вооружения с передачей соответствующих предприятий, радиовзрывателей – Министерству сельскохозяйственного машиностроения (бывш боеприпасов), самолетные радиолокаторы – Минавиапрому. Помочь этому была призвана проведенная в 1946 году научно-техническая конференция по радиолокации.

17 апреля 1946 г. Л.П. Берия, Г.М. Маленков, Н.А. Булганин, Б.Л. Ванников, Д.Ф. Устинов, и Н.Д. Яковлев направили И.В. Сталину докладную записку об организации научно-исследовательских и опытных работ в области ракетного вооружения в СССР. В ней в том числе говорилось:

«В соответствии с Вашим указанием решением ГО КО в августе 1945 г. была создана Междуведомственная комиссия (из представителей Г АУ, НКБ, НКАП, НКВ, НКЭП, НКХП, НКСП, НКМВ, работу которой возглавлял т. Гайдуков.

Этой комиссией и инженерами ГАУ проведены следующие работы: собран и переведен на русский язык обширный материал по немецкой ракетной технике, создан специальный ракетный институт в Германии, в районе Нордхаузена, восстановлен опытный завод по сборке ракет дальнего действия Фау-2, восстановлена испытательная лаборатория, создано 5 технологических и конструкторских бюро на заводе в районе Нордхаузена, собрано из немецких деталей 7 ракет дальнего действия Фау-2, из них 4 подготавливаются к опытной стрельбе. Дальнейшая сборка продолжается. Три ракеты Фау-2 находятся в Москве для изучения.

Всего к этим работам привлечено до 1200 немцев, в том числе ряд специалистов. Наиболее крупные специалисты по Фау-2 в свое время были вывезены американцами»[223].

Эта записка послужила в дальнейшем основой для подготовки постановления СМ СССР. В ней предлагалось:

«1. Сосредоточить все научно-исследовательские, проектные и опытные работы (в том числе и серийное производство: а) по ракетному вооружению с управляемыми и неуправляемыми жидкостными снарядами – в Министерстве вооружения; б) по всем пороховым ракетным снарядам управляемым и неуправляемым – В Министерстве сельскохозяйственного машиностроения.

2. Выделить в качестве головного министерства по выпуску готовых ракет дальнего действия типа Фау-2 – Министерство вооружения. Ввиду исключительной сложности конструирования и изготовления образцов ракет дальнего действия типа Фау-2 необходимо привлечь к проектированию и изготовлению отдельных агрегатов к ракетам дальнего действия: боевой части – Министерство сельскохозяйственного машиностроения, приборов управления – Министерство электропромышленности, жидкостных двигателей – Министерство авиационной промышленности, топлива – Министерство химической промышленности и стартовых установок – Министерство вооружения».

Первоочередной задачей Специального комитета по реактивной технике (№ 2), было воспроизведение с применением отечественных материалов ракет типа Фау-2. (дальнобойной баллистической ракеты) и «Вас-серфаль» (зенитной управляемой ракеты). Головным предприятием по этим разработкам министр вооружения Д.Ф. Устинов, взваливший непосильную ракетную ношу на себя после того, как от этого отказались и Шахурин (нарком авиационной промышленности), и Ванников, назначил новый НИИ-88, разместившийся в Подлипках на базе артиллерийского завода № 8. В составе НИИ было создано несколько отделов: один по баллистическим ракетам (С.П. Королев), три по зенитным (Е.В. Синильщиков, С.Ю. Рашков, П.И. Костин), один по двигателям (А.М. Исаев) и др. Но прежде всего комитет должен был организовать полное восстановление технической документации и образцов ракет, немецких лабораторий и стендов для проведения исследований и опытов.

Постановлением от 13 мая 1946 года «Вопросы реактивного вооружения» задачи по разработке и производству реактивного вооружения по головным министерствам были распределены так:

Министерство вооружения – реактивные снаряды с ракетными двигателями на жидком топливе (ЖРД);

Министерство сельскохозяйственного машиностроения – реактивные снаряды с пороховыми двигателями;

Министерство авиационной промышленности – реактивные самолеты-снаряды (крылатые ракеты).

Постановлением в было дано поручение (п. 15): «Для ознакомления с проводимыми работами по реактивному вооружению в Германии, в целях подготовки плана предстоящих работ, командировать в Германию т.т. Устинова, Яковлева и Кабанова с группой специалистов».

По результатам поездки 24 июня 1946 г. И.В. Сталину была направлена докладная записка Д.Ф. Устинова и других «Об ознакомлении с работами по реактивному вооружению в Германии». В ней, в частности, говорилось:

«Путем ознакомления с отдельными агрегатами и приборами, из которых состоит Фау-2, а также из консультаций немецких специалистов мы пришли к заключению, что основным и решающим звеном в ракете Фау-2 является система управления ракеты в полете»[224].

Дальнейшие работы по созданию ракет полностью этот вывод подтвердили.

