ЛОГИКА СКАЗКИ

ЛОГИКА СКАЗКИ

Закон устойчивости объясняет целостность системы и ее реакции на внешние или внутренние изменения. Можно выявить точные правила, объясняющие функции проявления этого закона. Система отрицает действие, приведшее к ее отрицанию. Но что такое отрицание? Если один философ все время отрицает другого и этот, второй, вдруг предлагает: «Выпьем вина», — то отрицанием такого события может быть: «Не выпьем вина» или «Выпьем, но не вина». Убеждаемся, что отрицание действия может быть реализовано несколькими разными способами.

Закон отрицания отрицания. Действия системы, направленные на восстановление устойчивости, выражаются либо в отрицании причины, приведшей к неустойчивости (наказание), либо в восстановлении утраченного атрибута, либо в выполнении этих двух действий в совокупности.

Таким образом, видим, что на одно отрицание возможны три разных ответа. Наказание источника бед не всегда может восстановить потерю и иногда бессмысленно с точки зрения логики. Но оно совершается. Происходит временная инверсия. Устраняется причина после свершения события. Это правило доминирует в трагедиях и в мире животных.

Интересно, что физики тоже пришли к трем видам кварков — базисных элементарных частиц материи.

Обозначим отрицание логическим знаком

, само действие стрелкой =>. Тогда действие системы S1, приведшее к отрицанию системы S2, записывается формулой

Отрицание всего такого действия перепишем в виде

Сформулированный выше закон отрицания отрицания принимает вид:

Двойное отрицание

S

2

означает отрицание противоположного атрибута в

S

2

, т. е. восстановление исходного атрибута системы S2. В одной формуле возможно одновременное отрицание нескольких атрибутов.

В трагедиях запретное действие обычно сопровождается смертью персонажа. Оживления не происходит. Для такого сильного действия — двойного отрицания живого — надо привлекать волшебную силу богов, но трагедии описывают земные дела. Поэтому для них закон отрицания отрицания принимает более простой вид

Наказывается тот, кто совершает запретные действия. Если в роду уже некому мстить, за дело принимались боги. Богини мести Эринии не знали пощады.

Интересно наказание за запретные действия, совершенные либо случайно, либо по незнанию. Кто-то должен быть наказан! И виновник находится — это глаза человека. Знание и виденье в древние времена отождествлялись, так как через зрительные образы человек получал основную информацию о мире. В русском языке есть прямое указание на этот факт — два близких глагола: видеть — ведать. Поэтому глаза выделяются в независимую систему, и человек наказывается слепотой.

Слепой провидец Тиресий в юности был зрячим. Но ему не повезло: он случайно увидел купающуюся богиню Палладу. Богиня выпрыгнула из воды и выцарапала ему глаза. Другой провидец — Фнней — вопреки воле Зевса указал аргонавтам путь к золотому руну и был наказан ослеплением. Страсть отрицает знание. Поэтому за запретную любовь боги тоже карали ослеплением. Так были наказаны будущий воспитатель Ахилла Феникс, охотник-великан Орион, царевна Метопа, красавец Дафнис. Эдип, по роковому незнанию совершивший запретные действия, сам выколол себе глаза.

В системе наблюдатель и мудрец последний может становиться невидимым. По сравнению с мудрецом у наблюдателя нет достаточного знания, он не ведает, а значит, и не видит. Поэтому Василиса Премудрая из русских сказок умела становиться невидимой, а хитроумный Одиссей смог ослепить гиганта Циклопа.

С физическим видением человека связан атрибут невидения мира богов. Уничтожение этого атрибута приводит к отрицанию духовного видения, т. е. к проникновению в мир богов. Вот почему почти все мифологические мужчины-прорицатели слепы.

Поиску таинственных элементарных неделимых структурных единиц мифов (так называемых мифем или мифологем) посвящено немало исследований. Леви-Стросс обнаружил, что они связаны с бинарной оппозицией знаковых систем. При этом миф необходимо рассматривать в более широком онтологическом контексте, в связи с другими мифами, имеющими отношение к излагаемым событиям. Но еще оставалось замкнуть их в систему. С позиций предлагаемого подхода приходим к следующему определению.

