Лекция 3 СЕГМЕНТАЦИЯ НЕФОРМАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ

Неформальная экономика состоит из качественно разнородных сегментов. Это прописная истина. Было бы странным считать однородным явление, вмещающее в себя труд советского цеховика и постсоветского рэкетира, уходящего от налогов предпринимателя, и бабушку, вяжущую рукавички для внуков. А между тем это все лики неформальной экономики, поскольку эти виды хозяйственной активности обходятся без регулирования со стороны установленных и поддерживаемых государством правил.

Однако «номенклатура» сегментов и их качественные характеристики различаются у разных авторов. В данной лекции мы сначала систематизируем наиболее известные подходы, посвященные сегментированию неформальной экономики, а затем предложим свой вариант решения проблемы картографирования этого феномена. Фактически речь идет о структуризации предметного поля исследований, посвященных неформальной экономике, о выделении «субпредметов», последовательное освещение которых будет положено в основу курса.

Сегментация неформальной экономики: обзор работ западных авторов

Широкое толкование неформальной экономики породило массу терминологических проблем. Центральное понятие дискуссии – неформальная экономика – довольно долго не получало строгого определения. Было очевидно, что неформальная экономика в современном понимании гораздо шире явления, описанного исследователями неформального сектора развивающихся стран. Но границы этого понятия, его точное определение и внутренняя структура требовали отдельной дискуссии. Это был парадоксальный для науки случай: исследования множились при сохранении термина на уровне образа. Показательно, что одна из книг, посвященных неформальной экономике, начинается с описания жизни одной супружеской пары. Рассказывается, как они делали покупки на уличных рынках, читали в газете про мафию, обговаривали со строителями цену ремонта, вели домашнее хозяйство и проч. Несколько страниц подобных описаний заканчиваются словами, что это все и есть неформальная экономика [Thomas, 1992]. На повестку дня стал вопрос о прекращении терминологической анархии.

Выработка унифицированного определения затруднялась тем, что разные авторы описывали неформальную экономику, используя столь различные критерии ее выделения и сегментации, что эти работы сложно свести в единую панораму. По сути, в силу использования разных концептуальных образов речь шла о близких, но не тождественных объектах, называемых синонимичными, а то и просто одинаковыми словами [11] . Попытаемся систематизировать подходы к сегментированию неформальной экономики.

Начнем с работ западных авторов. Конечно, данный обзор не является исчерпывающим. Существует множество родственных классификаций. Остановимся на тех работах, которые относятся к наиболее цитируемым и известным среди исследователей неформальной экономики.

Широко известна типология Дж. Гершуни , который выделял в неформальной экономике три сектора [Gershuny, 1983]:

1. Домашняя экономика ( household economy ) – неоплачиваемая деятельность по созданию продуктов или оказанию услуг, предназначенных для членов домохозяйства.

2. «Коммунальная» экономика ( communal economy ) – добровольная и бесплатная деятельность на благо всего общества или его отдельных членов, но не домочадцев.

3. Подпольная экономика ( underground economy ) – деятельность, которая имеет аналог в формальной экономике и даже часто осуществляется теми же субъектами, но скрывается от властей в целях ухода от налогов или по причине использования противоправных действий.

В рамках подпольной экономики Гершуни выделял три подгруппы:

3.1) деятельность, связанная с формальной занятостью (например, сокрытие части заработка, получаемого в формальном секторе, от налогообложения);

3.2) деятельность, осуществляемая вне формальной экономики, но продукты которой предназначены для корпоративных потребителей (например, субподрядные надомные рабочие);

3.3) производство товаров и услуг, адресованных непосредственно потребителям (например, частный извоз).

При таком подходе субъектами неформальной экономики являются индивиды, домохозяйства и фирмы [12] . Важно подчеркнуть, что Гершуни относит к неформальной экономике домашнюю деятельность по созданию продуктов для собственного потребления и «коммунальную» экономику как форму неоплачиваемого труда, принципиально отказываясь сводить неформальную экономику исключительно к рыночной деятельности.

Эту типологию углубил Э. Мингиони, проводя различие между неформальной работой как основной деятельностью, которая занимает более 40 часов в неделю и обеспечивает основные средства для существования, и неформальной работой как дополнительной занятостью для дополнительного дохода [Mingione, 1983].

