19 Четыре рукопожатия главкома ВМФ

19

Четыре рукопожатия главкома ВМФ

В конце 70-х годов по Минно-торпедному институту прошел слух: Главком ВМФ Сергей Георгиевич Горшков собирает на Северном флоте высшее руководство министерств, чтобы оно своими августейшими ушами услышало претензии или восторги флотских специалистов о новой военной технике. На военном жаргоне это означало: будет проведен показ новых кораблей, оружия и вооружения… В высоких московских кабинетах были определены перечни образцов оружия, назначенных к показу, количество и размеры плакатов, конструкция и размеры стоек для них, цветовое оформление плакатов и другие подробности… По тематике торпедного управления были предусмотрены для показа: ракетный противолодочный комплекс «Вьюга», подводная ракета «Шквал», комплекс телеуправления торпедами КТУ–71. Докладчиком предполагался начальник института контр-адмирал Хурденко Андрей Андреевич. Он был опытным докладчиком по всей тематике института и поэтому подготовка к докладам по образцам оружия не внесла суеты в работу института. Стандартные доклады были слегка обновлены, прочитаны Хурденко, и все затихло. Недели через две пришло первое важное уточнение. В нем сообщалось, что Главком распорядился заменить докладчиков-начальников на докладчиков-специалистов. Одновременно предлагалось таблицу с ТТХ оружия располагать не в правом нижнем углу плакатов, а снизу по центру и еще кое-что по мелочи. Одного контр-адмирала Хурденко заменили на двух капитанов 1-го ранга: торпедиста Юрия Леонидовича Коршунова и минера Юрия Анатольевича Сбитнева. Они только-только были назначены начальниками управлений и имели небольшой опыт докладов на высшем уровне. Разве что читали лекции заезжим генералам из Министерства обороны и то по своим вопросам. Юрий Леонидович Коршунов владел вопросами эффективности применения оружия, где в законах распределения случайных величин он был и царь, и бог, и воинский начальник. А здесь — презренный металл! Прочитав подготовленные для Хурденко доклады, он пришел в тихий ужас: никакого единообразия и единомыслия! Стиль изложения — от Льва Толстого до Михаила Зощенко. Кто начинает с ТТХ оружия, кто, наоборот, ими заканчивает. А вопросы на решение Главкома? От замены материала какой-нибудь гайки М16 до увеличения поставок техники. Вызвал Лебедева:

— Читай! Тот прочитал.

— Понял?

— Понял.

— Лаборатория стандартизации твоя?

— Моя.

— Два дня сроку. Привести все в порядок. Сначала сделай макет типового доклада. Потом по нему переделай все доклады по всем образцам.

Повозиться пришлось немало, и вскоре Лебедев взвыл:

— Какая разница, что говорить сначала, а что — через несколько секунд?

— Учись! Так готовят доклады соискатели.

— Соискатели-то ладно. Им нужно громко прокукарекать, что сделано, да чуть квохнуть, что в данной теме не рассматривалось. А здесь…

Но Коршунов был неумолим. Он гонял фразы, как хоккеист шайбу, находя каждой свое место. Вслед за Лебедевым взвыли машинистки. Вскоре, однако, доклады стали стальной конструкцией, из которой слова не выбросишь и лишнего не вставишь. Суета снова стихла. Еще недели через три пришло второе важнейшее уточнение: Главком распорядился заменить докладчиков-специалистов «вообще» на докладчиков-специалистов, занимающихся конкретными образцами оружия. Кроме того, предлагалось таблицу ТТХ оружия размещать не внизу плакатов по центру, а сверху непосредственно под заголовком. А стойки для плакатов следовало покрасить не в белый, а в шаровый цвет. Особой суеты это указание не вызвало, так как докладчики были, естественно, готовы, а плакаты в соответствии с предыдущим указанием еще не успели переделать: по опыту было известно, что торопиться с изготовлением плакатов не следует. Вместо двух капитанов 1-го ранга назначили шесть капитанов 2-го ранга: троих торпедистов и троих минеров. Вместо Коршунова докладчиками были назначены: Игорь Меньшиков, Гена Хорсун и Герман Лебедев, который предложил своим коллегам их типовые доклады. Они прочитали, одобрили и сказали почти хором:

— Засунь ты их себе в зад! Мы десятки раз докладывали. Без замечаний!

