Глава 5. «Беркут», спасший Москву от ядерного удара
Глава 5. «Беркут», спасший Москву от ядерного удара
С августа 1945 г. США начали шантажировать СССР возможностью нанесения ядерного удара по советским городам. Этот факт неоспорим и общеизвестен. Но наши военные тщательно скрывают то, что ПВО была бессильна устоять против налетов бомбардировщиков с обычными бомбами.
В конце войны американские стратегические бомбардировщики Б-17, Б-24 и Б-29 бомбили объекты в Германии и Япо-
нии на высотах 8–10 км. На таких высотах с ними могли эффективно бороться лишь германские зенитные орудия калибра 10,5 и 12,8 см,
Самые мощные наши зенитные пушки — 85-мм обр. 1939 г. — не могли бороться с американскими «летающими крепостями» на больших высотах. И это не предположение. На вооружении ПВО Берлина в 1944–1945 гг. состояло от 12 до 20 трофейных 85-мм зенитных пушек обр. 1939 г., но действовали они лишь по британским бомбардировщикам, летавшим на высотах от 6 до 7 км.
Вообще говоря, «стратосферные» пушки у нас проектировались с начала 1930-х годов, но дальше опытных образцов к 22 июня 1941 г. ничего сделать не удалось. Это уже упомянутая 100-мм пушка Б-14 завода № 232 («Большевик»), 100-мм «стратосферная» пушка Л-6 Кировского завода, 100-мм пушка 73К завода № 8 (им. Калинина) и 100-мм спаренная установка БЛ-140[108] известного нам ОКБ-172. В 1940 г. Германия послала нам четырехорудийную батарею серийных 10,5-см пушек фирмы «Рейнметалл». Пушка отлично зарекомендовала себя на сравнительных испытаниях с нашими 73К, Б-34 и Л-6. При этом «немка» была единственной пушкой, проходившей испытания по полной программе, так как у остальных пушек чего-то из оборудования, да не хватало. Но конструкторы заводов № 8 и № 232 били себя в грудь кулаками и убеждали, что вот-вот доведут свои пушки.
В результате «немку» на вооружение не приняли, а 73К доделать так и не смогли. В годы войны на вооружении кораблей состояло несколько пушек Б-34, но все они были мало боеспособны. Нормально функционирующие морские установки, получившие индекс В-34УСМ, пошли в серию лишь в 1949 г.
Первая мощная сухопутная зенитная пушка — 100-мм КС-19 — была принята на вооружение лишь 2 марта 1948 г., а еще более мощная 130-мм пушка КС-30 стала поступать в части лишь в 1954 г.
В такой ситуации наше руководство ухватилось за германские ракеты, как утопающий за соломинку.
В знаменитом Постановление Совмина № 1017–419 от 13 мая 1946 года было сказано: «Считать первоочередными задачами следующие работы по реактивной технике в Германии:
а) полное восстановление технической документации и образцов дальнобойной управляемой ракеты ФАУ-2 и зенитных управляемых ракет — Вассерфаль, Рейнтохтер, Шметтерлинг;
б) восстановление лабораторий и стендов со всем оборудованием и приборами, необходимыми для проведения исследований и опытов по ракетам ФАУ-2, Вассерфаль, Рейнтохтер, Шметтерлинг и другим ракетам».
Таким образом, работы над зенитными немецкими ракетами получили тот же приоритет, что и работы над ФАУ-2.
В 1946 г. в НИИ-88 был создан один отдел, занимавшийся баллистическими ракетами, и три отдела, занимавшихся зенитными ракетами: отдел № 3 Сергея Павловича Королева — баллистических ракет на базе ФАУ-2; отдел № 4 Евгения Васильевича Синилыцикова — зенитных ракета на базе «Вассерфаль» (Р-101); отдел № 5 Семена Ювелиевича Рашкова — зенитных ракет на базе «Шметтерлинг» (Р-102); и отдел № 6 Павла Ивановича Костина — зенитных ракет на базе «Тайфун».
