Клетка 1. СПЕЦИАЛИСТ ПО ХУДЛУ

Что-то колет в левом боку… Все колет и колет…

Я окончательно стряхнул сон и повернулся. Движение отозвалось болью в висках. Вперед тебе наука: не пей кофе два раза подряд в одном и том же Нет-кафе.

Но как аккуратно научились работать, гады! Раньше бы с помпой, с дубинками, руки за спину, башкой об железную дверь. А теперь – прыснули какой-то гадостью, и все, вырубился. И даже не знаю, сколько так валялся…

А что же это там колется все-таки? Я пошарил во внутреннем кармане пиджака. Ага, в протоколе это назвали бы «устройством для несанкционированного подключения к Сети». Забавно: столько раз спал в одежде, и каждый раз какая-нибудь такая штука в кармане обязательно мешает лежать. Лет сорок назад, к примеру, была очень похожая коробочка с тремя выводами-переходниками – только для мага, а не для Сетки. Хорошо хоть, что меня взяли на обратном пути от Саида, а не по дороге к нему: тогда в кармане лежал пакет травки, который я обменял на этот микшер, помесь модема с новыми саидовскими примочками. Странный он, Саид: денег не берет, но обожает обмен…

В двери пискнул замок, и в комнату вошел человек в серой форме.

– Проснулся, что ли? Пошли тогда… да пошевеливайся!

Комната, в которую меня привели, оказалась почти такой же, как та, где я спал. Только с окном: в одну из стен был встроен большой голографический экран. У экрана стоял крупный лысый мужчина и наблюдал бегущих антилоп. Второй, в пиджаке, сидел за столом перед компьютером.

– Кто такой? – спросил пиджак, взглянув на меня, но обращаясь, очевидно, к лысому.

Лысый вынул из «дипломата» карточку-личку (ага, все-таки пошарили у меня по карманам!) и передал спрашивавшему.

– Якобы профессор. Бывший. Специалист по худлу.

Надо же, «по худлу». Как быстро слово заражает язык! Еще, кажется, вчера его не было, зато была «художественная литература». А потом вдруг раз! – и уже везде «худл». А мы-то радовались – ну как же. Сеть, независимые публикации, всеобщие электронные читальни, всемирные архивы классики…

И главное, как незаметно это всегда подкрадывается, и совсем не оттуда, откуда ждешь. Помню, в школе обсуждали Бредбери, сколько-то там по Фаренгейту. Потом еще «Имя розы», где библиотека горела…

Оказывается, все проще. Никакого шума, никаких горящих библиотек. Просто это стало никому не нужно, безо всяких запрещений и катастроф. Контент им нужен, Кон-Тент. Кристаллизация фактов, пьюрификация образов. Плюс все на скорости, на многоканальности – значит, надо успеть заманить, но не навязываться, шокировать – но не надоесть. Цифр и зрелищ, и без занудства! Никаких тебе романов, поэм и пьес, только шутеры: короткий эротический эскиз, анекдот, интеллектуально-психологическое эссе-афоризм. Но и то не больше двух скринов подряд, потом снова «просвещение». Позже они научились и сами шутеры нашпиговывать «просвещением»: где название-имя упомянут невзначай, где еще потоньше суггестия – фирменный цвет, лозунг…

А все остальное – бред предков. «Худл», как выразился в конце века один журналист-жополиз из столичного дайджеста. Но насчет сжигания ошиблись и жополизы, и Бредбери. В этом веке к мусору относятся с благоговением. Каждому мусору – свой ресайклинг. Вот и худл-архивы – идеальное сырье для программ, генерирующих шутеры… Да такие шутеры, что после них поневоле задумаешься – может, и впрямь сжигание литературных архивов было бы благом…

– Уснул, что ли, развалина?! Отвечай, когда с тобой говорят! Где и как ты связался с Вольными Стрелками?!

– Остынь,Сема! И давай поспокойнее, не обижай уважаемого гостя, – одернул пиджаковый лысого, отрываясь от экрана, где мелькали страницы моего персонального файла.

– Куда уж спокойнее, когда эта зараза, Малютка-Джон, до сих пор на свободе!