— А что же тогда пишете всякую ахинею?

— А кто их читает?

— Вот Коршунов прочитал!

— Ну, ему и береги.

Вскоре из УПВ поступила телефонограмма, в которой сообщалось, что докладчики по мероприятию Главкома должны были быть в Мурманске уже два дня тому назад. Докладчики бросились за билетами и вечером того же дня приземлились в аэропорту Мурманска. По прибытии на место установили, что торопились напрасно: начало мероприятия планируется через два дня. Но не назад, а вперед. Помыкались по гостиницам в поисках свободных мест, как-то устроились. Зато были первыми, как и хотели в УПВ.

В назначенный день и час докладчики собрались в Североморске на базе оружия в большом арочном помещении. Хозяева постарались: назначенная к показу техника была расставлена у стен, хорошо освещена и блестела свежей краской. Цветные плакаты оживляли статичность обстановки. На них плескалось голубое море, а оружие устремилось к месту встречи с кораблями вероятного противника. Местный адмирал, назначенный старшим, построил докладчиков, осмотрел форму одежды, остался доволен и предложил всем провести самостоятельную тренировку по «подходу-отходу» к начальству. Еще раз напомнил, что каждому выделяется на доклад по 15 минут и ни секундой больше!

Время — к десяти часам. Засуетились наблюдатели, забегали сигнальщики:

— Едет!

Адмирал построил докладчиков и замер в ожидании.

Главком вошел как-то буднично в окружении свиты штатских лиц в модных импортных дефицитах. Адмирал доложил, что все мы и техника к показу готовы. Главком медленно шел вдоль строя, внимательно вглядывался в лица докладчиков и как бы напутствовал их перед боем, с каждым здоровался за руку. Завершив обход, Сергей Георгиевич махнул рукой своей свите, которая все еще толпилась у дверей, и направился к первому докладчику. Остальные заняли свои места у техники и повторяли про себя заученные тексты. Каждый докладчик встречал Главкома коротким рапортом с указанием своей должности, воинского звания и фамилии, и Главком каждому вновь пожимал руку уже по второму разу. Главком и свита внимательно слушали докладчиков, задавали вопросы, кивали головами, уточняли некоторые детали. Вскоре стало ясно, что первоначальный график поехал «вправо». Подошла очередь Лебедева докладывать. Главком был рядом в метре от него и, несмотря на то, что доклады продолжались уже около трех часов, слушал его очень внимательно. Боковым зрением Лебедев видел, как командующий Северным флотом адмирал Чернавин посмотрел на часы, подозвал к себе начальника МТУ контр-адмирала Емелина и, кивнув головой в сторону Главкома, что-то сказал. Емелин тотчас расположился за Главкомом и стал знаками показывать Лебедеву, чтобы тот сокращал время доклада. «Конструкция» доклада не позволяла этого и поэтому Лебедеву приходилось делать вид, что он ничего не замечает и поглощен тем вниманием, с которым Главком слушает его.

Сергею Георгиевичу было уже под семьдесят. Слухи о его возможной отставке изредка возникали и глохли. Этот человек за время своего командования сделал ВМФ страны из прибрежного минно-артиллерийского океанским ракетно-ядерным и авианесущим. А здесь докладывают про какой-то комплекс телеуправления торпедами! Но Главком слушал доклад о нем с таким вниманием, словно от этого комплекса зависело все. Время от времени он кивал головой, как бы подтверждая, что именно такой комплекс он и хотел иметь на вооружении подводных лодок. Доклад подходил к концу. Оставалась краткая информация о тренажере гидроакустика, и Главком, словно опережая Лебедева, сказал:

— Ну, здесь все ясно, а этот блок для чего?