Однако доработка германских ракет по ряду причин затянулась. Между тем в США и Англии создавались реактивные бомбардировщики Б-47, Б-52, «Виктор», «Вэлиат» и «Вулкан», которые могли летать на высотах до 16–18 км со скоростью 1000–1050 км/час. Достать их не могла даже 100-мм пушка КС-19, потолок которой был ограничен 13–15 км.[109] Да и германские управляемые ракеты создавались против Б-17 и, как не модернизируй их, для эффективного противодействия новым реактивным стратегическим бомбардировщикам они не годились.
Но и без войны, начиная с 1946 г., небо над Советским Союзом постоянно бороздили американские и британские разведывательные самолеты. Большая часть полетов проходила в приграничных районах, но отдельные машины пролетали над
Москвой, Киевом, ракетным полигоном Капустин Яр на Волге и т. д. При этом президент Эйзенхауэр и ряд других официальных лиц неоднократно заявляли, что появление советских самолетов над США будет означать начало войны. Надо ли говорить, как подобная ситуация унижала советское руководство.[110]
Работы по созданию зенитных ракет с 1946 г. курировал Берия. Видимо, он был инициатором создания мощной системы ПВО вокруг Москвы, получившей название «Беркут». Позже Г. В. Кисунько описал работы системы ПВО следующим об-разом: «Сталин вызвал к себе директора Специального бюро № 1 (СБ-1) Министерства вооружений СССР П. Н. Куксенко и объяснил ему необходимость создания ракетного щита вокруг Москвы. В заключение Сталин сказал: „Есть такое мнение, товарищ Куксенко, что нам надо незамедлительно приступить к созданию системы ПВО Москвы, рассчитанной на отражение массированного налета авиации противника с любых направлений. Для этого будет создано при Совмине СССР специальное Главное управление по образцу Первого Главного управления по атомной тематике. Новый главк при Совмине будет иметь право привлекать к выполнению работ любые организации любых министерств и ведомств, обеспечивая эти работы материальными фондами и финансированием по мере необходимости без всяких ограничений. При этом в главке необходимо будет иметь мощную научно-конструкторскую организацию — головную по всей проблеме, и эту организацию мы предполагаем создать на базе СБ-1, реорганизовав его в Конструкторское бюро-1. Но для того чтобы все это изложить в постановлении ЦК и Совмина, вам, как будущему Главному конструктору системы ПВО Москвы, поручается прояснить структуру этой системы, состав ее средств и предложения по разработчикам этих средств согласно техническим заданиям КБ-1. Подготовьте персональный список специалистов человек на шестьдесят, — где бы они ни были, — для перевода в КБ-1, Кроме того, кадровикам КБ-1 будет предоставлено право отбирать сотрудников для перевода из любых других организаций в КБ-1“».
Тут следует сделать небольшое замечание. Сам Кисунько не только не присутствовал при беседе Сталина и Куксенко, но и вообще жил тогда в Ленинграде, да и позже особо близких отношений с Куксенко у него не сложилось. Так что нужно отнестись к этой версии с большой осторожностью. Правда, все остальные авторы воспоминаний говорят о начале работ еще менее толково.
Понятно, что Сталин вряд ли давал указание Куксенко о начале работ над системой ПВО, минуя Берия. Военные исключаются, члены Политбюро — тоже, так что отцом «Беркута» мог быть только Берия.
В Постановлении Совмина от 9 августа 1950 г. система ПВО Москвы получила условное наименование — система «Беркут». Ее главными конструкторами были назначены П. Н. Куксенко и СЛ. Берия. Система была засекречена даже от Министерства обороны. Проект постановления был завизирован министром обороны A. M. Василевским, минуя все подчиненные ему инстанции. На этом знакомство военных с проектом закончилось. Заказчиком создаваемой системы было определено вновь созданное Третье Главное управление (ТГУ) при Совмине СССР. Для этого в ТГУ создавалась своя собственная военная приемка, свой зенитно-ракетный полигон в районе городка Капустин Яр, а по мере создания объектов системы — и подчиненные ТГУ войсковые формирования для боевой эксплуатации этих объектов. Короче говоря, систему «Беркут» предполагалось передать в Министерство обороны готовой к боевому дежурству, с техникой, войсками и даже с жилыми городками.