Лысый подскочил ко мне и изо всех сил вцепился в край стола. Его полированная голова зависла прямо у меня перед носом, и я невольно восхитился тем, какая она гладкая и блестящая. На такие лысины нужно обязательно вешать табличку «Руками не трогать».

– Если бы нормальный хакер был, кем-то обиженный – он бы с какой- то особой целью бомбил, это понять можно, – продолжал лысый. – Даже сумасшедший Монах Тук – тот хоть религией свои выходки оправдывает, в дискуссии вступает; говорят, он больше не трогает, если правильно ответишь на его вопросы. Но этот же громила Джон просто развлекается! Я был еще спокоен, когда он сорвал телеконференцию в «ЦЦЦ amp;Ц»: все-таки не мы их обслуживаем. Да и, правда, смешно было: парень на три часа обесточил их главный офис с помощью старинного кипятильника! Просчитал нагрузку на электросеть и включил обыкновенный кипятильник в обыкновенную розетку в смежном помещении. Все электронные газеты хохотали. Но когда он наш банк данных… это же какая (наглость! Двадцать человек с утра до ночи пашут в Отделе Безопасности, отсекают самые тонкие возможности влезть в систему – а эта сволочь под видом уборщика приходит во время обеда в мой собственный офис, посыпает каким-то порошком клавиатуру… И на следующий день логинится с моим собственным паролем! Нет уж, я их всех передушу! С этого старикашки начну. Малютка-Джон будет следующим!

Несмотря на всю серьезность угрозы, я не мог не улыбнуться. Лысый замахнулся, но пиджаковый остановил его властным движением руки.

– Да чего ты с ним нянчишься! – воскликнул лысый и подсел к столу рядом с пиджаковым. – Он же издевается, смотри!

Но пиджак истолковал мою усмешку по-своему.

– Отнюдь, – возразил он, глядя на меня.

– Отнюдь нет, – сказал я.

– Что?!

Мои первые слова произвели впечатление: оба безопасника открыли рты и на мгновение стали похожи на рыб.

– «Отнюдь» – так не говорят, это все равно что «вовсе». Правильно говорить «отнюдь нет». Бунина почитайте.

– А-а, вот вы о чем, – пиджак тоже улыбнулся. – Ну, это вам виднее, вы же у нас профессор. И ваша улыбка вовсе не издевательская, правда же, Виктор Франкович? Вы просто подумали, что сами вы в этой игре – мелкая сошка, и нам все равно от вас никакого толку. С другой стороны. Вольные Стрелки обязательно отомстят за вас. Так?

Я неопределенно пожал плечами.

– И в чем-то вы правы, – продолжал пиджак. – Вы Сему извините, он любит на первого попавшегося все валить. А вы ведь совсем другого профиля специалист, это понятно. Поверите ли, до того как сюда попасть, я работал в отделе просвещения одной компании…

– В отделе рекламы, – уточнил я.

– О, этот устаревший термин! Вы, конечно, к нему привыкли, но мы, знаете ли, теперь говорим «просвещение». Так вот, я по долгу службы тоже бывал в худл-архивах, отбирал разные яркие выражения для девизов наших… з-э… просветительских программ. Помню, в ролике о системах офисной противопожарной сигнализации очень хорошо подошло это… как же там было?.. Ага, вот: «Рукописи не горят!» Так что мы с вами почти коллеги, да…

– Но сейчас о другом разговор. – Пиджак встал и прошелся вокруг своей половины стола. – Мы очень интересуемся группой Робина. Сема тут покричал перед вами… горячий он у нас, молодой, да и на Малютку-Джона у него зуб. Но мы же понимаем, что все эти акции происходят по команде вожака. А он, Робин ваш, оч-чень хорошо скрывается. Выскочит где-нибудь с речью – потом неделя студенческих волнений, а его и след простыл.

Хотя кое-что у нас есть и на него. И с его связях с «Некс-8», и о его покровительницах «наверху» мы знаем достаточно. В скандале с бывшим боссом OutLine была замешана пресловутая леди Орлеанская. Мы в этот раз почти взяли ее… Однако и тут опоздали. Во-первых, она очень тонко водила за нос этого директора. Оказалось, что она даже никогда с ним не встречалась! Мол, «Ваша тонкая душа лучше проявляется в письмах», «я так боюсь разочароваться» и прочая тому подобная лапша, на которую этот болван купился, а никакого компромата на нее получить не удалось. Во-вторых, это не у нас случилось – сами понимаете, каждая контент-корпорация старается скрыть от конкурентов свои организационные проблемы, особенно по части таких провалов…

– И зачем ты ему все это рассказываешь?! – не выдержал опять лысый.

