ВОЙНЫ КОНГО С ПОРТУГАЛЬЦАМИ И РАСПАД ГОСУДАРСТВА (XVII в.)

ГОСУДАРСТВО КОНГО В ПРАВЛЕНИЕ АЛВАРУ II

Правление короля Алвару II Мпанзу а Ними начинает новый период в истории Конго, продолжающийся в течение всего

XVII в. и завершающийся распадом государства в начале

XVIII в. Основные особенности внутриполитической и внешнеполитической жизни страны в это время можно было бы суммировать в следующих пунктах:

1. Год от году все настойчивее короли Конго стремятся выйти из-под «опеки» Португалии, используя для этого папский престол. Такого рода устремления мы наблюдали и раньше. Однако лишь с приходом к власти Алвару II это направление становится основным во внешней политике королей Конго.

2. Традиционная политика «дружбы» Португалии с африканским государством и ее расчеты хозяйничать в Конго через посредство королей, потерпев провал на протяжении предыдущего столетия, сменяются откровенной враждебностью и попытками военной силой захватить страну.

3. Конго все более и более втягивается в водоворот мировых событий, становясь объектом соперничества сильнейших морских держав того времени — Португалии и Голландии.

4. Глубокие изменения происходят и во внутренней жизни государства баконго, растут и крепнут центробежные тенденции, а главное, что особенно важно для нас подчеркнуть, нарастают социальные конфликты, выливающиеся в конце концов в народное движение, известное под названием «антониан-ская ересь».

Мы уже упоминали, что Алвару II победил своих соперников лишь благодаря чистой случайности: его брат, одержав победу, был убит в конце сражения, как раз в то время, когда его воины преследовали жалкие остатки войска будущего короля. Эта странная «победа» в церковной историографии не раз толковалась в мистическом плане. Нет сомнения в том, что

97

7 -А. С. Орлова

она способствовала укреплению роли христианства в стране_т ярым проводником и защитником которого был новый король (ему в момент воцарения было около 40 лет) ^!. Одним из первых шагов Алвару II во внутренней политике был указ о покровительстве государства католической вере и ее проповедникам— миссионерам. Указ обязывал все власти на местах оказывать всяческое содействие и помощь миссионерам^{450 451}.

В новой религий король видел путь к укреплению централизованного государства, своей власти. Однако в действительности распространение христианства в конечном итоге стало одной из важнейших причин, приведших к разрушению государства. Пропаганда христианской религии была неизбежно связана с проникновением европейцев, с их интригами и попытками поработить страну. Более того, европейцы принесли в Конто работорговлю, в которой — и это следует подчеркнуть еще и еще раз — весьма охотно принимало участие католическое духовенство. Иными словами, приверженность правящей верхушки Конго христианству становится одним из отправных пунктов прогрессирующего на протяжении двух веков упадка страны.

Вскоре после вступления Алвару II на престол все более явно ухудшаются его отношения с губернаторами Анголы. Считая Анголу в числе своих вассалов, король Конго, естественно, не мог относиться безразлично к завоеваниям португальцев в этой стране. И миссионеры и высшее духовенство обвиняли правителей Конго в прямом пособничестве войскам народного сопротивления, которые сражались в Анголе⁴⁵². Так, когда в 1590 г. губернатор Анголы Луиш Серрау потерпел жестокое поражение (в битве при Лукала), он обвинил Алвару II в том, что он якобы оказывал помощь и поддержку народным войскам⁴⁵³. Это обвинение поддержал и Абреу ди Бриту — монах-доминиканец (португалец по национальности), имевший специальное поручение от правительства Португалии расследовать причины поражения в битве при Лукала⁴⁵⁴.

Укрепление позиций Португалии в Анголе не прошло бесследно и для Конго. Сепаратистские тенденции правителей провинций нашли выражение в новом восстании, несомненно поощряемом захватчиками. Правитель Мбамба стал во главе этого восстания. В одном из писем (1 марта 1591 г.) сообщается, что многие представители знати баконго восстали против короля, отказываясь ему подчиняться. При этом особенно независимо ведет себя правитель прибрежной провинции Сойо⁴⁵⁵.

Сведения о дальнейших событиях в стране в документах отсутствуют. Нет сомнения в том, что королю на этот раз удалось подавить восстание и подчинить мятежных вассалов. Об укреплении королевской власти косвенно свидетельствуют документы последнего десятилетия XVI в. В них часто говорится о помощи короля Конго силам народного сопротивления в Анголе. Едва ли он был бы в состоянии осуществлять эту помощь, чувствуя, что престол под ним колеблется.

В переписке высшего духовенства Западной Тропической Африки (как правило, португальского происхождения) с папской курией часто встречаются жалобы на то, что короли Конго препятствуют португальскому проникновению в глубь Анголы. В 1595 г. епископ острова Сан-Томе писал церковным властям, что собирается посетить Конго по ряду причин, одна из них — «послужить королю в завоевании Анголы. Король Конго препятствует этому завоеванию всем, чем только может!»⁴⁵⁶. В 1599 г. Жерониму Кастанью вновь обвиняет Алвару II в «тайной войне» против португальцев и видит причину поражений своих соотечественников в Анголе именно в этой деятельности короля Конго⁴⁵⁷.

Португальские губернаторы в Анголе в свою очередь активно вмешиваются в дела Конго. В «Инструкциях»⁴⁵⁸ послу в Риме, Антониу Мануэлу, король Алвару II просит передать папе жалобу на португальского губернатора, который помог некому авантюристу-португальцу, замышлявшему убить короля и посадить на престол Конго другого правителя. Когда португалец был схвачен и передан в руки губернатора Фуртадо ди Мендоса (правил страной с 1594 по 1601 г.), тот не только немедленно освободил преступника, но и потребовал из Португалии вознаграждения для него^{459 460}. Король сетует на то, что португальцы присвоили себе часть территории Анголы, которую отец Алвару II «уступил» королю Себастиану Португальскому для прохода войск (во время войны с яга): «Он, король Конго, не может и протестовать без того, чтобы они не угрожали объявить ему войну» ^п.

По мере обострения отношений с португальскими властями в Анголе все более отчетливо проявляется стремление Алвару II заинтересовать папский престол судьбами «христианского королевства» в Тропической Африке и опереться на его помощь и поддержку в борьбе с португальцами. Одна из первых попыток этого рода — посольство Лопиша, о котором мы уже писали. «Сообщение» о Конго Лопиша — Пигафетты привлекло к себе всеобщее внимание и подогрело интерес папства к «далекой христианской стране». В Конго было направлено приглашение прислать официальное посольство. В 1594 г. в ответ на это приглашение король посылает в Лисабон в качестве посла Антониу Виейра. Перед ним была поставлена задача добиться создания особого диоцеза в Конго. В Лисабоне он изложил просьбу короля Конго министрам Португалии и вскоре получил их согласие. При папском престоле вопрос о новом диоцезе, как и о кандидатуре первого епископа, был решен лишь в 1595 г.⁴⁶¹. Папская булла была издана в мае 1596 г.⁴⁶². Создание особого диоцеза Сан-Салвадор король Конго рассматривал как свою большую удачу. В то же время и Филипп II Испанский, претендуя на роль сюзерена по отношению к Конго, надеялся с помощью духовенства укрепить свое влияние в стране. Однако Алвару II очень скоро понял, что епископ-португалец, верой и правдой служащий интересам своей страны, является .орудием укрепления португальского влияния в Конго. Недаром через несколько лет он обращается с просьбой к папе не назначать епископов-португальцев (см. ниже).

Виейра, не осуществив до конца своей миссии, умер. Узнав о смерти Виейры, Алвару II отправил новое посольство, возглавляемое Антониу Мануэлом, маркизом Бунда, двоюродным братом короля, человеком, европейски образованным. Посольство покинуло пределы Конго в 1604 г. Антониу Мануэл имел от Алвару II конфиденциальное поручение к папе Клементу VIII. Насколько большое значение Алвару II придавал этому посольству, свидетельствует особое письмо папе с просьбой внимательно изучить все предложения, изложенные в «Инструкциях»⁴⁶³. Путь посольства был долог и сложен — через Бразилию и Португалию ⁴⁶⁴. По дороге 'посол был ранен и ограблен голландскими пиратами (он вез богатые подарки папе). В Португалии, куда он прибыл в марте 1607 г., он был задержан на полтора года, на такой же срок — в Мадриде. Филипп II Испанский чинил всяческие препятствия Антониу Мануэлу, считая Конго своей «собственностью», и отказывал его королям в праве на самостоятельное посольство. Лишь спустя три года Антониу Мануэл смог продолжать путь. По-видимому, лишь вмешательство папы заставило короля Испании разрешить послу отправиться в Ватикан ⁴⁶⁵. По дороге погибла почти вся его свита. В Ливорно члены посольства вынуждены были сделать длительную остановку. В конце 1607 г. 'путешествие было возобновлено, и в январе 1608 г. посол, тяжело больной, прибыл наконец во дворец Ватикана, где вскоре умер (5 января 1608 г.), едва успев вручить папе (к этому времени Клемент VIII скончался и папой стал Павел V) «Инструкции» и изложить просьбы, которые король Конго просил его передать в устной беседе с глазу на глаз с папой ⁴⁶⁶.

Сохранилось несколько интересных документов, связанных с этим посольством и проливающих свет на отношения между Конго, с одной стороны, Испанией (включая и Португалию) и папским престолом — с другой. Один из этих документов содержит текст «Памятной записки», представленной послом Конго в марте 1607 г. правительству Испании и Португалии, и ответы Совета Португалии с резюме Филиппа II⁴⁶⁷. Эта «Памятная записка» дает представление о все более нарастающих противоречиях между государством Конго и Португалией. Так, Алвару II просит прислать в Конго каменщиков и кузнецов и поееленцев-белых на постоянное жительство в Конго. Оба эти пожелания встречают решительный отказ как со стороны Совета, так и со стороны Филиппа II. Мотивы отказа — боязнь укрепления государства Конго: «Не подобает, чтобы в королевстве был кто-нибудь, кто знал бы работы с камнем и известью или с железом, потому что это дало бы -повод к какому-нибудь неповиновению» ⁴⁶⁸. И далее, еще более откровенно: «Было бы чрезвычайно вредно для службы В[ашему] В[еличеству], чтобы этот король имел белых подданных, потому что благодаря им .он станет настолько могущественным, что попытается выйти из подчинения В[ашему] В[еличеству]»⁴⁶⁹.

Так же отрицательно отнесся Филипп II к пожеланию Алвару II прислать представителя (капитана) Португалии, который постоянно жил бы в Конго и осуществлял контроль за белым населением. Его полномочия должны возобновляться каждые три года. Особая инструкция должна была определять круг его действий. Алвару II просил разрешить ему хлопотать о замещении должности, но с условием — новый представитель не должен быть ни из Анголы, ни с острова Сан-Томе. Просьба такого рода высказывалась королями Конго не впервые: мы уже писали о том, что по этому поводу Аффонсу II уже обращался к королю Пор» тугалии. В Совете эго требование вызвало решительный протест: «Полагаем, что было бы желательным не допускать, чтобы в его королевстве были португальцы, которые могли бы обучить туземцев военному искусству, обращению с оружием и другим вещам, мало благоприятным для службы Вашему Величеству»⁴⁷⁰.

Тем не менее необходимость контролировать действия португальцев, иногда наносящие ущерб интересам Португалии (Испании), особенно в тех редких случаях, когда они верой и правдой служили королям Конго, 'приводит к тому, что и Совет, и вице-король, и Филипп II дают согласие на эту просьбу при одном непременном условии: недопустимо замещение должности начальника белых и оплата ее королем Конго. По мнению португальских чиновников, это могло бы привести к полной зависимости капитана от короля Конго. Между тем, по расчетам авторов резюме на полях «Памятной записки», задачи капитана заключаются в том, что он сам должен содействовать подчинению короля Конго португальской короне⁴⁷¹. Год спустя Филипп II в очень решительных выражениях подтверждает, что капитан будет назначаться губернатором Анголы и ему подчиняться⁴⁷².

