Основная теория систем

Основная теория систем

Как мы можем использовать наши интеллектуальные возможности с большей пользой? Наши мускулы намного слабее по сравнению с мускулами многих животных. Сумма всех наших мускул ничто по сравнению с силой торнадо или атомной бомбы, которую общество изобрело из-за страха интеллектуального бессилия, открыв основные принципы управления энергией во вселенной.

Организовывая нашу великую стратегию, нам для начала следует понять, кем мы являемся, т. е. определить наши теперешние координаты в эволюционной схеме вселенной. Начиная определять нашу позицию на борту космического корабля «Земля», мы должны подтвердить достаток потребляемых, необходимых и очень важных для нас ресурсов или же отсутствие весьма ценных ресурсов, которые не позволяют нам двигаться дальше. Будучи небезграничными, они могут понадобиться именно в этот момент. Такая своеобразная «подушка безопасности» для выживания человека может поставлять человеку необходимые для жизни элементы, так же как и птенец в яйце получает некоторую жидку пищу до момента выхода из яйца. Однако эти жидкие элементы, которыми птенец питается, постепенно уменьшаются по мере того как он растет и становится способным передвигаться на своих собственных ногах. В этот момент птенец разбивает клювом скорлупу, чтобы выйти наружу и отправиться на поиски пропитания за пределами яйца. Удаляясь все дальше от своего убежища, молодой птенец вынужден использовать ноги для поиска нового корма и крылья для поиска новых средств к существованию.

Говоря о человечестве в наши дни, я представляю его птенцом среди разломавшейся скорлупы, которую он покинул одну-две секунды назад. Наше бессознательное, являвшееся до этого нашим поддерживающим ресурсом, практические израсходовано. Нам пришлось столкнуться с совершенно новой системой отношений со вселенной. Мы вынуждены расправить «крылья» своего интеллекта и лететь или же погибнуть. Это необходимо сделать прямо сейчас, руководствуясь разумом и знаниями основных законов вселенной, не обращая внимания на рефлексы и предубеждения, которые остались в прошлом. И как только мы начнем мыслить в соответствующем ключе, мы вновь запустим нашу врожденную способность мыслить масштабно.

У архитекторов и планировщиков, особенно у планировщиков, которых также относят к специалистам, немного более широкий взгляд на мир по сравнению с людьми из других профессий. Также им часто приходится сражаться за свою прерогативу (лишь частично передавшуюся от пиратов) мыслить масштабно с узкими взглядами других людей, например, их заказчиков политиков, финансистов, законодателей. Как минимум, у проектировщиков есть возможность охватить взором всю Филадельфию, а не только глянуть украдкой в проем двери одного дома или комнаты в этом доме. Итак, я думаю, нам необходимо примерить на себя хотя бы роль проектировщика, чтобы начать думать масштабно.

Мы начинаем воздерживаться от выполнения роли специалиста, который имеет дело только с узкой специализацией. Становясь открытыми ко всему миру, а не закрываясь в своей специализации, мы спрашиваем «Как мы можем думать в масштабах дверных проемов?». Если это действительно правда, и чем шире мы мыслим, тем эффективнее у нас это получается, мы должны задать себе вопрос «Насколько широко мы можем мыслить?».

Одним из преимуществ высокоразвитого интеллекта является возможность развивать то, что называется общей теорией систем. Используя эту теорию, мы начинаем размышлять о больших общих системах в научном ключе. Начинаем мы с распознавания всех важных известных переменных, которые являются основными в проблеме. Но если мы не знаем действительные размеры того «большого», которое мы пытаемся осмыслить, мы не можем начать думать масштабно и оставить это как неизвестную переменную. И тем не менее, она все равно будет присутствовать и оказывать существенное влияние на изучаемый вопрос. Взаимодействие известных и неизвестных нам переменных в тех масштабах, которые мы выбрали для анализа системы, может нас запутать, а иногда и привести к неверным выводам. Если мы хотим провести эффективный анализ системы, необходимо мыслить максимально широко и масштабно, и в то же время очень скрупулезно и детально (насколько это позволяет интеллект).

Можем ли мы себе представить, что мы подразумеваем под вселенной? Прежде всего, мы имеем в виду самую большую систему. Если бы мы могли начать свои размышления сразу со вселенной, мы автоматически избежали бы потери ряда важных переменных. До сегодняшнего дня ни один человек не смог успешно дать определение вселенной с научной точки зрения и с точки зрения ее восприятия нашим сознанием, включив в это определение ее мгновенные, на микро и макро уровнях, трансформирующиеся, физические и метафизические, частично совпадающие, но не идентичные события.

