Г.В. КУЛИКОВА

Мой отец, Виталий Архипович Куликов, был постоянным водителем главных конструкторов. Он рассказал бы о В.Н. Венедиктове больше и интереснее, чем я, так как много лет с ним тесно общался в разной обстановке. Но в то время об этом человеке много говорить не мог. Поэтому я поделюсь тем, что помню сама и, в основном, своими личными впечатлениями.

Папа переживал отъезд Л.Н. Карцева, которого очень любил. Не сразу и сложно он привыкал к Венедиктову. Начинались их отношения как чисто служебные. Проводя много времени вместе, им приходилось обсуждать множество тем. Мой отец, человек начитанный и любознательный, ценивший искренность в человеческих отношениях и нетерпимый к «подхалимажу», постепенно узнавал Валерия Николаевича все больше и больше, в том числе и не с «парадной» стороны.

Как только папа начал работать с Венедиктовым, он стал приходить с работы очень и очень поздно. Так мы узнали, что папин начальник очень много работает и уходит из КБ последним. Но и дома продолжает ночами засиживаться над какими-то задачами. Папа сетовал, что Валерий Николаевич совершенно не умеет отдыхать и очень много курит (только «Беломор»).

И тогда отец, любитель рыбалки, сагитировал Валерия Николаевича поехать на природу, на свежий воздух, порыбачить. С тех пор по выходным они начали ездить на рыбалку. Стоя в воде в болотных сапогах с удочкой целый день, Валерий Николаевич, конечно, (он и сам об этом говорил) обдумывал рабочие моменты, совершенно не заботясь об улове. Красоту природы В.Н. Венедиктов чувствовал и замечал. Он не раз говорил о том, как своеобразна и прекрасна уральская природа, как хорошо думается под пение птиц, шорох листвы деревьев и журчание речной воды.

Неформально общаясь, мой отец и Валерий Николаевич лучше узнавали друг друга: возникало больше доверия, взаимного понимания и уважения. Весь поглощенный работой, Валерий Николаевич был совершенно неприспособлен в решении житейских вопросов. Его нужно было опекать и заботиться о нем. Такой уж он был немножко «барин». Но сам любил помогать другим и принимать участие в судьбе и решении проблем других людей.

В день его похорон многие люди с благодарностью вспоминали об оказанной им помощи Валерием Николаевичем.

Мой отец не раз удивлялся и сокрушался, как главный конструктор не видит, что его начинают окружать неискренние или заискивающие перед ним люди. Венедиктову было чуждо самому плести интриги или «строить кому-то козни». Он и в других этого не научился замечать. Помню, как Валерий Николаевич и его жена, Ирина Петровна, были у нас первый раз в гостях. Все произошло как-то неожиданно. Папа позвонил маме и сказал, чтобы она готовилась встречать гостей. Мама, быстро все приготовила, на «скорую руку» накрыла на стол. Вскоре пришли папа с Валерием Николаевичем и Ириной Петровной. За столом получилось простое приятное общение на разные темы, в том числе и об искусстве. Я поняла, что Валерий Николаевич — знаток и ценитель всего прекрасного. Меня это приятно удивило, я тогда думала, что он — «технарь-фанатик» далекий от всего, кроме техники. Я узнала, что он из высокообразованной семьи. Позже поняла, что в семье Венедиктовых ценили и знали искусство. Мама Валерия Николаевича сама в молодости рисовала. Будучи студенткой института, я в то время готовилась к экзамену по рисунку, живописи и композиции, и по просьбе Венедиктовых показала им свои работы. Валерию Николаевичу очень понравился один акварельный портрет, и он попросил его подарить. Но я не могла отдать свою работу перед экзаменами, поэтому пообещала подарить после. Но родители «вернули меня на землю», и мой подарок не состоялся.

В этот день общение родителей и Венедиктовых продолжалось, как говорится, без церемоний. Папа достал из футляра свою гармонь. Играл он очень хорошо вальсы, песни, в том числе «Три танкиста». А, убирая гармонь, он случайно сказал, что мечтает иметь полубаян с переключением тональности. Позднее отец не сразу вспомнил эту фразу и удивился, как Венедиктов узнал о его мечте, потому что вскоре получил в подарок от Валерия Николаевича именно такой инструмент! И всегда, когда он брал в руки эту гармонь, отец повторял, что это один из самых лучших подарков в его жизни!

Виталий Архипович Куликов — водитель служебного автомобиля В.Н. Венедиктова

Но на службе, насколько я знаю, мой отец всегда сохранял субординацию и никогда не переходил определенные рамки.

Однажды папа попал в больницу, и его должны были прооперировать. Валерий Николаевич в то время уезжал в командировку. Перед отъездом он позвонил врачу и поинтересовался о здоровье отца. Потом успокоил маму. Сославшись на врача, сказал, что все будет нормально. Но когда он вернулся из командировки, в аэропорту новый водитель сообщил, что Виталий Архипович умер. Для Валерия Николаевича это было ударом. Всей семьей они пришли к нам попрощаться с папой, принесли для него венок и цветы от семьи. Вообще в это тяжелое для нас время, когда мы потеряли любимого человека, свою опору и защиту, Венедиктовы были к нашей семье очень внимательны, часто звонили, поддерживали. Смерть моего отца очень потрясла Валерия Николаевича, он долго не мог прийти в себя. Об этом моей маме говорила Анна Ивановна — мама Венедиктова.

