1 Немного истории о торпедах

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

1

Немного истории о торпедах

Отыщи всему начало, и ты многое поймешь

Козьма Прутков

Сначала изобрели морскую мину. В России. Еще в 1807 году. Морские мины применяли во время Крымской войны 1853–1856 гг. Тогда англо-французская эскадра атаковала Кронштадт, стремясь развить крымские успехи. Однако услышав странные взрывы под днищами кораблей, она отказалась от дальнейших активных действий и поспешила удалиться. Правда, со злости разгромила русскую крепость на Аландских островах. И хотя обошлось без потерь кораблей, все поняли, что для обороны военно-морских баз минное оружие весьма эффективно. На флотах ведущих стран стала складываться минная служба, и несли эту службу специалисты новой профессии — минеры. Конструкция мин стала быстро совершенствоваться. Но мина пассивна. К ней корабль должен был приблизиться вплотную, коснуться ее. Лучше, если бы мина сама могла двигаться к цели. Делали шестовые мины, которые крепили к носу парового катера. Делали буксируемые мины, которые наводили катером на корабль противника. Короче, идея самодвижущейся мины носилась в воздухе. В том числе и в России. Но здесь нас обошли. Пока наш патриот Иван Федорович Александровский решал вопрос комплексно-строил первую металлическую подводную лодку, спускал ее на воду, испытывал в Кронштадте, разрабатывал для нее самодвижущуюся мину, как малую копию самой лодки, — английский изобретатель и австро-венгерский подданный Роберт Уайтхед в это же самое время разработал почти аналогичную конструкцию, назвал ее «торпедо» и запатентовал в 1866 г. Его «торпедо» имело скорость 6–7 узлов, дальность хода 400–600 м, вес взрывчатого вещества 8 кг, при этом Уайтхед не решал проблему носителя оружия. Он был предпринимателем. Слухи об изобретении дошли до России, и Александровский И. Ф. бросился вдогонку. Его самодвижущаяся мина была готова только в 1874 г. Отставание в 8 лет даже в то время было катастрофическим. Предприимчивый Уайтхед к этому времени уже организовал широкое производство своих «торпедо» в г. Фиуме и продавал их ведущим морским державам. Начальник минного отдела Российского флота контр-адмирал Константин Павлович Пилкин вынужден был признать, что для исключения отставания от других флотов целесообразно приобрести торпеды Уайтхеда, так как рассчитывать на торпеды Александровского нет оснований: они изготавливались в примитивных условиях мастерских на Казанской улице в Кронштадте. Решение было, безусловно, правильным. Надо сказать, что длительный период в истории российского минно-торпедного оружия связан с именем Пилкина К. П. (с 1896 г. адмирала). Собственно, им была организована база по производству и эксплуатации торпед, подготовке обслуживающего персонала. Остается сожалеть, что портреты адмирала Пилкина К. П. не украшают кабинеты минно-торпедного оружия военно-морских училищ и других флотских учреждений. Это был далеко не паркетный адмирал, и развитие морского подводного оружия в России многим ему обязано.

Россия заказала 100 торпед по 4000 рублей за штуку и получила их в 1876 г. Мы были шестыми покупателями после Австро-Венгрии, Англии, Франции, Италии и Германии. Зато уже в январе 1878 г. первыми успешно применили торпеды на Черном море. Два паровых катера «Синоп» и «Чесма» с парохода «Великий князь Константин» скрытно подошли к турецкому сторожевому кораблю «Интибах», стоявшему на рейде Батума, и выпустили две торпеды. Корабль затонул. Первая жертва торпедного оружия. Организатором атаки был лейтенант Степан Осипович Макаров, будущий адмирал и большой поклонник морского подводного оружия.

Слово «торпедо» латинского происхождения. Так называется морская придонная рыба, электрический скат. А теперь это самодвижущийся, самоуправляющийся подводный снаряд сигарообразного вида с зарядом для уничтожения кораблей, или просто — торпеда. Появились прилагательное «торпедная», например, атака и глагол «торпедировать», что означает взорвать, но менее категорично. Кстати, глагол очень понравился политикам, которые стали прямо-таки корсарами глубин. Естественно, появились торпедисты. В России их еще долго будут называть минерами, минными машинистами. Да и до сих пор зовут. Нет флагминских торпедистов. Есть флагминские минеры.

