Антропологический тип и генезис прибалтийских финнов

Р. Я. Денисова

Проблема происхождения финно-угорских народов и их прародина всегда интересовала советских исследователей. Этим вопросам посвящена огромная литература в области археологии, антропологии и языкознания. В послевоенные годы появилось много публикаций, раскрывающих древнейшую историю и прибалтийских финнов. Большая роль в изучении их этнической истории принадлежит советским археологам (X. А. Моора, Л. Ю. Янитс, H. Н. Турина) и антропологам (H. Н. Чебоксаров К. Ю. Марк, В. П. Алексеев).

В течение последних лет (1964–1972 гг.) на территории Северной Латвии у озера Буртниеки полностью исследован археологический комплекс каменного века Звейниеки (руководитель раскопок Ф. Загорскис), который состоит из могильника и двух синхронных ему стоянок, где получен хорошей сохранности большой краниологический материал мезолита и неолита (Zagorskis, 1973, 1974). Эта краниологическая коллекция в последнее время пополнилась в результате археологических раскопок других неолитических могильников (Loze, 1968; Cimermane, 1968) на территории Латвии (Абора, Юркова) и в настоящее время состоит из 103 черепов.

Весь перечисленный здесь материал вместе с уже опубликованными неолитическими черепами из Эстонии (Марк, 1956) и Латвии (Денисова, 1960) позволяет в настоящее время с достаточной полнотой охарактеризовать антропологический тип племен культуры гребенчато-ямочной керамики и поставить также в порядке обсуждения вопрос о генезисе прибалтийских финнов.

Племена типичной гребенчато-ямочной керамики, которые появляются на территории Восточной Прибалтики во второй половине III тысячелетия до н. э., в современной археологической литературе рассматриваются как древнейшие предки прибалтийских финнов (Моора, 1956; Янитс, 1956). В известной мере этот вывод подтверждается соответствием ареала типичной гребенчато-ямочной керамики второй половины III тысячелетия до и. э. расселению прибалтийских финнов начала II тысячелетия н. э., упоминаемых в древних письменных источниках.

Антропологический тип племен типичной гребенчато-ямочной керамики характеризовался крупными размерами мозгового отдела черепа, долихо-мезокранией (черепной указатель 75,6), широким (140 мм) и средневысоким лицом (69,5 мм). Однако основное своеобразие антропологического типа этих племен заключается в горизонтальной профилировке лица и строении носа. У них отчетливо выражена уплощенность в верхнем и среднем отделах лица (назо-малярный угол—142°, зиго-максиллярный — 129,5°), средневыступающий нос (28,9°) со средним пли высоким переносьем (табл. 1). Антропологический тип женских черепов из могильника Звейниеки характеризуется теми же особенностями. У них еще несколько слабее профилировано лицо (назо-малярный угол — 145,8°, зиго-максиллярпый — 131,5°). Ослабленная горизонтальная профилировка на уровне орбит и в среднем отделе лица свидетельствуют о наличии среди племен культуры типичной гребенчато-ямочной керамики монголоидного компонента.

Антропологический тип племен позднего неолита па территории Латвии рубежа 111 —II и первой половины II тысячелетия до н. э., представленный 8 женскими черепами из могильников Абора, Крейчи и Юркова (см. табл. 1), характеризуется теми же особенностями. Следовательно, на протяжении почти целого тысячелетия антропологический тип рассматриваемых племен на территории Латвии практически не претерпел изменений. Он характеризуется преимущественно мезокранной формой черепа, широким, средневысоким лицом с ослабленной горизонтальной профилировкой, пониженным переносьем и слабо выступающим носом.

Есть основание предполагать, что долихо-, мезокранный антропологический тип с уплощенным лицом был характерен для племен гребенчато-ямочной керамики на всей территории их расселения. К сожалению, в Финляндии нет краниологического материала этих племен, но в Эстонии оп представлен могильниками Валма и Тамула (Марк, 1956).