Ответственность по решению задач по системам управления реактивным оружием была возложена на НКЭП (пока еще), для чего в нем был организован специальный главк – шестой – с головным предприятием новым НИИ-885. Новый институт разместили на том же Центральном проезде, на площадях, относившихся до войны к заводу № 192 НКСП, а после его эвакуации занятых заводом № 1 НКО, производившим полевые телефоны для армии. Директором НИИ-885 был назначен Максимов, первым заместителем директора и главным конструктором – М.С. Рязанский. Сюда были переведены многие специалисты из НИИ-20 и НИИ-108. Подчинялся институт напрямую новому заместителю министра средств связи С.М. Владимирскому. На решение задач управления реактивным оружием был сориентирован и НИИ-20. В других перечисленных министерствах тоже создавались Главные управления по реактивной технике, а также специализированные НИИ и КБ.

Разработку наземных систем радиокоррекции для баллистических ракет в НИИ-885 вел главный конструктор М.С. Рязанский, а автономных бортовых – Н.А. Пилюгин. Для зенитных ракет системы радиоуправления были поручены В.А. Говядинову, а автономные тоже Пилюгину. Восстановленные в Германии системы боковой радиокоррекции (БРК) для Фау-2 были привезены в Москву в специальную организацию ПКБ-886, где в лаборатории М.И. Борисенко их стали готовить к летным испытаниям на полигоне. Испытания прошли в 1947 году и были признаны успешными. Для следующей ракеты Королева, Р-3, эта БРК-1 не годилась из-за малой точности. В НИИ-20 коллективом, возглавляемым Главным конструктором Борисом Михайловичем Коноплевым, в 1948 году был разработан эскизный проект системы радиоуправления ракеты Р-3 («Топаз»), интересный тем, что уже в нем было заложено самое прогрессивное решение в виде цифровой вычислительной машины. Но несовершенство ламповой элементной базы (а машина содержала бы их 10 000) с их панелями с ненадежными контактами не позволило его реализовать, тем более что и работы над ракетой Р-3 были вскоре прекращены, и вместо нее была включена в план разработка ракеты Р-5 с предложенной Е.Я. Богуславским аналоговой системой управления, содержавшей всего 200 ламп.

Среди важнейших радиолокационных задач по-прежнему была ПВО. Если станции орудийной наводки перешли в ведение Устинова, то дальнее обнаружение досталось МПСС. К вопросам ПВО добавились еще и задачи противоракетной обороны («антифау»). Коллективу НИИ-20 Министерства вооружения в рамках проекта «Плутон» была поручена «Разработка методов и средств сверхдальнего радиолокационного обнаружения, автоматического слежения за целью и наведение ракеты на цель» и «Разработка методов борьбы с ракетами дальнего действия с помощью управляемых зенитных ракет И-32». Материалы проекта «Плутон» были переданы в Комитет радиолокации и рассмотрены на заседании его НТС 5 апреля 1949 года. В решении Совета было написано: «Считать, что решение вопроса обнаружения ракет и самолетов дальнего действия является в настоящее время, с нашей точки зрения, реальным… В целях ускорения разработки РЛС дальнего обнаружения высотных объектов считать данное направление основным, одновременно проработать вопросы, связанные суточнением средств противоракетной обороны».

Но в 1948 году Сталин с учетом появления у противника атомных бомб поставил задачу организовать надежную защиту более эффективными средствами сначала неба Москвы, а затем и других наиболее важных объектов страны, и в конце 1949 года принял решение сосредоточить основные научные и конструкторские силы именно на задачах ПВО.

Пока основой войск ПВО являлись зенитные комплексы из пушек и РЛС. Один из первых таких послевоенных комплексов был создан на базе 100-мм пушки КС-19. Для него в НИИ-20 Министерства вооружения при активном участии А.А. Форштера и М.Л. Слиозберга была разработана новая радиолокационная станция орудийной наводки СОН-4 10-см диапазона (ее прототипом была американская станция SCR-584). В дальнейшем была разработана станция СОН-9, с улучшенными возможностями. SCR-584 была весьма удачной моделью, выпущенной американцами для военных нужд в большом количестве. В течение почти десяти послевоенных лет американцы новых типов станций в войска не поставляли, поэтому оснащение советских войск СОН-4 хорошо подтянуло их уровень.

Для новых зенитно-артиллерийских 85-мм и 100-мм комплексов в Министерстве сельскохозяйственного машиностроения начали разрабатывать снаряды с радиовзрывателями, для чего был создан специальный НИИ-504. Ценой больших усилий для 100-мм снарядов ОР в НИИ-504 были разработаны три типа радиовзрывателей (62, 68, и АР-21), обеспечивавших высокую надежность подрыва снаряда в зоне 15 м от цели. Началась работа по миниатюризации аппаратуры, внедрению методов печатного монтажа.