Теперь пиджаковый только взглянул на него, и тот снова сел.

– Я вот почему все это вам рассказываю, Виктор Франковым. Вы Сему не слушайте. Нам совсем ни к чему ваша смерть или тюремное заключение. Хотя мы можем наполнить вашу жизнь неприятностями… Знаете, это порой похуже тюрьмы, особенно в вашем возрасте. Но мы предпочли бы предложить вам сотрудничество. Поверите ли, нам даже уничтожение группы Робина невыгодно. Все, что нам нужно, – лишь немного информации. С небольшим опережением знать о готовящихся акциях Вольных Стрелков, вот и все. Вполне возможно, мы вообще не будем их останавливать. Такие вещи, как провал «ЦЦЦ amp;Ц», даже на руку нашей компании.

– А мне-то как: на руку, с руки или по рукам? – спросил я.

– В долгу не останемся, – кивнул пиджак. – Вы ведь случайно с ними связались, не правда ли? Захотелось слегка тряхнуть стариной, понимаю. К тому же… – Пиджак бросил взгляд на экран, – к тому же после ухода из университета вы – безработный. А жить на что-то надо, ясное дело. Ну так мы можем вам собственную передачку организовать, а? Или устроить вас обратно в университет, где вы раньше служили. Там как раз нужны специалисты по разным… э-э… древностям. Все-таки эти ценности прошлых веков, что-то в них есть. Хотя время идет, все меняется, и выясняется, что прав…

– Минздрав, – продолжил я.

– Что?

– Да так, старинная рифма. В университет – вряд ли. А вот насчет передачи, это можно обдумать.

– Вот и славно. До встречи!

На улице таяло. Мокрый снег хлюпал под ногами, а я шел и не знал, смеяться мне или срочно смываться из города. Смех смехом, но как далеко все зашло!

И все-таки удивительно: никогда не знаешь, кто из них приживется лучше. «Малютка-Джон» – вроде грубый черновик, первый опыт, дешевые хакерские трюки. «Орлеанская» и «Монах Тук» – просто на паре бутылок пива сделаны. Зато каким героями стали эти трое! А над «Робин Гудом» столько думал, подбирал материал… и гочти никакого эффекта. Теперь, конечно, придется малость перестроиться. Подумать только – «Наш человек в Гаване» был моим любимым романом в институте! Но для верности стоит, пожалуй, слазить в Британский архив старика Грина… заодно «Комедиантов» перечитаю.

В любом случае, встреча прошла очень даже плодотворно. Вот и «Неко-8» снова помянули… Интересно, что за люди эта «Неко»? Надо бы связаться – название располагает. И еще интересно, кто же это грохнул OutLine. Я-то ведь не посылал туда свою «Орлеанскую».

Но сейчас – домой, есть и спать. Не знаю, сколько я там у них валялся, но спать в одежде и под снотворным – это не лучший способ отдохнуть.

Пока меня не было, тротуар перед домом успел очиститься от ночных сугробов, зато на клумбе у моего подъезда появился маленький снеговик. Он таял, глаза стекали вниз черными ручейками, смешные руки-палочки были широко расставлены в стороны. Я выбросил окурок и приостановился, разглядывая нелепую фигурку. Что-то белое мелькнуло перед глазами, раздался звонкий удар о землю, и меня задело чем-то по лодыжке. Пару секунд я стоял как вкопанный, потом огляделся. Снеговику снесло голову, а вся асфальтовая площадка между мной и дверью подъезда была усыпана ледяными осколками. Ледышки причудливо мерцали, наполненные лунным светом. Безголовый снеговик все также бодро держал руки в стороны, словно загораживая проход в опасную зону. Я посмотрел вверх: высоко на карнизе крыши, в огромной челюсти, состоящей из полутораметровых зубов-сосулек, виднелась приличная прореха как раз над входом в подъезд. В прорехе, под самым карнизом, чернело одно из чердачных окошек, похожее на бойницу.

Продолжение в следующем номере.

Юбилей