Расплавленное небо Въетнама

Расплавленное небо Въетнама

Продолжение, начало в ИА № 4/2001, 5/2001.

РАСКРУЧЕНЫЙ МАХОВИК

Значение «Тропы Хо Ши Мина» трудно переоценить, однако это был не единственный путь доставки оружия, боеприпасов и предметов снабжения действовавшим в джунглях Южного Вьетнама и Лаоса патриотам. Помимо сухопутной «тропы» в распоряжении партизан имелся и морской путь, по которому также доставлялось оружие, снаряжение и продовольствие. Если о масштабах переброски грузов «по суху» имеются сведения за отдельные (хотя и довольно короткие) периоды, то о деятельности транспортных водных артерий данные не опубликованы до сих пор. Впрочем, о масштабах можно догадываться хотя бы на основании того факта, что вдоль побережья Вьетнама протяжённостью около 1000 км в дневное время курсировало не менее 4000 джонок и сампанов, а в ночное — 2000! Если при свете дня с задачей контроля судоходства относительно успешно справлялись патрульные катера, то с наступлением темноты вьетконговцы становились хозяевами положения. Единственным выходом стало привлечение базовой патрульной авиации в рамках операции «Маркет тайм» (Market time — базарный день. Для выполнения этой задачи привлекли противолодочные «Нептуны» и новейшие «Орионы». Также использовались летающие лодки Р-5 «Марлин». Патрулирование побережья Северного Вьетнама осуществляли палубные «Трэккеры». Они базировались на противолодочных авианосцах, один из которых постоянно находился в зоне боевых действий. Когда корабль уходил на заправку и ремонт, работу его авиагруппы выполняли самолёты ВВС, базировавшиеся на береговых базах.

В небе Вьетнама нашлась работа и американским противолодочным самолётам Р-2 «Нептун» (справа) и Р-3 «Орион» (слева). Набитые дорогостоящей электроникой эти машины патрулировали по ночам воды Тонкинского залива выискивая джонки и сампаны, доставлявшие оружие и снабжение повстанцам в Южный Вьетнам.

Надо сказать, что получение приказа привело лётчиков патрульных самолётов в замешательство. Зачем привлекать для этой работы эти мощные машины, набитые дорогостоящей новейшей электроникой, когда единственным средством поиска является лишь пара глаз пилота? Не лучше ли обойтись обычным транспортным самолётом, оснащённым РЛС обзора поверхности? Да и сомнительна целесообразность подставлять под удар новейшие машины с высококлассными экипажами, которые намного нужнее для поиска советских подводных лодок. Однако в армии и на флоте приказы не обсуждают, а потому с 1965 г. экипажи приступили к боевой работе.

Конечно намного проще было перекрыть доступ в Хайфонскую гавань с помощью минных заграждений, что существенно ослабило бы поток военных грузов перебрасываемых морем. Однако по политическим мотивам американская администрация не хотела сделать это, а потому минные поля в районе Хайфона были выставлены только в 1972 г. В результате в Хайфон беспрепятственно прибывали суда, доставлявшие вооружение.

Патрульные эскадрильи официально базировались в Сангли Пойнт на Филиппинах(однако самолёты действовали с различных баз на территории Юго-Восточной Азии. Гидросамолёты Р-5 базировались в Кам Ранг Бей. Сухопутные Р-2 и Р-3 также летали из Кам Ранг Бей, Дананга и Утапао. Полёт проходил на высоте до 300 м на расстоянии около 20 миль от береговой линии. Всё воздушное пространство было разделено на четыре сектора. Первый сектор — побережье Северного Вьетнама до границы с Китаем — находился в ведении палубных «Треккеров». Четвёртый — от границы Камбоджи до полуострова May — патрулировали самолёты из Утапао. Два других были поделены между подразделениями с Кам Ранг Бей и Тан Сон Нхуг. В каждом секторе постоянно находился в воздухе хотя бы один самолёт. В случае обнаружения цели экипаж совершал её облёт для идентификации, описывая нисходящую спираль. В ночное время для освещения цели использовался бортовой поисковый прожектор или осветительные ракеты. Последние выбрасывались вручную через некое подобие жёлоба, и если ракета застревала в нём, то, воспламенившись, она, как правило, вызывала пожар в воздухе и самолёт сгорал, иногда вместе с экипажем.

К несчастью для американских авиаторов, таких инцидентов было довольно много. Происходили они и на авиабазах. Один из самых крупных имел место 16 мая 1965 г., когда по неизвестной причине взорвался подготовленный к взлёту с аэродрома Бьен Хоа В-57. Сдетонировавшие на борту «Канберры» бомбы спровоцировали серию вторичных взрывов. В результате, как было сообщено официальными лицами, на земле погибли 10 В-57В, 11 «Скайредеров» южновьетнамских ВВС и один флотский «Крусейдер». Уцелевшие самолёты перебросили на аэродром Тан Сон Нхут.

Многие очевидцы трагедии, как водится в подобных случаях, не согласились с официальной информацией. Одним из них был капитан Шелли Хиллард, служивший в тот период в 602-й десантной эскадрильи. По его словам, причиной взрыва стала система запуска двигателей на В-57. Для пуска использовался пороховой стартер, раскручивавший турбину. Пороховые шашки, сгорая, давали огромные облака чёрного дыма, нередко пугавшие наземный персонал. Часто, увидев чёрный дым, пожарная команда мчалась сломя голову к стоянкам и заливала самолёты пеной. Это иногда приводило к рукоприкладству со стороны пилотов, особенно если в момент тушения «пожара» фонарь кабины был открыт. Нередко пороховые шашки вылетали из гнёзд, поджигая- всё вокруг. В тот день заправленные и вооружённые В-57, подготовленные к вылету, стояли крылом к крылу на стоянке. Вероятно пороховой стартер, вылетевший из одного из двигателей, вызвал детонацию бомбы на одном из бомбардировщиков. По словам капитан Хиллиарда на самом деле в тот день были уничтожены не меньше 24 В-57, экипажи которых погибли, примерно столько же южновьетнамских А-1, а количество поврежденных «Скайрейдеров» было вообще умопомрачительным. Помимо экипажей В-57, сгоревших в своих бомбардировщиках, немало обслуживающего персонала полегло на лётном поле.