Довольно близка сегментация неформальной экономики, предложенная П. Ренуйем [Renooy, 1990]. Он выделял внутри неформальной экономики два сектора:

1. «Черный» сектор ( black sector ), в который входят:

1.1) неформальная деятельность внутри формальных структур (например, скрытый объем производства и реализации);

1.2) полуавтономная неформальная деятельность (производство товаров и услуг для формальной экономики);

1.3) автономная неформальная деятельность (товары и услуги непосредственно для потребителя).

2. Домашне-коммунальный сектор ( domestic and communal sector ), в который входят:

2.1) самообслуживание, домашний труд;

2.2) реципрокный обмен и благотворительная деятельность.

Принципиальное отличие «черного» сектора от домашне-коммунального состоит в ориентации на получение дохода. Критерий наличия (отсутствия) трансакций разделяет второй сектор на домашнюю экономику и реципрокный межсемейный обмен.

Несколько иными понятиями пользуется С. Смит , выделяя сегменты неформальной экономики [Smith, 1986, p. 6 – 13]. Впрочем, в его лексиконе вообще отсутствует этот термин. Формальной экономике противопоставлена экономика теневая, и рисуется следующая карта совокупной экономической активности:

1. Формальная экономика, включающая рыночную и нерыночную (государственные расходы на образование, здравоохранение, оборону и проч.) экономическую активность.

2. Теневая экономика, в которую входят:

2.1) черная экономика, а именно:

уход от налогообложения (занижение доходов, чаевые, неоформленные подработки и проч.);

криминальное производство;

2.2) Нерыночная составляющая теневой экономики, а именно:

экономика домохозяйств;

добровольные (неоплачиваемые) работы.

По мнению С. Смита, внутренний валовой продукт, основанный на учете формальной экономической активности, должен быть дополнен продукцией «черной экономики», тогда как «нерыночная составляющая теневой экономики» не должна входить в ВВП. Налицо терминологические новации Смита. Впрочем, за новыми названиями возникают уже знакомые качественные характеристики.

Топография неформальной экономики Ф. Маттеры строится на выделении пяти сегментов [Mattera, 1985]:

1. Социальная экономика – обмен трудом и продуктами на нерыночной основе.

2. Экономика самообеспечения ( substitute economy ) – производство товаров и услуг для собственного потребления.

3. Криминальная экономика – запрещенная законом деятельность.

4. Скрытая экономика – сокрытие деятельности, осуществляемой в рамках формальных организаций.

5. Подпольная экономика – сокрытие деятельности нерегистрируемых предприятий.

Обратим внимание, что в данном случае скрытая и подпольная экономики являются самостоятельными блоками, тогда как другие авторы обычно используют эти понятия как синонимы.

Несколько особняком стоит классификация Дж. Томаса , выделяющего четыре сектора неформальной экономической активности [13] [Thomas, 1992]:

1. Домашний сектор ( the household sector ) – производство товаров и услуг для внутреннего потребления, что осложняет измерение ввиду отсутствия рыночных трансакций.

2. Неформальный сектор ( the informal sector ) – антитеза современному индустриальному производству в виде мелкого производства товаров и услуг силами самозанятых или небольших (преимущественно семейных) предприятий. Распространен преимущественно в развивающихся странах.

3. Нерегулярный сектор ( the irregular sector ) – производство легальной продукции, но с нарушениями норм хозяйственного права. Нерегулярный сектор образуют:

уход от налогов;

уход от экономических регуляторов, таких как социальные гарантии работников, минимальная заработная плата и проч., что мотивирует работодателя использовать неформальный наем;

уход от бюрократических требований в виде правил регистрации, лицензирования, сертификации и проч.;

обман службы социального обеспечения при неофициальном трудоустройстве безработных;

использование труда нелегальных мигрантов.

4. Криминальный сектор ( the criminal sector ) – деятельность по созданию нелегальной продукции (изготовление наркотиков, проституция и проч.). Общество заинтересовано в сокращении криминального сектора, а не в сборе с него налогов.

В этой типологии примечательны два момента: игнорирование экономики «социальной» (межсемейных обменов в виде даров) и выделение неформального сектора в качестве блока неформальной активности. По-видимому, это связано с тем, что интерес автора ограничен задачей реконструкции «истинного национального дохода». Этим объясняется исключение из анализа реципрокных взаимодействий и включение неформального сектора. Последний, конечно, должен учитываться в ВВП, но его легальная часть лежит вне неформальной экономики, а нелегальная составляющая входит в нерегулярный сектор.