В числе привлеченных к производству РЛС предприятий был Горьковский завод имени В.И. Ленина (№ 197). Еще в 1944 году НИИ-20 по постановлению Государственного Комитета Обороны была разработана стационарная радиолокационная станция обнаружения и наведения П-3 («Пегматит-3»). Теперь в соответствии с трехлетним планом развития радиолокации Горьковскому заводу была поручена разработка и серийное производство подвижной РЛС П-ЗА («Печора»). Для дальнего обнаружения самолетов в короткие сроки – три-четыре года – здесь же были разработаны РЛС П-8 («Волга») и П-10. Последняя уже имела аппаратуру государственного опознавания самолетов, селекции движущихся целей на фоне пассивных помех, повышенную помехозащищенность от активных помех за счет перестройки частоты и дальность обнаружения целей до 200 км.

Неординарной работой стало оснащение радиолокационным и другим электронным оборудованием дальнего тяжелого бомбардировщика ТУ-4. Для быстрейшего вооружения советских ВВС современными тяжелыми бомбардировщиками, преодоления отставания скачком, было принято решение воспроизвести американскую модель самолета В-29. Сталин потребовал, чтобы за год была разработана документация на отечественный аналог, полностью воспроизводивший прототип, а еще через год была изготовлена серия из двадцати машин.

СССР располагал четырьмя образцами этих самолетов из числа бомбивших Японию и интернированных после вынужденных посадок на советской территории. В распоряжение конструкторов было выделено три образца. Один экземпляр разобрали полностью, все его детали использовали для выпуска чертежей, а всю начинку передали специализированным НИИ, КБ и заводам. Воспроизводилось действительно все, вплоть до кабелей и электрорадиоэлементов. Правда, совсем точное воспроизведение прототипа не получилось благодаря установке отечественного вооружения и ряда более новых элементов оборудования, воспроизведенного с полученных по ленд-лизу самолетов более поздних выпусков (в частности, новых связных радиостанций УКВ).

Бортовое радиолокационное оборудование разрабатывалось соответствующим главком Минавиапрома и включало в себя системы управления вооружением и навигационную. Бомбовый прицел «Кобальт», позволявший определять местонахождение самолета и производить бомбометание в условиях плохой видимости, был разработан в 1946 году в НИИ-17 в Москве, а ленинградский завод-283 освоил его производство и серийно выпускал в 1947–1950 годах. Затем на основе исходных материалов НИИ-17 ОКБ завода приступило к разработке бомбового прицела следующего поколения – «Рубидий», а также к самостоятельной разработке прицела РБП-4. Радиолампы для станции «Кобальт», разрабатывались в ЛКБ и передавались для их серийного производства в НИИ-160. Почти все они в скором времени потребовали усовершенствования, и в марте 1951 года своим приказом Г.В. Алексенко обязал НИИ-160, пересмотреть технические условия и ужесточить нормы параметров на изделия, поставляемые заводам МАП для станции «Кобальт». По отдельным приборам проводится переработка конструкции и технологии их изготовления, намечаются мероприятия по улучшению их качества[225].

Переоценить пользу этих скоростных разработок трудно. Серийное производство ТУ-4 началось в 1947 году и продолжалось до 1953 года. Было построено около 1000 самолетов, и все они были обеспечены сложнейшим радиолокационным, навигационным и связным оборудованием. В 1951 году именно с ТУ-4 была сброшена первая отечественная атомная бомба, он стал и первым носителем противокорабельных управляемых ракет. Последовавшие за ТУ-4 новые реактивные и турбовинтовые бомбардировщики, а потом и гражданские самолеты долгие годы оснащались созданным для первенца радиолокационным оборудованием.

В августе 1946 года ВМФ, в свою очередь, выдал тактико-технические задания на разработку радиолокационных станций для программы военного кораблестроения. По этим заданиям в НИИ-10 для обнаружения воздушных и надводных целей была разработана РЛС «Гюйс», обеспечивающая всепогодность освещения обстановки на море и использования оружия кораблей. Там же были созданы корабельные РЛС «Марс-3» (1946 г.), «Сириус» (1947 г.), «Риф» (1948 г.), «Зарница» (1950 г.). РЛС «Гюйс», прошедшая модернизацию, оказалась удачной, и было налажено ее массовое производство: с 1945 по 1951 гг. на заводе № 703 изготовили 361 комплект этой станции. Заводское Особое конструкторское бюро (ОКБ-703) разработало РЛС обнаружения «Гюйс-2» – весьма совершенную по тому времени станцию. За ее создание группа конструкторов во главе с А.И. Патрикеевым удостоилась Сталинской премии. За три года их серийного производства завод выпустил 62 комплекта.

Среди задач первого плана по-прежнему были надежность, радиоэлементы, специальные материалы, технология и оборудование для их производства, а также унификации технической документации. Последнее было особенно важным, поскольку производство радиоаппаратуры, электрорадиоэлементов, агрегатов электропитания, транспортных и других средств, необходимых для создания подвижных и стационарных РЛС различного тактического назначения, разворачивалось на предприятиях нескольких отраслей.