В числе погибших был майор Белл, служивший в американских ВВС. В рамках программы по обмену летным составом между ВВС и ВМФ, он был временно переведён в состав авиации флота. В тот злополучный день он собирался вытащить из своего F-8 планшет с полётными картами. Забравшись в кабину истребителя, он уже не смог покинуть ее. Опознали останки пилота только спустя три дня…

Для возмещения потерь во Вьетнам направили В-57В, отозванные из Национальной гвардии, и дюжину В-57Е, переделанных из буксировщиков мишеней. В июне 1965 г. 3-я бомбардировочная группа перебазировалась в Дананг и сразу же приступила к ночным штурмовкам целей на территории Северного Вьетнама и Лаоса. Целями были транспортные средства, базы снабжения, казармы, мосты, позиции зенитной артиллерии. Вскоре в Дананг перебазировались 8-я и 13-я бомбардировочные эскадрильи, действовавшие под оперативным контролем штаба 6252-го крыла тактических истребителей, спустя год сменившего свой номер «на 35» (35th TFW).

В конце мая 1965 г. наконец закончилось строительство авиабазы Корпуса Морской Пехоты Чу Лай. Уже 1 июня туда прибыли четыре А-4С эскадрильи VMA-225. Спустя всего несколько часов после прибытия, командир эскадрильи полковник Джон Ноубл возглавил рейд против отряда вьетконговцев, обнаруженного в 10 км от базы. Вечером того же дня три А-4Е VMA-311 под командованием подполковника Бернарда Стендера приземлились в Чу Лай(2 июня самолеты обеих эскадрилий вновь вылетели на бомбежку партизан: Ноубл руководил рейдом против недобитого вчера отряда, а Стендер возглавил налёт на Куанг Три. 16 июня в Чу Лай перелетели остальные самолёты VMA-311, а 28 июня — 20 А-4Е из состава VMA-214.

«Скайрейдеры» наносят штурмовой удар по позициям южновьетнамских партизан.

Обломки «Канберр» и «Скаирейдеров» на авиабазе Бьен Хоа после серии взрывов 16 мая 1945 г. (внизу).

А-4Е из состава VA-144 наносит удар по целям в районе Хайфона 2000-фунтовыми (907 кг) бомбами Мк.84. на подкрыльевых пилонах штурмовика висят ПТБ и блоки НАРов. Весна 1965 г.

Между тем, пока шло развёртывание тыловой инфраструктуры, накал воздушных боёв в небе Северного Вьетнама продолжал нарастать. 17 июня 1965 г. американские морские лётчики сумели поквитаться за гибель F-4 9 апреля: пилоты VF-21 с авианосца «Мидуэй» Джон С.Смит-младший (оператор радара Луи Пейдж) и Джек Бэтсон-младший (оператор радара Роберт Доремус) благодаря обеспечивающим действиям экипажа самолёта ДРЛО и У EC-121D, смогли вовремя обнаружить вьетнамские истребители и сбить ракетами AIM-7 по одному МиГ-17 над Северным Вьетнамом. Но это была «пиррова победа» так как в том же бою «МиГи» из состава 921-го истребительного авиаполка сбили два «Фантома».

20 июня пилоты штурмовиков А-1 из состава эскадрильи VA-25 с авианосца «Мидуэй» Клинт Джонсон и Чарльз Хартман сбили МиГ- 17 над Северным Вьетнамом. Как оказалось, в горячке боя «МиГ» атаковал ведущего пары(подставившись под огонь пушек ведомого, шедшего чуть ниже и потому оставшегося незамеченным. Однако это был единичный случай и, как правило, воздушные бои заканчивались гибелью «Скайрейдеров». В тот же день два А-1 в районе Май Чау пали жертой МиГ-17.

10 июля первые победы в воздушном бою одержали «Фантомы» ВВС. Тогда экипажи 45-й истребительной эскадрильи (45th TFS) сбили два МиГ-17, а спустя десять дней, 20- го числа, пилоты «МиГов» повредили один F- 4, но затем своё «веское» слово сказали вьетнамские зенитчики, сбившие два МиГ- 17, которые они ошибочно приняли за американские самолёты.

Надо сказать, что командование ВВС ДРВ довольно быстро пришло к выводу, что, хотя в воздушных боях потери вьетнамских истребителей меньше американских, обольщаться этому не стоит. Значительное численное преимущество авиации агрессора рано или поздно могло привести к уничтожению ВВС ДРВ. Анализ воздушных боёв показал, что лётчики- истребители часто атакуют первые подвернувшиеся цели, которыми в большинстве своём почти всегда оказываются располагающиеся по периметру американских ударных групп подразделения вражеских истребителей, имеющих к тому же численное превосходство. В результате, увязая в боях с численно превосходящим противником, пилоты «МиГов» упускали главные цели — ударные машины, экипажам которых в этой обстановке оказывали противодействие только зенитчики. К тому же, несмотря на значительные усилия по постройке аэродромов и посадочных площадок, аэродромная сеть ДРВ была всё ещё неразвитой, что серьёзно затрудняло манёвр силами истребительной авиации.

Для того, что бы поразить верткий МиГ-17 от американских лётчиков-истребителей требовалось отменное лётное мастерство.