Снимем шляпу перед Р. Уайтхедом. Он был талантливым инженером. С его легкой руки и последующие конструкторы морского оружия тяготели к рыбным названиям своих детищ: были и «киты», и «окуни», и «омули». Созданную им конструкцию торпеды улучшали, оптимизировали еще почти сто лет и это при условии, что мастеров что-либо улучшать всегда было больше, чем тех, кто реализует идею. И сейчас в торпедах есть узлы и агрегаты, названиям которых более ста лет. Всё гениальное просто. Взял Уайтхед воздушный баллон, снабдил его двумя клапанами — запирающим и перепускным, регулятором давления, затем приладил сзади поршневую машину с приводом на гребные винты, а спереди камеру с взрывчатым веществом и взрывателем, приспособил прибор управления по глубине с рулевой машинкой и горизонтальными рулями, и торпеда готова. Теперь наполни баллон воздухом, размести торпеду в трубе, прицелься и выстрели, открыв предварительно запирающий клапан. При выстреле откроется перепускной клапан, редуктор понизит давление до рабочего, заработает машина, завращаются винты, и торпеда пойдет на установленной глубине к цели. Ударится о борт, сработает взрыватель, взорвется заряд, и готовь грудь к награде. Тогда, спрашивается, за что такие большие деньги? В чем же здесь секрет? Основной секрет — гидростатический аппарат для управления ходом торпеды по глубине, а именно, наличие в нем маятника, обеспечивающего плавность хода по глубине. До этого додуматься в то время было не просто.

Уже осенью 1878 года торпеду Уайтхеда сумели воспроизвести в Кронштадтской мастерской, и в дальнейшем до самой Первой мировой войны поставка торпед флоту производилась как отечественными заводами, так и за счет закупок торпед в Фиуме у Уайтхеда и в Берлине у Шварцкопфа. Производителями торпед в то время были Государственный Обуховский завод, частный завод «Г. А. Лесснер», Кронштадтская и Николаевская мастерские. За полуторавековую историю завод «Г. А. Лесснер» назывался и «Старый Лесснер» и «Торпедо» и «Двигатель» и «Завод 181» и снова «Двигатель». Неизменным остается только его минно-торпедная специализация. Слава «Двигателю», флагмину Российского торпедостроения!

Несколько поколений торпедистов увеличивали дальность и скорость хода торпед, вес заряда взрывчатого вещества. Чего не хватало торпеде, работающей на сжатом воздухе? Она была «холодной», в ней не было горячего сердца: подогревателя воздуха, генератора парогазовой смеси, теплового двигателя, что позволило бы за счет сгорания керосина значительно увеличить скорость и дальность хода. Такой торпедой стала фиумская 45–12, с которой Россия и вступила в Первую мировую войну. Она имела скорость 43 узла, дальность хода 2 км и 100 кг взрывчатки. Настал век воздушных парогазовых торпед. Дальнейший рост технических характеристик требовал увеличения калибра с 45 см до общепринятого в других странах 21 дюйма (53,3 см). И такие работы начались… В 1917 году должна была появиться торпеда 53–17. Но здесь Россия сделала перерыв на революцию и гражданскую войну. Торпедное дело было отброшено назад и ждало инициативы снизу. Роль Александровского в новой революционной эпохе взял на себя талантливый изобретатель, россиянин грузинского происхождения, Владимир Иванович Бекаури. Имея Ленинский мандат, он основал в начале 20-х годов «Особое техническое бюро» в Петербурге, которое, помимо всего прочего, взяло под свое крыло и торпедное дело.

В 1927 году была разработана торпеда калибра 53 см и была она уже, конечно, морально устаревшей и требовала модернизации. Но с улучшением ее характеристик не все ладилось. Было принято решение снова купить торпеды за рубежом, тем более, что дорога в Фиум была хорошо протоптана. Это и сделали в 1932 году, а к 1938 г. воспроизвели ее, приняв на вооружение под шифром 53–38. С ней и начали воевать в 1941 г. Торпеда имела скорость 45 узлов при дальности хода 4 км, вес заряда 300 кг, что соответствовало техническим данным зарубежных воздушных парогазовых торпед. Освоение производства этой торпеды следует отнести к подвигу советских конструкторов. В 1937 году большая группа лучших из них была репрессирована, а руководящий состав расстрелян. С лозунгом «Бей своих, чтобы чужие боялись» мы создали и самую быстроходную торпеду 53–39, проведя очередную модернизацию и доведя скорость до 51 узла. Но эта торпеда к войне опоздала. За годы войны их было выстрелено всего 28 штук. Для воздушных парогазовых торпед в данном калибре это был предел технических возможностей по скорости и дальности. Нужно было переходить на новую энергетику.