Основная тяжесть работ по электровакуумным приборам теперь лежала на МПСС. К довоенным лидерам – ленинградской «Светлане» и заводу № 191 во Фрязине добавились их эвакуированные филиалы в Новосибирске и Ташкенте. НИИ-160 во Фрязине после окончания войны стал превращаться в научно-производственный центр, куда сосредоточивалось все лучшее как отечественного, так и иностранного происхождения для удовлетворения потребностей разработчиков не только радиолокации, но и атомной бомбы, ракетной техники, самолетостроения, видения в темноте и других отраслей науки и техники. В сентябре 1945 г. с новым директором А.А. Захаровым сюда прибыла из Омска группа специалистов завода им. Козицкого. Привезли также специалистов из Германии, для которых был построен целый поселок из финских домиков, полученных по репарациям. В начале 50-х годов Управлением по строительству высотных зданий в Москве для предприятия было построено солидное здание, хотя и не высотное, но по интерьерам явно имеющее сходство с другими, более известными сооружениями этого управления. Электрификация железной дороги тоже началась в соответствии с Постановлением, но шла с большим отставанием. В том числе – из-за отсутствия тяговых подстанций, и Александр Иванович направлял И.Г. Кабанову письма с требованиями ускорить их поставку[226].

Постепенно предприятие расширялось, строились другие корпуса, и получился современный НИИ «Исток». Позднее было построено еще

несколько предприятий электронного профиля, и Фрязино окончательно превратилось в город электронщиков. Так что Зеленоград не был первым и единственным городом, которым пришлось заниматься А.И. Шохину. Единственно, о чем он сожалел, что такой отраслевой чистоты, как в Зеленограде, здесь не получилось в связи с тем, что А.И. Берг построил рядом филиал Института радиоэлектроники АН СССР.

Каталог электронных приборов для радиолокации быстро пополнялся магнетронами, лампами бегущей и обратной волны, параметрическими усилителями и другими приборами усиления СВЧ. Появились мощные генераторы и усилители на клистронах сантиметрового диапазона. Благодаря появлению электронно-лучевых трубок с длительным послесвечением стало возможным отображать воздушную обстановку на экранах индикаторов кругового обзора. Была проведена большая работа по миниатюризации ламп, по использованию в РЛС полупроводниковых приборов: детекторов, усилителей, переключателей, выпрямителей.

Отсутствие отечественных детекторов сантиметрового диапазона, способных работать в радиолокационных станциях, потребовало организовать их производство в СССР. В связи с этим Совет Министров СССР своим постановлением от 17 июля 1947 года поручает разработку и выпуск серии кристаллических детекторов НИИ-160. Позднее, в июле 1948 года, Комитет № 3 при Совете Министров СССР обязывает НИИ-160 дополнительно разработать серию малогабаритных детекторов для применения их в радио-разведывательных устройствах. НИИ-160 предстояло изготовить 14 типов детекторов на два диапазона (3 см и 10 см) для трех основных целей: для преобразования сигнала в смесителях радиолокационных станций, для сантиметровых приемников прямого усиления и для измерительных устройств1. При разработке были найдены оригинальные конструктивные и технологические решения, вплоть до настройки детекторов непосредственно в сантиметровой, специально сконструированной для этих целей измерительной аппаратуре.

В период с 11 декабря 1948 года по 30 марта 1949 года детекторы НИИ-160 успешно прошли испытания. Государственная комиссия в своем акте от 5 апреля 1949 года отметила, что детекторы НИИ-160 позволили увеличить дальность действия радиолокационных станций без увеличения мощности передатчика и что они находятся на уровне лучших зарубежных образцов. Также было отмечено, что в настоящее время практически все типы сантиметровых радиолокаторов отечественного производства, проходящие государственные испытания и выпускаемые промышленностью, ориентированы на применение детекторов НИИ-160.

В соответствии с решением Совета Министров СССР по окончании разработки на опытном заводе НИИ-160 в специальном цехе № 37 было организовано, с начала 1949 года, серийное производство кристаллических детекторов 14 типов. Качество детекторов характеризуется отзывами о них основных потребителей. «До выпуска детекторов, разработанных в НИИ-160, ЦНИИ-108 применял в основном импортные и трофейные детекторы… Разработка и особенно освоение серийного выпуска детекторов сопряжены со значительными трудностями, вызванными малыми размерами (рабочая площадь контакта порядка нескольких квадратных микрон), сложной технологией очистки исходных материалов и отсутствием аппаратуры, необходимой в процессе регулировки детекторов. Эти трудности разработчиками НИИ-160 были преодолены. Детекторы НИИ-160, по качеству аналогичные и в ряде случаев превосходящие современные иностранные образцы, позволили ЦНИИ-108 выполнить, по правительственным заданиям, четыре крупные разработки радиолокационных и разведывательных станций. Три из этих станций в настоящее время успешно прошли государственные испытания. Разработка и организация серийного выпуска детекторов в НИИ-160 представляет собой серьезное достижение нашей радиолокационной промышленности».