Классификация Э. Фейджа [Feige, 1990] в качестве общего понятия использует термин «скрытая (или подпольная) экономика» ( underground economy ). С его точки зрения скрытая экономика разбивается на следующие типы в зависимости от того, какие институциональные правила игнорируются экономическим агентом:

• нелегальная экономика – производство и распространение запрещенных законом товаров и услуг (наркотики, проституция и проч.);

• недекларируемая экономика – уклонение от правил, установленных налоговыми органами;

• нерегистрируемая экономика – несоблюдение требований к отчетности, установленных государственными статистическими органами;

• неформальная экономика – несоблюдение законодательства в области лицензирования, трудового права, финансирования, кредитования и проч. с целью избежать соответствующих издержек.

Примечательно, что в данной классификации неформальная экономика входит в скрытую. При этом скрытая экономика охватывает исключительно рыночные виды деятельности.

Этой традиции следует и А. Портес , признанный исследователь неформальной экономики, который оставляет за гранью этого феномена любую нерыночную активность, т.е. не включает в предметную область неформального ни домашнюю экономику, ни межсемейную кооперацию ресурсов [Портес, 2004]. Можно ограничиться констатацией этого факта. Но гораздо важнее понять, с чем связано такое ограничение. И почему многие американские авторы вторят узкому понятию неформальной экономики, ограниченному рыночными трансакциями, тогда как британская традиция во главе с Дж. Гершуни прочно связывает неформальную экономику с более широким кругом явлений, включая домашний труд и реципрокные обмены.

За расхождением предпочтений американских и британских ученых стоят не столько логические доводы, сколько различия в практиках этих стран. Логические доводы камуфлируют их практические основания. Дело в том, что при ухудшении социально-экономической ситуации в легальных экономиках этих стран в конце 1970-х – начале 1980-х годов их жители выбирали разные пути выживания. Американцы, и особенно это касалось мигрантов, наталкиваясь на невозможность обеспечить семьи участием в официальной экономике, уходили в экономику теневую и даже криминальную. Таким образом, проблемы функционирования легальной экономики провоцировали разрастание теневой и криминальной активности. В Великобритании же люди предпочитали переживать трудные времена с помощью самообеспечения, индивидуального или коллективного, т.е. уходили в домашнюю и «коммунальную» экономику. Уволенный работник не пополнял ряды теневиков, чтобы заработать необходимые средства, а туже затягивал пояс и начинал по возможности самостоятельно производить необходимые для жизни товары и услуги. Такое различие выборов в схожих ситуациях вызвано, как минимум, двумя причинами.

Во-первых, английский рабочий класс более американского склонен поддерживать государственный контроль над хозяйством. Это результат исторического пути, работы масс-медиа, судебной системы и проч. Плюс более жесткое миграционное законодательство, ограничивающее вливание людей, социализированных вне этой традиции. Как отмечает А. Портес, англичанин, практикующий теневой бизнес, рискует быть разоблаченным не только полицейским или налоговым инспектором, но и соседом или сослуживцем [Портес, 2004, с. 317]. На него «настучат» как на человека, нарушающего социальную конвенцию о законопослушании.

Во-вторых, жизнь англичан более атомизирована по сравнению с американской традицией. Между тем именно социальные сети выступают структурной основой неформальной экономики. По этой причине мигранты являются традиционными представителями теневого и криминального бизнеса. Сетевые трансакции опираются на доверие между членами сетевого сообщества и способность сетей контролировать поведение своих членов (вопросу доверия будет посвящена лекция 7). Скудность сетевых контактов ведет к сокращению структурных возможностей теневой активности. Неформальная экономика зависит от способности сообщества к мобилизации социальных ресурсов, необходимых для противостояния государственному контролю по поддержанию формальных правил рыночных трансакций. Если даже эти правила не устраивают, уход в неформальное пред принимательство невозможен без использования потенциала солидарности членов сообщества.

Сегментирование неформальной экономики: обзор работ российских исследователей

Если работы западных авторов показали отсутствие понятийного единообразия в сегментировании неформальной экономики, то работы российских коллег довели это разнообразие до таких пределов, когда разговор на одном языке вообще стал невозможен. Мы ограничимся только тремя авторами, поскольку у нас нет задачи дать полный обзор топографических построений неформальной экономики [14] . Мы хотим представить взгляды лишь некоторых авторов из числа наиболее авторитетных.