Инициаторы Второй мировой войны — Германия, Италия, Япония — вступили в войну, имея во многих видах оружия определенное превосходство, сюрпризы для противника. В морском подводном оружии их было множество, в том числе и в торпедах. Немцы имели бесследные электрические торпеды G–7E. С 1943 г. они начали применять самонаводящиеся торпеды Т–5. В некоторых экспериментальных немецких торпедах в качестве окислителя вместо воздуха использовалась маловодная перекись водорода, при этом дальность хода возросла до 22 км при скорости 45 узлов. А торпеда «Лерхе» с кабелем длиной 6 км и гидрофонами в головной части управлялась по проводам. Наконец, немецкие командиры подводных лодок стреляли по надводным кораблям торпедами с дистанции от 600 до 3000 м залпом с углом раствора (веером), как правило, двумя-тремя торпедами в залпе, что значительно повышало вероятность попадания в цель. Япония имела кислородные торпеды с дальностью хода 19 км при скорости 50 узлов.

А что союзники? Из-за отказов взрывателей торпед успешность действий подводных лодок США до 1944 года была низкой. Но потом они наверстали. Самонаводящиеся торпеды в США и Англии появились в конце войны. Нам было тяжелее. К концу 1942 г. наша торпедостроительная промышленность прекратила изготовление и поставку торпед флоту. В 1943–44 гг. занимались восстановлением заводов после эвакуации, и далее выпуск торпед составлял 23 % от довоенного. Мы вступили в войну без сюрпризов для противника в торпедном оружии. У нас не было ни неконтактных взрывателей, ни систем самонаведения. Бумажные приоритеты не в счет. Электрическая бесследная торпеда ЭТ–80 поступит на флот в ограниченных количествах, и будет их выстрелено за всю войну всего 16 штук. Стрелять мы будем сначала одиночными торпедами, потом с временным интервалом. Только в 1943 г. на флот стали поступать модернизированные приборы курса, обеспечивающие залповую стрельбу веером. Основным средством целеуказания в течение всей войны оставался перископ. Вот во что обходились чрезмерная подозрительность и деспотизм 1937 г. Впрочем, послушаем участников войны, начальников минно-торпедных отделов флотов и флотилий, флагминских специалистов, собравшихся на сборы минеров в марте 1946 г. для подведения итогов работы по обеспечению флотов минно-торпедным оружием в годы войны и выработки наметившейся тенденции в развитии морского подводного оружия и торпед в частности. Пожилые участники выражались дипломатично, помоложе — слов не выбирали: «Не секрет, что по отдельным видам мы основательно отстаем… нужно новое оружие… мы отстали в области проектирования и производства… всё имеемое считать устаревшим… мы вошли в войну с отсталой техникой и сейчас, кажется, отстали еще больше» и т. д.

Милитаризация народного хозяйства, сложившаяся в период войны, после ее окончания вскоре получила второе дыхание. Начиналась гонка вооружений. На создание нового оружия выделялись неограниченные средства. Оснований для серьезного прорыва в области торпедного оружия в послевоенные годы было предостаточно. В лабораториях научно-исследовательского Минно-торпедного института ВМФ и даже военно-морских училищ находились различные типы торпед почти всех стран — участниц войны.

Большинство послевоенных торпед разработано Ленинградским ЦНИИ «Гидроприбор». Начали они с того, что в 1949 г. модернизировали торпеду 53–39 под шифром 53–39ПМ, а в 1951 году поставили окончательную точку в парогазовых воздушных торпедах, создав торпеду 53–51 с неконтактным взрывателем и прибором маневрирования (ПМ), обеспечивающим многократное пересечение курса цели. В 1956 г. была разработана кислородная торпеда 53–56, а в 1958 — кислородная торпеда 53–58 под ядерный заряд. В 1946 г. на базе первой электрической торпеды ЭТ–80 и немецкой G–7E была создана торпеда ЭТ–46, а затем ЭТ–56. На базе трофейных немецких торпед Т–5 с электрической энергосиловой установкой в 1950 г. была разработана и принята на вооружение первая отечественная самонаводящаяся торпеда САЭТ–50, затем — САЭТ–50М и в 1960 году — САЭТ–60. Большой вклад в создание этих торпед внесли КБ заводов-изготовителей.