Согласно первоначальному замыслу система «Беркут» должна была состоять из следующих подсистем и объектов:
— два кольца (ближнее и дальнее) системы радиолокационного обнаружения на базе РЛС 10-сантиметрового диапазона (шифр «А-100», главный конструктор Л. В. Леонов);
— два кольца (ближнее и дальнее) РЛС наведения зенитных ракет (шифр РЛС — изделие Б-200, главные конструкторы П. Н. Куксенко и СЛ. Берия);
— размещаемые у станций Б-200 и функционально связанные с ними пусковые установки ЗУР (шифр ракеты — В-300, генеральный конструктор С. А. Лавочкин; главные конструкторы: ракетного двигателя — A. M. Исаев; боевых частей — Жидких, Сухих, К. И. Козорезов; радиовзрывателя — Расторгуев; бортовых источников электропитания — Н. С. Лидоренко; транспортно-пускового оборудования — В. П. Бармин);
— самолеты-перехватчики, вооруженные ракетами «воздух — воздух», барражирующие в зонах видимости радиолокационных станций А-100 (шифр Г-400). Впоследствии разработка этих средств в составе системы «Беркут» была прекращена, то есть огневые средства системы определены в составе двух эшелонов (внешнего и внутреннего кольцевых рубежей) зенитно-ракетных комплексов Б-200 — В-300.
Следует заметить, что Сталин в отличие от недалекого Хрущева, начиная работы в области управляемых ракет, не разваливал работ по другим типам вооружения. Создавая систему «Беркут», он одновременно форсировал работы по созданию зенитных орудий больших калибров (100, 130 и 152 мм), к которым были привлечены лучшие силы ОКБ завода № 9 в Свердловске, ОКБ завода № 172 в Перми, КБ завода № 221 «Баррикады» в Сталинграде, ЦКБ-34 в Ленинграде, НИИ-58 в Подлипках под Москвой и др. Подробно о создании опытных и серийных «стратосферных пушек» можно узнать в книге А. Широкорада «Энциклопедия отечественной артиллерии», Минск, «Харвест», 2000 г. Замечу, что если бы высотный разведчик У-2 появился над объектом, охраняемом дивизионом 152-мм пушек КМ-52 или СМ-27, то он был бы сбит с вероятностью не менее чем 0,9.
В КБ-1 из ЦНИИ-108, головного НИИ, занимавшегося радиолокацией, переводятся А. А. Расплетин и А. Н. Щукин. Из Военной академии связи в КБ-1 переводятся Г. В. Кисунь-ко, А. А. Колосов и Н. А. Лившиц — бывшие преподаватели Сергея Лаврентьевича Берии. Надо ли подтверждать, что курировал работы над комплексом «Беркут» лично Лаврентий Павлович Берия.
КС.А. Лавочкину в ОКБ-301 переводится большинство сотрудников НИИ-88, занимавшихся немецкими зенитными ракетами.
В апреле 1951 г. начальником КБ-1 назначается директор завода № 92 (Горьковского машиностроительного) генерал-майор А. С. Елян.
Перед советскими конструкторами была поставлена уникальная задача. Такого ЗРК еще не было в мире. С некоторой натяжкой его аналогом можно назвать американский ЗРК «Найк Аякс», разработка которого была начата в 1945 г., первый пуск ракет по самолету-цели произведен в 1951 г., а в 1953 г. комплекс был принят на вооружение. Но «Найк Аякс» мог поражать воздушные цели на дальности от 16 до 48 км и на высоте до 18,3 км.
В ЗРК «Найк Аякс» использовались два радиолокатора: один с узким («карандашным») лучом для точного непрерывного сопровождения цели (как это делалось в системах управления огнем зенитной артиллерии) и второй такой же — для слежения за зенитной ракетой и передачи на нее формируемых специальным счетно-решающим прибором управляющих команд для приведения ракеты в точку встречи с целью.