Племена гребенчато-ямочной керамики Эстонии по своему типу характеризуются некоторым своеобразием (см. табл. 1). У них брахикранная форма черепа, обусловленная большим поперечным и малым продольным диаметрами. Именно этим они и отличаются от племен той же культуры с территории Латвии. Для последних характерна значительно более длинная и менее широкая мозговая часть черепа, а следовательно, мезокранная или субдолихокрапная его форма. В размерах и пропорциях лица различия совсем незначительны. Очень схожи и величины назо-малярного и зиго-максилляриого углов, что еще раз заставляет рассматривать уплощепность лица характерной особенностью племен гребенчато-ямочной керамики.

Возникает вопрос, как оценивать различия, наблюдаемые в размерах мозгового отдела черепа у племен гребенчато-ямочной керамики Латвии и Эстонии? Является ли это свидетельством некоторого локального своеобразия последних, проявляющегося в меньших размерах продольного диаметра и брахикрании. Думается что такой вывод был бы преждевременным, так как краниологический материал племен культуры гребенчато-ямочной керамики Эстонии малочислен и плохой сохранности. Следует обратить внимание на то, что некоторые женские черепа (Та-мула I, X) имеют больший продольный диаметр, чем мужские (Валма III, Тамула XI). Это обстоятельство заставляет предполагать, что средняя величина продольного диаметра в мужской серии черепов (179,8 мм) племен культуры гребенчато-ямочной керамики Эстонии несколько занижена и не отражает действительную величину. Поэтому, оставляя вопрос о локальных различиях антропологического типа внутри племен культуры гребенчато-ямочной керамики открытым до появления новых материалов, в дальнейшем анализе мы будем основываться главным образом на краниологическом материале этих племен с территории Латвии, который достаточно представителен.

По мнению эстонского археолога Л. Янитса, типичная гребенчато-ямочная керамика, поразительно однородная на всей территории своего распространения, сформировалась на небольшой территории— в западном Приладожье, откуда в середине III тысячелетия до н. э. распространилась в Финляндию и Восточную Прибалтику (Янитс, 1956, стр. 256). Представляет также особый интерес и тот факт, что территория расселения племен культуры гребенчато-ямочной керамики во второй половине III тысячелетия до н. э. в значительной степени соответствует территории, занимаемой мезолитической культурой кунда-суомусьярви. По мнению того же исследователя, культура типичной гребенчато-ямочной керамики в известной мере сформировалась на местной мезолитической основе (Янитс, 1956). Следовательно, археологические данные свидетельствуют об определенной преемственности между племенами культуры гребенчато-ямочной керамики и местным мезолитическим населением той же территории.

Однако в настоящее время такое решение вопроса преемственности мезолитического населения и племен культуры типичной гребенчато-ямочной керамики представляется несколько однозначным, так как между ними имеется некоторый разрыв во времени. До появления культуры гребенчато-ямочной керамики восточной Прибалтике была распространена нарвская культура (Янитс, 1959; Турина, 1967), а в Финляндии и Карелии — культура сперрингс (Титов, 1972), которые в настоящее время рассматриваются как синхронные ранненеолитические культуры.

Учитывая все изложенные здесь данные, мы попытаемся на доступном нам краниологическом материале частично восстало вить возможный путь формирования антропологического типа племен культуры гребенчато-ямочной керамики. Для этой цели мы используем мезолитический материал с территории Латвии и серию черепов из Оленеостровского могильника.

Краниологическая серия из Оленеостровского могильника (Якимов, 1960) представляет значительный интерес. Последние археологические исследования внесли новое в интерпретацию этнической принадлежности оленеостровцев. В недалеком прошлом безымянные оленеостровцы сейчас рассматриваются как местные мезолитические племена, генетически связанные с ранненеолитическим населением, создавшим культуру сперрингс (Филатова, 1972; Титов, 1972). По мнению В. Ф. Филатовой, Оленеостровский могильник датируется рубежом VI—V тысячелетий до н. э. (Филатова, 1971, 1972).