В 1948 г. в г. Ломоносове был создан специализированный центр по разработке дальноходных торпед на тепловой энергетике с применением высококонцентрированной перекиси водорода. К работам были привлечены немецкие специалисты. За четыре года была разработана серия торпед: 53–57, 53–61, 53–61МА, 53–65, 53–65М. Достигнутые технические характеристики этих торпед в то время были лучшими в мире, а скорость торпеды 53–65М не превышена до сих пор. За этот приоритет пришлось заплатить высокой сложностью и низкой надежностью торпеды. В погоне за скоростью азарт победил здравый смысл. Ни одна торпеда 53–65М не содержалась в боекомплекте кораблей. Все изготовленные торпеды использовались только в научно-исследовательских работах. Чтобы сохранить лицо, УПВ ВМФ пришлось заменить торпеды 53–65М новой торпедой 53–65К, которая после ряда модификаций некоторых узлов находится в эксплуатации с конца 60-х годов. Впрочем, прием замены неудачных торпед был вполне отработанным. Таким же способом вывели из эксплуатации кислородную торпеду 53–56, заменив ее парогазовой торпедой 53–56В, разработанной на экспорт. Лес рубят — щепки летят. Работы велись широким фронтом. Может быть, излишне широким. Всякий реализуемый проект получал требуемое финансирование. Потом были разочарования и укладка некоторых проектов на полку. Легли рядком изящные оптические системы самонаведения и взрыватели. Не будем забывать — все помнили войну, торопились, было не соревнование, была гонка.

Шедевром этого периода безусловно является противолодочная электрическая самонаводящаяся торпеда СЭТ–53, принятая на вооружение в 1958 г., и вскоре модернизированная — СЭТ–53М. Именно эта торпеда в условиях возрастающей угрозы атомных подводных лодок открыла новое направление в деятельности Минно-торпедного управления ВМФ, которое вскоре стало Управлением Противолодочного Вооружения ВМФ. Особенно удачной была торпеда СЭТ–53МЭ для поставки на экспорт. Торпеда имела боевой успех: во время индо-пакистанского конфликта ею была потоплена пакистанская подводная лодка. Бурное развитие этого направления позволило оградить «фирму» от хрущевских покушений на ликвидацию минно-торпедного оружия в период «ракетизации» флота. Танкисты поднимают на пьедесталы танки, летчики — самолеты, водители — автомобили. Нам, торпедистам, следовало бы разместить именно эту торпеду и памятную доску с именами создателей СЭТ–53, хотя бы на некоторых торпедно-технических базах и на территории завода «Двигатель», где рождалась эта торпеда, с указанием фамилий тех, кто открыл новое направление в развитии торпед. Теперь торпеды разделились на две основные группы: противолодочные и противокорабельные. Такое разделение просуществует всего 15 лет, и родится принципиально новая торпеда — универсальная по целям. Но об этом чуть ниже.

А сейчас подведем предварительный итог, ради чего написаны эти страницы. Если за 20 лет до Великой Отечественной войны (в 20–40-х годах) на вооружение ВМФ СССР поступило два образца корабельных торпед, то за 20 послевоенных лет (1945–1965 гг.) их оказалось более 15-ти, причем принципиально различных. И почти столько же — за очередные 20 лет. Если к этому добавить, что производственная база флотов росла медленно, а кадры, «которые решают все», были значительно сокращены, можно представить трудности торпедистов того периода. В 1960 году было расформировано Высшее Военно-Морское училище инженеров оружия, а ранее — Кронштадтское техническое Минно-артиллерийское училище. Требовались не только поистине героические усилия по освоению новых образцов на флоте, но и активное участие флотских специалистов в конструкторской работе по совершенствованию торпед. Теперь, спустя столько лет, на всё это можно посмотреть и с долей юмора. Военно-промышленный комплекс в любой области производства вооружения представляет собой самовозбуждающуюся систему по определению. Только заведи — не остановишь. Для управления ВПК нужны государственная мудрость, бескорыстие, интуиция и научное предвидение — качества, которыми природа не разбрасывается. Считалось предпочтительным не допустить ошибку, и потому росла номенклатура средств, поражающих противника в тысячу первый раз. Важно, что в этой круговерти решалась главная задача — борьба с атомными подводными лодками. И решалась успешно созданием противолодочных ракет типа «Вьюга», «Водопад», скоростных подводных ракет «Шквал». Противолодочной торпеде пришлось существенно сбросить вес. Создание специальных противолодочных ракет требовала необходимость уничтожения атомных подводных лодок в кратчайший срок по факту пуска ею первых баллистических ракет. Американцы усиленно сокращали временной интервал между пусками ракет.