О том, каковы последствия взрыва подвесного топливного бака для вьетнамского истребителя, можно только гадать, поскольку он вполне мог вернуться на базу.

Впрочем, война бе потерь не бывает и 10 июля 1965 г. пилоты «Фантомов» из состава 45-й эскадрильи тактических истребителей доказали, что умеют не только летать, но и стрелять. В тот день капитаны Кэннет Холкомб (пилот) и Артур Кларк (штурман-оператор), а также Томас Робертс (пилот) и Рональд Андерсон (штурман-оператор), сбили два МиГ-17.

Тревога на северовьетнамском аэродроме.

Сначала было решено расширить аэродромы Хоалак, Енбай, Тхохуан и Кип. Особое значение имела последняя база, которая предназначалась для 923-го истребительного авиаполка, оснащенного МиГ-17.Начатые в конце мая строительные работы впечатляли своими масштабами. По периметру лётного поля аэродрома Кип трудились ежедневно свыше 4 тыс. человек, силами которых было вывезено до 500.000 м2 грунта. Работы осложнялись нехваткой тяжёлой строительной техники, сильно пересечённым рельефом (аэродром окружали высокие холмы, часть из которых и предстояло сровнять!). В рамках плана реконструкции предполагалось завершить все работы за восемь месяцев, но военные считали этот срок чрезмерным в условиях боевых действий и для ускорения работ был задействована 4-я саперная бригада III Военного округа. Её личный состав пробурил несколько сотен шурфов, в которые были заложены примерно 250 т взрывчатки. 8 июля прогремела серия взрывов

и работа сразу пошла веселее. К концу августа было уложено около 7000 мг бетона, но появилась другая проблема: в результате взрывных работ произошло смещение слоёв грунта, нарушившее систему ирригации рисовых полей, которую также пришлось восстанавливать. Как бы там ни было, но в начале сентября авиабаза Кип была готова принять истребители 923-го авиаполка. К концу года были завершены работы ещё на четырех аэродромах.

Одновременно со строительством шла реорганизации ВВС ДРВ, начавшей получать из Советского Союза, наряду с дозвуковыми истребителями МиГ-17ПФ, сверхзвуковые МиГ- 21Ф-13. Важнейшим отличием МиГ-17ПФ от поставленных во Вьетнам ранее истребителей этого типа было наличие БРЛС «Изумруд», сопряжённой с оптическим прицелом АСП-ЗНМ. Радар позволял обнаруживать цели типа бомбардировщика Ту-4 на дальности до 11 км, а при сближении с целью на расстояние до 2 км станция автоматически переходила в режим прицеливания. Кроме того, на самолете появился навигационный индикатор НИ-50Б и система предупреждения об облучении «Сирена-2». Вооружение состояло из трёх 23-мм пушек НР-23. Некоторое снижение массы секундного залпа (в сравнении с истребителями, оснащенными 37-мм артсистемой Н-37) компенсировалось большим количеством снарядов в очереди, что позволяло чаще «цеплять» в манёвренных боях вражеские самолёты.

Прибытие более совершенных сверхзвуковых МиГ-21 поначалу принесло вьетнамцам одни лишь проблемы, поскольку даже простая сборка матчасти требовала немало времени, так как ВВС ДРВ испытывали острейшую нехватку квалифицированного техперсонала. Самолёты собирали под руководством советских специалистов и этот процесс, как правило, совмещался с обучением. В результате, на то чтобы привести в лётное состояние один МиГ-21, требовалось минимум десять дней. Правда, постепенно этот срок сократился до недели, а потом до трёх дней.

Однако, как вскоре выяснилось, основная проблема была отнюдь не в этом. Освоение МиГ-21, предъявлявшего к уровню подготовки и физическому состоянию лётчика более высокие требования, нежели МиГ-17, оказалось нелегким делом для малорослых и довольно щуплых вьетнамцев. Большая часть пилотов просто не проходила по весу, который был ниже минимально необходимого для нормального срабатывания катапультируемого кресла. Это, впрочем, успешно решалось, как горько шутили наши советники, «бройлерной откормкой». Второй проблемой был малый рост, из-за которого глаза лётчика находились значительно ниже прицельной линии, а подъем кресла приводил к тому, что пилот не дотягивался до педалей. Ко всему прочему, в целом явно заниженное давление кровяной системы жителей Индокитая приводило к тому, что при маневрах с перегрузками выше 5 ед. вьетнамцеы просто теряли сознание и в нормальный полет «спарку» приводил сидящий в задней кабине советский инструктор.

С целью более быстрого втягивания вьетнамских курсантов в режим летной подготовки в Армавирском авиаучилище была разработана плотная программа, в процессе которой существенно повышалась физическая подготовка будущих лётчиков, а самолётом начального обучения вместо поршневого Як-18 стал чешский L-29 «Дельфин». Причиной этого был тот факт, что при освоении «Яков» у курсантов вырабатывались навыки не только не нужные при пилотировании реактивных сверхзвуковых машин, но даже вредные. Любопытно, что вскоре этот же метод был внедрен и для обучения советских курсантов. После 80 часов на «Дельфинах», требовалось пройти 40-часовую программу на МиГ-15УТИ и МиГ-17 и, наконец, те, кто показал требуемые навыки и обладал соответствующими физическими и интеллектуальными данными, могли надеяться освоить МиГ-21. Надо сказать, что доходили до этого этапа очень немногие, так как даже при освоении МиГ-17 отсев составлял 80 %, а до «двухмаховых» МиГ-21 доходили и вовсе поначалу единицы! Для сравнения: у проходивших примерно в это же время обучение венгерских курсантов отсев составлял всего 8 %, а у наших — менее 5 %!