Один из пионеров исследования экономики вне государственного регулирования С. Глинкина предложила выделять два сектора теневой экономики – неформальный и криминальный.

1. Неформальный сектор понимается как законная деятельность по производству товаров и услуг в домашних условиях, потребляемых самими субъектами производства (неофициальная экономика).

2. Криминальный сектор сводится к деятельности, скрываемой ради ухода от налогообложения или по причине возможного силового прекращения деятельности со стороны государства [Глинкина, 1997, 2001].

Теневая экономика, таким образом, трактуется как предельно широкое явление, вмещающее в себя и то, что скрывается, и то, что существует абсолютно легально и открыто. При этом в единый криминальный сектор попадает и наркоторговец, и утаивающий налоги предприниматель, производящий вполне приемлемую обществом продукцию.

Заметим, что традиция включения во «вторую экономику» СССР домашней деятельности по самообеспечению шла еще от западных авторов. Так, во «вторую экономику» Гроссман включал абсолютно легальную деятельность частных товаропроизводителей [Grossman, 1982]. «Почти невероятным» для западного наблюдателя являлся тот факт, что «вторая экономика» СССР практически не была связана с уходом от налогов, что составляет стержень теневой экономики Запада [Feldbrugge, 1989].

По мере развития в России рыночных отношений и, соответственно, сближения природы и формы неформальной экономики некоторые отечественные исследователи начинают придерживаться западных парадигмальных договоренностей. Так, В. Радаев следующим образом картографирует неформальную экономику по степени легальности [Радаев, 1999а]:

1. Легальная (неофициальная) экономика («белые рынки») – действия вне законодательного регулирования и не в ущерб иным агентам рынка (например, домашний труд).

2. Внеправовая экономика («розовые рынки») – действия вне законодательного регулирования по причине его отсутствия, однако вопреки интересам других рыночных агентов (финансовые пирамиды, монополизация рынка при отсутствии антимонопольного законодательства и проч.).

3. Полуправовая экономика («серые рынки») – создание легального продукта, но с использованием нелегальных средств (уход от налогов, отсутствие регистрации и т.д.).

4. Нелегальная, криминальная экономика («черные рынки») – достижение нелегальных целей нелегальными средствами (производство наркотиков, браконьерство и т.д.).

Два последних сектора составляют, по мнению В. Радаева, теневую экономику. В этой классификации примечательно, во-первых, сведение в единый сегмент домашней экономики и реципрокных обменов и, во-вторых, выделение «розовых рынков» за счет ввода дополнительного критерия ущемления интересов рыночных агентов, т.е. зоны содержательных нарушений рыночного права за счет вакуума формальных норм.

Другой точки зрения придерживается Ю. Латов . В его интерпретации теневая экономика является более широким понятием, включающим в себя экономику неформальную. Его типология охватывает исключительно рыночные виды деятельности, оставляя тем самым за гранью неформальной экономики домашнюю и реципрокную экономику. Ю. Латов выделяет три сектора теневой экономики [Латов, Ковалев, 2006, с. 14 – 15]:

1. «Вторая» («беловоротничковая») – запрещенная законом скрываемая экономическая деятельность работников «белой» (официальной, легальной) экономики на их рабочих местах, приводящая к скрытому перераспределению ранее созданного национального дохода.

2. «Серая» («неформальная») – разрешенная законом, но не регистрируемая экономическая деятельность (преимущественно мелкий бизнес) по производству и реализации обычных товаров и услуг.

3. «Черная» («подпольная») – экономика организованной преступности, т.е. запрещенная законом экономическая деятельность, связанная с производством и реализацией запрещенных товаров и услуг.

Нетрудно заметить, что типологии В. Радаева и С. Глинкиной охватывают и внерыночные виды неформальной экономики, тогда как Ю. Латов ограничивается только рыночными действиями. В. Радаев, следуя западной традиции, рассматривает теневую экономику как подмножество неформальной, тогда как Ю. Латов и С. Глинкина, наоборот, используют термин «неформальная экономика» как часть теневой. Наконец, полуправовая экономика («серые рынки») в терминологии В. Радаева распадается на «беловоротничковую» и «серую», если пользоваться определениями Ю. Латова. А криминальный сектор С. Глинкиной соединяет в себе «серые» и «черные рынки» В. Радаева или, в терминологии Ю. Латова, «вторую» (беловоротничковую) и «черную» (подпольную) экономики. Трудно не запутаться в этих авторских нюансах.