А что торпеды? Продолжали совершенствоваться противолодочные (СЭТ–65, ТЭСТ–71), электрические и тепловые противокорабельные торпеды (САЭТ–60М, 53–65К), создавались малогабаритные и крупногабаритные торпеды. Но это уже время действия наших героев, поэтому избежим здесь подробностей ради исключения неминуемых повторов. На форзац вынесены схемы развития торпед СССР, России и США, любезно предоставленные Учебным Центром ЦНИИ «Гидроприбор». Отметим только, что в 1972 году на вооружение ВМС США была принята двухцелевая торпеда Мк-48 на унитарном топливе. О ходе ее разработки определенные сведения поступали. Но нам тогда хотелось покорить более высокую, чем супостат, скорость движения. Надежда на чудо оказалась сильнее здравого смысла. Не получилось. Свои двухцелевые торпеды мы стали называть универсальными. Наш ответ универсальной малогабаритной торпедой СЭТ–72 был неадекватным. Универсальная торпеда калибра 53 см УСЭТ–80 была принята только в 1980 году. А для повышения технических характеристик противокорабельных торпед мы вынуждены были еще ранее перейти на калибр 65 см для достижения большей дальности хода. Отставание по универсальным торпедам от американцев в полном объеме мы не ликвидировали до сих пор.

Огорчительно, конечно, когда в чем-то отстаешь в области вооружения. Но во всем быть первым затруднительно. Американцы до сих пор пытаются «заполучить» у нас «Шквал». Зачем? У них подводных скоростных ракет пока нет. Подводных лодок у нас сейчас мало, слежение за каждой из них вполне реально. Значит, подводная ракета сейчас им необходима как средство уничтожения лодки в кратчайший срок. А в принципе, не следует вырывать какой-либо образец из состава боекомплекта подводной лодки и произвольно сравнивать его с аналогичным зарубежным вне связи с остальными, как это зачастую делается, и во что мы сами впали. Нужно сравнивать боекомплекты вкупе со средствами целеуказания и выработки данных стрельбы, выучкой личного состава. Такие критерии есть. И не нужно их подменять другими. Все оружейники бдительно следят за успехами вероятного противника, перехватывая на лету идеи и охотно дезинформируя друг друга в открытой печати своими «достижениями», да и в закрытой тоже. За достоверной информацией идет настоящая охота. В этой связи показательна «схватка» разведок в середине 60-х годов. Кораблик специального назначения ВМФ бороздил Тихий океан, изредка заглядывая в районы боевой подготовки американского флота. Там послушает, там посмотрит, там сфотографирует. Янки всерьез его не принимали, потому и затеяли выполнение противолодочного боевого упражнения с применением противолодочных ракет «Асрок». То ли ракета уклонилась, то ли торпеда отделилась не вовремя, только видят мореплаватели рядом с бортом малогабаритную торпеду. Мгновение — и торпеда на борту! Янки, вероятно, догадались в чем дело, но кораблик уже улепетывал во все лопатки курсом на север.

Пропустив «шайбу» в свои ворота, американцы, конечно, решили отыграться. Случай им вскоре представился. Как-то в обстановке ужасной секретности в период инспекции Тихоокеанского флота была произведена постановка новых мин РМ–2Г. После отъезда инспекторов о постановке мин то ли подзабыли, то ли по погодным условиям не было возможности выбрать мины, то ли все необходимые плавсредства сразу же, как водится, вышли из строя. Скорее всего, с выборкой мин задержались по совокупности причин. Когда решили все-таки мины выбрать, установили, что мин там, где они должны быть, уже нет. А американцы тем временем неявно и тактично оповестили, что мины у них. Счет стал ничейным. Обе «команды» перешли к жесткой обороне своих ворот.