Мифемой является пара: действие по отрицанию какого-либо атрибута и отрицание такого действия, т. е. пара:

Раскрытие второй составляющей формулы мифемы по закону отрицания отрицания дает возможные варианты сюжетных ходов.

Рис. 6. Изменения атрибутов при наказании слепотой

Систему можно представить двоичным вектором, координаты которого состоят из 0 или 1. Наличие 1 в соответствующем поле означает наличие атрибута, О — его отсутствие. Если в системе несколько элементов, можно соединить их представляющие вектора в один большой вектор. Отрицание системы выражается в изменении определенных полей вектора системы на противоположные. Например, ослепление Эдипа или тех, кто подсмотрел жизнь богов, сопровождается изменением двух координат (рис. 6). Отрицание может быть и положительным: не имел атрибута и получил его. Построение точных таблиц соответствия операторов отрицания в мифеме (связь полей в векторах взаимодействующих систем) — главная задача этнографа.

Рассмотрим теперь, как построена волшебная сказка. Есть две системы с выделенными атрибутами: волшебная и обычная человеческая. Обычная система при помощи волшебной явно или не явно выводится из равновесия. Затем вступает в действие закон устойчивости целого. Система начинает действия по возвращению утраченного атрибута. Для победы над волшебной системой необходимы функции, отрицающие волшебные атрибуты. Появляются дарители и волшебные помощники или средства. Но они не возникают просто так, а включаются в обычную систему по закону отрицания отрицания. Герой либо освобождает своих помощников, либо захватывает их. Так как каждое вспомогательное средство обладает одним волшебным атрибутом и в этом только состоит его смысл, отрицание обычной системы со стороны этого средства состоит в отрицании свойства невозможности его использования. Тем самым средство включается в обычную систему. После этого возможно взаимодействие с волшебной системой, заключающейся в использовании волшебной силой всех своих атрибутов — попыток отрицания обычной системы и нейтрализации этих попыток уже имеющимися возможностями.

Таким образом, в сказке, как и в мифе, элементарной неделимой единицей следует рассматривать пару «действие и его отрицание», т. е. пару вида (S =>

Q);7 (S=>

Q). Раскрытие каждого такого отрицания действия по закону отрицания отрицания и составляет сюжетное построение сказочного повествования.

Для взаимодействия с волшебной силой необходим простор. Сказка почти всегда начинается с отрицания отношения пространственного соседства. Люди, живущие под одной крышей, в одной пещере, просто рядом, образуют систему, связанную отношением пространственной близости. В силу закона устойчивости охотники возвращаются к родному очагу, путники стремятся в родные места, а перемена места жительства сопровождается ностальгией о прошлом месте обитания. В сказках стремление системы к сохранению пространственной близости выражается в виде запретов: не ходи в дальний лес, не заглядывай в эти комнаты, вернись к указанному сроку. Нарушение запрета приводит к отрицанию пространственной близости, и жертва тут же переносится куда-нибудь за тридевять земель. Запрет эквивалентен отношению пространственной близости.

Рассмотрим формальное применение закона отрицания отрицания в случае отношения пространственной близости. Пусть S1 — волшебная система, S2 — обычная человеческая. Запрет как-то связан с волшебной системой. Поэтому его нарушение направлено против волшебной системы. Возникает ответное действие, получаемое из раскрытия формулы

(S₂=К

S₁). Возможны три варианта: S₁-=>

S₂— волшебная сила похищает нарушителя; S₁=>

S₁— волшебная система ограничивается восстановлением запрета; S₁=>

S₂ и S₁=>

S₁ — жертва похищается и запрет восстанавливается.

Все три варианта могут быть выбраны, но второй встречается значительно реже. Хотя отдельным героям удается некоторое число раз испытывать терпение волшебной системы. В третьем случае, если запрет восстанавливается, кто-то его еще должен нарушить. Сказка экономна. В ней нет избыточных построений.