Произведенный нами внутригрупповой анализ олепеостровской краниологической серии методом корреляций позволил выделить среди них два различных антропологических типа (табл. 2). Первый, представленный большинством черепов, характеризуется крупными размерами мозгового отдела, мезокранией (черепной указатель 76,6), очень широким (144,2 мм), средневысоким (71 1 мм) лицом с резко ослабленной горизонтальной профилировкой (назо-малярный угол 147°, зиго-максиллярный — 137°), средне-выступающим носом (26°) и низким переносьем (симотический указатель 42,8). Второй антропологический тип отличается долихокранией (черепной указатель 72,4), более узким (138,7 мм) профилированным лицом (назо-малярный угол 137,9°, зиго-максиллярный — 123,8°), несколько сильнее выступающим носом и более высоким переносьем (симотический указатель 55,6). Последний, долихокранный антропологический тип со среднешироким лицом следует рассматривать как европеоидный, тогда как оленеостровцы с очень широким и плоским лицом, на наш взгляд, весьма близки по своему типу к типичным представителям монголоидного расового ствола. К такому выводу нас приводят очень крупные величины углов горизонтальной профилировки лица, которые не уступают наиболее плосколицым представителям монголоидной расы (табл. 3).

Оленеостровцы по уплощенности лица не отличаются от якутов — типичных представителей монголоидного расового ствола. Различие наблюдается только в строении носа. Якуты имеют слабее выступающий пос. Но, с другой стороны, в признаках, характеризующих выступание носа, у оленеостровцев большое сходство с береговыми чукчами, у которых симотический указатель и угол носовых костей имеет те же величины, что и у оленеостровцев. Как оценить несколько более высокое переносье и сильнее выступающий нос у оленеостровцев? Есть ли это результат некоторой европеоидной примеси, пли же мезокранпый и очень широколицый тип с ослабленной горизонтальной профилировкой лица является протомонголоидпым типом, не испытавшим еще европеоидного влияния? Строго говоря, отдать предпочтение одному из этих предположений пока нет достаточных оснований. И то и другое в равной мере допустимо.

Вопрос о том, который из двух антропологических типов, представленных Оленеостровским могильником, был более древним в южной части Карелин, также остается открытым. Можно только можем предположить, что племена культуры сперрингс, которые, но мнению Титова, в середине IV тысячелетия до н. э. сформировались на основе позднемезолитического населения, характеризовались метисным антропологическим типом.

Аналогичная картина антропологического состава коренного населения эпохи мезолита наблюдается и на территории Восточной Прибалтики. Здесь выделено два антропологических типа (Денисова, 1973). Один из них — резко долихокраннып, со средне широким, высоким и резко профилированным лицом в горизонтальном направлении — европеоидного происхождения. Второй — мезокранный, с более широким, уплощенным лицом и слабее выступающим носом — характеризуется наличием монголоидного компонента (табл. 4).

Сопоставление мезокранного типа оленеостровцев с мезолитическим мезокранным типом, представленным могильником Звейниеки, выявляет их несомненное сходство, которое проявляется в первую очередь в размерах и пропорциях мозгового отдела черепа. В строении лица наблюдается некоторое различие. Мезикранный антропологический тип мезолитического населения Латвии отличается от мезокранного типа оленеостровцев меньшими величинами назо-малярного и зиго-максиллярного углов и более узким лицом. Отличие в строении лица, по-видимому, объясняется тем что мезолитическое население Латвии, представленное мезокранным антропологическим типом, является метисным, испытавшим заметное европеоидное влияние на территории Восточной Прибалтики. Метисный антропологический тип мезолитического населения Латвии обнаруживает также очень большое сходство с типом племен культуры гребенчато-ямочной керамики этой же территории. Это позволяет нам сделать вывод, что тип, характерный для предполагаемых предков прибалтийских финнов на территории Восточной Прибалтики, был уже представлен среди мезолитического населения Прибалтики задолго до появления здесь племен типичной гребенчато-ямочной керамики.

Европеоидный долихокранный антропологический тип, который тоже был представлен среди мезолитического населения Восточной Прибалтики, обнаруживает сходство с типом ранненеолитических племен нарвской культуры (см. табл. 4).