Не знаю последствий осмотра наших мин американскими специалистами. Знаю о последствиях осмотра американской торпеды нашими. Кое-что взяли на вооружение. Можно было бы быстрее и больше. Но эта история выходит за рамки повествования. «Обмен» торпедами был и на Балтике, а НАТОвская «Марьята» прописалась в водах Баренцева моря: «Смотри в карты соседа, в свои всегда успеешь». Не рыбку же они там ловят. Так сверяют часы. Соревнование продолжается. События последних лет помогли отряхнуть лишнее и ненужное. Когда нет войны, это полезно. Может быть, и стоящее улетело. Но стоящее вернется лучшим. Обязательно…

Итак, с торпедами все ясно. Попробуем теперь разобраться с отцами-прародителями торпед и непосредственными участниками их создания. Это будет не просто. Во-первых, в конце 20-х — начале 30-х годов понятия «Главный конструктор» не существовало. Проектное бюро было коллективным главным конструктором. Во-вторых, революция, хотя была и Великой, и Октябрьской, научно-технический генофонд нации особенно не оберегала. Ничего не поделаешь, «локомотивы истории» не только везут, но и давят. В круговерти «белых» и «красных» уцелело совсем немного торпедистов, да и то, в основном, для того, чтобы потом попасть в списки репрессированных. И, наконец, в третьих, еще совсем недавно сведения о репрессиях и фамилии Главных конструкторов считались секретной информацией. И когда авторы книг о торпедах хотели познакомить читателей с нашими конструкторами и учеными, которые внесли наиболее значительный вклад в совершенствование отечественного оружия, назывались фамилии Александровского И. Ф., Назарова И. И., Дацкова Н. А., Азарова Н. Н., Гончарова Л. Г., Трофимова А. В., Добротворского Ю. А., Шамарина Н. Н., Скобова Д. П., Верещагина А. К. Большинство в этом списке представляют дореволюционную торпедную мысль. Либо назывались фамилии руководителей предприятий и организаций с включением одного-двух наиболее титулованных конструкторов, чьи фотографии оказались под рукой. Корпоративное чувство заставляет меня сделать хоть какие-то изыски. Тем более, что попытки собрать такую информацию в разное время для различных периодов истории и для различных организаций уже делали Скрынский Н. Г. (для периода 1874–1910 гг.), Рекшан О. П. (для периода 1874–1980 гг.), Пимченков С. Я. (1873–1990 гг. по заводу «Двигатель»), Строков А. А. (1932–1990 гг. по Минно-торпедному институту). По материалам этих работ, литературе по истории заводов, помощи специалистов музея ЦНИИ «Гидроприбор» и опросу «местных жителей» составлена таблица «Все торпеды России. Их отцы-прародители» (Приложение 1) и список специалистов, активно участвовавших в разработке торпед, названный «Клубом создателей торпед» (Приложение 2). Что следует из этих сообщений?

1. За век с четвертью на вооружении российских кораблей и авиации состояло около 65 образцов торпед. Может быть чуть больше. Опущены образцы, которых было изготовлено менее 100 штук и те, отличие которых от основных, незначительно. В разработке торпед принимали участие различные коллективы специалистов под руководством более чем тридцати Главных конструкторов, начиная от Александровского И. Ф. до Сергеева А. В.

2. На конструкцию торпед отечественного производства серьезное влияние оказали работы иностранных специалистов, начиная от Уайтхеда. Среди первой двадцатки образцов торпед отечественных разработок практически нет. Отметим, что XIX и начало XX века в торпедостроении были периодом интуиции талантливых одиночек, многочисленных кропотливых опытов и капризной удачи. Благодаря Скрынскому Н. Г. из архивных дел к нам шагнули: Александровский, Азаров, Аршаулов, Боресков, Бубнов, Гаврилов, Гузевич, Данильченко, Добошинский, Елисеев, Залевский, Ковальский, Лиходзевский, Масленников, Муравьев, Назаров, Немира, Орловский, Остелецкий, Пастухов, Пилкин, Пшенецкий, Пылеев, Сильверсван, Славочинский, Стаховский, Шпаковский и многие другие торпедисты.