Волшебное средство всегда прикрыто каким-нибудь атрибутом. Это может быть загадка или просьба дарителя, охрана средства, продажа и т. п. Отрицание атрибута приводит к высвобождению волшебного средства и включению его в систему героя. То есть обычно выбирается третий вариант раскрытия закона отрицания отрицания.

Рассмотрим какой-нибудь вариант формального построения волшебной сказки. Пусть S1 — колдун, обладатель волшебного меча, запрет; S2 — красавица, муж; Н — старик-даритель. Выберем построение сказки по формулам

Выбираем варианты отрицаний отрицаний. Получаем возможную последовательность действий:

Как может звучать такая сказка? Надо только уточнить, какие атрибуты отрицаются. По этой информации однозначно восстанавливаются сами действия.

Красавица нарушила запрет. Колдун унес ее за тридевять земель. Юноша встретил старика и помог ему. Старик дал юноше волшебный меч и указал дорогу к колдуну. Колдун пытается убить юношу волшебным мечом. Юноша сам своим волшебным мечом убивает колдуна и возвращается с красавицей-женой домой.

В векторной форме волшебная система в этом сказочном варианте задается начальным вектором, изображенным на рис. 7. Изменения представляющего атрибутного вектора колдуна будут следующие: (0,1,1,1) — >- (1,0,1,1) (1,0,1,0) — > (0,0,0,0). Движение системы «колдун» выражается постепенным обнулением всех координат представляющего вектора, соответствующих потере атрибутов по ходу сюжета. В конце от колдуна остаются одни нули — все его функции исчерпаны.

Часто волшебным средством можно воспользоваться некоторое число раз. В этом случае в представляющем векторе необходимо вводить дополнительные поля, выражающие количество попыток использования средства, каждая осуществленная попытка — замена соответствующей единицы на ноль. Таким образом, битву можно представить как постепенную потерю единиц, а существование сказочного объекта возможно, если он сохранил хотя бы одну единицу. Красавицы не умирают, а засыпают — та же смерть, но с сохранением атрибута красоты; мертвый защитник оживает, если он еще кому-то нужен. И только абсолютные нули исчезают из волшебного мира.

В сказках и мифах возможна перестановка сюжетных конструкций, составляющих элементарные единицы. Например, юноша мог встретить старика и до похищения девушки. Но нельзя переставлять элементы внутри таких единиц — отрицание действия всегда идет после его применения.

Каждое отрицание связано с некоторым функциональным атрибутом системы. Таких атрибутов не так уж и много. Они уже перечислялись: мертвый, живой, добрый, жадный, красивый, уродливый, сильный, слабый, родовая связь, соседство и т. п. Сказки могут начинаться с отрицания любого атрибута или нескольких. Например, часто они начинаются со смерти отца, у которого три сына, причем тот, кто будет героем, — самый младший, некрасивый и глупый. Смерть отца — это воздействие волшебной силы, отрицающей «живое». Отрицание этого действия приводит к столкновению с волшебным и получению новых положительных атрибутов. Некрасивый становится молодцем-красавцем, а Иванушка-дурачок оказывается вовсе и не таким уж дурачком.

Так как атрибутов только конечное число и у всех народов они одинаковы, выходит, что функционально все сказки устроены одинаково. Это не таинственный эмпирический факт, а следствие законов мышления и логики мира.

Интересно, что формальная математическая логика вытекает из мифологического мышления. Если действие понимать как логическое следствие, должны быть тождественно истинными следующие формулы, выражающие закон отрицания отрицания:

Для тех, кто знаком с формальным исчислением высказываний, не составляет труда проверить, что в самом деле эти формулы тождественно истинны, т. е. являются теоремами исчисления высказываний. Более того, добавив правило логической транзитивности, можно легко превратить их в аксиомы исчисления высказываний.

Так волшебная логика смыкается с формальной. Законы логики придумал не Аристотель — они всегда были в мифах и только ждали формальной системы обозначений.

Как в физике, сказка предстает через динамическое столкновение двух систем, порождающее цепную реакцию с аннигиляцией элементарных частиц. А может, и наш мир — та же длинная-длинная сказка, а мы, ее персонажи, в ней для того, чтобы ее рассказать.