Будучи узким специалистом, человек потерпел бы неудачу, пытаясь определить микроскопические пределы деления ядра атома, но позже благодаря Эйнштейну, стал способен успешно определять хотя бы физическую, но не метафизическую вселенные (хотя сам Эйнштейн говорил, что у вселенной две составляющие — физическая и метафизическая).

Ученому удалось определить физическую вселенной благодаря экспериментально подтвержденному открытию, согласно которому энергия не может быть создана или потеряна, она может сохраняться и заканчиваться. Это означало, что энергию можно изобразить с помощью формулы.

Эйнштейн успешно вывел формулу физического мира — E = Mc2. Первоначально это было лишь предположением, пока экспериментально при делении ядра атома это не было подтверждено. Физическая вселенная, состоящая из объединенной и свободной энергии, представлялась закрытой системой, но после выяснилось, что эта система может быть математически измерена (т. е. взвешена и высчитана). Но физическая вселенная является ограниченной и не включает в себя не имеющие веса метафизические явления. Мы не можем взвесить, например, все наши мысли или всю абстрактную математику. Метафизическая часть вселенной всегда представлялась ученым как «закрытая» для анализа система. Однако я обнаружил, как мы все скоро убедимся, что вся вселенная, включающая физическую и метафизическую части, может быть научно определена.

Эйнштейн и другие ученые говорили исключительно о физической части вселенной, используя такие слова, которые можно представить совокупностью разновременных и лишь частично совпадающих, неодинаковых, но дополняющих друг друга преобразований и событий энергии. Эддингтон определил науку как «самую основательную попытку упорядочить опыт». Эйнштейн и много других первоклассных ученых отмечали, что наука имеет дело только с «фактами из опыта».

Принимая во внимание весь опыт ученых как нечто очень важное, я даю следующее определение вселенной, включающей физическую и метафизическую части. Вселенная — это соединение всего осознанного и полученного через коммуникацию человеческого опыта и неодновременной, не идентичной, лишь частично совпадающей и невесомой последовательности событий.

Каждый опыт заканчивается. Поскольку наше восприятие зависит и от физического, и от метафизического, все события этих систем, также как и опыт, полученный в них, заканчиваются. Физические эксперименты не обнаружили твердых, протяженных поверхностей или линий — только прерывистые множества отдельных событий. Целое, состоящее и ограниченных частей, само ограничено. Таким образом, и это было доказано экспериментально, вселенная, имеющая как физическую, так и метафизическую составляющие, не бесконечна.

Наша формулировка общих систем подходит для всех уровней вселенной, благодаря чему все стратегически важные переменные принимаются во внимание. Отсюда происходит и действующая великая стратегия — анализ общей теории систем. Правила ее использования как в игре «Двадцать вопросов», но анализ общей теории систем более действенный и более экономный в достижении ответов. Здесь такая же процедура у стратегии, как и та, которую использует компьютер, отсеивая все неверные ответы, пока не останется единственный правильный.

Адекватно определив всю систему, мы можем перейти постепенно к какому-то конкретному ее подразделению. Это достигается постепенным делением системы на две части, одна из которых по определению не может содержать в себе ответ, а потому отбрасывается. Так, каждый раз оставшаяся «выжившая» часть называется частицей, т. к. была получена после ответа да или нет от предыдущей оставшейся части. Размеры такого отсеивания предопределены количеством положительных частиц, которые необходимо отобрать для получения правильного ответа.

Как много нам понадобиться «разделенных частичек», чтобы освободиться от всех бесполезностей и оставить только конкретную необходимую информацию? Мы обнаружили, что при первом делении концепта «вселенная» первая частичка, которую мы получаем, представляет собой систему. Система подразделяет вселенную на часть, которая вне системы (космос) и на ту часть, которая находится внутри системы (микромир); небольшим исключением является незначительная часть вселенной, которая конструирует саму систему. Система делит вселенную не только на два уровня (космос и микромир), но также на концептуальные и не концептуальные аспекты вселенной. С одной стороны, это частично совпадающие ассоциативные размышления; с другой стороны, несовпадающий и не синхронный, изменяющийся и несоизмеримый по частоте ряд событий.