В январе 1609 г. представителем Португалии в Конго был послан некто Антониу Гонсалвиш Пита⁴⁷³. Главное, что вменялось ему в обязанность, — уладить вопрос о построении крепости в порту Мпинда⁴⁷⁴, чего уже около десяти лет добивались (безуспешно) правители Испании (Португалии) ⁴⁷⁵. В начале 1610 г. Гонсалвиш Пита должен был выехать в Конго, однако уже в июле 1612 г. епископ Мануэл Баптиста писал Филиппу II, что Алвару II выслал капитана из столицы⁴⁷⁶.

В одном из пунктов «Памятной записки» Алвару поднимает вопрос о возвращении земель, захваченных губернатором Анголы Фуртадо ди Мендоса и отданных португальцам. Губернатор, запрошенный Советом, ответил, что эти земли принадлежат Португалии и что он действовал в соответствии с законом (!) ⁴⁷⁷. И Совет и король Филипп II оставляют окончательное решение вопроса за губернатором Анголы⁴⁷⁸.

Еще 'более интересен и показателен другой документ, овя-занный с посольством Антониу Мануэла. Речь идет об «Инструкциях» послу относительно переговоров с папой.

Изучение «Инструкций» показывает, насколько короли Конго были «встревожены все более и более откровенным и нагльш нажимом со стороны португальских властей. Почти все просьбы папе были связаны так или иначе со стремлением королей Конго положить конец домогательствам португальцев. Проводником португальского влияния служило католическое духовенство, как правило, португальского происхождения, действовавшее в соответствии с правом патронажа, дарованным папой Португалии. Конфликты между высшим духовенством, третировавшим «черного короля», и королями Конго были и ранее частым явлением. После создания в Конго особого диоцеза эти конфликты обострились. Столкновения начались буквально с момента появления епископов Сан-Салвадора в их диоцезе. Об этом свидетельствуют многочисленные жалобы королей Конго на поведение португальского духовенства⁴⁷⁹. Поэтому одной из основных забот короля Конго становится стремление оградить себя, свою власть от высокомерия со стороны епископов: епископам должно быть указано их место и они не должны вмешиваться в дела, которые их не касаются. В этой же связи король Конго просил у папы пожаловать ему привилегии, которыми пользуются другие католические короли (например, привилегии для королевской капеллы и его духовника), а также обязать духовенство вести себя соответствующим образом в присутствии короля⁴⁸⁰.

Алвару II добивался права назначать духовенство на месте, оставив за королями Португалии лишь право называть кандидатуру епископа⁴⁸¹. В другом списке «Инструкций» Алвару II говорит еще более решительно: ‘«Пусть епископы будут не португальцами, потому что вследствие этого они сговариваются с губернаторами Анголы и становятся подкупными» ³³.

Наконец, главный пункт «Инструкции» — просьба к папе сделать «короля своим вассалом»³⁴. Рассматривая папу как могущественного правителя, короли Конго пытались отдать себя под его прямое покровительство, чтобы этим исключить возможность дальнейшего укрепления влияния Португалии.

Папа Павел V, не желая прямой ссоры с Филиппом II Испанским, ответил Алвару II весьма уклончиво: «Мы обещаем Вашему Величеству, что, когда мы будем лучше информированы и будем в совершенстве знать все, что Ваш посол должен был обсудить с нами, мы окажем Вам, насколько сможем, действенную помощь перед лицом нашего дражайшего сына Филиппа, католического короля Испании»⁴⁸². Единственное, что мог папа практически сделать без особого ущерба для испанской короны,— даровать королю Конго титул «Его Величество», что он и делает на протяжении всего письма, написанного в ответ на все жалобы и обиды правителя далекой африканской страны⁴⁸³.

Тем не менее отныне просьба принять королей Конго «в вассалы» папского престола становится лейтмотивом в переписке Алвару II с папской курией. Он возвращается к этим сюжетам неоднократно, а в последний раз — накануне смерти (письмо-попало в Рим в 1615 г.) ⁴⁸⁴. Так же упорно возвращается Алвару II и к остальным просьбам, видя в несоблюдении духовенством этикета стремление подорвать его авторитет как в глазах своих подданных, так и европейцев ⁴⁸⁵. Число жалоб возрастало по мере нарастания конфликтов между королем и епископами Сан-Салвадора. Конфликты эти закончились скандалом с епископом Мануэлом Баптистой настолько громким, что папа на этот раз вынужден был вмешаться и отозвать Баптисту, усердного не столько в делах веры, сколько в помощи своим покровителям, португальским властям Анголы, и в накоплении кземных благ».

Еще в письме папе от 27 февраля 1613 г. Алвару II жалуется, что епископ Мануэл Баптиста ведет себя так, что это заставляет подозревать, будто португальцы задумали за-воевать страну⁴⁸⁶. А спустя месяц король Конго пишет папе особое письмо о* странной деятельности епископа в Конго⁴⁸⁷. Алвару II настолько возмущен и обескуражен поведением этого «своего» епископа,, что сетует на неразумность своих хлопот о создании диоцеза Саи-Салвадор и просит заменить епископа⁴⁸⁸.

Обвинения против Мануэла Баптисты сводятся к следующему. Епископ не уважает короля, чем дает повод презирать его всем правителям-язычникам. Он открыто занимается торговлей и работорговлей и при этом продает свои товары наполовину выше обычных цен, выжидая удобного для этого момента. Он использует свои права для личного обогащения, вымогая деньги под угрозой отлучения от церкви. В населении страны он видит своих врагов, а на исповеди задает такие вопросы, какие не имеет права задавать. Наконец, в церкви он ставит епископское кресло выше королевского, не соблюдает церемониала, принятого в римской церкви по отношению к королям, я не желает называть короля Конго титулом «Его Величество», как это делает папа (в скобках — при этом епископ плохо отзывается о самом папе!). Таково краткое резюме этого интересного документа. Мы не уделяли бы так много внимания истории деятельности Мануэла Баптисты, если бы ib документации, связанной с этой деятельностью, не отразились сложные судьбы страны, ее внутренние противоречия и борьба европейцев за господство в ее пределах. Поведение Баптисты — зеркало захватнических устремлений португальской знати. Это король Конго подметил очень тонко. Он не знал лишь того, что сам Баптиста — один из представителей знатной семьи, в течение долгого времени осуществлявшей и подталкивавшей колониальные прожекты португальской короны⁴⁸⁹. Не знал он и того, что будущий епископ получил от короля Филиппа II Испанского весьма точные инструкции и пытался их придерживаться, что привело к конфликту с королем Конго, а позже и с папой. В письмах королю Португалии Баптиста пишет, что навлек гнев и ненависть короля Конго, отказывая ему в титуле «Его Величество» и преследуя португальца Диогу Пестана (духовника короля и большого его друга) по приказам короля Филиппа II⁴⁹⁰. В результате ссоры епископ покинул Сан-Салвадор и переехал в Луанду, поближе к резиденции губернатора Анголы. По приказу Баптисты вместе с ним покинула страну и большая часть католического духовенства⁴⁹¹. По-видимому, такой оборот дела был совсем нежелателен и королю Филиппу II Испанскому, лишившемуся из-за неумелой тактики Баптисты возможности иметь в Конго «свою руку». О своем недовольстве Филипп в очень резкой форме сообщал папским сановникам; он писал им, что приказал епископу вернуться в Португалию⁴⁹².

Единственным практическим результатом апелляции Алвару II к папскому престолу была подготовка нескольких миссий. В 1608—1610 гг. была отправлена миссия из трех кармелитов, (она и привезла ответ папы королю Конго от 4 октября 1610 г.) ⁴⁹³, которая после длительной задержки в Лисабоне (сопротивление Совета Португалии «отъезду испанских миссионеров») в октябре 1610 г. прибыла в Сан-Салвадор. В июле 1610 г. в Луанду приехали доминиканцы (четверо) ⁴⁹⁴. Многие из миссионеров умерли, едва попав в страну. Другие быстро приспособились к нра’вам, царившим в португальской колонии в Конго. Письма Алвару II изобилуют жалобами на недостойное поведение духовенства. Еще в 1602 г., извещая папский престол о смерти епископа М. Рангела, Алвару II горько сетует на поведение одного из представителей этого духовенства, временно заменившего епископа: «Он никогда не желал заниматься этой церковью, но все время находится в путешествии без основательных причин, занятый преумножением своих доходов. Мои подданные и знатные господа оскорблены в такой степени, что его дурное поведение не может не иметь большого влияния»⁴⁹⁵.

В одном из писем папе Алвару II рассказывает о ссорах между представителями духовных властей после смерти епископа: «Что касается первой вакансии епископского трона, то между членами капитула происходили большие ссоры и беспорядки. Они всенародно ругались на местах и службах в присутствии короля...»⁴⁹⁶.

В переписке высшего духовенства упоминается, что миссионеры в Конго участвуют в торговле слоновой костью⁴⁹⁷. Если вспомнить приведенные выше сведения о том, что епископ Мануэл Баптиста был занят не столько делами церкви, сколько торговлей и работорговлей, то вырисовывается очень яркая и неприглядная картина жизни и поведения католического духовенства в Конго⁴⁹⁸.

К концу правления Алвару II учащаются и жалобы на происки португальцев. В уже упомянутом письме папе от февраля 1613 г. он писал Павлу V, что европейцы, живущие в стране, пытаются поссорить его с королем Испании и побудить последнего к завоеванию Конго⁴⁹⁹.

Отказ папы от эффективной помощи, все более наглый нажим португальцев заставили Алвару II смотреть благосклонно на появление в Конго европейцев — соперников португальцев. Именно в его правление была основана голландская фактория в Мшинда (порт провинции Сойо). Ум<ер Алвару II в августе 16.14 г.

МЕЖДОУСОБИЯ В КОНГО И ДАЛЬНЕЙШЕЕ ПРОНИКНОВЕНИЕ ПОРТУГАЛЬЦЕВ В СТРАНУ

После -смерти Алвару II процесс распада государства Конго развивается очень быстро. Если этот король в какой-то мере еще пытался проводить самостоятельную политику, стремясь опереться на папский престол и противопоставить его интересы в Конго интересам Португалии, то его преемники не были в состоянии сделать и этого. Их внимание было целиком поглощено борьбой с центробежными силами, раздиравшими государство. Одно из проявлений ослабления государства — частая смена правителей на троне, затяжные и кровавые междоусобия, сопровождавшие каждое междуцарствие. Очень часто новый король погибал, не процарствовав и одного года.

Несколько лет внутренняя жизнь государства Конго направлялась всесильной рукой Антониу да Силва, главнокомандующего армией, герцога Мбамба. В течение трех дней после смерти Алвару II он держал власть в своих руках, но счел более целесообразным посадить на престол сводного брата Алвару II — Бернарду II. Однако не прошло и года, как Антониу да Силва организовал заговор против Бернарду, устранил его и объявил королем Алвару III (1615—1622)—«незаконного» сына Алвару II. В письме папе Павлу V сам Алвару III следующим образом описывает историю своего воцарения: «Я сообщил, что после его смерти (Алвару И. — А. О.), ввиду моего юного возраста, с помощью нескольких грандов у власти в королевстве был поставлен Дом Бернарду, мой дядя... Но спустя менее чем год королевство, видя несправедливость, которую мне причинили, возмущенное некоторыми беспорядками, знаками умаления христианской религии, взялось за оружие против него (Бернарду.— А. О.), без моего ведома. Это произошло под командованием Дом Антониу да Силва, великого герцога Мбамба, провинции королевства, и генерала этого королевства, которому король, мой господин и отец, перед смертью поручил заботу обо мне... У Дом Бернарду отняли королевство и жизнь, и я был восстановлен у власти, к великой радости всех, я был признан всеми государствами как их король и всеобщий господин»⁵⁰⁰.