Аналогичные отзывы были даны и иными организациями (НИИ-10, НИИ-20, НИИ-17 и другими).

А.И. Шокину приходилось иметь дело с широким кругом вопросов, начиная от разносторонних исследований и кончая строительством новых заводов радиоаппаратуры, комплектующих изделий, радиодеталей и элементов. На первых порах основным методом развития производственных мощностей по-прежнему оставался поиск и переключение на выпуск радиотехнической продукции более или менее подходящих предприятий иного профиля, что выливалось в поездки по заводам, беседы с директорами, главными инженерами, секретарями парткомов и обкомов.

Цех за цехом восстанавливали и расширяли производство электровакуумной промышленности. Заводу «Светлана» в Ленинграде по постановлению правительства от находящегося рядом завода им. Энгельса (бывш. «Айваз»), был передан сначала один корпус, а потом и весь завод. Был перепрофилирован старинный завод изделий для кораблей «Красный водник», находящийся вблизи Нарвских ворот, а также несколько стекольных заводов между Ленинградом и Москвой (Малая Вишера, Клин). Передавали заводы для электровакуумной отрасли и в других районах страны. Стекольный завод в Запрудне под Москвой, начинавший в шестидесятых годах XIX века с выпуска стекол для керосиновых ламп, превратился со временем в крупный современный завод цветных кинескопов электронной промышленности.

Такое заслуженное предприятие по выпуску СВЧ-приборов, как завод «Плутон» ведет свою родословную от располагавшейся в Москве на набережной Яузы фабрики по изготовлению хорошо всем знакомых градусников. Но пришло новое время, градусники передали в Клин, а завод «Точизмеритель» им. В.М. Молотова, как он тогда назывался, занялся разработкой технологии и организацией массового производства СВЧ-приборов для самолетных радиолокаторов в составе МАП. Вклад в это дело возглавлявшего долгие годы (до середины 70-х годов) завод Игоря Алексеевича Живописцева трудно переоценить. Некоторое время он возглавлял главное управление, занимавшееся СВЧ-приборами, но потом вновь вернулся на завод. Кстати, в пятидесятые годы он был соседом А.И. по дому на Патриарших прудах, только жил в другом подъезде (кажется, в 4-м).

Не были упущены и пассивные электронные приборы. Ведущее положение в этой подотрасли занимал НИИ-34. В годы войны институт был эвакуирован в Новосибирск, а в Ленинграде остался созданный на его базе завод по выпуску изделий для фронта. Но уже в первые послевоенные годы (1945—50 гг.) были проведены большие работы по созданию новых изделий, организации массового производства конденсаторов, отвечающих требованиям радиоаппаратостроения этих лет. Начиная с 1942 года более 30 лет научным руководителем всех этих работ был Е.А. Гайлиш. Как и в случае электровакуумных приборов, одновременно с развитием массового производства пассивных компонентов, нужно было с химиками и цветной металлургией решить вопросы разработки и организации производства сугубо специфических исходных материалов. Для конденсаторов это были: конденсаторная бумага, вазелин и масла для пропитки, алюминиевая, свинцово-оловянная и медная фольга, пластмасса для опрессовки слюдяных конденсаторов, этиленгликоль, борная кислота и другие реактивы для электролитических типов и т. д.

Сколько здесь было сложностей и неувязок, которые нужно было преодолеть, можно предполагать по тому, например, что для анодов электролитических конденсаторов содержание алюминия в фольге должно было составлять не менее 99,95 %.

Под массовое производство пассивных компонентов электронных схем нового поколения шла коренная реконструкция действующих заводов, строительство новых производств. В 1948 году вступил в строй Воронежский завод радиодеталей, в 1949 году – завод «Кулон» и Псковский завод. В результате выпуск конденсаторов в 1950 году достиг почти 37 млн штук

В производстве сопротивлений происходил возврат к неорганическим составам, который позволил значительно увеличить рабочие температуры и стабильность сопротивлений, а заодно благодаря устранению катастрофических отказов повысить их надежность. В 1946–1947 годах работами К.И. Мартюшова было коренным образом улучшено качество углеродистых пиролитических сопротивлений. Сопротивления типа ВС удовлетворяли всем требованиям аппаратостроения и с 1948 года стали производиться в больших количествах, практически вытеснив лакосажевые сопротивления типа ТО. Приблизительно до 1955 года ВС являлись основным типом отечественных непроволочных сопротивлений.

В 1945 году благодаря трудам Б.А. Бочкарева и В.А. Бочкаревой появился способ получения металлизированных непроволочных сопротивлений с проводящим слоем из металлосилиция. На основе этой технологии, не имевшей аналогов в зарубежной промышленности, был освоен выпуск широкого ассортимента сопротивлений типа МЛТ и МТ, которые еще более удовлетворяли требованиям специальной электроники и быстро потеснили все остальные. Позднее интерес к металлосилициевым проводящим слоям проявили американцы и тоже приступили к разработке на их основе непроволочных сопротивлений.