3. Следующая группа торпед разработана непосредственно после Второй мировой войны вплоть до 1960 г. Их принято считать торпедами первого поколения. Обмен военной техникой, произошедший во время войны и сразу после ее окончания между воюющими сторонами в торпедной области, лет на 10 уравнял их стартовые позиции. Так что первое поколение торпед во всех странах имело приблизительно одинаковые технические характеристики. Здесь проявили себя наши самые титулованные Главные конструкторы: Шамарин Н. Н. и Кокряков Д. А. Свои первые Сталинские премии они получили еще в годы войны. За отличный послевоенный старт Шамарин Н. Н. (торпеда САЭТ–50), Поликарпов В. А. (торпеда СЭТ–53) были удостоены Государственных премий, а Кокряков Д. А. (перекисно-водородные торпеды) — Ленинской. Типичными образцами торпед первого поколения являются: СЭТ–53, САЭТ–50М, 53–57.

4. В период 60–80-х годов шло постепенное формирование облика торпед второго поколения, которое завершилось созданием в 80-х годах первых торпед третьего поколения: УМГТ–1, УСЭТ–80 и ДСТ. К сожалению, торпеда ДСТ не была принята на вооружение. Ее пришлось Заменить на перекисно-водородную торпеду 65–76А, которая уже не вписывалась в новый оружейный ансамбль. Создание лучших торпед второго поколения отмечалось присвоением Государственных премий ряду Главных конструкторов: Поликарпову В. А., Каплунову Г. А., Матвееву П. В., Голубкову В. А., Гинзбургу Д. С. и многим другим. Созданные ими торпеды СЭТ–65, САЭТ–60М, 53–65К являются типичными торпедами второго поколения. Существовавший в стране метод награждения по случаю дат и юбилеев не всегда позволяет однозначно связать конкретную работу и отмечаемые заслуги, а после времени повсеместного и интеллектуального равенства во главе с мудрым руководством просто необходимо выделить если не самых-самых, то наиболее везучих конструкторов. Пусть за них голосуют не награды и звания, а торпеды, созданные ими. Первую строку отдадим И. Ф. Александровскому. Он ее заслужил, хотя особо везучим и не был. Итак, вот они, первые среди равных.

1. Александровский Иван Федорович. Он был самым первым российским Главным конструктором торпеды.

2. Шамарин Николай Николаевич. Создал первую электрическую и первую самонаводящуюся торпеды (ЭТ–80, САЭТ–50).

3. Кокряков Дмитрий Андреевич. Участвовал в создании лучшей парогазовой торпеды и создал первые перекисно-водородные торпеды (53–39, 53–57, 53–65).

4. Матвеев Петр Валерьянович. Создал лучшие электрические торпеды (ЭТ–46, САЭТ–60, АТ–1).

5. Поликарпов Виктор Алексеевич. Создал первую противолодочную торпеду (СЭТ–53).

6. Сендерихин Владимир Ильич. Создал первые малогабаритные торпеды (СЭТ–40, СЭТ–40У, СЭТ–72).

7. Голубков Владимир Александрович. Создал первые противолодочные торпеды с активной системой самонаведения и телеуправления (СЭТ–65, ТЭСТ–71).

8. Левин Виктор Абрамович. Создал торпеду УМГТ–1, боевую часть ракетных противолодочных комплексов.

9. Сергеев Александр Вадимович. Создал первую универсальную торпеду калибра 53 см (УСЭТ–80).

10. Гинзбург Даниил Самуилович. Создал лучшую противокорабельную торпеду (53–65К).

Отметим, что в разработке военной техники всегда участвуют военные специалисты. Выдающуюся роль в создании торпед сыграли:

1. Трофимов Александр Владимирович — инженер, контр-адмирал, доктор технических наук, профессор. Организатор подготовки высококвалифицированных специалистов ВМФ по торпедному оружию в предвоенный период.

2. Пшенецкий Борис Леонидович — капитан 1-го ранга, профессор Военно-Морской академии. Автор монографии «Проектирование самонаводящихся мин» (1923 г.). Опытнейший торпедист с дореволюционным стажем.

3. Гончаров Леонид Георгиевич — вице-адмирал, доктор военно-морских наук, профессор. Выдающийся специалист в области применения минно-торпедного оружия.

4. Брыкин Александр Евстатьевич — вице-адмирал, доктор технических наук. Организатор минно-торпедной стрельбы в предвоенный период.

5. Костыгов Борис Дмитриевич — вице-адмирал. Организатор разработки торпедного оружия в период 1938–1983 гг.