Московскую систему необходимо было создать равнопрочной по отношению к массовым налетам авиации на столицу с любых направлений. Было решено — система должна обеспечивать возможность одновременного обстрела до 20 целей на каждом 10–15-километровом участке обороны. Для этого в случае использования варианта «Найк Аякс» на двух кольцах пришлось бы разместить огромное число (свыше 1000) одноцелевых зенитных комплексов с двумя радиолокаторами в каждом. Можно представить, какой бы сложнейшей стала система управления боевыми действиями всех этих комплексов.
Наши конструкторы пошли принципиально иным путем. Они решили разместить на двух кольцевых рубежах вокруг Москвы ограниченное число радиолокаторов секторного обзора (всего их понадобилось 56), которые должны были в своих секторах решать все задачи от обнаружения целей до наведения на них зенитных ракет. Задачу облегчало отсутствие весогабаритных ограничений на оборудование, поскольку система проектировалась стационарной.
Секторные радиолокаторы московской системы ПВО должны были производить обзор (линейное сканирование) своих секторов ответственности двумя «лопатообразными» лучами — одним в наклонной плоскости (по азимуту) и другим в вертикальной (по углу места). Каждый радиолокатор, производя такое «биплоскостное» сканирование, должен был обеспечивать в примерно 60-градусном азимутальном секторе одновременное наблюдение за всеми находящимися в этом секторе целями, непрерывное автосопровождение в нем до 20 целей и до 20 наводимых на них ракет, выработку и передачу на ракеты команд для их точного приведения в точки встречи с целями.
Кольца радиолокаторов секторного обзора создавали два сплошных пояса наблюдения, через которые незамеченным не мог проникнуть ни одни самолет. Отпадала необходимость иметь в каждом секторе по 20 пар радиолокаторов сопровождения целей и наводимых на них ракет. Делалось предельно простым управление обстрелом целей: на общих индикаторах радиолокатора одновременно наблюдались все находящиеся в его секторе обзора цели и наводимые на них ракеты.
Решение возложить на секторные радиолокаторы выполнение всех функций, от обнаружения целей в их секторах ответственности до наведения на цели ракет, оформленное распоряжением главных конструкторов, было принято в январе 1951 г. В соответствии с их новыми функциями секторные радиолокаторы стали называться центральными радиолокаторами наведения (ЦРН).
В состав ЦРН входили:
— высокочастотная часть — азимутальная и угломестная антенны и сопряженные с ними мощные передатчики и высокочастотные усилители принимаемых ЦРН сигналов целей и ракет;
— приемные устройства, нормирующие сигналы сопровождаемых ЦРН целей и ракет;
— 20 стрельбовых каналов — каждый в составе систем автоматического сопровождения цели и наводимой на нее ракеты и сопряженного с ними формирующего команды управления ракетой счетно-решающего прибора;
— рабочие места операторов централизованного управления боевой работой зенитного ракетного комплекса, рабочие места операторов ручного сопровождения целей, рабочее место командира комплекса, устройства, синхронизирующие работу ЦРН, и др.
Передачу управляющих команд на борта всех одновременно наводимых на цели ракет предусматривалось осуществлять одной центральной станцией передачи команд.
Разместить все аппаратуру ЦРН, включая мощные передатчики и высокочастотную часть приемников радиолокатора, предлагалось в подземном помещении (реализовано в виде полузаглубленного бетонированного бункера). Снаружи располагались только азимутальная и угломестная антенны визирования целей и ракет и антенны передачи управляющих команд.
Для радиолокатора был избран 10-сантиметровый рабочий диапазон. При этом антенны, формирующие достаточно узкие для точного определения направлений на цели и ракеты-«лопаты», могли иметь приемлемые (с учетом стационарного исполнения) габариты, а передатчики — необходимую для обеспечения требуемой дальности действия ЦРН большую мощность.