Однако, несмотря «на великую радость всех», о которой повествует папе Алвару III, ему на протяжении всего восьмилетнего царствования (1615—1622) пришлось вести постоянную борьбу (и дипломатическим путем и военной силой) с непокорными вассалами. Уже вскоре после коронации началось восстание в Нсунди. Восстания назревали в других провинциях. В письме королю Испании Алвару III жалуется, что не прошло и двух месяцев со дня его воцарения, а повсюду в стране идет

брожение, что сам он, король, находится в опасности. И в заключение просит у Филиппа II Испанского помощи ⁵⁰¹«

Конфликт с правителем Нсунди, двоюродным братом короля, удалось уладить (как пишет сам Алвару III) с помощью посредничества духовника Брас Корреа и матери короля. Отложение этой пограничной провинции и гражданская война в ней к началу 1616 г. были предотвращены⁵⁰². Но по прошествии нескольких месяцев начались волнения в провинции Мбамба, правитель которой, как мы уже говорили, помог Алвару III утвердиться на троне; поэтому он претендовал на руководящую роль в стране. Столкновения продолжались в течение десяти месяцев и едва не переросли в большую войну⁵⁰³. Однако, не имея сил бороться в открытую с могущественным соперником, Алвару III вновь воспользовался дипломатическими услугами своего духовника Брас Корреа и конфликт был улажен⁵⁰⁴.

Вслед за Антониу да Силва поднял восстание Феликс, брат короля, правитель Мпемба. Феодальные междоусобия охватили все государство⁵⁰⁵. Герцог Мбамба прошел огнем и мечом по провинции, низложил Феликса и причинил большой ущерб стране. В восстании участвовали и другие представители знати, о чем свидетельствует перечень лиц, получивших прощение от короля Алвару III после замирения⁵⁰⁶.

Тем не менее провинция Мбамба продолжала оставаться очагом волнений и беспокойств. Недаром после смерти Антониу да Силва (20 февраля 1620 г.) Алвару III с облегчением писал постоянному представителю Конго при панском престоле Вивесу, что с этой смертью «прекращается множество скандалов и беспокойств»⁵⁰⁷. О надежде на прекращение междоусобий после смерти воинственного главнокомандующего пишет и Брас Корреа. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Восстание поднял сын герцога, его наследник. Став во главе армии, король нанес ему поражение и лишил владений⁵⁰⁸. На место мятежного герцога в Мбамба был отправлен принц — наследник короля Конго. Однако к этому времени, по словам одного священника в Конго, страна была разорена бесконечными войнами⁵⁰⁹.

Внутренние неурядицы осложнялись тяжелым внешнеполитическим положением. Второе десятилетие XVII в. ознаменовалось новым наступлением яга на границы Конго. Но между этим новым вторжением и первыми нашествиями яга было существенное различие. Есть все основания полагать, чго второе вторжение яга было либо целиком инспирировано португальскими властями Анголы, либо использовано ими для захватнических войн в Конго; обостряются отношения и с Анголой. В «Инструкции» Вивесу от 1617 г. Алвару III пишет, что два года тому назад губернаторы Анголы захватили земли королевства и переправы на двух реках — Данде и Бенго⁵¹⁰. Таким образом, с 1615 г. начинается решительное наступление португальцев на исконные земли Конго. Жалобами на территориальные захваты и бесчинства со стороны губернаторов Анголы полны письма короля Конго церковным властям⁵¹¹. Алвару жалуется на то, что португальцы используют яга, слывущих людоедами, для захватнических войн на границах Конго. «Они (губернаторы Анголы.— А. О.) совершают по отношению к нам множество несправедливостей, заключив союз с народом, состоящим из людей необычайно жестоких, называемых Жиндас и Инчас (речь идет о яга. — А. О.), которые питаются человеческим мясом»⁵¹², — пишет Алвару III папе Павлу V. Один из важнейших пунктов обвинения— губернаторы Анголы вторгаются на территорию Конго, как на вражескую землю, ради захвата рабов: «Губернаторы Анголы... отнимают наши территории... Они истязают наших подданных и продают их в рабство так, как если бы они были врагами» ⁵¹³.

Все эти обвинения против властей Анголы почти текстуально повторяются в «Сообщении о королевстве Ангола», посланном епископом Конго в сентябре 1619 г. в Португалию. Здесь идет речь и о преследовании губернаторами ни в чем не повинных людей, и о самоуправстве, и о несправедливых, а главное ненужных, войнах, о состоянии анархии и развала, вызываемых этими войнами, об использовании яга в борьбе с королями Конго ⁵¹⁴. Епископ особо подчеркивает, что эти действия создают большие затруднения в отношениях с королем Конго⁵¹⁵. Вскоре после получения писем от Алвару III папа Павел V дал приказ нунцию в Мадриде потребовать от Филиппа III, чтобы тот ограничил действия своего губернатора в Анголе. Нунций ответил Ватикану, что принял все необходимые меры и представил его величеству материал, полученный от папы. «Я полагаю, — пишет он в заключение, — что мой демарш не будет бесполезным»⁵¹⁶.

И действительно, ответ от Филиппа III последовал немедленно— в апреле 1618 г. Но португальский король отвергал все обвинения, выдвинутые правителем Конго против губернаторов Анголы⁵¹⁷. И лишь через несколько месяцев Филипп III сообщает в Ватикан, что губернаторам Анголы даны весьма точные указания не заключать соглашений с яга, а также помогать и покровительствовать королю Конго. В то же время он советует не слишком доверяться жалобам короля Конго, которые якобы инспирированы беженцами из Португалии, устроившимися при дворе королей Конго, а также побольше внимания уделять беспорядкам, вызванным «недостойным поведением» духовенства в Конго⁵¹⁸. Письмо это любопытно своим слегка вызывающим тоном; в нем много прямой лжи и передержек. Оно свидетельствует о том, насколько король Испании был раздражен вмешательством и заступничеством папы.

Тем временем территориальные захваты в Конго продолжаются. Быть может, Филипп III и не сделал никаких внушений, губернатору Анголы. Быть может, произошло и нечто иное: португальские губернаторы Анголы, пользуясь удаленностью страны, не сочли нужным выполнять приказы испанского монарха* главы объединенной Испании и Португалии. Не следует забывать об острейших противоречиях, существовавших в это время между испанским двором и Советом Португалии, который назначал губернаторов и которому они были подотчетны.

В противоположность королям Испании, всячески подчеркивавшим, что «это королевство (Конго. — А. О.) составляет часть завоеваний португальской короны...» ⁵¹⁹, папский престол не только признавал независимость королей Конго, но и предпринимал некоторые меры, чтобы дать почувствовать это в Европе. Так, в 1618 г. папа назначает Габриэля Трежо кардиналом-протекто-ром Конго, что не могло иметь место, если бы Конго рассматривали как колонию. Этот акт вызвал яростный протест Филиппа III. Противоречия между странами Пиренейского полуострова и Римом сказывались и в других вопросах, например, они очень затрудняли отправку миссионеров в Конго. Широко извести на история миссии испанских капуцинов, которых просил прислать в Конго Алвару III в 1618 г. Кардинал Трежо занялся подготовкой миссии, однако Совет Португалии воспротивился отправке миссионеров-испанцев⁵²⁰. На протяжении трех лет король Конго напоминает о своей просьбе, а папа неизменна обещает прислать капуцинов⁵²¹. В сентябре 1620 г. Филипп III запретил иностранному духовенству доступ в португальские ко-лонии без особого на то разрешения. Списки миссионеров с точным указанием имени и места рождения (происхождения) должны были быть представлены на утверждение правительства ⁵²². Переговоры по вопросу о миссии продолжались до 1621 г., когда папский престол отказался от намерений настаивать на ее отправке.

Бесцеремонное вмешательство в отношения Конго с другими странами, вскрытие конвертов е письмами Алвару III папе (и писем папы) привели Алвару III и Вивееа к мысли наладить, путь тайной пересылки корреспонденций. Так была организована отправка писем через иезуитов, обосновавшихся в Луанде, и Брас Корреа, духовника Алвару III⁵²³.

После смерти короля Испании Филиппа III (31 марта 1621 г.) усилились домогательства португальцев в Анголе и использование ими яга против государства Конго. В начале 1622 г. Алвару III с горечью пишет Вивесу, что папа так и не сумел ничего сделать, дабы помешать вторжению португальцев в Конго: «Губернаторы Анголы, объединенные с Джиагас (яга. — А. О.), завоевывают наши территории так, как если бы они принадлежали маврам»⁵²⁴. Продолжаются «грабежи, жестокости и обиды, которые они совершают вместе с Джиагас, врагами нашего королевства»⁵²⁵.

Непрерывные военные столкновения на границе Конго продолжались и в последующие годы, уже после смерти Алвару III, по мере прогрессирующего упадка государства.

Новый король Педру III Аффонсу (1622—1624) (местное имя — Нканга Амбика) ⁵²⁶, дядя предыдущего короля, в письме-Вивесу выражает благодарность Брас Корреа за предотвращение беспорядков в стране в период междуцарствия: «Король умер совершенно неожиданно (4 мая 1622 г. — А. О.), потому что болезнь его длилась не более трех дней. Что касается меня, го я находился далеко от столицы, в моем герцогстве Бамба. Но протонотарий сумел ликвидировать возбуждение нескольких грандов, уже находившихся в столице с четырьмя претендентами...» ⁵²⁷.

Однако уже через несколько месяцев мир в государстве был нарушен. Войска нового губернатора Анголы, авантюриста^

.Жоау Корреа ди Соуза, вместе с отрядами яга вторглись в пределы государства Конго. Перейдя р. Данде, Соуза захватил земли маркиза Бумбе — вассала короля Конго. Высланная ему навстречу армия Конго была разбита 18 декабря 1622 г. в битве при Бумбе. Множество знатных баконго было взято в плен и уведено в рабство⁵²⁸. Многие из них были убиты в схватках с яга⁵²⁹. По некоторым данным, вспомотательные отряды яга в войсках Соуза насчитывали более 200 тыс. человек⁵³⁰. Характерно при этом, что епископ Маекареньяс перед сражениями благословлял не только португальцев, но и «язычников и людоедов», идущих в бой против христиан-баконго. Об этом с негодованием писал король Конго ?в Ватикан⁵³¹.

Варварские действия губернатора вызвали возмущение и протест даже в самой Анголе — властей города Луанды (Палата правосудия) и миссионеров-иезуитов. В ответ на это губернатор приказал арестовать недовольных и конфисковать их имущество, а иезуитов — выслать в Португалию (двое из них бежали и нашли убежище при дворе Конго). Событиями этими было недовольно и высшее духовенство при папском престоле. Когда вести о «подвигах» губернатора дошли до Испании, нунций в Мадриде тут же написал обо всем папе, прося его вмешательства и защиты «христианскому королевству» Конго. О заступничестве просил папу Урбана VIII и сам Педру — король Конго ⁵³². Причина столь живой и быстрой реакции чиновников папского престола достаточно ясно вскрыта в письме нунция в Лисабоне Антонио Альбергати: отовсюду приходят неутешительные вести о том, что обращение в христианство народов в Азии идет плохо (в Индии особенно), чему немало способствует тот факт, что голландцы стали хозяевами Индийского океана. В этих условиях Африка, в частности христианское королевство Конго, должна “была привлечь особое внимание папы⁵³³. Испанский двор, почувствовав, насколько серьезна реакция Ватикана на события в Конго и Анголе, поспешил отмежеваться от действий губернатора, который вскоре (в мае 1623 г.) бежал, прихватив всю казну Луанды⁵³⁴.