Поэтому именно в Горьком, в соответствии с трехлетним планом, на юго-восточной окраине города недалеко от завода № 197 началось строительство специализированного завода по производству радиодеталей. Пока завод строился, в декабре 1947 г. было создано особое конструкторское бюро (ОКБ-197) по разработке радиодеталей (резисторов, конденсаторов, керамических и пластмассовых изделий и других элементов). В 1950 году новый завод вступил в строй действующих, а в мае 1951 года для решения задач не только по разработке радиодеталей, но и созданию средств автоматизации их производства по приказу Министерства с завода им. Ленина сюда был переведен в полном составе (102 чел.) коллектив ОКБ. Так в Горьком складывался один из мощных кустов радиоэлектроники: завод им. Ленина, завод им. Фрунзе, радиофизический факультет Университета, радиофакультет Политехнического института, а потом добавились и другие организации.

Для подвижных РЛС все больше требовались фургоны и другие транспортные средства, и к их производству привлекалась автотракторная промышленность. Здесь А.И. Шокин познакомился с заместителем министра Григорием Сергеевичем Хламовым. Заказы размещались в основном на Горьковском автозаводе, директором которого вскоре (в 1948 году) был назначен Хламов. Знакомство и общение с одним из «зубров» организации массового производства, которым всегда гордились автомобилисты, позволило А.И. лучше понять и усвоить принципы выпуска больших серий. Тогда он получил наглядные уроки по роли автоматизации технологических процессов.

Тем временем в мае 1947 года прошла еще одна реорганизация Комитета, и теперь его членами стали министры. Официально он стал именоваться Комитетом № 3, а его новым председателем стал М.З. Сабуров.

Была также произведена смена руководства МПСС – 30 мая министром был назначен Геннадий Васильевич Алексенко (1906–1981), а И.Г. Зубовича перевели на должность его заместителя. Став министром, Алексенко был одновременно назначен первым заместителем председателя Комитета № 3. А.И. Берга перевели на работу ближе к науке – начальником НИИ-108.

Эти изменения, по-видимому, явились следствием крупных перестановок в более высоких эшелонах власти. Еще в феврале совместным постановлением СМ СССР и ЦК ВКП(б) «Об организации работы Совета Министров Союза ССР» состав и структура этого высшего исполнительного органа власти в стране была коренным образом преобразована. Сталин теперь лично возглавил Бюро СМ СССР (первый заместитель – Молотов), куда вошли помимо них еще и все зампреды СМ[227]. Те, в свою очередь, отныне возглавили самостоятельные участки работы, определенные как отраслевые бюро. Маленков в новой структуре возглавил отраслевое бюро по сельскому хозяйству, а Сабуров, назначенный заместителем председателя СМ СССР, – по машиностроению. Такие же ключевые ведомства, как Специальный комитет (атомный проект), комитеты по радиолокационной и реактивной технике, а также Особый и валютный поставили под непосредственный контроль Сталина и Молотова.

Г.В. Алексенко с апреля 1940 года возглавлял в наркомате электропромышленности главк электроаппаратурной и приборостроительной промышленности; с сентября 1941 года он стал начальником военного отдела и членом коллегии. В декабре 1942 года его назначили заместителем наркома электропромышленности СССР (эту должность он совмещал с обязанностями начальника 1-го, а с июня 1945 года – 9-го главка наркомата). В 1943 году за разработку и внедрение новой значительно более производительной технологии производства деталей боеприпасов на заводе № 715 был удостоен Сталинской премии. После выделения МПСС Алексенк оставался заместителем министра электропромышленности, с августа 1946 года снова совмещая эту должность с должностями начальника технического управления и председателя Технического совета министерства. В марте 1947 года его перевели в Комитет по изобретениям и открытиям при Совете Министров СССР. С марта 1947 г. – заместитель председателя Комитета по изобретениям и открытиям при Совете Министров СССР. В мае 1947 – марте 1953 гг. – министр промышленности средств связи СССР, одновременно в 1947–1949 гг. – первый заместитель председателя Комитета № 3 при Совете Министров СССР.

А.И. Шокин был вновь назначен заместителем председателя (постановлением Совета Министров СССР от 14 мая), и теперь они вместе с А.Н. Щукиным, также назначенным зампредом, руководили всей повседневной работой Комитета. Служивший в Комитете начальником сектора Григорий Александрович Шкловский вспоминает «академическую» мягкость Щукина и жесткость Шокина, проявлявшиеся, в частности, в деловой переписке. Первый предпочитал в конце писать: «Не считали бы Вы возможным…», а второй: «Предлагаю Вам…» [228].

Должностной оклад заместителя председателя составлял 4000 рублей в месяц с 10 % надбавкой за знание языков.

Заместитель председателя Госкомитета по радиолокации А.И. Шокин в своем рабочем кабинете. 1949 г.