Хотя сверхзвуковые истребители МиГ-21 начали поступать на вооружение ВВС ДРВ уже в 1965 г., в кампании того года они не сыграли никакой jmmh, а их первым трофеем стал сбитый 14 марта 1966 г. американский ДПЛА «Firebee» (слева) Всю ношу воздушных боёв 1965 г. вынесли на себе заслуженный ветераны МиГ-17, на первый взгляд не шедшие ни в какое сравнение с о сверхзвуковыми американскими машинами.

Одним из существенных недостатков северовьетнамских ВВС было малое количество аэродромов, что серьезно уменьшало возможности манёвра силами и затрудняло выход из-под ударов, а также наращивание авиационной группировки. В то же время, наличие большого количества небольших площадок, сохранившихся с времён Второй Мировой войны, позволяло эффективно организовывать истребительные засады на маршрутах американских адарных групп. Переброска авиатехники производилась с помошью советских тяжелых транспортных вертолётов Ми-о. По прибытии на место истребители тщательно маскировали.

Эти и многие другие трудности привели к тому, что в первой половине 1965 г. МиГи-21 практически не сыграли никакой роли в воздушной войне над Вьетнамом, поскольку перехваченный и уничтоженный 14 марта Нгуеном Хонг Нхи с помощью системы наведения «Воздух-1» на высоте 18 км американский БПЛА «Firebee» был явно не в счёт. Прошло больше года, прежде чем пилоты МиГ-21 записали на свои счета первые победы.

20 сентября вьетнамские истребители смогли сбить два штурмовика А-1 над районом Хуу Лунг и повредили один F-4 над районом НхаНам. Последний успех официально принадлежит Нгуену Нхат Чиу, который в том вылете был ведомым командира звена МиГ — 17. Впрочем, неприятности для американцев в тот день на этом не закончились, так как 83-й дивизион 238-го зенитно-ракетного полка над районом Хуу Лунг смог «снять» AD- 6, а 40-й зенитно-артиллерийский дивизион «достал» А-4Е.

6 октября экипаж F-4B (пилот — лейтенант-коммандер Дэн Мэкинтэйр, оператор СУО — лейтенант Алан Джонсон) из состава VF-151 (авианосец «Корал Си») повредили ракетой «Спэрроу» МиГ-17. Спустя неделю снова отличились «МиГи»: 14 октября в рулетку воздушного боя проиграл свою жизнь пилот F-105D капитан Р.Х.Шулер из состава 36-й эскадрильи тактических истребителей.

Между тем бомбежки и обстрелы, рост жертв с обеих сторон довольно быстро ожесточили конфликт и 19 июня пропал без вести спасательный гидросамолёт HU-16, который был, видимо, сбит у побережья Северного Вьетнама. 20 сентября был потерян первый спасательный вертолёт. Во время операции по спасению пилота сбитого F-105 капитана Уиллиса Форби, НН-43 был сбит, три члена экипажа попали в плен. 6 ноября звено МиГ- 17, прибывшее с опозданием для отражения удара американских палубных штурмовиков, атаковало над Хоабинем флотский спасатель СН-ЗС, экипаж которого пытался вывезти пилота сбитого А-1Е. Американская «стрекоза» оказалась для пилотов «МиГов» «сидячей уткой» и вскоре после атаки первой пары беспорядочно кувыркаясь, рухнула в джунгли. Эта победа стала последней одержанной вьетнамскими истребителями в 1965 г.

И всё же надо сказать, что, несмотря на прилагаемые усилия, боевая эффективность истребительной авиации ВВС ДРВ нарастала медленно, что было следствием недостаточной лётно-тактической подготовки, нехватка которой часто компенсировалась самоотверженностью лётного состава. К тому же поначалу истребители летали в плотных боевых порядках и пилоты вместо наблюдения за окружающей обстановкой часто были заняты соблюдением своего места в строю. Постепенно этот недостаток был ликвидирован и вскоре лётчики начали практиковать разомкнутые боевые порядки с интервалами 100–200 м и дистанцией между самолётами в паре до 600–800 м. При этом в звене дистанции между парами иногда составляли до 2000 м, с эшелонированием по высоте в 400–500 м.

В то же время все без исключения советские военные советники отмечали очень высокие боевые и моральные качества вьетнамских лётчиков, причем, по словам полковника авиации Владимира Бабича, «…временами они сражались как камикадзе!..

Помню однажды заходит пара «семнадцатых» на посадку. Сразу было видно, что с шедшим впереди истребителем не всё в порядке: машина рыскала по курсу и высоте, но всё же постепенно снижалась. Руководитель тут же вызвал к полосе пожарных и медиков… Садились с перелётом, а потому приземлившийся первым выкатился за пределы ВПП. Когда наш «газик» подлетел, перед нами предстала ужасающая картина: буквально изрешеченная осколками обшивка в районе кабины, внутри которой всё было залито кровью уже мёртвого пилота…»

Впрочем, американцам тоже приходилось нелегко. Тяжёлые маломанёвренные «Тандерчифы» и «Фантомы», перегруженные оружием и топливом на внешней подвеске были явно не приспособлены к схваткам на коротких дистанциях. Последние к тому же не имели пушек и потому их экипажи временами чувствовали себя беззащитными. Имевшиеся в сравнительно небольших количествах единственные «настоящие» американские истребители F-8 погоды явно не делали, так как быстро уступали своё место на полётных палубах «Фантомам».

Однако не МиГ-17 оказался главным «вьетнамским сюрпризом» для американских лётчиков, а советские ЗРК С-75 «Двина», переброска которых была начата в конце весны 1965 г. Необходимо отметить, что это было вынужденное решение, так как уже в начале 1965 г. для вьетнамского правительства стало очевидно, что, несмотря на героизм воинов ПВО ДРВ, американской авиации вполне по силам полностью разрушить страну и её экономику, что, как ожидалось, будет сопровождаться огромными человеческими жертвами. В этой ситуации вьетнамское руководство было вынуждено вновь обратиться с просьбой к СССР о содействии в создании современной системы ПВО.