Война с португальцами, наводнившими страну, шла еще три месяца, в течение которых армия Педру постепенно оттеснила их к границам государства⁵³⁵. Так бесславно закончилась еще

одна попытка Португалии захватить Конго. Однако постоянные столкновения на границах не прекращались, продолжались и нападения португальцев на вассальные Конго государства. Например, капитан Сильвестр Суариш вместе с армией яга вторгся на территорию Энгомбе и Кабенда, а королевство Бунгу (Вун-гу) было разорено северными яга⁵³⁶.

Естественной реакцией народа, возмущенного насилиями португальцев и их (союзников, было нападение после битвы при Бумбе на португальцев, проживавших в Конго. Так, в Б-ембе они были перебиты. С большим трудом королю удалось предотвратить избиение португальцев в других городах. Народное возмущение готово было вырваться наружу и обратиться против короля и знати. Короля открыто называли «королем португальцев» ⁵³⁷.

В разгар этих событий король Педру неожиданно скончался.

НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVII в.

И ОСЛАБЛЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ВЛАСТИ

27 апреля 1624 г. высшая знать королевства единодушно избрала на престол одного из сыновей Педру—Гарсиа I Аффонсу (местное имя — Нбемба а Нканга а Мубика) ⁵³⁸. На этот раз обошлось без традиционных междоусобных войн ⁵³⁹. Причину столь необычного единодушия высшей знати государства следует искать в той напряженной обстановке, которая создалась ?после битвы при Бумбе. Мы уже писали, что покойному королю с большим трудом удалось предотвратить избиение португальцев по всему королевству. Хотя прямых указаний на народные выступления у нас и нет, но настроения широких масс достаточно отражены в презрительной кличке, которая была дана Педру—«король португальцев». Это одно уже позволяет судить, насколько была дискредитирована в глазах народа королевская власть. Прошло немногим более года после воцарения Гарсиа, и восстание против короля разразилось. Процерковная историография обычно изображает Гарсиа деспотом и самодуром, угнетавшим свой народ, что и послужило якобы причиной ?восстания ⁵⁴⁰.

Действительно, молодой король (ему было всего 20 лет, когда он был коронован) вел себя на первый взгляд достаточно непоследовательно. Сначала он продолжал в отношении португальцев политику отца, но очень скоро поссорился с португальским духовенством, отослал всех советников и даже обвинил Брас Корреа, духовника и ближайшего советника предыдущих

королей, в убийстве короля Бернарду в 1615 г. и епископа Мас-кареньяса, который прибыл в Сан-Салвадор из Луанды в октябре 1624 г. тяжело больной и умер через несколько дней⁵⁴¹. Обвинял он португальских советников в том, что они покушались и на жизнь его самого, Гарсиа, подстрекая фидалгуш (знать) к восстанию⁵⁴². Разрыв с португальцами был попыткой очистить королевское имя от презрительного прозвища и отвести народ-ный гнев в русло антипортугальских настроений. Однако, несмотря на это, восстание началось, и именно против короля. Во главе повстанцев стал правитель Нсунди — Мануэл Жордау. Знать спешила воспользоваться народным движением в своих целях. Не лишена правдоподобия и версия самого Гарсиа, обвинявшего бывших советников в подстрекательстве знати и народа к восстанию. Португальцам было выгодно убрать с дороги правителя, проявившего неожиданную самостоятельность. В начавшейся гражданской войне преимущество было на стороне противников короля. Гарсиа вынужден был бежать в Сойо, где и умер в июне 1626 г. Победоносному правителю Нсунди удалось посадить на престол своего ставленника — Амброзиу I, правление которого было столь же кратковременным, как и правления его предшественников. Он скончался в марте 1631 г.⁵⁴³.

Одно из явлений, сопутствовавших ослаблению центральной власти, и причина бесконечных волнений в стране — год от году растущее могущество правителей провинции Сойо. В том же 1631 г. они начали войну с Ангои (Нгойо)—одним из небольших государств, расположенных к северу от устья Конго. Правитель Ангои был изгнан, а его место занял сын правителя Сойо, который вскоре развязал войну, на этот раз с небольшим государством Каконго (также лежавшим к северу от р. Конго). С 30—40-х годов XVII в. три северных государства (Нгойо, Каконго и Лоанго) все прочнее входят в орбиту влияния Сойо, а после победоносных войн 1631 г. и последующих лет признают свою зависимость от Сойо. Правитель Сойо чувствует себя суверенным государем и открыто отказывается признавать власть короля Конго⁵⁴⁴.

Все более и более осложняется обстановка внутри страны, несмотря на то что именно в это время Португалия, занятая тяжелой войной с Голландией, уделяла гораздо меньше внимания Конго⁵⁴⁵. Восстание в Анголе под руководством Анны Зинги Нгола оказало огромное революционизирующее влияние на все окружающие страны и народы, в том числе и на Конго. Один из наиболее значимых признаков того, что народ Конго тяготился своими католическими королями, проводниками европейского влияния, был массовый отход от христианства. Лоренцо Трамал* ло, нунций в Лисабоне, передает тревожные вести о Конго кардиналу Барберини (со слов португальских чиновников): христианская религия на грани исчезновения в Конго. Правда, причину этого явления он видит в крайней малочисленности духовенства". По-видимому же, дело обстояло гораздо сложнее. Отход от христианства — одна из форм пассивного протеста народа Конго против влияния португальцев и европейского духовенства, против собственной католической знати и короля.

Отступничество от христианства сопровождалось массовым возрождением традиционных культов. В этой связи необходимо вспомнить один интересный документ, вышедший из стен Конгрегации пропаганды и опубликованный Симаром и Жонгом. Речь идет о проекте письма королю Конго, содержащем наиболее важные советы и наставления, как управлять государством ¹⁰°. По мнению авторов публикации, документ относится к середине XVII в. Особое внимание обращает на себя пункт, в котором святые отцы настоятельно рекомендуют «особо наказывать и карать народных бунтовщиков (колдунов), потрясающих своими действиями страну» ^{546 547 548}. Эти строки говорят о том, насколько активно вели себя противники христианства и какую суровую угрозу в их деятельности почувствовали римские власти.

Внутренняя неустойчивость государства продолжает проявляться в частой смене правителей на троне и в жестоких междоусобиях. После Амброзиу I власть наследовал Алвару IV (Му-зинга а Мпанзу, сын Алвару III) ^{549 550}. Ему в это время было около И лет, а в феврале 1636 г. он уже умер. Короткое правление наследовавшего ему Алвару V было сплошь заполнено междоусобными войнами; против короля выступили правители Мбамба и Киова (Чиоза). Армия Алвару V, вторгшаяся в провинцию Мбамба, была наголову разбита, а сам он погиб в сражении ^шз. Королем стал правитель Мбамба под именем Алвару VI (август 1636 — февраль 1641 г.). По-видимому, активная помощь была оказана ему португальцами, а сам он показал себя преданным защитником христианской веры и, что неизбежно было связано с этим, проводником европейского влияния. Одним из первых его актов было послание папе с выражением верноподданнических чувств ⁵⁵¹. Во время войн, начавшихся немедленно вслед за воцарением, он неизменно получал поддержку португальцев и губернатора Анголы. Речь идет о трех войнах с правителем провинции Сойо, который отказался признавать себя вассалом короля, претендуя, как мы уже писали, на роль его союзника. Дап-пер пишет, что и раньше Мани Сойо действовал независимо. Так, именно он, —как полагает Даппер, по подстрекательству португальцев, — обстрелял склады Голландской Вест-Индской компании на побережье^{552 553}.

Первая война между Алвару VI и правителем Сойо вспыхнула в 1636 г. Алвару VI во главе большого войска и при поддержке отряда португальцев (80 человек) вошел в пределы Сойо, но был разбит наголову и взят в плен. Чтобы выкупить себя из плена, он был вынужден уступить правителю Сойо территории Мукату и Киова ^Ш6. В следующем году, желая взять реванш, он снова отправился походом против Сойо и снова был разбит. Лишь в третьей войне, имевшей место в конце 1640 — начале 1641 г., король одержал победу⁵⁵⁴. В феврале 1641 г. Алвару VI умер, но с его смертью войны в Сойо не прекратились. На престол был избран Гарсиа II Аффонсу, до воцарения — маркиз Чиова (Киова). Есть сведения, что он вооруженной силой заставил «выборщиков» высказаться в пользу своей собственной персоны⁵⁵⁵.

ГОЛЛАНДСКО-ПОРТУГАЛЬСКОЕ СОПЕРНИЧЕСТВО И ГОСУДАРСТВО КОНГО В СЕРЕДИНЕ XVII в.

Середина — вторая половина XVII в. — бурное время в истории государства Конго. Именно в это время голландско-португальское соперничество втянуло страну в водоворот мировых событий. Это соперничество между могущественнейшей в Европе державой XIV—XVI вв. Португалией и быстро развивающейся по капиталистическому пути Голландией было одним из центральных направлений мировой истории в позднее средневековье и в начале нового времени. Постепенно вытесняя Португалию из ее колониальных владений в Новом Свете, захватив ключевые опорные пункты в Бразилии, Генеральные Штаты Нидерландов неизбежно должны были столкнуться с проблемой снабжения колоний Южной Америки рабочей силой. Иными словами, логика исторических событий толкала Голландию к захвату богатейшего рынка рабов — Конго и Анголы, откуда Португалия ежегодно вывозила от 10 до 15 тыс. невольников ⁵⁵⁶.

Попытки голландцев проникнуть в Конго и закрепиться на побережье относятся к началу XVII в. Так, в 1610 г. в Мадриде шли серьезные переговоры о необходимости послать военную эскадру к побережью Конго: голландский корабль едва не захватил португальскую факторию в порту Мпинда⁵⁵⁷. Постоянная угроза факториям на побережье Конго и Анголы привела португальские власти к решению строить крепость в Мпинда⁵⁵⁸. Но это намерение натолкнулось на столь серьезное сопротивление со стороны правителей Сойо и королей Конго, что так и не было осуществлено. Переговоры о сооружении крепости продолжались несколько лет (с 1615 до 1620 г.) ⁵⁵⁹. Очень интересны методы, которыми португальцы действовали в Африке. Так, епископ Конго в 1619 г. дает совет королю Испании: для осуществления проекта строительства крепости необходимо восстановить правителя Сойо против короля Конго и поссорить их⁵⁶⁰.

Между тем на протяжении следующих десятилетий голландцы действуют все более активно, проникая на территорию Конго, завязывая торговые отношения с правителями Сойо. В 1619 г. епископ Мануэл Баптиста жаловался, что в порту Мпинда уже 15 лет живут голландцы, которые не только занимаются торговлей, но и пропагандируют свои обычаи и «еретические книги»⁵⁶¹. С годами сообщения о действиях голландцев становятся все более тревожными: они захватывают в свои руки торговлю, нападают на португальские корабли и поселения на побережье^{562 563}.

Однако лишь в 1641 г. голландцы делают решительный шаг к захвату португальских колоний в Анголе. Португалия и ее обширные владения в Старом и Новом Свете в 1640 г. только что освободились из-под власти Испании. Ослабленная войнами и лишенная поддержки бывшего сюзерена Португальская держава не казалась Голландии опасным соперником. В мае 1641 г. большой флот под командованием адмирала Жол («Деревянная Нога») и Гендерсена вышел из Пернамбуко. В августе того же года без особых затруднений голландцы высадились в Луанде и захватили столицу Анголы (25—26 августа 1641 г.) ^П6.

Португальский гарнизон отступил во внутренние провинции страны. Там португальским властям удалось поднять восстание преданных им соба — правителей небольших территориальных объединений («княжеств»). Голландцы удерживали в своих руках Луанду до августа 1648 г., когда им пришлось отойти к берегам р. Кванза. На северном берегу реки они построили форт,

который закрывал португальцам вход в устье реки и мешал их торговле и работорговле ⁵⁶⁴.

Захватив Луанду, голландцы предприняли попытку войти в контакт с могущественным правителем провинции Сойо. Уже в сентябре 1641 г. соглашение было заключено, но точные условия его нам неизвестны. В Сойо была построена новая фактория голландцев ⁵⁶⁵.