Особое построение антенн обеспечивало проведение сканирования 60-градусного сектора ответственности ЦРН простейшим для того времени способом — непрерывным равномерным вращением антенных конструкций. Для этого каждая антенна — азимутальная и угломестная — составлялась из шести формирователей «лопатообразных» лучей, сдвинутых относительно друг друга по окружности на 60°. По форме каждый из формирователей представлял собой гигантскую «дольку голландского сыра». По три «дольки» объединялись «затылками» друг к другу в плоскую группу. Из двух плоских групп, сдвинутых относительно друг друга на 60° составлялась общая двухслойная конструкция. Подключение очередных «долек» через каждые 60° поворота антенн к соответствующим передающе-приемным трактам ЦРН обеспечивало непрерывное линейное сканирование сектора ответственности радиолокатора в азимутальном и угломестном направлениях. Достаточно большая частота сканирования достигалась при допустимой (в шесть раз меньшей) частоте вращения всей огромной антенной конструкции.
Для сканирования сектора пространства от земли до 60° в вертикальном направлении и 60° по горизонту ось вращения угломестной антенны устанавливалась горизонтально, азимутальной — перпендикулярно оси первой и отклоненно от вертикали на 30°. Необходимые границы секторов сканирования обеспечивались подключением очередных «долек» к передаю-ще-приемным трактам ЦРН в соответствующих фазах вращения антенн.
Мощные импульсные зондирующие сигналы создавались работающими синфазно отдельными для азимутального и уг-ломестного каналов ЦРН передатчиками.
Автоматическое сопровождение 20 целей и наведение на них 20 ракет проводилось отдельной для каждого стрельбо-вого канала системой сопровождения целей, включавшей в себя аналоговый счетно-решающий прибор.
В сентябре 1950 г. в ОКБ-301 начинается проектирование радиокомандной ракеты В-300 (заводской индекс «205»). Ведущим конструктором ракеты был назначен Н. Черняков, двигателя — А. Исаев, стартового оборудование — В. Бармин.
Ракета В-300 была выполнена по схеме «утка» с размещением рулей для управления по тангажу и рысканию на одном из головных отсеков. Элероны, расположенные на крыльях в одной плоскости, использовались для управления по крену. Как и на ФАУ-2 и «Вассерфале», позади ЖРД размещались четыре газовых руля, закрепленные на сбрасываемой в полете трубчатой ферме. Спустя несколько секунд после старта, при достижении скоростного напора, достаточного для эффективного применения аэродинамических рулей, ферма с уже ненужными газовыми рулями отстреливалась. Тем самым ракета не только освобождалась от лишнего веса — сброс рулей исключал связанные с ними потери тяги двигателя. На ракете 205 был применен четырехкамерный ЖРД С09.29.0–0 конструкции В. И. Исаева. Тяга двигателя у земли 8500 кг. Окислитель — Ф-1, М-50. Горючее — ТГ-2. Ракета 205 была оснащена осколочно-фугасной боевой частью Е-600.
Радиолокационное сопровождение ракеты осуществлялось по сигналу бортового радиоответчика. Старт ракеты производился вертикально с пусковой установки.
Испытания ракет В-300 велись на полигоне Капустин Яр. Первый этап летных испытаний ракет был проведен в октябре-ноябре 1951 года. Так как специальный полигон для «Беркута» к этому времени еще не был достроен, пуски проводились с площадки № 5 полигона испытаний баллистических ракет. В стрельбах отрабатывался старт ракеты, проверялась стабилизация ракеты автопилотом, исследовались летные характеристики ракеты. Одновременно проверялась работа приемоответчика и аппаратуры приема от ЦРН команд управления.
Второй этап летных испытаний прошел с середины марта до конца сентября 1952 года. Пуски проводились уже со стартовой позиции нового полигона. На каждом из этапов было сделано по 30 пусков ракет В-300.