Мысль — это система, и, хотя по сути она концептуальна, очень часто эта концептуальность неясна и беспорядочна в тот момент, когда только появляется желаемая мыслительная активность. Поскольку вся вселенная не одновременна, она не концептуальна. Концептуальность вырабатывается через изоляцию, как в примере с одной единственной картиной, появляющейся по сценарию на протяжении всего фильма. У вселенной свой эволюционный сценарий, не предполагающий начала или конца, потому что показанная часть тут же последовательно химически трансформируется в новый фильм и снова выставляет напоказ самоорганизующийся процесс реализации самых актуальных идей и открытий. Эти идеи и открытия постоянно указывают на новое значение вновь написанного через трансформацию событий, которые призваны соединить уже показанную и новую части фильма.

Гейзенберговский принцип «индетерминизма» (т. е. непредсказуемости) — философский подход, отрицающий причинность явлений. Этот принцип был открыт экспериментально и указывал на то, что каждая попытка что-то измерить вносит свои изменения в то, что уже было измерено, и это заставляет опыт двигаться по продолжающемуся, никогда не повторяющемуся сценарию эволюции. Один эпизод из сценария с изображением гусеницы ничего не расскажет нам о превращении гусеницы в бабочку. Вопрос «Мне интересно, что находится за пределами того, что находится за границами вселенной?» — это предложение описать с помощью одной картинки сценарий всей трансформации. Такой вопрос непродуктивен. Это то же самое, что смотреть на словарь и спрашивать «Словарь — это какое слово?». Это бессмысленный вопрос.

Это характеризует «все» размышления по поводу концептуализации систем. Все мысленные взаимосвязи должны циклически циркулировать по множеству направлений, как это делают орбиты вокруг планет. Тогда мы сможем представить созвездие или систему пережитого опыта как рассуждение. Также мы сможем себе представить, как отдельно взятая экономика иллюстрирует общий закон сохранения энергии в физической вселенной.

Чтобы убить утку в полете, охотник не стреляет в то место, где он увидел утку, а немного впереди птицы, чтобы птица и пуля встретились в определенной точке, а не на линии между охотником и уткой в тот момент, когда охотник нажал на спусковой крючок. Гравитация и ветер также воздействуют на пулю, из-за чего траектория пули становится спиральной. Два самолета в период Второй Мировой войны во время ночного воздушного боя начали обстрел друг друга пулями. Фотограф, находящийся в третьем самолете, показал как две спиралевидные траектории накладываются друг на друга. Эйнштейн и Рейман (индийский математик) назвали такие линии геодезическими — криволинейные и наиболее реальные линии взаимодействия между двумя независимо происходящими событиями (событиями в данном случае были два самолета).

Большой круг — линия, сформированная в сферическом пространстве самолетом, проходящим через центр сферы. Меньшие по размеру круги формируются в сферическом пространстве самолетом, проходящим через сферу, но не затрагивающим ее центр. Если меньший круг накладывается на большой круг, они пересекаются в двух точках — А и Б. Соответственно, кратчайший путь между А и Б на самой маленькой дуге большого круга короче, чем кратчайший путь между А и Б на самой маленькой дуге меньшего круга. Большие круги — это геодезические линии, потому что они представляют самые экономные (по затрате энергии и усилий) расстояния между двумя точками в сферическом пространстве. Кроме того, природа, которая всегда использует самый экономичный вариант, также должна использовать эти большие круги. Все траектории поведения системы должны быть топологически и циркулярно взаимосвязаны для того, чтобы наши спонтанные мысли были концептуально определены, локально трансформируемы и геодезически структурированы, а также, чтобы было достигнуто многогранное понимание происходящего.

Мыслительный процесс включает в себя саморегулирующееся игнорирование как космических, так и локальных бесполезностей, оставляя только понятные и относящиеся к делу размышления. К космического масштаба бесполезностям относятся все слишком большое и не часто повторяющееся, что весьма сложно соединить и синхронизировать каким-либо способом, чтобы мы могли это адекватно воспринять (другими словами, сложить все звезды вместе). Локальные бесполезности — это все те события, которые очевидно слишком малы и слишком часто происходят, чтобы их соединять и синхронизировать каким-либо способом в каких-либо пределах системы, подходящей для нашего восприятия.