В апреле 1965-го в Москву на переговоры прибыла вьетнамская правительственная делегация во главе с Ле Зуаном. Стороны достаточно быстро согласовали о дополнительных военных поставках, строительстве объектов военного значения, направлении в ДРВ дополнительных контингентов советских военных специалистов и подготовке в советских военно-учебных заведениях вьетнамских курсантов.

В рамках достигнутых договорённостей было решено создать на территории ДРВ десять учебных центров ЗРВ ПВО СССР, каждый из которых разворачивался на базе кадрированного зенитно-ракетного полка. Помимо них было создано несколько учебных центров зенитной артиллерии и один истребительной авиации, однако последние формировались на сборной основе из личного состава различных частей и соединений ПВО. После завершения комплектования учебных центров их личный состав направляли в отдельные военные городки, где в течение двух-трёх месяцев проводилась всесторонняя подготовка. А затем следовала отправка во Вьетнам.

Как вспоминал К.Черных, их «группу сержантов и солдат во главе с офицерами отобрали для выполнения задач «спецкомандировки» в марте 1965 г. в Красноярске. После этого в течение месяца мы прошли переподготовку на шестикабинный вариант ЗРК С-75, а уже в мае на самолётах Ан-10 и Ан-12 из Иркутска нас перебросили в Ханой с промежуточными посадками в Монголии и Китае. При подлёте к северовьетнамской столице военно-транспортные самолёты сопровождали истребители МиГ-17 вьетнамских ВВС. С аэродрома группу перевезли на автобусах в пригород Ханоя Кимлин, где в это время размещались все иностранные советники и специалисты.». После этого группа была расформирована и советские специалисты были распределены по отдельным частям войск ПВО ДРВ.

Следом начал прибывать и личный состав учебных центров, первым из которых на вьетнамской земле появился 236-й зенитноракетный полк полковника М.Цыганкова. 8 июня на торжественном открытии присутствовал премьер-министр ДРВ Фам Ван Донг и заместитель министра национальной обороны Чан Шам. К 8 мая прибыл 2-й учебный центр под командованием генерал-майора Н.Баженова, а спустя всего неделю, 15-го числа, 3-й, созданный на базе 285-го ЗРП, полковника К.Завадского.

6 июня 1965 г. вышло Постановление Совмина СССР N9525-200 о создании в ДРВ Группы советских военных специалистов (ГСВС), перед которой ставилась задача в кратчайшие сроки обучить и подготовить к боевым действиям личный состав ЗРВ и ВВС ПВО ДРВ. Управление группой возглавил генерал-майор Г.Белов, его заместителем по политчасти был назначен полковник М.Борисенко, а старшим группы специалистов ЗРВ — полковник А.Дзыба. На проходившем 29 июня совещании с участием командования Народной армии Вьетнама, последний доложил, что «советские военные специалисты готовы к выполнению задачи по обучению личного состава ЗРВ ВНА… Обучение будет осуществляться в соответствии с программой подготовки боевых расчётов, утверждённой командованием ПВО и ВВС ВНА и старшим Гоуппы советских военных специалистов в ДРВ.».

Внизу: Советские специалисты разворачивают ЗРК С-75 в окрестностях Ланоя. Видны контейнеры ракет и кабина боевого управления (КБУ) и дизельные генераторы На фото вверху запечатлена пусковая установка с зенитной ракетой В-750.

С этой целью в джунглях провинции Ча-Као, которая находилась на севере ДРВ, а также в находившихся там населённых пунктах началось строительство позиций, подъездных путей, мест технического обслуживания и военных городков. К началу 1966 г. во Вьетнаме находилось 382 советских военных специалиста, что ни в какое сравнение не шло с численностью американских контингентов, расположившихся южнее 17-й параллели.

Первым заступил на боевое дежурство под Ханоем личный состав учебного центра, развёрнутого на базе 236-го зенитно-ракетного полка под командованием полковника М.Цыганкова (замполит — подполковник М.Барсученко). Ауже 24 июля зенитными ракетами, запущенными с позиций 3-го и 4-го дивизионов сбиты три F-4. Первый из них входил в состав палубной истребительно-бомбардировочной эскадрильи VF-21 (авианосец «Мидуэй»), другой выбыл из 47-й эскадрильи тактических истребителей, а его экипаж попал в плен(Четырём остальным повезло гораздо меньше. Такие потери заставили американское командование на время прекратить все полёты своей авиации над Северным Вьетнамом до выяснения причин гибели самолётов и выработки методики борьбы с новым оружием.

Как вспоминал генерал-лейтенант Владимир Ярошенко, «поначалу первые стрельбы осуществляли советские специалисты, а вьетнамские расчёты находились рядом. После нескольких успехов техника передавалась вьетнамцам, а наши специалисты оставались в роли инструкторов, готовых в случае возникновения сложной ситуации немедленно прийти на помощь.». Уже к 1 марта 1966 г. на счету 1 — го дивизиона (командир — подполковник В.Чернецов) было 16 сбитых самолётов противника, у 2-го дивизиона (командир — подполковник И.Проскурин) — 9 самолётов, 3-го дивизиона (командир — подполковник Б.Можаев) — 15, но лидировал 4-й дивизион подполковника Ф.Ильиных, на счету которого находилось 20 сбитых! За проявленное мужество и воинское мастерство подполковников Ф.Ильиных и В.Ченнецова наградили орденами Ленина и Красной Звезды.