Некоторые представления о проблемах комитета дают воспоминания свидетелей. Вот, что пишет один из старейших работников электронной промышленности А.В. Красилов, в то время сотрудник НИИ-160:

«Первое знакомство с А.И. Шокиным у меня состоялось осенью 1948 г. на заседании комитета № 3, где я, как главный конструктор микроволновых детекторов для радиолокации, докладывал о результатах своей работы.

Не знаю, как руководил комитетом Маленков, но то, что Сабуров не очень разбирался в работе, я убедился во время моего доклада. Так, услышав впервые из моего доклада, что такое детектор, и убежденный замечаниями А.И Берга, что детектор – это сердце локатора, Сабуров тут же начал раздавать распоряжения министрам, присутствующим на совещании. В результате, распоряжения эти были во многом неправильными, частично даже неосуществимыми и корректировались по ходу их выполнения».

Использование в радиолокаторах кристаллических детекторов в качестве смесителей, видеодетекторов и восстановителей постоянной составляющей стало одним из наиболее важных новшеств военного времени. Это были уже не те неуклюжие галеновые детекторы 20-х и 30-х годов с контактной пружиной, а новые герметизированные устройства. Наиболее широкое применение в них получили германиевые кристаллы. Именно благодаря радиолокации в конце 1947 года в США появился транзистор: какое-то время исследования полупроводниковых детекторов были развернуты в пятидесяти лабораториях США, затем большинство из них свои работы свернули, остались две, и вот в одной-то из них и родился транзистор. Линия по производству детекторов, привезенная в СССР из Германии, была смонтирована в 1947 году в Томилине, близ Москвы, в почти барачных помещениях. В декабре 1948 года в НИИ-160 была поставлена первая НИР по транзисторам. Работа была выполнена под руководством А.В. Красилова Сусанной Мадоян – дипломницей Московского химико-технологического института им. Д.И. Менделеева, – и в 1949 году был создан первый в нашей стране макет точечного германиевого транзистора. В 1950 году работы по транзисторам были продолжены и в НИИ-160, и в НИИ-108.

Совершенствование радиолокационной техники шло в сторону все более коротких волн: сантиметровых и миллиметровых. Переход в миллиметровый диапазон позволял, например, авиационным радиолокаторам со значительной высоты рассматривать не только группы зданий и сооружений, но и отдельные дома. Главные работы по созданию миллиметровых радиолокаторов проводились в НИИ-108 Расплетиным (наземное артиллерийское наблюдение и разведка) и в НИИ-17 Штейншлегером (самолетный радиолокатор).

В СССР в интересах радиолокации в конце 40-х годов трудами А.Ф. Иоффе (о котором А.И. всегда вспоминал как об образцовом ученом) и его школы удалось достичь серьезных успехов в физике и теории полупроводников. Помимо ЦНИИ-108 и НИИ-160 к проблеме полупроводниковых детекторов Комитетом радиолокации были привлечены министерства цветной металлургии и химической промышленности. Началось развитие промышленности по производству редких и редкоземельных металлов, полупроводниковых материалов. Многим отечественная электроника обязана Гиредмету – головному предприятию Минцветмета в этой области, чьим научным руководителем почти тридцать лет был Н.П. Сажин.

Сколько бы ни приходилось заниматься вопросами электрорадиоэлементов в Комитете, но все же основное внимание А.И. было тогда направлено на системные проблемы. Это было ближе ему по опыту предыдущей работы. Он был одним, к сожалению, из немногих, кто сразу воспринял необходимость повышения помехозащищенности радиолокационных станций. И немцы, и союзники в годы войны применяли активные (в виде излучений) и пассивные (в виде станиолевых лент, разбрасываемых с самолетов) помехи, однако работы по защите РЛС от помех в трехлетний план не попали. Первый летописец нашей радиолокации генерал М.М. Лобанов так описал один из эпизодов деятельности Комитета:

«Чтобы привлечь внимание ученых и конструкторов к проблемам борьбы с помехами, мы настояли на включении этого важного вопроса в повестку дня научно-технической конференции по радиолокации, проводившейся в 1946 году. Председатель Совета по радиолокации <Маленков> согласился с нашим предложением и тут же назначил докладчика. Но, к сожалению, сообщение получилось малоинтересным. Оно носило чисто обзорный характер <…>.

Во второй половине 1947 года мы сочли возможным снова обратиться в Комитет радиолокации. Туда был направлен обстоятельный доклад ГАУ с предложением обсудить на очередном заседании Комитета проблему радиопротиводействия и помехоустойчивости радиолокационных станций <…>.

Мой доклад на заседании прозвучал достаточно убедительно <…>. Предложение ГАУ горячо поддержал представитель ВМФ инженер-контр-адмирал Сергей Николаевич Архипов. Затем в порядке обсуждения вопроса слово взял один из уважаемых членов Комитета <…>.. Оратор выступил против предложений ГАУ. Выступление его было столь эмоциональным и ярким, что председатель <Сабуров?> не счел нужным продолжать прения. Мы вновь потерпели фиаско.