То есть эти авторы используют одни и те же названия для обозначения различных зон реальности, а одна и та же реальность получает разные наименования. И это ученые, живущие не просто в одной стране, но в одном городе, встречающиеся на конференциях. Но это не помешало им говорить на разных языках с точки зрения используемых терминов. Что тогда говорить о мировом сообществе исследователей неформальной экономики. Для обозначения деятельности по производству легального продукта, но неразрешенными средствами (уходя от налогов, давая взятки, не регистрируя деятельность, не оформляя трудовой наем и т.д.) используется пара десятков наименований. Это экономика теневая, параллельная, скрываемая, подпольная, невидимая, нерегистрируемая, серая и т.д.

Однако, несмотря на пестроту используемых терминов, авторы содержательно близки. Практически все исследователи солидарны в понимании сущности неформальной экономики и общих принципов картографирования этого феномена. Неформальная экономика включает в себя разнородную экономическую деятельность, которая может вести или не вести к получению дохода, может предполагать или не предполагать трансакции, может осуществляться в разных формах и масштабах. То общее, что объединяет это качественное разнообразие и позволяет сводить его к понятию «неформальная экономика», состоит в дистанции подобной деятельности от государственного формального регулирования, учета и контроля.

Что же касается сегментирования неформальной экономики, то в силу использования разных дифференцирующих критериев у одних авторов сегменты «склеиваются», у других разворачиваются в подробный перечень деятельности, но с содержательной точки зрения было бы преувеличением говорить о принципиальных разногласиях в определении границ и структуры неформальной экономики. При этом одни авторы типологизируют все возможные варианты неформальной экономической активности, тогда как другие ограничивают неформальную экономику лишь рыночными формами. И даже те исследователи, которые изучают конкретное проявление неформальности и не претендуют на создание собственной топографии неформальной экономики, демонстрируют свою вписанность в общие конвенциональные договоренности о сегментации феномена [15] .

Практически хрестоматийно выделение домашней экономики, причем как тематически, так и терминологически. Вне споров характер и название экономики криминальной. Правда, одни исследователи считают ее частью теневой экономики, тогда как другие выделяют экономический криминал в отдельный блок. Более дискуссионно положение реципрокной экономики, под которой понимается экономика межсемейных обменов на нерыночной основе. Это проявляется как в неустойчивости названия (социальная, коммунальная, реципрокная), так и в частом совмещении с домашней экономикой, а то и просто игнорировании ее существования. И наконец, наиболее терминологически мозаичен и содержательно многогранен сегмент, объединяющий деятельность, осуществляемую с нарушением норм легальности (экономика теневая, скрытая, подпольная, нелегальная, «серая», нерегулярная и т.д.). В терминологических пристрастиях есть национальные особенности [16] . Не будем забывать и об исследовательских приоритетах, диктующих разные взгляды на проблему, что подчеркивается терминологическими новациями.

Таким образом, прорываясь сквозь толщу книг, совмещая классификации и сравнивая термины, утопая в кажущейся на первый взгляд неисчерпаемости фантазий исследователей неформальной экономики, приходим к выводу, что, в сущности, в этом потоке есть устойчивые течения, и внешняя бессистемность скрывает внутренний порядок. Несмотря на анархию названий, есть единство в понимании сущности этого сегмента и его внутренней структуры [17] . Правда, выражается это понимание в широком терминологическом диапазоне.

Сделав обзор попыток коллег сегментировать неформальную экономику, изложим собственную версию, уделяя особое внимание логическим основаниям выделения сегментов.

Построение сегментов неформальной экономики

Собственное картографирование неформальной экономики должно максимально вписываться в сложившиеся традиции . Фактически задача состоит не в придумывании еще одной схемы, а в «собирании» ее из тех блоков рассуждений, авторы которых представляются наиболее убедительными. Необходимо также учитывать особенности российских реалий и специфику отечественного научного дискурса. Так, недопустимо игнорировать реципрокные отношения (экономику дара) как значительный сегмент неформальной экономики. Возможно, в определенных социально-экономических условиях такие отношения и являются декоративным элементом, не играющим существенной роли в организации повседневной жизни, но в России помощь сетей в виде безвозмездного дара играет значительную роль в экономике повседневности. Волонтеры же (добровольные работники на общественное благо на бесплатной основе) – менее регулярный и значимый сюжет российской действительности. Рассуждения о подобной деятельности вполне оправданны в западной литературе, но искусственны в отечественной.