Ответом на применение ЗРК с радиолокационным наведением стало создание самолё- та(способного уничтожать обнаруженные радарные установки. В 1965 г. шесть двухместных F-100F модернизировали для выполнения задач обнаружения, идентификации и уничтожения РЛС северовьетнамских ЗРК. Большую часть работ выполнила фирма «Эплид Техноложджи» (Applied Technology Inc.), адаптировав для F-100F электронику, предназначавшуюся для разведчика U-2. Оборудование F-100F включало систему обнаружения РЛС AN/APR-25, способную засекать сигналы радаров станций наведения ЗРК, истребителей- перехватчиков и зенитной артиллерии.

Модифицированные F-100F имели то же стрелковое вооружение, что и обычные «спарки». На подкрыльевых пилонах размещались два блока LAU-3 с 24 НАРами каждый. Последние обычно использовались для обозначения цели(в то время как действовавшие совместно с F-100F истребители-бомбардировщики атаковали её. Проект получил название «Уайлд Уизл» (Wild Weasel — дикая ласка) в честь маленького свирепого хищника, преследующего свою жертву даже в её собственном логове.

Первые четыре «Уайлд Уизл»1 прибыли в Юго-Восточную Азию 24 ноября 1965 г., а на боевые задания они начали летать с авиабазы Корат в Таиланде с 3 декабря. В рамках операции «Айрон хэнд» (Iron hand — железная рука) F-100F действовали совместно с F- 105D. «Супер сейбры» обнаруживали цель и обозначали её, а «Тандерчифы» уничтожали её неуправляемыми бомбами, НАРами или даже пушечным огнем.

20 декабря в ходе своего 18-го вылета, осуществляя поиск РЛС, экипаж F-100F в составе капитанов Питчфорда (пилот) и Трира (оператор БРЭО) угодил в расставленную ловушку. Самолёт, сопровождавший ударную группу из четырех F-105, прикрываемый двумя звеньями «Фантомов», запеленговал работу РЛС, которая была идентифицирована как СНР. Выполнив несколько маневров со снижением, направленных на срыв наведения, «ласка» попала под огонь 37-мм зенитных автоматов и была сбита. Что произошло с катапультировавшимся первым капитаном Триром, так и осталось неизвестно, а, покинувший следом за ним сбитый самолёт, капитан Питчфорд попал в плен.

Вид из кабины «дикой ласки» F-100F, пикирующего на позиции вьетнамского ЗРК (слева). Успех «Супер-сэйбров» в роли охотников за радарами вызвал появление более совершенных самолётов этого назначения, созданных на базе истребителей-бомбардировщиков F-105 (справа вверху). Фактически, «Уайлд Уизлы» представляли собой первые разведывательно-ударные комплексы, а необходимость эффективной борьбы с ними, стала одной из самых сложных задач для конструкторов советских зенитно-ракетных комплексов.

На фото справа запечатлена группа советских специалистов, изучающая очередной сбитый. Местные жители выносят из воды обломки упавшего на мелководье разведывательного RF-8A (сер. № 146826) из состава эскадрильи VPF-63 (авианосец «Корал Си»), сбитого зенитной ракетой. Пилот — лейтенант С.В.Гудвин-младший — до сих пор числится пропавшим без вести.

«Серьезные потери, понесённые американской авиацией, заставили агрессора прекратить на время налёты, — вспоминал генерал-лейтенант Владимир Ярошенко. — Хотелось верить, что это — навсегда, но оказалось, что был лишь конец очередного этапа воздушной войны.

Спустя примерно два месяца в феврале налёты внезапно возобновились, но теперь они шли под прикрытием интенсивных радиопомех, которые ставились как постановщиками помех, которые барражировали вне зоны поражения ЗРК, так и с бортов ударных самолётов. Практически все истребители, бомбардировщики и палубные штурмовики получили возможность применять при прорыве ПВО противорадиолокационные ракет «Шрайк».».

Действительно, 27 февраля 1966 г. к операции «Айрон хэнд» присоединились остальные переоборудованные F-100F, а с конца апреля «дикие ласки» для уничтожения РЛС получили более мощные «клыки» в виде УР AGM-45A «Шрайк». Эта ракета имела пассивную систему наведения, которая по захваченному лучу радара наводила боеприпас на цель. Впервые экипажи F-100 применили эти ракеты 18 апреля 1966 г. Примерно на неделю позже, 25 апреля, AGM-45A «Шрайк» получили на вооружение и палубные А-4 из состава эскадрильи VA-23, правда, использовать эти боеприпасы они могли только при условии внешнего целеуказания, что естественно накладывало определённые ограничения на их применение.

Успех «охотников за радарами» F-100F внушал оптимизм. Однако из-за невысоких лётных данных F-100 проигрывал F-105 и F-4, которые он должен был охранять. Поэтому, после того как анализ результатов деятельности первых экипажей этих машин подтвердил правильность выбранной концепции(начались работы по переоборудованию более пригодных для этой задачи F-105F. 86 самолётов получили наименование «Wild Weasel» lll. В задней кабине размещался оператор, управлявший сложным оборудованием, которое служило для обнаружения и определения точного положения источника радиолокационного излучения. После обнаружения вражеской РЛС, F-105F атаковал её противорадиолокационными ракетами AGM-45A. Кроме того, самолет мог нести различную аппаратуру РЭБ, позволявшую ставить помехи по каналу цели и каналу наведения ракеты, что частенько вызывало срыв пуска. Помимо этого «Тандерчиф» выполнял задачу целеуказания, наводя подразделения ударных самолетов на обнаруженные позиции ЗРК(Первый F-105F был модернизирован по программе к 15 января 1965 г. Первоначально пилотов и операторов бортового оборудования перевели из первого подразделения «ласок» с авиабазы Эглин, где они обучались на F-100F «Уайлд уизл»1.