Я был настолько потрясен случившимся, что не сдержался и ушел с заседания…

На следующее утро я отправился к заместителю председателя Комитета по радиолокации Александру Ивановичу Шокину (он не присутствовал на вчерашнем заседании). Я не случайно решил обстоятельно переговорить именно с ним. Александра Ивановича я знал уже почти пятнадцать лет, знал как человека ясного ума, объективного и принципиального. Он обладал широким кругозором, умел прекрасно ориентироваться в вопросах, связанных с развитием новой техники.

– Не волнуйтесь, – успокоил меня Александр Иванович. – Разберемся по существу. Если потребуется, вновь обсудим на заседании Комитета.

Ободренный его словами, я вышел из кабинета… Комитет по радиолокации… пересмотрел свое решение. Научные институты и промышленные предприятия ускоренными темпами развернули работы по обеспечению помехозащищенности радиолокационных станций.

Уместно напомнить, что боевые действия в Корее, во Вьетнаме полностью подтвердили обоснованность наших требований. Радиолокаторы, оснащенные специальными устройствами, успешно обнаруживали и сопровождали вражеские самолеты и в том случае, когда они применяли помехи»[229].

А.И. Шокин действительно мог по достоинству оценить те или иные научно-технические предложения. У него вошло в привычку постоянно следить за новинками техники через периодику, да и по другим источникам, и эта привычка сохранялась всегда, делая его одним из самых эрудированных людей отрасли. Информационным обеспечением работ по радиолокации занималось созданное при Комитете Бюро новой техники с научной библиотекой (ему же были подчинены созданные ранее издательство и типография). Бюро получало обширный спектр зарубежной периодики, включая массовые иллюстрированные журналы, причем А.И. всю литературу получал напрямую, без цензурной обработки. Радиолокацией его интересы не ограничивались. В его личной библиотеке была знаменитая книга «Атомное оружие», вышедшая у нас в 1946 году. Очень любил А.И. американские журналы «Popular Science» и «Popular Mechanics», откуда черпал кое-какие домашние проекты типа «сделай сам».

(В одном из американских журналов А.И. увидел статью с серией фотоснимков, на одном из которых их берлинская соседка Ольга Чехова стояла на приеме рядом с Гитлером, а на другом Сталин вручал ей орден Ленина. В статье она была представлена, как советская Мата Хари, имевшая контакты со всей фашистской верхушкой. Хотя сегодня известно, что вторая фотография была сфальсифицирована, а ее связь с советской разведкой до сих пор официально не подтверждена, но на эту тему имеется несколько наших публикаций, да и трудно подобрать какие-либо другие объяснения обстоятельствам ее жизни в советской зоне. По крайней мере, сам А.И. Шокин в ее сотрудничестве с советской разведкой не сомневался.)

С трудом добытые знания по радиолокационной технике и опыту ее эксплуатации нужно было довести до как можно более широких кругов гражданских и военных специалистов, руководителей промышленности. Для этой цели организовывались выставки. Одна из первых была проведена в Авиапроме, где демонстрировались в действии отечественные и зарубежные образцы авиационной радиоэлектроники: Выставку посетили многие руководители наркоматов, главков, НИИ и заводов, маршалы и генералы, которые хотели понять, что же собой представляет техника, без которой немыслимо дальнейшее обеспечение обороноспособности страны. По мнению многих, выставка сыграла огромную роль в развитии отечественной радиолокационной промышленности. Позже была организована постоянно действовавшая выставка радиоизмерительной аппаратуры при БНТ, принесшая большую пользу для унификации и сокращения сроков разработок средств радиотехнической метрики.

Много сил и энергии делу пропаганды новой области техники отдавал А.И. Берг. Человек увлекающийся, он любил эту работу и умел ее делать, часто выступал сам перед различными аудиториями, говорил много и страстно. Эти уроки Берга были впитаны А.И. Шокиным и впоследствии в области того, что ныне называется PR, он достиг блестящих результатов. Но Берг иногда увлекался слишком и, начав с одного тезиса, к концу доклада мог перейти к выводам совершенно противоположным – с такой же абсолютной убежденностью в голосе. А.И. вспоминал, как Аксель Иванович и сам замечал за собой подобные грехи и после оправдывался: «Я тут произнес кое-какую чепуховину, Александр Иванович, вы не обращайте внимания. Это нужно».

Как было принято, А.И. Шокин не ограничивался только своей профессиональной деятельностью и «принимал активное участие в общественно-политической жизни коллектива». Так, в августе 47-го года он выступает на собрании руководящих, оперативных и научных работников аппарата Комитета № 3, Бюро новой техники и ЦНИИ-108 с докладом на одну из актуальных тогда тем: «О постановлении Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) «О судах чести в Министерствах СССР в Центральных ведомствах». (Как известно, одной из первых жертв этих судов в 1947 году стали четыре адмирала во главе с Н.Г. Кузнецовым.)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.