Комплексные испытания зенитного ракетного комплекса «Беркут» начались в октябре 1952 г. Меньше двух недель ушло на проверки работы ЦРН по самолетам и взаимодействия ЦРН с бортовым оборудованием находящихся на стартовой позиции ракет (запрос ответчика ракеты и прием его сигнала ЦРН, отклонение рулей ракеты по командам с ЦРН). С 18 октября началась проверка опытного комплекса в пусках ракет. В первых пяти пусках, выполненных в конце октября, были проверены захват и автоматическое сопровождение ракет. Производился пуск ракеты. Ракета совершала автономный полет. ЦРН штатно запрашивал ответчик ракеты и по его сигналам автоматическр! захватывал и сопровождал ракету в течение всего полета.
К ноябрю 1952 г. зенитный ракетный комплекс — опытный образец ЦРН и стартовая позиция — был готов к проведению пусков ракет в замкнутом контуре управления. Первый такой пуск был выполнен вечером 2 ноября 1952 г. Стрельба проводилась по «кресту» — имитируемой неподвижной цели, координаты которой задавались соответствующей выставкой систем сопровождения цели по угловым координатам и дальности. Для упрощения задачи первого пуска наведение ракеты по штатному закону проводилось только в вертикальной плоскости. В наклонной плоскости управление проводилось методом «трехточка».
Всего в ходе стрельб с 18 сентября 1952 г. по 18 мая 1953 г. была запущена 81 ракета. Было сбито несколько самолетов-мишеней Ту-4.
Однако в завершение работ над «Беркутом» вмешалась «большая политика». Согласно официальным советским источникам Л. П. Берия организовал заговор по захвату власти, и президиум ЦК КПСС пошел на превентивные меры, арестовав Берия 26 июня 1953 г. В своих же воспоминаниях Серго Лаврентьевич приводит иную версию. 16 июня 1953 г. в Кремле было назначено заседание, но оно почему-то было отложено, и Л. П. Берия поехал домой. Обедал он обычно дома, в особняке на Малой Никитской. В этот день Серго находился в кабинете генерал-полковника Б. Л. Ванникова. Они готовили доклад об испытаниях «Беркута». Примерно в полдень Серго позвонил летчик-испытатель Амет-Хан Султан (именно он испытывал пилотируемый вариант «Кометы»): «Серго, у вас дома была перестрелка. Ты все понял?» Серго немедленно поехал домой.
Предоставим слово ему самому: «Когда мы подъехали, со стороны улицы ничего необычного не заметили, а вот во внутреннем дворе находились два бронетранспортера. Позднее мне приходилось слышать и о танках, стоявших якобы возле нашего дома, но сам я видел только два бронетранспортера и солдат. Сразу же бросились в глаза разбитые стекла в окнах отцовского кабинета. Значит, действительно стреляли… Охрана личная у отца была — по пальцам пересчитать. Не было, разумеется, и настоящего боя. Все произошло, насколько понимаю, неожиданно и мгновенно…
Внутренняя охрана нас не пропустила. Ванников потребовал объяснений, пытаясь проверить документы у военных, но я уже понял все. Отца дома не было. Арестован? Убит? Когда возвращался к машине, услышал от одного из охранников: „Серго, я видел, как на носилках вынесли кого-то, накрытого брезентом…“»[111]
Прошло семь лет с момента издания книги С. Л. Берии «Мой отец — Лаврентий Берия», но никто из официальных лиц даже не попытался опровергнуть его версию. По официальной версии же Лаврентий Павлович был расстрелян 23 декабря 1956 года, то есть спустя почти полгода после ареста. О том, что Г. К. Жуков лично арестовывал Берию, написано, якобы со слов маршала, лишь после его смерти. Сам же Жуков нигде и никогда не упоминал об аресте Берии.
У нас уже 15 лет царит «гласность». Действительно, не проходит и недели, чтобы СМИ не рассказали бы о каких-либо сталинских репрессиях, не публиковали или не трясли перед телекамерой какими либо секретными документами. Но на дело Берии наложен полный запрет. Похоже, что это дело мы не увидим никогда.