Наличие европеоидного антропологического типа среди мезолитического, а затем и ранненеолитического населения Восточпой Прибалтики, по-видимому, было обусловлено неоднократным притоком европеоидного но облику населения с более южных территорий. Возможно, именно через Восточную Прибалтику европеоидное население уже в мезолите, а затем и раннем неолите проникало на северо-восток, в современную Ленинградскую область, южную часть Карелии и, вероятно, Финляндию. Европеоидные антропологические типы мезолита Восточной Прибалтики, южной части Карелии (долихокранный европеоидный тип Оленеостровского могильника) и ранпепеолнтического поселения (могильник Звейниеки, Ладожский канал) изучаемой территории характеризуются общими особенностями — выраженной долихокрапней и среднешироким лицом — и образуют круг близких морфологических форм. Этот европеоидпый антропологический тип генетически связан с европеоидным населепием северных областей Средней Европы и смежных юго-западных районов Восточной Европы (Боттендорф, Притцерберзее, Гросс-Танц, Васильевка I и III).

Такой представляется в настоящее время география антропологических типов мезолитического и ранненеолитнческого времени на изучаемой территории накануне заселения ее племенами культуры типичной гребенчато-ямочной керамики, антропологический тип которых формировался на основе двух компонентов — европеоидного и метисного.

Какие племена приняли участие в формировании антропологического типа племен культуры гребенчато-ямочной керамики — сейчас невозможно определить точно. Однако весьма вероятно, что долихокранный европеоидный антропологический тип поселения нарвской культуры был одним из его компонентов. Второй компонент, который был представлен метисным населением, на древней балтийско-финской территории был распространен уже в мезолите.

Литература

H. Н. Гурина. Из истории древних племен западных областей СССР. «Материалы и исследования по археологии СССР», № 144, 1967.

Р. Я. Денисова. Палеоантропологнческий материал из неолитического могильника Крейчи. «Советская этнография», 1960, № 3.

Р. Я. Денисова. Антропологический состав и генезис мезолитического населения Латвии. «Советская этнография», 1973, № 1.

И. Лозе. Новый неолитический могильник Восточной Латвии. «Изв. АН Латв. ССР», 1968, 4.

К. Ю. Марк. Новые палеоантроиологические материалы эпохи неолита в Прибалтике. «Изв. АП Ост. ССР», серия общ. наук, 1956, 1.

А. Л. Моора. Вопросы сложения эстонского народа и некоторых соседних народов в свете данных археологии. 13 кн.: «Вопросы этнической истории эстонского народа». Таллин, 1956.

Я. В. Титов. О культуре Сперрингс. В кн.: «Археологические исследования в Карелии». Л., 1972.

В. Ф. Филатова. Комплекс, орудий Оленеостровской стоянки на Онежском озере. «Краткие сообщ. Ин-та археологии АН СССР», вып. 126, 1971.

В. Ф. Филатова. К вопросу о связи каменных орудий и памятников с чистым комплексом керамики Сперрингс и позднемезолитических. И кн.: «Археологические исследования в Карелии». Л., 1972.

В. П. Якимов. Антропологические материалы из неолитического могильника на Южном Оленьем острове (Онежское озеро). «Сб. Музе'¹ антропологии и этнографии АН СССР», XIX, 1960.

Л. Янитс. К вопросу об этнической принадлежности неолитического населения территории Эстонской ССР. В кн.: «Вопросы этнической истории Эстонского народа». Таллин, 1956.

I. Cimermane. Aizsardzlbas izrakumi Ezernieku Jurkovas senvieta. Referatu tezes par archeologu un etnogr?fu 1967. gada petljumu rezult?tiem Riga, 1968.

F. Zagorskis. Das sp?tmesolithikum in Lettland. The Mesolithic in Europe. Warscawa, 1973.

F. Zagorskis. Zvejnieku akmenslaikmeta kapulauka apbedijumu tipologija un lironologija. «Arheologija un etnografija», XI. Riga, 1974.