После учебы я вернулась из Свердловска домой. Валерий Николаевич предложил мне работать в УКБТМ, за что я ему благодарна. Но, следуя примеру отца, я никогда не пользовалась его хорошим ко мне отношением. А если случайно мы встречались в коридорах, он непременно интересовался, как дела, все ли устраивает. Конечно, я искренне говорила, что всем довольна.

В дальнейшем, где бы ни находилась семья Венедиктовых: дома или на отдыхе за пределами области, они никогда не забывали поздравить нас с праздниками открытками или телефонными звонками. Когда моей маме пришлось недолго полежать в больнице, Ирина Петровна рано утром (а жили они рядом с больницей) приносила ей в палату горячие котлетки, заботливо укутав кастрюльку. Это было очень приятно и трогательно. Ирина Петровна была чрезвычайно простым, общительным и заботливым человеком.

Мама Валерия Николаевича мне запомнилась замечательной, доброй, культурной, приятной и интересной в общении женщиной. Мой папа ее очень уважал, и она относилась к нему, как к близкому родственнику. Говорила, что когда Виталий Архипович находится рядом с Валерием Николаевичем, она спокойна за своего сына. Сын был для нее смыслом жизни. Папа имел с Анной Ивановной откровенные беседы, о которых со мной не делился. Она безумно обожала своего сына и говорила, что, спасая его во время болезни в детстве, поклялась мужу, что всегда будет рядом с их любимым сыном.

Служебная «Волга» у дома В.Н. Венедиктова

Мне посчастливилось с ней общаться. В ней чувствовались высокая культура, ум, тактичность, доброжелательность. Несмотря на приличный возраст, она всегда была с прической, аккуратно одета и непременно в туфлях на каблучке. Анна Ивановна призналась, что в молодости, как и я, писала пейзажи, в основном, акварелью, особенно удавались морские пейзажи. «Можно сказать, что я была маринисткой», — с улыбкой говорила она. Но позднее увлечение отошло в сторону, так как всю себя она посвятила семье. Мне она подарила книгу графических работ Л. Сойфертиса с посвящением «от А.И.» Вообще она очень любила делать подарки. А для нее лучшим подарком были живые цветы, которые она обожала.

Вспоминается мне один интересный случай, свидетелем которого я была. Мой папа поехал в аэропорт провожать Валерия Николаевича и еще двух человек в командировку. Он попросил у Венедиктова разрешения взять меня с собой, так как мне тоже нужно было быть в Свердловске. Приехав в аэропорт, Валерий Николаевич предложил всем пойти в кафе пообедать. Когда мы вошли в вестибюль, и нас увидел швейцар-вахтер, началось такое…!!! Подобного в реальной жизни мне не приходилось видеть никогда. Венедиктов шел впереди — высокий, статный, важный, за ним шли все остальные. Гардеробщик выскочил из-за стойки гардероба, в поклоне начал приветствовать всю компанию, говорить, как он рад нас видеть, помогать снимать верхнюю одежду всем, даже мне. Следом выбежал администратор. Рассыпаясь в любезностях, он проводил нас к столику. Сцена была достойна «Ревизора». Тут же подскочил официант, постелил чистую скатерть, предложил меню. Я сначала наивно подумала: «Вот это да! Какой сервис!» Но потом, увидев любопытные и удивленные глаза других посетителей кафе, поняла, что все не так просто. Мы прекрасно пообедали. Венедиктов смотрелся настоящим «барином», за обед он заплатил сам, заставил всех убрать свои кошельки. Затем, когда папа проводил командированных, и мы поехали дальше, я поделилась с ним своими эмоциями. Папа мне сказал, что так было не всегда. Однажды Венедиктов прилетел из командировки очень поздно и предложил моему отцу, который его встречал, зайти в это кафе и перекусить. Когда они вошли в кафе, никто не обратил на них внимания. Гардероб не работал. Сели они за какой-то столик, но к ним никто не подошел. Венедиктов позвал официанта и попросил меню. Тот ответил, что у них уже ничего не осталось. Тогда Валерий Николаевич попросил принести хотя бы кофе. Пришлось долго ждать. В конце концов, принесли. Но кофе оказался безобразный. Тогда Венедиктов попросил пригласить заведующего производством. Официант ответил, что уже никого нет и лучшего кофе у них тоже нет. Это переполнило чашу терпения Валерия Николаевича. Он достал свое удостоверение с гербом СССР, и… официанта как подменили. Отец говорил, что у того было такое лицо, будто его разбил паралич вместе со столбняком. В тот же миг он исчез, но с извинениями выскочила заведующая производством, и все «закрутилось». Сменили скатерть, заведующая сама вынесла на подносе красивый кофейный сервиз, в кофейнике был свежезаваренный кофе. Весь персонал настолько перепугался, что с тех пор отлично запомнил Венедиктова и каждый раз встречал его, как важную персону.

«Задумался». Рисунок Г.В. Куликовой

В последний раз мы разговаривали с Валерием Николаевичем по телефону. К тому времени они с Ириной Петровной жили уже в Челябинске. Это были годы перестройки. Венедиктова волновало положение в КБ. Он считал что мы, конструкторы и рабочие, должны жить достойно, выходить сами на мировой рынок и продавать свою продукцию, которая востребована в мире. Он сожалел, что уехал из Тагила, от своих танков, которых нежно называл «танечками». В них был смысл всей ЕГО жизни.

Я благодарна судьбе и своему отцу, что имела возможность близко пообщаться с человеком, имя которого навсегда останется в истории мирового танкостроения.