Что же касается сложившихся в отечественной науке терминологических пристрастий, то при всей образности понятий «скрытая экономика», «подпольная», «неофициальная», «вторая», «нерегулярная» и проч. отечественному ученому и читателю привычнее термин «теневая экономика».

Нам также кажется неуместным использовать «цветные названия», хотя этот методический прием довольно распространен в западной литературе. Число сегментов «цветного рынка» порой едва не дотягивает до числа цветов радуги [18] . Однако, во-первых, цветные образы, как правило, эмоционально нагружены. Во-вторых, вызывают двусмысленные ассоциации. Так, «черная экономика» ( black economy ) иногда воспринимается как экономическая деятельность людей с черным цветом кожи, возможна внеэкономическая ассоциация и на «розовые рынки». В-третьих, остаются неясными антонимы таких названий. Скажем, что можно противопоставить «черной экономике»? Белую? Неочевидно. Скажем, Дж. Дэвис предложил «черной экономике» противопоставлять экономику «голубую» ( blue economy ), так как в Великобритании экономическая активность фиксируется в специальных книгах голубого цвета [Davis, 1985, р. 508].

Вот, пожалуй, и все предварительные замечания.

Так как же выглядит концептуальная схема неформальной экономики? Какова логика ее построения? Каковы принципы выделения сегментов? Ответы на эти вопросы попробуем представить как цепь рассуждений.

Шаг 1. Определяя неформальную экономику как экономическую активность, полностью или частично не регулируемую формальными нормами хозяйственного права, логично выделять два типа экономического поведения . Первый тип редуцируется до слова «вопреки» и сводится к использованию разнообразных приемов и схем работы в целях полного или частичного игнорирования формальных норм хозяйствования. Это могут быть нарушения правил регистрации предприятий, сокрытие прибыли от налоговых органов, работа без необходимых лицензий и сертификатов, наем работников с нарушением трудового права, искажение статистических показателей работы предприятия и т.д., что можно трактовать как целенаправленное нарушение легальных требований власти к бизнесу. Сознательные нарушения формальных институтов рынка конституируют эту область экономической практики.

Однако есть иной способ оказаться за пределами влияния этих институтов. Речь идет о деятельности, в принципе не регулируемой формальными нормами хозяйствования. Даже в фантазиях трудно представить общество, в котором создавались бы законы про распределение внутрисемейных обязанностей и режим домашнего труда, лимитировались подарки соседям и помощь детям, а создаваемые для внутрисемейного потребления блага облагались бы налогом. Эта сфера экономики оказывается не регулируемой формальными институтами рынка не в силу сознательного уклонения, а ввиду особой природы деятельности, относящейся к приватной сфере. Расположение этой деятельности относительно формальных норм хозяйствования можно редуцировать до слов «вне, за пределами» .

Другими словами, если понимать под неформальной экономикой «совокупность хозяйственных отношений, не отражаемых в официальной отчетности и формальных контрактах» [Радаев, 1999б, с. 6], то разумно выделять деятельность, игнорирующую контрактное право, и деятельность, не предполагающую формализованного контракта как основу взаимодействия. Ведь очевидно, что формализованный контракт является далеко не единственной формой институализации хозяйственной практики. Регуляция экономической жизни может основываться на традиции, взаимопомощи, солидарности, доверии как специфических формах социальных отношений. Из этого следует вполне очевидное деление неформальной экономики на два качественно разнородных блока, редуцируемых до понятий «вне, за пределами» и «вопреки».

Шаг 2. Нарушения нарушениям рознь. Можно ввозить в страну качественный товар, но делать это контрабандно, т.е. без уплаты таможенных пошлин. Или шить качественную одежду, но не заключать с работниками письменный договор найма. А можно производить отравляющее вещество, наркотики и порнографию, т.е. заниматься деятельностью, продукт которой находится вне закона и морально неприемлем. В первом случае формальным институтам рынка противоречит процедурная сторона бизнеса , а во втором – его продукция . Это диктует различение теневой и криминальной экономики. В первом случае продукция как цель деятельности вполне приемлема, хотя средства достижения этой цели противоречат (полностью или частично) формальным хозяйственным нормам [19] . Во втором случае неприемлемы как цель, так и средства. Проблема наркодельца не в том, что он не платит налоги или не имеет лицензии, а в том, что такие лицензии не даются, а налоги не взимаются. Соответственно теневую экономику пытаются легализовать , создать приемлемые условия ее формализованной игры с государством, местной властью, профессиональными сообществами и т.д. Криминальную же экономику пытаются упразднить , что если и возможно, то лишь в определенной степени. К нелегальной экономике причисляют наркобизнес, проституцию, фальшивомонетничество, браконьерство, сбыт краденого, мошенничество и проч. [20] Разделение теневой и криминальной экономики оправдано еще и тем обстоятельством, что «непроизводственные» виды криминальной активности (организованная преступность, рэкет и проч.) вообще спорно относить к экономическим проблемам.