6. Скрынский Николай Георгиевич — капитан 1-го ранга, доктор технических наук, профессор. Организатор разработки тепловых торпед в период 1955–1970 гг.

7. Шахнович Валерий Моисеевич — полковник, доктор технических наук, профессор. Руководитель работ, обеспечивших создание первой противолодочной торпеды.

8. Строков Алексей Алексеевич — капитан 1-го ранга. Организатор разработки электрических торпед в период 1953–1980 гг.

9. Коршунов Юрий Леонидович — контр-адмирал, доктор военно-морских наук, профессор. Специалист в области оценки эффективности применения торпедного оружия. Заложил теоретические основы организации торпедной подготовки командиров кораблей с использованием специальных электронных комплексов.

10. Бродский Михаил Александрович — капитан 1-го ранга, кандидат технических наук. Организатор работ по научно-обоснованной эксплуатации торпед на флоте и учету результатов ее при разработке торпед в период 1960–1990 гг.

Я понимаю, что когда составляются подобные списки, всегда есть сомневающиеся и недовольные. А кто так решил? На каком основании? Кто утвердил? Повторяю: за этих специалистов голосовали торпеды. Подобные списки появятся у минеров, ракетчиков-противолодочников, противоминщиков. Важно положить начало. Откроем иконостасы виртуального минного храма грядущим поколениям минеров. Им есть с кого брать пример. Конечно, деятельность «великих» разворачивалась не на пустом месте. Они делегированы «на верх» всем составом членов «Клуба создателей торпед». Среди них талантливые организаторы производства, директора институтов, крупные ученые и инженеры. В послевоенные годы стало очевидно, что без проведения научно-исследовательских работ, без привлечения специализированных НИИ промышленности и АН СССР невозможно создавать новые образцы торпед, удовлетворяющие требованиям времени. Появились кандидаты, а затем и доктора наук по торпедной специальности. Первыми кандидатами наук стали молодые инженеры ЦНИИ «Гидроприбор»: Левин В. А., Шестопалов И. Т., Михайлов Г. П., Антонов Б. П., Тетюева Ю. В., Исаков Р. В., Наумов Ю. Б., Неручев М. Т., Терентьев В. И., Климовец Д. П., Головчанский И. Ф., Александров А. Б., Скоробогатов А. Т. Разработка торпед становилась на научную основу, а круг лиц, решающих научно-технические вопросы в интересах создания новых образцов, расширялся. Решающим условием прогресса явилась подготовка для торпедной отрасли молодых инженеров Ленинградским Кораблестроительным институтом. Минерские кадры здесь «куют» с 1945 года. Первых абитуриентов пришлось разыскивать по деревням Ленинградской области. По воспоминаниям Баранова А. В., одного из первых преподавателей, ему с большим трудом удалось подыскать двенадцать человек, из которых одиннадцать были девушками. С годами ЛКИ стал всесоюзным монополистом в вопросе подготовки специалистов не только для промышленности, но и для ВМФ.

В списке «Клуба создателей торпед» все объединены без указания наименования законченного ВУЗа, времени работы, перечня разработанных торпед или их составных частей, без перечисления занимаемых должностей и без присвоенных ученых званий и Госпремий. Принадлежность их к той или иной организации промышленности также не классифицирована. Торпедному делу они посвятили всю свою жизнь и успели, как правило, послужить и поработать в разных организациях. Их чрезвычайно высокий профессионализм существенно демпфирует расслоение по служебному положению и ученому званию. А объединяет их всех горячее желание крепить военно-морскую мощь страны. Эти люди — гордость России.

Проведем анализ фамилий членов «Клуба создателей торпед». Среди более 500 членов клуба самыми ходовыми являются фамилии, начинающиеся на букву «К» — около 18 %. Наиболее часто встречаются фамилии: Кузнецов, Смирнов, Иванов, Петров, Левин, вплотную за ними следуют Орловы, Николаевы, Алексеевы, Александровы и Гуревичи. То, что увидит в этом самый пытливый читатель, его в шок не приведет. Наконец, ни одна буква алфавита не обижена торпедистами. Хоть по одной фамилии, но имеются и на «Щ», и на «Ц», и на «Ю». Жаль только, что нельзя провести анализ имен торпедистов. Награждая всех, рожденных в России, отчествами, мы в бумагах ставим рядом с фамилиями загадочные инициалы. Придет время, разберемся и с этим.