Не терял время зря и Корпус морской пехоты, создавший свой «Уайлд уизл» на базе штурмовика А-6. Новый самолет получил обозначение ЕА-6А и выпускался только для КМП. Его боевое использование во Вьетнаме с ноября 1966 г с авиабазы Дананг показало, что это единственный палубный самолёт РЭБ, способный противостоять постоянно меняющейся тактике и растущему боевому потенциалу ПВО ДРВ. Эскадрильи VMCJ-1 и VMCJ- 2, оснащенные этими машинами, базировались на авиабазе Куби Пойнт на Филиппинах. Ночью, накануне операции, как правило, три самолёта перелетали в Дананг, прибывая вскоре после рассвета. Заправщик КС-135 из состава VMGR-152 входил в состав подразделения и взлетал раньше ЕА-6А. Два самолёта направлялись в одну из трёх заранее намеченных зон у побережья Северного Вьетнама и переключались на «боевую» радиочастоту, связываясь с ударными группами, после чего начинали описывать круги в своей зоне, обеспечивая поддержку прибывающим и возвращающимся ударным самолётам. ЕА-6А оставались в зоне до ухода всех ударных групп, после чего либо возвращались в Дананг для смены экипажа, либо дозаправлялись от флотских А-3, если удары наносились в глубине вражеской территории, или от собственных КС-135 немного севернее ДМЗ.

Последствия для ПВО ДРВ были очень тяжёлыми. Как вспоминал позже генерал-лейтенант Владимир Ярошенко, «столь массовое применение противником средств РЭБ привело к довольно быстрому снижению эффективности ЗРК (на применение которых и строилась вся ПВО ДРВ) примерно в 2 раза, примерно во столько же раз увеличился расход ракет (с 1–2 на один сбитый самолёт до 3–4. — Прим. авт.). ЗРВ стали нести ощутимые потери в людях и технике. Вьетнамское руководство обратилось к правительству СССР с просьбой направить в ДРВ специалистов ПВО, которые бы могли на месте разобраться в обстановке и выработать меры по выходу из создавшегося тяжёлого положения.».

Уже в начале октября 1966 г. во Вьетнам отправилась делегация в составе главкома войск ПВО генерала армии П.Ф.Батицкого, зам. главкома генерал-лейтенанта С.Ф.Вихоря, командующего авиацией ПВО генерал-лейтенанта А.Л.Кадомцева, командующего радиотехническими войсками генерал-лейтенанта М.Т.Берегового, а также представителей Генштаба ВС СССР и представителей управления Главного штаба войск ПВО. Наиболее многочисленной группой были специалисты ЗРВ, в числе которых был и Владимир Ярошенко, тогда еще капитан. Позже он вспоминал:

«За 10 дней пребывания в ДРВ, с выездом на позиции нескольких зенитно-ракетных дивизионов, мы имели возможность наблюдать боевую работу, разобраться в причинах неудачных стрельб и убедиться к своему огорчению, что далеко не все проблемы мджно сразу было решить на месте.

Гпавное заключалось в следующем.

Противник быстро и качественно провёл модернизацию своего авиапарка, а его лётный состав освоил новые возможности техники и превратил их в новые тактические приёмы прорыва ПВО и нанесения ударов по объектам, что позволило ему сразу завладеть инициативой.»

В дальнейшем была создана группа инженерно-технического состава под командованием генерал-майора артиллерии Н.Кульбаковым, которой и предстояло разобраться со складывающейся ситуацией и отыскать пути её решения.

Между тем, в ходе июньских налётов на Ханой американская авиация потеряла всего лишь 28 самолётов, но при этом смогла полностью уничтожить один зенитно-ракетный дивизион и нанести существенный урон еще нескольким. При этом вокруг города к этому времени было сосредоточено уже 16 зенитно-ракетных дивизионов, сведенных в четыре полка (4-й учебный центр был создан в начале марта 1966 г. на базе 260-го Краснознамённого зенитно-ракетного полка переброшенного из района Брянска (Московская зона ПВО). — Прим. авт.). Как вспоминал генерал-лейтенант Владимир Ярошенко, «дивизионы были расположены вокруг объекта обороны примерно через 20–25 км и совокупность их зон поражения на средних и больших высотах, где на первом этапе войны действовала американская авиация, представляла сплошную многослойную систему огня ЗУР. Однако уход воздушного противника на малые высоты создал для ПВЛ ДРВ ряд серьезных проблем, причем не только связанных с техническими ограничениями применяемых тогда ЗРК С-75, но и проблем боевого применения подразделений и частей, т. е. организационно-тактического плана.

Хотя американские пилоты довольно быстро освоили маневр уклонения от зенитных ракет, огонь зенитных пушек, число которых стремительно нарастало, становился всё более точным. Часто самолёты возвращались в полном смысле «на честном слове и на одном крыле», как, например, этот F-105. Его пилот демонстрирует размеры пробоины от попавшего в крыло снаряда от 85-мм зенитки 52-К, которые ещё у немецких лётчиков заслужили название «русская клизма».

Известно, что, кроме влияния кривизны шарообразной поверхности Земли, дальность обнаружения целей радиолокационными станциями наведения ракет и соответственно дальняя граница зоны поражения ЗРК на малых высотах сильно ограничивается препятствиями — различными возвышенностями, крупными строениями и т. п. Если над равнинной местностью на высоте 500 — 1000 м максимальная дальность поражения цели ЗРК С-75 имела вид правильной окружности радиусом 18–20 км, то над пересечённой, для тех же высот, в направлении холмов она значительно уменьшалась, приобретая вид «шестеренки». В некоторых секторах стрельба ЗРК на малых высотах становилась вообще невозможной.

