Медвежий рынок для рабочих и яростный бычий рынок для капиталистов

В начале XX в. британский экономист и статистик Артур Боули проанализировал показатели национального дохода Великобритании за несколько десятилетий и выяснил, что доля национального дохода, достающаяся труду, и доля, которую получает капитал, остаются относительно постоянными, по крайней мере в долгосрочной перспективе. Предположение о постоянном соотношении этих долей в конечном итоге получило статус универсального экономического принципа под названием «закон Боули». Джон Мейнард Кейнс — наверное, самый именитый экономист в истории — позже скажет, что закон Боули является «одним из самых удивительных, но при этом еще и наиболее хорошо доказанных фактов среди всех показателей экономической статистики»{59}.

{60}

Как видно из графика на рис. 2.3, в послевоенный период доля труда в национальном доходе США колебалась в достаточно узком диапазоне в точном соответствии с законом Боули. Однако с середины 1970-х гг. закон Боули перестал работать: сначала начался период постепенного снижения доли труда, за которым на рубеже столетий последовал резкий спад. Снижение это становится еще более очевидным, если учесть, что в доле труда учитывается зарплата всех, кто работает. Иными словами, огромные зарплаты директоров, шишек с Уолл-стрит, звезд спорта и кино — все это считается трудом, а уж зарплаты этих людей, конечно, и не думали снижаться: они взлетели до небес. Если бы на графике отражалась только доля национального дохода, достающаяся рядовым работникам — или, если брать картину в целом, тем 99 %, которые занимают нижние строчки в иерархии распределения доходов, — падение было бы еще более стремительным.

Пока наемные работники стремительно беднели, с доходами корпоративного сектора все было в полном порядке. В апреле 2012 г. в The Wall Street Journal была опубликована статья под заголовком «У больших компаний все замечательно», в которой говорилось о поразительно высоких темпах восстановления благосостояния компаний после одного из самых тяжелых экономических кризисов со времен Великой депрессии. Пока миллионы людей оставались безработными или были вынуждены соглашаться на понижение зарплаты и сокращение оплачиваемого рабочего времени, корпоративный сектор не просто пережил спад, а еще и «стал более эффективным и прибыльным, увеличил объем денежных средств и уменьшил долговое бремя»{61}. За время мирового экономического кризиса корпорации поднаторели в оптимизации производства, производя больше продукции с меньшими затратами человеческого труда. В 2011 г. средняя выручка крупных компаний в расчете на одного сотрудника составила $420 000, что на 11 % выше показателя 2007 г., составлявшего $378 000{62}. Расходы компаний из списка S&P 500 на основные средства, включая информационные технологии, удвоились по сравнению с предшествующим годом. Таким образом, доля капиталовложений в выручке вернулась на докризисный уровень.

Прибыль корпораций в процентном отношении к ВВП также резко выросла в послекризисный период (рис. 2.4). Стоит отметить, что, несмотря на стремительное падение доходов во время экономического кризиса 2008–2009 гг., темпы восстановления доходности в последующем были беспрецедентными и не шли ни в какое сравнение с предшествующими рецессиями.

{63}

США — не единственная страна, в которой наблюдается снижение доли труда в национальном доходе. В июне 2013 г. два экономиста из Бизнес-школы Бута при Чикагском университете — Лукас Карабарбунис и Брент Нейман — опубликовали статью{64}, в которой показали на основе анализа данных по пятидесяти шести странам, что в тридцати восьми из них отмечается значительное снижение доли труда. Более того, авторы исследования выяснили, что снижение в Японии, Канаде, Франции, Италии, Германии и Китае за последнее десятилетие было большим, чем в США. Снижение доли труда в Китае, стране, которая, как принято считать, забирает себе всю работу, было особенно резким, в три раза превысив соответствующий показатель в США.

Карабарбунис и Нейман пришли к выводу, что снижение доли труда по всему миру является результатом «экономии от повышения эффективности в секторах, производящих средства производства, часто связанной с прогрессом в области информационных технологий и веком компьютеров»{65}. Авторы также отмечают, что постоянная доля труда в доходе по-прежнему является «одной из фундаментальных характеристик макроэкономических моделей»{66}. Другими словами, подобно тому, как экономисты, судя по всему, не до конца осознали последствия начавшегося приблизительно в 1973 г. отставания роста заработной платы от роста производительности труда, они, по всей видимости, до сих пор продолжают включать закон Боули в формулы, которые используют при моделировании экономики.