Важно отметить, что игнорирование формальных институтов не означает, что теневая и криминальная экономика пребывает во внеинституциональной среде. Бреши игнорируемых норм заполняются внелегальной системой правил , функционально зачастую дублирующих корпус отрицаемых норм [Сото, 1995]. Создание предпринимателями внелегальной системы правил можно трактовать как экономическое и социальное конструирование альтернативной институциональной среды бизнеса. Выгодность подобного конструирования для предпринимателей определяется возможностью посредством использования иных ресурсов и иных схем расчетов нести существенно меньшие трансакционные издержки по сравнению с теми, что предполагаются в рамках легальной экономики. Например, игнорирование норм регистрации и лицензирования означает для предпринимателя практику частного кредитования с опорой на социальный капитал в виде доверия социального окружения.

Шаг 3. Вне формальных институтов рынка оказывается хозяйственно-приватная жизнь. Но она не однородная с точки зрения того, какова структурная единица, организующая жизнь за пределами закона. Часть продуктов и услуг, производимых силами домохозяйства, потребляется внутри семьи , а часть распределяется по каналам социальных сетей . Различие не сводится к дихотомии «внутри – вне». Хозяйственная практика семьи регулируется иными социальными нормами, чем ее коммуникативное пространство. И хотя и в том, и в другом случае эта практика не предполагает получение дохода, но ограниченная рамками домохозяйства, она не нуждается в трансакциях, тогда как сетевая структура делает обмены на нерыночной основе сутью хозяйственной коммуникации сообщества. Эти две области неформальной хозяйственной практики формируют соответственно домашнюю экономику и экономику дара , в основе которой лежат нормы реципрокности. Техническое различие в виде отсутствия или наличия трансакций формирует различие сущностное – потенциал изоляции или интеграции домохозяйства формируется на основе данной хозяйственной практики. Домашняя экономика позволяет достичь некоторой степени хозяйственной автономии от социальной среды, тогда как экономика дара подчеркивает зависимость от социального окружения.

И домашняя экономика, и отношения реципроктности изначально предполагают в качестве основы неформальные институциональные нормы. Внеконтрактность этих сфер является нормой общества, а не результатом стремления его участников повысить доходность деятельности. Институциональная среда домашней экономики и межсемейных обменов служит не функциональной альтернативой формальных экономических институтов (как в теневой экономике), а восходит к социальным отношениям, укорененным в механизмах социализации и интернализации социальных норм.

Графически изложенное выше выглядит следующим образом (схема 1).

Схема 1

Сегменты неформальной экономики

В данной схеме совмещены три базовые идеи картографирования неформальной экономики:

• неформальная экономика как специфическая деятельность ;

• неформальная экономика как определенный характер трансакций ;

• неформальная экономика как определенная природа дохода .

Сегменты неформальной экономики выделяются в пространстве специфики деятельности, характера трансакций или природы дохода. При этом деятельностный поход самый широкий, позволяющий максимально полно трактовать неформальную экономику, как опосредованную, так и не опосредованную трансакциями. Те, в свою очередь, могут вести или не вести к доходу. Соответственно определения неформальной экономики в терминах специфического дохода (скрытого, нерегулярного, не фиксируемого и проч.) относятся к наиболее узкому пониманию неформальной экономики. В нашей схеме критерии характера деятельности, наличия трансакций и природы дохода смыкаются в единую классификационную структуру.

Безусловно, абсолютно правы те, кто утверждают, что жизнь на сегменты не делится, что нет никакой неформальной экономики, отдельной от формальной, а тем более нет четкого разделения на сегменты внутри неформального мира, что грань между криминалом и тенью иногда трудно уловима, а экономика дара тесно переплетена с домашней экономикой. И только ленивый не добавит, что абсолютно легальных предприятий в России нет, и различие между ними лишь в степени нелегальности.