Следующим шагом новых хозяев Луанды была попытка заручиться поддержкой правителей Конго и установить добрые взаимоотношения с соседним государством. Новый король Конго Гарсиа II Аффонсу, пришедший к власти как раз в момент нападения голландцев на Луанду, столкнулся с серьезными трудностями, пытаясь определить и наметить линию поведения по отношению к новым хозяевам Луанды — еретикам, с точки зрения правоверного католика. Установление дружественных связей с голландцами привело бы его неизбежно к ссоре не только с португальцами, но и с Ватиканом, поддержки и милостей которого столь настойчиво добивались все католические короли Конго. Однако помощь Голландии, вне всякого сомнения, позволила бы королям Конго вести себя вполне независимо и решительно по отношению к древнему врагу — Португалии. Торговля и работорговля с Голландией была много выгоднее, чем торговля со странами Пиренейского полуострова; кроме того, она давала возможность приобретать огнестрельное оружие⁵⁶⁶. Капитанам португальских (в период унии — и испанских) кораблей было строжайше запрещено продавать оружие в Конго.

В конце 1641 г. новые власти Луанды направили в Сан-Сал-вадор своих людей с подарками для короля. В числе подарков была кальвинистская книга на португальском языке. Это неофициальное посольство было принято дружественно. Но прочитав книгу, Гарсиа II был возмущен попытками склонить его к «ереси» и устроил на площади столицы торжественное аутодафе этой книги при большом стечении народа. Об этом аутодафе и о клятве короля «отдать жизнь за святую веру» повествует в своем «Сообщении» Франческо Романо⁵⁶⁷.

В 1642 г. голландцы отправили официальное посольство ко двору короля Конго.

Колебания короля нашли отражение в том приеме, который он оказал этому посольству. Он принял его с мрачной торжественностью, поздно вечером, при свете факелов и свечей. Перед тем как подойти к подножию трона, послам пришлось пройти двести шагов по узкому коридору, составленному из двух рядов

мужчин, каждый из которых держал свечу. Помещение, в котором король принял послов, было освещено люстрой со множеством свечей. Сам он был одет в простое (домашнее, как пишет Даппер) платье с золотым крестом на левом рукаве. По правую руку от короля сидел португальский советник Бернарду Мен-зуш ⁵⁶⁸. Тем не менее голландцам удалось быстро найти общий язык с Гарсиа: захваченные ими в Луанде документы неопровержимо свидетельство'вали о планах губернатора Анголы захватить государство Конго ⁵⁶⁹. 28 марта 1642 г. был заключен договор о дружбе между Голландией и Конго. В письме от 12 мая этого же года (адресовано графу Нассау) Гарсиа II официально подтверждает соглашение, но с двумя оговорками: он отказывается принять в столице посла Голландии и выслать католическое духовенство ⁵⁷⁰.

К 1648 г., незадолго до того как голландцы оставили Луанду, они направили в Сан-Салвадор посольство для заключения союза ⁵⁷¹. Переговоры протекали успешно. К союзу с «еретиками» толкало молодого короля тяжелое внутреннее положение страны — восстания в разных провинциях, а главное, угроза новой войны с правителем Сойо. В 1643 г. поднял восстание правитель «сеньории» Энсала (расположенной между провинцией Мпемба и территорией Кина). Король обратился за помощью к голландцам, которые прислали ему отряд в 50 солдат под командованием капитана Тимена. Приведя к покорности правителя Энсала и опустошив «сеньорию», отряд вернулся в Луанду ⁵⁷².

Напряженными оставались и отношения с провинцией Сойо. Новый ее правитель — Даниэл да Силва — не пожелал прибыть ко двору короля Конго, которому принадлежало право утвердить его у власти. В ответ на это король пожаловал одному из своих сыновей (Аффонсу) область Мукату (Мокато) ⁵⁷³, которую, как мы уже писали, предыдущий король Конго Алвару VI вынужден был «уступить» отцу Даниэла в виде платы за освобождение из плена.

В 1643 г. правитель Сойо отправил посольство в Бразилию к голландскому губернатору страны с просьбой соблюдать нейтралитет в назревающих осложнениях с королем Конго⁵⁷⁴.

Принц Аффонсу во главе большого войска отправился в свои новые земли. Началась война с правителем Сойо. Решающее сражение произошло 29 апреля 1645 г. и было проиграно принцем, а сам он и вся его свита попали в плен ⁵⁷⁵. В следующем году король снова собрал армию во главе с правителехМ провинции Мбамба. Армию сопровождал значительный отряд мулатов, вооруженных огнестрельным оружием. И вновь неожиданно атакованная войсками Сойо 25 июля 1646 г. армия короля потерпела позорное поражение. Главнокомандующий был убит⁵⁷⁶. Король вынужден был уступить противнику новые земли ⁵⁷⁷. После этой победы правитель Сойо принял титул «великий князь Сойо» ⁵⁷⁸.

Не надеясь на собственные силы, Гарсиа II со своей стороны отправил послов с просьбой о помощи в Бразилию, к голландскому губернатору. Посольство увозило богатые подарки: 200 рабов и золотую цепь губернатору, много рабов его советникам и др. Не желая портить отношения ни с королем Конго, ни с его сильным соперником, голландцы ответили уклончиво. Столь же неудачным было и второе посольство, которое каждый из соперников отправил в Голландию ⁵⁷⁹.

Попытка голландцев примирить враждующие стороны (с этой целью они прислали корабль в порт Мпинда) не увенчалась успехом. Правитель Сойо демонстративно устроил смотр и парад своим войскам перед послом заморской державы ⁵⁸⁰. Военные действия в Конго продолжались в течение всего 1646 г., изматывая силы враждующих сторон, разрушая страну, погружая народ Конго все больше и больше в бездну нищеты и разорения. Эти беды усугубил налет саранчи, опустошившей земли Конго. В конце 1646 г. Гарсиа II Аффонсу воспользовался посредничеством капуцинов, посланных им в Рим с большим списком просьб к папе. Остановившись в провинции Сойо, они от имени короля заключили наконец мир с правителем Сойо. Па условиям мира принц Аффонсу вернулся из плена ⁵⁸¹.

Государство было вконец расшатано войнами, которые обезлюдили страну. Франческо Романо пишет в 1648 г.: «Старцы из этого народа, вспоминая о... счастливых временах, имеют привычку говорить обычно: Конго больше уже не Конго!» ⁵⁸².

Официальные цели посольства капуцинов к папе — просить его об отпущении грехов королю Конго. Неофициальные, но гораздо более существенные и весомые: во-первых, убедить папу принять Конго под свое непосредственное покровительство и тем самым покончить с правом патронажа, дарованным Португалии (напомним, что и предыдущие короли Конго безуспешно пытались это осуществить); во-вторых, просить папу о создании трех диоцезов в районе Конго, один из которых — непосредственно в самом государстве Конго. Создание такого диоцеза могло сделать страну совершенно независимой от Португалии с точки зрения церковной юрисдикции⁵⁸³. Третья просьба касалась законов престолонаследия. Во изменение существовавших норм материнского права наследования власти король просил папу издать буллу, которая закрепила бы трон Конго за прямыми потомками Гарсиа II. Посольство прибыло в Рим (через Бельгию и Голландию) в мае 1648 г. Папа согласился лишь отчасти удовлетворить просьбы Гарсиа II. Так, было принято решение выделить государство Конго в качестве особого диоцеза. Однако это решение, вызвавшее упорное сопротивление со стороны португальских властей, так и не было осуществлено. Дабы подчеркнуть свое благоволение к правителям Конго, папа сам освятил корону Конго и отослал ее в конце 1648 г.⁵⁸⁴. Единственным практическим результатом деятельности посольства было решение папы ускорить отправку миссионеров-капуцинов в Конго и увеличить их число. В середине XVII в. в Конго было отправлено более 80 человек миссионеров-капуцинов (среди них авторы наиболее известных «Сообщений» о Конго — Кавацци, Меролла, Д. Карли и др.) ⁵⁸⁵. Нет сомнения, что на уклончивое поведение папских чиновников большое влияние оказал тот факт, что в 1648 г. португальцы вновь утвердились в Луанде ⁵⁸⁶.

Одним из первых актов нового губернатора Анголы Салва-дор ди Са была попытка наказать короля Конго за его содействие голландцам и союз с ними. Гарсиа II поспешил восстановить добрососедские отношения с властями Анголы. В феврале 1649 г. в Луанду было направлено посольство, состоявшее из придворных баконго и европейского духовенства. Португальцы, считая Конго «воюющей стороной», выдвинули тяжелые условия мирного договора. Они потребовали «в качестве репарации» 900 рабов, возвращения всех тех, кто бежал из Анголы, а кроме того — больших территориальных уступок. Все земли к югу от р. Данде, в том числе остров Луанда, где добывали раковины нзимбу, служившие в качестве денежных единиц в бассейне Конго, должны были быть окончательно переданы португальской короне. Португальцы требовали также и все территории, где когда-либо будет найдено серебро или золото ¹⁴°. Однако предварительные и неофициальные переговоры были внезапно прерваны Салвадором ди Са, который отослал обратно в Сан-Салвадор послов, прибывших в феврале 1649 г. Португальские войска были посланы к границам Конго. В обстановке постоянной угрозы со стороны португальских войск переговоры были возобновлены, однако Гарсиа II всемерно затягивал их, чем едва не вызвал новую войну. Окончательные условия мирного договора были выработаны в 1651 г. Помимо тех пунктов, которые были намечены во время предварительных переговоров, мирный договор включал следующие условия: во-первых, запрещение испанцам, голландцам и подданным королевы Нзинга находиться на территории Конго; во-вторых, любые отношения между Конго и Римом могли осуществляться только через Лисабон (в соответствии с условиями патронажа); в-третьих, король Конго и португальские власти в Анголе должны были оказывать друг другу «взаимную помощь в войне»; в-четвертых, король Конго был обязан послать заложников в Луанду и выплатить большую пеню рабами, слоновой костью и дорогими тканями (из волокна пальмы-рафии). Кроме того, португальцы получали право постоянно держать флот в устье Конго, чтобы вражеские корабли не могли войти в реку^{587 588}. Король Жоау IV Португальский при подписании договора несколько смягчил его условия. Тем не менее все наиболее важные (и тяжелые для Конго) пункты договора остались в силе.

Вторая половина правления Гарсиа II заполнена нескончаемыми распрями с католическим духовенством, попытками проводить самостоятельную политику в сочетании с апелляцией к португальским властям Анголы, войнами с правителями провинций, выказывавшими все более и более явное неповиновение. Главную роль в этом прогрессирующем упадке центральной власти играют, как и в предыдущие годы, правители Сойо.

Все чаще наши источники упоминают о проявлениях народного недовольства политикой правителей провинций и областей государства. Изредка это недовольство выливается в восстания, которые местной знати сравнительно легко удается подавить. Так, Джироламо да Монтесарчио рассказывает о восстании крестьян области Эссево около августа — сентября 1651 г. Крестьянская армия насчитывала 20—30 тыс. человек, но потерпела поражение в столкновении с небольшим отрядом правителя Эссево. Миссионер приписывает эту победу «божьему промыслу и защите»: он заставил женщин распевать молитвы, и вражеские стрелы и ножи якобы не принесли вреда войску правителя ⁵⁸⁹. Несомненно главную роль в победе над народной армией сыграло огнестрельное оружие, которым успели оснастить свои отряды правители провинций и областей страны.