Лебедев доложил все о тренажере, и далее произошла пауза. Герман вспомнил, что докладчикам было предложено на решение Главкома вопросов не выносить: «Если хотите изменить что-то в конструкции — добивайтесь сами, это ваша работа. А если необходимо увеличить поставки, то это вопрос УПВ и нечего их подставлять». Тренажеров было мало, промышленность не хотела их делать: невыгодный заказ, мелочь. Вопрос как-то решался, но очень уж медленно. Паузу нарушил Главком:

— Это важный элемент. Тренажер гидроакустика должен быть на каждой подводной лодке. От тренированности гидроакустика зависит эффективность комплекса.

— Так точно, товарищ Главнокомандующий.

— Что же нам мешает его иметь на каждой подводной лодке?

— Есть трудности с размещением заказа на заводе «Двигатель».

— Крупнее!

— На заводах 4-го Главного управления. — Еще крупнее!

— На заводах Минсудпрома.

— Так нужно докладывать Главкому.

Он внимательно посмотрел на Лебедева, поблагодарил за доклад и в третий раз пожал его руку. Затем он что-то сказал сопровождавшему его офицеру и тот «снял» с Лебедева все показания по тренажеру. Далее Главком прошел к минерам и продолжил заслушивание, несмотря на настойчивые предложения командования Северным флотом сделать перерыв на обед. Доклады продолжались еще около часа. По окончании докладчиков опять построили на выходе из помещения. Главком вновь обошел строй, снова внимательно смотрел на каждого и пожимал руку. В четвертый раз. Стало понятным, почему офицеры флота, прибывающие к нему на прием, слышали от Главкома:

— А я вас помню. Вы мне докладывали, — и далее следовал точный адрес и время доклада. Главком запоминал всех, или почти всех, докладывавших ему…

Спустя полтора месяца Герман Лебедев сидел в кабинете директора завода «Двигатель» Худина Генриха Николаевича. Разговор шел об изготовлении нескольких комплектов деталей для проверки боевых противолодочных торпед стрельбой по берегу. При таких стрельбах работу ССН противолодочных торпед не проверишь, но проверяются энергосиловая установка, точность хода по направлению и система взрывания. Эта проверка, конечно, тоже не повредит. Порох нужно держать сухим. Генрих Николаевич сетовал на малочисленность заказа, но не очень-то упирался — дело нужное.

— Слушай, Герман, не знаешь, кто капнул нашему Министру по тренажеру гидроакустиков? Он все-таки заставил нас взять их изготовление. Кто бы это мог быть? Не знаешь?

— Знаю. Главком. Вот, видишь мою правую руку? Главком мне ее четыре раза пожал, когда узнал, что мешает повышению эффективности применения телеуправляемых торпед и кто не делает тренажеры…

Генрих недоверчиво хмыкнул:

— Чем хороши вы, флотские, так это неуемной травлей!

Через несколько лет, будучи уже в Москве на новом месте службы, Герман понял, что внимательное выслушивание подчиненных и принятие мер — это стиль работы не только Главкома и его окружения, но и всего Главного штаба. Что бывало потом, после докладов — это другой вопрос. Как говорится: или грудь в крестах, или голова в кустах. Но доклад никогда не прерывался и выслушивался до конца. И меры принимались.

Умение внимательно выслушать собеседника — не самая сложная из жизненных привычек. Герман это усвоил. Его дочери Татьяна и Наташа во времена студенческой вольницы говорили ему при случае: «Ты, папа, тем хорош, что всегда выслушаешь. Вот мама у нас…» Знает это теперь и внук Максим. Когда Герман выговаривает ему за то, что тот исподтишка тянет за хвост кота Федора, внук перебивает его: «Дед, погоди! Дай слово сказать», — и начинает разводить антимонию о важности проводимого эксперимента. Герман слушает его, кивает головой, а рука так и тянется врезать ему по заднице.