Как много этапов, на которых мы отсеиваем все бесполезное, должно пройти; и сколько, согласно моему определению вселенной, разделений на частички должно произойти, чтобы включить все геодезические взаимосвязи всех тождественных «звезд» в созвездие, поддающееся нашему восприятию? Ответом на этот вопрос является формула, где N — число звезд в распознанном разумом созвездии в фокальной точке, заключающем в себе проблему. «Понимание» означает определение всех наиболее однозначных реальных взаимоотношений в фокальный точке вовлеченных созвездий. Мы можем представить это следующим образом: Понимание = (переделать в законченной версии текста)

Таким вот образом мыслительный процесс работает вместе с математической логикой. Математика включает в себя топологию, совмещенную с векторной геометрией. Именно эту комбинацию я и называю «синергетикой» — слово, которому я дам определение после того как объясню его использование. Задавая вопрос многим аудиториям, я понял, что только один из трех сотен знаком с понятием синергии. Очевидно, что это непопулярное слово. Синергия — единственное слово в нашем языке, которое означает непредвиденное поведение всей системы, которое не может быть предсказано через наблюдения за поведением составных частей и подразделов этой системы. Нет ничего такого в химическом составе ногтя на ноге, что бы могло предсказать существование человека.

Однажды я спросил аудиторию «National Honors Society»[3] по химии «Кто из вас знаком со словом „синергия“?» и все подняли вверх руки. Синергия — это сущность самой химии. Предел прочности хрома-никеля-железа, составляющий приблизительно 350 тысяч фунтов метр квадратный, в 100 тысяч раз больше, чем предел прочности сплава всех этих элементов из группы металлов. Здесь мы говорим о «цепи», которая на 50 процентов сильнее, чем сумма сил всех ее звеньев. Мы размышляем только в терминах «цепи», будучи не более сильными, чем самое слабое ее звено.

С тех пор как синергия стала единственным словом в нашем языке, обозначающим поведение целого, которое невозможно предсказать, анализируя поведение его частей, стало ясно, что общество никогда не задумывалось об общем непредсказуемом поведении системы не зависимо от поведения ее отдельных элементов. Это означает, что формально приписываемые обществу мысли и способы восприятия во много неадекватны и не подходят для восприятия не концептуальных аспектов сценария «эволюции вселенной».

Здесь нет ничего общего с взаимосвязью электрона и протона, которые притягивают друг друга; здесь также не подразумевается, что наличие Земли и Луны предполагает и существование Солнца. Солнечная система синергетически не предсказуема, если пытаться описать ее поведение, основываясь на поведении ее отдельных частей. Но влияние Солнца, как поддерживающегося корабля Земли, и гравитация Луны создают режим приливов и отливов на Земле. А все вышеперечисленное взаимодействует между собой и создает особые условия развития биосферы на Земле, благодаря которой здесь возможно зарождение и поддержание жизни. Все это синергетика. Речь не идет о газах, вырабатываемых в результате жизнедеятельности растений, которые будут полезны для поддержания жизни всех млекопитающих на космическом корабле «Земля»; речь также не о млекопитающих, которые в результате своей жизнедеятельности выделяют газы, возможно полезные для растительности на космическом корабле «Земля». Речь о том, что вселенная синергетична.

Жизнь синергетична.

Подводя итог с синергетической точки зрения, я делаю вывод о том, что со времен моих экспериментальных вопросов более чем сотне аудиторий по всему миру, обычно один из трех сотен студентов что-либо слышал про слово «синергия». Принимая во внимание значение этого слова, становится очевидно, что никто в мире и не задумывался о невозможности определить поведение всей системы по поведению ее составных частей. Частично это последствие чрезмерной специализации всего общества и исчезновения Великих Пиратов, которые отдали свои дела на ведение преемникам, феодальным королям и местным политикам.

Из понятия синергии следует, что известное поведение целого и известное поведение даже минимальных уже знакомых нам частей часто дает возможность открыть для себя поведение неизвестных частей. Так, например, сумма всех углов треугольника плюс известные данные о трех углах дают нам возможность судить о его сторонах. Топология обеспечивает синергетику средством для оценки значений любой системы, состоящей из опыта.

Топология — это наука о фундаментальных моделях (образцах) и структурных отношениях между событиями. Она была открыта и развита математиком Эйлером. Он обнаружил, что все модели, которые можно свести к трем основным концептуальным характеристикам: к линиям; точке, где две линии пересекаются или где одна и та же линия пересекает саму себя; и пространству, очерченному этими линиями. Оказалось, что существует постоянное относительное количество этих трех основных компонентов любых моделей. P + A = L + 2

Это читается как количество точек плюс количество пространства всегда равно количеству линий плюс два. Бывает, что одно пространство совпадает с другим. Когда грани многогранника иллюзионно совпадают, соответствующие скрытые части должны быть учтены в формуле.