В 1651 г. в Конго из Рима вернулся посол короля Конго в Риме — апостолический префект Франческо да Валенсиа. Он вез корону Конго, освященную папой, и подарки. Вместе с ним был направлен большой отряд миссионеров (по разным данным, ог 15 до 45 человек) ⁵⁹⁰. Отцы-миссионеры были встречены в Конго негостеприимно. По стране прошел слух, будто они — переодетые солдаты, которым поручено захватить страну. Гарсиа II приказал реквизировать вещи прибывших, а их самих подверг строгому допросу. Узнав же о содержании папских булл, которые ничего не говорили о сохранении престола за его прямыми потомками, король впал в ярость и отрекся от христианства ⁵⁹¹. Священникам было запрещено служить в церквах. Последовавшие вслед за тем беды и несчастья (пожар в королевском дворце, налет саранчи и др.) были приняты королем и суеверным народом за знаки «божьего гнева». К началу 1652 г. король примирился с церковью. Прибывший в феврале 1652 г. новый апостолический префект миссии Гиацинт да Ветрелла был обласкан королем. Добрые отношения с католическим духовенством сохранялись около трех лет, после чего король, не получив от папы вожделенной буллы о наследовании власти, вернулся к прежним подозрениям: миссионеры-капуцины — шпионы. Вновь начались гонения на миссионеров, на тех знатных ба-конго, которые были приверженцами христианства ⁵⁹². Дело дошло до крутых репрессий против знати баконго, сопровождавшихся казнями. В разжигании распри, по-видимому, немалую роль играло светское португальское духовенство⁵⁹³, особенно отец Антониу ду Коту, который служил осведомителем португальских властей в Луанде⁵⁹⁴ и действовал, нет сомнения, по их поручению. По словам Гиацинта да Ветрелла, «часть знатных восстала против короля и заключила союз с португальцами» ⁵⁹⁵.

Недоверие и подозрение к монахам широко распространились в народе. Ожесточенная борьба монахов с традиционными верованиями и культами не раз приводила к открытым столкновениям. В декабре 1652 г. в провинции Мбатта вспыхнуло восстание, поводом к которому послужили действия миссионера Георгия Гельского, оскорбляющие национальные чувства бакон-го. Миссионер пытался поджечь деревянные скульптуры местных божеств, хранившиеся в «языческом храме». Схваченный на месте преступления, фламандский миссионер был нещадно избит разгневанным народом и умер через несколько дней ^14Э. История эта получила широкую известность: миссионеру были присвоены лавры мученика за святую веру. Сам этот эпизод не раз рассматривался в процерковной историографии ^{596 597}.

Распри с католическим духовенством достигли апогея к концу правления Гарсиа II. 5 октября 1660 г. папа направил послание (бреве), в котором разоблачал все «преступления» короля и народа Конго против веры⁵⁹⁸. Гарсиа II снова официально, и на этот раз окончательно, отрекся от христианства. По совету жрецов он отстранил от права наследовать ему старшего сына Аффонсу (жрецы обвинили его в том, что он отравил заболевшего в это время короля). Еще при жизни короля на престол был избран и коронован второй сын — Антониу I (Вита а Нканга) ⁵⁹⁹. Умер Гарсиа II в 1661 г.⁶⁰⁰.

РАСПАД ГОСУДАРСТВА КОНГО ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVII в.

Внутренние смуты и войны, часто инспирированные португальскими правителями Анголы и всегда подстрекаемые и обостряемые ими, во второй половине XVII в. достигают своего апогея. Они буквально раздирают на куски некогда могущественное государство. По мере падения престижа и власти его королей все более настойчивыми становятся атаки со стороны португальцев, которые стремятся захватить южные районы государства.

Восстановить историю преемственности власти в Конго на протяжении второй половины XVII — начала XVIII в. — дело почти безнадежное. Нередко оказывалось, что в течение нескольких лет в Конго одновременно правило несколько «законных» королей, которые вели между собой нескончаемые войны.

Междоусобия, не прекращавшиеся ни на один год, переросли в большую войну в 1665 г. Как и в предыдущие десятилетия, особенно напряженными и враждебными были отношения королей Конго с правителями Сойо. В 1665 г. против Антониу I восстали правители двух больших областей, вассальных Сойо. Они оба обратились за помощью к португальцам, которые их подстрекали к выступлению. Джироламо да Монтесарчио, современник событий, прямо пишет: «В это время король Конго, Дом Антониу, отправился на войну против двух своих вассалов, которые восстали. Их побуждали к этому португальцы»^{601 602}. Губернатор Анголы послал им в помощь большую и хорошо вооруженную армию под командованием генерала Секейра. Войска мятежников и вспомогательные отряды из страшных яга также подчинялись ему. Узнав об этом, Антониу I 13 июля 1665 г. призвал к оружию все взрослое мужское население страны. В октябре 1665 г. обе армии сошлись на территории Амбуила. 29 октября 1665 г. произошло сражение при населенном пункте Амбуила, сыгравшее такую роковую роль в истории Конго. Войска португальцев легко разбили 20-тысячный авангард армии ба-конго под командованием герцога Мбамба и маркиза Мпемба. Однако король продолжал наступать во главе 70-тысячного войска. Отряды мятежников разбежались, не выдержав натиска. Армия Секейры удерживала позиции в течение девяти часов, нанося артиллерийским огнем страшные потери баконго. Лишь когда Антониу I, воодушевлявший личным примером и мужеством свои войска, был убит, его армия в беспорядке бежала. Португальцы преследовали бегущих, без пощады истребляя их. В сражении погибла значительная часть высшей знати баконго ^15Ь.

Когда весть эта пришла в Сан-Салвадор, там едва не началось поголовное истребление белых. Но внимание народа было отвлечено начавшейся борьбой за престол. В результате власть наследовал один из немногих уцелевших во время междоусобий принцев, который и был возведен на трон под именем Алвару VII⁶⁰³. Однако он не процарствовал и года; правитель Сойо поднял 'восстание, и в середине 1666 г. Алвару VII был убит в сражении. По приказу графа Сойо на престол был возведен новый король — Алвару VIII⁶⁰⁴. Однако есть сведения, что правитель Сойо ъ течение нескольких лет отказывался признавать верховную власть короля ⁶⁰⁵. На эти же годы падает распря между правителями провинций Сойо и Мбамба, завершившаяся разорительной войной ⁶⁰⁶.

Обстановка откровенной враждебности со стороны португальских властей Анголы, инспирировавших постоянные заговоры, восстания, междоусобия, обстановка всеобщей тревоги и неуверенности в завтрашнем дне прекрасно отражена в «Сообщениях» миссионеров: Мероллы (вторая половина XVII в.), Лоренцо да Лукка, Дзучелли (начало XVIII в.) и других. Междоусобия не только «раздирали на части» некогда могущественное государство,— они вошли в плоть и кровь жизни каждой провинции. Так, об ожесточенной войне претендентов на пост правителя Мбамба, вспыхнувшей в 1691 г., пишут Лоренцо да Лукка и Дзучелли. В результате этих войн столица была сожжена, страна разорена, а оба претендента жили в лесных лагерях⁶⁰⁷. О войнах в Сойо и восстании главнокомандующего в конце XVII в. подробно пишет Меролла, который был свидетелем и участником событий ⁶⁰⁸.

В 1670 г. (по хронологии Равенштейна и Жадена— в 1669 г.) ⁶⁰⁹ маркиз Мпемба Д. Рафаэл I поднял восстание, сверг Алвару VIII и сам захватил власть. Однако против него немедленно выступил правитель Сойо и изгнал его из столицы. На. престол при поддержке могущественного правителя Сойо был возведен Алвару IX. Свергнутый король Рафаэл обратился за помощью к португальцам. Желая воспользоваться удобньш случаем для вмешательства в дела Конго, губернатор Луанды (в то время Франциску ди Тавора) в 1670 г. объявил войну правителю Сойо ⁶¹⁰. Португальцы объединили свои войска с отрядами* Каландра⁶¹¹, одного из вождей, покорившихся португальцам, (по многим данным, яга) ⁶¹². Во время первого же сражения, которое произошло в Китомбо (на расстоянии одного дня пути от Мбанза-Сойо), правитель Сойо был убит. Пока португальцы праздновали победу, уцелевшие от поражения войска Сойо вернулись в столицу провинции. Перед угрозой иноземного вторжения знать забыла распри и правителем тут же был избран брат погибшего — Педру Силва ди Кастру (Педру да Коста). Ему удалось немедля вновь собрать войско. Армия Сойо неожиданно напала на лагерь португальцев, предававшихся разгулу. Все португальцы были перебиты. Жизнь сохранили лишь главнокомандующему, чтобы он доставил в Луанду весть о собственном позорном поражении ⁶¹³.

Эта победа народа и войска провинции Сойо была лишь эпизодом в нелрекраьцающихся военных действиях, которые губернаторы Анголы вели против баконго, упорно наступая на границы государства. О необходимости положить конец этой непрерывной войне, которую португальцы ведут в Конго уже второй десяток лет, пишет в одном из своих донесений миссионер Джузеппе Мария да Буссето ⁶¹⁴. Страна все глубже погружается в бездну разорения.

А спустя 15—16 лет один из священников так описывает события, разыгравшиеся вслед за битвой при Амбуила: «Король Дом Антониу был убит 16 лет тому назад в войне против португальцев. Между его родственниками вспыхнуло соперничество из-за права наследования. Ожесточенная гражданская война уничтожила столицу; здания были сожжены. Остались лишь обуглившиеся стены» ⁶¹⁵.

Жаден пишет, что после битвы при Амбуила государство Конго фактически распадается на три королевства: один король правит в Була, второй — в центральной провинции, третий — на берегах р. Амбриц. Князь Сойо осуществляет суверенную власть в стране близ устья Заира ^{616 617}.

Равенштейн приводит следующий перечень королей Конго ва второй половине XVII в.:

1666— 1667

1667— 1679 1667—1678 1667—1669 1669—1678 1669—1675 1678—1680 ¹⁷*

Алвару VII Непанзу а масунду

Педру III Нзикиа Нтамба из Мбула

Алвару VIII

Аффонсу III Аффонсу

Гарсиа III Ненга.нга мбемба

Рафаэл I, маркиз Мбемба

Даниэл I ди Гузман Немиала ниа гимбуилла

Список Равенштейна грешит неточностями ⁶¹⁸, но достаточно хорошо показывает состояние анархии и распада, в котором государство Конго пребывало всю вторую половину XVII в. Коро-

лям Конго на короткий срок с трудом удавалось удерживать реальную власть над центральной столичной провинцией, к которой, как пишет Кавацци, все более и более определенно прилагается название — государство Конго⁶¹⁹. Бывали годы, когда в Конго одновременно правили несколько королей, оспаривавших с оружием в руках королевскую власть. Все провинции и области страны за пределами столичной провинции пользуются фактической независимостью ⁶²⁰.

Сан-Салвадор — столица и центр государства — к 1684 г. была «совершенно покинута вследствие злополучных войн и превратилась в логовище диких зверей» ⁶²¹. Среди провинций государства все более и более выдвигается на первый план прибрежная провинция Сойо. Разбогатевшие на прибыльной заморской торговле и работорговле правители ее не только по своей воле меняют государей Конго на престоле, но и ведут успешную борьбу с португальцами. Здесь, в Сойо, в конце XVII — начале XVIII в. сосредоточиваются миссионеры-итальянцы. Сюда же бегут все недовольные анархией и произволом, царящими в стране. В правителях Сойо они видят гарантию безопасности и надежду на возможность вновь объединить страну ⁶²².

По-прежнему португальские губернаторы Анголы пытаются проводить активную политику в Конго, вторгаясь в пределы страны и развязывая войны. Однако вся тяжесть этих войн падает главным образом на провинцию Сойо. Так, в 1677 г. нунций в Лисабоне доносил папе о совещании при дворе относительно войны, которую Португалия объявила правителю Сойо. Нунций от имени папы в очень решительных тонах потребовал прекращения этой войны, разрушающей христианское государство и мешающей «прогрессу веры» в Конго. Правительство Португалии ответило, что война начата губернатором Анголы из-за работорговли, которую вели правители Сойо с «еретиками» ⁶²³. Таким образом, португальский двор, не желая обострять отношений -с церковными властями, пытается свалить ответственность за войны в Конго на губернаторов Анголы. Португалии, все более и более сходившей на положение второстепенной европейской державы, былс не под силу тягаться с огромным авторитетом папского престола, продолжавшего традиционную политику «покровительства» христианскому государству в Тропической Африке.