Однако в первые месяцы перехода американской авиации к действиям на малых высотах столь тонкий анализ влияния рельефа местности вокруг огневых позиций ЗРК, по существу, в частях ПВО ДРВ ещё не проводился, хотя важность его была известна. Почему? В основном из-за сложности и трудоёмкости существовавшей методики и в связи с тем, что позиции приходилось менять после каждого очередного удара авиации противника. Естественно, что и зоны поражения на малых высотах оценивались «на глазок», чаще всего как близкие к 18–20 км…»

Противник же, расплачивавшийся за каждый свой просчёт сбитыми самолётами и не возвращавшимися пилотами, на подготовку каждого из которых уходили миллионы дол., подошел к решению проблемы прорыва ПВО комплексно и, наряду с созданием новых радиотехнических систем и разработки наилучшего способа их применения, вёл тщательную разведку территории ДРВ. Однако причины достигнутых американцами успехов не могли долго быть тайной и однажды вьетнамцы передали советским специалистам свежий трофей — экипировку и карту с полётным заданием сбитого накануне американского лётчика.

«Мы не поверили своим глазам, — вспоминал много позже генерал-лейтенант Владимир Ярошенко, — на карте не только были точно обозначены позиции двух соседних по фронту и по общему мнению хорошо замаскированных ЗРК, но главное — исключительно достоверно и детально были изображены именно эти самые «шестеренки» зон поражения, реализуемых с учетом рельефа местности с извилистым не простреливаемым «коридором» между ними шириной 4–5 км! Заданный лётчику маршрут полёта на малой высоте, как и следовало ожидать, пролегал строго по середине этого «коридора безопасности», а сбила его зенитная батарея 57-мм установок С-60, развёрнутая на выходе из этого «коридора».

Эта карта американского лётчика стала настоящим откровением для командира вьетнамского полка, его начальника штаба и советских специалистов. Мы-то предполагали, что на стыке зон поражения разрыва нет, но на всякий случая, скорее интуитивно, всё же решили развернуть и хорошо замаскировать здесь одну из приданных полку зенитных батарей, которая и сбила американский самолёте почти неуязвимым полётным заданием.».

Расчёт 37-мм автоматической пушки 70- К готов к отражению налёта.

«Руководящее и направляющее слова партии…» — Хо Ши Мин на позиции 57 мм зенитных орудий С-60.

«Из сотен, тысяч батарей

За слёзы наших матерей,

За нашу Родину огонь, огонь…»

Так пели в годы Великой Отечественной, а во Вьетнаме у наших советников была популярна другая песня:

«Май-бай-ми 1* над Ханоем режет неба простор.

Но в зенитном дозоре лязгнул пушки затвор.

Залп за залпом, и в небе расплывается дым.

Мы на страже Отчизны во Вьетнаме стоим…»

1* Май-бай-ми с вьетнамского — американский самолёт.

Советским ответом на эту тактику было развёртывание тщательного геодезического обеспечения всех (в том числе запасных) позиций, причём до его окончания запрещалось не только осуществлять стрельбу с новых мест развёртывания, но даже включать радиотехнические средства. Одновременно была затребована поставка радиолокационных станций, предназначенных для обнаружения низколетящих целей П-15, П-35 и высотомеров ПРВ-11. Причем две последние использовались и для наведения истребителей.

Хотя ущерб от огня ЗРК после перехода американской авиации к маловысотным рейдам с массированным использованием средств РЭБ существенно снизились, квота потерь от огня малокалиберной зенитной артиллерии, почти мгновенно выросла. Более того, пока наши специалисты, включая представителей предприятий разработчиков («Алмаз» и «Факел»), разбирались с причинами снижения эфективности ЗРК С-75, вьетнамское руководство попросило увеличить поставки зенитной артиллерии. В результате доля последней в составе ПВО ДРВ начала стремительно нарастать в количественном и качественном отношении, получая всё новые десятки и сотни 37- и 57-мм автоматических пушек, а также хотя и старые, но очень надёжные 76- и 85-мм артсистемы, станции орудийной наводки (СОН), не считая тысяч крупнокалиберных пулеметов ДШК и КПВ.

Значительная, хотя и безусловно меньшая, часть этого оружия переправлялась по «Тропе Хо Ши Мина» в Южный Вьетнам и вскоре над партизанскими коммуникациями американским лётчикам стало по настоящему жарко.

Так, если за 1965 г. зенитчики повстанцев сбили 16 тактических истребителей F-100, то в следующем году их количество перевалило за два десятка. Тяжелей всего пришлось 613-й эскадрильи тактических истребителей (613th TFS), которая в течение весны 1965 г потеряла четыре «Супер-сэйбра», что самым негативным образом повлияло на моральное состояние лётного состава. В результате в июле часть пришлось попросту вывести с ТВД на отдых.

Конечно, авиачасти, оснащенные даже одним и тем же типом самолётов действовали с разной эффективностью. Огромную роль играла личная тактическая и лётная подготовка каждого в отдельности взятого пилота, но особенно значимым был уровень подготовки командного состава. Например, 307-я эскадрилья тактических истребителей выполнила с июля по ноябрь 1965 г. 3502 боевых вылета и потеряла только один самолёт от зенитного огня.

Туго приходилось и экипажам новейших сверхзвуковых и, как тогда считалось, практически неуязвимых «Фантомов». Бывали дни, когда на свои базы и корабли не возвращалось по три-четыре истребителя-бомбардировщика. Что касается таких «рабочих лошадок», как истребители-бомбардировщики F-105, то они вообще гибли десятками. Случалось, что под зенитным огнём и атаками истребителей сгорали целые эскадрильи, каждая из них насчитывала до 18 машин, из которых обратно в Дананг могла вообще вернуться только одна машина. Война набирала обороты и в разгоравшийся пожар противостояния стороны бросали всё новые и новые ресурсы.

Продолжение следует