После ареста (или убийства?) Л. П. Берии репрессия обрушились на… КБ-1. Прежде всего были упразднены должности главных конструкторов, которые занимали основатели этой организации П. Н. Куксенко и С. Л. Берия. Серго несколько месяцев пребывал в Лефортово, без суда и следствия, зато с избиениями и имитацией расстрела. Куксенко таскали на допросы в прокуратуру, а потом отправили на специально для него введенную должность председателя учебного совета по присуждению степеней и званий.
Начальник КВ-1 Елян, завод которого в годы войны дал фронту больше пушек, чем все заводы Германии, был отправлен главным механиком на подмосковный заводик заведовать вентиляцией в цехах и такелажными работами.
Из КБ-1 было выделено ряд отделов. Так, на базе отдела № 32 было создано ОКБ-2, которое занялось зенитными ракетами. Сам комплекс получил новый индекс С-25, а слово «Беркут» было велено забыть. ТГУ было упразднено.
В сентябре-октябре 1953 г. была проведена «контрольная» серия стрельб по мишеням. На этот раз роль мишеней выполняли не только бомбардировщики Ту-4, но и новые реактивные бомбардировщики Ил-28. Стрельбы в целом прошли удачно.
Ракета 205 была принята на вооружение и запущена в серийное производство под индексом В-300. Серийное производетво ракет В-300 велось на трех заводах: № 41, № 82 (Тушинский машиностроительный) и № 586 (Днепропетровский машиностроительный).
С 1953 по 1955 год на 50- и 90-километровых рубежах вокруг Москвы были построены позиции 56 зенитных ракетных дивизионов, кольцевые дороги для обеспечения подвоза ракет к позициям и базам хранения. Общая протяженность дорог составила 2000 км.
В начале 1955 г. закончились приемо-сдаточные испытания на всех 56 подмосковных комплексах. На завершающем этапе каждый радиолокатор наведения проверялся по самолетам, оборудованным ответчиками, на дальность действия и точность определения разностей координат целей и ракет. Проверялась и безотказность работы аппаратуры в течение непрерывного 24-часового прогона.
Официально комплекс С-25 был принят на вооружение 7 мая 1955 года. 56 дивизионов комплекса (полков) вошли в состав 1-й армии особого назначения войск ПВО. 15 июля 1955 года эта армия, включавшая в себя 4 корпуса, вошла в состав Московского округа ПВО.
После этого ни один вражеский разведчик не появлялся в районе Москвы. В ходе многолетней эксплуатации комплекс С-25 неоднократно модернизировался. В частности, для него были созданы новые зенитные ракеты типа «205», «207» и «217». Постановлением Совмина от 14 мая 1962 г. была принята на вооружение ракета «217М» для комплекса С-25М. А Постановлением Совмина от 6 августа 1964 г. для системы С-25М была принята на вооружение зенитная ракета «218», оснащенная специальной боевой частью. Лишь в 1982 г. комплексы системы С-25М были сняты с боевого дежурства и заменены зенитными комплексами С-300П.
В завершение стоит сказать пару слов о дальнейшей судьбе СЛ. Берии. В конце 1954 г. его вызвали из тюрьмы в кабинет председателя КГБ Серова, где Генеральный прокурор СССР Руденко зачитал специальное постановление СМ и ЦК КПСС, касающееся одного человека — Серго Лаврентьевича Берии. Ему вернули свободу и допуск к секретной работе. Из списка предложенных городов он сам выбрал Свердловск, куда и был направлен под конвоем. Серго был выдан паспорт на имя Сергея Алексеевича Гегечкори и военный билет, где было написано: звание — рядовой. Образование — Военная академия связи. Серго лишили званий инженера-полковника, доктора технических наук, лауреата госпремий и т. д. В 29 лет с новой фамилией он начал новую жизнь в должности инженера. Начав с нуля, Серго вскоре стал ведущим специалистом. Позже он переезжает в Киев, где становится директором и главным конструктором НИИ «Комета». По долгу службы С. А. Гегечкори неоднократно встречался с Брежневым. Однако и Серго, и Леонид Ильич строго соблюдали правила игры — много говорили о текущих делах и никогда о прошлом.