Вскоре и события в самом Конго показали, что попытки португальцев утвердиться в стране не увенчались успехом. Увязшие с головой в войнах с народами Анголы, сначала со знаменитой королевой Анной Зинга Нгола, потом с ее наследниками и другими свободолюбивыми вождями — сова⁶²⁴, скомпрометировавшие себя союзом с жестокими людоедами-яга, португальцы были вынуждены уйти из Конго. Однако единство Конго было подорвано вконец. Письма миссионеров в этот период рисуют тягостную картину. Неизменный рефрен этих писем: «В Конго анархия продолжается...» ⁶²⁵.

В конце XVII в. два дома ведут нескончаемую борьбу из-за престола Конго — Кимпанзу (Мпанзу) и Экимолаза (Нлаза). Как пишет в 1691 г. губернатор Анголы Жоау ди Ленкастри, первые являются прямыми потомками ранних христианских «законных» королей Конго, а вторые происходят от побочных, незаконнорожденных детей потомков королей Конго. Именно эти последние захватили власть, а отсюда якобы и все беспорядки ⁶²⁶. В последние годы XVII в. в Конго были два короля. Один из них — Жоау — жил в Эмбула. В марте — апреле 1696 г. миссионер Лука ди Калтаниссетта короновал его королем Конго. Другой— Педру IV Миротворец — обосновался в неприступных горах Кибангу. Он принял титул короля после смерти короля Алвару X в декабре 1695 г. Избрание его, казалось, могло примирить оба дома. Со стороны отца он происходил из дома Экимолаза, со стороны матери — из дома Кимпанзу. Дабы скрепить союз двух домов, он женился на дочери Кибенга, который был главой дома Кимпанзу, и сделал его главнокомандующим всеми войсками Конго ⁶²⁷°. Однако, будучи послан в Сан-Салвадор для его восстановления, Кибенга по прошествии некоторого времени повернул оружие против Педру⁶²⁸. В Конго появился новый претендент на королевский трон. Дальнейшие события тесно связаны с появлением и укреплением так называемой «антонианской ереси».

НАРОДНОЕ ДВИЖЕНИЕ В КОНГО В НАЧАЛЕ XVIII в. («антонианская ересь»)

В начале XVIII в. народные массы, ранее редко выходившие из состояния пассивности, начинают принимать все более и более активное участие в событиях. В стране развертывается широкое народное движение, которое миссионеры называли «антонианской ересью». Характерные особенности этого движения: религиозные формы, в которые оно выливалось; его основное содержание— борьба за восстановление государства Конго и, наконец, антиевропейская его направленность.

12$

Нам хотелось подчеркнуть тот факт, что оно протекало в форме христианской ереси. Несомненно, в религиозной практике «антонианцев» были и элементы, перекликающиеся с обрядами и верованиями, заимствованными из традиционных культов. Однако миссионеры резко отличали последователей «антониан-ской ереси» и последователей местных культов; вождей этой ереси (ересиархов) —от колдунов-нганга.

Первые признаки начинающегося движения относятся к 1703 г. и связаны с народным недовольством, которое было вызвано действиями короля Педру IV. Он решил восстановить столицу Мбанза-Конго и спуститься с гор на равнину, однако медлил 'С исполнением этого решения. Вот как описывает события Бернардо да Г алло—непосредственный их свидетель и участник, совершивший свою первую поездку в Конго в 1701—1709 гг.

Педру IV отправил на восстановление города «своих вассалов» с семьями во главе с главнокомандующим войсками Конго Педру Константину да Силва, местное прозвище — Кибента ⁶²⁹ (он был королевского рода). Король, заподозрив измену со стороны этого честолюбивого и умного человека, отдал ему приказание стать лагерем, не доходя до разрушенной столицы. Ему было вменено в обязанность организовать обработку полей для будущих жителей города.

В начале 1703 г. в лагере стали распространяться слухи о явлении Святой Девы, которая устами некой женщины якобы вещала^ что Христос рассержен на народ и требует восстановить Сан-Салвадор. Чтобы смягчить его гнев, необходимо ежевечерне трижды прочесть вслух молитву «Ave Alaria», а затем трижды громко повторить слово «Yari!» («Милосердие!»). Прибывший в это время в лагерь Бернардо был этим очень удивлен. Он пожелал поговорить с женщиной, но ему ответили, что ее в лагере никто не видел. Одновременно начались разговоры, что некое дитя молвило, будто бог накажет баконго, если они не пойдут в Сан-Салвадор ⁶³⁰.

Не лишено вероятности, что источником их был сам Кибенга, который пытался припугнуть не слишком решительного короля и побудить его к более активным действиям. Однако важно здесь совсем иное: во-первых, связь слухов с идеей восстановления государства Конго во всем его былом могуществе; во-вторых, широчайший отклик, который эта идея нашла в народе.

В начале 1704 г. народная молва, проникающая во все уголки страны, материализовалась в лице некой старой женщины по имени Маффута (христианское имя — Аполлония), жившей в долине, у подножия горы Кибангу (где была королевская ставка). В 1704 г., спустившись после праздника пасхи с горы Кибангу в долину, Бернардо да Галло был остановлен женщиной, которая поведала ему о своих видениях и о том, что ее к нему послала якобы Мадонна, дабы предупредить всех христиан о великом божьем гневе. Бог разгневан на всю страну, а особенно на короля за то, что до сих пор народ не спустился с гор и не восстановил древнюю столицу. Бог грозил народу всяческими карами. Для убедительности она показала миссионеру камень, утверждая, что это — голова Христа, изуродованная ударами -ножей «злобности человеческой» и ударами мотыг женщин, которые «работали в день святого праздника» ⁶³¹.

Популярность проповедницы быстро росла, росла и репутация святости, которую народ ей приписывал. Продолжались л ее «вещие видения». Женщина вела борьбу с традиционными культами, сжигая «фетиши», а вместе с ними и кресты (ведь крест — орудие мучений Христа!). Ходили слухи, что она вылечила с помощью креста женщину, укушенную ядовитой змеей. Обо всем этом миссионер узнал в августе того же года, вновь спустившись с горы в долину. Народ толпами стекался, чтобы послушать проповедницу. Поговаривали, что ее тайно поддерживает сама королева. Миссионер, не на шутку обеспокоенный таким оборотом дела, потребовал от короля, чтобы тот приказал схватить старуху, да(мы он, Бернардо, мог сделать ей внушение. Король согласился, но с условием, что это произойдет на народе публично. Миссионер, подозревая, что за спиной местной святой стоят какие-то иные, более могущественные силы, отказался, упрекнул короля в присутствии советников в том, что тот потворствует проповеднице, закрыл церковь и ушел из ставки ⁶³². А по стране поползли страшные слухи, будто миссионер хотел заживо зарыть «святую» в канаве, где брали глину для строительства церкви ⁶³³. Слухи эти отлично выражали отношение ба-конго к католическому духовенству, не отличавшемуся щепетильностью, коль скоро речь шла об извлечении доходов, принимавшему активное участие в работорговле (особенно португальскому по происхождению) и не гнушавшемуся переносить на конголезскую почву методы святой инквизиции.

В течение нескольких недель миссионер был всеми покинут. А в лагере короля события шли своим чередом. О них сообщил Бернардо пришедший к нему тайком муконго, служивший при миссии. По его слова?,!, к королю явилась молодая женщина, именующая себя «св. Антонием». Она всячески пыталась очернить миссионера в глазах короля, утверждая, будто Бернардо не желает восстановления королевства Конго, что он завистлив и не может допустить, чтобы в Конго были свои святые (поэтому он так преследовал старушку Аполлонию) и пр. Она настойчиво и энергично требовала от короля, чтобы он спустился с гор и восстановил Сан-Салвадор. Зачарованные люди готовы слепо следовать за ней. Более того, «народ готов взбунтоваться...» ⁶³⁴. Эта женщина творит чудеса: «Там, где она прошла, искривленные и поваленные деревья выпрямляются»⁶³⁵, — уверял он.

Король, напутанный быстро растущей популярностью проповедницы и презрением народа к нему и его советникам, поспешил примириться с Бернардо, рассчитывая на его помощь в борьбе с проповедницей. В церкви, вновь открытой Бернардо, состоялась беседа миссионера со «св. Антонием». В своем отчете миссионер передает то странное и незабываемое впечатление, которое произвела эта женщина на него самого: она шла, едва касаясь ногами земли, легкими шагами, находясь, по-видимому, в состоянии крайней экзальтации. Далее она сообщила Бернардо, что пришла с неба. К ней, больной и умирающей, якобы явился некто, одетый как капуцин, назвал себя св. Антонием, посланным к ней богом с приказом, чтобы она -проповедью боролась за восстановление государства Конго. Она умерла и вновь ожила с душой св. Антония и, раздав все свое имущество, отправилась выполнять свой долг, направляемая богом. Когда миссионер, упрекая ее и пытаясь «разоблачить», повысил голос, за нее вступился переводчик — знатный муконто Мигуэл ди Кастру. А перед дверью церкви проповедницу ждала огромная толпа народа, готовая вырвать ее из рук священника ⁶³⁶.

Рассказ Бернардо подтверждает другой миссионер — Лоренцо да Лукка, свидетель и участник событий последних лет «антонианского движения» (он был миссионером в Сойо). По его словам, эта молодая женщина по имени Беатриче в течение нескольких дней «была мертвой», а потом «воскресла». При этом она уверяла, будто св. Антоний «вошел в ее голову», и требовала, чтобы ее называли «св. Антонием». Процедуру «умирания» и «воскрешения» она проделывала много раз. Народ толпами стекался к ней, с благоговением внимая ее рассказам о беседах с господом богом в то время, как она была «мертвой», о грядущем наказании за грехи и т. д. Сподвижники Беатриче называли себя ангелами и носили на голове род короны из коры дерева энсанда ⁶³⁷. Относительно дальнейшего хода движения существуют две версии. По мнению Лоренцо да Лукка, в этот -период деятельности проповедница имела огромное влияние на короля. Она стала одним из главных советников Педру IV, который во всем ее слушался.

По совету «святой» король отправил гонцов-ересиархов во все уголки королевства, ко всем правителям провинций и претендентам на королевский трон ⁶³⁸. Лоренцо да Лукка рассказывает о* прибытии этих послов в начале 1704 г. в Мбанза-Сойо. Они утверждали, будто «присланы предупредить графа Сойо, что согласно воле бога королевство Конго должно быть восстановлено и для этого все вельможи королевства должны собраться в Сан-Салвадоре» ⁶³⁹. Граф Сойо пригрозил послам наказанием* Неудача постигла их (там была сама Беатриче) и в Эм-була при дворе второго короля Конго — Жоау. Этот король также прогнал проповедницу ⁶⁴⁰. Вероятно, тот же прием был оказан послам и при дворе других правителей. После неудачи при дворе Жоау Беатриче не вернулась больше в лагерь Педру IV. По -всей вероятности, она и ее приверженцы сочли кандидатуру этого короля слишком мало популярной, чтобы под его знаменем объединить королевство.

Другую версию, по-видимому более соответствующую действительности, выдвигает Бернардо да Галло. Он утверждает, что Беатриче просто бежала из королевской резиденции через несколько дней после беседы с миссионером в церкви. Король не решился ее задержать. Среди его близких было много почитателей «святой», в том числе королева и вся ее родня ⁶⁴¹. Король выжидал, боясь решительных действий. Между тем Беатриче в течение нескольких месяцев рассылала гонцов во все концы государства, а кое-где побывала и сама с призывом всем представителям высшей знати прекратить распри и собраться в Сан-Салвадоре. Но всюду ее постигла неудача. После нескольких хмесяцев скитаний, во время которых «святая» продолжала свои проповеди, «лечила» женщин от бесплодия, жгла фетиши и кресты, она обосновалась близ Сан-Салвадора, в лагере Кибенги, получив помощь и поддержку главнокомандующего⁶⁴². Он, несомненно, пытался использовать и ее популярность и развернувшееся народное движение, чтобы захватить .власть.

Поселившись в древней столице Конго, Беатриче разослала во все провинции -своих эмиссаров — «малых Антониев», целью которых было проповедью и угрозами заставить народ вернуться в Сан-Сальвадор ⁶⁴³. И в этом она преуспела: город был быстро заселен и восстановлен. А сама Беатриче была провозглашена «восстановительницей, властительницей и госпожой Конго» ⁶⁴⁴. Беатриче почитали как святую. Отсюда, из древней столицы, она рассылала своих послов вербовать последователей в самые отдаленные уголки королевства ⁶⁴⁵.

Кибенга, представитель знати, стремился воспользоваться народным движением, дабы на гребне его прийти к власти.

В то же время он не порывал связи и с миссионерами, цоддер-живая с ними тайные отношения, предупреждая о всех антиевро-пейских и антикатолических предприятиях своих друзей ⁶⁴⁶.

Остановимся на основных принципах и особенностях нового вероучения. Его адепты утверждали, что «не следует почитать крест, потому что он является инструментом страданий нашего Господа» ⁶⁴⁷. Они заставляли своих последователей поклоняться, как богу, статуэтке св. Антония Падуанского⁶⁴⁸. Главные ересиархи, а среди них было много женщин, называли себя именами мучеников. Так, Лоренцо да Лукка доносили о нескольких св. Антониях, живших в разных деревнях, о св. Иоанне, о св. Лю-чии, о св. Изабелле и т. д.⁶⁴⁹. Ересиархи крестили детей, выслушивали исповеди давали отпущения грехов ⁶⁵⁰, словом, вели себя, как настоящее католическое духовенство. Многие из них регулярно проделывали обряд «умирания» (беседы с богом) и «воскрешения». Народ воздавал им великие почести, преклоняя перед ними колени и целуя ноги ⁶⁵¹. Особенно популярна была сама Беатриче.

Бернардо да Галло пишет, что во время трапезы самые знатные баконго прислуживали Беатриче и были счастливы съесть кусочек, ею оброненный, или слизнуть капельку жидкости, упавшей из ее чаши. Дорогу ог двери церкви к ее дому убирали самые знатные дамы, в том числе жена самого Кибенги ⁶⁵².

Каждую пятницу святая «умирала», чтобы, по словам Бернардо, «отправиться на небо пообедать с господом, просить его о снисхождении к чернокожим, ее сподвижникам, особенно просить об ускорении восстановления Конго...» ⁶⁵³. Каждую субботу повторялся обряд «воскрешения». Торжественное шествие в церковь, где она служила церковные службы, сопровождалось пением «Salve Antoniana» ⁶⁵⁴.

Беатриче поучала своих приближенных, что белые и черные «сделаны» из разных материалов. Белые из мягкого камня «фа-ма» (фума), черные — из дерева мусенда (энсанда), а цвет их кожи — цвет коры этого дерева. Именно поэтому все последователи «святого Антония» носили короны из коры этого дерева ⁶⁵⁵.

Беатриче в своих проповедях говорила, будто в Конго нет короля, а лишь одни претенденты. Все они должны сойтись у дверей собора в Сан-Салвадоре, и корона, спустившись с неба, увенчает достойнейшего. Она утверждала, что Христос родился в

Сан-Салвадоре, который и является истинным Вифлеемом; что Нсунди — Назарет, так как именно там был крещен Христос. Наконец, и Мадонна и св. Франциск — уроженцы Конго и чернокожие. Более того, св. Франциск происходит из рода маркизов Бунда, а Мадонна, мать Иисуса Христа, происходит от некой служанки маркиза Нзимба Мпангу. Белое духовенство, и папа вместе с ним, скрывают якобы все это от народа. Они не хотят, чтобы народ узнал правду; они не хотят, чтобы народ баконго имел своих «черных святых» ⁶⁵⁶. Таким образом, одно из важнейших направлений проповедей антонианцев — восстановление единства государства. Еще один из лейтмотивов 'вероучения — белое католическое духовенство глубоко враждебно и чуждо баконго.

Распространение ереси сопровождалось открытым проявлением ненависти народа к миссионерам. Об этом с горечью пишет Лоренцо да Лукка. В 1705 г. он предпринял путешествие из Мбанза-Сойо в Луанду, которое длилось более месяца. Почти все это время он вынужден был провести под открытым небом. Жители придорожных деревень отказывались его принимать, осыпали бранью, грозили избить. На всем длинном пути не нашлось ни одного человека, который захотел бы креститься или крестить своих детей⁶⁵⁷. «Антонианцы, — писал Лоренцо да Лукка,— прилагали все усилия, чтобы заставить ненавидеть нас — миссионеров»⁶⁵⁸. Существовали веские причины этого. Так, в 1705 г. Лоренцо, узнав о том, что правитель Муссето укрывает человека, назвавшего себя св. Антонием, предпринял туда вооруженную экспедицию. Под угрозой сжечь поселение о;н вынудил правителя выдать «еретика», а также крестить своих детей и 80 детишек его подданных^{659 660}. В том же году по его приказу в Бунда (Фунта) по доносу об участии в антонианском движении была схвачена одна женщина. Ее привязали к кресту на площади перед церковью, где она простояла целый день⁶⁶¹. Католическое духовенство, как мы уже упоминали, переносило на африканскую почву методы святой инквизиции. Отношение миссионеров к народу Конто выражено как нельзя лучше в следующих словах самого Лоренцо да Лукка: «Внушая им страх, от них добиваешься того, чего мягкостью не смог бы добиться» ⁶⁶².

Между тем популярность народной «святой» росла столь быстро, что приближенные короля Педру IV, побывавшие в Сан-Салвадоре, дали ему совет немедленно спускаться с горы Кибан-гу, «если он не хочет потерять все королевство»⁶⁶¹. В феврале 1705 г. король и его приближенные покинули, наконец, лагерь в горах и обосновались в Мулумби, где более года ждали, что Кибенга сам явится с изъявлением покорности. В 1706 г. король перенес лагерь в Эвулулу, ближе к Сан-Салвадору, не решаясь, однако, на открытую борьбу с главнокомандующим⁶⁶³. Перед лицом угрозы народного восстания и небывалой популярности «св. Антония», знать Конго на время оставила взаимную вражду и объединенными усилиями постаралась дать отпор движению. Возглавила знать одна из вдовствующих королев Конго — Анна (ей в то время было около 80 лет), а также герцог Мбамба. К ним присоединился и король Педру IV. Им усердно помогали также миссионеры⁶⁶⁴.

Случай помог им расправиться со «святой» и ее близкими. Послы герцога Мбамба и королевы Анны в начале 1706 г. по пути в лагерь короля Педру в уединенном месте натолкнулись на Беатриче, кормящую ребенка, ее приближенного — ближайшего советника и друга, и маленькую няньку. Все они были немедленно схвачены и доставлены в лагерь Педру, в Эвулулу. Король собрался было отправить их к епископу, в Луанду. Но это мягкое решение совсем не устраивало миссионера Бернардо да Галло: по дороге «святую» могли отбить, едва ли епископ назначил бы ей строгое наказание. По настоянию миссионера королевский совет вынес решение о сожжении «св. Антония» и ее советника. 1 июня 1706 г. осужденные были сожжены на площади⁶⁶⁵. Ночью их останки были унесены народом и хранились как святыня.

Для знати баконго настало, казалось, время решительных действий. Объединенные войска Анны и герцога Мбамба огнем и мечом прошли по территориям провинций Мбамба и Мпемба, округа Макондо, отовсюду изгоняя открытых сторонников ереси. Особенно упорно сопротивлялся округ Муссето (колыбель ереси) ⁶⁶⁶. Здесь «много деревень восстало и присоединилось к партии Кимпанзу и антонианской ереси» ⁶⁶⁷°.

Однако зверская казнь вождей движения не остановила народ. Лоренцо да Лукка пишет не без удивления: «После ее смерти антонианцы, далекие от раскаяния, становятся как никогда упорными»⁶⁶⁸.

Распространился слух, что Беатриче, «святую», после смерти видели у вершин самых высоких деревьев Сан-Салвадора. Одна женщина объявила себя ее матерью и стала собирать вокруг себя антонианцев ⁶⁶⁹.

По словам Бернардо да Галло сопротивление антонианцев после смерти «св. Антония» возрастает во много раз. Еще в мае 1707 г. ему довелось побывать в Сан-Салвадоре, и он убедился, насколько жива память о «святой», ее учении, насколько жизненно еще антонианское движение в народе ⁶⁷⁰. В противоположность этому знать во главе с Кибенгой спешила отмежеваться от движения, с почетом приняла миссионера и покаялась «в своих заблуждениях» ⁶⁷¹, но подчиниться королю Педру IV не пожелала. В октябре 1707 г. в Сан-Салвадор бежала королева Анна, всегда тайно симпатизировавшая Кибенге. Весь 1708 год прошел во взаимных стычках и небольших сражениях, но народное движение явно пошло на убыль.

Последним значительным отголоском его было восстание в начале 1708 г. в Сойо. Правитель Сойо Антониу Барретту да Силва был убит своими подданными. Взявшись за оружие, народ начал изгонять одного за другим представителей знати и правителей (например, мани Киова). Мани Китомбе поплатился жизнью за отказ уйти из своей мбанза. Против восставших была направлена большая армия, но не доходя до Китомбе, где был главный лагерь повстанцев, правительственная армия разбежалась⁶⁷². Восставшие направились в город Сан-Антониу, по пути к ним отовсюду стекались, по словам Лоренцо да Лукка, «все язычники, фетишисты и некроманты». Был разграблен и разнесен до основания монастырь капуцинов. Однако дело кончилось тем, что на место убитого правителя был избран другой, а после его смерти (через несколько дней после избрания)—третий — принц Паулу да Силва ⁶⁷³.

Пожалуй, в этих событиях в Сойо наиболее ярко проявилась социальная направленность движения. Размах восстания и era направленность против знати особенно важно подчеркнуть, учитывая огромную силу традиционных уз, а также большое традиционное уважение народа к знати.

В начале 1709 г. был окончательно побежден и Кибенга. Против него король Педру IV направил армию в 20 тыс. человек. В сражении близ Сан-Салвадора, состоявшемся 15 февраля 1709 г., Кибенга был разбит, взят в плен, а затем обезглавлен ⁶⁷⁴. Так кончилось это одно из сильнейших в Конто народных восстаний.

Мощное, стихийное народное движение, направленное против засилья белых и на восстановление единого централизованного государства, в создавшихся условиях привело к результатам, совершенно противоположным. Оно довершило развал некогда сильного государства. Еще до окончания антонианского движения, в 1707 г., Лоренцо да Лукка писал: «В настоящее время имеются четыре короля Конго, т. е. Д. Педру, называемый Миротворцем, который обосновался в своем лагере (Киломбо), Д. Жоау, король Эмбула; еще один находится в Сан-Салвадоре, но кто он — не знаю (речь идет, несомненно, о Кибенге. — А. О.); и четвертый — в Макондо, который, однако, не носит открыто титула короля. Имеются также два великих герцога Бамба, три великих герцога в Овандо, два великих герцога в Батта и четыре макиза Энкус (Энкисси)» ⁶⁷⁵. С каждым годом состояние раздробленности Конго все прогрессировало и прогрессировало ⁶⁷⁶.

С середины XVIII ©. территория государства Конго сокращается до небольшого района в центре столичной провинции. Государство Конго практически прекратило существование.